— Да, моя дорогая королева. Утром я еще сомневался, тренировочные схватки не редкость. Но сейчас очевидно, что ребенок появится не позднее завтрашнего утра. Вам лучше вернуться к себе.

— А как же праздник? И Дэна нет.

— Процесс уже идет. Ребенок ждать не будет. Если вы в состоянии веселиться, то я рад за вас. Только помните, что воды отходят внезапно, заметно и... мокро.

В подтверждение слов лекаря живот вновь начал наливаться болью. Не думала я, что схватки вот такие и есть — тупая неторопливая боль, больше подходящая легкому расстройству желудка. Как-то само слово "схватка" подразумевает нечто острое и внезапное.

— Это оно?

— Совершенно верно. Вы не запомнили, сколько схваток было за день?

— Нет, я думала, это последствия утренних волнений.

— Скорее всего, так оно и есть. Только ваши переживания запустили механизм родов.

Перспектива сейчас лечь в постель и посвятить все свое внимание болевым ощущениям меня совершенно не обрадовала. Поэтому необходимое готовилось молча, споро и без меня. Фрейлины вызвались составить мне компанию и развлекать, пока будет такая необходимость. К королю вновь отправили курьера с запиской из одного слова: "Началось!"

Господин Тиан первым делом провел полную диагностику, за время которой дважды пришлось прерваться на очередную схватку. Казалось, с осознанием происходящего мой организм ускорил и интенсифицировал свою трудную работу. Закончив, лекарь удовлетворенно потер руки и сообщил, что все идет своим ходом, предлежание правильное, никаких отклонений не выявлено. Я вспоминала все прочитанное о родах, правильном дыхании, отмечала по часам схватки и намеревалась дождаться мужа. Он придет. Всем известно — в первый раз роды длятся долго. Впереди вся ночь. Мне предлагали переодеться и лечь, но это было бы равносильно тому, чтобы остаться наедине с мыслью о боли. Нет уж, я еще похожу. Или вот посижу в удобном кресле, устроив ноги на низкой мягкой скамеечке, посмотрю на шикарные костюмы фрейлин, которые собирались блистать, но отказались от праздника ради меня. Спросив о теме беседы, и получив ответ, что о чем угодно, они принялись рассказывать о разных курьезных случаях, произошедших на Солнцеворот.

— Моя тетушка рассказывала об отце герцогини Тэо, который в молодости был большим повесой. Так вот, однажды на праздник Зимнего солнцестояния он задался целью соблазнить молоденькую фрейлину королевы...

Ох, снова! На этот раз перерыв был совсем небольшой. Где же ты, Дэн? Болело все сильнее и чаще, так что приходилось каждый раз замирать и, стиснув зубы, пережидать схватку. Сначала я еще бродила по комнате, потом боль стала отдавать в ноги, и я почла за лучшее сесть. Рядом устроилась Ленора Саэт с платком, пахнущем летней зеленью. С другой стороны старая нянька королевских отпрысков, которая нянчила не только Дэна, но еще его отца, осторожно разминала мне поясницу. Ну, и господин Тиан, который контролировал схватки и успокаивал малыша. Да, маме о нем сейчас не очень-то думается, все больше о себе. То, что мне показалось пустяком после сообщения лекаря об уже идущих схватках, теперь все больше подходило под описание родов. Пока еще терпимо, но если так будет продолжаться, и боль будет усиливаться, то моей стойкости до утра точно не хватит. После очередного приступа мне обтерли пот с висков и в очередной раз предложили переместиться в спальню.

— Да, пожалуй, так будет лучше, — сдалась я.

И тут с шумом, на ходу сбрасывая плащ, ворвался Дэн.

— Успел! — с облегчением выдохнул он, заключая меня в объятия.

— Дождалась! — в унисон ответила я.

— Тебе очень больно? Почему ты здесь? Почему все сидят, когда тебе нужна помощь и ничего не готово. Где лекарь, в конце концов! — зачастил он, целуя мои волосы, лицо и руки.

По правде говоря, никто не сидел, все повскакивали при виде короля. А господин Тиан только что вышел о чем-то распорядиться. Но после окрика люди засуетились, служанки принесли мне просторную сорочку прямо в гостиную, кто-то предложил позвать лакеев для переноски меня в постель.

— Дэн, все давно готово. Я просто не хотела ложиться, не дождавшись тебя.

— Прости, родная. У нас там случились некоторые разногласия, и конфликт немного... обострился.

— Из-за чего?

— Транар потребовал военную помощь от Союза четырех, чтобы справиться со своими проблемами. Я отказал. А когда окольцованные правители враждебно настроены друг против друга... любимая моя, мы о чем?!

— Мы о... ох, подожди, опять началось!

Я вцепилась в мужа, а он аккуратно усадил меня к себе на колени.

— Как бы я хотел забрать твою боль. Зачем природа придумала возложить на хрупких и слабых женщин рождение потомства? Терпеть боль — удел мужчин.

— Сейчас схватка закончится, и переберемся в спальню, — подошел лекарь. — А вам, Ваше Величество, лучше остаться здесь.

— Я буду со своей женой! — отрезал Дэн.

— Послушайте доброго совета, роды — не самый приятный процесс. Вам незачем его наблюдать.

— За время войны я достаточно насмотрелся на кровь и страдания людей, так что этим меня не напугаешь.

— Да, но страдания жены во время родов — совсем другое.

— Господин лекарь!

— Ваше Величество!

— Это приказ!

— Меня не волнуют ваши приказы здесь и сейчас. Или все слушают меня или ищите другого лекаря!

Пока мужчины спорили, я думала только об одном — ТАКУЮ боль невозможно терпеть молча. Скручивало уже не только живот, щупальца боли протянулись в пах и выкручивали мышцы бедер почти до колен. Боже, неужели мне так мучиться до утра?! Придумайте что-нибудь, чтобы это прекратилось! Перерывы между схватками стали настолько ничтожными, что я не успевала расслабиться после одной, как следом шла другая. Голоса спорщиков воспринимались побочным фоном, и я была готова согласиться с кем угодно, лишь бы мне полегчало. Дэн сам перенес меня на руках, коротко рыкнув на лакеев, вызванных для этого. Господин Тиан тут же оттеснил его, совершая манипуляции надо мной.

— Все вон! — слаженно прикрикнули они на прислугу и фрейлин, бестолково толпящихся в дверях.

Дэн в ужасе воззрился на пыточное сооружение, украсившее мою постель.

— Что это?

— Твердая опора, которая будет нелишней среди пуховых перин. Женщине необходимо за что-то держаться. Я говорил, что вам не следует сюда входить.

— Я должен быть здесь, чтобы не сходить с ума там.

— Вы напрасно беспокоитесь, все идет хорошо, ваше присутствие не требуется.

— Я останусь, чтобы помочь ей.

— Вы ничем не поможете Ее Величеству, можете только помешать.

— Я не буду мешать.

— Вы уже мешаете! Кто-нибудь, выведите его, наконец!

Не знаю, сколько бы они еще спорили, но тут из меня хлынули воды.

"Амниотическая жидкость", — всплыло в голове научное определение, пока я тупо смотрела на растущее мокрое пятно. Только сорочку надели.

Вокруг меня забегали, меняя белье, а старая Дэнова нянька погладила его по плечу и потянула к дверям:

— Пойдем, Данэлюшка, не для мужниных глаз рожающая жена.

— Как я могу уйти? Няня, ей же больно!

— Ничего, лучик мой ясный, мы, женщины только со стороны такие хрупкие, но природа мудра, в каждой из нас достаточно сил, чтобы ребятенка на свет произвести. Уж на что твоя матушка узкая, да тонкая была, однако же тебя...

Воркующий голос старой няньки затих за затворенной дверью.

— Почему вы его отправили?

— Хуже нет мужей на родах жены. Они становятся такие нервные! И чем более высокопоставленные, тем хуже. Разными карами грозят, потом прощения просят. А моя главная забота — мать и ребенок. С истериками отцов пусть разбирается кто-то другой. Как вы? — склонился ко мне господин Тиан.

Как я? Хреново, господин лекарь! Выть хочется.

— Страстно мечтаю об анестезии.

— Давайте посмотрим, как наши дела, если все нормально, дадим вам передышку.

Лекарь распростер руки надо мной и замер на целую схватку. Мой стон вернул его в реальность.

— У меня для вас две новости, одна плохая, вторая хорошая.

— Не тяните, что там?

— Обезболивать уже поздно, начались потуги — это плохая. И хорошая — раскрытие полное, сейчас будем рожать. Вы большая умница, все перетерпели молча, сохранили силы. Давайте напомню, что требуется от вас на данном этапе.

— Тужиться изо всех сил. Помню.

— Как только пойдет потуга, начинайте!..

Собственно рождение ребенка оказалось не столько болезненным, сколько напряженным и интенсивным процессом. Нет, болело не меньше прежнего, но теперь я выкладывалась по полной, и все помыслы были о том, чтобы собрать силы на очередную потугу. Иными словами, мне было некогда. Сейчас я была благодарна господину Тиану за то, что он выгнал Дэна. Вид у меня, мягко говоря, непривлекательный. Надеюсь, и звуков он не слышит.

— Макушка мамина, светленькая, — сообщил мне господин Тиан, велев максимально расслабиться. — Осталось совсем немного.

Через пару минут надежные руки лекаря приняли ребенка, и я в изнеможении откинулась на подушки. Неужели все?!

— У вас чудесная девочка! Поздравляю!

Девочка. Дочь. Не мальчик. Дэн наверное расстроится.

Крохотное существо заходилось криком, а я отстраненно думала, что кричит мой ребенок, и я должна быть счастлива. Только я совсем без сил, и радость у меня одна — все закончилось, можно отдохнуть. Послед, который лекарь жаждал получить не меньше ребенка, не в счет.

— Вы самая мужественная роженица в моей практике. И заслужили отдых. Поспите, пока я заканчиваю.

Провал в сон был мгновенный, и скорее напоминал беспамятство. Наверняка заклинание. Сколько прошло времени, не знаю, судя по обстановке, немного, когда голос Дэна выдернул меня из этого состояния.

— Маша! Машенька! — отчаянно звал он.

— Успокойтесь! Клянусь, она всего лишь спит! — устало отвечал господин Тиан.

— Спит?! Зачем вы лжете? Она... она...

— Уже проснулась от ваших криков. Имейте совесть, вашей супруге нужен отдых. Взгляните лучше, какую прелестную дочурку она вам подарила.

Я открыла глаза. Надо мной стоял настолько взбудораженный Дэн, что королевского в нем не осталось: одежда и прическа в беспорядке, лицо перекошено гримасой боли, глаза красные. Переведя потерянный, на ходу приобретающий осмысленность взгляд от меня на сверток, который протягивали ему, он медленно и неловко взял утопающее в рюшах и кружевах копошащееся нечто, крепко прижал его к груди и уткнулся в него взлохмаченной головой. Плечи вздрогнули, и когда он отнял лицо от пеленок, две мокрые дорожки пересекли его щеки. Король плакал.

Осторожно опустившись со своей ношей ко мне, Дэн обеими руками обхватил нас:

— Наше дитя! Я не верю... и бесконечно счастлив! Спасибо, моя родная, любимая девочка за это чудо!

У меня так защемило сердце, что тоже слезы навернулись на глаза. Я все-таки стала матерью! Лучшая новогодняя ночь в моей жизни, и бесценный подарок небес.

Отогнув край пеленки, мы разглядывали маленького человечка, которого столько лет ждал каждый из нас. Крохотные пальчики, сжатые в кулачки, личико, по которому пока не определить сходства с кем-то из родителей, глазки непонятного цвета, внимательно, как мне показалось, даже придирчиво рассматривающие нас.

Поскольку господин Тиан далеко не считал дело завершенным, он вежливо покашлял и нарочито бодро осведомился, не пора ли Его Величеству поведать подданным и остальному миру о прибавлении в королевском семействе. А скромному лекарю дать еще поработать.

Нежно поцеловав меня в губы, а дочку в носик, Дэн поднялся и с горящими глазами торжественно объявил:

— Праздновать! Всем! Господин Тиан, вы заслужили награду. Просите у меня все, что пожелаете! Земли, титул, золото. Сколько весит ребенок?

— Ровно полстоуна. Мое отношение к титулам вам известно. Опять же, вашей милостью, я не бедный человек, но полстоуна золота недостаточно для осуществления моей мечты.

— Кажется, догадываюсь — дам вдесятеро.

— Пять стоун... помните наш разговор о медицинском центре и лечебнице при нем? Если ваши благодарность и щедрость столь велики, поспособствуйте...

— Будет вам центр. И школа врачевателей. Позже обсудим. Больше не мешаю, трудитесь. Оставляю на ваше попечение самое ценное — свою семью!

Еще раз задержавшись взглядом на мне и малышке, Дэн вышел, сияя на весь мир.

Была глубокая ночь, но во дворце бодрствовали все до последнего, а вскоре стены задрожали от залпов праздничных орудий и хорового "Ит-тээ-ааа!"

— К утру сможете встать, а пока спите, — посоветовал лекарь, готовясь проводить послеродовую восстановительную терапию. — О малышке позаботятся няньки.

— Подождите, не усыпляйте меня, — опомнилась я. — Надо приложить ее к груди!

— Вы уверены, что хотите этого?

— Конечно. Я сама буду кормить ее.

— Воля ваша. Польза от этого несомненная, но многие дамы предпочитают взять кормилицу и сразу прекратить лактацию.

— Чтобы моего ребенка кормила чужая женщина? Никогда!

— Странная точка зрения, — удивился лекарь. — Дамы высшего света о таком не задумываются. Но если вы хотите кормить, сейчас устроим вас поудобнее, и можете начинать.

Засыпала я под сладкое причмокивание дочки, с главным инстинктом у которой оказалось все в порядке, и отрываться от процесса в ближайшее время она не собиралась.

Наутро комната утопала в цветах. Дэн терпеливо дожидался моего пробуждения, легонько качая резную деревянную люльку и не отрывая восхищенного взгляда от ее содержимого. Он успел привести себя в порядок, побриться и переодеться, и выглядел свежим и бодрым, а ведь наверняка не сомкнул глаз.

— Просто прелесть! — улыбнулся он, заметив, что я уже проснулась.

— Все маленькие дети прелестны.

— Я не только о ней. Вы обе чудо! Люблю вас безумно!

— Это взаимно. Мы тоже очень-очень тебя любим.

— У тебя измученный вид. Как ты себя чувствуешь? — пересел Дэн поближе, нежно погладив мою щеку.

— Как будто марафон пробежала — все мышцы болят. А в целом неплохо.

— Было очень больно? — опустил он глаза. — Мне ужасно стыдно за твои страдания.

— Больно, — честно созналась я. — Хотя ждала худшего. Но результат того стоил. Если, конечно, ты не разочарован, что это девочка.

— Наша девочка! Через твои муки она появилась на свет. Нет слов, чтобы выразить всю мою благодарность тебе и степень преклонения перед подвигом женщин во имя жизни. Я горжусь тобой, родная! Сегодняшний день будет вписан в золотую летопись, и это ничтожная часть платы, которая причитается матери, произведшей на свет столь прелестное создание. Я счастлив как никогда! Благодаря тебе.

— Честно? Ведь не мальчик.

— Честнее некуда. Разве может быть иначе, когда я так ждал этого дня! И потом, пол я узнал еще ранней осенью.

— А сам все говорил: "наш маленький, наш малыш".

— Это традиция, — рассмеялся супруг. — Специально для женщин, которые хотели бы угодить кому-то мальчиком или наоборот, девочкой. Есть поверие, что мать, разочарованная в собственном ребенке, может и отказаться рожать его. А мне и без того было страшно. Каюсь, под конец у меня сдали нервы. Я так боялся за тебя! Неизвестность — настоящая пытка. Целую вечность — ни шороха, ни крика. А когда позвали, вошел — и сердце оборвалось — все как в прошлый раз. Неподвижное тело, бескровные губы, тени под глазами. Только потерять любимую женщину во сто крат больнее. Твоей смерти я бы не пережил.

1234

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓