Гамлет Шекспира - полный перевод

Ну а сами актеры, которые играют эту низость? По представлению большинства — проходимцы, шарлатаны, ворье, жулье. Двуличные люди без души, (которую они возможно запродали дьяволу). Актеров, опять же, не любили еще с античности. Как можно доверять человеку, который только что в спектакле завывал от горя, — а теперь кланяется и улыбается? Да, конечно были политиканы, — но ведь те всегда держали "маску" перед толпой, а снимали ее только в узком кругу. Актер же срывал маску своего лицемерия после каждого представления. В времена Шекспира всех актеров заставят прекратить бродяжничество и приписаться к уважаемым хозяевам, которые будут за них отвечать. Иначе с этой гнусной братией не было никакого сладу.

Что актеры ко временам Шекспира построили в столице несколько стационарных театров — отношения к ним не меняло. Ну, воздвигло жулье стационарные хибары. (Театров в Лондоне того времени было штук шесть-семь). Где-то рядом с заведениями для травли зверей, и самыми гнусными притонами. Разве перестало жулье от оседания на землю, быть жульем, которое показывает быдлу всякую гнусь? Один уважаемый богатей Шекспировского времени, озаботился собрать для потомков литературное наследие. Он создал библиотеку просил нести в нее все, буквально все напечатанное — кроме театральных пьес.

И вдруг, среди всего этого чада и угара, из широких слоев образованного простонародья... — (А британская власть в то время сделала очень много для повышения грамотности населения, сильно позже этот процесс повернут вспять) — вдруг появляется плеяда драматургов, которые хотят в театре показать больше, чем низкую пошлятину. И они делают это. Но в каких условиях?

Пьесы ставились не для того, чтобы драматург и актеры излили в них высокие ноты своей души. Театры самофинансировались. Каждая пьеса должна приносить прибыль. И основная прибыль шла от того самого невзыскательного простонародья. Хочешь высоких нот души — вставь их так, чтобы от это простонародье не изволило заскучать. А то больше не придут. (Конкуренция в столице высока) А то еще, прежде чем уйти — забросают гнилью. Публика не высоких манер, да еще и смотрящая спектакль не в лучших условиях — стоя перед сценой.

Шекспир вообще не был главным в процессе окончательного оформлении пьес. Он имел долю акций в трупе, где "контрольный пакет" принадлежал семье Ричарда Бербеджа, — актера суперзвезды своего времени. И "владельцы контрольного пакета" вполне могли вставлять свое веское слово, что нужно изменить в пьесе на потребу толпе — не по злой воле, а исключительно в силу "естественного хода вещей". Не такими ли требованиями объясняются перемены подобные тем, что мы видим в характере Полония? Нужно повеселить толпу глупостью высокородного персонажа, вот здесь, когда толпа уже начнет уставать. Даже если это подпортит правду характера. Тактически это оправдано. И Шекспир мог соглашаться. Он еще не знал, что пишет в вечность, к будущим тонким эстетам. Если он и думал, что воздвигнет себе чем-то "нерукотворный памятник", — то это были сонеты. В них он об этом упоминал.

Как сказано выше — идеальный материал для пьесы в то время, — это знакомый зрителю. Именно для того, чтобы любой опоздавшийотвлекшийсянедослышавший зритель примерно понимал расклады происходящего. И для того, чтобы труппа в случае нужды (дефицит времени, неудобные гастрольные условия для представления, и т.д) — могла перекомпоновать сцены, не потеряв понимания зрителей. И Шекспир, раз за разом берет в разработку чужие сюжеты — сюжеты известные каждой собаке. Это мы знаем эти сюжеты, — как шекспировские. А он в свое время был тысячным, кто перетолковывал их на свой лад. В том числе и Гамлета. Первые упоминания о которой мы знаем из "Летренской хроники" 12го века. Там появляется "Амлет", который разыгрывает карту дурака для мести. И потом его бесконечные варианты отправляются по страницам сочинений и театральным площадкам, все эти Амлоди, Амблот, Амбал, Гамлетус и другие, нет им числа. Гамлеты разного толка бегают по ойкумене как тараканы в харчевне.

Когда пьеса была нужна быстро — для ее скоростного создания привлекали "литературных негров". Это было нормой — Шекспир помогал другим драматургам, и они помогали ему. Тут вот значит в произведении строчит Шекспир, тут — Джон Флетчер. тут — Кристофер Марло, а тут Томас Хейвуд... Литературный омлет всмятку.

Конкуренция между театрами была страшная, а авторское право еще находилось в состоянии "концепта подготовки к графику разработки". Пьесы тырили с беспредельной наглостью. Поэтому рукопись пьесы, как правило, была одна. Она хранилась в сейфе под подушкой у самого доверенного и чутко спящего члена труппы. На репетициях каждый актер учил свою роль, — полного списка ему не давали. После того как все разучили свои роли, бумажный вариант желательно сжечь, а пепел съесть — тогда уж точно никто не украдет. (Если только какой-то прощелыга из труппы не соблазниться продать ее на сторону по памяти, что и случилось позже с Гамлетом). Поскольку все зрители знали материал, но смотрели его в не самых комфортных условиях, стоя толпясь перед сценой) — представление нельзя слишком сильно растягивать. И Гамлет почти никогда не ставился в таком полном виде, как мы его сейчас можем прочитать. Ставили в сокращениях. Исключением, может быть, были личные показы для уважаемых людей, когда труппа вызывалась "На дом", и зрители были в полном комфорте.

Итак, давайте еще раз перечислим те препятствия, которые стояли перед Шекспиром, чтобы предоставить нам "идеального" Гамлета:

 Сам Шекспир, в силу тенденций своего времени, скорее всего относился к своим пьесам как к "однодневкам".

 Над пьесой могло работать несколько соавторов, что могло оставлять "раздерганные хвосты" сюжетных линий и разность характеров.

 "Продюсеры" и специфика публики заставляла править пьесу, как было нужно нетерпеливому и невзыскательному зрителю, а не как кажется правильным нам.

 Не дремала цензура, которая заставляла править все, что казалось неблагообразным по отношению к короне и государству.

 Со временем сформировался более-менее устойчивый канон практической постановки пьесы, и не факт, что в него вошли все задумки, изначально написанные Шекспиром.

 Когда пьеса была напечатана, это был голый текст, без описаний кто из актеров, что, как и где делает. В то время это было "общеизвестно". А сейчас мы лишены всех этих полутонов, и принуждены придумывать их заново.

Как видим, если мы будем исходить из презумпции невиновности, — у Шекспира полно обстоятельств, которые позволяют признать его невиновным в слабых моментах его пьесы. (В этом отношении он конечно автор-счастливчик. Все хорошее — от него, а все плохое — не доказано).

Но что мы все о недостатках. Гамлета с этими недостатками ставят и смотрят больше четырёхсот лет. И из всех разнообразных "Амлетов" шекспировского времени, — его современники закинули нам через века именно вариант Шекспира. Так что такого особенного Шекспир привнес в Гамлета, а шире — в свои пьесы?

О, об этом исписано столько, что я не возьмусь уходить в глубокие размышления. Если говорить совсем коротко, то Шекспир привнес в свои пьесы все то, — что мы считаем нормой классического театра. Сильный сюжет. Проработанных глубоких персонажей. Двойное дно персонажей, когда то, что они говорят, может сильно отличать от их истинных помыслов и действий. Что для нас норма, для того времени было новинкой, и вызовом. Но самое интересное у Шекспира — поразительная двойственность многих его главных героев. При четко прописанных в тексте действиях, причины этих действий могут трактоваться настолько различно — что это дает режиссерам и актерам огромное поле для своих интерпретаций, при минимальном изменении корпуса пьесы. И Гамлет, как раз из таких произведений, где это проявлено наиболее ярков.

И все это украшено шекспировским слогом, за который Шекспир еще при жизни часто был прозываем как "gentle Shakespeare". "Джентл", слово происходящее от латинского слова " genus" (род). То есть изначально человек из хорошего рода. А раз из хорошего рода, то получивший хорошее воспитание. И отсюда уже рождаются коннотации "джентл" как "воспитанный", "утонченный", "нежный". Шекспир умудрялся выразить и тонкие душевные метания героев для взыскательной публики. И похабные шуточки для простонародья. Но при этом, для большинства своих нескромных шуток он блестяще использовал иносказанья. Грубых слов у него совсем немного. А по сравнению с большинством современников — считай, что и нет.

Ну и дополнительная прелесть Шекспира именно в наши скудные времена. Мы знаем, что современных сценаристов и драматургов выпускают отформатированными настолько, что они уже с трудом могут создать что-то нешаблонное. Как святой канон утверждены дурацкие постулаты о "трехактной структуре", "сюжетной арке", "дуге характера", и так далее. Отчасти, наряду с другими причинами, систематизированное мышление современных создателей историй, привела к жесточайшему сценарному кризису Голливуда, а шире — мировому сценарному и драматургическому кризису. А вот Шекспир не делил Гамлета на акты. (Сейчас мы читаем Шекспира разбитым на акты, для удобства навигации по тексту. Но даже это разделение сделано на пять актов, как было принято, например, в итальянском театре, а не на три, как считается правильным сейчас). Саму трёхактную структуру ввели в широкий оборот в США в 20м веке, когда массовое развитие американского кино потребовало резко увеличить количество сценаристов, и талант подменили немудреным алгоритмом для поденщиков. (Эту мастеровую систему попытались осенить авторитетом древних, например, аж самого Аристотеля, который на самом деле не писал ничего подобного). И вот — Шекспир, самый цитируемый автор, которого до сих пор регулярно ставят в театре, и по произведениям которого снимают фильмы, — этот Шекспир — смеется над "трёхактной структурой". Точно так же, как Гомер, со своей Одиссеей, где герой, никак не меняясь, упорно плывет домой к жене и сыну, — смеется над "дугой характера". Таким образом, Шекспир, и другие титаны прошлого, светят нам как ярчайшие путеводные звезды — звезды свободы разума от оков правил, для истинного творчества.

Знаем ли мы других Гамлетов, кроме шекспировского?

Помимо самых ранних Амлетов Ютландских 12-13 века, восходящих видимо к несохранившимся сагам... У нас сохранилась счастливая возможность взглянуть на другого "Гамлета", близкого по времени к шекспировскому. В Германии отыскалась старинная рукопись на немецком " Der bestrafte Brudermord" ("Наказанное братоубийство"), которая обыгрывает тот же бесконечный "гамлетовский сюжет". Она относится к началу 1700х годов. Английские эксперты-"гамлеведы" постановили, что этот вариант включает в себя как части дошекспировского Гамлета, так и заимствованные у Шекспира фрагменты. Мол, этот вариант принесли в Германию британские актеры с гастролями. Все эти выводы строятся на анализе текста, и потому дискуссионны, ведь разные "гамлеты" совершали по Европе все возможные перемещения и слияния.

Но как бы ни было — "немецкий Гамлет", это совершенно другое произведение. Оно во всем проще. В структуре сюжета, в характере персонажей. В этом Гамлете есть элементы низкого развлечения, буффонады, — (например, когда призрак отвешивает оплеухи караульному). Сейчас эти моменты зрителя уже не смешат, — зато смешны другие: С первых строк в немецком Гамлете чувствуется настоящий прусский дух. Например, сцена проверки караула там намного более подробная, чем у Шекспира. Ты прямо видишь настоящего разводящего. — "Шаг вперед! Оружие к осмотру!" "Часовой, — внимательно следи за постом! Позаботься, чтоб тебя не застали спящим на вахте, — это может стоить тебе головы на плечах!"(С). Это очень по-национальному мило. Наверно элементы такого Гамлета можно внедрять в Шекспировского, если актеры будут выступать перед настоящими "военными косточками". Так и вижу "Смирна-а! Равнение на офицера!.. Бойцы-ы-ы! Сейчас вы увидите НАСТОЯЩЕГО Гамлета, а не вот эту вот интеллигентскую размазню!..".

Записанный немецкий вариант, — это тоже "огрызок", под конкретную аудиторию и задачу. Например, тема Офелии там настолько смазана, что вообще с трудом понятно, из-за чего она сошла с ума. И Больше является причиной для гэгов. Но я смело рекомендую ознакомится с "немцем" всем любителям Гамлета, и шире — Шекспира, если этого еще не случилось по каким-то причинам. Немецкий Гамлет, позволяет сравнить Шекспира со... средней драматургией его времени на тот же сюжет. Но главное это тусклое зеркало, позволяет нам прояснить некоторые моменты у Шекспира. В сравнении с "Наказанным Братоубийством", мы можем понять, — как и для чего Шекспир изменил всем известный сюжет, по своему разумению. Это не "великие тайны, которые полностью перевернут наше понимание сюжета", — но просто занятные мелочи.

Вот пара примеров. У Шекспира персонаж советника короля носит имя Полоний. В кто же время в "Наказанном Братоубийстве" имя аналогичного персонажа — Корамбис. И так же — Корамбис в т.н. "первом кварто", — издании Гамлета, (которое сейчас признается "пиратским", и что его по памяти наговорил один из актеров Шекспировской труппы, игравший в ней вторые роли. Этим объясняются большие пропуски и искажения текста этого издания. Но странно, что человек, который смог, пусть и не идеально вспомнить большую часть текста пьесы, — забыл имя одного из персонажей, которое во время постановок должен был слышать неоднократно). Нам, однако, интереснее, зачем Шекспир сменил имя этого персонажа, с уже всем привычного Корамбиса на Полония? Ответ на это, кажется, есть в "Наказанном Братоубийстве". Дело в том, что там неоднократно называется и конкретная должность советника короля — "лорд-камергер". А Шекспир ни разу в своем тексте не называет советника по должности. Мы уже упоминали, что во времена Шекспира, всех актеров "прикрепили" к уважаемым людям. Так вот, ответственность за труппу Шекспира взял на себя как раз лорд-камергер. Труппа получила название "Lord Chamberlain's мen". (Позже она дорастет и до "King's man" — трупы короля). На чем бы ни зиждились отношения трупы и лорда — на личной симпатии к искусству, или на том, что за "крышу" лорд получал дополнительную копеечку доходов с трупы, — Шекспир не плевал в открытую ладонь сильному мира сего. (Потому и нажил большой достаток и дворянский титул). В "Гамлете" персонаж лорд-камергера исполнял откровенно комедийную роль. Он глупо говорит. Кичиться своей проницательностью и постоянно ошибается. И совсем глупо погибает. Его открыто называют старым дураком. Упаси бог, высокий покровитель подумает, что это издевка над ним. Убрали упоминание титула. Но черт! — По чужим прошлым постановкам "Гамлета", все вокруг знают, что Корамбис — имя лорд-камергера. Поэтому пусть он будет уже и не Корамбис, — а Полоний. Двойная страховка. Единственный намек, который возможно остался в тексте Шекспира на конкретную должность Полония, — это стихи сумасшедшей Офелии про паломника. Состоятельные паломники в Сантьяго-де-Компостела, ввели для себя нечто вроде униформы, которая показывала, что они совершили свой "хадж". В нее, кроме прочего, входил посох, желательно из светлого дерева. И белый посох — был атрибутом торжественного облачения лорд-камергера. Но подробнее об этом смотрите в самом переводе. И да, в переводе я взял на себя смелость вернуть Полонию его титул, — времени прошло довольно много, и гнев лорд-камергера на Шекспира уже точно не падет.