Фельдфебель

Глава 1. Допрос с пристрастием

Очнулся я от головной боли. Голова трещала так, что казалось, вот-вот лопнет. Сколько раз себе говорил, что не буду больше пить. Похоже, кто-то вчера паленку притащил, башка просто разламывается. Я, не открывая глаз, протянул руку и потер саднящий затылок. А это еще что? За правым ухом ладонь нащупала нехилую шишку величиной с яйцо.

— Эй, бугор, тут смертничек очухался, — раздался рядом чей-то шепелявый голос, и я резко открыл глаза. Нет, я точно не в своей ипотечной однушке и не на диванчике в закутке дежурки, где иногда приходилось ночевать. Я лежал на каких-то деревянных нарах, просто на голых досках без признаков матраса, и, судя по железной двери со смотровой заслонкой и решетке на единственном узком оконце, находился в какой-то камере. И это точно не изолятор в нашем РОВД. Куда это меня занесло?

Я с силой потер лицо, пытаясь вспомнить вчерашние события. В голове клубился плотный туман, мысли путались. Память выхватила из кружившегося в голове калейдоскопа несколько картинок. Вот я сажусь в троллейбус, еду домой. Это я точно помню. А вот я вижу здоровенных чешуйчатых зверюг, запряженных в дилижанс, и мерзкую ухмылочку какого-то расфранченного типчика в странном наряде, крутящего в пальцах инкрустированную трость. Нет, похоже, что мне в дурку заезжать пора. Я с усилием проморгался, но камера никуда не исчезла. К тому же в ней я находился не один.

— Э, слышь, бедолага, иди с бугром перетри, обозначься. Ты ваще откуда такой нарисовался? Кто по жизни? Под кем ходишь?

Я повернул голову, буквально нос к носу столкнувшись с... гоблином. Ну, наверное. Но сидевшее на соседних нарах существо с серой морщинистой кожей, здоровенным шнобелем и маленькими красными глазками, упрятанными под нависающими надбровными дугами, человеком точно не являлось. Так, спокойствие, только спокойствие... Ну, гоблин или кто он там есть, и что с того. На данный момент у меня, похоже, имеются проблемы посерьезнее. Надо в конце концов понять, во что я влип.

Я с трудом сел на скрипнувших нарах, свесив ноги. Пришлось закрыть глаза, чтобы переждать приступ головокружения. Осторожно потрогал шишку за ухом. Да уж, нехило мне вмазали. Это какая же сволочь меня так приголубила? Память вновь сделала кульбит, и я вспомнил все. Дилижанс, группу охамевшей молодежи в цилиндрах, пытавшейся взять меня на гоп-стоп, последовавшую за этим драку. И здоровенного бородатого мужичару в странной форме. И то, что это была форма, к бабке не ходи.

— Шнырь, глохни. Сам все расскажет, ежели уважение имеет. Не нам, так хозяину точно. Не прессуй с ходу человечка, ему и так недолго землю топтать осталось, — прорычал еще один голос, могучая лапа скинула с соседних нар гоблина, и на них уселся другой персонаж, на которого я и уставился во все глаза. Этот тоже не был человеком.

— Чего уставился? Так и будешь в молчанку играть, фраерок? — рыкнул сидящий напротив и почесывающий объемное, поросшее густым рыжим волосом пузо... Я даже не знаю, как его и назвать. Тролль? Да уж, шок — это по-нашему. Мало мне было мальчишки, швыряющего в меня зеленое пламя, мало было серокожего, морщинистого, как шарпей, гоблина, так теперь еще и это.

Я еще раз внимательно осмотрел сидящее напротив меня существо. Шкафообразный, с мощными ручищами, расписанными густой вязью татуировок, и толстой шеей профессионального борца-вольника. Скошенный, как у неандертальца, лоб, огромная, как котел, абсолютно лысая голова, украшенная глубоким шрамом, тянувшимся от затылка до левой брови. Он бы походил на человека, если бы не пара бросающихся в глаза деталей. Нос у него практически отсутствовал, вместо него имелась какая-то выпуклость с двумя узкими вертикальными ноздрями, а из-под нижней губы торчали два мощных желтых клыка, какие точно не встретишь у представителя человеческой расы.

— Бугор, так ему лягаши чуть калган не проломили, — возник сбоку гоблин. — Помнишь Косого из лазутинских? Ему так же прилетело, когда он одного жирного бобра на перо поставить хотел. Но тот легавых вызвать успел. Так Косой после того вообще метлы лишился, только слюни пускал да гадил под себя.

— Кхм... Я Андрей. Андрей Чернов, — кашлянув, начал я. Этот тролль, похоже, кто-то вроде смотрящего по хате. Совсем тут органы берега попутали — сотрудника полиции в одну камеру с уголовниками кинули. Впрочем, похоже, что местные сидельцы об этом не догадываются, иначе к бабке не ходи, меня бы ждал совсем другой разговор.

— Ага. А я Федька Ростовский, — кивнул тролль. — Шрам погоняло. Бугром тут, за порядком присматриваю. Так за что честного фраера в нашей хате прописали? Тут птички напели, что ты, мил человек, магика чуть не вальнул. А за такое тебе дыба да деревянный макинтош корячатся. А ты, уж извиняй, по масти явно не из графьев, иначе тебя бы сюда не кинули.

Вот оно как... Весело. Не думаю, что этот бугор врет, да и тот бородатый мужик что-то похожее говорил. Да уж, похоже, я серьезно встрял. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что все происходящее никакой не розыгрыш и не сон. Сидящий напротив меня здоровенный татуированный тролль был вполне реальным, как и боль после удара по голове. И уже совершенно ясно, что я нахожусь в другом мире. Да уж, действительно попал. И... стоп... Федька? Ростовский? Этот тролль? Как это? Почему-то меня поразило именно русское имя сидящего напротив меня монстра, который человеком точно не был. И только сейчас до меня дошло, что и гоблин, и тролль прекрасно говорят на русском языке, хоть и с употреблением уголовного сленга. Легавые, фраер, вальнул... Они ж чисто по фене ботают, хотя некоторые словечки давно уже вышли из употребления. В уголовной среде сотрудников органов легавыми давно уже не называют. Да уж, все страньше и страньше...

— Ладно, оно дело твое, пытать не стану. А вот когда крысы из Тайной канцелярии по твою душу явятся. — Тролль понизил голос до шепота и воровато глянул в сторону камерной двери. — Вот они-то точно будут. Врагу не пожелаю в их руки попасть... Ну да ладно, того точно никто не знает, — гулко хохотнул тролль и хлопнул меня лапой по плечу, да так, что я едва не рухнул обратно на нары. Ручища у Шрама была железной. Не хотел бы я с ним в рукопашной сойтись, такого только кувалдой промеж глаз завалить можно, да и то не факт.

— Ты вроде фраер правильный, не болтливый. Да и статья у тебя авторитетная, у остальных тяму не хватит на магика с голой пяткой прыгать. Жаль, не получилось у тебя его вальнуть, хоть одной гнидой меньше бы стало. Ты пока не кручинься особо, людей обычно до вышки не доводят, глядишь, и каторгой отделаешься. Оно, конечно, и там не малина, но ежели ты по жизни правильный фраер, то и по масти продвинуться сможешь. А там при случае и на рывок соскочить можно.

Тролль подмигнул, растянув пасть в клыкастой улыбке, которой позавидовал бы и нильский крокодил.

Да уж, есть что обдумать. От первоначального шока при виде явно нечеловеческих существ я уже слегка отошел, человеческая психика все-таки очень гибкая штука. Да и к истерикам я никогда склонен не был. Ну гоблин, ну тролль по имени Федор, подумаешь... Да и гудящая до сих пор после удара голова способствовала в какой-то степени моему пофигизму. А вот слова бугра спокойствию способствовали мало. Магика чуть не вальнул, значит? Стало быть, то зеленое пламя, отразившееся обратно в охамевшего мажора в шмотках из театральной постановки 'Евгений Онегин' мне не почудилось? Здесь что, реально есть магия? Да уж... Я всегда был материалистом до мозга костей, во всех этих экстрасенсов, белых магов и серо-буро-козявчатых колдунов, расплодившихся в последнее время по всей России, никогда не верил. Но то, что видишь собственными глазами, отрицать сложно, прямое подтверждение реальности происходящего сидело напротив меня, почесывая толстыми пальцами брюхо. Так, ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

С этим троллем надо держать ухо востро, полагаю, ему не стоит знать, кто я и откуда. Не думаю, что пробуду здесь долго, я еще минуту назад услышал металлический звук открывшейся смотровой заслонки, а стало быть, дежурный уже в курсе того, что я очнулся. Вряд ли меня будут долго здесь мариновать, скорее всего, скоро выдернут на допрос. Если верить этому троллю, или кто он тут на самом деле, мне инкриминируют серьезную статью с наказанием вплоть до смертной казни. Вряд ли мне предоставят адвоката и право на один телефонный звонок, это только в голливудских фильмах бывает. Кстати, а где мой смартфон? Я похлопал себя по карманам. Ага, ну, следовало ожидать. В карманах кителя было пусто. Ни смартфона, ни удостоверения, ни служебной книжки для записей. Кошелька, ключей от квартиры и прочих мелочей тоже не оказалось. Так же отсутствовал офицерский ремень с кобурой, галстук с заколкой, обычный брючный ремень, даже в берцах шнурков не оказалось. Выгребли все подчистую. Лейтенантские погоны с кителя тоже исчезли, как и звездочки с плеч бушлата. Наручных часов, надежных, как автомат Калашникова, 'Командирских' на запястье тоже не было, так что узнать, который час, было проблематично. Впрочем, судя по свету, проникавшему сквозь зарешеченные окна с мутными стеклами, сейчас уже утро. Похоже, в отключке я провалялся всю ночь. Но, как ни странно, чувствовал я себя не так плохо. Головокружение уже почти прекратилось, руки-ноги целы, да и голова начала потихоньку работать.

— Так ты чьих будешь-то, Андрюха? — возник сбоку носатый гоблин, присев на край нар и потирая ладони о засаленные штаны. — Под каким родом ходишь? А то я такой одежи не видал ишшо. Это чо за клифт такой? Вроде мех, только странный какой-то.

Гоблин ткнул пальцем в лежащий в изголовье шконки бушлат.

— Да и лапти у тебя фильдеперсовые. Это где ж такие шьют?

Черт, ну и как ему ответить? Что это форма, которую мне выдали на службе? От ответа на неудобный вопрос меня спас лязг замка. В проеме двери возникли кряжистые фигуры с короткими дубинками в руках.

— К стене! Лапы в гору! Ноги расставить! — рявкнул шагнувший вперед здоровяк в сером кителе, трещавшем на могучих плечах. Мои сокамерники вскочили с нар и споро подбежали к стене, выполнив указание, уперев поднятые руки в каменную кладку стены и широко расставив ноги. Мне ничего не оставалось, как последовать их примеру.

— Удачи, Андрюха, — шепнул стоявший рядом тролль. — Похоже, это по твою душу.

— Молчать, шваль!

Раздался глухой звук удара, и тролль скривился от боли. На моем правом запястье защелкнулся наручник. Вернее, нет, не так. Не наручник, а широкая скоба кандалов, какие можно увидеть в фильмах о средневековых узилищах. Руку рванули вниз, сжав железными пальцами, завели за спину. Со второй рукой проделали те же манипуляции. Да уж, четко работают ребята, ничего не скажешь. Меня дернули назад, задрав скованные руки вверх и надавив на плечи, вынудив согнуться вниз, чуть ли не уткнувшись носом в колени. Я сжал зубы. Местные правоохранители, уж не знаю, кто они, с задержанными явно не церемонятся. И что-то подсказывает мне, что качать права тут бессмысленно.

— Урядник, шмотье его прихвати. А этим потом метлы в зубы и на уборку территории, нечего им тут прохлаждаться, — раздался надо мной грубый голос. Обладателя голоса мне рассмотреть не удалось, я видел только его сапоги. Надо признать, сапоги примечательные. Яловые, начищенные до зеркального блеска, с двойной прошитой подошвой и голенищем-гармошкой. Да уж, сейчас такие не делают.

— Слухаю, вашбродь! — бодро отрапортовал еще один голос. — Пошел, отброс!

Меня дернули вперед, и я засеменил на полусогнутых ногах, практически вися на вывернутых руках. Железная дверь камеры захлопнулась позади. Видел я только пол перед собой, поднять голову, чтобы осмотреться, не было возможности. Наблюдал только облезлые, когда-то покрашенные в кирпично-красный цвет доски да сапоги идущего передо мной надзирателя. Или кто он тут? Урядник, вашбродь... Куда я попал? Такое впечатление, что в Российскую империю века так девятнадцатого, урядники тогда в полиции точно были, это кто-то вроде ефрейтора или сержанта, то есть младший начальствующий состав. Или это не полиция, а жандармерия? Насколько я помню, разница между ними была. Если полиция занималась охраной правопорядка, расследованием административных правонарушений и уголовных преступлений, то жандармерия занималась исключительно государственной безопасностью, то есть политическим сыском. Но то было в реальной Российской империи, в ней уж точно не было никаких магов, троллей и гоблинов.

Прошли еще одну дверь, вернее, железную решетку, перегораживающую коридор, и меня проволокли вверх по каменным ступеням, ни на секунду не ослабляя хватку. Плечи же из суставов выдернут, волки позорные... И похоже, что местные камеры предварительного заключения находились в полуподвале. Света явно прибавилось, и, судя по теням, на широких окнах первого этажа не было решеток. Да и на полу была постелена длинная ковровая дорожка. Значит, в пыточную меня волочь не стали, а повели сразу на допрос к начальству без применения экспресс-методов. Но это пока. Мое положение крайне неопределенное и может измениться к худшему в любой момент. Хотя, казалось бы, куда хуже...

Меня ткнули головой в стену возле массивной деревянной двери. Вероятно, пришли.

— Господин участковый пристав, заключенный по вашему приказанию доставлен, — приоткрыв дверь, доложился старший конвоир.

— Заводи, околоточный, — донесся голос из глубины кабинета. — Поглядим, что это за фрукт такой.

— Итак, мил человек, кто ж ты такой есть? — задумчиво проговорил сидящий через пространство стола человек в форме, пыхнув папиросой. Я не спешил отвечать, изучая местное начальство. Снять кандалы, разумеется, с меня никто и не подумал, более того, на железном табурете, привинченном к полу, была специальная стальная петля, к которой мой конвоир, стоявший за спиной, присоединил короткую цепь, идущую от наручников. И захочешь — не дернешься.

Сидевший напротив меня человек был примечательной фигурой. Одни усы чего стоили. Они посрамили бы даже усы маршала Буденного. Гладко выбритый, до синевы, тяжелый подбородок, нос с горбинкой, высокий лоб с залысинами и проницательные серые глаза. Навскидку мужчине лет пятьдесят, сеточка морщин, идущая от глаз, хорошо просматривалась. Ну и форма. Теперь я точно понимал, что попал не в театральную постановку, форму, и уж тем более такую, носить нужно уметь. И этот мужик носил ее точно не один год. Китель темно-зеленого сукна с прямыми бортами, стоячий воротник, застегивающийся на крючки, с оранжевым кантом, таким же кантом окаймлены обшлага. На обшлагах по две петлицы из серебряного галуна. На плечах погоны. Белые, с одним оранжевым просветом и рядом из трех желтых звездочек. Что-то я вообще ничего не понимаю. Кто этот мужик по званию? Такой формы и знаков различия я вообще никогда не видел. Впрочем, понятно, что этот участковый пристав, как назвал его конвоир, местная большая шишка, от которого, вполне возможно, зависит моя судьба. Только у начальника серьезного калибра может быть такой кабинет с дорогой даже на вид мебелью, массивным, черного дерева, прямо министерским столом и шикарным кожаным креслом.