Фельдфебель

Пролог

— Андрюха, ну чё ты там возишься? — в приоткрытой двери кабинета показалась круглая красная физиономия. — Водка греется! Мужики только тебя ждут!

— Пал Палыч, ну у меня же тренировка ещё сегодня, — я протянул свой табельный ПМ, поставленный на деревянную подставку, вместе с двумя магазинами и уложенными в гнёзда шестнадцатью патронами, в маленькое окошко оружейки нашего ПОМа, и взял у дежурного карточку-заместитель. — Сами же потом ругаться будете, если я на соревнованиях в призы не войду.

— Так, старлей, — голос заместителя командира роты ППС посуровел. Ну вот, опять начальника включил. Так-то он мужик хороший, но как выпьет ... — Сегодня день милиции, тьфу ты, день полиции. Никак привыкнуть не могу с этим чёртовым переименованием. И ты должен находиться вместе со своими товарищами! И нести все тяготы и лишения! Ты присягу давал? Ты старший лейтенант, или где? Ты в полиции, или кто?

Чёрт, похоже, отвертеться не выйдет. Не люблю я алкоголь. Не моё это. Даже если немного выпью, очень быстро пьянею, а потом болею два дня, пока не оклемаюсь. Организм такой, восприимчивый. Так что, похоже, тренировка на сегодня откладывается.

Я тяжело вздохнул.

— Вот то-то же, — хмыкнул майор Васюткин, распахнув дверь кабинета, откуда доносились громкие голоса, и потянуло табачным дымом. — Лёха, налей-ка нашему чемпиону штрафную! И вот ещё, — вновь повернулся ко мне грузным телом майор, сурово сдвинув кустистые брови. — Только попробуй не занять первое место, Чернов, точно у меня без премии останешься.

Дальнейшее я помню плохо. В памяти осталось только, что всё же сумел отбиться от предложения закатиться в ресторан вместе со всеми, уже хорошо поддатыми сотрудниками, душа начальства требовала продолжения банкета. Накинув бушлат, и нахлобучив шапку на голову, толкнул тяжёлую железную дверь и вышел на улицу. Уф, хорошо... Холодный ноябрьский воздух прочистил лёгкие после прокуренного, хоть топор вешай, кабинета. Чёрт, папку в кабинете оставил. Да и хрен с ней, никуда не денется, а если вернёшься, то уже точно живьём не отпустят. Поправив сбившийся ремень с пустой кобурой, застегнул бушлат и зашагал в сторону ближайшей троллейбусной остановки. На последний троллейбус, судя по стрелкам часов, показывающих одиннадцать вечера, я ещё должен успеть, иначе придётся заказывать такси, чего делать не хотелось. Денег осталось впритык, почти вся зарплата со всеми надбавками уходила на оплату взятой в ипотеку однушки, и платить пятьсот рублей бомбиле мне не улыбалось.

Мне повезло. Не успел я подойти к остановке, как подошёл мой двадцать третий маршрут. Троллейбус был практически пуст, только несколько человек ехали по своим делам, вглядываясь в промозглую темноту за окнами. Я сел на сиденье напротив дверей, прислонившись головой к подрагивающему стеклу. В голове шумело. Хорошо, что завтра по графику выходной, успею отойти от выпитого. Пропустить ни одной рюмки мне не удалось, майор пристально следил, чтобы я не халтурил. Я закрыл глаза, пытаясь избавиться от головокружения, и буквально сразу же провалился в уютную, тёплую тьму.

— Эй, ты, скоморох, просыпайся, пора платить за проезд! — кто-то сильно пихнул меня в плечо, и сбил с головы шапку. Какого... Передо мной стояла компания подростков лет семнадцати, разряженных в костюмы, видимо позаимствованные из какой-то театральной постановки. Плащи, высокие цилиндры, трости с вычурными набалдашниками. Они что, под кайфом? Не видят, что перед ними сотрудник полиции? Я протёр глаза, недоуменно оглядываясь по сторонам. Что за... Я находился не в троллейбусе. Вместо обычных жёстких сидений, обитых дешёвым дерматином, имелись в наличии шикарные, мягкие сиденья с высокими спинками, а над головой находились секции для багажа, какие можно было бы увидеть в поездах дальнего следования. Я посмотрел в окно, и обмер. Где это я? Это точно не конечная остановка маршрута, и не троллейбусное депо. Передо мной находилось двухэтажное здание, с надписью 'Станцiя ? 3' на фасаде, освещённое вычурными коваными фонарями, испускавшими мягкий зеленоватый свет. А перед ним... Я ещё раз протёр глаза. Перед зданием стояло несколько экипажей, или дилижансов, какие можно увидеть в фильмах о диком западе. Только тягловой силой были не обычные лошади, а какие-то чешуйчатые зверюги, больше похожие на четырёхлапых бесхвостых ящеров. Зверюги взрыкивали, и одна из них индифферентно навалила большую кучу навоза прямо на мощёную камнем мостовую.

Твою мать... Это что, сон? Народное средство рекомендует в подобной ситуации себя ущипнуть, что я и проделал. Но желаемого эффекта не последовало. Здание с фонарями, дилижансы с ящерами, и куча навоза, к которой с совком в руке кинулся какой-то невзрачный, мелкий мужичок с невероятного размера шнобелем, остались на месте, а я не проснулся в кровати своей маленькой однушки.

— Эй, ты, чучело! Ты что, оглох? Плати, или пожалеешь, что на свет появился! Всего-то десять рублей, и так и быть, можешь топать своей дорогой! — глумливо заржал стоявший передо мной здоровяк в зелёном камзоле и сдвинутым на лоб цилиндре. Кажется, ребятки решили взять меня на гоп-стоп. Ладно, с глюками потом разберёмся. Для начала нужно охолонить этих охреневших сосунков.

— Парни, вы меня с кем-то перепутали, — примирительно сказал я, поднимаясь на ноги и шагнув в узкий проход между рядами сидений. Теперь передо мной был только один противник, толпой на меня накинуться не смогут, как и обойти со спины. — У меня нет денег.

— О, так ты ещё и безбилетник! — растянул в ухмылке губы здоровяк, судя по всему, их предводитель, продемонстрировав прореху в зубах. — Как же ты тогда в дилижансе для знати ехал? Придётся тебе ещё и штраф за безбилетный проезд заплатить, верно, парни?

Стоявшие за спиной здоровяка парни с готовностью загоготали.

— Завязывай, Михась, — раздался из группы прихвостней чей-то скучающий голос. — Долго возишься.

Я немного сдвинулся в сторону, оценивая своих противников. Четверо ушлёпков, достаточно крепких для своего возраста. Один на один мне не составит труда справиться с любым, но в ограниченном пространстве даже они могут задавить массой. Что-то мне этот сон не нравится, слишком уж он затянулся. Обладатель скучающего голоса стоял позади всех, прислонившись плечом к спинке одного из сидений. Лет шестнадцати на вид, субтильного вида, одетый в расшитый серебром камзол со стоячим воротничком, с накинутым на плечи плащом с меховой оторочкой. В руках, затянутых белыми перчатками, он небрежно крутил трость, украшенную инкрустацией. Похоже, я ошибся, главарь этих малолеток именно он.

— Слушаюсь, господин, — подобострастно ответил здоровяк. Раздался щелчок, и в руке бугая возник клинок сантиметров тридцати в длину, спрятанный до этого в теле трости. — Выворачивай карманы, чучело!

Я сделал шаг назад, лихорадочно просчитывая варианты действий. Сон явно переходил в фазу кошмара. Это уже не банальная хулиганка, это статья серьёзнее — разбойное нападение, отливающий синим клинок на бутафорский точно не походил. Адреналин ринулся в кровь, сердце нагоняло в мышцы кровь, готовя их к драке.

— Ты чо, оглох, холоп? — здоровяк в цилиндре угрожающе оскалился, направив острие клинка мне в лицо. Вбитые на тренировках по боевому самбо инстинкты сработали автоматически. Перехват левой рукой запястья противника, подшаг вперёд и удар локтем в переносицу. Здоровяк с воплем хватается за лицо, на мгновение теряя ориентацию. Апперкот правой снизу в подбородок, и бугай падает в проходе, лишая маневра остальную компанию. Теперь нельзя мешкать, надо действовать быстро, пока они не очухались! Удар ногой в живот следующему сопернику — длинному хмырю с лошадиной мордой. Тот отлетает назад, выронив трость. Прыгаю вперёд, перескакивая через бессознательное тело первого бугая, добиваю длинного классической боксёрской 'двоечкой' в челюсть. Краем глаза замечая, что главарь, окинув меня презрительным взглядом, выходит из дилижанса. Что ж, одним противником меньше, а этому охреневшему мажору, похоже, плевать на своих дружков.

Передо мной остался только один, стоявший на своих двоих. Тот тоже вытащил спрятанный в трости клинок, который сейчас судорожно сжимал в трясущейся руке. Похоже, ребятки привыкли брать всех на 'слабо', серьёзного сопротивления им никто ещё не оказывал. Третий противник, мелкий, похожий на хорька, ткнул в мою сторону клинком, но я был к этому готов. Захват вооружённой руки за рукав, цепляю его за отворот куртки, резкий поворот на опорной ноге, подбив, и хорькомордый впечатывается спиной в деревянный пол 'дилижанса', попавшись на классический самбистский бросок через бедро. Добиваю его ударом ноги в голову, отпинываю носком берца выпавший из ладони клинок. Так, с этими, вроде, всё. Здоровяк, которого я приголубил первым, стонет и ворочается в проходе, пытаясь подняться, но он, как, в общем, и остальные, уже не боец. Боевое самбо всё-таки вещь, это вам не на малолеток в тёмных переулках наезжать. Вдалеке послышался тонкий, прерывистый свист. Это ещё что? Впрочем, сейчас не до этого, надо бы сдать этих неудачливых грабителей куда следует. Только вот... Куда? Я вернулся назад, подобрал упавшую шапку, нахлобучил её на голову и поправил форму. Ладно, будем разбираться. Сон это, или не сон, а нарушение законности и порядка налицо, жаль только, что главарь успел смыться.

Я осмотрел лежавших в проходе малолетних грабителей. Чёрт, наручники у меня только одни, это только у американских полицейских пучок пластиковых стяжек-наручников всегда с собой, российским полицейским такое не полагалось. Как не полагались и всякие там электрошокеры — тизеры. Надо бы позвать кого-нибудь на помощь, повязать этих голубчиков. Прохожу по проходу в сторону выхода, по пути успокаиваю ударом по затылку приходящего в себя бугая. Вот этого точно надо бы обездвижить, чтобы не дёргался. Достаю наручники из кожаного чехла на поясе, цепляю на запястье громилы и пристёгиваю в ножке сиденья. Теперь никуда не денется. Остальные ещё в отрубе, похоже, я их сильно приголубил. Ладно, пора осмотреться, куда это меня занесло.

Я выглянул в окно, в надежде, что что-то изменилось, но нет, всё осталось, как было. 'Дилижансы', запряжённые неведомыми зверюгами, никуда не исчезли, как не исчезли и фонари и здание, украшенное странной вывеской. Бред какой-то... Ладно, надо просто позвонить в дежурку, вызвать наряд. Достаю смартфон, нажимаю на кнопку разблокировки. Ничего. Просто чёрный мёртвый экран без признаков жизни. Какого хрена, ведь я точно помню, что там оставалось ещё процентов сорок заряда! Поклацав кнопкой ещё несколько раз и не добившись никакого эффекта, убираю смартфон назад. Да что за хрень тут творится? Ладно, ничего не остаётся, как провести рекогносцировку на местности.

Я спустился по откинутым ступенькам 'дилижанса', спрыгнул на покрытую брусчаткой мостовую. Огляделся по сторонам. Чёрт, где все люди-то? Хоть кто-то ведь должен быть? А, один всё-таки есть.

— Эй, ты! Иди сюда! — окликнул я мелкого мужичка, спрятавшегося за фонарным столбом. Впрочем, несмотря на маленький рост и тщедушную фигуру, сделать это было не так просто из-за невероятных размеров шнобеля. С таким не очень-то спрячешься. Да, точно, это тот самый мужичок, что собирал навоз за чешуйчатыми зверюгами-тяжеловозами. Мужичок мелко-мелко замотал головой и затрясся. Да что с ним такое?

— Вызови милицию! Тьфу ты... Полицию! Или вневедомку! Тревожная кнопка у вас тут есть? Я старший лейтенант полиции Чернов!

Я достал из нагрудного кармана кителя 'ксиву' и помахал ею в воздухе. Воздействия это не возымело, мужичок затрясся ещё больше, и, похоже, вот-вот грохнется в обморок.

— Он никого не вызовет, — раздался голос слева от меня. — Он знает, что ему грозит, если он ослушается моего приказа.

Я обернулся на голос. Метрах в пяти от меня стоял тот самый лощёный хмырь с инкрустированной тростью. Главарь грабителей. Надо же, а я думал, что он сбежал. Ну что ж, тем лучше, ловить не придётся.

— Ты напал на моих людей, чем нанёс оскорбление моему Роду. За это только одно наказание — смерть, — процедил сквозь зубы главарь, медленно, палец за пальцем, стягивая с правой руки белую кожаную перчатку. Он что, собрался драться со мной на кулаках? Он серьёзно? Я выше его на полголовы, плюс тяжелее килограммов на тридцать. Весовые категории явно не в его пользу. Да и опыта в рукопашной у меня как у дурака махорки, как-никак трёхкратный чемпион области по боевому самбо, плюс призёр чемпионата всероссийских игр боевых искусств.

— Ты что, обкурился? Глаза протри, мальчонка. Я лейтенант полиции. Ты знаешь, что по закону полагается за нападение на сотрудника при исполнении?

Да когда уже закончится этот дурной сон? Не знаю, куда я попал, может, здесь какой-то фильм снимают? Тогда где съёмочная команда, оператор, камеры, режиссёр? Или это всё какой-то розыгрыш? Вряд ли, друзей, которые могли бы это устроить, у меня нет, да и не похожа окружающая действительность на театральные, или киношные декорации.

— Мальчонка? — зло прошипел главарь, сузив глаза. Он, наконец, снял перчатку. Ого, а парнишка-то явно нехило упакован. Пальцы были просто унизаны перстнями, украшенными разноцветными камушками. — За такое оскорбление, ты, смерд, будешь подыхать очень долго. Я — младший сын главы рода Ипатьевых, Елизар Ипатьев. Запомни моё имя перед смертью, холоп.

Мальчишка мерзко ухмыльнулся, направил на меня раскрытую ладонь, как-то странно зашевелил пальцами, и мне в грудь выстрелил жгут зелёного пламени. Увернуться я не успел. Только вот... Пламя, если это было оно, так как никакого тепла я не почувствовал, внезапно исчезло, впитавшись в невидимую преграду буквально в сантиметре от моего тела, а потом ударило обратно в главаря, будто отразившись от невидимого зеркала. Мальчишка рухнул на землю, выгнулся дугой и заверещал, царапая грудь скрюченными пальцами.

Я стоял в полной прострации, не понимая, что делать. Это что сейчас такое было?

— От оно как. Нападение на представителя высокого рода, — раздался позади меня чей-то гулкий, как из бочки, бас. — Статья семнадцатая, дробь пять Уложения об аристократах. Карается смертной карой через четвертование. В лучшем случае, ежели очень повезёт, заменяется пожизненной каторгой на рудниках. Попал ты, паря.

Я медленно обернулся, практически уткнувшись носом в грудь здоровенного мужичары ростом хорошо за два метра. Одет мужик был в чёрную шинель, подпоясанную широким кожаным ремнём с портупеей, на ногах сапоги с меховой оторочкой, а на голове высокая каракулевая папаха с кокардой в центре — двуглавым золотым орлом на красном фоне. На ремне у левого бока висела сабля в потёртых ножнах. Мужичара имел окладистую чёрную бороду, шикарные усы, нос картошкой и густые, кустистые брови. Нет, я точно брежу. Какие сабли в двадцать первом веке? Какая каторга с четвертованием? Какое, нахрен, уложение об аристократах?!

— Чево? — совершенно обалдев от происходящего сюра, спросил я.

— Тово, — прогудел мужик, по-вологодски 'окая', мигнув кому-то за моей спиной. И вновь я не успел среагировать. Мелькнула смазанная тень, и голова взорвалась, будто в неё угодила граната. Последнее, что я услышал, прежде чем окончательно потерять сознание, были слова бородача: — Все следы убрать, со свидетелей взять подробные показания под запись. И чтоб не болтали. Мальчишку-магика в лекарню для знати, и быстро, иначе с нас шкуру спустят. А этого ухаря проверить, и в камеру, пусть с ним начальство разбирается.