Спасти Ссср ч6

Возьмем реформу Косыгина — это, кстати, заторможенная на десять лет реформа Маленкова и команда Косыгина — она вся маленковская. Сам Косыгин, кстати, тоже интересный человек — в молодости он работал в Сибири в промкооперации, и женился на дочери крупного сибирского купца — миллионщика. И, по отзывам знавших, эту семью людей — именно она, с детства знакомая с тем как вести дела и как нанимать людей — подкидывала мужу идеи насчет реформы и была тайным советским реформаторским штабом и отделом кадров, подбирая министров, как отец подбирал приказчиков.

Так вот, реформа Косыгина провалилась отнюдь не потому что случились события в Чехословакии, да и Брежнев был против — Брежнев как оказалось, был еще большим рыночником чем Косыгин. Но реформы сразу привели к проблемам — в 1967 и 1968 году резко упала наполняемость бюджета. И это при быстро растущей экономике.

Тогда не было налогов — считалось что они и не нужны. Все вокруг советское, все вокруг мое. По итогам года положительный финансовый результат предприятия списывался в бюджет. Федеральный, условно говоря. Но как только появилось материальное стимулирование — деньги стали утекать в двух направлениях. Повышение зарплаты — раз. Два — местная социалка. Строили дома культуры, жилье для работников, больницы, дороги. Заметьте — для людей, не разворовывали. Но государству доставалось все меньше, а у него — холодная война и программа перевооружения.

Проблема то в чем. Возьмем простого директора. Он взаимодействует с двумя властями — местной, на уровне максимум обкома и министерской. У местной власти громадный фронт работ и вечно не хватает денег. Но она же может давить на директора десятком разных способов. И потому директор заинтересован сохранить хорошие с ней отношения и дать ей денег. И в министерстве свои показатели — куча ведомственного жилья, санаториев. К примеру — директор жалуется, что нет рабочей силы и некому работать. Его спросят — а ты жилье для работников даешь? Какое? Когда? Ах, десять лет отработай! Ну, сам тогда виноват — не заботишься о людях.

Все эти три инстанции — директор предприятия, обком, министерство — заинтересованы в том, чтобы оставить как можно больше денег на месте и потратить их тут же. И проблема перевооружения им до одного места. Как и объявленная дорогим Леонидом Ильичом программа гигантских инвестиций в село — как до того село инвестировало в город.

В итоге 28 ноября 1969 года на расширенном совещании первых секретарей обкомов, облисполкомов и республиканских совминов Брежнев произнес речь, приведя в пример, что помимо плана было построено 1800 административных зданий, 834 дворца культуры, 380 стадионов, 29 цирков и тэ дэ. Это и было настоящим финалом косыгинских реформ — 28 ноября 1969 года.

Но это был не конец — потому что группа товарищей, среди которых были члены Политбюро Кириленко (Украина), Мазуров (Белоруссия) и Косыгин (РСФСР) задумали в марте 1970 года собрать пленум и снести Брежнева. Почему именно эти люди понятно — от сворачивания реформы страдали регионы, классический конфликт центра и регионов наметился. Но Брежнев узнал о заговоре, и, внезапно вылетев к Устинову на учения — заручился поддержкой армии. Как он заручился поддержкой армии, догадаться думаю несложно — сказал Устинову, что если победят Кириленко, Мазуров и Косыгин, то денег на перевооружение не будет. Устинов все понял. В итоге все провалилось, но потом, через два года Брежнев осадил и Устинова, тормознув его через своего свояка, зампреда КГБ Цинева. Ему сильно не понравилось, что Устинов выступил на его стороне — сегодня на его, а завтра? Высокая политика, понимать надо. Тут еще надо понимать, что Брежнев был фронтовиком, а в противоположной группе фронтовиком был только Мазуров, и то — партизаном. Брежнев просто не мог не дать денег армии, в его понимании это было бы кощунством. Вот и загубили реформу.

Косыгинские реформы выявили и другие проблемы. Например, начали сильно расти зарплаты на производстве — как у директоров, так и у рабочих. Это настроило против реформы сталинистов во главе с Сусловым — они считали, что нельзя допускать неравенства в зарплатах, причем как на одном заводе, так и в народном хозяйстве в целом. И это при том, что при Сталине оно допускалось и очень серьезное. Или такой факт — предприятия, получив хозяйственную самостоятельность, начинали бороться за экономически выгодные заказы, а менее выгодные отодвигали в сторону — и это при том, что среди менее выгодных часто были заказы для ВПК. И махинации с планом, когда в целом по стоимости план выполнен, а по номенклатуре нет, и это при том, что от такого невыполнения плана могут страдать смежники и лишний рубль прибыли здесь может обернуться десятком рублей убытка там. Косыгин кстати это понимал и предлагал жестко штрафовать за срывы поставок — но его уже не услышали.

Кстати, эту идею внедрили уже мы, провели совместным решением Политбюро и Совмина. Причем так что стон пошел по всей Руси великой. Теперь — если предприятие срывает плановые поставки и смежник обращается в госарбитраж — то штрафы за срыв поставок в первую очередь платятся за счет премиального фонда предприятия — если виновник в суде не докажет что срыв произошел по объективным причинам. Против такого решения были все отраслевые министры, и я понимаю почему — но решение это я все же продавил. Пусть учатся так — если все меры до того в течение двадцати лет не дали результата, срывы как были так и есть.

Но в целом все описанные мной проблемы сводятся к одному — кто собственник и выгодополучатель в советской экономике?

По словам — народ, но народу надо здесь и сейчас, его мало интересует и новая ракета и оказание интернациональной помощи племени тумба-юмба, пошедшему по пути социализма и Афганистан. Ему нужна отремонтированная дорога, новая школа, движущаяся очередь на жилье. Именно то, что стали делать местные власти во время расцвета косыгинской реформы и за что их одернули. Еще раз отмечу — они не воровали! А государству нужно именно первое — новая ракета, оказание интернациональной помощи племени тумба-юмба, пошедшему по пути социализма и Афганистан. Денег не хватает, особенно сейчас, хотя цены на нефть все же не упали так сильно как тогда.

Я ведь по сути больше американец, чем русский. И я прекрасно понимаю этот конфликт и знаю, как он разрешен в США — однозначно в пользу местной власти. Федеральные власти там стоят последние в очереди, минобороны — одно из последних, не счесть, сколько скептически настроенные конгрессмены и сенаторы зарубили оборонных проектов. В США основные налоги — местные, и основные деньги тратятся на месте — школы, дороги, полиция — это все за счет местных налогов, и никто не думает, что если школа старая и разваливается — то виноват президент США. И это я считаю правильно, но в СССР так быстро не сделать.

То, что не было сделано Косыгиным и что очевидно мне — налоги. В СССР нет налоговой системы — почти нет. Именно это создает описанный конфликт. Вроде как она и не нужна — предприятие все равно государственное, зачем оно должно государству еще и налоги платить. Ан нет — должно. Должно платить. Иначе будет описанное выше.

Первым министром СССР по налогам и сборам я планирую поставить одного из авторов реформ Косыгина — Бориса Львовича Сухаревского. А само министерство выделить из Госплана и из Госкомцена — Сухаревский там первый зампред. Человек это уникальный, на ответственной работе в Госплане с 1930 года. Был арестован НКВД с секретными документами — как раз теми в пропаже которых потом обвинили Вознесенского (и расстреляли) — но отпущен без предъявления обвинений. Видимо дал подписку кроме того позвонили и сказали отпустить — иначе встанет Госплан. Еврей, из богатой семьи, отец — известный юрист, закончил юрфак Московского университета, бывший юрист московских староверческих кланов. Брат — физик, доктор технических наук. Оба брата закончили полный курс гимназии, Гнесинское училище и МГУ. Теперь понятно, почему при Сталине его не репрессировали — людей с таким образованием можно было по пальцам пересчитать. Выдающийся специалист и организатор, но очень тяжелый в общении человек. У Косыгина он отвечал за весь математический аппарат реформы.

Какова будет налоговая система? Пока непонятно, идет обсчет, вырисовываются аж четыре уровня — местный, областной, республиканский и федеральный. У каждого должны быть свои налоги либо часть в общих. И собираться они должны одним министерством.

Налоги ведь нужны не только как инструмент пополнения бюджета. Налоги нужны для дисциплинирования всех уровней власти, для того чтобы каждый понимал какие у него доходы, понимал что надо сделать чтобы они росли — и не ходил с протянутой рукой. А то сейчас дошло до того что население протестует против размещения новых предприятий на своих территориях — экология, социальные проблемы и всё такое. Да и вообще типичное для Советского союза — понаехали тут! Хотя должно быть — наоборот, в тех же США если в каком-то округе размещают любое федеральное учреждение или частное предприятие — люди в ладоши хлопают. Это значит, что будет платить налоги само предприятие, приедут его работники, они будут сами платить налоги, где-то питаться, где-то жить, начнет расти цена на недвижимость, увеличится оборот местной торговли, для самих местных будет работа на предприятии. У нас об этом и думать не думают, у нас на уме другое — выбросы будут, в поликлинике не протолкнешься, и в садике местов не будет. Как то так.

Налоговая система позволит бороться еще с одним злом — с волюнтаризмом. Каждый директор предприятия в СССР фактически бесправен перед любым чиновником — самодуром, повинности его велики и необъятны. Людей на картошку пошли, если у соседей план горит — туда людей в помощь пошли, если надо срочно и вне плана осваивать какое-то изделие — все бросай и осваивай, и ответственность за план с тебя никто не снимал. То, что мы делаем — это напоминает несостоявшиеся реформы Александра I, когда планировалось полностью уйти от барщины и заменить ее фиксированным оброком. А то недавно узнал — министр обороны звонил по "чужим" предприятиям и требовал вне плана и в кратчайшие сроки освоить новые изделия. Конечно, не для себя — но все равно не дело.

Остается вопрос — а что делать с деньгами, которые все же останутся на предприятии после уплаты всех налогов? Пока что основной вариант — передача их в министерство и создание при каждом особого инвестиционного фонда, из которого можно было бы финансировать как развитие отрасли, так и социальные программы по отдельным заводам и по всему министерству. Неправильно? Ну, лучшего пока не придумали, да и противник я волюнтаристского принудительного переброса ресурсов из одной отрасли экономики в другую. Это деморализует одних и развращает дармовыми ресурсами других.

Реформа банковской системы. Вообще, в СССР банковская система не выполняет важнейшую функцию — инвестиционного кредитования. Процент за кредиты здесь смешной — 1 % годовых за промышленность и всего 0,5 % для сельского хозяйства — но какой смысл в этих кредитах, если их берут только на покрытие кассовых разрывов, на выплату заработной платы. Что еще хуже существует узаконенная практика невозврата кредитов — убыточные предприятия передают необслуживаемый кредит на баланс министерства, а то их списывает. И особенно этим "славится" Министерство сельского хозяйства — как только приходят очередные средства на "интенсификацию" сельского хозяйства — первым делом начинаются хождения областей с просроченными кредитами — на списание. Деньги берут на посевную, на уборочную, на строительство жилья для работников — не на коровники и трактора даже. То есть, те цифры, что у нас убыточных хозяйств менее одного процента — это все, простите фуфло, истинной картины из-за этих списаний никто не знает. Эта лазейка уже перекрыта, постановлением Совмина брать долги подчиненных предприятий на свой баланс запрещено. Но проблема неэффективности не решена все равно.

Проблема ведь имеет и обратную сторону. Какой смысл в дешевых заемных средствах, если на них ничего не купить? Какой смысл если нет инвестиционного рынка — станков, машин, зданий? И что еще удивительнее — при том, что теоретически мы все силы вкладываем в опережающее "производство средств производства". Куда же тогда эти средства производства деваются, если их и на плановое распределение не хватает?

И вот решение этой проблемы — пока просматривается только в общем. Есть мысли создать что-то вроде ресурсной биржи и, по крайней мере, часть производимого оборудования, особенно дефицитного — прогонять через нее. Надо что-то делать с порочной практикой ремонтов — у нас производство ремкомплектов и отдельных запчастей к оборудованию не предусмотрено планом (погоня за цифрами, учитывается только произведенное комплектное оборудование), и в результате масса оборудования после поломок стоит, предприятия требуют излишнее количество оборудования, чтобы иметь резерв, одно оборудование ремонтируется за счет разукомплектования другого — и еще тридцать три несчастья. Уже есть постановление, госплан заобязали изменить практику планирования, не менее двадцати процентов готовой продукции соответствующие предприятия должны выдавать в форме ремкомплектов и отдельных деталей.

Ну и надо дальше развивать практику потребительского кредитования. Ельцин в Минстрое совместно с Агропромбанком сейчас разрабатывает первую в СССР льготную ипотечную программу кредитования строительства жилья в сельской местности. Причем поручителями планируется сделать колхоз/совхоз или предприятие, на котором работает заемщик и разрешить до четверти стоимости списывать за счет баланса предприятия. Дело с жильем в сельской местности обстоит так плохо, а ресурсы местные почти не задействованы. Ресурсов мало, надо сделать много, вопрос стоит так: что мы можем сделать с теми ограниченными ресурсами, какие у нас есть. Как оказывается — не так уж и мало...

* Это правда

** И это правда. Кстати, заставляет задуматься — почему самым субсидируемым мясом оказалась баранина, при том что основные бараньи стада находятся на Кавказе и в Средней Азии, но не в РСФСР

И это правда

01 марта 1986 года

СССР Казань

В СССР было как бы два направления жизни, две лестницы, по которой поднимался — и по которой мог в одно мгновение скатиться вниз — человек. Производственная и партийная.

Линия производственная — тут все понятно, начальство, повышение, премия, тринадцатая зарплата. Если накосячил — то могли отпуск на зиму передвинуть, лишить премии, лишить тринадцатой, перевести на другую машину или станок... но тут то все просто. Да, были еще профсоюзы — с путевками в санаторий и пионерские лагеря для детей. У хорошего завода обязан был быть свой санаторий — профилакторий и лагерь для детей и подчас не один.

Линия партийная — намного сложнее. В комсомоле состояли все или практически все — а вот в партию могли вступить далеко не все, потому что в партии было что-то вроде ценза на рабочих — рабочие вступали свободно, а вот служащие... Но был статус кандидата в партию, и те кто в партию не был принят — все равно мог и обязан был принимать активное участие в общественной жизни. Это называлось "нерушимый блок коммунистов и беспартийных".