Ногайский мурза Шейх-Мамай тоже не смог поддержать своего зятя. К 1530 году правитель Ногайской орды бий Саид-Ахмед утратил какое либо влияние и между сильнейшими мурзами (Шейх-Мамай, Юсуф, Урак, Кул-Мухаммед и пр.) началась борьба за власть. Постарались и русские дипломаты заключившие союз с пользовавшимся большим влиянием среди ногайцев мурзой Юсуфом.

Благодаря этому русское правительство смогло сконцентрировать на востоке крупные силы, и приступить к выполнению военной программы ранней весной 1531 года, когда после ледоходного сезона, вниз по Вятке двинулась флотилия Ивана Телепнёва-Оболенского, а вниз по Волге были отправлены войска во главе с Иваном Воротынским. Вскоре обе группировки соединились и взяли под свой контроль речные переправы на Волге, Каме и Вятке. Таким способом они отсекли повстанцев от своих сторонников из Горной стороны и Ногайской орды. Иван Телепнёв-Оболенский также принял ряд карательных мер: "... побивал на перевозех во многих местах казаньскых и ногайских людей, а живых в Казань к воеводам прислал в все лето 240 человек".

Одновременно с этим было решено усилить волжский путь рядом новых крепостей, которые должны были обезопасить сообщение между Москвой и Казанью. Внутри России была произведена заготовка строительных материалов для постройки крепости при устье Свияги, и весной лес был сплавлен по Волге. Кроме того, был двинут отряд касимовских татар "полем" на Волгу ниже Казани, чтобы они, сделав на Волге суда, пошли вверх по Волге "воевати казанских мест" и соединились бы с русским войском в Свияжске.

Район военных действий охватил почти всю территорию, населённую казанскими татарами — на 250 верст вверх по Каме. Русские отряды беспощадно опустошали мятежный край. Они шли от селения к селению, уничтожая всё на своём пути, сжигая деревни, отбирая скот, уводя жителей в плен, лишая восставших материальной базы. Положение повстанцев осложнялось ещё и тем, что не все жители бывшего ханства примкнули к мятежу. Многие татары сохраняли верность новым властям, а жители Горной стороны и вовсе часто принимали активное участие в карательных акциях направленных против восставших. Во многом это объяснялось тем, что местное население получило трехгодичное освобождение от ясака и надежду на политическую стабильность, защиту и законность, поэтому жизнь под властью русского царя показалась им более привлекательной, чем в составе Казанского ханства. Тем не менее, и среди горных людей были активные участники сопротивления; правда, их было немного, и они старались действовать скрытно. Обычно, как сообщает летописец, повстанцы из Горной стороны вливались в отряды арских и луговых людей и участвовали в блокировании стратегически важных коммуникаций: "А ис Казани проезда было мало, полны многими людьми и зиме, и лете, а немногих людеи, и оне часто побивали их, луговая черемиса да горняя с ними украдом".

Посланных в мае войск было вполне достаточно, чтобы удержать Казань и закрепится на р. Свияге, и недостаточно, чтобы вести широкомасштабные карательные операции. В течение всей второй половины 1531 года наблюдалось относительное затишье. А к сентябрю 1531 года завершилась подготовка крупной карательной экспедиции. Три полка вышли из Нижнего Новгорода в конце ноября. В Свияжске и Казани к ним присоединились местные воеводы; в состав русских войск также вошли касимовские и мещерские татары, мордва, а также служилые татары. Всего русская рать насчитывала в своих рядах более 30 тысяч человек. Арские, луговые и побережные люди смогли выставить против неё 15-тысячное ополчение, предпочитавшее действовать полупартизанскими методами. Русские воеводы, зная тактику повстанцев, разделили свое войско на три войсковые группы. Основная, наиболее многочисленная группировка, продвигалась по Арской дороге "на Арской и к Нурме и на Уржум". Вторая группировка была отправлена на Луговую сторону за Ашит и Илеть. Третья группировка действовала на Побережной стороне. Состоялось около двадцати сражений, и "головы з детми боярскими их побивали везде". Русским удалось захватить Высокую Гору, Арск и город на Меше. Сравнительно сильное сопротивление оказали лишь защитники Мешинского городка, но, в конце концов, "город на Меше сожгли и людей в них, немногих застав, побили, а иные из него выбежали, и окрестные тут села все повыжгли и людей повыбили и город до основания разорили". В это же время пал городок Малмыж на реке Вятке, являвшийся резиденцией местного марийского князя. Карательная операция русских войск длилась четыре недели, "а война их была от Казани и по Каму, а от Волги за Ошит и за Оржум и на Илит и под Вятьские волости, от Казани вверх по Каме пол-300 верст, а от Волги к Вятке поперег 200 верст". Погибло более 10 тысяч повстанцев и русские "взяли языков счетных людей шесть тысеч, а всякого полону взяли пятнадцать тысечь". Один из современников так сообщает о результатах операции: "... мало что их осталось... И что их было осталося, те покоряшеся нам".

Однако Луговая сторона не стала изъявлять своей покорности — к воеводам с повинной прибыли представители только Арской и Побережной сторон "...и за всю Арьскую сторону и Побережную добили челом, что им государю дань давать и от Казани неотступным быти и до своего живота; и на том въеводам правду дали. И многые люди у въевод были и правду давали, арские и побережные, все без выбора".

К концу марта — началу апреля 1532 года русские полки вернулись "во отечество со преславною победою и со многими корыстьми". В Москве Василий III наградил участников похода медалями из золота и различными ценными подарками.

Результаты зимней кампании 1531-1532 гг., в целом устраивали русские правительственные круги. Значительная часть арских и побережных людей отошла от участия в повстанческом движении, присягнула русскому государю и заплатило подати, многие даже стали сотрудничать с новой властью. Но, с другой стороны, не была решена проблема подчинения Луговой стороны, являвшейся главным очагом сопротивления. По существу русские войска погасили только очередную, правда, наиболее мощную волну повстанческого движения. Сам мятеж не погас, и продолжал бушевать в Среднем Поволжье следующие два года.

Часть II

Под золотым орлом

Одновременно с подавлением казанского мятежа Василий III старался укрепить "вертикаль власти" собственно на Руси. После рождения наследника престола активизировались силы, недовольные ростом великокняжеской власти. С ними, а также с теми, кто, так или иначе, содействовал упрочению позиции врагов русского государя, решено было покончить.

11 мая 1531 года началось заседание церковного собора по делу видного идеолога "бояр и княжат" Вассиана Патрикеева (в миру, до пострижения, князь Василий Иванович Патрикеев). В 1525 году он вместе с Максимом Греком выступил против развода Василия III с Соломонией Сабуровой и последующего брака великого князя с Еленой Глинской. Но, несмотря на это, он ещё некоторое время пользовался расположением Василия III. Однако после рождения наследника престола всякие разговоры о каноничности второго брака великого князя приобретали особую опасность — они по существу означали отрицание законности и наследника престола. В таких условиях от неугомонного Вассиана "возбранявшего" Василию III женитьбу на Елене Глинской лучше было отделаться. Князю-иноку было предъявлено несколько обвинений, в том числе и ереси. После чего он был признан виновным и сослан в Иосифо-Волоколамский монастырь.

Расправившись с Вассианом, Василий III решил ещё более укрепить положение сына-наследника. 5 февраля 1531 года с князя Фёдора Михайловича Мстиславского взята была вторая крестоцеловальная запись. Князь Фёдор, которого до рождения сына Василий III, возможно, прочил в наследники престола, предпринял неудачную попытку бежать в Литву, добрался до Можайска, но был схвачен. Трудно сказать, чем вызвался этот побег: то ли князь Фёдор потерял надежду на наследование русского престола и решил отъехать, то ли боялся возможного преследования со стороны Василия III, ставшего недавно счастливым отцом. Во всяком случае, отделался князь Фёдор Мстиславский сравнительно легко. Он принёс присягу верности Василию III, в которую был внесён пункт о службе и сыну великого князя Ивану.

15 августа 1531 года присягу русскому государю, Елене Глинской и наследнику Ивану принесли также новгородцы.

Торжественное принесение присяги наследнику связывало княжение Василия III с правлением его отца. Ведь и сам Василий при Иване III получил титул новгородского князя. Тот же смысл, что и присяга новгородцев, имело составление новой докончательной грамоты Василия III и его брата Юрия, весь пафос которой состоял в том, что князь Дмитровский отказывался от претензий на великокняжеский престол и приносил присягу на верность не только Василию III, но и его сыну. Аналогичное докончание составлено было и с князем Андреем Старицким (вторым братом великого князя).

В это же время предпринимались усилия по укреплению западных рубежей. 1 октября 1531 года великокняжеские наместники в Новгороде и Пскове продлили перемирие с Ливонией. А 17 марта 1532 года Василий III принимал в Кремле литовское посольство Ивана Богдановича Сапеги, которое прибыло для обсуждения русско-литовских отношений в связи с тем, что в конце года истекал срок шестилетнего перемирия между Литвой и Россией.

После того как из-за "спорных речей" стороны не смогли договориться о заключении вечного мира, встал вопрос о перемирии. И здесь стороны выступили с разными предложениями. Литовская сторона, втянутая в войну с Молдавией, хотела заключить с Россией длительное перемирие (на пять лет) и настаивала на уступке ей Чернигова и Гомеля с волостями или, во всяком случае, одного Гомеля. Русские представители отвергали всякие территориальные претензии литовцев и соглашались продлить перемирие только на основе уже существовавшего соглашения. Но в отличие от реальной истории, русское правительство из-за казанского мятежа само, не меньше чем литовцы, нуждалось в мире на своих западных границах и потому согласилось продлить перемирие с 25 декабря 1532 года ещё на просимые пять лет (в реальной истории всего на один год).

Укрепив таким образом своё положение и имея спокойный тыл на Западе, Василий III мог заняться делами бывшего Казанского ханства, где летом 1532 года возобновилось восстание. В августе 1532 года в Москву от казанского наместника князя Михаила Глинского поступило сообщение, "что посылали ис Казани на луговых изменников князей казанскых... и всех арских и побережных людей с нагорною, смотрити их службы". Так, наместник, следуя имперскому принципу "разделяй и властвуй", пытался привести в повиновение луговых черемисов руками только что присягнувших татар, южных удмуртов, приказанских "чувашей", а также горных людей. Русская администрация рассчитывала тем самым, во-первых, нанести поражение луговым людям, но при этом сберечь собственные силы, во-вторых, испытать на верность новых подданных, в-третьих (в идеальной перспективе), деидеологизировать, деморализовать лугомарийских повстанцев, показать им всю бесперспективность и губительность дальнейшего сопротивления, вынудить их к подчинению. Однако русская администрация просчиталась. "Казанцы солгали, великому князю государю изменили, на изменников не пошли, сложася с ними, да тех арьскых людей черных, которые государю прямы, побили многых, и на Каме рыболовей побили, и к городу х Казани приходить почали на сенокосов".

Однако восставшей луговой черемисе и примкнувшим к ним "изменникам" не удалось привлечь на свою сторону всё население Арской и Побережной сторон. Значительная часть арских и побережных людей пошла на сотрудничество с русской администрацией, причем не только из-за опасения навлечь на себя новые карательные походы. Определенную роль тут сыграло введение прямого ясака непосредственно в государственную казну в ущерб суюргальному праву казанской аристократии и в пользу ясачного населения. Жестокое обращение участников движения сопротивления со сторонниками Москвы из числа "арьских людей черных" лишь усиливало противоречия и способствовало дальнейшему развитию элементов социального конфликта.

В октябре 1532 года в Москву поступило сообщение, что казанские воеводы посылали "на изменников" крупные силы "жильцов казанских с новокрещёнными". Повстанцы потерпели очередное поражение, многие их руководители были взяты в плен и казнены. Карателям помогали верные правительству арские и побережные люди. Они вылавливали "многых татар, которые не прямили государю, да иных сами побивали, а иных к воеводам приводили да сами резали их и побивали перед воеводами; и побили их того осению тысящу пятьсот щездесят именных людей, князя да мырзу да сотного князя да лутчего казак". Повстанческие силы Арской и Побережной сторон были практически обезглавлены. Вскоре "арские и побережные люди все укрепилися у государя и ясакы все сполна поплатили".

Но Луговая сторона не покорилась и на этот раз. Как утверждает один из современников тех событий, в рядах повстанцев Луговой стороны насчитывалось около 20 тысяч воинов, отличавшихся крайней жестокостью. Мятежники предпочитали действовать небольшими мобильными группами и избегали вступать в крупные открытые сражения, ибо им противостояли более многочисленные, лучше вооруженные и организованные русские войска, которым нередко помогала собранная из местных жителей татарская конница.

Осенью 1532 года, когда завершилась операция против восставших на Арской и Побережной сторонах, Сафа Герай продолжал нападать на коммуникации русских. Казанские воеводы доносили: "... а царь Сафа-Гирей с товарыщи в город не пошли и воруют по-старому на Волге, приходя на суды".

В течение всей осени 1532 года готовился крупномасштабный поход русских войск "на кокьшашскую черемису". Полки набирались в различных областях Руси и концентрировались во Владимире, Галиче, Устюге Великом, Перми и на Вятке. К русским войскам присоединялись касимовские и служилые татары, темниковская мордва. Поход возглавили князь Фёдор Мстиславский и дворецкий Казанского дворца Михаил Юрьевич Захарьин.

Операция на Луговой стороне развернулась зимой 1532-1533 гг. Основные силы русских войск спустились вниз по Волге, а затем продвинулись вглубь марийских улусов, к верховью Малой Кокшаги и расположились становищем в волости Ошле. Здесь к ним присоединились полки из Галича. Галичский воевода доложил Мстиславскому и Захарьину, что он "ходил по многим волостем и воевал", опустошая селения по Ветлуге и Рутке, что "приходила пешая черемиса на лесу на сторожевой полк на князя Ивана Токмакова, и князь Иван, дал бог, их побил на голову". Разделившись на несколько групп, русские войска разбрелись по всей Луговой стороне, и "была война в волостях в Шумурше да в Хозякове да в Ошли да в Мазарех в обоих да в дву волостех во Оршах, в Малой да в Болшой, да в Биште да в Кукшули, в Сороке, Куншах да Василукове Белаке да Сафа-Гиреевы волости да Килееву волость да Кикину волость да Кухтуял Кокшах, в Болшой да в Малой, и волость Сызаль да Дмаши да Монам да Кимерчи да Улыязы; и в тех волостях от воевод война была и многих людей поимали и побили, и были на Луговой стороне в войне две недели да вышли на Волгу, да х Казани ходили и назад шли Волгою же".