Чупакабра (завершено)

Я с отвисшей челюстью наблюдал за сокрушительным и позорным избиением моих противников. Черноклокий, выкрикнув тот свой, как я догадался, боевой клич, ринулся на клыкастых с такой скоростью, что даже опередил стартовавшего одновременно с ним козла. Впрочем, тот не слишком уступил, да еще и отбил себе большее количество добычи, по праву сильнейшего. Приложив по разу каждую псину рогами между глаз, козел победно мекнул два раза и принялся гонять наглецов по кругу. Черноклокий тем временем сосредоточенно пытался вбить своего противника в забор. Забор жалобно трещал, но держался.

На особо внушительном толчке псина черноклокого не выдержала и дала деру. Мы с ним одновременно бросились в погоню, стараясь не дать ей уйти от справедливого возмездия. Будет знать, как кусать чужие хвосты!

Но едва только я приготовился схватить эту мохнатую сволочь за заднюю лапу, как почувствовал, что вокруг моей шеи обвивается знакомая удавка. Затем последовал болезненный рывок, опрокинувший меня на спину. Откашлявшись, отдышавшись и перевернувшись на живот, я без малейшего удивления увидел стоящего рядом белошерстого. Справа от меня придушенно хрипел черноклокий. Судя по всему, ему досталось ненамного меньше моего.

Я поднял глаза на хозяина и содрогнулся, увидев выражение его лица.

Тиллирет в буквальном смысле метал из глаз молнии.

— Ах фы тупые фывотные! Фофсем ума лефылифь, фто ли?

Э-э-э, минуточку, а что это у него с дикцией? Ах да, челюсть же так и осталась лежать на полу в трактире!

Повинуясь манящему жесту волшебника, отвалившаяся в прямом смысле этого слова челюсть пробила собой окно и приземлилась точно в подставленную ладонь. Старательно отряхнув ее, Бродяга с некоторой брезгливостью вставил челюсть на место и продолжил:

— Вы что себе позволяете! Что еще за балаган вы тут устроили?

Чупакабра в изрядном смущении уставился в землю.

— Я тут не при чем. Я всего лишь хотел отыскать потерявшегося черноклокого и привести его в трактир. А это они уже сами устроили тут показательные бодания с козлом. А потом на меня напали эти собаки, и они спасали мою шкуру от их зубов. Вот.

— Так, с тобой все понятно, — жестко заявил Тиллирет. — Ну а ты чего молчишь? Пин, я к тебе обращаюсь!

Пин в ответ что-то невнятно пробормотал и захрапел.

— Все ясно, — с отвращением пробормотал Бродяга. — Опять нажрался как свинья.

— Почему свинья? — не понял чупакабра. — Он же с козлом бодался?

— Это просто выражение такое, — раздраженно пояснил маг, безжалостно закидывая приятеля в то самое окно, из которого не так давно вылетела челюсть, окончательно разнеся его на щепки. Конечно, можно было бы обойтись со старым другом и повежливее, но уж больно Тиллирет разозлился. Посмотрев на это дело, Бес замолчал и деликатно, бочком-бочком, отошел в сторону, чтобы не попасть под горячую руку.

И именно этот момент выбрал оставшийся без внимания козел, заметивший незнакомый и еще не помеченный им зад.

Белошерстый подскочил как ужаленный, держась двумя руками за ушибленное — или отшибленное? — место. Козел издал очередное победное меканье и уже собрался гордо удалиться, посчитав свои обязанности полностью выполненными, как тут его и настигла расплата. Большой клубок полупрозрачного огня накрыл собой тушу моего спасителя. Тот даже не успел в последний раз прощально мекнуть, как от него остались только дымящиеся рога.

Сурово он с ним, невольно поежился я. И какая муха его укусила? Нет, чтобы мирно дремать себе в комнате, выскочил с вытаращенными глазами, разогнал всю нашу веселую компанию, черноклокого вообще зашвырнул в окно. Козел, правда, сам напросился, тут уж ничего не скажешь. Это же надо было додуматься до того, чтобы приложиться рогами к седалищу колдуна!

Хозяин что-то сердито прошипел сквозь стиснутые зубы и, потирая травмированную часть тела и хромая, пошел назад в трактир. Я, держась от него на безопасном в моем представлении расстоянии, поплелся следом.

Пин разлегся на полу, закинув ногу в грязном ботинке на постель Тиллирета. Тот, несколько утихомирившись после общения с козлом, даже не поморщился при виде подобного зрелища, а только тихо спросил у самого себя:

— Интересно, и где же это он так наклюкался?

Пин неожиданно подал голос.

— Икх... — ик! — икхсключительно одну — ик! — в этих — ик! — прокфилактических мерах..., — после чего маг вырубился окончательно.

— Мда, — глубокомысленно заключил Тиллирет и ушел спать в комнату Весельчака, оставив крайне недовольного полученным поручением чупакабру сторожить приятеля.

Глава 8

Утро началось со стонов. Бледно-зеленый Пинмарин, бережно, словно хрустальное яйцо, удерживая двумя руками разламывающуюся голову, осторожно сполз на пол. Проснувшийся чупакабра поднял морду и злорадно сказал:

— Что, плохо? Так тебе и надо. Из-за тебя меня вчера белошерстый чуть не испепелил как того козла.

— Какого козла? — прохрипел маг. — Это кто здесь козел? На что это ты намекаешь, я не понял? И кто такой белошерстый?

Зверь молча кивнул в сторону открывшейся двери.

— Что, плохо тебе? — почти дословно повторил Тиллирет слова чупакабры, одним движением снимая со страдающего приятеля похмельный синдром. — Так тебе и надо. Что это такое еще ты вчера устроил?

— Ничего не помню, — сознался Пин. — После той ведьмы все как отрезало.

— Какой ведьмы? — насторожился Тиллирет.

— Я вчера вечером пошел прогуляться, — принялся каяться Весельчак. — Побродил по деревне, полюбовался пейзажами. А потом встретил Ее. Божечки ты мой, Тилли, какая красавица! Рыжие кудри, глаза с поволокой, родинка над губой. Талия осиная, а тут вот так, и тут вот так, — Пин обрисовал в воздухе положенные каждой женщине округлости, использовав в качестве основы свой собственный торс.

— На себе не показывай, а то еще проявится, — машинально буркнул Бродяга. — Ну, так и что там дальше с этой красавицей?

— Э-э-э, — Пин сосредоточенно нахмурил лоб. — Я точно не помню, но, кажется, она пригласила меня в гости.

— И ты пошел, — констатировал Тиллирет.

— Разумеется, пошел, — оскорблено заявил тот. — И ты бы тоже пошел. Даже не пошел, а побежал бы, если бы увидел ее.

— А потом она тебя чем-то угостила и больше ты ничего не помнишь, — завершил свою мысль Бродяга.

Пин осторожно потер лоб.

— Вроде бы так оно и было. Не помню. А что такое?

Тиллирет нехорошо улыбнулся другу и начал рассказывать про его вчерашние проделки.

Я все то время, пока человеки выясняли отношения, сидел тише воды ниже травы, опасаясь, что и мне достанется на орехи. Однако когда хозяин услышал про какую-то ведьму — этого еще нам не хватало! — то явно заинтересовался и перестал мечтать о быстрой расправе надо мной и черноклоким.

Я только теперь подумал, что от черноклокого как-то странно пахло вчерашним вечером. Причем запах этот был мне явно знаком, но вот что это было, я никак не мог вспомнить. И это одновременно пугало и настораживало. Что-то в этом было неправильное, неправильное и отталкивающее.

Как следует поломав голову, я уж было собрался отправиться на улицу и хорошенько обнюхать место схватки с теми милыми собачками, как хозяин обратил на меня внимание.

— А что, если попросить Беса пройтись по твоему следу и таким образом отыскать дом этой самой красавицы? — предложил Тиллирет, сверля зверя пристальным взглядом. Тот сконфуженно отворачивался в сторону, всем своим видом изображая раскаяние. — Пообщаемся с ней, спросим, что за дрянью она тебя опоила, а главное, зачем. Ты как, Бес, справишься?

— Не знаю, — зверь задумчиво почесал за ухом. — Если след еще не сильно затоптан, то ответ положительный. А то с утра уже наверняка по улице прошли коровки-овечки, тогда ответ отрицательный.

— Вряд ли по этой улице водят коровок-овечек, — пожал плечами Тиллирет. — Вроде как это центральная улица, по ней только гости ездят да ходят. Хотя деревня — она деревня и есть. Ладно, пошли понюхаем. Тьфу, ты, пошли посмотрим.

Пока они спускались вниз, Бродяга не переставал ворчать.

— Как это все не вовремя. Нам сегодня надо отправляться в Ингар, да еще успеть договориться с караваном, идущим в его столицу, а тут какие-то ведьмы вставляют палки в колеса.

— Так, может, ну ее?.. — робко предложил Пин. — Ну опоила чем-то, ну выставил себя дураком. В первый раз, что ли? Что же теперь, такую красавицу на дуэль вызывать?

— Дуэль, не дуэль, а разобраться, зачем она это сделала, надо, — рассудил Бродяга. — Вдруг это чьи-то происки, чтобы помешать нам попасть в Ингар? Тогда надо узнать, кто этого хочет, зачем и почему.

— Эх..., — горько вздохнул Пин в ответ. Околдовавшая мага красавица явно не шла у него из головы.

Я первым подбежал к месту вчерашнего сражения и тщательно принюхался. Ура! Ни коровок, ни овечек, ни прочую домашнюю живность тут явно не водили, я отчетливо уловил запах черноклокого и своего бесславно погибшего приятеля козла. Чуть в сторонке смердели следы тех четырех собачек. Эй, да от них тоже пахнет той непонятной штукой! Интер-ресные раскладики получаются!

Прижав нос к следу, сопя и периодически отфыркиваясь от попавшей в ноздри пыли, я уверенным галопом рванулся вперед. Хозяин, перед выходом на улицу снова нацепивший на меня магическую удавку, именуемую поводком, и намотавший ее себе на руку, от моего рывка полетел (в прямом смысле этого слова) следом за мной, выкрикивая на лету что-то явно нехорошее в мой адрес. За нами, держась обеими руками за бок, бежал черноклокий, не успевший ухватиться за кого-нибудь из нас. Впрочем, оно и к лучшему, потому что тогда мне пришлось бы тащить обоих на собственном горбу, а мне и одного хозяина более чем достаточно. В конце концов, я не лошадь.

Так мы весело проскакали через половину деревни. Кажется, на нескольких поворотах белошерстый не успел вовремя среагировать и с громкими криками и неприличными выражениями врезался в забор, но в целом обошлось без жертв.

След вывел меня в самый центр людского селения (кстати, поплутал черноклокий по деревне изрядно, лисам на зависть [5]). Я уселся возле калитки, за которой он, след, обрывался, и широко зевнул. Белошерстый и черноклокий со стонами попадали на землю около меня.

Тиллирет, чувствуя, как немилосердно хрустит каждый сустав в его измученном пробежкой теле, медленно поднялся на дрожащие ноги и огляделся. За резной калиткой, перед которой сидел чупакабра, виднелся небольшой опрятный домик с синей выпуклой крышей. Судя по всему, красавица Пина жила здесь, но в данный момент отсутствовала.

Пока маг разглядывал дом, его, в свою очередь, разглядела одна из соседок, зоркая и бойкая бабулька, немедленно устремившаяся в атаку.

— Господин маг, господин маг!

Пин сразу же закрыл глаза и тщательно сделал вид, что уж он-то к магам ну никоим образом не относится. Пришлось отдуваться Тиллирету.

— Слушаю вас, любезная.

— Ой, господин маг, горе-то у меня какое, — с места в карьер начала бабулька. — Кроме вас надеяться больше не на кого. Я уж и к ведьме нашей ходила, да все без толку. Да и не ведьма она, а так, шарлатанка. Как мзду за урожайный год брать, так это она первая, а как напасть какую извести или с бедой помочь, так не допросишься. Одно слово...

— Что у вас случилось, любезная? — перебил Тиллирет, поняв, что если этот фонтан красноречия не перекрыть сейчас, то он не иссякнет уже никогда.

— Скотинка у меня два дня как пропала, — незамедлительно перешла к делу старушка. — Не то, чтобы очень уж хорошая, но так ведь своя, родная. Я ж его, паскуду, своими руками выкормила, вырастила, выпестовала, а он взял да и сбег.

И бабулька вытерла скупую слезу.

— Кто такой? — недовольно уточнил маг. Вот только заняться розыском пропавших домашних животных ему сейчас не хватало для полного счастья!

— Козел мой, Бяша, — с готовностью доложила старушка. — Здоровый такой, рога — во!

Тиллирет поморщился и невольно потер то место, где Бяша (ибо явно это мог быть только он) вчера оставил свое рогатое приветствие. Мда, ну и как сказать этой милой женщине, что перед ней стоит убийца ее любимого козла, даже несмотря на то, что тот был сам виноват в своей гибели? Пришлось сочинять на ходу.

— Бяшу вашего, любезная, бешеные собаки задрали, — не слишком погрешив от истины (подумаешь, что это не собаки Бяшу, а Бяша собак чуть не загрыз), соврал Бродяга. — Так что все, нет его.

Старушка на мгновение замерла, переваривая новость, а потом философски махнула рукой.

— Да и черт с ним. Все равно на живодерню собиралась отправлять. Уж больно бодучий был, ни одного зада не пропускал. Одно слово — козел.

И выдав эту убийственную фразу, развернулась и засеменила к дому. Маг с раскрытым ртом смотрел ей вслед.

Я не выдержал и, когда бабка отошла на приличное расстояние, прыснул со смеху. Рядом тихо похрюкивал в рукав черноклокий.

Белошерстый обернулся и одарил нас таким взглядом, что смеяться сразу же расхотелось. Приняв абсолютно нейтральный вид, я как бы между прочим посоветовал:

— Ты бы спросил у нее, когда ведьма будет дома. Она ж наверняка ее ждала, чтоб про козла спросить, а тут мы подвернулись.

Оценив здравость моего предложения, белошерстый бросился вдогонку.

— Любезная! — что есть мочи заорал Тиллирет, когда убедился, что никак не успевает догнать шуструю бабусю. Та удивленно обернулась на крик, увидела спешащего к ней мага и польщено зарумянилась.

— Слушаю вас, господин маг.

— А как бы нам ведьму вашу найти? — с трудом переводя дыхание, поинтересовался Бродяга. — Она же вон в том доме живет, я правильно понял?

— Не, — отмахнулась старушка, — ведьма наша за околицей живет. Отсюда три переулка направо и один налево. А в том доме приезжая какая-то останавливалась. Дня три в селе пробыла, а сегодня рано утром, смотрю, с вещами выходит. Видать, все дела поделала и уехала.

— Рыжая такая, с родинкой над губой, — уточнил маг.

— Ага, ага, — закивала головой бабка и тут же хитро прищурилась. — А на что она тебе, эта рыжая?

— Другу моему понравилась, вот познакомить их хочу, — ляпнул Тиллирет первое, что пришло в голову. — Значит, съехала? Жаль.

И Бродяга поспешил сбежать, пока бабка не приступила к дальнейшим расспросам.

Я в полуобморочном состоянии распластался на спине горбатого чудовища и жалобно поскуливал.

После столь неудачной попытки встретиться со странной ведьмой, заколдовавшей черноклокого, белошерстый буквально пинками загнал нас в портал, ведущий в очень жаркое и солнечное место, которое, по словам хозяина, называется "пустыня". Там мы умудрились в последнюю минуту поймать за хвост стаю таких вот горбатых зверей, хозяин наскоро договорился, что нас куда-то повезут, и смело уселся на одного из этих страшилищ. Черноклокий последовал его примеру, а я честно потрусил по песку. Минут двадцать я еще пробежал, потом подушечки лап загорелись нестерпимым огнем, словно я нечаянно наступил на раскаленные угли. Потерпев еще пару шагов, я не выдержал и уселся посмотреть, что случилось с моими конечностями. И дико взвыл, когда не слишком мохнатые, но самые драгоценные части моего тела соприкоснулись с горячим песком.