Хозяйка леса. Часть первая

Много ли бабе для счастья надо? А счастливой она себя тогда чувствует, когда знает: есть на свете душа, что без нее жить не желает, есть на свете тот, что никому в обиду не даст и горой у бед на пути встанет. Нужная, желанная, любимая, а больше и не надо! Поднялась Ульяна с постели — душа блаженствует, глаза лучатся! Сны черные приходят и уходят, а любовь, коли настоящая, на век в сердце останется!

ГЛАВА 15

Во дворе мужики собрались совет держать о том, сколько саней да сколько душ к ним для охраны брать.

— А я тебе говорю: не оставляй поселение без присмотра, — спокойно, назидательно высказывал свое мнение Сердай. — Видишь, совсем плешивые стыд потеряли. Оставляй мужиков, бери только тех, кто санями править будет, а охрану мы тебе обеспечим будь здоров!

Рядом с ним стоял Колодар и степенно кивал головой.

— Да... время нынче неспокойное пришло, — угрюмо покачивая головой, соглашался Буян. — Прав ты, как ни крути. У меня тут девчат молодых на выданье полна корзина, боязно их без защиты оставлять. Супостаты-то одинокими ушли, без пар, никто с изменниками нынче луну делить не захочет.

— На том и порешим. Жду тебя с обозом, как солнце высоко будет. А наши парни вам путь обеспечат. У меня в общине женихов больше, чем невест, авось у кого любовь случится! — Сердай задорно подмигнул и улыбнулся стайке девушек, что вышли на оборотней из другой общины "одним глазком" поглядеть.

Девчата зарумянились, глаза вроде как долу опускают, а сами ими так и стреляют, так и зыркают. О том, как вожак южного леса с дружком своим ворота дубовые чуть с петель не сняли да, словно два коршуна, по селению пронеслись, бабы напропалую судачили. Событие-то какое!

— Гляди, гляди, здоровые какие! От таких на ночь ворота хоть на сто засовов запри — снесут, только арка и останется!

— А красивы-то, а статны! И волками славны, и в людском обличии глаз не отвести!

— А одежды-то какие богатые! И каждый волчью шкуру при себе напоказ носит!

— Знать, не страшатся свою истинную природу показать!

— Поди, уверены, что почет им от людей не по сословию, а по делам.

— Так, вишь, дома люду ставят, торговлю знатно ведут.

— Говорят, сама Ульяна за них поручительствует.

— Кто говорит-то? Слыхала звон да не знаешь, где он!

— Да они сами Буяну о том сказывали! Чтоб мне вовек не обратиться!

— Если шкурой оборотня перед Небом клянешься, значит правда.

Пока женская половина обсуждением гостей занималась, мужчины запрягали лошадей, готовили покрова на мешки с зерном, чтоб не отсырело по дороге, и короба заготавливали. Ульяна вышла во двор, пожелала и зевакам, и тем, кто делом занимался, доброго утра, прошептала Михейке с Артемием что-то на ухо и подошла к своим саням.

— Эх, ты! Шуму наделал! Глянь-ка, по твоей вине два леса на ушах стоит! — пожурила она того, кто под лавку саней в самый край забился да хвостом лохматым, словно мельница, колотил.

— Не ругай его, — вступился за Лохматого Колодар. — Переживал он, а уж Тимофей как горячится! Вдоль ворот, словно бдящий, ходит и вдаль поглядывает.

— Да уж, случись что со мной, кто его каждую зиму в сарае пригреет да яблочком наливным подкормит! — рассмеялась хозяйка леса.

Остальные, подхватив ее звонкий смех, тоже не упустили случая повеселиться.

— Ух ты! Так не обманул, значит, меньшой? Он вчера весь вечер детворе про медведя дикого баял, что у хозяйки при доме живет да нежеланных гостей на куски кровавые рвет. И когти у него на лапах, точно кинжалы басурманские! — Михей подбежал к саням, заглянул внутрь и почесал Лохматого за ухом.

— Не обманул, — стараясь сделать лицо посерьезнее, ответила Ульяна, — имеется такой зверь в наличии. Страсть как до свежей кровушки охочий! Но за малую дань может пощадить — яблоками берет!

Отчего же Артемию в выдумке не подсобить, если детворы полон двор набежал. Уши развесили — страшилки собирают. Сам Артемий в сторонке стоял. Хоть и не осмеяла его хозяйка, а понимал — приврал порядочно. Дружки закадычные его вчера, раскрыв рты слушали, как уж тут не приукрасить? Ведь пока что только он героем был: не побоялся к самой хозяйке леса за ворота ступить! А когда похвастал, что отныне жить под одной крышей с ней станет, так ему в дорогу и ножик из дерева выточенный, и рогатку подарили! Вот как!

Ульяна посмотрела на мальца, подмигнула, глазами ему на сани указала и обратилась ко всем, кого спозаранку Лохматый и компания перебудить успели:

— Благодарствую за теплый прием, за костер жаркий, за чай душистый, да пора нам. Нынче и при всех сказать хочу: коли дело у кого неотложное, помощь какая нужна будет или совет добрый — милости прошу. Я гостям всегда рада, только дай Небо, чтобы с добрыми вестями вы в мой дом чаще приходили.

— Здорова будь! Пусть Небо хранит тебя! И ты к нам приезжай, не забывай! — наперебой заговорили оборотни.

— А можно я править буду? — глядя Ульяне в глаза, спросил Михей. — Ты не думай, я умею, меня батька научил. И санями могу, и телегой, и бричкой!

— Это хорошо! Будет теперь у нас в доме главный по дорожному делу! — улыбнулась ему хозяйка леса. — Я тогда в сани сяду да красотой зимней любоваться стану! Артемий, а ты давай-ка, рядом со мной присаживайся!

Только теперь она увидела, что Александра снова нет среди присутствующих. Хотела спросить, куда пришлый подевался, а он глянь-ка, бежит, на ходу тулуп застегивая, да головой из стороны в сторону мотает — проспал, мол.

Уселись с комфортом. Ульяна с Александром по бокам, Артемий в серединке, так потеплее будет. Лохматый из-под лавки решил не вылазить, оно и ясно, лапы-то у него не волчьи, поди, устали за ночь по лесам гонять.

Сердай с Колодаром, оземь ударясь, в волков обратились, по бокам бежать приготовились. Помахали гости рукой всем на прощание да уехали в утро снежное.

Через несколько минут Артемий мирно посапывал у Ульяны под крылышком, Михей гордо правил Серком, Александр, зарывшись носом в ворот тулупа, дремал в полглаза, а Ульяна о важном думала. Не давали ей покоя две вещи: сон и маг пришлый. Чутье ее никогда не подводит, знать, ухо востро держать следует — время пришло.

ГЛАВА 16

До границы южного леса доехали с ветерком! Ульяна всю дорогу то на снег, то вдаль, то на Сердая с Колодаром поглядывала. Изредка Михей спрашивал, куда коня направлять, а тот будто и сам понимал да поворачивал, если надо.

Серый, само собой, со стороны хозяйки леса бежал. Ох и хитер! Вроде как только охраной занят, а сам глазом на любушку косит да клыки скалит, улыбается, значит. Она ему в ответ бровью ведет, улыбочку лукавую в меховой воротник пряча, а глаза выдают — больно яркие.

Атремий проснулся оттого, что запах незнакомых ему оборотней, словно дым от костра, в нос ударил.

— Там душ двадцать притаилось, — указал он в сторону снежных холмов, — все в волчьей ипостаси, и это не те, что из нашего поселения ушли, — другие!

— Они из общины Сердая, не тревожься, — тихо ответила ему Ульяна, — мы у границы южного леса, вот они и бдят. А много так потому, что вожака ждут.

— А кто поселение охраняет? — удивился мальчик. — Неужели без присмотра оставили?

— В их общину такие ворота путь заслоняют, что приступом не взять! А на страже смотрящие стоят, друг друга по часам меняя. Не переживай, уж где-где, а там с этим полный порядок.

Пока Ульяна объясняла Артемию, как жизнь в общине Сердая устроена, часть встречающих отправилась в дальний лес, а часть по своим делам разбежалась. Только Сердай с Колодаром за санями последовали.

Тимофей в самом деле у ворот ходил да вдаль беспокойно смотрел. Его бурую шкуру хозяйка увидала, как только на лесную дорогу выехали. Она ведь сама им с Лохматым велела ждать сани чутко, вот те и переполошились, когда к ночи домой никто не вернулся. "Ну, ничего, миска яблок и теплая похлебка его успокоят. Надо же, а я думала, он просто у двора моего пригрелся. А тут гляди-ка, как изводится, знать, не все равно".

Теплой встречи не получилось. Как только медведь окончательно убедился в том, что Ульяна жива-здорова, демонстративно развернулся и ушел в сарай. Особенно это расстроило Михея. Всю дорогу он мечтал посмотреть на свирепого монстра с невиданными когтями, клыками и красными от ярости глазами, каковым того Артемий вчера расписывал, а зверь возьми да и рассерчай на хозяйку!

— Не расстраивайся, — похлопала Ульяна мальчика по плечу, — завтра, а может, еще к вечеру у тебя будет возможность познакомиться с ним поближе. Понимаешь, он тоже имеет право на чувства. Серчает из-за того, что велела ждать, дорогу слушать внимательно, а сама вовремя не явилась...

— Да... нехорошо получилось, — окая и растягивая слова больше обычного, ответил Михей.

Он проводил глазами Тимофея до самого сарая и подпрыгнул от удивления, когда тот громко, с вызовом, закрыл за собой высокую дверь.

— До завтра к нему даже не подходи, — уверенным голосом прокомментировал поступок косолапого Александр. — Характер у бурого еще тот! Но он отходчивый. Яблочки мне простил? Простил. И на тебя, хозяюшка, долго сердиться не будет.

Сердай и Колодар решили по этому поводу дружно промолчать. Сейчас они были готовы принять сторону Тимофея. Свежа еще была память о том, как сами со всех ног до дальнего леса неслись, а перед глазами картины одна хуже другой стояли. Лохматый за ними не поспевал, оставлять его в лесу одного, без защиты, жалко было... Словом, забегались. Ну да ладно, главное, что добром дело кончилось.

Хозяйка леса первой вошла в дом и внимательно прислушалась к своим ощущениям. Она всегда так делала, если где-то задерживалась больше обычного. А чтобы никто этого не понял, нарочно медленно, будто наслаждаясь тем, что вернулась к родному очагу, снимала свой шушун, платок теплый да меховые сапожки на домашнюю обувку меняла.

Следом за ней вошли Александр, Сердай и Колодар. Мальчики в нерешительности замерли у порога.

— Заходите, чего же вы? — Ульяна развела руки в стороны, изображая недоуменье.

— А правду говорят, что твой дом через порог тех не впускает, кто со злом пришел? — спрятав руки в карманы своего тулупчика, спросил Артемий.

— Враки все! — возмутился Михей. — Как дом может не впустить, у него же рук нет, чтоб за воротник удержать! Мне один из наших сказал, что неведомая сила сразу в горку сажи недоброго превращает, а ветер ее потом по воздуху несет да в глаза прохожим швыряет, смотрите, мол, что хозяйка леса со злодеями делает! Не ходи в ее владения с помыслом лихим, коли жить охота!

Тут уж оборотни не выдержали. От души насмеялись. Догадались, откуда ветерок подул! Видимо, кто-то схитрить решил, ложное имя назвал, когда к Ульяне пожаловал, вот защита гостя лукавого за порог и швырнула.

— Значит, так, сочинители, — женщина воинственно уперла руки в бока, — страхи несусветные обо мне да доме моем вы мне на ночь вместо сказок расскажете, а сейчас называйте имя перед порогом да заходите. Зимовать с открытой дверью я не собираюсь, и так уж холоду напустили. И вы проходите в светлую, не толпитесь, — обратилась она к мужикам, — чай, не спектакль.

Те, втихаря над пацанятами посмеиваясь, гуськом потянулись в комнату с большим столом и удобными стульями. Отдохнуть да и поесть, само собой, давно мечталось, особенно Сердаю с Колодаром: новый день утомительным выдался.

Артемий, громко и четко произнеся свое имя, браво ступил за порог. Михей было замешкался, но уставший взгляд Ульяны все сказал сам за себя. По сему паренек повторил действия брата, но какая-то сила удержала его, будто паутина, которую паук-переросток сплел.

— Ну-ка, оставь свою ношу за порогом! — Женщина указала пальцем на длинную суму, что в руках у Михея болталась. — Да повтори все еще раз!

Теперь мальчик вошел в дом беспрепятственно. Ульяна вышла на улицу, внимательно посмотрела на мешок, осторожно протянула к нему руку, "читая" содержимое, и спросила:

— Где ты взял эти вещи?

— Старая волчица велела хранить, — потупив взгляд, ответил старший из братьев.

— И?

— И отец кое-что оберегать как зеницу ока наказал.

— Михей, говори скорей, пока нас никто не слышит. Где твой отец Волчий Глаз взял?

— Бывший хозяин дальнего леса отдал. Велел беречь, никому не показывать. Сказал, настанет время, сами поймем, что с ним делать.

Ульяна быстро схватила сумку, зашла в сени, в стене у двери открыла маленькую дверцу, что под полку для свечей сделана была, спрятала туда "сюрприз" и снова захлопнула. Пока мальчики снимали тулупы, хозяйка леса быстро заговорила низким, едва различимым голосом:

— Молчать обо всем, слова не проронить! Спросят, почему так долго, скажите: Михей три раза имена чудные называл, все проверить хотел, что за бесовщина у Ульяны под крышей творится. Ясно?

Пока гости с дороги отдыхали, а мальчики комнату с картинами да резной мебелью рассматривали, хозяйка на стол собирать начала. Александр в помощники вызвался. Из холодника продукты нужные принес, хлеб порезал, приборы столовые на каждую душу приготовил. Ульяна тем временем огонь в плите разожгла. Сноровисто это у нее получалось — раз, и горит! Между собой лишь о том и говорили, чего да сколько на тарелки класть, а у самих в головах иные вопросы хороводы водили, да не время о том справляться было.

Пока вода закипала, чай из трав настаивался, завтрак грелся, хозяюшка успела кур да гусей покормить, овса коню свежего отсыпать, Тимофею гостинца через Александра передать. Работа работой, а хозяйство в порядке держать надо, оно, родимое, кормит, никуда без него.

На покрытом белоснежной скатертью столе много чего взгляд притягивало и аппетит разжигало. Михей с Артемкой не знали, с чего чревоугодие начать. С вымытыми руками и пустыми желудками сидели они, ароматы душистого чая вдыхая да глазами от варенья, масла и поджаренного на сковороде хлеба до нарезной колбаски и копченого подчеревка бегая.

— Налетай, братва! — подзадорил их Колодар.

Он взял два куска хлеба, что побольше были, пристелил их тонким ломтиком сала с проростью, выложил сверху кружочки колбасы и протянул мальчишкам. Тут надо признать, манеры у ребят все-таки кое-какие были: поблагодарили, вкуснятину приняли, салфетки матерчатые за воротник заправили и ну в хлебцы вгрызаться. Только не урчали от удовольствия!

— Я с этой корзины глаз не спускал, еще когда с базара ехали! — поглаживая живот, простонал Артемий. — Уж как пахло, как манило! Хорошо, что пирогами наелся, а то не ровен час уворовал бы.

— Да видели мы, какой из тебя вор отчаянный! — сказал Александр. — Не твое это — по рынкам пироги воровать.

— Когда живот от голода сводит, выбирать не приходится, — прожевав как следует кусок хлеба, теперь уже с маслом и сливовым вареньем, ответил малец.

— Это правда, — серьезно сказал Сердай. — Голод и холод страшны. Не приведи Небо такое пережить. А вы кем в будущем стать хотите? — решил поменять он тему. Не гоже детям о плохом вспоминать, им этого с головой уж хватило.

— Я — кузнецом или по камням мастером! — охотно поддержал разговор Артемий.