| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ох, так высоко...
— Наверное, можно бы и выше, но там уже тяжеловато дышать, воздух разреженный.
Рассказ понравился всем, но на двоих произвёл особенно сильное впечатление. Хведько решил для себя, что как добудет славу и разбогатеет, обязательно сделает дельтаплан и полетит. А Мария окончательно убедилась, что вышла замуж за очень непростого человека. Она почувствовала, что муж не выдумывает, вероятно, и сам мог летать на этом дельтаплане.
С утра же табор продолжил путь на восток. От готовившихся к великой битве в относительно мирные земли.
Аркадий отдавал себе отчёт, что в казацком войске и без него найдётся кому воинов в битвы вести, причём куда более умело. Пожалуй, единственное, в чём Вольная Русь не испытывала нужды, так это в талантливых, даже выдающихся военачальниках. Скорее здесь был их избыток, совсем не безобидный. Не имевшие возможности прорваться наверх, большинство атаманов были людьми амбициозными, они начинали плести интриги против тех, кому добраться до заветной булавы удалось. А от таких интриг до прямого предательства всего один шаг.
"А и без предательства может кисло обернуться. При первой же неудаче поднимет какой-то харизматик мятеж, такая каша заварится... миллионам придётся расхлёбывать. Вот и радуйся после этого, что полками потенциальные командармы командуют. Хорошо, кстати, их в бой водят, но попробуй, угадай где полыхнёт. Ведь казаки привыкают идти за конкретной личностью, доверяют ей, могут и на бунт по привычке за любимым атаманом пойти. И как от такой опасности уберечься, один бог знает, однако почему-то сведениями не делится".
Всё рано или поздно кончается. Подошло к завершению и путешествие из Чигирина в Азов. Аркадий и сам не ожидал, что так обрадуется, увидев Дон. Родился-то и вырос совсем у другой великой реки.
"Надо же, успел к новому месту жительства прикипеть душой. А ведь атаманы уже намылились переводить столицу в порт на море, только сомневались, в Анапу, выкупленную у местного племени, или в Кафу. Думаю, переберутся всё-таки в Кафу, кавказское побережье ещё долго неспокойным будет. Вслед за ними и мне переезжать придётся. Выпускать из виду их не стоит, может от какой глупости удастся предостеречь, да прогрессорство легче проводить".
В отличие от других городов, Азов располагался не на правом, а на левом берегу, на возвышенности. Переправившись на гребном плоскодонном пароме, Аркадий дождался окончания перевозки через реку всего обоза и уже в сумерках въехал в город. Большую часть охранной сотни пришлось оставить вне стен города, они стали лагерем неподалёку от Дона. Тащить в свой двор полторы сотни людей и более трёх сотен лошадей, да с обозными телегами было бы вопиющей глупостью. А пытаться напрягать Калуженина и его помощников на ночь глядя, для размещения собственной охраны и помощников по чужим домам, означало нарываться на длинный и аргументированный посыл по известному сексуально-пешеходному маршруту.
Кто-то видно стукнул ребятам о въезде в город хозяина дома, к моменту появления Аркадия у ворот они были уже отворены, а все остававшиеся здесь его обитатели собрались во дворе. Хозяина встречали с радостью, насколько он мог судить по их лицам, но главное внимание присутствующие уделили его молодой супруге. Марию этот всеобщий интерес не смутил, скорее он её оживил, придал сил. Молодая женщина просто расцвела, как цветок под солнечными лучами. Но радость радостью, а дорога всех путников прилично вымотала. Поэтому попытку джур затеять пирок попаданец пресёк. Пообещал рассказать о своём путешествии завтра и отправил всех устраивать новоприбывших, солнце-то уже зашло. Так что с женой, джурами и имевшими в Азове жильё охранниками в доме и дворе размещались уже затемно, при свете керосиновой лампы и лучин. Наскоро перекусив, завалились с дороги спать.
С утра, поев наспех всухомятку, отправился к Петрову. Известить его об увеличении своей свиты, рассказать о случившемся в путешествии и пригласить в гости для знакомства с молодой женой. Да и самому местные новости стоило разузнать, наверняка здесь случилось за время отсутствия Аркадия немало интересного.
"Хорошо, хоть по городу таскать за собой сразу сотню телохранителей не имеет смысла. Вражеских отрядов в новой столице донских казаков ожидать не приходилось, а для убийцы-одиночки количество лбов за его спиной значения не имеет. Кстати, ребята молодцы, теперь и поверх оград поглядывают, опасаются повторения стрелковой засады. В общем-то... вряд ли именно те гады будут так повторяться, но ведь до такого и кто-то другой додуматься может. Так что однозначно молодцы. А насчёт тех уродов, боюсь, подсказку их заказчику я сам и дал, рассказывал об убийстве Кеннеди по пьяни нескольким атаманам из числа самых проверенных, здесь до подобного изыска вряд ли сами додумались бы".
Привычно поздоровавшись с ошивавшимися на базу (во дворе) петровскими джурами, поговорил немного с ними, о его женитьбе все уже знали и жаждали узнать подробности. Пришлось останавливаться и вкратце излагать подноготную невесты, её происхождение и возраст. При отсутствии средств информации тогда такие рассказы весьма ценились.
Наконец, отбрехавшись, Аркадий пошёл в дом. Петров по обыкновению заседал в своём кабинете, естественно, не один. В горнице традиционно было накурено до потери видимости и способности некурящего человека в такой атмосфере дышать. У вошедшего попаданца даже глаза стали слезиться, а в горле запершило. С некоторым напрягом он узнал, помимо хозяина, среди присутствовавших ещё двоих: Кошелева, оставленного Татариновым за себя главным на всю землю Донскую, и пожилого Трясилу, бывшего гетмана и сечевого атамана, а сейчас главу Темрюка. Фактически здесь присутствовали все самые влиятельные из не пошедших на Польшу политиков.
— Здорово дневали! Хотя, если и дальше таким дышать будете, — попаданец демонстративно помахал перед лицом рукой, — недолго это будет длиться. Поздыхаете же от такого воздуха!
— Кх-кх-кх-кх!.. — тут же зашёлся в приступе тяжёлого кашля Трясила. При этом он заметно и сквозь дымную пелену покраснел и стал задыхаться.
— Да откройте же, наконец, окно! — скомандовал Аркадий, видя, что атаману очень нехорошо.
В окнах Азова тех лет быстрое проветривание вообще-то предусмотрено не было, но в резиденции городского атамана уже стояли рамы с прозрачным (относительно) стеклом привычного для горожан двадцатого века вида. Попаданец озаботился подобным девайсом в собственном доме, многие состоятельные азовчане также захотели иметь такое новшество. Осип подскочил к окну и открыл настежь сначала внутреннюю, потом внешнюю рамы. В комнату ворвался свежий воздух.
Увы, состояние Федоровича улучшалось далеко не с такой же скоростью, Аркадий даже стал опасаться, что его хватит инфаркт или инсульт. Правда, непонятно, почему он сопровождается таким бухыканьем? И что делать в таких случаях, он не знал. Среди прочего попаданец не был врачом. Но какой смыл жалеть о том, чего нет и не будет? Слава богу, знаменитый атаман не умер, а начал приходить в себя.
— Бисов чаклун (колдун)! — слабым голосом, но энергично обрушился вдруг Тарас на попаданца, хотя прекрасно знал, что его характерничество... условное, мягко говоря. — Щоб тэбэ перервало та й гэпнуло! Хто тэбэ за языка тягнув? Лэдь не вмэр (Чуть не умер).
— А я причём?! — искренне возмутился Аркадий. И невольно сам перешёл на украинский. — У хати хто накурыв, я чи хто?
— Та колы (когда) козаку выкурена люлька заважала (трубка мешала)?
— Люлька?!! А може, пьять-шисть? Та ще сусиды так понакурылы, що здоровому тут дыхаты ничим!
Трясило смутился, видимо, Москаль-чародей точно угадал количество выкуренного. И попаданец продолжил словесное наступление:
— Я же тебе, Тарас, давно говорил, что курить надо меньше. Яд это курево. Здоровому его легче переносить, а человеку немолодому, много раз раненому, с кучей хворей, лишняя выкуренная трубка может жизни стоить.
— Та скильки в моему вици (возрасте) у житти радостей? Що ж, и от куриння зовсим видмовлятысь (отказываться)?
Аркадий вздохнул. Вроде бы где-то давно читал, что резкое прекращение курения — сильнейший стресс, могущий и к печальным последствиям привести. Чего очень хотелось избежать, Тарас Федорович получил кличку Трясило за чрезвычайно удачные набеги на турецкое побережье, которое именно после регулярных визитов много лет подряд Сагайдачного, а потом Тараса стало совершенно безлюдным. Подданные одного из могущественнейших повелителей мира боялись селиться вблизи Чёрного моря. Терять такого специалиста не хотелось.
— Нет, совсем не бросай, но старайся курить понемногу и нечасто. Кстати, а чего это ты так раскашлялся? Раньше я за тобой такого не замечал.
— Та продуло, колы сюды по морю з Темрюка шли. Оно ж и було не дуже й холодно... а чомусь продуло.
— Тогда... закройте окно, чтоб он совсем лёгкие не простудил. Слушай, Тарас, потом загляни ко мне, посоветуемся, как твоё здоровье поправлять. Осип, — обратился уже к азовскому атаману, — со мной пришло больше сотни человек, нужна помощь в их устройстве.
— Шо, новых помощничков привёз?
— И помощников, и охрану мне увеличили. В Чигирине какие-то гады ползучие стреляли в меня, Хмель настоял, чтоб я до Азова не только с учёными людьми и женой ехал.
— Добре, обустроим всех. Жинку-то когда казать будешь?
— Да хоть сегодня и заходи. И всех присутствующих приглашаю. А чего это здесь так бурно обсуждали?
— Вот, Хвядорович от черкесов дурные вести привёз. Бяда там.
— Что за беда?
— Бесленеевцы выждали, пока наши союзники оттедова уйдут на Польшу, и вместях с упрятавшимися тама ногаями на земли ушедших напали. Да и мамелюки немалой силой на занятые нами сёла пошли.
Собиравшийся быстренько решить свои дела и отчалить домой, на обустройство новых помощников Аркадий понял, что придётся задержаться. Он присел рядом с пожилым атаманом, постепенно приходившим в себя после непонятно какой болезнью вызванного приступа. Именно ему и задал вопрос: — Что, совсем у вас там худо?
Старик — хотя был он старше попаданца всего на девять лет, но выглядел с точки зрения человека из двадцать первого века именно глубоким стариком — посмотрел на Аркадия уставшим взглядом и привычно потянулся к трубке. Потом, видимо, вспомнив произошедшее недавно, прокашлялся и с явственно заметной досадой сунул курительный прибор в карман. Поморщил лоб и, наконец, произнёс слабым, но уверенным голосом: — Не скажу, що зовсим, но... плохо.
Рука у Тараса опять было потянулась к трубке, он с некоторой задержкой пресёк это поползновение и, не зная, куда деть ставшие вдруг непослушными верхние конечности, сцепил пальцы обеих.
— Продыху не дают, чёртовы черкесы. Отсеяться наши — хто в бывших мамлюкских сёлах поселился — отсеялись, а вот присмотреть за посевами не могут. Вокруг бисовы уорки так и шныряют. За стены выйдешь — мигом полонят и на продажу потащат.
— Неужели их так много?
— Да... не те щоб баг... много, розвидка прознала, что с тыщи дви бесленеевцев и ногаев прийшло, да к ним с тысячу натухаевцев местных прибилось.
— Так у вас же там казаков раза в четыре больше осталось!
— Так, осталось, — согласился Федорович. — Може, и в пьять раз. Только и черкесы не дураки. Раз нами битые, они на большую битву не идут. Знають бисовы диты, що розобьемо их вщент. Скачуть по лесам невеликими отрядами да исподтишка нападают. В спину бьют. Наши козаки привычные к степи, в лесах хужей цих клятых... — атаман расцепил руки и махнул в досаде правой, не закончив предложения.
— Ихние это леса, — поддержал Трясилу Калуженин. — Оттого и бьют они там нас. Опять-таки, выучка у поганых лучшей нашей.
Проблемы, возникающие у стороны, столкнувшейся с массовым партизанским движением, Аркадий представлял не понаслышке. Читал много о таком, сам в Чечне сталкивался. Пришлось без всякого гипноза поднапрячь мозги, ища способ решения возникшей проблемы.
— А тут ещё Мурка нас подвёл! — продолжил рассказ Федорович, опять сцепив пальцы рук замком. — Привёл на помощь пятьсот всадников и повёл их в атаку на три сотни черкесов... кх!.. кх!..
В рассказе атамана возникла пауза, а на его лице Аркадий заметил гримасу боли, наверное, ему даже вспоминать об этом случае было крайне неприятно.
— Да... чем он думал?.. В общем, схлестнулись насмерть, только наши были без брони и на ногайских лошадках, а черкесы в кольчугах на кабардинских скакунах... чуть больше пятидесяти козаков из той рубки воротились, остальные там и головы сложили. Вернись Мурка... — в голосе старого пирата прорезались злость и ненависть. — Сам бы его на осине вздёрнул!
В комнате снова повисла тишина, практически все присутствующие имели среди погибших знакомцев, а то и родню.
— Эх!.. Правда, и из черкесов там более половины сгинуло, добрые молодцы с Муркой в поход пошли. Только... кх!.. кх!.. кх!.. по окрестностям весть об ИХ великой победе пошла. Боюсь, многие из боявшихся казацкой силы после того, к бесленеевцам пришло, ещё больше придёт, ежели укороту им не сделаем.
— Второй день головы ломаем, всё не можем измыслить, как от сей беды избавиться? Основные-то силы наши в Польшу пошли, вернутся нескоро. Как до их возврата продержаться? — вступил в разговор и исполняющий обязанности главного атамана Кошелев.
— И что надумали?
— Соберём казаков в большой табор и будем изничтожать вражьи аулы по очереди, один за другим. Небось еду вороги не из беслеевщины возят, да и отдыхают между набегами на нас не в далёких горах.
— Это вы правильно придумали! Лишить врагов помощи здесь. Но неужели нельзя союзников из черкесов к делу привлечь? Они ж обычно друг дружку лютей всего ненавидят.
— В том-то и беда, — ответил Аркадию Петров. — Все, кто к нам склоняется, на Польшу пошли. На некоторых те же бесленеевцы напали, или другие какие "добрые" соседи. У них, наших союзников, сейчас одна забота — свои городки и сёла оборонить.
— Ни за что не поверю, что у правителя Кабарды, Шо...Шове... чёрт бы побрал эти черкесские имена! Так у него наверняка несколько сот уорков для помощи нам найти можно. За ним ведь должок за помощь в борьбе с кабардинскими князьями имеется.
— Если христианства не примут, так в ад точно попадут! — поддержал попаданца Трясило. — Только ведь бесленеевцы ближайшие родичи кабардинцев, они не в такие уж давние времена из Кабарды переселились. Пойди правитель на них войной, у него под боком опять гиль (мятеж) начнётся.
— Однако натухаевцы-то ему не родичи?
— Натухаевцы? Хм... не близкие... кх!.. кх!.. уж точно.
— Тогда срочно пошлите к нему за помощью против натухаевцев. Пусть не только верных уорков, но прежде мятежных сюда шлёт.
— Зачем-то, гилёвцев (мятежников)? — удивился один из молодых атаманов, до этого почтительно молчавший.
— Гиль они в Кабарде против своего князя затевали, а здесь им все чужие. Однако в поход на Польшу из нашей помощи Шевенугко они не пошли. А пограбить-то хочется наверняка! Думаю, большинство с радостью согласится помочь, враждебные нам аулы на дуван пустить. А там сами не заметят, как с бесленеевцами сцепятся. Те ведь нашим врагам помогать в бою будут. И очень важно привлечь на свою сторону те аулы, которые ещё сомневаются. Закупками у них зерна и мяса, приглашением вместе пограбить соседей, для черкесов это дело привычное.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
