Синдикат (Город Тьмы 2, главы 1-24)

— Нет, подождите... Коньяк. Есть коньяк?

— Приносим свои извинения, мы не можем предложить вам коньяк. Однако есть отличный бренди испанского производства.

'Ну да, конечно... после разборки винных синдикатов...'

— Давайте. Двойной.

Это было шумное дело, в котором предложили поучаствовать и Бесу. Сталевар отказался, предпочтя Дальний Восток несмотря на сказочные условия, и как оказалось впоследствии, скорее выиграл, потому что — редчайший случай! — даже комиссия синдикатов, расследовавшая в итоге конфликт, пришла к выводу о неправомерности и чрезмерности применения силы участниками. До разгрома плавучей лаборатории ЕВО акция занимала безусловно первое место в затяжных конфликтах трестов. Распыление пестицидов, напалмовые бомбардировки, полноценные боевые действия, развернувшиеся на виноградниках почти всей Европы, Южной Африки и далее по глобусу. Многим 'пешкам' вынесли предписание о запрете официального участия в агрессивном арбитраже, некоторые присели на хорошие сроки в частных тюрьмах, потому что разбирательства шли поверх национального судопроизводства.

И как итог — хорошего коньяка в мире стало еще меньше. Печально.

Нужно было выпить. В идеальном варианте — набраться вусмерть, как-нибудь приглушить чувство отвращения к себе, граничащего с омерзением и желанием самоубиться. Увы, напиться кибернетик не мог — прежде чем отключится сознание, начнет сбоить хром, и без того разбалансированная электроника 'заискрит', застучит аритмия и так далее. Однако немного затуманить мозги вполне возможно.

Бес попробовал жидкость чайного цвета и насыщенного запаха, однако не почувствовал ни вкуса, ни хмеля. Воспоминания минувшего дня, последнего, проведенного в дальневосточной агломерации, упорно держались в памяти, будто случились пару минут назад.

* * *

— А, Бес, заходи! — поприветствовал Василь. — Ты че приоделся как шмыг-барыга какой? Костюмчик, галстук... а это запонки, что ли? Ну, ты даешь! Еще и чемоданчик прихватил. Башмала карманы жжет?

На этот раз операционный директор кооператива завис не в кабинете с барельефом, а в личном гараже под крышей штаб-квартиры. Собственно 'гаражом' это назвать было сложно, здесь больше подходило слово 'мини-стоянка'. Автомобиль попадал внутрь довольно экстравагантным образом. Снаружи по стене шли направляющие с платформой, куда заезжала машина. Затем платформа поднималась до нужного этажа и сдвигалась вбок, паркуя автомобиль в специальном отсеке. Бес эту схему не любил даже больше чем традиционные автомобильные лифты, считая бесконечной глупостью с точки зрения безопасности, однако держал мнение при себе. В конце концов, не он отвечал за безопасность в кооперативе.

— Ответственный день, — сказал Бес, машинально поправляя галстук с серебряной заколкой. — Меняю образ.

— И то верно, — согласился пахан. — Приличным человеком становишься, пора и одеваться соответственно.

С этими словами он пригладил пушистый воротник любимой кожанки.

— Значит так, вот, что надо будет сделать...

Бес, не слушая начальника, положил чемоданчик на верстак, открыл, щелкнув никелированными замочками, под удивленным взглядом Василя достал маленькую 'переломку', следующую стадию развития одноразовых керамо-пластмассовых пистолетов. Они продавались в виде компактного прямоугольного брикета, рукоять с впаянным магазином параллельно стволу. Примитивная конструкция, шесть патронов. Удобно хранить, легко перевозить и продавать буквально на вес. Идеальное оружие для грошовых преступников, причем некоторые мастера уличного мехасбора ухитрялись даже переснаряжать 'переломки', хотя это и ушатывало конструкцию до неприемлемого уровня надежности.

Гость молча, с глухим щелчком привел пистолет в рабочее положение, разложив его как складной нож.

— Ты это чего? — нахмурился Василь, его рука скользнула к поясу, но Бес уже взял пахана на прицел.

— Изменяю отечественному производителю, — сухо ответил наемник. — Оружие на пол, ногой ко мне.

— Ах ты, падла, — качнул головой Василь, поняв, что не успеет. — По мою душу пришел, паскуда?

— Нет. Я тебя граблю. Пистолет на пол. Ногой ко мне. Руки за голову.

— А вот правы же 'нанайцы' оказались, — Пахан горько усмехнулся, выполняя приказ. — Тварь подментованная.

Бес в свою очередь пнул небольшой револьвер еще дальше.

— Я не милиционер, я арбитр. Был. Открывай сейф.

— С мичуринской елки упал? — осведомился директор. — Это гараж, ети твою маму. Да и папу туда же.

— Василь, я не дурак, и я был арбитром, — так же сухо проговорил Бес. — У меня есть глаз, уши и мозги. Здесь у тебя сейф с башмалой для быстрых и неплановых расчетов. Нал и ЭЧК на предъявителя. Открывай сейф. И не глупи, я отрубил всю сигнализацию. Комната сейчас закрыта от всех сторожевых систем. А звукоизоляцию ты сам заказывал. Я могу здесь хоть гранату подорвать, и никто не услышит.

Василь помолчал, глядя на пистолет.

— Время дорого, — поторопил Бес, глядя поверх ствола без мушки с холодной беспощадностью высококвалифицированного профессионала.

— Последствия ты прикинул? — осведомился пахан. — Дурилка тупая. Найдут ведь.

— Да. Сейф!

— Падаль, — сказал в сердцах Василь и пошел к стене, где стоял высокий и красивый стеллаж с инструментами, которые редко пускали в ход. Машина получала качественное и дорогое обслуживание в кооперативной мастерской.

— Не глупи, мой никель уже не так хорош, но бросать в меня молотками не нужно, — предупредил Бес. — Не успеешь.

— Как будто мне есть, что терять, — горько усмехнулся Василь.

— Я верну деньги, — сказал Бес и шагнул в сторону, что в случае пальбы не попасть в сейф, а то мало ли какая там система блокировки.

— А как же, — хмыкнул директор, сдвигая в сторону стеллаж. За ним открылась металлическая плита дверцы капитального хранилища.

— Верну, — упрямо повторил Бес. — Я не вор. Деньги мне нужны для дела. Заработаю, все возмещу.

— Ты не вор, — вздохнул пахан, вводя комбинацию. — Теперь пятнадцать секунд надо ждать.

— Сказал же, не финти! — зло приказал наемник. — Не сработает твоя аварийка, не будет сигнала, никто не придет. Так что теперь открывай правильно. Последнее предупреждение.

Василь постоял несколько мгновений, сгорбленный, тяжело упершись лбом в дверцу сейфа.

— Ты не вор, — повторил он, не оборачиваясь. — Ты крыса, поганая крыса. А я тебя за человека считал...

— Я человек и я верну башмалу, — Бес почувствовал, как едкий гнев захлестывает душу. — Открывай!

— А то что? — снова хмыкнул Василь, повернув голову к стрелку. — Я же отсюда не выйду.

— Вколю ингибитор, заснешь. Мне тебя убивать не надо, я хочу только деньги. Считай, в долг беру.

— Педрилка ты гнилая, — покачал головой директор. — Кому дуговик шьешь? У тебя только один шанс — грохнуть меня здесь и метнуть по следам лисьим хвостом. Иначе башмала в глотке застрянет, не потратишь.

Бес промолчал, сжимая рукояти лафета.

— Ну и что мне терять? — вопросил пахан, демонстрируя неровный оскал золотых зубов. — Что с одного конца, что с другого, все под шконарь. То бишь на кладбище.

Время уходило. Волшебная коробочка, сделанная Гномом, работала исправно, но имела короткий ресурс и была одноразовой. У грабителя оставалось минут двадцать на то, чтобы забрать ценности, а также замести следы, не попасться на выходе и покинуть район, где 'Затон' держал весь порядок. Каждое мгновение было на счету.

— Я добро помню, — глухо проговорил Бес. — Я тебя убивать не хочу. Мне нужны деньги. Отдай добром, заснешь, будешь живой. Потом рассчитаемся, когда мое дело выгорит. Если нет, я тебе печень прострелю, все равно протез. Для начала.

— Пиздобол-затейник, — Василь цыкнул зубом. — Глупо я с тобой попался... глупо. Ну что ж... Подавись, скиршатина.

Он снова пробежался пальцами по круглой клавиатуре, открыл массивную дверцу и сделал пару шагов в сторону.

— Еще дальше, — каркнул Бес.

Василь выполнил указание, вразвалочку, как человек, которому некуда спешить. Бес переместился, чувствуя в теле удивительную легкость, словно и не было за плечами нескольких лет, полных мучений с неисправным хромом и постоянной боли. Гнев сменился радостным возбуждением, которое, впрочем, почти мгновенно перегорело в ярость, как только наемник заглянул внутрь, стараясь не выпускать из прицела кооперативного директора.

— А... где?.. — только и выговорил сталевар, скрипя зубами. — Больше! Должно быть больше!

— Облом тебе, тварина, — широко оскалился пахан. — Сегодня день прокурорского заноса, а ты и не знал, верно? Надо было 'медведика' выносить вчера или завтра. А сегодня там половинка от заначки.

Ноги задрожали как после тяжелейшей пробежки. Сталевар чувствовал неприкрытый страх, а в голове царил сумбур. Бес предусмотрел все кроме одного, самого главного — в хранилище может не оказаться нужной суммы. А без этого весь план рушился в мгновение ока. Отступать было поздно, то есть нужную сумму следовало добрать менее чем за час и неизвестно где.

— Повернись, — выдавил Бес, чувствуя, как судорога сводит живот, колет желудок. — Ингибитор надо колоть в основание шеи.

— Нахуй пошел, — исчерпывающе сообщил Василь. — Шмаляй в лицо, ссанина.

Бес сжал губы, рукоять-магазин пистолета заскрипел под сжавшимися пальцами. Василь с достоинством выпрямился, одернул куртку, поправил воротник и пригладил короткие волосы. Глубоко вдохнул и шумно выдохнул, будто пробуя на вкус каждый кубический сантиметр воздуха

— Прожил я долго и знатно, — заключил пахан. — Так что умирать неприятно, но хоть не совсем обидно. Стреляй, пидорюга, на том свете сочтемся.

* * *

'К черту здоровье' — подумал Бес и сделал глоток.

А бренди хороший. И как-то быстро закончился...

— Повторить, — коротко, со злостью приказал Бес очень кстати вернувшемуся автоматику.

'Тварь ли я дрожащая?' — всплыли в памяти давние строки. С печальным и однозначным ответом — да, тварь. И еще какая.

Вспоминать не хотелось. Не вспоминать не получалось. Бес накатил и заказал сразу третью дозу, отлично понимая, что уже стал объектом внимания ведомственной охраны Министерства путей сообщения. Но удержаться не мог.

'Черт с ним, сердцем, надо выпить. Больше выпить. Не думать, не вспоминать...'

* * *

Здравствуй... Бес, — улыбнулась Кицунэ. — Я тебя не ждала. Но хорошо, что ты пришел.

— Здравствуй, — сказал наемник, расправляя плечи. Хотя он с утра воспользовался прачечной и душевой жилого комплекса, Беса не покидало ощущение грязи, вязкой нечистоты по всему телу. Он потел, так что рубашка липла к телу, к горлу подступал желчный комок, в пищеводе будто застряла гусеница, покрытая ядовитой щетиной.

— Проходи, разувайся, — попросила девушка, запахивая халат с драконами, очаровательно поношенный, выцветший от многократной стирки, уютный и очень домашний. — А ты здорово смотришься!

Она улыбнулась еще шире и дружелюбнее.

— Я ненадолго.

Бес сглотнул. Костюм давил на плечи, словно подбитый баллистической тканью в несколько слоев и, казалось, провонял едким потом. Новые туфли (со шнурками, которые сталевар ненавидел, но образ требовал) показались меньше на два размера. Билеты хранились в нагрудном кармане и жгли сердце как раскаленный металл.

— Ты что-то хотел?

Улыбка девушки чуть поблекла, Ки начала понимать, что происходит нечто странное, однако еще не сообразила, что именно.

Кибернетик достал пистолет.

— Бес... — прошептала Кристина, лицо 'японки' побелело. — Зачем ты пришел?

— Я...

Голос дрогнул, засипел, будто несмазанные слова застряли в пересохшей глотке. Бес глотнул, чувствуя как нарастает ощущение грязности, словно бывший арбитр искупался в выгребной яме.

— Я тебя граблю, — выдохнул он.

— Что?

Кицунэ смотрела на Беса непонимающе, подняв руки, сжав кулачки на уровне ключиц, будто заслоняясь от недоброго гостя.

— Я. Тебя. Граблю, — раздельно проговорил Бес, крепче сжимая пистолет. Недорогая поделка дрогнула в его руке, наемник перехватил оружие плотнее, поднял на уровень глаз, целясь в лицо 'японки'.

— Бес... — прошептала она. — Но как же так...

— Я плохой человек, — мучительно выдавил Бес. — И мне очень нужны деньги. У тебя есть, я знаю. Наличные и анонимная электронка. Ты накопила, собиралась выкупать свой контракт. А сберкассе не веришь.

Слова рвались на волю сумбурно, беспорядочно, как будто сами собой.

— Бес... — повторила Ки. — Но так же нельзя. Это все, что...

Она не закончила, голос дрогнул и сорвался.

— Можно! — гаркнул, почти закричал Бес. — Я верну, — выдавил он спустя пару мгновений. — Я верну тебе все... но потом. А сейчас мне очень нужно... очень!

Хотелось сказать много и сразу, объяснить, оправдаться, как-нибудь погасить в светло-зеленых глазах Ки огонек недоверия, удивления, нарастающего понимания и наконец презрения. Хотелось показаться не абсолютным, законченным подонком хотя бы в этих глазах.

Хотелось... Но уголком сознания, которое работало бесстрастно, как ЭВМ, Бес понимал, что это невозможно. Уже невозможно. Выбор сделан, остается принять его последствия.

Он шагнул вперед, серо-черное дуло уперлось в лоб Кристины.

— Деньги давай! — заорал он уже в голос, чувствуя, как сводит челюсти гримаса омерзения к себе.

— Слышишь, сука, башмалу! Все! Выкладывай!!!

Указательный палец дрожал на крючке, Бес готов был спустить его просто, чтобы заставить Ки отвести взгляд, чтобы в настоящих, живых зрачках не отражалась перекошенная морда со стекающей по губе каплей слюны.

— Сейчас, — прошептала она, понимая руки еще выше, отворачиваясь в ужасе от пистолета. — Сейчас... Подожди, только не стреляй. Я все отдам.

— Я верну, — прорычал Бес, дергая ствол, будто ставя, заколачивая, как гвоздь, точку после каждого слова. — Я верну все, обещаю!

— Конечно, конечно, — торопливо согласилась она. — Я верю! Сейчас я все тебе отдам.

Бес хотел еще что-то сказать, но лишь закусил губу так, что капля крови смешалась со слюной.

Все...

Верну...

* * *

Бренди не пьянил, коричневая жидкость пилась как горький чай.

Бес открыл чемоданчик и, убедившись, что никто не заглядывает через плечо, еще раз быстро проглядел копии материалов, вытащенных графом Кадьяка из краденых баз. И долго смотрел на три фотографии, одна из старого личного дела, вторая ведомственная, третья с закрытого мероприятия, где фотографу по случайному стечению обстоятельств не разбили аппарат вместе с руками и головой. Бес глядел так, будто никак не мог решить — стоило ли оно того, был хоть какой-то смысл в содеянном или сталевар чуть ли не силком всучил душу дьяволу, который о ней даже не просил.

Бес молча, сжав губы в тонкую нитку, смотрел на изображение лица пожилого мужчины возрастом где-то между пятьюдесятью и шестьюдесятью. Тяжелые веки, обрюзгшая физиономия, чем-то похожая на Жана Габена. Непримечательная внешность непримечательного человека.

Виктор Фирсов. Ветеран, прошедший всю войну оператором вооружения, а затем и пилотом противотанкового винтокрыла МИ-40М. Затем коммерс в тресте 'Правитель' и теперь, в итоге долгой деловой карьеры, первый заместитель руководителя направления перспективных разработок категории 'Д'. Последняя сошка третьего ряда... которая, однако, пережила три высококвалифицированных покушения и — через голову непосредственного руководства — находится в прямом подчинении Владимира Нессельмана, директора треста. Настоящий гроссмейстер из тех, что всегда у власти и всегда в тени.