Ещё один ученик. Часть 1, ламповая.

Вдох — выдох. Вдох — выдох. Я не боюсь, я не боюсь... Да я пиздец как боюсь!

Я сел напротив. Ни капли давления, просто ехидный интерес. После той волны бешенства, которая, как оказалась, была подделкой, я уже не доверяю эмпатии, но сейчас это было похоже на его реальные эмоции.

— Ты начинаешь меня беспокоить, Акира-кун. — меня невольно передернуло. — Вламываешься в дома к маленьким мальчикам, угрожаешь, непотребства починяешь. Ноги обещаешь переломать... Нехорошо. — он покачал головой и резко рявкнул. — А главное, как вламываешься!

— Фуриндзи-сама? — да у меня чуть сердце не остановилось от его крика.

— Эх, молодежь... Ты о сигнализации подумал? А о камерах? Тревожной кнопке? — твою мать. — Да если бы не Сигуре-тян то тебя, дурака, уже в участке бы заперли.

Ох... Черт. Значит, они все знали, и прикрыли. Я идиот.

И как же мне повезло с наставниками

— Спасибо, Фуриндзи-сама! — благодарность передавила даже страх.

— Сигуре-тян поблагодаришь. Ночью. -...

Мыслей не было.

— Старейшина??? — полагаю, офигение были написано у меня на лице, раз старик расхохатался.

— Не в том смысле, охальник! — да у меня вообще никаких смыслов не было. — Раз уж уж руки при себе держать не можешь, лишь бы в чужие дома влезть, будешь учится это делать правильно. — вот черт.

Если я правильно понял...

— Заберешься в комнату Сигуре-тян и принесешь ее любимый пистолет. Времени тебе на подготовку — две ночи. — нет. Нет. Боги, пожалуйста, нет. — Все не к мальчикам в дома лазать.

— Фуриндзи-сама, Косака-сама меня же пристрелит, и права будет. — залезть в комнату к мастеру бесшумного проникновения? Да он шутит.

— Значит сделай так, чтобы не пристрелила. Свободен. — от ставшим жестким взгляда я буквально вылетел за дверь.

Нет, я подозревал, что меня накажут за самоуправство... Но такого я не ожидал.

И что-то мне подсказывает, что в ее комнате охранных систем больше, в центральном банке Японии.

Так. Сейчас у меня... А вот не знаю.

Расписания у меня не было, и каждый раз упражнения и полигоны оказывались разными. Нет, нагрузка была равномерно убийственной, и приходилась на все группы мышц, но какой именно мастер возьмется тренировать в какой день было непонятно.

Вообще мной и Кеничи все так же занимались Апачай и Акисаме, только иногда его забирал Сакаки-сама, а меня — Косака-сама. Не знаю, как проходили их тренировки, но мои всегда были наполнены стрельбой.

— У дальней части третьего полигона через пять минут. — спокойный голос Акисаме раздался справа.

— Хай, сенсей! — обычно он очень дружелюбный человек, но на тренировках этого не заметно. Что очень правильно.

Эта часть полигона выглядела как-то странно. Вроде бы все так, обычный песок, но...

Кеничи, стоящий рядом, тоже испытывал сомнения.

'Что сегодня делаем?' — молчаливый вопрос.

'Без понятия' — такой же молчаливый ответ.

— Триста кругов бегом. — что, и все?

Подозрительная ухмылка Акисаме выводила из себя.

Ладно, делать нечего. Мы побежали... В следующую секунду я понял, что ноги начали как-то подозрительно вязнуть. Я остановился.

Мать вашу! Это зыбучие пески!

Триста кругов бегом? Это вообще возможно?

По спине хлестнула палка, а пинок под задницу швырнул вперед, выкидывая из песка.

— БЕГОМ! — крик наставника придал направление, и мы снова побежали, стараясь не давать ногам увязнуть.

Уже на десятом круге мы начали цепляться друг друга, вытаскивая, когда другой застревал. Бежать было тяжело, да — но стоило хоть немного замедлится, как ты проваливался по колени.

Триста кругов?

Это будет очень тяжелый день.

* * *

Триста кругов мы все-таки пробежали. Именно что пробежали, не останавливаясь и только ускоряясь — в зыбучем песке вообще невозможно останавливаться. Пожалуй, впервые я могу честно сказать, что не халявил и не расслаблялся ни метра дистанции. Даже сенсей, поняв неожиданную эффективность упражнения, бросил палку, перейдя на пинки, выталкивающие если вылезти из песка своими силами за секунду не получалось.

В итоге спустя четыре часа мы были просто никакими. Трасса вытянула все силы, не оставив их даже на ужин. Кеничи счастливо вырубился на нормальном, теплом песке. А я... А я накосячил, так что отдыхать не могу.

Пока есть время, нужно присмотреться к территории — сомневаюсь, что Старейшина шутил на счёт задания. И ещё сильнее я сомневаюсь что у Сигуре-сама об этом не знает.

Вот блин. Как оказалось, наставница живёт на чердаке главного здания. Залезть из окна не вариант, слишком неудобные стены. Пройти изнутри... Сейчас посмотрим.

А изнутри ничего не оказалось. Вообще. На всём втором этаже не было ни единого намёка на что-то, напоминающее проход на чердак. Ни лестницы, ни люка, ничего.

— И что ты тут делаешь, Акира-кун? — Сигурэ-сама возникла совершенно неожиданно.

Ехидная улыбка на губах, красивое лицо, черные волосы уложены в высокий хвост, фигура без капли лишнего веса, ноги от ушей — казалось бы, мечта мужчины.

Вот только когда вспоминаешь, как эта самая мечта в упор уворачивалась от пуль, хочется забиться куда-нибудь подальше и не отсвечивать.

— Ищу вас, Косака-сама. Хотел поблагодарить за помощь. — это даже не ложь, это так, взаимная шутка.

Потому что она прекрасно понимает, зачем я здесь. И благодарность вполне искренняя.

— Семь ошибок. — эм?

— Прошу прощения, Ко... — она вздохнула.

— Ты допустил семь ошибок из двенадцати возможных. — понятно. Это о моем неудачном проникновении. — В следующий раз старайся лучше.

Еще и улыбается так с намеком. 'В следующий раз', ага. Как бы меня очередью из боевого на первой же ошибке не встретили.

— Сделаю все возможное, Косака-сама. — она кивнула.

— Это все? — такой удачный повод свалить. Девушка уже даже не смотрела на меня, явно потеряв интерес к разговору.

— Научите, сенсей! — и снова у меня язык впереди головы.

Пожалею же потом. Ох, как я потом пожалею.

— Чему? — легкий интерес в хищном взгляде.

А еще — атмосфера опасности, тут же навалившаяся на меня. Это не непреодолимое давление Фуриндзи-сама, воспринимающееся как закон природы и не спокойный взгляд Акисаме, будто примеряющийся, как бы с минимальными усилиями вырвать тебе горло.

Ее взгляд — острое, темно-фиолетовое лезвие, настолько же опасное, насколько и нейтральное. Похожее на дуло винтовки и меч одновременно. Взгляд не бойца, не воина — убийцы.

— Всему. — да, наглею. Очень наглею.

Но... 'отныне ты полноправный ученик, и можешь рассчитывать на помощь и поддержку от каждого мастера додзе.'

— Тебя тренирует Акисаме. — наши взгляды встретились. Она не давила, не пыталась сломать — просто констатировала факт.

— Из меня не выйдет ни врача, ни мастера дзю-дзюцу. — Акисаме честно сказал мне это еще три дня назад. Не тот склад характера, не те склонности и не то желание. Хотя тип энергии тот же.

Так и не понял, что он имел в виду под типом энергии.

— Не выйдет. — странные ответы. Странная манера вести диалог. — Чего ты хочешь?

— Я прошу об ученичестве. — второй раз за последние две недели.

Кеничи в этом плане проще — его готовят в первые ученики, и дрессируют все мастера. Кроме Косака-сама. Полагаю, что с регулярными 'пострелушками' это такой намек от Фуриндзи-сама.

Достаточно тонкий, чтобы я мог проигнорировать, но более чем ясный.

Никто не заставляет меня выбирать именно этот путь, но... Это то, чего я хочу.

— Как давно ты понял? — взгляд все такой же острый, но голос стал слегка задумчивым.

— Когда впервые увидел вас в бою. — не мягкие движения Акисаме, не неудержимая мощь Апачая или Сакаки, и даже не традиционные китайские стили Кенсея.

Невидимые перемещения. Прицельная стрельба с дистанции дальше, чем предельная. Стиль, изначально не приспособленный для тренировок — только для реального боя, когда на кону стоит твоя жизнь.

Оружием нельзя ранить равного противника — им можно только убить.

Похоже, происхождение от поколений якудза влияет на меня сильнее, чем я думал.

— У меня было три ученика. Ни один не пережил тренировок. — она не шутит. Она — мастер бесшумных убийств и владения оружием. Тренировки просто не могут быть даже умеренно опасными — только абсолютно.

Страшно. Черт возьми, действительно страшно. Но... Если бы я слушался своего инстинкта самосохранения — сбежал бы из додзе еще в первый день.

— В таком случае, четвертый будет стараться лучше. — пафосно. Самоуверенно. Не выражает даже части страха, который сейчас заставляет дрожать колени.

Более чем в моем характере.

— Через пять минут на четвертом полигоне. — разговор окончен. Поклон.

И почему я уверен, что только что совершил второй по значению поступок в своей жизни?

* * *

А на столе в оружейной уже лежали два одинаковых пистолета.

Наставница уже держала свои, стоя в трех метрах от меня в странной позе — пистолет на небольшом расстоянии от головы, одна нога отставлена назад, будто готовясь к рывку. Хотя почему 'будто'.

Я взял оружие и попробовал повторить стойку. Судя по ее взгляду, получилось не очень. Плевать, просто наставлю на нее оружие.

— Все патроны боевые. Твоя задача — ранить меня. — кивок.

Палец надавил на спусковой крючок. Выстрел — прошел в миллиметре от ее головы. Рука оказалась подбита, ее пистолет уставился на меня.

В сторону, уже моя рука подбивает ее, уводя оружие. Выстрел — пуля проходит прямо рядом с моей головой. Руку закручивают за спину — полукувырок назад, лягнуть ногой в голень. Мимо, подбить руку еще раз — наставница ударила своим пистолетом по моему, уводя дуло от себя, тут же пиная меня по ногам. Выстрел. Выстрел. Выстрел.

Повороты, перехваты рук и кистей, незавершенные кувырки — все идет в ход, чтобы увести дуло пистолета врага хотя бы на миллиметр в сторону.

Акисаме будто специально готовил меня именно к этому, гоняя по захватам и уводящим блокам. Теперь я хотя бы знал, как от них защищаться. Не то, чтобы это сильно помогало, но ни меня так и не швырнули на колени.

Совершенно ни на что не похожий бой — задача не нанести удар и не вырубить противника, а вывести пистолет на уровень поражения или разорвать дистанцию. И не дать ему сделать того же.

Захваты, удары, пинки — все вторично. Тридцать три выстрела у каждого. Реальная атака происходит тогда, когда кто-то сжимает палец — и один шансом на выживание у него становится меньше. Каждый раз — ва банк. Каждый раз — готовясь умереть.

Это почти не было тренировочным боем — сенсей не пользовалась возможностью пристрелить меня, но оружие было боевым, и при неудачном движении или случайности она могла погибнуть так же легко, как и я сам.

Мы балансируем на грани, пытаясь перезарядится с каждым схождением и разрывом дистанции. Я сопротивляюсь ровно столько, сколько мне позволяют, но даже это внушает свой коктейль эмоций.

Ужас от осознания риска. Холодная уверенность от силы, скрывающейся в оружии. Боль от попаданий и радость от того, что очередной выстрел прошел мимо.

Пока что мой уровень владения оружием пренебрежительно мал, и она ведет бой, обучая. Показывая приемы и позиции, намеренно раскрываясь и переходя в атаку когда я теряю страх. Указывая на ошибки, на лету помогая их понять и исправить.

Но когда-нибудь мои навыки вырастут достаточно, чтобы она потеряла абсолютный контроль над происходящим. В этот момент ее инстинкты убийцы возьмут верх над разумом, и она перестанет сдерживаться.

Подозреваю, тогда и погибли мои предшественники — слишком слабые для того, чтобы выдержать поединок с мастером в полную силу, и слишком сильные, чтобы она смогла сдержать инстинкты и не подставится при этом под удар. Смертельный, потому что огнестрельным оружием на такой дистанции нельзя нанести другой.

Что ж. У меня еще есть время до того момента. А пока...

Подбить ствол, выстрелить, крутануться влево, пропуская рядом ее ствол и контрактовать. Дернутся от пули, пролетевшей в миллиметре от уха, выстрелить самому. Пусть впереди боль, пусть шанс погибнуть выше, чем у выпавшего с трех тысяч километров из самолета пассажира. Пока что все хорошо.

И тренировка только началась.

* * *

Залезть по внешней стене дома оказалось гораздо проще, чем я думал. Делали его очень и очень крепко, так что даже чисто декоративные детали спокойно выдерживали мой вес. Тем более что мне даже не нужно было карабкаться так высоко — только вылезти на втором этаже и, схватившись за подоконник чердачного окна осторожно, предельно тихо подтянутся.

Сказать, что меня трясло — не сказать ничего. Косака-сенсей это мастер как раз такого вида занятий. Черт, да мне страшно даже представить, сколько ловушек и индикаторов присутствия у нее должно быть установлено. Какие там волоски на двери — что-то совершенно не обходимое.

Тихо, осторожно... Кое-как влез.

Так, окно закрыто. Ну, это обходится без проблем — не знаю, откуда у Акисаме скальпель с алмазным напылением, но одолжил он его без проблем. Ехидно так ухмыляясь в процессе.

Провести круг, медленно и ровно, так чтобы не было скрипа и вообще звуков. Подставить палочку, подтолкнуть вырезанную часть, положить ее на подоконник. Руку просунуть в дырку, мягко нажать на ручку, открывающую окно.

Задержать дыхание. Осторожно влезть внутрь.

Как ни странно, пока что ничего не было. Ни сирены, ни взрыва, ни автоматической турели над кроватью. Сенсей даже не проснулась.

Так. Комната оказалась куда меньше, чем я думал. Семь на семь метров, все разложено предельно компактно. На стойке — красивая катана в черных с серебром ножнах.

Встроенный в стену шкаф, сейчас закрытый. Скорее всего для одежды, но Сигуре не будет Сигуре, если там нет пары тайников для патронов и оружия.

Что еще? Письменный стол, на котором в разных размеров стопки разложены бумаги. Отдельная стойка для письменных принадлежностей. Все в таком идеальном порядке, что даже просто лежащая на столе ручка будет смотреться чужеродно. Два автомата на стенах, к прикладу каждого примотаны два запасных магазина с разной маркировкой.

Однотонно белые стены, такой же потолок. Отличался только пол, на котором лежал толстый, пушистый ковер. Равномерно черный ковер. Более чем неплохо гармонирующий с обстановкой.

Несмотря на тихий осмотр, пистолета найти не получилось. Его просто нигде не было — ни в ящиках стола, ни даже в шкафу, в котором я, к слову, так и не нашел ни одного тайника, которые просто обязаны быть.

Все это я делал в предельной тишине, мягких перчатках и задержав дыхание. Да что там говорить, я даже не смотрел в ту часть комнаты, где лежала наставница — с ее интуицией чувствовать чужие взгляды должно быть так же естественно, как для меня дышать.

Самое противное то, что понять, спит она или нет не представлялось возможным. Дыхание спокойное и ровное, эмоции такие же — и большего не понять.

В конце-концов я встал перед фактом — никаких пистолетов в комнате не было. Точнее, их не было в той части комнаты, которую я обшарил.