Крысолов. Фантастика. Детектив.

— Не стоит, продали и продали.

— Хорошо, — кивнула Зина. — Как ты считаешь, деньги, которые останутся от ремонта крыши, нам отложить на расширение парника или на посудомоечную машину?

— Подумаем, — ответил я и направился в свою комнату.

"Весьма вовремя, будто специально, эта комиссия-комитет прибрала к рукам мои бумаги", — подумал я. Но, к счастью, прибрала не всё. Не хватило денег, что ли? Разных печатных материалов у меня было ещё в избытке. Я разложил перед собой на столе учебники и книги и принялся за измерение пропорций тела людей, живших раньше и живущих ныне. Разумеется, мои расчеты были самыми грубыми и приблизительными, но и со скидкой на это — результаты получились просто ошеломляющими.

Я откинулся на спинку кресла, попытался успокоиться и реально осознать, что мне стало известно. Но не смог сосредоточиться, мои мысли уже в который раз за сегодняшний день разбегались по незначительным мелочам. Интересно, например, сколько денег заплатили Зине члены комиссии за мои бумаги и фотографии? Почему она мне этого не сказала? Сколько она пообещала дать мастеру за починку крыши? Впрочем, не важно, я ей тоже не всегда всё говорил.

Случайно мой взгляд упал на левую руку, и я почувствовал, как пульсировала кровь в ранке под повязкой. Пошёл в ванную, размотал бинт и вытер влажной ватой с кожи черную корку запёкшейся крови. Одного укуса Лаэрта почти не было заметно, а второй заживал — края рваной ранки затянулись прозрачной пленкой, и опасение вызывал лишь фиолетово-красный цвет кожи вокруг укуса.

На той же руке чуть ниже, ближе к ладони, находился след от другого недавнего укуса — крысиного. Невольно я их сравнил. И... что за чертовщина! Нет и нет! Подобное невозможно! Но они были точной копией друг друга. Отличались только размерами. Но это же невероятно! Зубы человека и зубы крысы слишком отличаются между собой. Нет, очень напряжённым выдался сегодняшний день, и у меня обыкновенная галлюцинация.

15

В пятницу с утра пораньше меня вызвал в свой кабинет Камерон и начал, и начал:

— За последнюю неделю я вынужден второй раз беседовать с вами. У меня создаётся впечатление, что из нашей прошлой беседы вы не извлекли никаких уроков — она не возымела на вас никакого действия. Удивительно легкомысленное отношение к своим служебным обязанностям.

Внешне управляющий старался держаться спокойно и ничем не выдавать собственного бешенства, которое буквально снедало всё его нутро. Ему стоило немалых усилий сидеть на одном месте за столом и не высвобождать бьющие через край эмоции привычной пробежкой по кабинету.

— В тот ответственный исторический момент, когда мы призваны поднять на качественно новый уровень работу наших служб и обеспечить населению округа стопроцентное удовлетворение всех их запросов и пожеланий — как поступаете вы? Вы полностью разложили своих подчинённых, превратили их в шайку бездельников и прощелыг. Некоторые вымогают деньги с клиентов, некоторые — просто не появляются на работе. Безобразие! Я у вас спрашиваю, где дисциплина труда?! Я убеждён, что все беды идут от вашего отвратительного руководства!

— Опять были жалобы? — осмелился поинтересоваться я.

— Жалобы?! Я и без всяких жалоб в состоянии судить о плачевности дел вашей службы, — фыркнул он. — А вы, Хэнк, сами, чем занимаетесь? Да, лично вот вы?

— Вы ко мне несправедливы. Я, как и все, не покладая рук, решаю поставленные перед нами трудовые задачи. В понедельник по согласованию с вами мы уничтожали крыс в доме товарища Вана. Во вторник проводили очередную профилактическую работу в центральном бомбоубежище. Кстати, пребывание в нём вредно для здоровья и связано с риском для жизни. Кроме нас, туда никто не рискует спускаться.

— Не то вы говорите, не то. Хватит себя расхваливать, — поморщился управляющий.

— Позвольте мне уж высказаться до конца. В среду по вашему указанию мы участвовали в разгоне крысиного нашествия в районе пятидесятой улицы. Работали в тяжелых условиях под ядовитым дождём, причём, не имея для разгона крыс никаких необходимых средств. Разве только багры и один-единственный старенький трактор. Нам никто не помогал, люди Шехнера из оцепления отказались это делать. Но всё же ваше распоряжение мы выполнили.

— Не надо этого, Хэнк. Не преувеличивайте собственных заслуг. Крыс разогнали не вы — их разогнал ядовитый дождь, — возразил Камерон.

— Дождь не дождь, но под ним в нарушение всех правил и инструкций работали мы, а не кто-нибудь иной. И именно после нас улица освободилась от крыс. Поэтому мне сложно принять ваши обвинения в нашей бездеятельности и вообще во всех смертных грехах. Выходит, вам недостаточно того, что мы проделали за эту неделю? Пускай так, тогда назовите службу, которая трудилась бы больше, чем наша?

— Не забывайтесь! Вопросы здесь задаю я! Речь идет не о вашей службе, а конкретно о вас! Чем, к примеру, вы занимались весь вчерашний день?

— Утром, если вы помните, текущей документацией. Позже выяснял в округе вероятные места новых крысиных очагов.

— Не обманывайте, пожалуйста. Мне известно про ваши тёмные делишки. Пренебрегая своими прямыми служебными обязанностями, вы в рабочее время, подчеркиваю — в рабочее время — приставали к законопослушным гражданам с провокационными вопросами. У меня нет слов, чтоб оценить ваше поведение. А мы ещё собирались вас премировать. К тому же наградить нагрудным знаком "Почётный крысолов". Было такое мнение. Но, получается, мы ошибались. Вы должны пересмотреть отношение к своим служебным обязанностям. Иначе нам придётся с вами распрощаться.

Всему был предел, моему терпению тоже — и я выпалил ему в сердцах:

— Как вам будет угодно! Во всяком случае, тогда прекратятся ваши беспредметные придирки. Что касается той несчастной премии, то не нужно строить из себя благодетеля. Под нашу работу вы выбили эту премию для кого угодно, в том числе и для себя, и меньше всего для нас, — выпалил я и вышел из его кабинета.

В приёмной с неизменной тощей папкой донесений в руках, как и в понедельник, сидел Шехнер. Меня он приветствовал ядовитой ухмылочкой, говорившей: вон, дескать, к чему приводят ссоры с начальником службы безопасности — уразумел? Вопрос: когда он только успел на меня нажаловаться Камерону? Вчера вечером, что ли? Видимо, я сильно ему насолил, если для этого он не пожалел даже часы своего отдыха.

Я ответил Шехнеру сердечной улыбкой и жестом пригласил в кабинет управляющего.

Лаэрт ждал меня во дворе административного здания, прогуливаясь около автофургона. Подойдя к нему, я сказал:

— Вот держи список адресов, где тебе сегодня надо побывать. Возьми с собой Венку и практиканта. Кстати, она на месте?

— Нет, Венка опять не явилась на работу.

— Скверно. Что же с ней могло приключиться? — покачал я головой и, вспомнив, поинтересовался: — Ты случайно не знаешь, о чём она хотела поговорить со мной в понедельник, когда мы отправлялись к семейке Ванов?

— О чем? Да, по-моему, о Курте, — закатив глаза кверху, ответил он. — Она вспоминала о нем в то утро. Хотя точно я не уверен, что именно о Курте.

— Досадно, что тогда у меня не хватило времени её выслушать. Ладно, Лаэрт, давай принимайся за дело. И старайся, возможно, что тебя наградят нагрудным знаком "Почётный крысолов". Ну, за проявленное рвение.

— Эх, мне бы этот нагрудный знак не помешал. По нему положена скидка на продукты.

— И на стирку в прачечной. Ладно, пока.

— А ты что, с нами не поедешь?

— Нет. У меня личное поручение управляющего. Строго секретное задание, — добавил я для пущей важности. Разумеется, что никакого личного поручения Камерон мне не давал — просто я хотел один, без Лаэрта, съездить по некоторым адресам. Но, прежде всего, нужно было побывать у моей заместительницы Венки.

* * *

— Вам что-то нужно? — спросила у меня пухленькая женщина средних лет с родинкой над верхней губой. В пёстрой тужурке, одетой поверх старого домашнего халата, и с замысловатой прической каштановых волос женщина выглядела весьма экстравагантно. Она появилась из второго подъезда продолговатого дома Венки, возле которого я в нерешительности расхаживал уже минут десять.

— Да, мне нужно поговорить с Венерой Свагерт, — сказал я.

— С кем, с кем? — переспросила она, пытливо осматривая меня.

— Проще говоря, с Венкой. Венера Свагерт — это её полное имя, которое в официальных бумагах. Я звонил в дверь, стучал в окна, но без результата. Кажется, её нет дома.

— Кто вы?

— А вы кто?

— Я её соседка.

— А я коллега Венки, — показал я свое служебное удостоверение, выудив его из внутреннего кармана куртки. — Понимаете, уважаемая соседка, она не выходит второй день на работу, не отвечает на наши телефонные звонки, и мы начали беспокоиться. Может быть, вам известно, что с ней случилось?

— Нет, — качнула она головой. — Вчера меня спрашивал об этом сотрудник службы безопасности.

— Да, я просил Шехнера, чтобы он прислал сюда своего человека. А когда вы видели Венку в последний раз?

— Какой сегодня день недели?

— Пятница.

— Ага. Тогда, по-моему, во вторник вечером. Она выходила во двор выбрасывать мусор. Мы поздоровались у помойного бака, перекинулись несколькими фразами. Вид у нее был самый обычный, только чувствовалось, что она очень устала, — тщательно подбирая слова, сообщила пухленькая женщина. — Вы думаете, что с Венкой произошло несчастье?

— Всё может быть. Вот выясняем.

— Господи, что за страшные времена!

— А в доме у неё кто-нибудь бывал?

— Кого вы имеете в виду?

— Ну, друзей там, родственников.

— Друзей и родственников у неё не было. Мужчины к Венке тоже не ходили. Она вела замкнутый образ жизни. Но почему мы говорим о ней в прошедшем времени? Может, она ещё жива, — всполошилась пухленькая женщина и, поёжившись, плотнее запахнула свою тужурку.

— Надеюсь, что да.

— Так вот, она ведет или вела?.. Ладно, пускай будет, что вела замкнутый образ жизни. Никого у себя не принимала. На первом месте для Венки всегда была работа. Она её очень любила, только о ней и твердила. Я никогда ещё раньше не встречалась с таким ответственным и исполнительным работником.

— Этого у нее не отнимешь, — согласился я.

— А всё потому, что она терпеть не могла крыс, считала их главным источником всех зол. Что, если крыс не остановить, то они заполонят весь мир. Не знаю, насколько это верно — в нашем мире существует и множество других проблем, — вздохнула она, стрельнув на меня глазами. — Обо всех своих коллегах она была самого высокого мнения, за исключением, пожалуй, лишь одного — не помню его имени. А вас — ведь вы, кажется, её начальник? — она очень уважала и всегда хорошо отзывалась.

— Мне это приятно.

— Теперь, кажется, я понимаю почему.

— Вот как?!— удивился я. — Гм. Но меня волнует: вдруг Венке стало плохо, а попасть к ней в дом никак нельзя. Может быть, она нуждается в срочной медицинской помощи?

Пухленькая женщина задумалась, снова окидывая меня пристальным взглядом.

— Вот что, господин Древо... Я правильно прочитала в удостоверении вашу фамилию?

— Правильно.

— Вот что, господин Древо, попасть к Венке можно от меня. В своё время мы купили у неё часть дома и между нами есть общая дверь. Желаешь взглянуть? — спросила она, неожиданно перейдя на "ты".

— Конечно, — кивнул я.

— Между прочим, меня зовут Луиза. Извини за беспорядок — у меня пятеро детей. Родилась сначала двойня от первого мужа, потом тройня — от второго. С детьми столько хлопот. То одно, то другое — не успеваешь за всем уследить. К счастью, сейчас они в школе. Но беспорядок остается. К тому же мой второй муж работает в коммунальной службе и тащит всё подряд в дом. Вдруг, дескать, что-нибудь понадобится в хозяйстве. Весь дом уже захламил, редкий крохобор, — говорила пухленькая женщина, пока мы шли по узкому коридору, заполненному самыми невероятными вещами.

В конце коридора она открыла ключом дверь с облупившейся белой краской и кивком пригласила меня войти на половину дома Венки. Помедлила, и последовала за мной.

Жилище Венки отличалось тем, что в нём, несмотря на обилие старой мебели, царила чистота и порядок. Контраст с жилищем её соседки Луизы был разительный. На полу ничего не валялось, вся одежда висела в шкафах. Стены, оклеенные обоями пастельных тонов, украшали картины в деревянных багетах. В застекленных полочках в ряд стояли фарфоровые и фаянсовые фигурки. Словом, это было типичное жилище одинокой женщины, совсем как у Клариссы, только не такое современное, к тому же меньше и беднее. Но, судя по всему, никто из посторонних в её покои не проникал. Самой же моей заместительницы нигде не было.

— Ау, Венка! — кричал я время от времени. В ответ — тишина.

Мы с Луизой походили по гостиной и спальной, посмотрели ванную и кухню, заглянули даже в стенные шкафы. Между тем, постель в спальной была аккуратно заправлена. Скорее всего, утром она ушла на работу и вечером не вернулась домой.

— Куда ж она могла подеваться? — пробормотал я.

— Понятия не имею, — пожала плечами пухленькая женщина.

— Загадка.

— Ладно, пойдем отсюда. По-моему, мы и так нарушили закон — без разрешения проникли в частное владение, — сказала она и направилась к общей двери. — Ты уж давай не говори никому, что мы были у неё. Мало ли...

— Разумеется, лишние неприятности нам с тобой ни к чему, — согласился я.

— Вот именно.

Я собирался уже выйти на улицу, но Луиза, схватив меня за руку, спросила:

— Ты не знаешь, что будет с жильём Венки, если она больше не объявится? Ну, пропадет окончательно? Мой муж хотел бы купить вторую часть этого дома. Понимаешь, у нас очень тесно, повернуться негде. Нас всё-таки семь человек. А что будет, когда наши дети подрастут? Новое жилье стоит сейчас безумно дорого.

— Мне это прекрасно известно. Но в любом случае надо подождать, по-моему, полгода, пока исчезновение Венки не признают официально. Спасибо за помощь, прощай.

— До свидания, Хэнк, — улыбнулась она, не без кокетства поправляя прическу. — Приходи ещё, когда станет чего-нибудь известно о твоей заместительнице. Расскажешь мне. Лучше всего, как сегодня. В это время дня я обычно бываю свободна.

— Обязательно, — пообещал я.

"Интересно, сколько бы у неё родилось сразу детей от третьего мужа — четверо или пятеро? Хороший вопрос. Но если без шуток, то не причастен ли второй муж Луизы к исчезновению Венки?" — думал я, идя к своей машине. Возможность приобретения лишней жилплощади — чем не повод для совершения преступления? Но как тогда быть с Куртом? Что, его тоже убил муж Луизы? Зачем? Никакого жилья от Курта он бы ввек не дождался.

— Я надеюсь, господин Древо, — махала мне издали ручкой соседка Венки.

* * *

Закрытая лечебница находилась на самой окраине округа рядом с развалинами гигантского завода. До войны на заводе производили легковые автомобили, но сейчас производить их в таком объёме не требовалось, и восстанавливать его не стали. Расчищать руины бывших корпусов даже и не пытались. Поэтому я почти заблудился, петляя на машине по извилистой дороге, пролегавшей между потрескавшихся бетонных плит и ржавых металлических конструкций, пока, наконец, основательно не застрял среди этого железно-бетонного хаоса.