— Что же, раз вы находите мой урок таким скучным, то значит, вы уже всё знаете о заклинании Эванеско? Просветите тогда и своих сокурсников.
Редстоун поднялся с места, ему даже не пришлось вспоминать всю ту информацию, которую он знал об этом заклинании, так как он чуть ли не каждый второй день отрабатывал и изучал его. Это заклинание практически не имело границ, кроме мастерства волшебника, применяющего его. В руках одного всё, что могли эти чары, — заставить исчезнуть рвоту. Но вот у настоящего мастера трансфигурации это заклинание могло стереть гору с лица земли.
— Заклятие исчезновения тем сложнее, чем сложнее строение вещи или животного, которое мы хотим подвергнуть исчезновению. Улитка, беспозвоночное, не представляет трудной задачи. Мышь — млекопитающее, и работать с ней гораздо труднее. Поэтому магическое действие такого рода нельзя осуществить, мечтая об ужине. К тому же, у трансфигурационных чар Эванеско существуют подгруппы, которые облегчают использование данного заклинания. Как примеры: Випера Эванеско, Таурус Эванеско, Писцес Эванеско. Всего существует более пяти тысяч разновидностей, которые описаны в "Эванеско — почувствуй себя мастером трансфигурации" от Даниеля Наполи. Плюсом такой формулы заклинания является её лёгкость в применении. Но лёгкость компенсируется тем, что подвиды заклинаний могут удалить только определённый объект либо группу определённых объектов. К тому же для использования подвида не нужны развитая фантазия и знание строения объекта, в то время как Эванеско является полуразумным заклинанием, напитывая энергией которое, можно выбирать, что именно нужно уничтожить или убрать, — закончил Редстоун.
— ...Пять баллов Слизерину, — неохотно сказала МакГонагалл. — Садитесь, мистер Редстоун, — прозвеневший звонок заставил декана Гриффиндора закругляться. — Для всех, кроме мистера Редстоуна, есть домашняя работа. Методы применения и использования заклинания Эванеско и пять методов применения и использования подвидов данного заклинания на выбор. Все свободны.
Как только Магнус вышел из комнаты, к нему подошёл высокий, широкоплечий старшекурсник Слизерина.
— Это ты Редстоун? — спросил он ничего не понимающего Магнуса.
— Да, — кротко ответил он бугаю.
— Меня зовут Даниелл фон Стурцберг, я капитан команды Слизерина по квиддичу. Ты приглашён участвовать в наших тренировках, приходи на стадион в понедельник, в шесть часов. Этот шанс даётся всем первокурсникам, которые неплохо показали себя на уроках полёта. Так что не пропусти его, — сказал он, после чего, кивнув на прощание, ушёл восвояси.
"Квиддич... Квиддич — это любовь народа, если ты, конечно, неплох", — задумался Редстоун, направляясь в подземелье. Нужно было переодеться и бежать быстрее делать домашнюю работу...
Ночь, 1:09, 30 ноября, комната отдыха старшекурсников Слизерина.
— Хорошо сыграли сегодня, — полным энтузиазма голосом оповестил всю свою музыкальную группу Леон. — Но, думаю, нужно ещё раз пройтись по началу, мы там слегка сбиваемся...
— Леон, перестань, у Магнуса уже глаза от усталости смыкаются, а ты всё никак не успокоишься, — приструнила Леона его девушка. — Редстоун, иди уже спать, а то я от твоего вида сейчас расплачусь.
— Ну да, я пошёл, до завтра, — зевая, сказал Редстоун, поднимаясь на ноги.
Но не смог удержать равновесие, и последним, что он запомнил перед темнотой, был приближающийся мраморный пол комнаты...
8.
Ночь, 2:29, больничное крыло Хогвартса.
— Поппи, что случилось с мистером Редстоуном? — тихо спросил безмятежно выглядевший Дамблдор. Но его вид обманывал. Несмотря на своё внешнее спокойствие, внутренне он был очень сильно обеспокоен произошедшим. В последнее время он всё больше и больше думал о юном змееусте, видя в нём такую же нездоровую тягу к знаниям, как и у Тома в его юности, да и то, что многие юные слизеринцы начали собираться вокруг него, пробуждало в Альбусе нездоровые ассоциации Редстоуна с Риддлом.
И теперь, узнав, что юный волшебник оказался в больничном крыле, сразу же поспешил узнать, из-за чего именно. Дамблдор очень сильно опасался того, что Магнус попал сюда из-за какого-нибудь магического эксперимента, хотя своим разумом великий чародей понимал, что сейчас Редстоун просто не мог знать чего-нибудь опасного. Но неприятное чувство не покидало Альбуса, так что он решил прийти и осмотреть юного чародея лично.
— У мальчика сильное физическое истощение, истощение магического типа и, скорее всего, морального. Правда, об этом я сейчас судить не могу. Мальчик, кажись, загнал себя, — неодобрительно покачала головой медсестра. — Куда профессора да декан смотрели? — строго нахмурившись, спросила она Альбуса.
— Поппи, ты ведь должна понимать, что профессора не могут уследить за каждым учеником, — сказал Дамблдор. — Могу ли я осмотреть его? — спросил директор медсестру.
— Конечно, только недолго. Было бы нежелательно, если мальчик проснётся, — сказала ему Помфри, после чего направилась в свой кабинет.
Альбус же подошёл к мальчику и взглянул на него сквозь свои артефактные очки-половинки.
"Что же он делал, чтобы довести себя до такого состояния?" — обескураженно подумал Дамблдор, смотря на Редстоуна в магическом аспекте.
Если ранее Редстоун был похож на активный вулкан, в котором бурлила магия, словно раскалённая магма, вырываясь из своего сосуда, то теперь Магнус напоминал больше тлеющие угли костра.
Взглянув поверх своих очков-половинок, Альбус отметил впалые щеки и огромные мешки под глазами.
"Мальчик определённо загонял себя... Но что он делал и, главное, когда и где, если этого не заметили профессора и даже Снейп, который обещал мне приглядывать за ним, — размышлял Альбус, сев на стульчик рядом с кроватью, на которой лежал Редстоун.
Бросив взгляд в окно, Дамблдор смотрел прямо на неестественно яркую луну, прекрасно освещающую весь Хогвартс. Переведя взгляд на Магнуса, Альбус грустно улыбнулся и подумал: — Сколько же мороки и проблем с тобой, Магнус Редстоун. Страх того, что я не смогу направить тебя на путь добра и ты станешь как твой предок. Опасение того, что ты так же, как и Он, пойдёшь тропою тёмных искусств... Все эти немые вопросы в глазах профессоров, когда я прошу их рассказать о тебе. Как ты учишься, с кем ты общаешься, показать твои эссе... Тяжёлые разговоры с Минервой, которую приходится раз за разом осаживать, дабы она не сорвалась на тебя. Намёки Северусу, что я всё вижу... Все его мимолётные взгляды, полные ненависти, которые он бросает на тебя, ассоциируя с Лордом Волдемортом. Бедняга до сих пор не забыл Лили..." — тяжко вздохнув, Альбус устало потёр рукой лоб. — Слишком стар я стал. Нет больше той энергии, что была во мне ранее, нет больше того желания. Но и нет никого, кто бы мог меня сменить". — Если бы кто-то сейчас зашёл в больничное крыло, то смог бы увидеть очень эксклюзивное зрелище. Усталого Альбуса Дамблдора. Настоящего Дамблдора, а не один из его образов вроде сумасшедшего старика-маразматика или же могущественного мага, не сомневающегося и не ошибающегося лидера, а настоящего, невероятно уставшего, побитого жизнью старика-волшебника.
— Альбус, тебе пора, — тихо сказала ему Поппи, стоящая за ним. Она одна из немногих, кто знал настоящего Дамблдора, поэтому сейчас не удивилась тому, как выглядел самый могущественный за последние два столетия светлый маг.
— Спасибо, Поппи. И прошу тебя, оповести меня, как только мистер Редстоун придёт в себя, — попросил директор медсестру.
— Конечно, Альбус, — легко согласилась мадам Помфри.
— И ещё одно. Когда мистер Редстоун будет здоров, то скажи ему, что я хотел бы его видеть, — отдал он наказ медсестре. — И да, ты же знаешь, как я обожаю яблочные тянучки, — подмигнув, произнёс Дамблдор. — Спокойной ночи, Поппи, — исчезая в зелёном огне камина, пожелал директор.
— И тебе, Альбус... Отдохни уже, — тихо пробурчала себе под нос медсестра, направляясь в свой кабинет. Ей тоже нужно было поспать, завтра будет тренировка по квиддичу у команды Гриффиндора, а это всегда означало, что у медсестры будет много работы.
Утро, 7 Декабря, 6:30, больничное крыло Хогвартса.
— Держите, — протянула медсестра Редстоуну три флакончика зелья. — Запомните, половину бутылочки до приёма пищи, половину после. Вечером зайдёте ко мне за следующей порцией, — строго наставляла мадам Помфри юного волшебника. — Вам всё ясно?
— Да, мадам, — покорно ответил Магнус медсестре.
— Хочу я в это верить, мистер Редстоун. Больше я не хочу видеть вас в таком состоянии, так что уделяйте себе впредь больше времени на отдых. И да, вас хотел бы видеть директор, направьтесь к нему сразу же после завтрака. Пароль — яблочные тянучки, — сказала напоследок медсестра Магнусу, прежде чем выставить того вон из своей обители.
Оказавшийся за дверью Редстоун впервые за пару дней свободно вздохнул.
"Какая же неугомонная женщина", — поморщился Магнус, вспомнив многочисленные наказы, запреты и упрёки этой... медсестры.
Спустившись в большой зал, Редстоун отыскал взглядом своих друзей, после чего направился к ним. В последний раз он видел их три дня назад, так как мадам Помфри запретила им его посещение, после того как Роуз поругалась с Хорстом прямо в больничном крыле.
Причём из-за совершенно ненужной вещи, подумаешь, Роуз нечаянно или всё же специально назвала Магнуса грязнокровкой, отчего Джереми, решивший "оберегать" Редстоуна от поползновений других слизеринцев, вспылил, и очень даже сильно.
Если бы не своевременное вмешательство медсестры, то эти двое наверняка прокляли бы друг друга.
— Всем хорошего утра и приятного аппетита, — пожелал своим однокурсникам Редстоун, садясь за своё пустовавшее место рядом с Хорстом.
Нестройно слизеринцы поприветствовали Редстоуна в ответ, после чего продолжили свою трапезу.
— Отдохнул наконец-то? — высокий голос, обладательницей которого являлась Орелия Роуз, невозможно было не узнать. Особенно странная смесь превосходства, заботы, интереса и опять же превосходства делала его сильно узнаваемым.
— Да, я сейчас в полном порядке, — смотря Роуз в глаза, спокойно ответил ей Редстоун.
Он давно заметил, что она практически с самого начала их знакомства пыталась вывести его из себя.
Так что и сейчас, смотря в её зелёные глаза, он чувствовал, что она просто желает, чтобы он с ней поругался.
"С чего она так на меня взъелась? — отстранённо подумал Редстоун, играя в гляделки с девочкой. — Я её провоцировал? — спросил себя самого Магнус. — Нет, не провоцировал... Я ей помогаю? Помогаю. Да я, даже зная, что она не переносит маглорождённых, специально старался держаться от неё подальше, был всегда предельно осторожен в высказываниях и обращении... Из-за чего же она так взъелась на меня? Так и охота плюнуть на все правила и обещания и просто просмотреть непосредственно в её голове, как себя лучше всего с ней вести, — оставаясь внешне спокойным, даже улыбаясь, зло думал Редстоун. — Тихо, нужно научиться понимать людей. Не дело это — всегда полагаться на свои возможности..."
— Орелия, у тебя мантия запачкалась, — всё не отводя взгляда, поведал ей Редстоун.
После его слов он и его однокурсники могли смотреть на бесплатное шоу того, как покрасневшая Орелия пыталась очистить свою мантию салфеткой, что у неё не очень получалось, из-за чего она начинала злиться и выглядела... довольно комично.
"Странная мания у неё, касающаяся внешнего вида", — улыбаясь, смотря на пыхтения Роуз, подумал Редстоун.
Вспомнив, что она, вообще-то, волшебница, Орелия достала палочку и двумя заклинаниями заставила исчезнуть пятно от овсянки, после чего сразу же вернула себе невозмутимый вид.
— Что у нас по расписанию? — спокойно спросила она Аттвуд.
— Пары по истории магии, — старательно пряча улыбку, ответила ей Лиза.
— Ясно. Пойдём, мне ещё нужно взять книгу, — позвала она с собой Аттвуд.
Поднявшись, обе девушки удалились.
— Надо будет запомнить это, — весело ухмыляясь, Джереми забросил себе в рот последнюю ложку овсянки. — Ты откуда узнал, что она так отреагирует? — спросил он Редстоуна.
— Я и не знал. Нет, я замечал, что она очень... — сделал паузу Магнус, для того чтобы найти наиболее подходящее слово, — истерична? — спросил он скорее самого себя, чем Хорста. — Да, именно... В общем, Роуз очень истерична, когда дело доходит до её внешнего вида.
— Да, я это сейчас тоже заметил. Интересно, как она среагирует, если наслать на неё какие-нибудь чары, изменяющие внешний вид не в лучшую сторону, — показательно задумался Джереми. Видимо, он так и не помирился с Орелией после их небольшой размолвки в больничном крыле.
— Не надо, она этого тебе не простит, — остудил его пыл Магнус. — Я не собираюсь выбирать, с кем мне общаться, если вы разругаетесь из-за такого пустяка.
— Это не пустяк, — горячо возразил Редстоуну Хорст. — Ты ведь и сам понимаешь, что так продолжаться не может? Она постоянно пытается унизить тебя, причём такими словами!
— Джереми прав, — просто и прямо сказал до этого молчавший Минор. — Даже Декат согласился с этим.
— Ладно, но мне сейчас не до этого, — как можно беззаботней ответил им Магнус. — Меня директор Дамблдор вызвал, и я не знаю зачем. Сейчас это меня больше беспокоит, чем странная, нерациональная неприязнь Роуз.
— Из-за чего это он тебя вызвал? — спросил его Декат, который был одним из тех немногих слизеринцев, которые уважали и восхищались Дамблдором. Тот же Минор относился к директору в лучшем случае прохладно.
— Думаю, из-за того, что я упал в обморок. Может, отчитать хочет за то, что не спал в такой поздний час, может, хочет узнать, зачем я себя довёл до такого, может быть, он хотел бы спросить меня о том, как именно я заслужил магическое истощение... — задумался над этим Редстоун. — Вариантов много...
— Ну да, ты смотри, чтобы у нашего факультета после разговора не оказалось на пару сотен баллов меньше, — попросил его Джереми. Но, тут же вспомнив что-то, усмехнувшись, сказал: — Хотя, зная тебя, мы получим на пару десятков драгоценных камней больше.
— Посмотрим, — протянул Редстоун и, достав палочку, создал заклинание Темпус, при помощи которого узнал время. — Ладно, мне пора, — закинув последний кусочек тоста, Магнус поднялся и направился в кабинет директора.
Он специально решил отправиться пораньше.
Нужно было ещё вспомнить дорогу, ведь местонахождение входа в директорскую обитель им показывали лишь однажды.
Сидя за массивным деревянным столом, Альбус планировал то, в каком русле он будет вести беседу с Редстоуном. Вряд ли мальчик изменит своей тактике отмалчивания, так что директору наверняка вновь придётся выпытывать ответы из излишне замкнутого мальчика.
Вновь и вновь рассматривая различные варианты, Дамблдор пытался выбрать, в какое русло он поведёт беседу. Будет ли он напирать авторитетом или же будет действовать тоньше... Для каждого человека нужен был свой подход. И Альбус всегда умел искусно находить нужные слова... Но сейчас он был неуверен, он боялся использовать неправильный подход к Редстоуну.
