| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ночевать сегодня я планировал здесь, не возвращаться же ночью в Петербург, поэтому, дав указания Елизавете об этом, решил навестить друзей по полку.
Подходило время ужина в собрании, где я смогу увидеть практически весь офицерский состав, поэтому именно туда я и направился.
Встретили меня здесь тепло, особенно рады были друзья, такие же корнеты. Соблюдая этикет, представился непосредственным командирам, штабс-ротмистру Фрейтаг фон Лоринговену, полковнику Абалешеву. Александр Александрович буквально на днях получил чин полковника, я поздравил его с этим. После представления полковнику Рауху, был удостоен краткой беседой с ним. Как и предполагал, тот предупредил меня об интересе к моей персоне со стороны, как говорится, 'компетентных органов'. По его мнению, это было связано с недавними убийствами в округе. Действительно, было бы странным не увязать меня с этими происшествиями, ведь часть убитых — мои, мягко сказать, недоброжелатели. Тут он и рассказал мне, чем вызван интерес полковника Герарди к этому делу. Оказывается в доме убитых, в Гуммолосарах, точнее во дворе, в хозяйственных постройках, нашли тайник с оружием, бомбами и крупную сумму денег, которые были похищены в ходе нашумевшего в прошлом году нападения на казначея Санкт-Петербургской таможни и убийстве при этом четырех конвойных и самого казначея. Теперь стало понятно участие в расследовании одного из высших жандармских офицеров.
Отдельный корпус жандармов, или просто жандармы (с1826 по 1917 гг., политическая полиция Российской империи, осуществляющая охрану безопасности государства, его политического и общественного строя.). В армии, и особенно в гвардии было неоднозначное отношение к этой структуре. В целом понимая ее роль в защите устоев, особенно при нынешней обстановке в стране, в офицерском сообществе к ним относились с некоторым предубеждением. Не приветствовалось, например, часто проводить время в их обществе, дружба с жандармами считалась дурным тоном. И это при том, что поступить на службу в корпус было непросто. Для перевода в Отдельный корпус жандармов требовалось выполнение следующих условий: быть потомственным дворянином, окончить военное или юнкерское училище по первому разряду, иметь трезвое поведение, не быть католиком и даже женатым на католичке, не иметь долгов и пробыть в строю не менее 6 лет. Только тот, кто удовлетворял этим требованиям, допускался к предварительным испытаниям (устным и письменным) в штабе корпуса для занесения в кандидатский список, а затем должен был прослушать четырехмесячные курсы и выдержать выпускной экзамен. Только после этого офицер высочайшим приказом переводился в Отдельный корпус жандармов. Отсев был высочайшим, оставались, воистину, лучшие из лучших. И тем не менее...
Георгий Оттонович сообщил мне о настоятельном желании полковника Герарди побеседовать со мной, так сказать, в частном порядке, точнее о его просьбе встретиться со мной. Хоть просьба и неофициальная, порекомендовал пойти навстречу без всяких предубеждений, так как он считал того порядочным человеком и истинным патриотом. Я принял это к сведению и заверил своего командира, что не буду воротить нос и готов встретиться с жандармом и по возможности ответить на его вопросы. Так как встреча неофициальная, тем более я числюсь в отпуске, то сам не буду ее инициатором, но готов принять его дома или где еще. Пусть инициатива исходит от него, ему же это надо.
После опять подошел к своему командиру штабс-ротмистру Фрейтаг фон Лоринговену и старшему полковнику полка Абалешеву, председательствующему в офицерском собрании. По установившейся традиции я обязан был проинформировать собрание о предстоящей дуэли и получить формальное согласие на участие в ней. Разъяснив им обстоятельства моей ссоры с князем Эристовым и желании буквально завтра направить секундантов для официального вызова, получил полное одобрение своими действиями. Особенно мои старшие товарищи были удовлетворены тем, что я проявил хладнокровие, дав возможность и время князю Эристову без 'потери лица' выйти из этой ситуации, не стал горячиться и требовать сатисфакции. Ну а то, что он не воспользовался предоставленной возможностью, ...Они так же одобрили мой выбор секундантом корнета Лишина. Юра был мне близким другом и было бы странным, если бы я не рассчитывал на него. Вторым секундантом рекомендовали штабс-ротмистра Коленкина, офицера второго эскадрона нашего полка. Он, кстати, буквально на днях был повышен в звании. Во-первых, Александр Эристов был штабс-капитаном, а не только драться с корнетом на дуэли, но и решать формальности этой дуэли с таким же корнетом — хоть и не было нарушением правил, но считалось mauvais ton, предпочтительнее в этом качестве видеть офицера в более высоком чине, приблизительно равным vis-а-vis(франц.) К тому же новоиспеченный штабс-ротмистр водил дружбу с многими слушателями артиллерийской школы, к которой был приписан штабс-капитан Эристов, поэтому эта кандидатура была удобна по 'политическим мотивам', те были соседями, не хотелось бы натянутых отношений с ними, которые могут возникнуть после дуэли. Хотя, как выяснилось, эта приписка носила очень формальный характер, на самом деле тот был на отдыхе после прибытия с войны.
Тут же собрался, так сказать, 'орг.комитет' причастных к этому делу, и были разъяснены все нюансы обязанностей секундантов, стиль поведения, мои права, обязанности. Что бы, не дай бог, не запятнать славное имя представителя лейб-гвардии Его Императорского Величества Кирасирского полка.
Решено что завтра же, поутру, секунданты отправятся в дом князей Эристави, что на Аптекарском острове и в случае отказа от извинений передадут мой официальный вызов. В этом случае, так как я являюсь оскорбленной стороной, то право выбора оружия остается за мной. Мое предпочтение, конечно же, пистолет. Чай, ХХ век на дворе, не на мечах же драться. Ну а остальные вопросы — чисто формальные. По установившей традиции, дуэли проводились на окраине Лесного парка на Выборгской стороне, на месте знаменитой дуэли Новосильцева и Чернова (знаменитая в русской истории дуэль, на северной окраине Петербурга 22 сентября 1825 года. Оба дуэлянта — флигель-адъютант Владимир Новосильцев и поручик Семёновского полка Константин Чернов — получили смертельные ранения. Причиной дуэли стал отказ Новосильцева из-за сопротивления его матери Екатерины Владимировны жениться на сестре Чернова. Дуэль изначально предполагала смерть обоих участников, т.к. проводилась с расстояния 8 шагов, стрельба велась практически в упор. В 1834 году места, где стояли стрелявшие, были отмечены двумя каменными знаками. В настоящее время — это ул. Новороссийская, парк Лесотехнической Академии). Я хотел бы все решить завтра к исходу дня. Думаю, мой противник не будет против, он должен понимать, что не следует оттягивать неизбежное, в обществе не поймут. Все остальное — расстояние, стрельба в схождении или в неподвижном состоянии, очередность — как договорятся секунданты, я им полностью доверяю. Обычно стреляются с 35 — 40 шагов, раньше было принято с 15 -20, но сейчас, с современным оружием, меньшая дистанция — это просто взаимное убийство со стопроцентным результатом. Очередность — или по жребию, или первой — оскорбленная сторона. Как говорится, на все воля Божья!
* * *
* * *
*
Утром, сразу после завтрака, я, в компании с Юрой Лишиным и штабс-ротмистром Коленкиным отправились в Петербург. Во второй половине дня должен был подъехать полковой врач, Лебедев Владимир Александрович. Вопреки тому, что писали об офицерских дуэлях в будущем, на самом деле это было далеко не рядовое события для полка, представитель которого дрался, все формальности должны быть соблюдены, престиж полка не должен пострадать. По указанию командира врач был откомандирован в наше распоряжение, а Абалешеву Александр Александрович, как старший полковник, уже наверное встречается с руководством офицерского собрания Артиллерийской школы, к которой был приписан мой противник. Решались и другие вопросы, связанные с проведением дуэли. А пока мои секунданты поехали с визитом в особняк князей Эристовых, а я к себе, на Васильевский.
Как оказалось, у меня гости, в зале меня ждала Мэри. Увидев меня, она встала ко мне на встречу.
— Александр, Вы не должны этого делать! — порывисто воскликнула она.
— Здравствуйте Мэри, я тоже рад Вас видеть! — холодно ответил я. Она как бы натолкнулась на стену, остановилась в шаге от меня и пристально посмотрела своими бездонными глазами.
— Александр, я прошу Вас, ради нашей дружбы...
— Мэри, я, право, не понимаю о чем Вы ... Вчера приезжал Прокопий Левонович, Вы... Если Вы о разговоре со штабс-капитаном, то я уже говорил, я готов принять извинения, готов забыть... Сейчас именно с этой целью к нему отправились мои друзья. Если князь Эристави так же не желает доводить дело до дуэли, у него будет возможность исправить это. Но я, право, не понимаю, как я могу повлиять на его решение? Свою позицию я обозначил, у князя было время, да и сейчас еще есть, чтобы решить все мирно.
Она несколько мгновений просто молча смотрела на меня, потом вплотную подошла и положила руку мне на плечо.
— Саша, я очень прошу тебя. Он старше тебя, он приехал с войны, он опытнее тебя. Что бы ты не думал, я боюсь за тебя...
Мне было приятно ее прикосновение, я вспомнил тот вечер в Бадене, те прогулки, ... Она смотрела мне в глаза, я смотрел в ее... Боже, как она красива!
В коридоре что то грохнуло, послышался звон разбитой посуды, быстрые удаляющие шаги. Я вздрогнул, наваждение прошло. Осторожно взял ее за запястье и снял ее руку со своего плеча.
— Не надо, Мэри. Я тронут твоей заботой, обещаю, он не умрет.
Она отстранилась от меня, поправила шляпку, попыталась открыть радикюль, будто что-то забыла там, потом успокоилась.
— Саша, Саша! Я же боюсь за тебя... Мне жаль..., — молвила она, поддернула плечом, будто стряхивала что и совсем другим тоном продолжила: — не провожай меня, — и направилась к выходу.
* * *
* * *
*
Ближе к обеду подъехали мои секунданты. Штабс-капитан ожидаемо отказался принести извинения, больше того, по словам Юрия, попытался истребовать извинений от меня, впрочем, ничем не обосновывая это. Он так же определился с секундантами. Это были офицеры лейб-гвардии уланского полка, в котором служил младший Эристави. Уже состоялась встреча. Как и предполагалось, противная сторона согласилась с местом проведения в Лесном парке на Выборгской стороне. Решили стреляться, на пистолетах, дистанция — 35 шагов, по команде. Оружие — специальная дуэльная пара, однозарядные пистолеты старого образца, c капсюльным замком. Я предупредил секундантов, что если мой соперник не против и доверяет мне, то я готов представить их из своей коллекции, дав честное слово, что ни разу не пользовался и не пристреливал их. В повседневной жизни этого типа оружие давно было вытеснено револьверами и автоматическими пистолетами, но на дуэлях пользовались именно ими. Традиция!
Как правило, дуэли проводились по утрам. Не стали нарушать этот порядок и сейчас, решили встретиться в 9 утра на окраине парка. Таким образом, мои друзья решили все формальности с противоположной стороной, все предельно ясно, никаких неожиданностей, остается дождаться утра.
Приняв, в качестве аперитива (фр. Apеritif, от лат. aperīre 'открывать' — блюдо как правило, слабоалкогольный напиток, подаваемое перед едой и вызывающее аппетит) ароматный кампари (итал. Campari -горький ликер красного цвета на основе ароматических трав и фруктов, повышает аппетит, употребляется в чистом виде в качестве аперитива) разыграли партию в бильярд, играли в американку (разновидность русского бильярда. В качестве битка можно использовать любой шар на игровом поле, бить можно 'любым по любому'. Засчитываются как свояки — свои шары, так и чужие. Победа достается тому, кто первым забьет восемь шаров). К этому времени подали обед.
Прислуживала молодая горничная, Анна. Чувствовалась, что она чем-то взволнована. Легкое подрагивание рук, красные пятна на лице, что впрочем никак не портило ее, наоборот, придавая некую изюминку во внешности. Я так понял, причина этого волнения — подслушанный мой разговор с Мэри. Кто это был, я сразу догадался, но не думал, что она так близко к сердцу воспримет все это. Обстановку пытался разрядить Лишин, наш 'штатный Казанова'. Он всячески уделял внимание девушке, еще больше вводя ее в краску, сыпал комплиментами, иногда даже на грани, пока я не попросил его не смущать ее и не мешать ей выполнять свои обязанности. Почему то эта моя защита еще больше смутила ее, она вышла, будто бы по делу, дальше нас стала обслуживать старая экономка, Татьяна Федоровна. Ну, здесь не пошутишь, она дама серьезная, но искренне любящая меня. Да, честно сказать, как то и обстановка не располагала к продолжению шутливого разговора, завтрашняя дуэль — это не самый удачный повод для шуток.
После обеда мы часа два посидели в библиотеке, кофе, шустовский коньяк, разговоры ни о чем. Немного поиграл на гитаре, оба моих секунданта были большими поклонниками моего творчества и не упускали возможности послушать новые песни, а то и разучить их. К вечеру к нам присоединился Владимир Александрович, наш полковой врач. Его присутствие завтра на дуэли было обязательным, противная сторона так же просила об этом, они не могли представить своего. Сам же он еще вчера без всяких раздумий согласился сопровождать нас, как он выразился, '... для него это честь ...'.
Разыграли вист (командная карточная игра, играть в которую лучше всего вчетвером), прерываясь лишь на ужин. Так и прошел вечер.
* * *
* * *
*
Утром, легко позавтракав, я во избежание осложнений при возможном ранении в живот, ограничился чашкой кофе и парой бутербродов, друзья мои более плотно, отправились к намеченному месту.
Немного мрачный в начале весны парк, засаженный хвойными и лиственными деревьями, вполне благоустроенные лесные тропинки и дорожки. Слева — строгое здание лесного института, чуть дальше краснеет кирпичная кладка тридцатиметровой водонапорной башни. Дальше идем пешком. Цветочный пруд с 'закаленными' утками, ринувшимися к нам в надежде получить хлебные крошки, идем по дорожке из деревянных свай, выложенных по самому берегу, вплотную к воде, для удобства желающих 'осчастливить' этих птиц. По утоптанной неширокой дорожке выходим на небольшую поляну, со всех сторон плотно укрытую елями. Две каменные тумбы на расстоянии примерно пятнадцати шагов друг от друга, место знаменитой дуэли восьмидесятилетней давности.
Практически следом появляется противная сторона. Их четверо. Штабс-капитан со своим братом и два штабс-ротмистра улана. Взаимное представление друг другу, вежливые кивки и мы расходимся в стороны. Секунданты и доктор остаются уточнять правила, проверяют оружие, отмеривают дистанцию, после подзывают нас.
— Не желаете примириться, господа? — обращается к нам один из секундантов — улан с обязательным по процедуре вопросом.
Оба Эристави смотрят на меня. Я молчу, пауза затягивается, первым не выдерживает штабс-капистан:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
