Питомец

— Пошли, пошли отсюда! — передними лапами отмахнулся я от падальщиц, только вместо слов из горла вырвался предупреждающий рык. Две дымные струйки потянулись вверх из ноздрей.

Вороны почуяли, что казалось бы, законная добыча, не совсем мертва и пытается лишить их обеда. Птицы не согласились с подобной постановкой и решили приложить усилия для приведения моей тушки к удобоваримому виду.

— Кар! Кар!

К голодной парочке присоединилась тройка соплеменниц. Пятеро на одного. Расклад, как у Высоцкого: "Их восемь, нас двое". Птицы кружили вокруг меня, нападая попеременно. Роли и задачи у них были чётко расписаны. Одна пара отвлекала, вторая клевала в спину, тварь без пары постоянно скакала и махала крыльями перед мордой, тем самым отвлекая от загонщиц. Про белые пули из заднего места они тоже не забыли, и именно это было самым противным. Я пытался отбиваться, но куда там. Удивительным образом, пернатые твари уворачивались от выпадов зубами и мастерски уклонялись с пути магических зарядов. Невеликие силы быстро покидали меня. Удары сыпались со всех сторон. Через десять минут стало ясно, если не принять кардинальных мер, вороны элементарно заклюют раненого дракончика. Как ни прискорбно признавать, великий и могучий победитель крыс и гроза магов спасовал перед пернатыми разбойницами.

— Р-р-р, — шуганув левую парочку, я неудачно подставился под клюв одной из ворон, терзавших правый фланг обороны. — Р-р-р!

Нет, врёте, не возьмёте. От злости и бешенства неожиданно заработали подщёчные железы. Есть, я поймал нужный кураж! Пятая ворона, скакавшая перед самой мордой, взмахнула крыльями...

— К-А-А-Р! — горящий факел рухнул на землю.

Ура, мы ломим, гнутся шведы. Загонные пары решили не испытывать судьбу, бросив подпаленную товарку на погибель. Чёрнокрылые стервятницы, громко грая, вскоре скрылись за кронами деревьев, которые окружали небольшой галечно-песчанный пятачок на берегу таёжной речушки. Когда подпаленная птица перестала дёргаться, я отгрыз ей голову. Роли поменялись, но воронятина не полезла в глотку. Сухое, с неприятным запахом мясо ничего, кроме рвотных позывов не вызывало. Бросив расчленённую тушку на холмик муравейника, пущай рыжие трудяги порадуются, я задумался о жратве. Запасы мои хрен знает где, да и сам я не представляю, где нахожусь, а жрать хоца. С охотой нынче некоторый напряг — крылья не работают, "дичь" не покатила, грызунов не чую, а для скорейшего восстановления требуется еда. Получается затык. Потоптавшись на месте, я приметил на краю поляны кустики с ягодами, подозрительно напоминающими жимолость. Х-м-м, делать нечего, перейдём на подножный корм.

* * *

*

— Ой, беда, беда, беда... Ой, беда-беда...

Загляни сейчас на заповедную полянку сторонний наблюдатель, его взгляду предстал бы суматошно носящийся от кустиков до кустиков чёрный дракончик. Мелкая скотинка, размером чуть поболе кошки, вытанцовывала странный танец. Всё бы ничего, только никакого скрытого смысла в метаниях крылатой твари отродясь не было, кроме...

То ли алхимическая бурда, которой я наглотался до отвала в башне, то ли заговорённая кровь мага, мстящая за смерть хозяина, или со мной свели счёты кустики за объеденную с них ягоду, не берусь судить, но какой-то из этих компонентов привёл к печальным последствиям. В конечном итоге желудок переработал весь "коктейль Молотова", передав густую массу в кишечник и далее..., а далее никак. Припёрло меня сурово. Беда не приходит одна, я, словно Данила-мастер, пытался выдавить из себя "каменную чашу", ни в какую не желавшую выходить. И тут я познал истинное значение слова "запор"... Вот беда, так беда, на фоне которой меркла потеря крыши над головой и угроза голода, ибо, боюсь, от натуги лишусь зрения, а то и вовсе буду иметь дырки в черепе на месте гляделок. Распугав окружающую живность выпученными глазами бешеной мышки, я носился по поляне, не зная, куда пристроиться и прося небо отпустить мне грехи тяжкие. За что мне такая пытка?!

Небо, подсвечивая искрами звёзд и подмаргивая блином ночного светила, выкатившегося на тёмное полотно, не спешило оказывать несчастному помощь. Лишь когда ночь перевалила на вторую половину, а с низин потянулись щупальца тумана, сняли боги мою невзгоду. Прошу прощения за грубость — я сходил "по-тяжёлому"!!! Это было невероятно, какое облегчение! Никогда до этого не чувствовал такого ощущения свободы...

Недолго я наслаждался доселе неведомым чувством. Через пять минут желудок скрутило от дикого голода. Нет, это издевательство какое-то. Что за жизнь попёрла? Где ближайшее дерево, я снесу его головой. Офигенный режим! Чёртов мёртвый ублюдок. Он меня точно сглазил. Вернуться назад и надругаться над его трупом? Знать бы в какую сторону топать, а то бы запросто. Я бы его на одних эмоциях придавил: достал из могилы, убил второй раз и закопал поглубже. Ненавижу магов. Не по мне такая жизнь: пожрал — погадил. У-у-у, а жрать, однако, опять хоца.

Голод не тётка, как ни крути. Помнится я с мурашами вороной делился. Засунув брезгливость туда, где ей самое место, я двинулся в сторону муравейника.

Мда..., в отличие от излишне избирательных в пище драконов, муравьи такой хернёй не страдали. В полуметре от муравейника лежало то, что осталось от птицы. Рыжие лесные трудяги не жадные и с радостью поделились со мной перьями и костями. И это всё? Восхитительно. Куда делось то, что должно быть между ними? Ворона оказалась обглодана начисто. Оперативно работают. Вот что значит коллективный труд и общий стол! Кто не успел, тот опоздал. Я очутился в большой семье, в которой не рекомендуется щёлкать клювом.

Ладно, пошукаем в другом месте. Эх, где наша не пропадала. Нос по ветру, ушки на макушку. Что там у нас? Ни писка ни визга. Тишина. Совы спят уже в гнезде и не ухают везде, мыши в сене, лисы в норах и не думают о запорах. Лес словно вымер. Ан, нет, поторопился я с выводами. Порядка двухсот метров строго на восток кто крупный чавкает чем-то аппетитным. Вопрос — кто и чем чавкает? Либо травоядный копытный травкой закусывает, либо травоядного копытного... Третьего не дано. Стоит проведать. Буду надеяться на хищническую солидарность. Нарубавшийся дикий зверь вряд ли прельстится мелким ворюгой. Ни в коем случае не падальщиком. Господь упаси. Просто у кого-то нынче обстоятельства не сложились, приходится брать взаймы, а так мы сами охотники хоть куда. Если "строго на востоке" окажется не хищник? Судя по звукам "чавкалка" мне не по зубам. Что тогда? Тогда порыщем ещё. Должно же мне в кои-то веки повезти.

Так, стоп шустрик, куда собрался?! Идти-то придётся ножками, да через кустики-шустики, а не через траву-мураву. Крылышки мои бо-бо. Ничего, мы тихонечко, с оглядкой, аккуратно и ни за что цепляться не будем. Если не жрать, то они ещё долго болеть будут. Трёхразовое питание придаёт хорошее настроение и скорое выздоровление. Согласен, с трёхразовым питанием это я не подумавши хватанул, тут бы разок нарубаться и самому закуской не стать. Не стоим, родимый. Бог не выдаст, свинья не съест.

Вспоминая свиней, я как в воду глядел. Через двадцать минут осторожного "похода" по условно вражеской территории, головной дозор в моём лице обнаружил здоровенного секача, который в гордом одиночестве хрумкал желудями под громадным раскидистым дубом. Визуально горб кабана вздымался на высоту около двух метров. Однако, если Бог выдаст, то этот "поросёночек" слопает меня в один присест. Поджав хвост, я решил не искушать судьбу. Дракончик я маленький, совсем не Геракл, дабы мочить этого эриманфского свина. До греческого героя мне ой как далеко, а кабанчик вот он — рядом. Рассудив, что бережёного бог бережёт, ваш покорный слуга предпринял тактический манёвр, именуемый отступлением. Лучше голодным похожу, целее буду.

Решив не искать добра от добра, я, по собственным следам потрусил на знакомую полянку, тем паче на её краю, у самой реки, есть хороший выворотень с удобной пещеркой, дожидающейся своего "квартиросъёмщика". Когда до ночлежки оставалось метров тридцать, я наткнулся на корягу. Странно, по дороге туда, её тут не лежало. Только-только я отшагнул назад, как корешок шевельнулся и попытался скрыться в траве. Тьфу, в сердцах сплюнул я, змея. ЗМЕЯ! ЕДА! Ума не приложу, как я её умудрился не почуять. Удирающее пресмыкающееся было догнано в три прыжка (и откуда, только силы взялись), скоротечная схватка окончилась со счётом один-ноль в мою пользу. Оставив голову змеюки муравьям, я, истекая слюной, потащил остальное под выворотень. Мясо холоднокровной дичи оказалась не в пример вкуснее тухлой воронятины и по вкусу напоминало свежую курятину.

Осоловев после позднего ужина метром "колбасы", решив, что утро вечера мудренее, я прикопал оставшуюся треть и завалился спать. Выспаться не получилось, к рассвету меня начал колотить озноб, позже сменившийся жаром. Утренние лучи солнца высветили распластавшегося на берегу реки дракончика с тусклой чешуёй, превратившейся из антрацитово-чёрной в грязно-пепельную. Ничего удивительного, я заболел...

* * *

*

Надо же, думаете, драконы не болеют? Ничего подобного! На собственном горьком опыте я убедился в обратном. Знаете, будучи просвещённым человеком, живущим в не менее просвещённом двадцать первом столетии, редко задумываешься о причинах и следствии той или иной болезни. Простыл, закашлял, захирел — приступаешь к доведённым до автоматизма действиям. Достаёшь из походной сумки "фервекс" или "упсу", можно аналог, то бишь заменитель с крепостью в сорок градусов, высыпаешь в кружку/выливаешь в стакан, после чего употребляешь, не забыв залить кипятком/приправить солью или перцем. Подлечился и прыгаешь себе дальше горным козликом. Не знаю, кому как, а мне с моей работой брать больничные было ох как не выгодно. Разница в деньгах получалась ощутимой. Как следствие, всё, что не сводило в могилу, переносилось на ногах и перевозилось из области в область с помощью самолётов "Аэрофлота", "Трансаэро" или других авиакомпаний. Ни разу меня не срубало так, чтобы пластом лежать в постели в ожидании прихода врача либо его антиподки с косой в костлявых лапках.

Интересно получается, видимо высшие силы решили, раз прикалываются, так делать сие непотребство по полной программе. По доброте душевной они восполняли пробелы, допущенные объектом шуток в прошлой жизни. Благодаря усилиям заинтересованных сил: чертей ли, или ангелов — все они одним миром мазаны, у мелкого рурга от накатившей слабости подламывались лапы, трясся хвост и, чуть ли не в прямом смысле, отваливались крылья. Ничего не хотелось делать, в голове осталось одно единственное желание, лечь под кустиком и умереть. Краски мира померкли, моим разумом овладела апатия. Дорога от пещерки под выворотнем до речушки и обратно превращалась в настоящее испытание. Расстояние в пять метров растягивалось на милю.

Если бы не речушка, я бы распрощался с жизнью. Постоянная рвота спровоцировала обезвоживание, компенсировать которое помогала хрустальной чистоты вода, она же выводила из организма отраву. Пусть жидкость ненадолго задерживалась в желудке, вылетая обратно в очередном приступе рвоты, но какая-то её часть усваивалась. По всем признакам я отравился зельями. Почему меня не скрутило в первый же день или минуту? Вопрос останется без ответа. Много ли вы знаете о строении организма драконов, об их биохимии и метаболизме? То-то же! Я тоже в колбасных обрезках данного направления соображаю ничуть не больше вашего. Три раза "ха" на то, что сам теперь дракон. Знания берутся из чего-то: книги, рассказы, опыт старших, школа, институт. Предположим, что книги у барона были, жаль о дракончиках в них не упоминалось. Со школьными профессоре, путешествуя на плечике Лилины, также приходилось не единожды сталкиваться, жаль они больше о грамматике, словосложении и этикете говорили. О драконах ни слова, если не касаться запретов всюду таскать питомца за собой. На запреты и возможные санкции Лилина плевала с высокой колокольни, да только знаний её плевки не прибавляли. Так что будем довольствоваться гипотезами и гаданиями на кофейной гуще. Лично я полагаю, что некоторую роль сыграл приобретенный иммунитет. Выжил же я после яда, подсунутого милой горой ходячего сала в лице злобной кухарки. Либо яд, если он был в зельях и эликсирах Базиле, имел отсроченное срабатывание. Третьей гипотезой является отсутствие яда как такового, просто таким образом сказалось смешение мультикомпонентной лужи в моём желудке. Кстати неплохо было бы понять, как зелья повлияли на мою тушку в целом, и какие последствия ожидать в будущем?

Касаясь прошедших событий. Вопросов после себя они оставили гору и пару приличных сопок в придачу. Как так получилось, что маг обстучал мною все более или менее твёрдые поверхности, ничего мне не сломав при этом? Вопросец, что ни говори. Я полагаю, что здесь сыграла роль выпущенная на волю магия. Можете ухмыляться и зубоскалить, но попробуйте назвать другую объективную причину. Я не смог, логика спасовала. На выходе из башни должен был получиться кусок фарша, а не живёхонький дракончик, отделавшийся лишь повреждёнными перепонками крыльев и сотрясением мозга. Хотя можно долго и продуктивно спорить о наличии серого вещества в моей черепной коробке, ведь там может оказаться сплошная кость от лба до затылка. Опять же, незнание анатомии не позволяет включиться в интересный диспут на животрепещущую тему...

Не меньше, абы-кабы не больше, вопросов всплывает со дна подземной реки. Что, как, почему, каким образом? Сверзившись с канализационного отверстия, подведённого к потоку, я очутился в полнейшей тьме. Ледяная вода обжигала морозом и колола иглами холода. Держаться на поверхности оказалось смерти подобно, голова, спина и крылья постоянно бились и цеплялись за низкие своды, порвать перепонки окончательно у меня не было никакого желания. Поток постепенно ускорялся... Набрав полную грудь воздуха, я с головой ушёл под воду, благо драконы на десять минут могут задерживать дыхание. Меня протащило через узкий проход, напоминающий трубу, стенки которой вскоре разошлись в стороны, вышвырнув пленника на поверхность. Через несколько секунд до моих ушей донёсся шум падающей воды. Водопад?! Охренеть! Река, увлекая меня за собой, обрывалась куда-то вниз. Попытки выгрести не приносили успеха. Когти впустую скребли и цеплялись за осклизшие, мокрые от влажной взвеси камни и гранитные стены. У-у-х, короткий полёт в бездонную пропасть, искры из глаз — удар башкой со всего маху о камень или сталагмит гарантированно погасил сознание. Всё, больше я ничего не помню. Сколько продолжалось моё купание, где и как подземные воды вышвырнули добычу на поверхность и принесли её в чащобу? Почему не захлебнулся? Почему очнулся в полутора метрах от обреза воды и почему оказался присыпан водорослями и донными отложениями? Непонятно. От одних "почему", оставшихся без ответа, можно сойти с ума. Потеря памяти похожа на склероз — каждый день новости. Сколько часов моя тушка изображала бесплатный деликатес на берегу? Видимо немало, раз привлекла к себе пернатых гурманов... Опять меня тошнит. Извините, я тут недалеко...