Все оттенки серых будней

— Почти такие же. Ответы на вопросы. Мне всегда было интересно узнать, что движет людьми, упорно нарывающимися на самоубийство. Откуда берутся все эти бредовые истории. Я бы не поверил и в происходящее сейчас, расскажи мне кто-нибудь о нашем походе. Привел бы кучу логических доводов, почему это невозможно. И, тем не менее — я сижу сейчас вместе с вами в начале пути к логову врага. Я честно предупредил — я доведу вас до логова, а там — ваш выход. Я буду наблюдать. Пытаться понять. Не думаю, что у меня получится. Но вся эта история здорово переворачивает мое представление о мире. Что это — торжество наивности над инстинктом самосохранения? Я не верю в каноны. Задача канонов — посмешить почтеннейшую публику. Развлечь. Ты никогда не задумывался, почему все эти истории так похожи одна на другую? Потому что они состоят из одних и тех же элементов. Абсолютно. Убери шелуху, убери яркие краски, имена — получишь шаблон. Один для всех. Этот шаблон выстроен так и для того, чтобы развлекать. Возбуждать. Дергать те струны души, и в той последовательности, чтобы сыграть мелодию истории. Другой порядок струн — другая песня. Песня жалости, сострадания... Или социально-трудовая песня — работай усердно, и будет тебе счастье. Очень популярная. И все стараются не замечать, что те, кто всю жизнь вкалывали, как проклятые, умирают нищими. Зачем, ведь звучит песня. Она ведет вперед. И вас она ведет вперед, ваш маленький отряд. Сначала он был смешной, гротескный. Теперь — не смешной.

— А какой? Жалкий? — Дикрану не нравилось, куда свернул разговор.

— Нет, не жалкий. Я не жалею людей, прилагающих все силы, чтобы не замечать очевидного. И считающих, что если о них кто-то заботится, то так будет всегда. Извините, ребята, вас никто в спину не толкал. И не толкает. Можно даже сказать, что главная моя задача — это смотреть, что никто вас в спину не толкает. Потому что, если бы толкал, то это была бы песня жалости — коварный супостат послал на верную погибель. Самое время появиться герою крутости немеренной и спасти несчастных и отчаявшихся. Но вы не несчастные и не отчаявшиеся.

— А кто?

— Упрямые. Тоже ничего себе качество. И слепые. Это уже хуже, потому что может иметь за собой печальные последствия. Вам ведь под нос пихают — противник силен. Силен настолько, что с ним не совладали ни воины, ни маги, ни подлецы. И вы продолжаете это игнорировать. Думаю, много сил надо потратить, чтобы превратить эти факты в пустое место. На это все ваши силы и уходят. Мне интересно — до каких пор вы сможете игнорировать эти вещи. Пока не упретесь в выставленную вперед ладонь Шрама? И продолжите идти вперед, не замечая того, что топчитесь на одном месте? Забавная будет картинка, вот только смеяться будете не вы. Ладно, что-то мы засиделись. Пора на боковую, хотя назвать сегодняшний день утомительным довольно сложно.

— Почему?

— Ну, скажем так, в Ладар я уже ездил, притом, неоднократно. До сих пор мне как-то не приходило в голову, что можно столько раз останавливаться в первый же день, тем более без серьезной причины. И ведь если бы лето было, а то ведь только весна, лужи кругом, сыро. Я всегда думал — надо получать удовольствие от всего, что делаешь. Так жить проще и веселее. Но знаешь, пять сомнительных пикников по уши в холодной грязи... так я еще не развлекался...

— Да, глупо как-то получилось... Надо было соглашаться на твою идею с каретой... Но ведь герои в седле неделями проводят... Ну, это я к тому, почему сразу не поддержал...

— Угу... Неделями. Едят в седле, спят в седле... Ты подал мне интересную идею — "седло, как ячейка героизма". Если все надоест, уйду обратно в монастырь и напишу трактат. Если будем двигаться такими темпами, то через день доедем до Финада. Там пересядем. Думаю, этого будет достаточно, чтобы выдавить весь оставшийся героизм. Не думал, что он через пятую точку выдавливается, тем не менее, похоже, что именно так.

— Через пятую точку, да? Так вот что такое героизм? Грубо... И пахнет плохо... Не думал как-то об этом.

— Вот и подумай. Кроме запаха и способа получения, там еще много общих черт. Например, такая, что вокруг полученного итога много всякой дряни любит кружиться. И если б только мухи... Это тоже к вопросу о наших дальнейших планах.

— Я совсем перестал понимать — удрученно сказал Дикран и посмотрел на порядком опустевшую кружку.

— Ну это тоже вопрос не к тебе, а к нашей предводительнице. Ты завтра едь поближе к нам — поучаствуешь.

— Да что у тебя за вопросы к Саррине? И то к ней, и это к ней?

— Ты ведь сам заметил, что у вас у всех разные причины участвовать в этом деле. Одинаково бредовые, можно сказать — одинаково идеалистические, просто вы идеализируете все разные вещи. Можно даже сказать, не вещи... Хм... Как бы это так назвать... Смотри — ты идеализируешь роль. Кем ты должен был бы быть в идеале. Героем. Герой должен иметь ряд качеств, навыков, ну и так далее. Ты убедился, что ими не обладаешь, и успокоился. Хорошо. У Галены идеал — место. Заметь, именно место — к себе у нее претензий нет. В ее идеале, она должна быть в центре героического акта. Чувствуешь разницу? Все должно происходить вокруг нее, а она сама должна просто быть. Ее меньше всего заботит само героическое действие. Важна степень героизма, которое лишь подчеркнет ее, как дорогая оправа подчеркивает драгоценный камень в центре. Одно событие, одно место, одно обстоятельство, а насколько разные подходы. Нолт, в какой-то степени, ее копия, просто лишенная этого блеска. Я не хочу сравнивать Галену с драгоценным камнем... качество не то. Их можно сравнить как обычную стекляшку и подделку. Подделка сияет и блестит вполне красиво, особенно если рядом нет настоящего камня. Но стукни по ней — рассыплется. С Грибидом и Стаххием еще проще — им в душу запали образы верных рыцарей. Неинтересно.

С Сарриной все сложнее, потому что ее идеалы сложнее. Тут и место, и роль, и обстоятельства. И если с ролью она для себя определилась, то вот с обстоятельствами... Сомневаюсь. До сих пор она не очень-то рассуждала вслух о предполагаемом новом государстве. "Как было" — недостаточное описание, особенно, если оно взято из семейных хроник.

— Но ты ведь тоже идеалист! Иначе не увязался бы за нами. И ты веришь в благополучный исход дела, разве нет?

— Конечно! Я верю, что все люди — разумные существа, сколько бы раз жизнь не тыкала меня в обратное. А благополучным исходом дела я считаю, что все останутся при своих головах на плечах. Да, можешь не продолжать — я понимаю, что я самый большой идеалист среди вас всех!..

Дорога. Дорога — это время для разговоров. Хотя сказать, что мы наутро сразу отправились в путь, было бы большим преувеличением. Большим преувеличением было лишь сказать, что мы отправились в путь тихо.

Утром "вдруг" оказалось, что неподготовленная за... ммм... ладно, скажем так, неподготовленное тело после дня, проведенного в седле, имеет свойство болеть... Сильно... А в нашей компании подобралось достаточно... эээ... элементов, которые о собственных неудобствах привыкли ставить в известность всех, притом — визгливо. И ждать... вернее нет, не ждать, а подразумевать, что от самого факта жалобы все вокруг должно мигом прийти в желаемое состояние, а уж как — не их дело. Так что я спокойно спустился в общий зал и успел там не только позавтракать, но и пообедать, наблюдая, как с потолка сыпется пыль и со второго этажа долетают малопонятные и малопривлекательные вопли. К обеду до Галены, наконец, дошло, что от количества и интенсивности капризов ничего не изменится... Маленьким детям иногда дают прореветься, чтобы они поняли, что вопли — это не универсальный способ манипуляции взрослыми. Лучше поздно, чем никогда.

Так что после обеда мы все-таки двинулись в путь. Итак, что я там говорил? А, да: "дорога — это время для разговоров"...

Подъехав к нашей задумчивой предводительнице, которую порядком достала утренняя сцена, я задумался: а стоит ли сейчас влезать к ней в душу? Судя по всему, там сейчас и так активно происходит переоценка некоторых ценностей. В первую очередь — методики подбора друзей и спутников. Притом весь процесс происходит с интенсивностью ядерного синтеза. Впрочем, вопрос решился сам собой — покосившись на мою физиономию и излишне ехидную улыбку, Саррина хмуро поинтересовалась:

— Смешно?

— Очень! — Кивнул я и улыбнулся еще шире.

— Ты — злой человек!

— Ага! — Кивнул я с самым счастливым видом, как будто мне только что отвесили лучший комплимент в моей жизни.

— Нашел чем гордиться! — Саррина поджала губы.

— А я не горжусь, я получаю удовольствие.

— Извращенец!

— Продолжим список? Хочешь, подскажу? Обычно следующим пунктом идет "циничный".

— Чего ты хочешь?

— Ты имеешь ввиду, прямо сейчас, или вообще?

— Сейчас.

— Да уже ничего. Я вполне в состоянии обождать до более благоприятного момента, во имя сохранения мира и дружбы в коллективе. — Саррина вздохнула:

— Не так я себе все это представляла...

— Знаешь, мне как раз было интересно, а как ты вообще себе все это представляла?

— Я думала, будет проще... Думала, люди помнят...

— Что помнят? Содержание твоих семейных архивов?

— То, как было раньше... Думала, этого будет достаточно... У Колзона нет наследников, думала, получится все само собой. Если бы не этот маг...

— Само собой, да? А как насчет ближайших родственников Колзона? Кем там ему приходится Дардий? Племянником? Я не очень в курсе... Но до сих пор именно он считался следующим претендентом на престол, притом, совершенно официально.

— Но ведь это же понятно, что у меня прав больше! — Саррина вскипела. Я задел больной мозоль.

— Кому понятно? Вам, шестерым? Потому что мне, например, непонятно. Но я хотел спросить не это. Вот представь — враг повержен, лежит у твоих ног... Ну, предположим, что пролезли мы как-то в эту крепость, пробрались мимо охраны, не заблудились по дороге и попали в нужное место, незаметно подкрались к магу и ты сразила его своей реликвией. Дальше что?

— Как это, "что"? — Опешила Саррина.

— Ну, еще раз... У твоих ног труп мага, за спиной — свободный каменный трон ("Блин! Надо срочно смотаться в Моравол и сказать, чтобы построили мне там тронный зал, а то стыдно-то как!!!"). Что ты будешь делать? Нет, не так... Там нам надо будет спешно уносить ноги, чтобы нам их не оторвали и не заставили есть, перед тем как приступить к основной казни... Вот мы выбрались из крепости и, избегнув всех опасностей, ушли от погони, вернулись в Синдар. К этому времени весть о гибели мага уже разнесется, и, если твои выкладки на счет Колзона верны (кстати, вполне верны), то он к этому времени благополучно отдаст концы, а Дардий в Синдар еще не прибудет. Что ты будешь делать?

— Ну как, "что"? — Повторила Саррина. Пластинку ей сменить, что ли? — отправлюсь прямиком во дворец, созову совет и предъявлю им свои права на престол. У меня есть все официальные доказательства для этого.

— Доказательства, да? Пергамент, кстати, хорошо горит, кольца — пропадают, а я знаю в Синдаре парочку умельцев, которые за разумную плату сделают тебе доказательство родства с Гхагом Огнеметателем. Можно даже, что ты была его прабабушкой. Но это я снова отвлекся. Хорошо, ты предъявила им свои доказательства, они расплакались, вытерли сопли рукавом, а Дардий даже публично принес извинения на городской площади за невинно убиенных предков. Ладно. Вот, ты села на трон. Дальше что?

— Ну как, "что"? — Саррина растерялась вконец, а я закатил глаза к небу — Буду управлять государством. Столько всего нужно сделать...

— А ты вообще в курсе, как управляются государства?

— А что тут такого? На трон садились люди и помоложе меня, и поглупее! Справлялись же они как-то.

— Ммм, с маленькой поправкой — ты сама мне рассказала, что с тех пор как появился маг, все поменялось. Если маг умрет — все исчезнет, я так понимаю? То есть ты будешь находиться на самой верхушке совершенно разлаженного механизма...

— Не страшно. Тот же Синдар Кровавый вообще все разрушил — и ничего.

— Да, но он пришел с уже готовым своим механизмом, он просто расчищал под него место. А у тебя только пятеро сподвижников, которые ни капли не разбираются ни в финансах, ни в налогах, ни в управлении армией... Ни в чем...

— Шестеро... — Видимо, Саррина пропустила мимо ушей вторую часть моей фразы.

— Я не в счет! Я никогда не лезу в дела, в которых не разбираюсь, так что увольте! Вот в крепость проникнуть — это ко мне. А вот в налогах...

— А ничего менять не будем! Работает же оно сейчас как-то! — Саррину "осенило".

— Это оно сейчас работает, пока маг жив. Сама же говорила — аристократия перестала ссориться, чиновники взятки брать перестали, налоги стали все платить. Чудеса! Тут без магии — никак! И смотри — я могу поверить в весь этот бред только при одном раскладе — если действующая аристократия сообразит, что при тебе они смогут получить больше, чем при Дардии. Дардий — мужик суровый, с ним особо не наворуешь... А если ты решишь нажать на аристократию, то тебе никакие чудеса не помогут.

— А Манапах? Старый придворный маг, который защищает короля?

— Он защищает его от магических угроз, в случае войны и прочее. Его политические дрязги мало волнуют, и уж ему точно все равно, кто сидит на престоле. Если против тебя ополчится вся знать, то он вряд ли станет тебя поддерживать. К тому же после того, как ты убила его ученика...

— Они не посмеют!!!

— А что им помешает? Только не говори мне, что во времена правления твоих предков аристократия не ссорилась между собой, и не свергала родственников с престола. А ведь это — не твои родственники, так что никакие теплые чувства они к тебе не испытывают, напротив, ты отодвинула их от кормушки, к которой они с таким наслаждением припали.

— И все равно Манапах должен меня защищать! Ведь я — законная королева этих земель!

— Во-первых, Манапах никому ничего не должен. А кому был должен — те давно лежат в своих могилах. А во-вторых — как насчет всевозможных внешних врагов? Манапах тут один не справится. Если знаешь, пару лет назад мы были на грани войны с тремя соседними королевствами сразу. И остановил их, судя по всему, тот же маг. Что им помешает напасть, когда ты придешь? Уж точно не уважение к твоей королевской особе...

— Что-нибудь придумаю. — Поджала губы Саррина.

— Скорее, на кого-нибудь понадеешься. Заметь, пока что вся твоя "королевская программа" опирается на слепую поддержку тех, кто в этом совершенно не заинтересован. Других идей у тебя нет. И что все само собой устроится. Неужели у тебя в жизни все всегда устраивалось само собой?

— Да.

— Ясно... — Чем дольше продолжался этот разговор, тем больше он терял смысл. Была у нас одна такая королева в истории... Мария-Антуанетта. Она тоже считала, что ее должны любить только потому, что она королева. Наверное, таких королев было больше, просто эту уж очень эффективно избавили от ее головных болей, да и от необходимости дальше что-нибудь считать.