Почти любовь, почти падение

— Конечно, всё будет хорошо, — повторила она, вот только тон её выдал. Жданов уловил нотки горечи, кресло её развернул и присел перед Катей на корточки. В глаза ей заглянул.

— Ты мне не веришь?

— Верю.

Он взял её за руку.

— Тогда не сомневайся.

Она головой качнула, но Андрей её перебил.

— Сомневаешься, я же вижу. Ты во мне сомневаешься.

— Не в тебе, Андрей.

Жданов руки за её спину просунул и Катю поближе притянул. Она в его руках забарахталась, пытаясь принять более приличную позу, а не ту, когда он совершенно нахально между её ног устроился, но Андрей просто держал её и деться ей было некуда.

— Я же тебе обещал... Мы с тобой об этом говорили. Что ничего не изменится.

Она могла бы ему возразить, даже рассмеяться, поинтересоваться, верит ли он сам в то, что говорит, но кроме новой волны убеждений и клятв, это ни к чему бы ни привело. А Катя не была уверена, что Андрей до конца понимает, в чём ей клянётся. Не в любви, конечно, нет, они уже очень давно об этом не заговаривали, но он обещал, что ничего не изменится, что они будут вместе, по-прежнему, но вся беда была в том, что "по-прежнему", то есть, как сейчас, Катя не хотела. Дальше — не хотела. Сколько можно прятаться? А сказать об этом Жданову ей смелости не хватало. Хотя, совсем не представляла, что с ней будет, если он исчезнет из её жизни. Даже если на часть его станет меньше в её жизни. Наверное, с ума сойдёт.

Андрей наклонился, поцеловал сначала одно её колено под плотной тканью юбки, потом другое, а Катя попыталась голову его оттолкнуть.

— Перестань.

— Ко мне сегодня поедем?

Она смотрела на него в замешательстве. Потом очки надела, надеясь таким способом вернуть себе рассудительность.

— Об этом мы тоже с тобой говорили, — пробормотала она негромко, и стараясь от него отвернуться.

— Хорошо, — послушно кивнул он. — Поедем в гостиницу.

Его рука к тому моменту сумела забраться под её блузку, и Катя невольно выгнулась ему навстречу. Жданов вовремя этот момент уловил, подался вперёд и её в губы поцеловал. Окатило жаром, Катя даже по плечу его стукнула с перепугу, а Андрей не отступил, чуть наклонил её назад, практически укладывая на кресло, и поцелуй затянулся. И только когда его губы спустились к Катиной шее, она смогла вздохнуть и тогда уже снова попыталась его от себя оторвать.

— Хватит, хватит, — зашептала она.

Его губы остановились у воротника-стойки её блузки, замерли там на секунду, а потом Жданов шумно вздохнул и отодвинулся. А когда поднялся на ноги, как бы оправдываясь, показал Кате два поднятых вверх пальца. Да, да, они два дня вечерами не встречались, из-за Киры, которая на него буквально охоту устроила, но это ведь совсем не значит, что можно потерять стыд и прямо здесь, в каморке... Катя села нормально, на кресле развернулась и растрепавшиеся волосы пригладила. На Жданова не смотрела.

— Прости, — шепнул он, снова к ней наклонившись. И голову поднял, когда услышал в кабинете голос Малиновского.

— Палыч, ты здесь?

Катя тут же Андрея от себя оттолкнула и уткнулась взглядом в экран компьютера, а Жданов как ни в чём не бывало, напустив на себя независимый вид, вышел из каморки.

Катя слышала, как он с Романом заговорил, а сама зажмурилась и лицом в свои ладони уткнулась. И как ей с ним справиться?

Если бы у неё хоть какой-то опыт был, если бы она хотя бы примерно представляла, как вести себя с мужчинами, как ими управлять, как своего добиться. Но она обо всех этих науках не то чтобы смутного, вообще никакого представления не имела. И сдерживать темперамент Жданова, который порой просто ничего не слышал и не хотел слышать, ей не удавалось. Кажется, она ещё ни разу не смогла ему отказать. И если бы он сейчас проявил свойственную ему настойчивость, то поцелуями бы дело не закончилось, а Катя потом бы себя извела упрёками, что настолько от него зависит, что делает всё, что он ни попросит. И пришёл бы Малиновский, и не дай бог бы их застал. Она бы со стыда сгорела тогда, ведь если только предположить, что кто-нибудь узнает... И стыдно не за себя, за Андрея стыдно... что он с ней. А он от этого не понимает, или отмахивается просто.

Тем вечером тоже ничего не получилось. Как раз приехали родители Андрея, и он отправился с ними ужинать, с Кирой под руку, а Катя за ними из-за угла наблюдала и только приказала себе не расстраиваться сильно. Не нужно. Что с этим поделаешь? С правильным положением вещей?

— Показ, показ!

Дамочки из женсовета с раннего утра пребывали в приподнятом настроении, словно, все, как одна, получили приглашения. Нарядились в лучшие платья и теперь прихорашивались перед большим зеркалом в курилке. С самого утра прихорашивались, позабыв про работу.

— Обожаю показы, — говорила Света, подкрашивая глаза новой тушью, купленной специально для сегодняшнего дня. — Так интересно, так торжественно. Столько людей знаменитых увидеть можно.

— Можно, — согласилась Амура. — Но только когда показы в "Зималетто" проходят. Вот в прошлый раз целую гостиницу снимали, и мы не увидели никого и ничего.

— Но сегодня наверстаем.

— Можно подумать, что нас в зал пустят, — расстроено проговорила Таня Пончева.

— А мы Ольгу Вячеславовну попросим, или Катю, чтобы провели нас. Когда в "Зималетто", то проще.

— Ага, они снова церберов выставят, как в прошлый раз, и никуда ты не попадёшь.

Маша Тропинкина обернулась на притихшую в стороне Пушкарёву.

— Кать, а ты-то идёшь, я надеюсь? Или снова в стороне отсиживаться будешь?

Катя голову подняла.

— А что мне там делать?

— Как это — что? Да всё, что угодно! Веселиться!

— После той нервотрёпки, в которой мы к показу готовились, я веселиться совсем не хочу, — призналась она.

— А чего хочешь?

— Известно чего, — удивилась Шура. — В отпуск. Да, Кать? Я бы тоже в отпуск пошла, но лучше лета подожду. И тогда махну куда-нибудь!.. — Она мечтательно прикрыла глаза, а Амура рядом с ней хмыкнула.

— Точно, к бабушке в деревню, в Пензенскую область.

Все засмеялись, а Шура обиженно примолкла.

— Так что, Кать, ты на показ пойдёшь?

— Я не знаю. Нет, скорее всего.

Маша поскучнела, словно это ей в приглашении отказали.

— И что самое противное в этом, что Жданов твой и настаивать не будет. Вот ведь мужики.

Пушкарёва резко вскинула голову и на подруг посмотрела чуть ли не с ужасом.

— Почему — мой? Он... совсем не мой.

— Как это не твой? — Амура с Шурой переглянулись и фыркнули от смеха. — Он тебя уволил, что ли?

Катя непонимающе качнула головой.

— Нет...

— Так значит, твой. Начальник!

— А ты о чём подумала, Катерина?

Она сильно покраснела и отвернулась в сторону.

— Не нужно мне его приглашение, — пробормотала она униженно.

— Девочки, оставьте Катю в покое. — Таня посмотрела на подруг с укоризной, а когда поняла, что Катя в их сторону не смотрит, ещё и свирепости во взгляд добавила. На самом деле за Катю обиделась. Ведь все вокруг знали, что Катя Пушкарёва в Жданова влюблена, это было настолько очевидно. Но она была их подругой, и говорить об этом, а уж тем более сплетничать, было некрасиво.

В президентский кабинет Катя возвращалась взволнованная и растревоженная разговорами в курилке. Ей очень не нравилось, что все подозревают её в особом отношении к Жданову-младшему. Она ведь, как могла, скрывала это, но все всё равно подозревали, а скорее всего и замечали. Значит, она что-то делает не так. Смотрит на него, что ли, как-то по-особенному? Но уже давно она на людях старается вообще в его сторону ни одного взгляда не кидать. Притворяется, что он ей абсолютно безразличен. Может, слишком старается?

В кабинете шло какое-то незапланированное собрание. Пал Олегыч, Малиновский, даже Урядов, и Андрей, лениво покачивающийся в своём кресле. Её увидел и уставился уж слишком пристально, Катя готова была сквозь землю провалиться. Поздоровалась со всеми, Пал Олегычу коротко улыбнулась, а после поинтересовалась у присутствующих, не нужно ли им чего-нибудь.

Пал Олегыч заверил её, что не нужно, и Пушкарёва в свою каморку шмыгнула.

— Главное, чтобы Милко со своими нервами не пережал, — услышала она голос Романа Дмитрича. — Ольга Вячеславовна сказала, что он с утра капли пьёт. Нервы успокаивает.

— Да у него нервы, как канаты, — сказал Урядов со смешком.

— Ну, Жора, ты не преувеличивай. Нервы у Милко, может и в порядке, но вдохновение пусть поддерживает. Хоть каплями, хоть чем.

— Гости начнут съезжаться к семи, время ещё есть.

— Время для чего?

— Чтобы вздохнуть. И переодеться надо.

— Волнуешься? — это уже Пал Олегыч у сына спросил.

— Я всегда перед показом волнуюсь, папа. Это нормально.

— Нормально, я же не спорю. Или врёте, что всё готово? Сейчас суетиться начнёте?

— Всё готово, Пал Олегыч, — заверил его Малиновский. — Ни суеты, и уж тем более никакого бегства.

— Ну, хорошо.

— У меня ещё дело, — сказал Андрей. — Встреча назначена. — Подумал. — В банке.

— В каком банке? — переспросил Рома.

Жданов кашлянул.

— В нашем, — веско ответил он.

— Всё в порядке? — поинтересовался Пал Олегыч, и в голосе проскользнула тревога.

— Всё отлично, папа. Просто... пара рядовых вопросов. Мы с Катей всё решим.

— С Катей? — на этот раз переспросил Малиновский, а сама Катя за дверью замерла.

А Жданов рассвирепел.

— Вы что всё переспрашиваете? У меня встреча назначена, поеду со своим помощником и всё решу. Через пару часов вернусь. В чём дело?

— Да нет, ни в чём. — Малиновский странно усмехнулся.

— Обедать с нами не пойдёшь? Мама хотела устроить семейный обед.

— Не могу.

Катя от двери отошла и присела на своё кресло. На самый краешек. От волнения даже во рту пересохло. Она отлично знала, что никакой встречи в банке у них назначено не было.

— Я никуда не поеду, — заявила она, когда Андрей, спустя некоторое время к ней зашёл и попросил собираться.

Жданов в дверях остановился, рукой в косяк упёрся, а посмотрел задумчиво.

— Почему?

— Потому что никакой встречи нет. Ты всё придумал.

— Конечно.

Она головой покачала.

— Не поеду.

— Кать, — его голос показался ей безумно усталым, — у меня всего два часа. Потом начнётся самая нервотрёпка, потом показ, потом родители с Кирой меня обложат со всех сторон. А завтра совет. И я тебя очень прошу... Два часа.

Она кулачки сжала и посмотрела на них. То, что он предлагал, было как-то неправильно, лишено малейшего оттенка романтики и глубины, о которой Катя мечтала в их отношениях. Но он просил и смотрел так, что у неё сердце поневоле быстрее стучать начало, и она встала, пальто взяла, а когда они вдвоём мимо ресепшена шли, даже нашла в себе силы кинуть в сторону Маши лёгкую улыбку.

— Мы вернёмся часа через два-три, — сказал Жданов Тропинкиной. — Если что — звони на мобильный. Но, Маша, если что серьёзное.

— Хорошо, Андрей Палыч. — Она кивнула, а Кате рукой махнула, а Пушкарёвой стало нестерпимо стыдно за то, что они всех обманывают.

— Злишься на меня? — спросил он позже.

— Нет. Просто не знаю, как всё исправить. Мне всё время кажется, что мы попадёмся на чём-то мелком и глупом.

— На поцелуе. — Жданов её вниз потянул и в губы поцеловал. — Мы можем на этом попасться, да?

— Если ты будешь продолжать так себя вести.

— Буду. У меня по-другому не получается.

Катя выпрямилась и попыталась с Андрея слезть, но он удержал, и даже одеяло с неё потянул. Разглядывал что-то в ней, вглядывался внимательно, а Катя под его взглядом с ума сходила. Щёки загорелись, и в который раз отругала себя за то, что согласилась к нему приехать. Не жалела, боже упаси, но ругала — и себя, и его. Его особенно за то, что экзамен ей устроил. Шторы в спальне раздёрнул, как только пришли, и тут уже не нужно было думать ни о темноте, ни о включенном свете, солнце в окно светило, и Кате пришлось весьма непросто, но себя преодолела. А Андрей потом шептал ей на ухо о том, какая она молодец, что самая смелая и вообще, он теперь знает, как бороться с её страхами и упрямством.

— Я не упрямая, — возразила тогда она, а Жданов рассмеялся.

— Есть, есть чуть-чуть.

Но когда он принимался её разглядывать, совершенно не стесняясь ни себя, ни её, Пушкарёва всё-таки его отталкивала. А он снова смеялся.

— Красивая, — шепнул он ей на ухо. — Ты просто себя не любишь.

— А за что любить?

— За всё. За то, что ты такая, какая есть. Другой такой нет.

— Вот это точно, — со смехом согласилась она.

— Точно, — подтвердил он. — А мне нравится на тебя смотреть. Трогать нравится, целовать нравится. Особенно, когда ты начинаешь голову терять и смущаться забываешь.

Катя решительно покачала головой, на локте приподнялась, и одеяло на себя натянула.

— Я никогда не теряю головы, — заявила она чересчур заносчиво.

Андрей рассмеялся.

— Вот уж да!

— Да.

И тогда он её схватил и перекатился вместе с ней по кровати, вследствие чего Катя и оказалась на нём и снова без одеяла.

— На показ пойдёшь?

— Нет.

— Почему? И только не говори, что тебе там делать нечего.

— Я тебе там не нужна.

— Ты за меня не говори.

— Скажу. Я знаю. Там я тебе не нужна, я тебя отвлекать буду.

Он одну бровь приподнял.

— Как, интересно?

Катя предприняла ещё одну попытку с него слезть, а когда не получилось, со смехом взмолилась:

— Отпусти.

Андрей вместо этого снова её к себе вниз потянул и обнял. Кате, наверное, повезло, что она глаз его в этот момент видеть не могла. Взгляд блуждал по комнате, расстроенный и обеспокоенный.

— Завтра, после совета, я поговорю с Кирой.

Катя в первый момент затихла, прижалась к нему, потом осмелилась поинтересоваться:

— О чём?

— Я... — Андрей рукой по её обнажённой спине провёл, потом волосы в кулак захватил. — Нужно же что-то решать.

— Нужно? — Катя лежала на нём, обессилевшая вдруг и щекой к его плечу прижималась.

— А ты думаешь, что нет?

— Это вопрос?

— Катя!

— Что ты ей скажешь? — Она на локте приподнялась, чтобы Андрею в лицо посмотреть. — Что жениться не хочешь? Она и так это знает. Или хотя бы догадывается. А что ещё ты можешь ей сказать?

Он старательно вглядывался в её лицо, а когда взгляд наконец поймал, Катя нервно сглотнула. И головой покачала.

— Не смей.

— Почему?

Она нервно усмехнулась.

— Как ты себе это представляешь?

— Я — представляю. А вот почему ты так реагируешь.

— Я знаю почему! — Пушкарёва всё-таки слезла с него, ногу через него перекинула, рядом села и одеялом прикрылась. Андрей за ней наблюдал. Потом сказал:

— Ты сама всё это делаешь. Ты вбила себе в голову...

— Не надо мне этого говорить, пожалуйста! Я вбила, я сама себя испортила... Я такая, какая я есть, Андрей! Ты сам сказал. Но я не могу по твоему желанию измениться!

— Я не прошу тебя меняться.

— Правда? — притворно ахнула она, ни на секунду ему не поверив. — Это хорошо, потому что вряд ли из этого что-то получится. — И с кровати встала. — Пора на работу возвращаться. Надеюсь, напряжение ты снял.