Почти любовь, почти падение

Почти любовь, почти падение...

Рейтинг: PG -13

Герои: герои сериала "НРК", все основные персонажи и возможно несколько новых Дисклэймер: Все права на героев принадлежат Компании "Амедиа".

" " "

Это был непростой разговор. Обоюдная неловкость, сомнения, да ещё люди кругом. Катя не понимала, зачем Кире понадобилось приглашать её в ресторан. Да ещё в "Ришелье". И смотрела со значением, за каждым движением, жестом следила, каждый брошенный в сторону взгляд подмечала. Пушкарёву нервировало такое пристальное внимание. И внутри всё сжималось в предчувствии разоблачения. А вдруг Кира на самом деле всё знает? Хотя, кто ей мог рассказать? Если только Андрей... Зажмурилась на секунду. Невероятное предположение.

Катя на Воропаеву кинула быстрый взгляд и тут же отвела глаза, испугавшись. Сделала вид, что её интерьер интересует.

— Катя, вы ничего не хотите мне рассказать?

Пушкарёва медленно развернула салфетку, стараясь потянуть время. Очень кстати подошёл официант, подал папку с меню. Катя уставилась на строчки с названиями блюд, и молчала.

— Катя, — снова позвала Кира через минуту, когда официант молча удалился. — Я задала вам вопрос.

— Кира Юрьевна, а что вы хотите от меня услышать?

Воропаевой самой потребовалось собраться с мыслями.

— Катя... Знаете, после вашего появления в "Зималетто", у нас с Андреем начались проблемы. Я уверена, что вы... Может быть не специально, но вы имеете к этому отношение.

Пушкарёва низко опустила голову.

— Он перестал со мной советоваться, как раньше, — продолжала Кира тем временем. — Все свои вопросы, не только деловые, но и личные, он решает только с вами. А в последнее время, Катя, вы вообще с ним очень сблизились.

Они встретились взглядами, и Катя вдруг заметила, что лицо Воропаевой неожиданно смягчилось, да и тон, когда она заговорила, перестал изобиловать ледяными нотками.

— Катя, вы с Андреем сейчас бываете намного больше, чем я. Вы намного больше знаете. Скажите... он меня ещё любит?

Пушкарёвой захотелось исчезнуть из этого ресторана, а главное с глаз Киры прямо в эту секунду. Она больше не могла смотреть ей в глаза, и по сторонам не могла, это могло сойти за признание вины. Уставилась на пустую тарелку перед собой, и теребила салфетку на коленях, не зная, как справиться с нервозностью.

— Я не могу об этом судить. Это касается только вас и Андрея Палыча.

— Знаете, Катя, я почему-то уверена, что вы знаете, с кем он видится, с кем встречается. — Голос Воропаев заметно дрогнул. — В конце концов, в кого он влюблён.

Кате показался странным её взгляд, уж слишком пристальный.

— Кира Юрьевна, я не наперсница Андрея Палыча, я только его помощник и только в вопросах "Зималетто". Простите.

Кира горько рассмеялась.

— Я знаю, что вы очень преданны Андрею. И вы никогда не откроете мне имён. — Она наклонилась и проговорила тише: — Вы просто скажите мне, пожалуйста, у меня ещё есть шанс, что мы будем вместе?

Катя долго не могла подобрать правильных слов. Кира по-прежнему не спускала с неё глаз, и, наверное, видела, насколько Катя нервничает, но ей важно было получить ответы на свои вопросы. И невдомёк было, что Пушкарёва чувствует почти физическую боль, подбирая правильные слова для этих самых ответов. Ответов, которые для них обеих безумно важны. Разница только в том, что Кира об этом не знает.

Осторожно кивнула.

— Конечно... У вас скоро свадьба. Андрей Палыч женится на вас в любом случае.

Воропаева выглядела на самом деле расстроенной.

— Знаете, а мне не надо... чтобы он женился на мне в любом случае. Мне нужна любовь... У него кто-то есть, да, Кать? — И тут же раскаялась, качнула головой. — Простите меня, я просто не знаю, что мне делать.

И Пушкарёвой на самом деле стало её жалко. Смотрела на склонённую голову Киры, скорбную позу, опущенные плечи, и верила в её отчаяние, как в своё. Подалась вперёд, и, стараясь добавить своему тону правдивости, сказала:

— Кира Юрьевна, он будет с вами, обязательно. Только с вами. Вам нечего опасаться.

— А я сама знаю, что я виновата. Я контролировала его, а мужчины ненавидят, когда их контролируют. Но я это делала только потому, что люблю его. И мне важно знать, где он находится, с кем он находится. Знаю... я сама во всём виновата.

Катя прикусила губу, не зная, как справиться со своей неловкостью.

У Воропаевой зазвонил телефон, она ответила, и Катя минуту слушала, как она с Малиновским разговаривает. Они сегодня должны были лететь в Прагу, Кира боялась уезжать, оставлять Андрея в Москве без присмотра, так сказать. Наверное, из-за этого и решилась поговорить с Катей, по душам, чтобы заручиться хоть какой-то поддержкой. Или просто что-то решить для себя. И даже догадаться не могла, что со всеми этими вопросами, обратилась точно по адресу.

Закончив разговор, Кира кинула на Пушкарёву быстрый взгляд.

— Ну вот, Катя, мне и пора. Не нужно мне было затевать этот разговор с вами. — Она поднялась из-за стола, но Пушкарёва неожиданно её остановила.

— Кира Юрьевна, подождите, сядьте, пожалуйста. — Катя взволнованно улыбнулась. — Простите меня, просто... я на самом деле не тот человек, который может вам помочь. Понимаете?

Кира с сожалением кивнула.

— Знаете, я так рассчитывала на Прагу. Очень романтичный город, и я... Я столько всего напланировала! — У Воропаевой вырвался надрывный вздох, Кате даже показалось, что не сдержится и заплачет, но Кира с собой справилась. Только веско добавила: — У Андрея нашлись дела поважнее.

— У "Зималетто" на самом деле проблемы с банком, — попыталась её успокоить Катя. — Если Андрей Палыч их не решит, то компания может пострадать.

— А если он их решит, то пострадаю я, — неожиданно закончила Кира и из-за стола поднялась. — Всего доброго.

Катя не посмотрела ей вслед.

" " "

1.

Пушкарёва вышла из такси у здания "Зималетто", случайно прихлопнула дверцей край пальто, и на какую-то долю секунды ей показалось, что это последняя капля. Вот сейчас сил на следующий вдох не хватит, воздух просто не пройдёт через стиснутое спазмом горло, и она непременно разрыдается, прямо на глазах у Потапкина. Руку в кулак сжала, и глаза к небу подняла. Вдохнула и решительным шагом направилась к входу.

Выйдя из лифта на своём этаже, столкнулась с дамочками из женсовета. Те попросту вцепились в неё, требуя подробностей обеда с Кирой, вопросы задавали, недоумевали, с чего это вдруг Воропаевой захотелось пригласить её, а Кате с трудом удавалось уходить от прямых ответов. Что-то говорила, придумывала, даже соврать пришлось, немного. Улыбнулась, когда потребовалось, а потом, не выдержав допроса, поднялась с кресла Маши Тропинкиной, на которое её Шура усадила пару минут назад.

— У меня работы много, девочки. Пойду к себе.

— Кать, ну что ты, — расстроилась Амура. — Совсем ничего не рассказала.

Катя остановилась и посмотрела на неё и Шуру снисходительно.

— Ладно, что вас ещё интересует?

— Что ты заказала! Что вы ели?

Сказать им правду, что не то что вкуса еды не помнит, но и не помнит, что заказывала, кроме как смущения из-за того, что напутала там что-то с названиями, просто пальцем ткнула в первое попавшееся и ошиблась, было нельзя. Это, наверняка, заставит дамочек насторожиться и тему эту развить. С чего это она так распереживалась? А Кате очень хотелось поскорее уйти. Слава богу, что уже вторая половина дня. Ещё несколько часов, и можно будет уехать домой, спрятаться в родных стенах, и попытаться привести в порядок расшатавшиеся нервы и чувства. Поверить в то, что она всё ещё крепко стоит на ногах и земля из-под ног не уходит. Что ещё есть шанс устоять и не упасть. Вот только признания Киры из головы не шли. От каждого слова до сих пор больно было.

За спиной хлопнула дверь и от голоса Жданова, сразу мурашки побежали. Катя машинально повернула голову, чтобы его увидеть — молниеносное неконтролируемое желание — и тут же стушевалась. Андрей был не один, с Малиновским, они о чём-то негромко переговаривались, и сразу замолчали, когда её увидели. А может, ей только так показалось, и дело было не в ней, рядом-то ещё Шура с Амурой, и у них на лицах любопытства намного больше, чем у неё. И если честно, Кате совсем любопытно не было. Она уже давно привыкла к постоянным перешёптываниям Андрея с лучшим другом. У них всегда было много секретов, это даже Киру раздражало.

— Уезжаете, Роман Дмитрич? — с намёком на сожаление поинтересовалась Амура.

— Уезжаю, — отозвался Малиновский и на своего секретаря посмотрел. — Шурочка, а вы тоже в командировке?

Кривенцова округлила умело подкрашенные глаза.

— Так я вас проводить вышла, Роман Дмитрич!

— Правда? — умилился Рома. — Очень приятно. Шура, ты бы предупредила, я бы пораньше вышел. А то измучилась, наверное, меня ждать. Или ничего?

— Да ну вас, Роман Дмитрич, я же как лучше хотела.

Начальник кивнул, а потом на Пушкарёву внимание обратил.

— А вы, Катенька, удачи мне пожелаете?

— Счастливого пути, Роман Дмитрич.

— Спасибо. — И зачем-то добавил: — Не теряйте головы без меня.

Катя непонимающе посмотрела на него, и не заметила, как Жданов друга в бок толкнул. Рома тут же исправился:

— Это ко всем относится, не только к вам.

Пушкарёва кивнула.

— Я вернусь скоро, Ромку в аэропорт отвезу, — сказал Жданов и зачем-то попытался поймать Катин взгляд.

— А почему Жданов в Прагу не поехал? — прошептала Амура, когда начальство направилось к лифту. — Он же собирался.

Шура плечами пожала и посмотрела на Катю, но та глядела на Жданова с Малиновским и, кажется, даже не слышала, о чём они с Амурой говорили.

— Повезло тебе, повезло, — еле слышно пропел Малиновский для Жданова. И тут же хохотнул. — Вот оторвёшься-то, Палыч. Кира мешать не будет. Ты только особо не расслабляйся.

Жданов сунул руки в карманы пальто и покачался на каблуках, остановив взгляд на горящей кнопке вызова лифта.

— Да уж, уже представляю себе этот отдых.

— Ничего себе, — возмутился Рома. — Да я тебе самое приятное оставил. Подарочков насобирал, открытки подписал, расписание и подробную инструкцию составил. А ты ещё чем-то недоволен.

Андрей посмотрел с подозрением.

— Ты издеваешься, что ли? У меня не жизнь, а взрыв атомный, а ты издеваешься?

— Не издеваюсь я.

Андрей зубы сжал так, что желваки заходили, и обернулся. Чужой взгляд, устремлённый в затылок, покоя не давал. Хотел в ответ своим взглядом обжечь нахала, чтобы отстал, столкнулся глазами с Катей и замер. По привычке раздвинул губы в улыбке, чтобы угодить, а потом вдруг понял, что что-то не так. Она смотрела с неподдельной тревогой и даже мучением. И с немым вопросом. Андрей быстро оглядел её с ног до головы, взглядом ощупал, словно проверяя, нет ли каких повреждений в его Кате, в той, к которой он привык. Но ничего странного не обнаружил. Она была такой же, как и вчера, такой же, какой он её целовал в последний раз. Вот только глаза грустные, невероятно грустные.

Андрей голову чуть на бок склонил, глядя на неё, и едва заметно приподнял одну бровь. Никто другой не заметил и не понял бы, а Катя вдруг задохнулась, вроде бы испугалась, повернулась и убежала. Только дверь за ней громко хлопнула, закрываясь. Жданов нахмурился, не понимая, что происходит, и вдруг забеспокоившись.

Малиновский под локоть его толкнул.

— Ты едешь?

Пришлось кашлянуть в сторону, потому что голос вдруг отказал.

— Да, еду, — тихо проговорил он и в лифт вошёл.

— Чего это Катька убежала? — удивилась Амура, глядя то на закрывшуюся дверь, то на лифт, в котором Жданов с Малиновским уехали.

Шура плечами пожала, подумала, а потом предложила подруге это дело обсудить более детально, а заодно посетить курилку.

— У меня времени теперь много, — похвастала она.

А Катя Пушкарёва почти бегом пробежала по пустому коридору, не до конца понимая, от взгляда Жданова она бежит или от самой себя. Сердце сильно билось, будто Андрей её за чем-то неприличным застал. А ещё от волнения, переживаний и чувства вины. Оно билось, и в этот момент Катя могла поклясться, что так сильно и с такой самоотдачей до встречи с Андреем оно не билось никогда. И что теперь со всем этим делать?

Она ведь совершенно искренне сегодня с Кирой говорила. И даже то, что Андрей обязательно на ней женится, что всё у них будет хорошо — тоже было сказано искренне. Да, ещё вчера вечером она витала в облаках, она любила и не думала о последствиях, не готова была думать, но тогда никого кроме Андрея рядом с ней не было. Не нужно было оглядываться ни на кого, вспоминать о том, что их разделяет, она даже могла себе позволить помечтать, а сегодня, под взглядом Киры, все мечты разбились. Нет, она и без этого разговора понимала, что ничего у неё с Андреем не получится, именно у неё с ним, а увидев собственными глазами, как Кира мучается, почувствовала себя виновницей всех её бед. Это, конечно, было не так. У Воропаевой и без Кати Пушкарёвой причин хватало на Жданова злиться и ревновать его, но когда Кира обиды свои на неё выливала, Катя одну себя виноватой считала. И сейчас, глядя на Андрея, пыталась это чувство вины в себе возродить. Почувствовать бы, что отныне не сможет находиться с ним рядом, что совесть не позволит, хоть бы одну причину найти, чтобы держаться от него подальше, но ничего не вышло. Его увидела и забыла обо всём. Но это ведь неправильно? Как это глупому сердцу объяснить?

Прошла через президентскую приёмную, бросив на Клочкову лишь мимолётный взгляд, в кабинет вошла, и вместо того, чтобы сразу пройти в свою каморку, в ближайшее кресло опустилась и глаза закрыла. Хватило её на минуту. Успокоиться не получалось. В голове билась мысль совсем противоположная тому чувству вины, которое ещё совсем недавно она в себе взрастить пыталась: Кира уехала! И это будоражило, заставляло кровь быстрее бежать по венам и жарко становилось при воспоминании об их с Андреем вчерашнем прощании в машине. Он держал её за руку, смотрел ей в глаза, и говорил то, что она так хотела от него услышать. И если Кира уехала, то получается, что Андрей, пусть всего на несколько дней, на пару часов, несколько минут каждого из этих дней, будет принадлежать только ей. А о том, что будет потом, о том, что он обязательно женится на Кире, в любом случае, можно пока не вспоминать. Это, конечно, малодушие, слабость, с которой она не хочет бороться, но от предвкушения этой ошибки, у неё голова кружится. Она никогда такого не чувствовала.

Никогда раньше не думала, что можно чувствовать себя счастливой, при этом прекрасно понимая свою вину. Угрызения совести разрастались, въедались в душу и мысли, но ощущению полёта совсем не мешали. Катя просто оставляла их внизу, когда Андрей её целовал, и она взлетала вверх. Там не было Киры, не было проблем, бизнеса и всеобщего осуждения. Правда, падать с высоты с каждым разом становилось всё больнее. Боялась, что однажды подняться не сможет.