Улан 3. Венедская Держава

Высадка прошла в Гданьске, хотя по Договору город и окрестности должен был остаться за Польшей. Просто там тоже начинались волнения, так что согласно присланным инструкциям от австрийской императрицы, он должен был пройти от Гданьска до Колобжега — дальше уже начиналась территория Пруссии. Идти предстояло не только по побережью, но и забраться достаточно глубоко в бывшие польские земли — получалась что-то вроде неправильной трапеции с основанием на берегу Балтики. Именно здесь проживала большая часть поморян.

Встречали его... кисло. И это при том, что сами (!) попросили (унять разбушевавшуюся чернь). Понятно — неприятно, когда родная страна распадается на части, но тут уж сами виноваты. Тем более, что вина Померанского в разделе Речи Посполитой была сомнительной, да и на земли он мог претендовать как 'Исконный князь', что поляки ценили.

— Приветствуем ясновельможного пана на земле Польши, — угрюмо сказал пузатый шляхтич в колоритном национальном костюме, представляющий магистрат. Несколько десятков таких же чиновников встречали сейчас сходящие с кораблей войска, работая вместе со штабными.

Задерживаться в городе не стали — всё-таки почти пятнадцать тысяч войск в не таком уж большом городе — это слишком много. Цифра большая? Так под вопли католических иерархов о необходимости защиты Церкви, Владимир выторговал припасы и содержание не только войск, но и охотников из милиционеров и юнкеров. Не то чтобы они были нужны... Но такое количество успокоит самых буйных, на и главное — даст возможность провести своеобразные маневры в условиях, приближенных к боевым и 'обкатать' наконец армию и милицию в совместных действиях.

Не стали задерживать и у города: взяли необходимые припасы и разделились на пять колонн. Пусть до ночёвки они пройдут не так уж много, но хотя бы не будет толчеи и неразберихи.

Сам герцог возглавил часть пехоты и отправился вдоль побережья — нужно было максимально засветиться и объяснить предстоящую 'политику партии', а портовые и прибрежные города в восемнадцатом веке — основные транспортные узлы. Быстрее дойдёт информация.

-... обещаю помилование тем крестьянам, кто разойдётся по домам.

— Но княже! — возопил один из шляхтичей, собравшихся неподалёку от городка Устка, — быдло нужно наказать! Не позволям! Вето!

Глаза Рюгена налились кровью — экстрасенсорика и актёрское мастерство, да некоторые сценки он продумал и разыграл заранее.

— Вёто?! Не позволям!? Ты кто есть, пёс?!

Шляхтич схватился было за саблю, но тут же отпустил рукоять, будто раскалённую.

— МНЕ не позволят... Кто ещё так думает?

Толпа заколыхалась: пусть храбрости у среднего шляхтича было немало, но их окружали солдаты, да и сам Грифон Руянский миролюбием не отличался... Вспомнить хотя бы о начисто вырубленных драгунах Мекленбурга, которые всего-навсего пошалили с проживающими на его земле крестьянами... Молчание.

— Это МОЯ земля испокон веков, я ПРИРОДНЫЙ князь, это МОИ люди и только МНЕ решать — что делать. Всем всё ясно?!

Собравшиеся истово закивали, Грифич тем временем начал остывать.

— Кто тут быдло и кого наказывать, решать буду только я. Говорю сразу — вешать буду ВСЕХ, кого захвачу на горячем. Увижу крестьян, палящих барскую усадьбу — повешу. Увижу шляхту, измывающихся на безоружными крестьянами — повешу.

Похожие сценки повторяли неоднократно — и не только им. Командиры всех отрядов настойчиво вдалбливали в каждом местечке и городке нехитрую истину: повелитель здесь один — Грифич. 'Развлечение' с демократией и пословица 'В своём огороде пан равен воеводе' остались в прошлом.

Продвигались достаточно медленно и шумно — так, чтобы 'горячие головы' успели разбежаться. А не успели... Деревья щедро украшались повешенными. Если не хватает мозгов, чтобы разбежаться — так зачем допускать таких особей к размножению? Впрочем, после нескольких показательных казней, когда вешали всех, застигнутых на горячем, дел резко убавилось. А всех, это буквально всех, приказ нового владыки Поморья был однозначен — кто с оружием застигнут на месте преступления. Так что 'на просушки' были вывешены и горячие панёнки, решившие с оружием в руках наказать 'быдло' и старики-крестьяне — и десятилетние дети с пистолетами в руках. Жестокость? Да нет — в эти, да и в более поздние времена такое было нормой. Другое дело — 'норма' эта подразумевалась только к низшим слоям населения, отношение к дворянам было куда снисходительней. Так что несколько десятков повешенных женщин и детей из шляхты, сильно напугали обе стороны конфликта и убедили в серьёзности Рюгена.

Оккупационные* — из песни слов не выкинешь, Россия в те годы и впрямь 'держала' Польшу. Однако любителям покричать о 'злобных русских' стоит вспомнить, что мера эта была скорее вынужденной. Особых преференций оккупация не принесла (скорее наоборот, вложений было заметно больше), но очень уж беспокойными соседями оказались ляхи и даже при наличии мирного договора какой-то магнат имел право (официально имел!) собрать свои войска и отправиться грабить соседей — в том числе и Россию. Могли перекрыть торговые пути, ограбить купцов... Да много чего могли и делали.

Неуклюжей национальной политикой** — это в описываемое время, когда в стране стояли русские войска, политика была 'неуклюжей'. Так — как минимум националистической, а скорее даже откровенно нацистской. Даже ПОСЛЕ второй мировой поляки устраивали погромы и выживали евреев из страны — и такое отношение к чужакам, было у всех слоёв населения — вплоть до уровня руководства страны. К другим нациям отношение было (и осталось) ещё хуже. К примеру, получив после ВМВ кусок земли (линия Одер-Нейсе), большая часть населения которой на протяжении десятков (!) поколений являлась немцами, поляки выгнали их. Сопровождалось это чудовищными жестокостями, насилием и массовыми убийствами — причём речь идёт о сотнях тысяч убитых — как минимум. Скорее всего — миллионы.

Тринадцатая глава

С началом фактического вторжения Грифича в Поморье, начался раздел Польши. Другие страны войска пока не вводили... Да собственно говоря, особой необходимости в этом и не было. Русская армия стояла уже не первое десятилетие, Пруссия давно уже получила свой кусок — и удержала лишь незначительную часть, Австрии достаточно было двинуть несколько полков, стоявших на границе... И всё — Польша оказалась поделена на части.

Неожиданно, но Павел не стал 'откусывать' Польшу слишком уж сильно — лишь немногим больше границы России в РИ, насколько её помнил попаданец. Император вспомнил многочисленные разговоры с Наставником на тему 'чемодана без ручки' и не стал увлекаться захватом земель.

Иметь возможность захватить землю и не делать этого... Поступок вызвал много пересудов и мало кто понял его суть. В Россию возвращались земли, принадлежавшие ей исторически, которые можно было потихонечку 'переварить'. Ну а остальная Польша... Павел помнил постоянную 'долбёжку' про разницу менталитетов и понимал, что проблем от такого приобретения было бы слишком много. Тем более, что 'назависимую' Польшу продолжали контролировать русские войска...

Но и тут он поступил по уму — гарнизоны стояли не в городах, а в нескольких отдельных крепостях, в ключевых точках страны. Объяснение было предельно простым — самоволие магнатов.

Император оставил в Речи Посполитой колоссальную мину — магнатов. Старинные законы с 'правом Вето', когда единственный шляхтич мог заблокировать решение Сейма, остались нетронутыми — как и крепостное право.... На первый взгляд решение было не самым умным — шляхта могла продолжать пакостничать. Но только на первый, ведь благодаря гарантированным 'взбрыкам' панов, никто не будет удивляться стоящим в стране русским гарнизонам или отдельным поправкам в Законах, согласно которым Россия имеет определённые привилегии в якобы независимой стране.

Получалось, что Польша становилась этаким 'предпольем' в случае военных действий — таким, которого не жалко, всё равно чужое... При этом экономические преференции у Империи были нешуточные. Ну и самое главное — России ничего не мешало 'откусить' ещё кусочек Польши через какое-то время. Как только получится усвоить уже захваченную добычу...

И всё равно — мышление у людей было насквозь феодальным и финт с 'независимой' Польшей не поняла даже умнейшая Мария-Терезия. До времён неоколониализма было ещё далеко и осознать, что косвенный контроль может быть вполне надёжным... Не понимали.

Восстания в Поморье случились достаточно удачно — сразу после сбора урожая. Понятно, что часть собранного банально сгорела, но незначительная, так что голода можно было не опасаться. Тем не менее, проблемы были...

— Документы на владения проверять, но пока осторожно, — устало сказал Грифич Юргену фон Бо и откинулся на спинку кресла, щуря воспалённые глаза. Даже с его железным здоровьем и достаточно приличными экстрасенсорными навыками, месяц почти без сна — это много... А что делать? Владения достались беспокойные: поляки, поморяне, немцы, евреи, полукровки всех мастей... Да все — со своими 'тараканами', амбициями и взаимными претензиями. Национальный вопрос здесь стоял остро...

Добавить сюда полтора десятка христианских конфессий и нешуточные взаимные претензии между еврейскими общинами разных городов...

Решать проблемы нужно было вовремя — события пошли 'вскачь' и некоторые вопросы требовали сиюминутного разрешения. К примеру — между иудеями, проживающими компактно и иудеями 'светскими' были большие разногласия. Хрен бы с ними, но ведь финансовые потоки в их руках... Вот и приходится вертеться. Своё давнее решение о запрете иудеям проживать компактно Рюген отменять не собирается: проблем от традиционно религиозных местечковых на два порядка больше, чем от 'светских', проживающих среди христиан и не слишком соблюдающих религиозные запреты. Да нужно ещё учитывать настроения христиан — в Польше евреев традиционно не любили*, но раньше они были выгодны шляхте, которая могла с их помощью 'выжимать соки', формально оставаясь 'чистой'. Теперь же права шляхты сильно урезались и иудеи-посредники оставались не у дел.

Но при этом не хотелось допустить погромов с убийствами, как не хотелось и обижать подданных-христиан. Вот и приходилось мотаться по всему Поморью и говорить, объяснять, уговаривать, грозить...

— Сир? — Осторожно прервал раздумья главный разведчик/контрразведчик.

— Да, — встрепенулся Владимир, — документы на владения проверяй без спешки. Ну как в Мекленбурге: чтобы понимали, что лояльность может компенсировать отсутствие бумаг.

— Да таких слишком много, Сир, — с сомнением ответил Юрген, — они между собой постоянно воевали, так что документы горели.

— Ох, — вздохнул принц, — похоже, тебе тоже поспать надо... Начинай от самых вопиющих случаев: чтоб ни

документов, ни лояльности. Ну постепенно и дожмём.

Павел 'еврейский вопрос' решил со всей горячностью молодого человека — изгнал**. Не сразу — сперва молодой император посетил завоёванные владения и изгнание было, так сказать 'по результатам'.

— Да что ж это такое, — потерянно жаловался он бывшему Наставнику, планомерно накачиваясь вином, — ладно ещё жиды

* * *

, сволота ещё та, но... Славяне для них чужие... Да собственно говоря — все остальные для них чужаки. Но шляхта! Как можно отдавать свои деревни и города на откуп

* * *

, там же такие же люди живут, одной с ними крови!

— Они так не считают, — подал голос герцог, — сарматизм

* * *

*.

— Но ведь это бред!

— Бред, но им так удобней.

В общем, выходило так, что в этом мире шляхтичи или иудеи в принципе не смогут сделать хоть какую-то карьеру в Российской Империи. По крайней мере — при жизни Павла. Особо верующим император не был, но зато он был убеждённым славянофилом. На присоединённых же землях большая часть угнетаемых позиционировала себя как 'русские', а поскольку молодой человек о их дичайшей нищете и бесправности узнал не из бумаг, а увидел собственными глазами... Реакция была не просто жёсткой, а — жестокой. Многие шляхтичи даже после присоединения и общероссийского Манифеста об отмене крепостного права продолжали 'держать' крепостных. Дико, но за века отсутствия сильной центральной власти польские дворяне к безнаказанности...

С такими расправлялись с показательной жестокостью, уничтожая физически. Шляхетские бунты... были, но пресекались невероятно жестоко — мятежников рассаживали по кольям вдоль дорог — так, как они убивали своих крестьян, требовавших свободы... Павла явно 'понесло' от юношеского максимализма и попытки несколько утихомирить прошли безрезультатно. Тем более, что помощников хватало — особенно старались безземельные дворяне, которым были обещаны имения казнённых поляков.

Пытаться использовать свой авторитет Наставника... Мягкие попытки император просто не воспринимал, а серьёзные... Не факт, что получится, сейчас бывший ученик осознаёт себя Владыкой огромной и могучей страны, что в сочетании с возрастом дало эффект эйфории. А если образумить не получается, то не стоит и лезть — толку всё равно не будет, а влияние на парня можно потерять.

Да и откровенно говоря, несмотря на всю жалость, с геополитической точки зрения император поступал правильно. Да, жестоко и кроваво... И что? Насколько попаданец помнил, в РИ в этих землях постоянно возникали какие-то национальные и религиозные проблемы. Теперь же проблем в принципе не должно возникнуть — регион получался мононациональным и монорелигиозным, какой и должна быть граница в идеале.

К зиме шляхта не выдержала и начала сниматься с места, перебираясь в 'независимую' Польшу. Санные поезда тянулись и тянулись до самой весны... В начале 1774 года большая часть поместий была свободна и Земельное Ведомство принялось раздавать их безземельным русским дворянам. И не только дворянам — часть земель была отдана солдатам-ветеранам, которые получили права однодворцев.

Популярность императора в армии и в дворянской среде взлетела до небес...

В марте Грифич покинул Поморье и приплыл в Петербург.

— Наставник! — Павел широко распахнул руки и мужчины обнялись до хруста в костях.

— Как ты там в Поморье, осваиваешься? — Полюбопытствовал он.

— Помаленьку, — улыбнулся герцог.

— Да то-то и оно, что помаленьку, — с чувством превосходства проговорил ученик, — евреи пока на местах, да шляхта пусть и прижухла, но сидит спокойно. То ли дело у меня!

Он явно напрашивался на похвалу...

— Сравнил! — засмеялся Рюген, — у меня-то государство маленькое! Начни я действовать твоими методами, так все сбережения уйдут. Тебе-то что — так, краешек огромной империи...

— И верно, — покладисто согласился император.

Первый день ни о чём серьёзном не говорили — так, забавные случаи. Правда, Владимира 'поцарапали' некоторые из них — не все можно было назвать 'забавными' даже с точки зрения бывалого вояки, да и в глазах ученика мелькали нотки... Абсолютизма, что ли.

Одной из самых важных тем были потенциальные невесты для Павла. Померанский по чисто географическим причинам встречался с большинством из них и успел составить своё мнение. Ну и Юрген собрал какое-никакое досье...