Зеркало любви

Ну правда, повел ведь себя, как поросенок, хотел-то подшутить, а получилось...

Нехорошо получилось.

И документы в голову не лезут, и вообще... неприятно на душе.

Антон махнул рукой, и принялся собираться.

Сейчас он подъедет к дому Малены, и там с ней поговорит. Должна ведь она понять, что ничего плохого он не делал?

Обязана.

* * *

Джип — это вам не троллейбус, на каждой остановке не стоит по пять минут, а потому Антон оказался рядом с домом Матильды быстрее, чем доехала девушка.

Сидел, ждал.

Видел, как Малена вернулась, как ей что-то сказали, как...

Одним прыжком мужчина вылетел из машины. Даже закрыть ее позабыл. Но в такой злости — не до сигнализации.

* * *

До вечера пакостный настрой никуда не делся, так что домой Матильда шла грустная. Да и Малена не радовалась.

Как-то... неловко это все. Гадко, словно в капустного слизня пальцем въехала. Понятно, что слизняк не виноват, но неприятно ж!

— Ничего, — подбодрила сестренку Матильда, которая не была влюблена, а потому раскисла меньше, — сейчас домой придем, мультики поставим, к примеру 'Аладдина', или 'Красавицу и чудовище', Беську почешем... все образуется. Жизнь, продолжается, сеньора!

— Продолжается.

— О! Придумала! Мы с тобой посмотрим дона Сезара де Базана.

— Это кто? — против воли заинтересовалась Малена.

— Совершенно потрясающий мужчина. Балбес, правда, но очень большой оптимист.

А что? Михаил Боярский — самое то, что надо от тоски и печали. Или вон, 'Собаку на сене' покрутим, чтобы сестренке жизнь тоской не казалась. Тоже отличная таблетка от депрессии. Кстати — не потолстеешь и побочных эффектов не будет. Вот.

Так и шли домой сестренки, неспешно беседуя, когда приметили на скамеечке две фигуры.

Одну девушки опознали влет, что одна, что вторая. Петюню, который щеголял загипсованной рукой, спутать с кем-то было сложно. А вот вторая...

Щуплый мужичонка с заметной плешкой и наколками на всех местах был Матильде совершенно незнаком. Но Петюня что-то сказал и 'культурно' ткнул в сторону Матильды банкой с пивом. А что? Не пальцем ведь? Значит все 'кулюторно'.

Мужичонка поднялся со скамейки. Матильда пригляделась. Ну... так себе. Среднестатистический алкаш на лавочке, таких по дворам двенадцать на дюжину, сидят, пивко тянут, семечки щелкают, после напутственной скалки и волшебного пенделя могут даже быть полезны в хозяйстве, но чаще таких держат как знак статуса.

А что?

Не одинокая я, у меня мужик в доме есть! Настоящчий!

А то, что мужик в доме должен не только пиво пить и носки разбрасывать... ну так это дело вторичное. Главное ж — оно есть!

Пусть щупловатое, невидное, подлысоватое и пьяноватое. Счастье.

— Ну, здравствуй, дочка. Пошли, поговорим!

Залюбись по вертикали!

А больше у Матильды и слов не осталось, и фантазии не хватило. Повезло, что управление мигом перехватила Малена, и тут же среагировала.

— А вы, собственно, кто, любезнейший? Представиться не хотите?

— А что — не узнаешь?

— Кого?

— Отца родного!

Произнесено это было так, словно означенный алканавт являлся 'Отцом народа' и плакаты с его лицом были растиражированы на каждом фонарном столбе.

— Нет, не узнаю, — ухмыльнулась Малена. — Еще вопросы будут?

Папенька прищурился.

— Какие уж тут вопросы. Пошли домой, блондинка...

Вместо блондинки было вставлено другое слово, более употребительное в тюремных кругах, но Малена интерпретировала именно так. А Матильда не стала просвещать герцогессу.

— Идите, любезнейший, — отмахнулась Малена. — Бог подаст.

— Не понял?

— Суд высказался четко. Ни вам, ни мамаше с меня ничего не причитается. Я вам ничего не должна. А потому вы можете идти обратно, в ваш поселок городского типа, или где вы там обретаетесь, — внятно разъяснила герцогесса.

— Ах ты...

Чего Малена не ожидала, так это короткого и жестокого удара в живот. По-подлому, исподтишка... ахнула, согнулась вдвое.

А больше никто и сделать ничего не успел.

Антон был великолепен и полностью оправдывал свою фамилию. Один прыжок — и любящий отец отлетел к Петюне, выплевывая остатки зубов, а Антон повернулся к Малене.

— В порядке?

Матильда, которой драки были привычнее, перехватила контроль, быстро вдохнула, выдохнула, коснулась живота...

— Не особенно, но жить буду.

Что и требовалось услышать.

Антон сделал шаг, второй, и поднял Германа Вагина за шкирку, как помоечного кота... простите, животные, вас не хотели оскорбить подобным сравнением.

— Молись, тварь.

И выглядел он в этот момент так...

— Вас посадят!!! — заверещал Петюня.

И тут же полетел со скамейки на землю, потому как разъяренный Антон попросту со всей дури врезал ногой по доске. Сидеть на скамеечке Петюня любил, а вот ремонтировать — нет, потому и доски были старые. И гвозди. И полетело все от удара на землю.

— Да что ж это деется-то!!! — сиреной взвыла тетя Параша, вылетая на улицу. — Помогите!!! Убивають!!!

Матильда хотела ответить, но Малена ловко перехватила управление.

— Нет!!! Тильди, доверься мне!!!

И Матильда послушно отстранилась. Здесь и сейчас она полностью доверяла сестре, та плохого не сделает.

— Вызывайте полицию!!! — громко потребовала Малена. — И скорую помощь! Я боюсь, что у меня будет внутреннее кровотечение!

— У тебя?! — взвыла Прасковья Ивановна.

— У меня, — отрезала Малена.

И вовремя, на улицу вылетела еще и тетя Варя.

— Деточка, я вызвала и скорую, и милицию! Ох ты ж ирод проклятущий! Сволочь поганая! Чтоб тебя на всю оставшуюся посадили, паразита! И выпустить забыли!!!

Антон тряхнул Германа еще раз.

— Так что это за тварь такая?

— Это — мой биологический отец, — Малена кое-как опустилась на ступеньку крыльца. Живот болел и сильно.

— Ну-ка, — тетя Варя ловко передвинула девушку на срочно подстеленный платок. Видимо, как сидела вечером, смотрела телевизор, так в халате, тапочках и платке и вылетела. — На платок пересядь! Тебе еще рожать...

— Если смогу, — герцогесса потерла живот. — Если смогу...

Антон скрипнул зубами.

— Я тебя, козла парашного...

Дальнейшая речь мужчины в историю не попала, поскольку не была понята девушками. Зато ее отлично понял Герман, потому что побледнел и задергался. И даже попробовал что-то отвечать, сквозь кровавые слюни, но Антон был суров. И сделал лишь одно послабление — прислонил гражданина Вагина к березе. И показал кулак — мол, только попробуй сбежать.

Во двор въехала скорая помощь.

Потом полицейская машина. И всем стало весело и интересно.

* * *

Домой Матильда попала только через два часа. Показания с нее сняли в числе первых, да и показаниями особо не заморачивались. Давид наврал в свое время девушке. Камера, установленная на доме, писала и вид, и звук, так что беседа, удар и все последующее действие скачали в три минуты. А заодно и то, как папаша с Петюней попивают пивко на лавочке, а Петюня советует Герману 'прижать наглую тварь посильнее', а то 'самая умная стала'.

Дело было ясным, как солнышко, особенно после стимулирующей купюры от Антона Владимировича. Просто поразительно, как деньги влияют на выполнение служебного долга!

Накручивались нападение с целью ограбления, причинение тяжкого физического вреда, или как-то так, причем в составе ОПГ — Петюня-то присутствовал и подстрекал...

Тетя Параша пыталась кричать и протестовать, за что ей пообещали трое суток. Тут она примолкла и отошла в сторонку. И понятно.

Сынка надо выцарапывать, будучи на свободе, а не в узилище.

Саму Малену отвезли в больницу, где сделали томографию органов брюшной полости, и на всякий случай, для верности — УЗИ, общий и биохимический анализ крови и общий анализ мочи.

Вроде бы повреждений не обнаружили, но влепили диагноз 'сильный ушиб передней брюшной стенки'. Подумали, и дописали еще 'ушиб селезенки'.

Не просто так, а ознакомившись с ситуацией. Малена постаралась, и даже видюшку поставила, которую ей полиция заботливо скинула на флешку. Дела-то на три минуты, а у нее точно не пропадет.

Медики оценили картину и порадовали сообщением. Мол, ты, девочка, в рубашке родилась, не иначе. Мог быть и разрыв, хоть кишечника, хоть печенки, хоть селезенки, тогда б так легко не отделалась. А тебе повезло. Ушиб пишем для полиции, а так — поболит недельку, да и пройдет. Но пока осторожнее, тяжестей не поднимать, а если что — звони в скорую. Сразу же, не жди проблем.

Малена обещала.

Антон с ней в реанимацию не поехал, кстати. Просто сунул денег медикам на скорой, и остался разбираться с полицией. Так что Малена была не в претензии. Тут она и сама разберется, а вот там...

Вот честно — жалости никакой не было. И папашу она посадит не глядя.

Тоже мне отец! Спермодонор!

Но в одиночестве Малена не осталась, и такси вызывать не пришлось — позвонил Давид.

— Ты где?

— Эммм....

— Я у больницы. Ты в каком отделении, я встречу.

— В реанимации.

— ЧТО?!

— Тут у них томография есть, — путано объяснила Малена, но Давид понял.

— Этаж?

— Третий.

— Жди, я сейчас поднимусь.

И правда поднялся. Не слушая возражений Малены, подошел к врачу, что-то сказал ему, кажется, сунул пару купюр, взял копию протокола и пожал медику руку.

Потом подошел к Малене и ловко подхватил девушку на руки.

— А... э...

— Лежи молча.

Господин Асатиани был зол, как черт. И пока нес Малену по больнице, и пока устраивал на заднем сиденье в джипе — злился.

И главное — непонятно, почему?

В квартиру Малену тоже занесли на руках, к немалому восторгу соседей.

— Собирайся.

— Что?!

— Что слышала. Бери вещи на первое время, бери кошку, за остальным приедешь завтра.

Малена открыла рот.

— К-как?

И вот тут Давида сорвало.

— КАК!? — взревел мужчина, нависая над Маленой. — МОЛЧА!!!

Орал он минут десять, да так, что стекла звенели. И смысл монолога сводился к тому, что одна бестолковая и безответственная сопля слишком склонна переоценивать свои силы. А не случись рядом Антохи? А не поставь он камеру? А сообрази эти двое подонков подстеречь ее где-то подальше от дома, чтобы никто не видел?

И костей не нашли бы.

Избили бы, убили, и поди, разберись...

Робкие возражения, что вообще-то там был и отец Матильды, отмелись с полдороги. Заявлением: 'имэл я таких отцов'. И уточнять подробности у Малены язык не повернулся.

— А...

Давид чуть-чуть успокоился, и присел рядом. Обнимать девушку не стал, но взял ее руку в свои ладони и крепко сжал.

Какие ж у него теплые руки. А вот у Малены стоит понервничать — и пальцы ледяные.

— Малена, ты пока поживешь у меня. И не бойся, приставать не буду. Обещаю.

— Спасибо, — искренне поблагодарила девушка. Давид почему-то поморщился, но промолчал. — Но отец больше не придет, а так...

— У него нет друзей, знакомых и так далее, которые подстерегут тебя и переломают кости? В лучшем случае?

Малена прикусила губу.

— Есть, наверное.

— Тогда у тебя только один выход. Какое-то время ты живешь со мной. С девушкой Давида Асатиани связываться побоятся.

Малена это отлично понимала. Но все ведь до поры?

— Я же не проживу у тебя всю жизнь?

Давид хмыкнул.

— За это время мы меняем тебе квартиру.

— Эммм...

— Ты еще спорить будешь? Эту продаем, берем другую, в новостройке.

— У меня нет денег, — оборвала Малена. — Прости, но...

— Малена, мы продаем квартиры по цене шестьдесят тысяч за квадрат, — спокойно оборвал ее Давид. — Чужим. Как легко догадаться, себестоимость там намного меньше.

Малена догадывалась. Но...

— Хорошо. Напишешь мне долговые расписки на десять лет, и будешь отдавать с зарплаты, как ипотеку. Устроит?

Малена покачала головой.

Не устраивало, но об этом они еще поговорят. А пока...

Черт, а ведь травма действительно пакостная. Папаша, чтоб тебе пропасть, скотине! Чтоб подохнуть в никотине! С особым цинизмом! Живот болел не на шутку, и двигаться приходилось крайне осторожно.

Давид посмотрел на это дело, цыкнул на девушку и принялся сам потрошить шкафы. Вещи летели в большую, еще бабушкину сумку на колесиках.

Помнутся?

Плевать, потом погладим. Кис, иди сюда, паразитка! Приданое тебе по дороге купим!

Вещи и Малену Давид переправлял в два приема. Сначала вещи, а потом Малену и истошно орущую у нее на руках Беську.

На кошачий вопль и выглянула тетя Варя.

— Это еще что такое?

Давид даже головы не повернул. Не из спеси — на лестнице это просто опасно.

— Малену я забираю, пока поживет у меня.

И эта соседка... Эта предательница! Эта пожилая сводня!!!

— А и правильно. У вас-то я, чай, безопаснее будет?

— Однозначно. За квартирой присмотрите?

— Обязательно.

— Я позвоню. У Малены есть ваш телефон?

— Да.

— Тогда и обговорим все.

Давид запихнул Малену на заднее сиденье джипа и нажал на газ. Машина взревела и рванулась с места.

Беська пищала.

Малена же...

Она не хотела, честно. Но сработала связь девушек, в другом мире наступало утро, и им оставалось лишь надеяться, что Давид не перепугается, когда она отключится у него на заднем сиденье. И не потеряет Беську.

Ладно, отключку списываем на болеутоляющее, которое в больнице вкололи, а вот киска...

С этой мыслью Матильда и закрыла глаза, чтобы открыть их уже в Аллодии.

Мария-Элена Домбрийская.

— Малечка?

— Тильди?

— Как ты себя чувствуешь?

Малена попробовала вздохнуть. Тело повиновалось безукоризненно, живот не болел.

— Нормально.

— И то хлеб, — Матильда выдохнула. — Значит, мои травмы тебе не передаются.

— А такое бывает?

— И не такое бывает, — со знанием дела ответила Матильда. — Фантомные боли называется. Это когда ноги, к примеру, нет, а болит. И чешется...

— Жуть. Тильди, прости меня, пожалуйста!

— За что? — не поняла Матильда.

— Это я виновата, — едва не расплакалась Малена. — Я твоего отца спровоцировала, я увернуться не успела, я даже не думала... Тильди, прости меня, пожалуйстааааа...

Пришлось Матильде перехватывать контроль, еще им соплей с утра не хватало.

— Малечка, цыц! Ты неправа по всем пунктам!

— Это как?

— А вот так. Я бы ему нахамила сильнее и быстрее — это раз. Увернуться и я бы не успела, били-то всерьез, это два. А то, как ты потом вышла из ситуации — вообще шикарно. Это три.

— Из свиньи можно получить ветчину, — чуть успокоилась Малена. — Но ты могла пострадать...

— Мы с тобой обе одинаково рискуем, — отмахнулась Матильда. — Хоть здесь, хоть там. А потому... ты здесь и сейчас даешь мне слово.

— К-какое?

— Жить, дорогая моя. Жить, что бы там со мной ни случилось. И если что — назвать дочку Матильдой. А уж я постараюсь вернуться. Если душа есть, а она есть, если будет хоть один шанс... ты поняла?

— Да. И ты...

— И я тебе обещаю то же самое.

— Ты сильная, Тильди. Я бы так не смогла...