Еще интересно — где мы. Вроде, все как на Земле. Борюсик говорил, созвездия те же самые. Засекали продолжительность суток — те же двадцать четыре часа. Звери, растения, птицы — все похоже. Телефон у министервы не ловит — так здесь и сотовых вышек не наблюдается. А вот что самое подозрительное — это то, что рация молчит. Я помню, игралась с дедовым приемником. Он такой большой был, с круглыми ручками под слоновую кость. Я крутила эти ручки, а на большой подсвеченной шкале двигалась планка, показывающая волну, на которую настроен приемник. И даже если нет голоса, нашего или иностранного, слышны какие-то писки, гудение, свист, я даже морзянку ловила. Было ужасно интересно. А тут тишина. Куда ни крути, молчание. Неужели мы остались одни на всей планете? Этот пустой корабль... сколько лет нужно мотаться по морям, чтобы вот так выглядеть? У нас ведь на планете жило сколько-то там миллиардов людей. И где они сейчас, эти миллиарды? Я вдруг загрустила, чуть не до слез. Нет, я не отказываюсь от своих слов, здесь хорошо, особенно сейчас, когда что-то стало налаживаться. И быт какой-никакой, и отношения с людьми. Но одно дело — робинзонить пару недель, или пару месяцев, ну пусть даже полгода, зная, что где-то там есть еще люди, стоят города, летают самолеты... И совсем другое — понимать, что есть только мы, восемь человек, и еще где-то там четверо бандитов со своими пленниками, это все, кто еще жив. И тем более обидно становится, что находятся уроды, которые первым делом начинают убивать и насиловать. Типа, власти нет, и им за это ничего не будет.
Постойте... как это власти нет? Ну да, ведь если из людей только мы, то нет ни одного правительства, ни армий, ни полиции. Получается, делай что хочешь? А вот хрен! Есть мы, и есть я. Люди меня выбрали, значит я — это Власть. И я же — Закон. Буду казнить и миловать. Вот еще в стрельбе потренируемся, и двинемся бандосов бить. Было бы неплохо еще пару-тройку крепких опытных мужиков найти, да где ж их тут возьмешь! Они сразу в бандиты норовят, а мне остаются либо сопляки, ни пороху, ни бабы не нюхавшие, да старички. Хоть Михалыч и бравый дед, а все же здоровье у него уже не то. Из засады пальнуть еще может, а сайгачить по лесам да по скалам уже нет. Ладно еще девки не подкачали. Что Лерка, что Дзетта, обе не побоятся при нужде повоевать. Эта только, Министерва... Чуть только появилась, людей увидала — сразу орать, хамить. И у меня с ней вышли конкретные терки. Мы, бывало, с бабами на работе разосремся, прооремся, а к вечеру снова лучшие подруги. Эта же — вот чувствую, постоянно гадости всякие думает. Разок ее взгляд поймала — аж не по себе стало. Но и выгнать просто так, из-за одних подозрений, это как-то неправильно, не по-людски.
От таких мыслей я опять загрустила, но тут пришла Лерка — ее дежурство началось. Я отдала ей бинокль, и вернулась на поляну. Итальянка у котла, что-то варит. Она нашла на острове какие-то пряные травки, теперь хочет к возвращению мужиков забабахать офигенное кушанье, порадовать своего caro. Министерва сидит с инструкцией у рации. Меня увидела — поднялась, отошла подальше и улеглась в одних трусах на расстеленную пенку, солнечные ванны принимать.
Я послонялась туда-сюда, и села с книжкой зубрить английские слова. Всякую грамматику, морфологию и прочую дребедень. Сама приказала, сама теперь и маюсь. Ладно еще, Борюсик помогает, а то бы вообще труба. Перелистнула страницу. Стол: зе тейбл, лицо: зе фейс, ружье: зе райфл... Тут вдруг вызов по рации, Лерка. Наверняка что-то случилось, раз она перезабыла все русские слова, что за неделю выучила. Разобрала только senhorita Anna, а потом снова португальская скороговорка. Надо пойти, посмотреть самой. Поднялась, 'саежку' подхватила и поскакала на берег. Лерка умница, сообразила, по берегу не прыгает, в кустах схоронилась. Меня увидела, бинокль сунула и пальцем в море тычет. А там уже без бинокля видно — лодка идет под мотором. Явно чужая, да и не с той стороны, куда наши направились. Глянула в оптику — двое незнакомых мужиков сидят, один на носу, один на моторе. Еще кто-то между ними, не разобрать. Прячется, что ли? Все с оружием, здоровенные такие пушки, выглядят грозно. Жаль, я не могу различать их с виду, а Лерка не растолкует, еще слов таких не выучила. У меня аж ноги подкосились: что это они так смело летят? Наших, что ли поймали, да у них про остров выпытали? Ну ничего, не впервой, мы с Леркой их в два ствола на раз причешем. А, черт! У нее только 'беретта' в кобуре. Дробовик для нее тяжел, отдачей едва с ног не сшибает, а заказывать ружье специально под нее пока не стали. Других нужд полно. В общем, я ее отослала в лагерь, пусть Дзетту сюда пошлет, а сама там, в последней линии обороны сидит. Почему по рации итальянку не позвала? Да потому, что языка итальянского не знаю, а она еще русский не выучила.
Крутой у меня бинокль, в него встроен дальномер, можно кнопочку прижать, и увидеть расстояние. Правда, все не по-русски, но вполне понятно. Вот и смотрю я на этих товарищей, время от времени кнопочкой бинокля щелкаю. Метров за полста от берега они мотор заглушили. Или он у них сам заглох? Вроде, почихал сперва, как будто бензин кончился. Тот мужик, что рулил, пересел и дальше уже на веслах лодку погнал. А третий... Девка это! Или тетка. Отсюда непонятно, плохо видно. Что-то на бандитов не похоже, по рассказам Аджитки, у них одни мужики. Могли, конечно, и девку взять. Но и лодка маловата. Индус говорил, катер у них большой оставался, а эта лодка маленькая, на похожей бандиты спасать своих приезжали. В общем, сомнения у меня. А раз сомнения, сразу валить не буду, решила, поспрошаю сначала. И только я так решила, как в голове у меня разорвалась бомба и в зале погас свет.
Очнулась — башка трещит, руки-ноги связаны, во рту тряпка какая-то. Оружия нет, ни ножа, ни пистолета, ни 'саежки'. Что, опять? Да сколько ж можно-то! Осторожно зыркнула туда-сюда. Вокруг лес, рядом, кажется, никого нет. А раз нет, надо отсюда свалить, потому что придут. В этот раз мне будет проще, я подготовилась. Почти все, что хотела, сделала. Только пистолетик маленький на ногу не добыла, ограничилась пока небольшим кинжалом. Его, кстати, тоже нет. А вот спрятанный в поясе штанов тоненький гибкий нож на месте, и его вполне можно достать связанными руками. Полминуты, и ноги свободны. Теперь надо воткнуть нож в какое-нибудь дерево и освободить руки. Ну вот и все. Обрывки шнура подобрать, сунуть в карман, чтобы подольше думали, и можно дать деру.
Я топала по лесу вокруг нашей поляны, пытаясь по дороге сообразить, что же произошло. Итак: на меня напали, оглушили, разоружили, связали. Кто — неизвестно. Те, кто был на лодке, сделать этого не могли, потому что были передо мной. Они все-таки не бандиты? Или была еще одна группа? Хрен знает. Еще вопрос — почему бросили в лесу. Чтобы не отвлекаться, сперва остальных повязать? Млин, одни вопросы, и никаких ответов. В любом случае, надо валить подальше от того места, на котором меня оставили.
Ладно, валю. Что делать дальше? Даже не вопрос: перестрелять всех чужих и освободить всех наших. Следующий вопрос — из чего стрелять. У меня только маленький ножик, таким никого не зарежешь, если, конечно, сами шею подставлять не будут. Все оружие сейчас у бандитов, сделать сейчас с ними ничего не получится. А что дальше будут делать захватчики? Скорее всего, будут ждать мужиков, чтобы их поймать или, если не выйдет, пристрелить. Планировалось, что они вернутся под вечер. Будем надеяться, что все бандиты уйдут на встречу, тогда я смогу пробраться к девчонкам и освободить их. Интересно, у Лерки маленький пистолетик забрали?
Под эти мысли я сделала изрядный крюк, выйдя к могиле неизвестных попаданцев. Постояла секунду и потихоньку, стараясь не шуметь, стала возвращаться к поляне. Через заросли травы, уже изрядно вытоптанные, кралась практически на четвереньках. Докралась, осторожно выглянула... Это что ж такое? Все девки, включая министерву, сидят у костра вместе с понаехавшими, о чем-то треплются, никаких агрессивных действий не производят. А кто ж сейчас на берегу караулит? И кто тогда меня приголубил, скажите на милость? Надо узнать все из первых рук.
И только я собралась подняться и выйти на поляну, как на противоположной стороне простучала короткая очередь и кто-то заорал по-немецки:
— Keine bewegung, Hände hinter den Kopf!
Из всей фразы я поняла только слово 'руки' и то, что выскакивать сейчас на поляну не лучшая идея. Тут где-то рядом со мной бабахнули еще и то же самое повторили по-английски. С пятого на десятое, вжимаясь в землю, я поняла: требуют не двигаться и что-то сделать с руками и головой. Гости — я решила так первых называть — не успели даже схватиться за оружие, как на нашу поляну с четырех сторон вышли четверо мужиков со стволами наперевес. С виду — серьезные кадры. Прикинутые все, в камуфляже, в армейских тяжелых ботинках, со всякими наколенниками, разными прибамбасами, даже в касках, и это на такой жаре! Только оружие у них было разное. У двоих какие-то буржуйские автоматы, с такими в кино американские 'береты' бегают. Еще у одного винтовка типа той, какую Михалыч себе оттяпал. А у четвертого вообще помповый дробовик. Я сперва подумала, что это
действительно какие-то солдаты, но потом увидела оружие и поняла — бандиты. Те самые, у которых мы восемь человек положили. Только прикончили мы, видимо, всякую шушару, а самые крутые сейчас пришли. И ведь как знали, что мужики наши в отлучке, будто сказал им кто. Пришли, шухеру навели и аккуратно повязали всех. То есть, почти всех. Министерву оставили. О чем-то она с ними трындит. Мне отсюда не слышно, но весьма подозрительно. Тетка, рация, бандиты, удар по башке... Да ну нафиг! Не может такого быть! А вот она куда-то пошла, и с ней один из бандитов. Интересное дело — в ту сторону поперлись, где я лежала. Неужели это она?!
Я зубами себе в руку вцепилась, чтобы не заорать. Нет, не может быть! Ладно, мы с ней цапались, но чтобы из-за меня всех сдавать — это какой сволочью надо быть! Ведь знает прекрасно, что те сделают. Девок — в шлюхи, мужиков — в рабы. Это тех, кто уцелеет. Вот как чувствовала, что гнилая это баба, что не будет от нее добра. Но чтобы настолько! Все, сука, не жить тебе. Сама сдохну, но и тебя с собой заберу!
Когда схлынули эмоции и я снова смогла рассуждать, то быстро прикинула, что к чему. Пасьянс тотчас сложился. Эта puttana с Фридрихом не просто так амуры крутила. Она каким-то образом по радио договорилась с бандосами, рассказала им, что наших мужиков сейчас нет и пригласила в гости. Меня, видать, как самую опасную, долбанула и связала, чтобы передать гадам с рук на руки. Но тут выяснилось, что приплыли какие-то посторонние люди, и меня им сдавать нельзя, иначе вся операция раскроется. Вот у меня и появилось время сбежать. А чуть позже и настоящие бандиты нагрянули, и тут уже у нее прошло без осечек. Почти. Вот только через четверть часа выяснится, что меня на месте нет. Интересно, что ей за это сделают?
Выстроив в голове картинку, я снова глянула, что происходит на поляне. А там ничего особенного — то, что обычно делают победители: горе побежденным, как сказал кто-то из древних. Короче, один из бандитов спросил что-то у другого, наверное, командира. Тот кивнул и махнул рукой в сторону. Мол, вали туда. Первый ухватил за шиворот Лерку и погнал ее в указанную сторону. А у той руки за спиной связаны, она толком идти не может. А бандосу и дела нет — на ноги вздернул, пинанул, и дальше погнал. Ну уж нет, хрен тебе, Егорка, не отдам я тебе подругу.
Я потихоньку, чтобы не шелохнуть траву, сдала назад, потом развернулась и дернула к тому месту, куда бандит бразильку мою потащил. Не так и далеко, как выяснилось, всего на десяток метров в заросли зашел. Ну да ничего, мне хватит. Он сейчас себя в безопасности чувствует, глядишь, и не услышит меня. А как услышит, уже поздно будет. Потихоньку, шаг за шагом я подкрадывалась к этому козлу. За спину ему вышла, ножик свой приготовила. Тут впереди Лерка закричала.
— No, No!
Ах ты ж сука, п@дор гнойный, ну ты сейчас ответишь! Я кинулась вперед, но чуток не успела. Марко, этот котище, который пропадал последние дни неизвестно где, с грозным мявом выскочил откуда-то из травы, вцепился всеми четырьмя лапами бандиту в голову и принялся ее драть. Тот в свою очередь заорал и принялся отдирать от себя кота. Теперь мне было совсем просто. Единственно — горло бандита было закрыто кошачьим хвостом. Ну да ничего, открыто кое-что другое, и штаны как раз спущены. Я чуть подалась вперед и что было сил резанула своим ножиком по торчащему вперед члену. Вопли перешли в ультразвук. Лишенный возможности видеть, истекающий кровью, почти скальпированный и до основания обрезанный мужик бросился бежать куда-то наугад, а я быстро полоснула по веревкам, связывающим запястья подруги, подняла ее, лежащую на траве винтовку и ломанулась с ней вместе в другую сторону, подальше в лес. Отбежали метров на тридцать, Лерка подтянула штаны, и мы кинулись дальше. Сзади простучала очередь из автомата, потом еще одна, рядом свистнула пулька, но мы неслись, как лоси, пока не забурились в самую чащу. Там остановились, прислушались. Откуда-то издалека доносились вопли свеженькой кастрюльки. Никто за нами не гнался, можно было отдышаться и подумать, что делать дальше.
А что делать? У нас появилось оружие, один из этих сволочей вышел из игры. Надо продолжать в том же духе. И первое, что нужно сделать — найти бандитский катер и увести его подальше. Потом, нужно предупредить наших, чтобы не попали в ловушку. И постараться сократить вражеское поголовье. Катер нашли через два часа. Он стоял безо всякой охраны примерно в том месте, где начиналась перемычка между островами. Мы изрядно помаялись, но все-таки стащили его в воду.
— Справишься? — спросила я Лерку.
Она молча кивнула. Вот ведь девка, кремень! Вижу, что на нервах вся, но держится. Уж из каких сил — не знаю, но держится. Показала мне, как управляться с винтовкой, потом крепко обняла меня и откуда-то из потайного кармашка вытащила тот пистолетик на два патрона. Отдала его мне, потом перекрестила меня, еще раз обняла и вдруг неожиданно всхлипнула. Быстро отвернулась и, махнув рукой на бегу, прыгнула в катер, завела мотор и, заложив широкий вираж, унеслась на наш первый остров. Как все закончится, дам красную ракету, чтобы возвращалась.
Я с винтовкой спряталась в траве у лагеря. Расстояние тут небольшое, как раз метров пятьдесят будет. Нормально попаду. Конечно, такого понтового прицела, как на 'саежке' здесь нет, но ничего, справлюсь. И с такого стреляла. Улеглась я и начала изучать диспозицию. А она изменилась мало. Все столпились в центре поляны, у костерка. Только вот министерва уже не расхаживала гоголем, а сидела связанная вместе со всеми пленниками с побитой мордой. Уже хорошо, но, все-таки, еще мало. А вот главарь. Автомат на груди висит, на каком-то хитром ремне. Ходит туда-сюда, видно, нервничает. Ну да, он, поди, все поставил на карту, а я ему эту карту пусть еще не побила, но изрядно спутала. Еще двое чуть поодаль, смотрят в разные стороны. Один с автоматом, а другой, сукин сын, с моей 'саежкой'!
