Там, за горизонтом

— А чЁ сразу я? Я на минутку прикемарил, а вы хайло, как потерпевшие разинули! — мгновенно окрысился Солнцев, стоило Михаилу разбудить нерадивого наблюдателя и начать его отчитывать. — На сына своего орите!

— А тебя, милок, для чего сюда посадили? — взмахом руки остановив Антона, спокойно спросил Михаил. — Чтобы ты спал? Вдруг кто в посёлок едет. Мы на тебя понадеялись, а ты, выходит, срал на всех с высокой колокольни?!

— А я сюда не просился! Нашёлся мне тут тоже, воспитатель. Не было никого там, — злобно сверкнул глазами мальчишка.

— Пошёл на**р отсюда, — не повышая голоса, под звук жалобно затрещавшей рубахи, Михаил поднял недоросля за загривок. — Вера, смени козла. Про рации не забудь, одна под рукой, одна в зарядном устройстве. А с тобой я попозже разберусь, караульный.

— Да иди ты, — сплюнул Солнцев, вразвалочку потопав к дому.

— И вы так этого сопляка оставите? — сжал кулаки, Антон.

— Нет, — не оборачиваясь, ответил Михаил. — Пригоню джип, заправлю, поставлю канистры, вывезу за город, выдам пистолет с автоматом и пусть катится на все четыре стороны. Или ни хрена не выдам. Время детского сада закончилось, боец. Ломать и упрашивать я никого не собираюсь.

— Сдохнет же, жалко. Сеструха за ним, как пить дать, потянется.

— Значит сдохнут вдвоём, а не все мы, из-за того, что этот мелкий гавнюк тут выделываться вздумал и права качать. Представь, если бы сюда наши недоброй памяти знакомцы приехали? Представил, а мы тут со спущенными штанами раком стоим и всё из-за одного козлёныша. Антон, я сразу объявил, что никого силой держать не намерен. Не хочет, пусть валит. Привыкли, чтобы папки с мамками перед ними на цирлах прыгали, соски по первому рёву вставляли, а сами палец о палец ни разу в жизни не ударили. Ведь нормальным же пацаном казался, а тут, гляди, говно из всех щелей попёрло. Надо заезд в посёлок проверить и к мосту в разведку сгонять. Уехали или нет остальные, пока это чудо овец во сне гоняло, а то я лишний раз чихнуть опасаюсь. С прочими делами завязываем. Собирайся, берём полные комплекты, под куртки накидываем броники. Чёрт, из-за этого гадёныша теперь через половину города тащиться. Все планы насмарку.

Собирались они недолго. Похватав оружие с бронежилетами и оставив Виктора за старшего, Михаил и Антон загрузились в японский внедорожник.

— Вы куда? — выбежала на порог Валентина, комкая в руках кухонное полотенце.

— В разведку, держите автомат под рукой, — раздражённо буркнул Михаил, вдавливая педаль газа.

— Михаил Павлович на Саньку злой, — сдала брата сестра.

— Солнцев!

Тихо порыкивая, японский конь вырулил на съезд в дачный посёлок.

— Антон, — перехватив автомат, Михаил кивнул на дорогу.

Под прикрытием старшего напарника, пригибаясь к земле, парень пробежал вдоль трассы, внимательно всматриваясь в следы автотранспорта.

— Чисто, здесь только наши. После нас с утра чуток припорошило, тут тенёк от заборов, пороша не растаяла, поэтому новьё сразу было бы видно.

У Михаила немного отлегло от сердца:

— Почапали к мосту?

— Михал Палыч, а давайте на всякий пожарный к федералке прокатимся, там за заправкой у путепровода ещё один съезд есть на просёлочную дорогу. Она, если помните, через сопку идёт и с другой стороны от нас к военной части выходит. Мы про неё совсем забыли.

— Екарный бабай, вот что значит стереотипы мышления. Ну, давай, лишним не будет.

Для порядка осмотрев дорогу и дачный посёлок из бинокля, вдруг где что мелькнёт, Михаил прыгнул за руль, через несколько секунд хлопнула дверца со стороны Антона.

До федеральной автотрассы ехали в полном молчании, до съезда с путепровода никаких следов обнаружено не было.

— Михал Палыч! — возбуждённо прошептал Антон, указывая на две жирных полосы от автомобильных покрышек. — Свежие, похоже. Здесь асфальт подсох, больше следов не видно. Надо к просёлку ехать, там снег ещё не растаял.

— Сообразил, но за совет спасибо. Окно открой, вдруг на ходу стрелять придётся.

— Не хотелось бы.

— А уж как мне не хочется, — стреляя взглядом и крутя головой во все стороны, ответил Михаил. — Оп-па, кажется у нас проблемы.

На талом снегу, присыпавшем землю в ночь апокалипсиса, четко отпечатывались автомобильные следы.

— Не грузовик, похоже на "японца" типа нашего.

— Ага "Dunlop", — высказал экспертное мнение Антон, — у соседа на шинах такой же рисунок был, я запомнил. У него Лексус был.

— Так, боец, игры кончились. Каску нахлобуч и палец с крючка не снимай, — Михаил осторожно съехал с автотрассы, — посмотрим, кто к нам пожаловал. Гляди в оба, Антоха!

Михаил не ехал — полз, стараясь не давить на педаль акселератора, чтобы не обнаружить себя звуком двигателя, хотя в чахлом лесу с периодическими лесопосадками их можно было обнаружить издалека.

— На самый верх на машине подниматься не будем, ножками пробежим. Бери бинокль и через лесок в разведку, я со снайперкой пойду с другой стороны.

— Ага, — засунув в разгрузку бинокль и поудобней перехватив автомат, доморощенный Рэмбо ломанулся в лесопосадки, благо хоть не шумел лосем на гоне.

Сам Михаил перебежками, до барабанного боя сердца в ушах прислушиваясь к окружаемому миру, добрался до серых валунов, торчавших из земли на переломе дороги. Решение пройтись ножками оказалось верным. Метрах в ста ниже по спуску на придорожной поляне припарковался пыхтящий выхлопной трубой "Лексус", возможно такой же, как у Антонова соседа. Со стороны военной части и посёлка джип видно не было, его удачно маскировал высокий бугорок и куча рубленного валёжника. Плюнув на сырость, Михаил лёг прямо на землю, уложив винтовку между двумя валунами. Где же Антона черти носят?! Он давно должен был... Тут сбоку зашелестела прошлогодняя листва.

— Это я! — успел шепнуть-крикнуть Антон, прежде чем взведённый на нервной почве Михаил всадил в него несколько пуль из пистолета.

— Идиот, — булькнул в землю Михаил, унимая бешеный стук в груди.

— Я к ним слева по овражку хотел подобраться, но оттуда вылазить неудобно, можно навернуться, склон крутой. Я их подслушал и ползком обратно. Зуб даю, меня не услыхали, у них двигун молотит и музыка в салоне играет негромко. Я тихонько по грязи вылез.

— Это хорошо.

— Там две бабы.

— Не понял, какие бабы?

— Ну, я подслушал немного, я же говорю. Там, это, ваша жена и вторая...

— Ядрид-мадрид, чуть девок не перестреляли. И что?

— Они попрощаться приехали. Ваша, она хочет детьми увидеться и боится нас после, ну, как мы... Ну, когда вы убили двоих...

— Я понял, пойду поздороваюсь, а ты сиди тут на шухере. Про рацию не забывай и головой крути на триста шестьдесят градусов. Усёк? Не дай бог... Ну, ты меня понимаешь.

— Да понял я, не дурак, — отмахнулся Антон, на чей пассаж оставалось безмолвно кивнуть. Парнишка теперь из стреляных воробьёв, чай не оплошает.

Повесив винтовку на плечо и на всякий "пожарный случай" проверив пистолет и передвинув на ремне кобуру, чтобы удобней и быстрей выхватывать оружие, Михаил вышел на дорогу. Стараясь не шуметь и не бряцать навешанным сверху "железом", он, не скрываясь, потопал вниз. Женщины, разглядывающие дачный посёлок в бинокли, позорно проморгали визитёра, практически бесшумно подкравшегося к ним.

— Ну, здравствуйте, — кашлянул он, поморщившись от дружно грянувшего визга. — Хорош гланды студить, поликлиники не работают. Да и у меня уши не казённые.

— Придурок! — вместо приветствия выкрикнула опомнившаяся Наталья, замахиваясь рукой, через пару секунд угодившей в стальную мужскую клешню в сантиметрах двадцати от небритого лица. Натолкнувшись на ледяной взгляд, грозивший вернуть отступающую зиму, она с усилием вырвала ладонь из захвата, отпрянув назад на пару шагов.

— Извиняться не буду, сами виноваты, по-моему, мой топот на сто метров было слышно, да и за спиной следить не забывайте, знаете, дамы, полезно для здоровья бывает. Михаил, — сухо обронил Михаил, представляясь напарнице бывшей супруги.

— Валентина, — ответила женщина, на что получила ответный непонятно что выражающий взгляд внимательных глаз и кивок с приподнятыми в полуулыбке уголками губ.

Иронично, ещё одна Валентина. Ныне Валентины размножаются почкованием или просто так совпало на урожайную неделю?

Наскоро пробежавшись взором по миловидному, сердечком, лицу и чуть полноватой фигуре брюнетки, чьи жгучие чёрные волосы выглядывали из-под вязаной шапочки с помпончиком, а руки нервно теребили армейский бинокль, и решив не педалировать тему с именами, Михаил уделил внимание Наталье.

У бывшей половины дела обстояли не очень. Даже невнимательному человеку с первого взгляда не составляло труда прийти к данному выводу, чего уж упоминать о человеке, прожившем с женщиной бок-о-бок больше десяти лет. Супруга сдала, за несколько дней превратившись из яркой привлекательной блондинки с искрящейся харизмой в блеклую, уставшую от жизни, бабу. Пусть блондинкой Наталья была крашеной, от рождения являясь шатенкой, но светлые волосы чрезвычайно шли её воздушному образу, чем она беззастенчиво пользовалась. Сейчас же покраска шевелюры создала обратный эффект. Эффектная бабочка стала блеклой молью. Поблекшие впалые глаза с темными кругами под ними на осунувшимся лице с заострившемся носом с успехом подошли бы какой-нибудь чахоточной барышне начала двадцатого века. Некогда сильные вьющиеся волосы — предмет особой женской гордости, висели безжизненными крашеными соломенными патлами. Метровый слой косметики, незнамо зачем нанесённый бывшей женой, делал только хуже. Призванный скрыть недочёты внешности, он вызывал лишь желание отколотить "штукатурку" циклевалкой. Ногти и кисти рук скрывались под тонкими кожаными перчатками, но и там, как подозревал Михаил, тоже было не всё в порядке. Возможно Наталья решила, что над ней будут злорадствовать, а бывший муж станет первым в очереди поплевать на неё, но желание злобно плеснуть ядом у того отсутствовало напрочь, как жалость. В ситуации, когда жизнь их поимела в особо извращённой форме, мужчине было не до сентенций. За какие-то пару суток он перебрался в лагерь вымороженных прагматиков, утилитарно смотрящих на мир и готовых с кровью вырывать у мироздания право на жизнь. Прагматичность заключалось в том, что ничего не даётся просто так, за всё надо платить. Всё выше описанное осложнялось флером паранойи, но как выяснилось, последняя бывает полезной. Мужчина нисколько не обманывал себя, справедливо считая, что с крахом человечества наступило право сильных. Прежде всего сильных духом, тех, за кем готовы последовать остальные.

Решив не растягивать прелюдию и скорее избавиться от непрошенных гостей, Михаил пошёл в наступление:

— Чем обязан, дорогая?

— Хоть сейчас ты можешь без этого? — с надрывом выплеснула копившееся напряжение Наталья.

— Могу, но не хочу, — повел подбородком Михаил. — Говори уже, какого хрена тебя сюда принесло? Умоляю, не тяни кота за фаберже. За Валентину не спрашиваю, она играет за группу поддержки, я правильно понимаю, Валентина?

Старавшаяся держаться незаметно, напарница супруги скромно улыбнулась. В разговор она предусмотрительно не влезала, предпочитая своё мнение держать глубоко при себе. Умная.

— Ты сейчас с ней? — нервно облизав губы, неожиданно спросила Наталья. Оторопев, Михаил аж поперхнулся слюной. Вот это выверты сознания! Женская логика не переставала удивлять его своей нелинейностью. Какая ей теперь разница, с кем он сейчас? Да хоть с Дунькой Кулаковой? Вот как ответить на этот вопрос?

— Неправильный вопрос, — он даже не пытался скрыть разочарование попыткой применить к нему женское манипулирование с игрой на чувствах и ревности, поэтому сходу ударил в ответ. — А ты сейчас с ним? И как тебе Жопорук? Впрочем, мне до лампочки твоя сексуальная жизнь, ты мне так и не ответила на первый вопрос. Я жду.

— Я хочу...

— Хотеть ты можешь, что угодно, пока хотелка не отсохнет, дорогая.

— Господи, как же с тобой трудно, Бояров! Не придирайся к словам, тебе это не идёт, Миша. Хорошо, если тебе будет легче от моего унижения, скажу так, могу я увидеться с детьми?

— Можешь, — не юля, грубо ответил Михаил. — Просьбу увидеться и попрощаться с детьми удовлетворить в моих силах.

Внезапно он устал от всей это ситуации, рубанув по живому. Право дело, как в плохом театре, скорей бы это представление закончилось, а то от взаимной фальши зубы ломит. Миндальничать было не в его правилах, а беречь чувства супруги он не собирался. За что боролась, на то и напоролась. Политесы и танцы с бубнами вокруг да около ему ещё в прошлой жизни надоели.

Он прекрасно видел и шестым чувством понимал, что Наталья разочарована выбором и приехала каяться, с надеждой на прощение, но... Всегда это пресловутое "но" становилось непреодолимой преградой. Не готов он прощать предательство. Умерла, так умерла, тем более разыгравшаяся паранойя настойчиво шипела в уши о том, что с нападением мертвых бандюков с Колей во главе не всё гладко, как хотелось. Хоть убейте, Михаил не верил, что Наталья совсем-совсем, ну, ни капельки, ничего не знала о планах новых друзей наведаться к Боярову для "раскулачивания" оного на баб, то есть на женщин. Неужели она не понимала, чем это аукнется? Один её звонок и всё могло сложиться совершенно иначе. Рой мыслей, жалящих хуже иных пчёл, носился в голове мужчины, заставляя его мобилизовать всё своё самообладание, чтобы не сорваться и не наделать глупостей. Сдерживать рвущуюся наружу ярость удавалось с трудом. За годы брака он хорошо изучил мстительную натуру супруги. Хотя, видимо не совсем. В женщине всегда есть изюминка и всегда остаётся загадка, хоть мужчина наивно считает её изученной вдоль и поперёк. Михаил поймал себя на этой мысли, выпорхнувшей из глубин подсознания, и непроизвольно напрягся. Похоже то, что убило практически всё население Земли, что-то сломало в головах выживших, и неизвестно чего сейчас можно ожидать от стоящей напротив женщины. Вот зачем и для чего она приехала? Нервы ему и детям потрепать? Ведь Наталья никогда не была дурой, прекрасно понимая, что назад ей дороги нет. Лучше сразу разобраться со всем нагороженном ими. Нельзя растягивать "удовольствие", иначе он просто упадёт от нервного и физического истощения. За последние несколько суток он спал от силы пять часов. Хочет Наталья попрощаться с детьми, что ж, он ещё не настолько оскотинился, чтобы гнать мать отпрысков поганой метлой восвояси, хотя и следовало бы, положа руку на сердце. С другой стороны, тут на мысли Михаила пролилась ядовитая хина, впереди супружницу ждёт великое разочарованье и крушение каких бы то ни было надежд.

Двое полных суток после трагедии сотовая связь работала, сдохнув на третьи. За это время можно было найти время позвонить сыну или дочери, не забыла же она их номера?! Не тут-то было! Ни одного звонка и не одного ответа на попытки Саньки и Лизы набрать маму, будто та навсегда вычеркнула их из жизни. Если Сашка внешне спокойно принял выбор матери, то Лиза вымочила слезами не одну подушку. Насколько проще было бы, останься Наталья навсегда в пещере и в светлой памяти. В конечном итоге Лиза тоже решила вычеркнуть мать, о чём тихонько шепнула отцу утром. Не передать словами, сколько боли было в тихом шепоте дочки... Нет, дети не простят...