Пилот ракетоносца 2 (Эрик Минц)

Спустившись к воротам внутреннего дока-кессона, Эрик провел несколько минут за разговорами с офицерами сопровождения, но вскоре начали прибывать члены посольства. Анна появилась одной из последних, но стоит заметить, тут же привлекла к себе всеобщее внимание. Она была одета в шубу из белого с серебром, как бы, подернутого инеем меха "охотника" — самого кровожадного автохтонного хищника в обитаемой вселенной. Тартар одна из немногих найденных человечеством планет, на которых биологическое развитие достигло столь высокого уровня, что породило разнообразный животный и растительный миры. Возможно, именно поэтому люди на Тартаре так и не закрепились, а охотничьи трофеи с этой планеты стоили баснословно дорого, потому что империя Китара не одобряла нелицензированную охоту на своей планете-заповеднике и крайне редко выдавало такие лицензии, да и то, большей частью, только своим гражданам. А на Анне кроме шубы были надеты так же шапка и изящные сапожки-унты из черно-бурой лисы со Старой Земли, что тоже отнюдь не дешевое удовольствие.

— Ты великолепна! — Эрик не обманывал и не преувеличивал, он сказал то, что думал. Правда — лучшая политика, не так ли?

— Оставь! — чуть поморщилась княгиня Эгерланд. — Это не я великолепна, а мошна моего любимого папеньки. Если бы не миссия, я бы такое на себя никогда не надела.

Что ж, Анна в этом смысле была испечена из того же теста, что и Вера Мельник. Этим двоим жизнь предоставила беспредельные возможности, как для самовыражения, так и для наслаждения. Но обе две выбрали флотский мундир и довольно сложную, а временами и опасную службу офицера ВКС.

— Если что, подсказывай, — улыбнулся Эрик, предлагая ей руку. — Я же не аристократ, политесу не обучен.

— Не думаю, что тебя надо чему-нибудь учить. А кстати, откуда ты родом?

"Вот те на! Она не знает! А кто, тогда знает?" — Удивление Эрика было сродни потрясению, никак не меньше. В своем общении с другими людьми, он всегда исходил из того, что они все о нем знают. Кроме возраста, разумеется. Точный возраст Эрика не смогла установить даже контрразведка флота.

— Анна, ты, в самом деле, хочешь это знать? — спросил он осторожно. — Я к тому, что есть вещи, которые нормальному человеку трудно переварить.

— Ничего, — она смотрела на Эрика настороженно, но в то же время с вновь проснувшимся интересом к "Тайне Эрика Минца". — У меня крепкий желудок.

— Ладно, как скажешь.

Они перешли на транспорт, спустились в пассажирский челнок и заняли два кресла в третьем ряду слева.

— Я с Эвра, с Северного материка, — Эрик решил, что не будет вдаваться в подробности, но скажет правду, которой он никогда не стеснялся и стесняться не собирается. — Есть там такой город, который называется Хорошее Место.

— Так и называется?

— Именно так, — подтвердил Эрик.

— Судя по тому, как ты это рассказываешь, место, на самом деле, не слишком хорошее...

— Да, — подтвердил Эрик. — Так себе городок, но в нем есть район, который называется Смоляной городок, и вот это действительно клоака.

— Знаешь, — неожиданно, а, впрочем, возможно, и ожидаемо, остановила его Анна, — не продолжай. Я зря спросила. Извини.

— Ты за кого сейчас волнуешься, — усмехнулся на это предложение Эрик, — за себя или за меня?

— За тебя. Мне показалось...

— Да нет, — поморщился Эрик. — Ничего особенного. На самом деле, тебе стоит знать. Я, видишь ли, думал, что все об этом и без меня знают... В общем, если коротко, я сирота, родился, по-видимому, в Смоляном городке. Ни матери, ни семьи не помню, и что с ними случилось не знаю, хотя и догадываюсь, исходя из... Скажем, исходя из стиля жизни, принятого в тех местах. Вырос в приютах. Все, собственно.

— Эрик, извини меня, ради бога! — Анна побледнела и, кажется, едва не плакала. — Если бы я знала... Но у тебя такая правильная культурная речь, акцент Метрополиса... Я и подумать не могла. Честно!

— Все в порядке, — остановил ее Эрик. — И пожалуйста, возьми себя в руки, а то люди, бог знает, что подумают.

— Да, извини!

— Я же сказал, все в порядке, — повторил Эрик, успокаивая девушку. — Вера, знаешь ли, тоже психанула, когда я ей рассказал...

А между тем, транспорт отстыковался от причальной колонны и медленно выплыл сквозь створ открывшихся ворот шлюза. Работающие вполсилы маневровые двигатели оттянули грузную машину на безопасное расстояние от обшивки крейсера, и тогда включились маршевые двигатели. Поскольку это был пассажирский рейс с "чистой публикой", всю дорогу до орбиты Гёрза транспорт прошел при постоянном, но невысоком ускорении, чтобы не заставлять одетых в бальные платья дам испытывать перегрузки и связанные с ними неприятные ощущения. Поэтому скорость движения была относительно невысокой, и дорога от крейсера до точки сброса заняла почти два часа. Затем пилот попросил всех пассажиров опустить страховочные системы, зафиксировавшие их в креслах, и, отделившись от транспорта, челнок начал маневр входа в атмосферу. Спуск на твердь — без перегрузок и резких маневров — занял пятьдесят три минуты, но зато машина, которую на завершающем отрезке пути принял на "гравитационную ладонь" особый терминал форта Крефт, опустилась внутри крепостной стены прямо напротив входа во дворец.

Все эти три часа Анна рассказывала Эрику о фриулах, вернее, о фриульской аристократии. В раннем детстве и потом еще раз в юности, Анна побывала на Гёрзе и неплохо помнила подробности этих своих визитов в княжество Гориц. Бывали фриульцы и в доме ее отца в Эгерланде. Так что ей нашлось, о чем рассказать. Гораздо меньше она знала о Сибири. Сибиряков она ни разу, кажется, не встречала, но была наслышана о них от своих кузенов и кузин с Гёрза. В любом случае, для Эрика все это было внове, ведь сейчас он читал не сухую разведсводку, а слушал рассказ участницы событий, полный живых деталей и весьма колоритных подробностей, каких не найдешь ни в одном даже самом лучшем отчете. Поэтому, наверное, Эрика не удивила помпезность и некоторая нарочитая вычурность оказанного им приема. Князья Горицкие славились своей дотошностью к знакам власти и любовью к этикету.

Из челнока гости выходили на вымощенную каменными плитами площадку и сразу же попадали в коридор, образованный гвардейцами и молодыми статскими чиновниками: красные с золотом гвардейские мундиры и светло-синие с золотом парадные мундиры гражданских чиновников. По этому живому коридору под удивительно ясным звездным небом члены миссии прошли во дворец. Сейчас они шли, построившись согласно табели о рангах, с некоторыми исключениями, диктуемыми простой логикой. Первым шел граф Клингер с сопровождавшей его сотрудницей политической разведки баронессой Львовой, за ними адмирал Север с одетой в гражданское кавторангом Маркс, ну, а вслед за ними княгиня Эгерланд с сопровождающим ее Эриком Минцем.

Внутри просторного холла, куда они попали с улицы, гостей ждали удобные кресла, вежливые слуги и теплое питье. Эрику всех дел было снять реглан и фуражку — в Горице по этикету офицеры не входили в гражданские жилые помещения в головных уборах, — другое дело Анна. Ей надо было не только снять с себя шубу и шапку, но и переодеть обувь и поправить прическу и косметику, в чем ей тут же взялись помогать две услужливые горничные. Эрик в это время стоял в сторонке у буфетной стойки, пил маленькими глотками горячий глинтвейн и курил. Последнее не столько из-за страсти к табаку, сколько из необходимости чем-нибудь себя занять. Не стоять же с каменным лицом, рассматривая ливрейных слуг и переодевающихся гостей. Но, слава богу, надолго ожидание не затянулось, и вскоре в сопровождении дворцовых чинов члены миссии отправились в тронный зал, чтобы представиться ее великокняжескому высочеству правящей княгине Горицкой Теодоре.

По дороге Эрик обратил внимание на роскошь интерьеров и на огромное количество произведений искусства — картин, статуй, ваз, — украшавших помещения, через которые они проходили. Нельзя сказать, что все это было безвкусно или некрасиво, отнюдь нет. Но на взгляд Эрика всего ЭТОГО было слишком много. Слишком много зеркал и кованой бронзы, золота, инкрустаций и росписей, гобеленов и предметов мебели, сделанной из изумительно красивых пород дерева. Наборные паркеты, расписные потолки, шелковые драпировки стен... Если императорский дворец в Метрополисе поражал строгой, почти военной лаконичностью, в которой была заключена квинтэссенция имперской власти, великокняжеский дворец в Гёрзе как будто должен был все время напоминать, что речь идет о богатой и сильной стране, которая ни в чем не уступает другим. За размышлениями на эту тему, а также над тем, не стоило ли — пока была такая возможность, — принять средство от головокружения, Эрик не заметил, как они миновали все эти анфилады залов и парадные коридоры и оказались перед высокими — белое с золотом, — двустворчатыми дверьми.

— Тронный зал, — объявил сопровождавший делегацию мажордом. — Входим попарно и только после выкликания вашего имени.

А еще через пару минут Эрик услышал — "Ее светлость княгиня Эгерланд Анна в сопровождении капитана-лейтенанта кавалера Эрика Минца", — и они с Анной вошли в зал. Что ж, здесь было все, что они уже видели во дворце, но только больше, ярче и помпезнее. И придворные, образовавшие традиционный живой коридор, по которому гости шли, чтобы представиться Теодоре, были разодеты так, что в глазах начинало рябить. Сама княгиня сидела на так называемом малом троне, установленном на возвышении в три ступени, и на ее платье было больно смотреть из-за огромного количества крупных драгоценных камней, отражавших яркий свет хрустальных люстр. К счастью, ни на переходе по живому коридору, ни в момент краткого представления, — глубокий книксен Анны и сдержанное офицерское приветствие Эрика, — они на долго не задержались и уже вскоре были свободны смешаться с толпой придворных, собравшихся на новогодний бал.

Впрочем, они были слишком "лакомым кусочком", чтобы на них не клюнули придворные хищники и хищницы. Не успели Эрик и Анна сделать и нескольких шагов, как их окружили молодые мужчины в мундирах и во фраках и молодые женщины в весьма фривольных бальных платьях и дорогих украшениях.

— Кузина, — улыбнулся Анне высокий спортивного сложения офицер в чине штаб-майора гвардии, — надеюсь вы не забыли меня. Я Марко Каванья...

— Разумеется, я вас помню, мой друг...

И началось, приветствия, дифирамбы и довольно смелые комплименты, шутки и прочая мишура, причем не только по отношению к Анне, но и к Эрику за компанию. К счастью, эти люди не знали, кто он такой, и воспринимали его, как есть, техническим спутником княгини Эгерланд. Впрочем, не все.

— Эрик? — прищурилась роскошная молодая женщина с волосами цвета созревшей пшеницы и прозрачными медовыми глазами на безупречном лице. — Не вы ли, кавалер, тот самый пилот, который завалил при Фронтире самого крупного зверя?

— Если под зверем вы подразумеваете корабль-матку "Хадж", то вы правы, барышня, это был я, — он уловил в ее ланге легкий акцент и поэтому ответил на рузе.

Женщина вызвала у Эрика неоднозначную, удивившую его самого реакцию. Она притягивала и отталкивала одновременно. Достаточный повод чтобы насторожиться.

— Русский, что ли? — протиснулся ближе к Эрику и блондинке крупный мужчина в форме сибирского каперанга. — И здесь наши отличились! А то, немец, немец, а я им сразу сказал, на такой фортель только русский способен, и то только после полулитра самогона!

На простачка, однако, каперанг не походил. Немного переигрывал, пережимал, да и взгляд у него был слишком внимательный, цепкий. Впрочем, как показалось Эрику, красавица-сибирячка тоже вряд ли была той глупой куклой, какой стремилась выглядеть.

— Нет, господа! — "добродушно" улыбнулся Эрик. — Я не русский. Я из тех белых парней неясной этнической принадлежности, которых в империи называют "еврами".

— Евреи что ли? — переспросил каперанг.

— Нет, — снова усмехнулся Эрик, — евры. Говорят, когда-то на Старой Земле так назывались европейские деньги. Евры, а не евреи.

Евреи — странный народ. В империи их было достаточно много, но большинство из них держались особняком, в рамках своей Особой Автономии. Дело в том, что, судя по тому, что читал Эрик, евреи были одними из первых, кто рванул со Старой Земли, сразу, как только были отменены запреты ООН. Они колонизировали систему звезды Мегиддо, основав на единственной терраподобной планете — Негев — республику Новый Израиль или попросту Израиль. Развивались они неплохо, не утратив большинство технологий даже во время Долгой ночи, но большим государством так и не стали, прихватив лишь несколько ближайших звездных систем, колонизировать которые не представлялось возможным, так как терраформирование имевшихся там планет заняло бы, черт знает, сколько времени и потребовало бы при этом огромных усилий и не меньших затрат при том, что на Негеве места хватало для всех. В конце концов, до Израиля дотянулась империя Торбенов, включившая его в свой состав путем "договора о присоединении". Империя при этом получила еще один промышленно развитый мир, а израильтяне так называемую Особую Автономию. Они не чеканили свою монету, их армия формально считалась частью имперской, но в мирное время имела собственное командование. Они платили налоги, но имели собственную систему образования и здравоохранения, свои коммерческие правила и проводили собственную религиозную политику. Разумеется, это была все-таки автономия, и Израиль не был закрытой территорией. Если Эрик запомнил правильно, то на Негеве сейчас проживало порядка пятнадцати миллионов имперских граждан, не являвшихся евреями или израильтянами, и около восьми миллионов израильтян проживали вне своей автономии на различных планетах империи Торбенов. Судя по имени, Гилель Цейтлин — командир крейсера "Акинак" был одним из таких евреев.

Так что Эрик знал, с кем случайно или намеренно перепутал его каперанг. Но по этой же оговорке можно было догадаться, что евреи живут не только в империи, но и на Сибири.

— А что говорят ваши родные? — не отставал между тем каперанг, практически не уступавший Эрику ни в росте, ни в ширине плеч. — Какие-то легенды о происхождении есть в каждой семье.

Эрик почувствовал, как напряглась при этих словах Анна, и зря. Он не собирался устраивать здесь цирк.

— Мой род, господин каперанг, — ответил он на вопрос, — более или менее прослеживается с третьей четверти Долгой ночи. Тогда на Эвре, откуда я родом, многие семьи потеряли связь с предками. У нас это обычное дело... А у вас?

— У нас большинство знает, кто есть кто, — усмехнулся сибиряк. — Если не китаец, значит русский, даже если еврей.

Этот сибиряк — капитан 1-го ранга Павел Скрынников — нравился Эрику, но одновременно вызывал тревогу. То же самое можно было сказать и об Алене Бороздиной. Красивая женщина. Притягательная, но при этом вызывающая желание держаться от нее подальше. Ничего подобного Эрик раньше ни к кому не испытывал, и оттого, быть может, эти двое заинтересовали его больше, чем остальные гости бала, с которыми он познакомился той ночью.