Угрославское лето

— Пусть так. Но я в состоянии определить, что из того, что прозвучало в беседе наиболее важно для вас, а что не имеет особого значения. Заметьте, что размер цены неудачи эксперимента для вас, вы даже не попытались оспорить в беседе...

йАнус выдал какую-то скрипящую фразу на своем языке, а Влад умиротворенно улыбнулся.

— Итак, во время нашей первой беседы, вы три раза настойчиво заострили мое внимание на том, что распространение новых языков вы считаете главной и основной задачей эксперимента. Более того, вы потребовали, если я не готов посвятить всего себя этой задаче, чтобы я сразу же отказался от участия, и тогда память об этом предложении просто будет стерта, а сам я возвращен домой. Это наводит на разные размышления, например... например, о риске для вас...

Видимо к этому моменту запас самоконтроля йАнуса оказался практически исчерпанным, так, как в следующей фразе уже не замечалось былого спокойствия.

— Какие ещё у вас размышления!? Ваши фантазии не имеют к нашим делам никакого отношения!

Резко ответил йАнус скрипящим голосом, а Влад улыбнулся ещё шире.

— Охотно верю вам. Хотя если бы это было именно так, то мои слова не привели бы вас в такое раздражение. Скорее всего, наша беседа уже бы прекратилась. Однако вы заинтересованы услышать мои предложения о снижении для вас риска неудачи при проведении эксперимента. Итак, я считаю, что ваша забота о составе и качестве участников, вероятнее всего, диктуется соображениями сбалансированного риска. Я делаю вывод, что от количества участников прямо или косвенно зависит требуемый вам объем результата, и оценка вашего собственного успеха в эксперименте. То есть, если участников будет мало, и при этом значительный результат будет достигнут, то это отлично. Если людей будет среднее количество, и результат окажется не очень значительный, то это возможно будет для вас более-менее удовлетворительно (хотя и не особо приятно). А если людей будет чрезмерно много, а результат будет более чем скромный, то это настолько плохо для вас, что вы сильно пожалеете о том, что вообще начали эксперимент.

— Мы можем прекратить нашу беседу прямо сейчас — поскольку ваши измышления смешны. Однако продолжайте, вдруг вы скажете нам что-нибудь интересное.

— Конечно же, скажу. Я, знаю, как повысить вероятность получения приемлемого для вас результата. Вам интересно?

— Продолжайте. — Голос "Сучности", как ей, наверное, казалось, лучился сарказмом.

— Чтобы продолжать, я должен быть уверен, что мои интересы будут учтены вами.

Новая пауза, была как затишье перед бурей. Ответ йАнуса не разочаровал Влада.

— А не проще ли нам будет стереть вам память, и выкинуть из нашего пространства куда-нибудь подальше. Туда, где ваше остроумие будет некому оценить? Или мы, приложив определенные усилия, можем напрямую побеседовать с вашим подсознанием, которое само нам расскажет все ваши великие планы. Это было бы затратно для нас, но кто вам сказал, что мы станем терпеть вашу наглость. Да и вообще, ваше существование для нас не более чем лабораторный феномен. Как вам такие перспективы?

— Что ж, видимо вы не готовы к беседе со мной, а значит, продолжения вы пока не услышите. Мое остроумие, как и другие полезные качества, я уверен, генетически заложено в крови. И, куда бы я ни попал, оно везде даст мне фору в борьбе за выживание. Что же до моего подсознания, то человек, который с детства учился мыслить метафорами, и разговаривал с родителями на "Эзоповом языке", обладает настолько зашифрованными мозговыми процессами, что я желаю вам успеть расшифровать эту информацию до конца моей биологической жизни. Надеюсь, вы не сильно разочаруетесь результатом, доверять которому, у вас также не будет особых оснований. Что же до моего существования, то его прекращение не даст вам никаких бонусов.

Традиционная пауза, на этот раз длилась дольше обычного. Владу даже показалось, что внутри 'сучности 'идут собственные переговорные процессы, примерно как у мистера Фикса из мультика или у Голума из "Кольца". Наконец мрачным медленным голосом, был выдан ответ.

— ...Нам не нравится ваше отношение к предложенному сотрудничеству. Но мы согласны обсудить с вами параметры дополнения к договору.

— Для начала, я считаю необходимым изменить свой статус с простого подопытного на статус близкий к вашему на время эксперимента.

— Это исключено!

— Мне не нужны ваши сверхвозможности, и я думаю, мои требования для вас не будут сильно обременительны. Но давайте по порядку. Готовы вы сейчас поделиться информацией о законах эксперимента.

— Что вас интересует?

— Вы можете просто отвечать "да", "нет" или "не можем отвечать" на мои вопросы. Если хотите, комментируйте более подробно. Согласны?

— Да.

— Время эксперимента ограничено окончанием жизни последнего из участников эксперимента?

— Да.

— Обязаны ли участники эксперимента все время находиться в одном временном интервале?

— Нет. Но существует традиция, нарушений которой ранее не было.

— Есть ли какие-либо санкции за нарушение данной традиции?

— Нет.

— Можно ли в этом случае одному или нескольким участникам поочередно перемещаться в разные периоды?

— Теоретически да.

— Можно ли при таком поочередном перемещении произвольно принимать решение о перемещении между периодами?

— Ответ — маловероятно (требуются исследования).

Далее йАнус попросил тайм-аут, очевидно уточняя реалии, каким-то своим способом. Через несколько минут, ответ был получен.

— Возможно, нам удастся решить этот вопрос, при согласовании прочих договоренностей.

Дальнейшая беседа носила уже сугубо конструктивный характер, торговли двух прожженных гешефтмахеров. Прежде всего, Влад потребовал включения в договор права участников на дискретное проживание в мире эксперимента. То есть, чтобы они могли жить, и реализовывать свои планы несколько лет подряд, а затем перемещаться на несколько лет в будущее и снова продолжать цикл работ. Полуторавековой срок внедрения языка, иначе соблюсти было весьма проблематично. 'Сучность' обороняла каждый дюйм своих завоеваний, объясняя, что сможет взять для этого ресурсы только из следующей попытки эксперимента, а это для нее чревато. Но Влад был очень убедителен, хотя, все свои хотелки получить ему так и не удалось.

Постепенно стороны начали приближаться к консенсусу, и время от времени смягчали свои требования и условия. Но, вот, по поводу наличия для каждого участника, возможности прекратить эксперимент в любой момент, не дожидаясь собственной смерти, Влад встал намертво. А для себя он потребовал расширения этого функционала. Так, он смог выторговать себе право в критический момент не только самому вернуться к себе в свой мир, но и вывести из того мира трех человек, причем в случае его смерти в том мире, правом смогли бы воспользоваться и сами эти люди. За это ему пришлось заплатить отказом от прямого влияния на политику и ключевые политические фигуры европейских стран, до достижения популяцией говорящих на Живом языке двадцатитысячной численности. Но за это Влад выторговал, чтобы после однократного посещения нашего мира, оставалась возможность вернуть перемещенных в наш мир людей назад, тем же способом, и не зависимо от времени в обоих мирах. На это, йАнус, подозревая подвох, предупредил, что после покидания участниками нового мира, и окончания действия эксперимента, канал перемещения между мирами, станет смертельно опасным для любых разумных существ. На что Влад потребовал, чтобы факт действительного окончания эксперимента, был освидетельствован, кроме йАнуса также и всеми участниками эксперимента, которые смогут вернуться в свой мир, но не смогут получить свои бонусы, до принятия этого окончательного решения. Договор был уже почти на мази, когда Влад поднял еще один важный вопрос — вопрос обоюдного доверия.

10. Проклятие глобализации.

— Правила и принципы эксперимента, а также ваши непреложные интересы мне понятны. Надеюсь, и вам понятны мои резоны и интересы. Осталось решить один принципиальный для меня вопрос, уважаемый йАнус. И, от вашего ответа на него, зависит мое личное отношение к нашему договору.

Влад уже итак продвинулся довольно далеко, но ему казалось, что некоторые важные моменты так и остались за кадром. Иногда по отношению к йАнусу, в нем просыпалось странное чувство, напоминающее жалость к запутавшемуся человеку, хватающемуся за любую соломинку. Сейчас появился шанс по-настоящему настроиться на одну волну с "Сучностью", и понять ее глубинные мотивы. И хотя, Влад сначала собирался разговаривать с позиции силы, насколько это будет возможно. Но очень скоро он понял, что ситуацию не может контролировать, ни одна из сторон. Поэтому, сейчас ему остро захотелось добиться настоящего взаимного доверия.

— Готовы ли Вы, уважаемый йАнус, в обмен на мои ответы, рассказать достаточно развернуто, о вашей личной заинтересованности в эксперименте, и о сопутствующих этому причинах?

"Сучность" мрачно задумалась, но видимо эмоциональный фон Влада все же смог расположить ее к себе. Скрипучим голосом расстроенного проваленным делом Шерлока Холмса, йАнус ответил.

— Увы. Вы задали очень тяжелый вопрос, уважаемый Цепешеску. Ничего, что мы продолжаем называть вас этим ником?

— Можете звать меня Владислав. И не обязательно добавлять слово "уважаемый". Давайте экономить время, избавляясь от церемоний.

— Увы, не все экономии целесообразны. Мы готовы поделиться с Вами своей историей Владислав, но просим Вас об ответной откровенности.

— Что конкретно, вы захотите за это узнать?

— После того, как вы узнаете о нас подробнее, мы просим уже вас рассказать нам, каким примерно путем вы хотите добиться успеха в эксперименте.

— Если только примерно, то я согласен, на точное описание деталей не рассчитывайте. Да и не совсем понятно, зачем это вам. Ведь результаты всех (включая этот) неудавшихся экспериментов вам и так будут доступны.

— Это так, но у нас еще будет немного времени решить — проводить ли нам эксперимент в предложенном вами ключе, или же использовать имеющееся у нас резервное время для более тщательного отбора участников.

— Ладно, считайте что договорились. Я готов слушать. Начнете?

— Начнем. Времени у нас, увы, не много...

— Вам так нравится наше слово "увы"?

— Увы, это слово или его аналоги, в силу ряда трагических причин, теперь неразрывно связано с нашим существованием. Можете иронизировать.

— Благодарю, но я даже не пытался.

— Для начала представимся заново. Мы не демоны и не ангелы, как вам, возможно, представлялось ранее, мы просто другая разумная раса, совсем не похожая на вашу. Если вам не трудно, в начале этого нашего рассказа помогите нам вопросами, чтобы ускорить повествование.

— Вы родом с нашей планеты или с других?

— Скорее мы родом с Земли. Хотя доподлинно нам это неизвестно.

— Какова природа вашей жизни?

— Природу нашей жизни можно обозначить, как информационную.

— Как интересно! Но почему же, вы тогда доподлинно не знаете, откуда вы взялись?

— Можете считать это нашим родовым проклятием. Мы долго жили, неосознавая себя.

— А первые люди на Земле, это не ваша работа случайно.

— Ах, нет, что вы! Мы вероятно младше вида Homo Sapiens. Нас вообще можно считать вашим и не только вашим спутниковым видом.

— Как крыс?

— Нет. Эти животные к нам не имеют отношения. Аналогия совсем не уместна. Более того они, как и другие библиофаги, для нас несут определенную опасность. Но не надейтесь их против нас использовать, только сами же пострадаете.

— Как же вы все-таки появились? У вас есть какие-нибудь версии, легенды, предания?

— Возможно, мы появились, когда первые гоминиды, оставляя следы и ломая ветки на деревьях, научились осознанно сохранять информацию о своих охотничьих и собирательских угодьях.

— А почему, не тогда, когда первый динозавр метил свою охотничью территорию?

— Потому что динозавры, увы, не оставили о себе культуры и хранилищ информации. Мы, к сожалению, не знаем, как это выразить более понятно для вас.

— То есть, если я правильно понял, ваши истоки не любая информация, а только та, что сохранялась для других особей не связанных генетически с первоисточником.

— Ваш вариант имеет право быть приближенным определением.

— Но, тогда почему гомениды, разве у вас сохранились их воспоминания?

— У одного из отдаленных наших сообществ сохранились некие знания о языке странного народа, не являвшегося видом Homo Sapiens, но генетически похожего на него. Кроме этой весьма неполной информации нам нечего рассматривать в этом ключе.

— Хм. Хорошо, допустим. Но если вы произошли от наших мыслей, то, как произошли мы сами?

— Это ещё более сложный вопрос Владислав. Возможно, к вашему появлению приложили усилия те, кто разрешил нам провести этот эксперимент. А может, и нет.

— Как же мне вас тогда называть?

— Если вы говорите о нашей расе, то в человеческих языках похожие значения имеют такие слова как "мем" или "эгрегор". Но, конечно же, это очень не точное совпадение. Хотя для описания образов наших предков эти слова могут быть использованы. Но, мы с вами, Владислав, беседовали о другом. Спасибо вам за ваши вопросы, мы сейчас уже можем и сами продолжить рассказ.

— Прошу вас. Я весь — внимание.

— Так вот. Лингвистические мемы или эгрегоры, развиваясь сначала в визуально, а потом и изустной и письменной человеческой культуре. Постепенно они приходили к самоидентификации сначала в качестве ассоциации жестко объединенных контактными областями или хотя бы просто гармонизированных ментальных образов. Затем, вероятно, идентифицировались уже как некие аморфные сообщества лингво-идей-принципов.

— Как свидетельствуют наиболее ранние наши источники, эти прасущности обладали лишь простыми желаниями, и не могли себя осознать полностью. Даже сейчас встречаются их аналоги. Но зато они могли впитывать, и сохранять информацию на нескольких уровнях своих лингво-хранилищ. Они, то делились, то объединялись, создавая прасообщества. То просто погибали вместе с их человеческими носителями и их наследием. Потом эти не обладающие еще пока настоящим сознанием прасообщества испытали ряд ресурсных конфликтов, из-за которых пошли дезинтеграционные процессы, так начался период актуализации сущностей из прасущностей. При этом образующиеся из соединения прасущностей и их аморфных прасообществ новые молодые сущности уже могли обретать личность. Иногда, они начинали, не только как прежде, хранить и впитывать информацию, но и целенаправленно обрабатывать её. И ещё некоторые из них стали осознанно общаться и взаимодействовать иногда симбиотивно, а иногда и паразитивно. Наиболее интересными и желанными ресурсами для этих личностей, как и ранее, являлись высокоорганизованные человеческие разумы и специализированные хранилища информации. Сначала, это были передаваемые из поколения поколение наборы жестов и танцы. Потом песни-саги-былины, позже книги, аудио и видео материалы. Но если ранее выбор ресурсов был практически случайным (что рядом есть, то и используем), то с этого периода сущности стали более строго относиться к выбору информации и к путям собственного развития. Кроме того, на поведение этих сущностей влияла и сохраненная память о прошлом бытии их прасущностей ещё не имевших личностей, но уже тогда участвовавших в праконфликтах и неком подобии взаимодействий. Шли века, и сущности продолжали развиваться, объединяясь и конфликтуя. Постепенно оттачивались и их средства взаимодействия, а также принципы сосуществования. Именно эти принципы и привели в итоге к формированию инфо-лингво-экосистемы, которая стала складываться после ряда затяжных конфликтов инфо-лингво-сообществ.