Угрославское лето

Пролог..

Проверочное занятие на кафедре Балканской истории и культуры Константинопольского государственного университета заканчивалось для Милорада с разгромным счетом в пользу профессора Главача. Все слушатели уже получили свои оценки и покинули зал. А краса и гордость третьего военно-исторического потока Милорад Кравич продолжал свою безнадежную борьбу за оценку. На потоке были и "звезды" и "кляксы", но Милорада профессор всегда считал "талантом без руля". Порой Милорад разрождался невероятно интересными и проработанными докладами. И тогда вся кафедра шумела в обсуждениях этого события, а профессор испытывал законное чувство гордости за своего ученика. Иногда же Кравич выдавал прямо противоположные результаты. Вывести закон его работоспособности пока не удавалось никому. Но профессор Главач все равно верил, что у Милорада великое будущее, только надо заставить его работать над собой. Чем профессор в данный момент и занимался.

С самого утра настроение профессора было замечательным. Пришло письмо от организаторов Московского форума, о том, что его предложение о создании Открытой исторической олимпиады евроазиатских народов, было поддержано на самом высоком уровне. Поэтому Главач излучал оптимизм, дополненный его же природным упрямством. А замечательное настроение профессора не могло поколебать даже откровенное разгильдяйство любимого слушателя. Милорад пыхтел, над дополнительными вопросами, страдальчески кося взглядом в сторону доски. Под раздававшиеся из соседнего зала звуки "балканочки-смугляночки", очевидно принадлежащие участникам свободного занятия по народному творчеству, его мучитель беззаботно откинулся на спинку трона и что-то писал. А профессор, с улыбкой сытого кота, насвистывал в такт звучащей за стенкой мелодии, и не спеша набрасывал на листе новые вопросы для Милорада.

— Профессор ну за что пятерка то?! Я же шесть дополнительных вопросов отвечал!

— Дорогой вы мой! А что бы вы себе сами поставили за это? Семь?! Так это еще заслужить надо.

— Ну, я же вам все ответил.

— Да с вашими-то батенька золотыми мозгами, вы мне сегодня такого наотвечали, что я засомневался даже. Вас, родной вы мой, не подменили часом? Это же надо додуматься волжских булгар из балкарцев вывести. Уму непостижимо! Дааа! Я вижу, слишком мягко мы вас воспитывали. Слишком много вам шли навстречу.

— Это почему много?

— Как это почему! Неужели забыли? Вас ведь, батенька, вредно даже на неделю отпускать от занятий. Вот я разрешил вам весной съездить на молодежный форум в Афины, так до сих пор жалею. Ведь после каждой такой поблажки вместо начинающего научного светила к нам на кафедру возвращается существо, наделенное крайней степенью забывчивости и неорганизованности.

— Просто мне сегодня нездоровится.

— Ах, вам голубчик нездоровится нынче? Ну что ж, придется вас отправить на лекарский осмотр. Когда вы там последний раз были?

— Ну, Славомир Душанович! Ну, я, правда, не знаю, что на меня накатило сегодня. Хоть один бал добавьте, пожалуйста.

— Нет, нет уважаемый Милорад! Получите свою пятерку, и готовьтесь к пересдаче в каникулы. Впрочем, из уважения к вашим прошлым заслугам, я могу вам дать один шанс.

— Я согласен профессор!

— Не спешите с согласием. Мне вчера звонили из Южнокарпатского музея. Говорят, нашли архив с документами времени толи первой мировой, толи второй балканской революции. У них там, в музее сейчас ремонт. Так что предложили нам временно забрать тексты к себе и разобрать их для новых выкладок. В общем, если хотите, я командирую вас туда на недельку. Зачтем вам эту работу, как особый доклад, и можете тогда не пересдавать проверочную. Выходные проведете там.

— А жить там где?

— Не беспокойтесь, вас поселят в общежитии местного института культуры. Только не увлекайтесь батенька местными приключениями. — Профессор выразительно подвигал бровью.

— Иначе прикрывать ваши романтические скандалы мы не станем. Ну, так, что, мой друг, вы готовы на такую жертву ради науки и собственной успеваемости?

— Когда ехать профессор?

— Вот в четверг вечером и поезжайте. Завтра оформите в деканате командировку, скажете им, я просил. Как раз, лекции и зачеты уже закончились, а экзамены через пару недель. Так что поезжайте батенька развеетесь, да и к науке поближе. Глядишь, и восстановится ваше самочувствие. Я надеюсь, после этого на защите потоковой вы уже, так как сегодня, не оплошаете.

На скамейке университетского садика лежал свежий номер газеты "Трибуна люду". Передовица озаглавленная "С новым парламентским годом!" гордо сообщала о том, что Парламент Евразийской конфедерации завершает свою двухлетнюю работу в Азиатском Думном Дворце и в начале июня переезжает на другой берег Боспора в Европейский Думный Дворец. Подготовка к передаче полномочий вновь избираемому Парламенту завершена. Депутаты оформляют двухлетний отчет, и через три дня после переезда на Европейский берег, в полном составе уходят на каникулы...

На газете были заботливо расставлены трехлитровый деревянный бочонок с пивом "Седой Дунай золотистое", поллитровые пластиковые бокалы, рядом лежали пушистые Белградские краюшки, кусочки копченой форели, и кулек с вялеными устрицами. Рядом с этим великолепием сидел молодой человек спортивного вида, явно сражающийся со своими желаниями, в ожидании собрата по отдыху.

* * *

— Милорад! А ну, стой, холера! Куда несешься, по башке тебе матрешкой?! Айда сюда, я тебя уже час дожидаюсь.

— Извини Божик, некогда мне. Меня за ересь на проверочной, работой нагрузили.

— Славомир что ли? Сядь, выпей, и по порядку расскажи.

— Я после "Ночного гона", ни хрена не соображал, ну и отчебучил.

— И чего проф?

— Главач то? Влепил, мне пятак, и в качестве епитимьи меня в Южнокарпатский музей сослал. Там какие-то ящики с историческими материалами нашли. Вроде относится к периоду второй балканской революции. Короче завтра вечером выезжать, а мне еще билеты покупать и командировку оформлять. В общем, на праздники без меня отдыхать поедете.

— Ну и не тупи. Один что ли ты ящики попрешь? А ведь их еще разобрать и рассортировать надо. Короче берем девчонок и айда все в Южные Карпаты. Там в этом году, как раз, недалеко от музейного комплекса новый водопадный парк открыть должны были.

— Ну не знаю... Командировку на четверых в Деканате могут и не выписать.

— Спокойно другар, это я на себя беру. Ты же главное с девчонками договорись. А то, Милка на меня в обиде за ежа...

* * *

Голос Лары Гусляровой из вещателя жизнерадостно рыдал о любви, потерянной в море, посреди южной ночи. При этом минорное содержимое текста категорически противоречило бравурному настрою мелодии и стилю исполнения певицы. Слушатель, чуть расслабив волю, смог бы, наверное, представить строем шагающую с этой песней вооруженную до зубов роту пластунов. Для полноты ощущения не хватало только свиста и гиканья.

— Ыыыыыы! — Даша лениво потянулась с грацией оголодавшей за зиму медведицы.

— Как там у классика?

Пора красавица проснись

Открой, сомкнуты негой взоры...

и ...

Пред очами Бабы Флеры

Ночным чудовищем явись...

— Гм.

Взяв в руку пряди полураспущенной косы, она с надеждой подошла к зеркалу.

Из него на нее глядела живая иллюстрация к "Молоту ведьм". Вот, что значит три дня безвылазно торчать на вечеринках.

— Хо-ро-шо же мы с народом окончание занятий отметили. В этом году "Ночной гон" гораздо ядренее сваяли.

— Поесть, что ли сначала. Нет! Бабушку пугать не будем, сначала идем в душ!

Стоя под теплыми струями воды, Даша снова чуть не задремала. Рассердившись на себя, она решила ускорить процесс пробуждения и резко включила холодную воду.

— Иииииии! — Тело отреагировало на это довольно бурно.

— Что с тобой Куколка?! — Тут же послышался из-за двери встревоженный голос Бабы Флеры.

— Ничего бабушка! Я просто холодной водой облиться решила.

— Совсем шальная! Иди завтракать, я тебе уже кофе сварила.

На ходу расчесывая медно-каштановую гриву волос, закутанная в толстый полосатый халат, и пылающая утренним румянцем красавица, мягким гимнастическим шагом прошла по коридору на веранду. На столе уже стоял полированный кофейник, тарелки с печеньем и греческий салат в черепке из темного стекла.

— Эххх! Хорошо-то как, Дашенька! — Отхлебнув кофе, сказала себе, возвращающаяся к жизни любительница молодежных развлечений.

— Так сегодня у нас четверг, занятий никаких, до защиты потоковой времени навалом. Можно уже начинать по-настоящему отдыхать от учебы. И поехать, куда-нибудь ...О! Можно же на Мраморное рвануть! Посмотреть закат на островах. Там, говорят, памятник "Юнаку" красиво на закате смотрится. А что если позвонить Мирику? Намекнуть ему. Мол, для него не все еще потеряно...

Но тут, приятные мысли были нагло прерваны звонком связуна.

— Дашуля, привет!

— О, привет Мирыч! Чего звонишь?

— Да видишь, какое дело... — Голос в трубке смущенно замолчал.

— Ну, говори уже, не мнись!

— Как ты смотришь, чтобы поехать в Южные Карпаты на недельку.

— А что там дают? Концерт что ли?

— Да нет. Там водопадный парк новый открылся. А еще, мне там в Музей карпатских катакомб нужно съездить.

— Так, понятно. Завалил все-таки проверочную? Главач послал?

— Угу. Ну, ты же знаешь. Я если не посплю, днем совсем ничего не соображаю.

— Вдвоем поедем?

— Богдан с Милкой тоже вроде хотели. Только Милку ты сама уговори, а?

— Понятно, все с вами, хитрецы лопоухие. Хоть жить то там где будем?

— Божик обещал секретаршу в деканате убаять, чтобы нам и командировку и проживание в местной культуробщаге выбили.

— Так, ладно! Но чтобы две комнаты отдельных было, им и нам с тобой.

— Он так и собирался. Ну что едешь?!

— Когда поезд?

— Сегодня в полночь, успеешь собраться.

— Тогда до вечера. И баяльник помощнее, гляди, чтоб не забыли, а то я без музыки не могу...

* * *

Сразу же после вселения в гостиницу-общежитие, команда путешественников, прошлась до катакомбного музея, и получила от дежурного распорядителя небольшой отдельный зал для работы. Куда на тележке откатили полученные по наряду материалы. На этом первый день закончился, и началась сумасшедшая молодежная ночь, плавно переходящая в утро. Последующие дни не отличались особым разнообразием. После завтрака, часа три занятий в музее, потом прогулки по горным достопримечательностям, или поход в водопадный парк, вечером танцы или музыка в кавярне. На завтра круг повторялся.

— Вот это сундучок! Первый то поменьше был. А этот полтонны весит, наверное.

— Не томи Богдан, открывай крышку.

— Спокойно товарисчи. Все делаем без спешки. Тресь!

— Опаньки, книги и тетради какие-то...

— Хм. И шо, это все?!

— Да-ааа бумага, увы, не золото. Ну, хоть что-то.

— С этими залежами нам и за неделю не разобраться, а от командировки всего три дня осталось.

— Ладно, давайте, верхние бумаги бегло глянем здесь, а сундук отправим багажным вагоном в универ. Нам еще водопадный парк сегодня посетить нужно. Не забыли купальники, а, русалочки? Впрочем, вам и без них пойдет...

— Богдич, не помрешь ведь своей смертью. Сейчас, как с обеих сторон, треснем тебе по башке, чтоб за языком следил!

— Ладно, ладно! Считайте это неумелым комплиментом.

— Внимательно смотрим. Все официальные бумаги вот сюда на стол кладите, чтоб не путать. Остальное на ящик складывайте.

— Глядите ка хлопцы, рукописная книга стихов.

— Может чей-то требник?

— Да, непохоже. Вроде знакомые стихи... Хм... "Ода балканскому карабину". Только странный какой-то порядок строф, даже смешной немного.

— А может, кто-то по памяти записывал, а где не вспомнил, там от себя выдумывал.

— Ну, может. Хотя тут похоже все стихи из первого сборника балканской поэзии, только почему-то большинство из них на русском, да еще и с ятями.

— А здесь смотрите! Записка какая-то. На рецензию похожа.

— Точно! Вон глядите что написано:

"Главная заковыка в твоих стихах, Владислав, связана с применением тобой очень уж простых и заурядных рифм. Слишком сухой и вымученный стих из-за этого получается. Погляди мой вариант "Сокола", я постарался смягчить резкость стиха, размер и ритм немного изменил, но решение о публикации того или другого конечно за тобой. Хочешь, дождись меня, тогда вместе поправим. Наша седьмая через месяц будет в Карпатах, и тогда я тебя найду. Если Лайош даст мне недельку, то можем тогда вместе над русским сборником поработать. Угрославский сборник делай с Петром без меня, а то я пока со скрипом язык осваиваю. Вообще-то лучше бы месяцем позже. Зато уже по-людски все тексты отладить, но, вам там, в штабе виднее. Если надо срочно, печатай и ни о чем не думай. В общем, напиши мне о ближайших планах. "

Политес разводить не буду. До встречи, любезный друг. Твой М.Л. "Адрианопольский очаг боевой учебы" май 1840.

— Стойте ка ребята. А ведь первое русское издание "Балканского сборника стихов" как раз в 1841 году в Крыму вышло.

— Думаешь это черновики, а пишет это один из авторов?

— Если так, то им цены нет! Вот это находка!

— Вот Славомир Душанович обрадуется!

— Так, люди. Не спешим с выводом, внимательно ищем подтверждение.

— А вот еще стихи. Тут вообще все на русском, а на обложке вензель "АСП".

— Наверное, Пушкин, но это пока в сторону. Ищите любые документы с датами.

— Парни, а М.Л. это не Лермонтов случайно, там и Лайош в записке упомянут. Ведь Михайло Лермонтов как раз служил комбатом в седьмой балканской бригаде у Кошута!

— Ладно, умник. А кто тогда Владислав?

— Таких имен в нашей истории было много, тот же Сташевский, но тот вроде в Россию уехал и не вернулся.

— Так, чего встали, ищем другие документы.

Шуршание бумагами продолжилось.

— О! Глядите ка! Какой-то хронологический список. Озаглавлен странно "Аудит событий N2".

— Хм. Ту все по-русски.

— На левой половине листа бред какой-то. А на правой, нормальные события XIX века.

— Вот, например, кто знает такую войну 1877-1878 года между Россией и Турцией? Да еще, чтобы по результатам той войны независимость получила Болгария. А союзница России Румыния получила по репарациям от Турции часть побережья Добруджи.

— Что еще за Румыния такая? Не слышал о таком государстве.

— Ну ладно какая-то Румыния, но Болгария то, ведь, как была завоевана Османами в XIV веке, так до нашей революции и была турецкой провинцией. Ведь не было в XIX веке такой европейской страны Болгария!

— Может это фантастический рассказ кто-нибудь писал?

— Мальчики! Это, наверное, подделка. В Европе до XX века был очень модным жанр апокрифа.

— А если это не апокриф? То, что это тогда может быть?

Пальцы четверки дружно потянулись к затылкам.

* * *

Очередной бурный вечер закончился. Даша тихо посапывала на своем краю, сдвинутой из двух односпальных кроватей тахты. Милорад тоже утомился, но спать ему не хотелось. Он тихо выскользнул из-под одеяла, и прошел в крохотную кухонку номера. Поставил электрочайник, и в ожидании кипятка, взял в руки принесенную из музея маленькую красивую шкатулку. На кедровой крышке был выдавлен инкрустированный вензель в виде серебряной стилизованной под славянскую вязь литеры "В". Ключа от шкатулки за все время поисков ребята так и не нашли. Повертев в руках, Милорад поставил шкатулку на стол, и налил себе в чашу какао. Насладившись напитком, он снова взял в руки шкатулку и внимательно ее осмотрел. На нижней стороне он обнаружил в уголке маленькую трещинку, на дне которой блестел металл. Не особо задумываясь, для чего он это делает, молодой историк ткнул прямо в щель столовым ножом. Раздался щелчок. И из перевернутого крышкой вниз ящичка, вдруг, выпало что-то тяжелое, больно ударив по босой ноге Милорада.