Его благородие

Примечание Марфы Никаноровны

Это очень удивительно, когда отправляешь человека в армию в солдатской форме, а через неделю он сам приходит к вам в офицерской форме при сабле и пистолете, занимая высокую должность там, куда пошёл служить. Действительно мне достался счастливчик. И женщина у счастливчика тоже будет счастливой.

Глава 24

Утром я выпил чай с молоком и отправился на службу. Прибыл за пятнадцать минут до подъёма, посмотрел порядок в помещении. Проверил, как взводные офицеры поднимают людей и выводят на улицу для утреннего туалета и физической зарядки.

Всё идёт по порядку. Но в роте нужен фельдфебель, который будет смотреть за всем хозяйством и следить за выполнением расписания занятий и производимых работ. Часть солдат роты были как бы дядьками у кадетов и уборщиками помещений. Другая часть готовила материальную базу для занятий, например, мишени, карты, ящики с песком для тактической обстановки и прочее, работала на складах, в мастерских. Но фельдфебель очень нужен. Нужно присмотреться к унтерам и кого-то из взводных старших унтер-офицеров назначить на должность фельдфебеля через кадровое отделение.

К восьми часа рота прибыла с завтрака, курящие перекурили в курилке, а я засел в канцелярии и стал просматривать документацию роты. Ротное хозяйство это не на плацу командовать "направо" и "налево". Я потом распишу, что такое ротное хозяйство и что включает в себя солдатская жизнь по уставам императорской армии.

Моё вникание в суть ротных дел прервал стук в дверь и в канцелярию вошёл посыльный из штаба, который сообщил, что меня просит зайти к нему начальник кадрового отделения.

Всякая просьба старшего начальника является приказом и я, надев фуражку и пристегнув шашку, отправился в административное здание.

— Ваше высокоблагородие..., — начал я докладывать начальнику кадрового отделения подполковнику Шмидту Карлу Ивановичу.

— Полноте голубчик, — сказал он, — обойдёмся без титулования, достаточно обратиться и по чину.

А как же уставы, господин подполковник? — улыбнулся я.

— А вы не помните, что в уставе говорится о том, как нижние чины должны приветствовать начальников, — сказал подполковник, — а мы с вами не нижние чины и про нас ничего не говорится.

— Но зауряд-прапорщики относятся к категории нижних чинов, — продолжил я дискуссию.

— Не скажите, это просто упущение в наших распорядительных документах, вы ещё не офицер, но уже не нижний чин, — сказал начальник кадрового отделения, — а у вас есть желание стать офицером?

— Так точно, господин подполковник, — сказал я, — с этой целью я и поступил добровольно в армию.

— Понимаю, понимаю, — сказал Карл Иванович, — но вы так стремительно ворвались в армию, что перескочили несколько этапов воинской службы. По закону мы в течение месяца со дня прибытия вас на службу должны привести вас к присяге как молодого воина, а вы уже на следующий день стали зауряд-прапорщиком. Я с таким в своей службе не сталкивался, как и все мои знакомые начальники всех рангов. Собирать ваших подчинённых для приведения к присяге как молодого солдата не солидно. Поэтому мы поступим так, вы прочитаете присягу и подпишете её вчерашним числом.

— Давайте я сразу подпишу присягу, — сказал я. — Я уже раньше принимал присягу и повторное принятие присяги для меня неприемлемо. Я не помню, где и когда принимал присягу, но помню, что я был молодым юнкером и стоял перед строем своих товарищей. Текст присяги я знаю, её не нарушал, а эта присяга всего лишь документ для моего личного дела.

Подполковник Шмидт посмотрел на меня и молча кивнул головой.

— А что, если вы снова стукнетесь головой, то и память к вам может вернуться? — спросил он.

— Возможно и так, — улыбнулся я, — у меня сейчас какие-то воспоминания кусками, но головой стукаться не хочется, вдруг вспомнится всё забытое и забудется всё сегодняшнее. Нужно выбирать, что лучше.

Я взял типографский лист, где было напечатано:

"Я, нижеименованный, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, перед Святым Его Евангелием в том, что хочу и должен Его Императорскому Величеству Самодержцу Всероссийскому и Его Императорского Величества Всероссийского Престола Наследнику верно и нелицемерно служить, не щадя живота своего, до последней капли крови и все к Высокому Его Императорского Величества Самодержавству силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности исполнять.

Его Императорского Величества государства и земель Его врагов телом и кровью, в поле и крепостях, водою и сухим путём, в баталиях, партиях, осадах и штурмах и в прочих воинских случаях храброе и сильное чинить сопротивление и во всем стараться споспешествовать, что к Его Императорского Величества службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может.

Об ущербе же Его Императорского Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать потщуся и всякую вверенную тайность крепко хранить буду, а предпоставленным надо мною начальником во всем, что к пользе и службе государства касаться будет, надлежащим образом чинить послушание и все по совести своей исправлять и для своей корысти, свойства и дружбы и вражды против службы и присяги не поступать, от команды и знамени, где принадлежу, хотя в поле, обозе или гарнизоне, никогда не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать буду и во всем так себя вести и поступать как честному, верному, послушному, храброму и расторопному офицеру (солдату), надлежит. В чём да поможет мне Господь Бог Всемогущий.

В заключение сей клятвы целую слова и крест Спасителя моего. Аминь."

Я вписал свои Фамилию, имя, отчество и внизу расписался, поставив дату 17 сентября 1907 года.

Подполковник Шмидт поставил на подпись круглую печать, подул на неё и положил мою присягу в личное дело. Как-то неприлично принимать присягу повторно, но в истории нашей страны это стало повсеместностью, когда военных специалистов насильно сгоняли в Красную Армию. Те, кто шёл добровольно, тот с полным осознанием принимал вторую присягу. Потом бы принял третью и четвёртую, как принимали присяги в тех республиках, которые откололись от Российской империи. А потом, когда империя снова воссоздалась после Второй великой войны, принимали новую присягу, если не был кроваво запятнан против метрополии.

— Господин подполковник, — обратился я к начальнику кадрового отделения, — не могли бы вы мне присоветовать какого-нибудь дельного сверхсрочника на должность фельдфебеля в мою роту? Я здесь человек новый, поэтому пока не изучил весь личный состав, чтобы иметь своё мнение о них.

— Я обязательно посмотрю, чем можно помочь вам, — сказал подполковник. — А как вы относитесь к немцам?

Вопрос меня несколько озадачил, но я сказал просто, что отношусь к немцам так же, как и ко всем другим подданным Российской империи, отмечая их трудолюбие, целеустремлённость и верность долгу.

— А почему вы улыбнулись, когда рапортовали мне о прибытии? — спросил меня Карл Иванович. — Я так и понял, что у вас критическое отношение к немцам.

— Что вы, господин подполковник, — запротестовал я. Я уже привык к тому, что представители всех национальностей, проживающие вместе со всеми на территории России в любом слове и в любой интонации выискивают что-то враждебное против себя, чтобы сразу закричать — ага, дискриминация! А в отношении русских можно говорить всё, что угодно, и никто не считает это дискриминацией. — Просто ваша фамилия очень известная и популярная в России, поэтому я и улыбнулся.

— Так-так, — заинтересовался подполковник, — это где прописано про популярность моей фамилии?

Похоже, что я сам загнал себя в поставленную ловушку. Вряд ли у Карла Ивановича развитое чувство юмора и неизвестно, как он воспримет четверостишие из сочинений Козьмы Пруткова про юнкера Шмидта. Осень наступила, рожь не колосится, юнкер Шмидт из пистолета хочет застрелиться.

— Господин подполковник, — взмолился я, — в России столько же Шмидтов, сколько и Кузнецовых, поэтому я мысленно сложил их вместе и предположил, что Кузнецовых-Шмидтов в России больше всех, поэтому и улыбнулся.

— А-а-а, — протянул подполковник Шмидт, — а я думал, что вы сейчас прочтёте из Козьмы Пруткова о юнкере Шмидте.

И мы оба захохотали. Подполковник Шмидт оказался нормальным человеком и образованным офицером.

Я не стал напоминать благородному человеку, что был ещё контр-адмирал Пётр Петрович Шмидт, участник Крымской войны, герой обороны Севастополя, начальник города и порта Бердянск и сын его Пётр Петрович Шмидт, капитан второго ранга в отставке, один из руководителей Севастопольского восстания и мятежа на крейсере "Очаков". События произошли совсем недавно и, естественно, воспринимаются очень остро. Нужно учесть это и исключить намёки на других людей.

Глава 25

Когда ты занят каким-то делом, то дни начинают лететь, как птички, улетающие в тёплые края перед зимой. Но птички всегда возвращаются с наступлением тепла, а прожитые дни никогда не возвращаются, какими бы ни тёплыми ни были.

Я продолжал сотрудничать с газетой "Губернские ведомости", так как военным не возбранялось заниматься литературной деятельностью. "Пишущие под псевдонимом (вымышленным именем) обязаны сообщить его начальнику; псевдоним сохраняется в тайне. Подписываться под статьями с указанием своей должности и звания воспрещается".

Так как военнослужащему вести торговые дела и управлять промышленными заведениями можно не иначе, как через поверенного, управляющего или приказчика, то все литературные дела и связи с прессой осуществляла МН.

Надо отметить, что военнослужащие обязаны:

— не состоять членом никаких обществ, союзов и кружков, образуемых с политическою целью. Участие в обществах, образуемых не с политической целью, допускается не иначе, как с разрешения начальства.

— не произносить публично речей и суждений политического содержания, а также не сообщать, без надлежащего разрешения, в газеты, журналы и т.п. сведений из дел, вверенных или известных по служебному положению.

По просьбе редакции и по письмам читателей, особенно читательниц, меня просили больше писать лирические стихотворения с элементами меланхолии, очень модными в то время. И вот первое стихотворение с места моей службы и военным уклоном:

Как хорошо жить безмятежно,

Сидеть в шезлонге у прибоя,

И чтобы был простор безбрежный,

И если ветер, то без воя.

И чтобы все несли цветочки

К ногам наивной сельской дамы,

Что с каждым новым лепесточком

Уже рисует в сердце драму

Любви француза-гувернанта

К хозяйке милого именья,

И ревность мужа-лейтенанта,

И их дуэль на воскресенье.

Как тихо плакали все дамы,

Уткнув носы свои в платочки,

Что их любовник это самый

Поэт печальный и в две строчки

Напишет вам в альбом стишок,

Что вы как ангел полуночный,

Что он без вас и жить не мог,

А лейтенант стреляет точно.

Француз убит, лежит у ног,

Шепча о том, что песня спета,

И что вчера никак не смог

В романс тебе найти куплета

О нашей жизни безмятежной

Под шум ленивого прибоя,

И что вокруг простор безбрежный,

И тихий ветер нам не воет.

МН имеет доверенность от меня и все гонорары выдаются ей, как хозяйке. Хотя никто не заикался о квартирной плате, но это как бы плата за приют. МН это я говорить не буду. Она женщина щепетильная и кровно обидится на меня.

И для любителей стихов. Зарубите себе в записной книжке, что слова гувернант не существует. Есть слово гувернёр, а гувернант — это попытка срифмовать гувернёра с лейтенантом.

От стихов мы плавно опускаемся в рутину ежедневных дел.

Каждый командир должен заботиться о своём солдате. Возьмём его питание. Каждый солдат должен получить ежедневно горячую пищу, хлеб и чай с сахаром. Это должно быть обязательным.

Горячую пищу они получают два раза: в обед и на ужин. В постные дни готовится постная пища, а в особых случаях можно и в постный день готовить скоромную пищу.

Пищу можно готовить отдельно на обед и отдельно на ужин. А можно готовить сразу на обед и на ужин. В этом случае ужин будет подаваться на стол разогретым.

Все закупаемые на довольствие продукты должны освидетельствоваться и в случае обнаружения недоброкачественных продуктов они должны заменяться новыми.

В каждом полку составляется раскладка продуктов, чтобы знать, какое количество продуктов потребно для приготовления пищи на наличное число солдат.

Ротный артельщик по раскладке рассчитывает количество продуктов, необходимых для варки и передаёт их кашеварам. Продукты снова осматриваются и закладываются в котёл в присутствии дежурного по роте или по кухне.

Ротный артельщик вписывает в лист количество людей и количество продуктов, которое заложено для приготовления пищи. Всё это дежурным по роте записывается мелом на доске, которая висит на кухне. Затем дежурный по роте расписывается в листе о припасах, заложенных в котёл.

Сваренное мясо вынимается из котла в присутствии дежурного по роте или дежурного по кухне. Мясо режется мелко и снова закладывается в котёл.

И это только цветочки. Настоящие мучения начинаются тогда, когда идёт подсчёт количества продуктов по раскладке. И всё из-за того, что тогда существовали британская, европейская и русская системы мер длины, объёмов, площадей, веса. Смотрите сами.

Для приготовления пищи казной отпускается крупа по тридцать два золотника в армии и по сорок золотников в гвардии на человека в день.

Вы знаете, сколько весит золотник? Вот и я не знал, пока не стал командиром, ответственным за всё. Та вот, золотник равен четырём целым и двум тысячам шестисот пятидесяти семи десятитысячным грамма. Это что-то похоже на квадратный трёхчлен, который достался Василию Ивановичу Чапаеву на экзамене по математике. Да как же я его напишу, если я его даже представить не могу. Вот и я старался представить себе золотник и привести его в удобоваримую для восприятия форму. Если округлить эту цифру, то получается четыре целых и три десятых грамма. То есть, на каждого солдата армейского в сутки в тридцати двух золотниках отпускается сто тридцать семь и шесть десятых грамма это в округлённом виде и на грамм меньше, если брать точную цифру. А по гвардейской раскладке сорок золотников в округлённом виде равны ста семидесяти двум граммам ровно, а в точном виде — сто семьдесят и шесть десятых грамма. И смотрите, что получается, там разница один грамм, здесь два грамма и это только на одного человека. А если это умножить на количество солдат во всей России?

Поехали дальше. Казна отпускает приварочные деньги на покупку трёх четвертей фунта мяса на человека в день, овощей, соли, масла или сала, перца и пшеничной муки на подболтку.

Сколько составляет три четверти фунта мяса? Один фунт составляет в округлённом виде четыреста девять с половиной грамм. Так, для вычисления трёх четвертей фунта мы четыреста девять с половиной грамм умножаем на три и делим на четыре. Получается триста семь граммов мяса. А в Советской Армии в год моего исчезновения норма была сто пятьдесят граммов в сутки.

Хлеба каждый солдат получает по три фунта в день, то есть один килограмм двести двадцать восемь с половиной грамм, а в Советской Армии семьсот пятьдесят граммов, из них четыреста граммов ржано-пшеничного и триста пятьдесят граммов пшеничного.

Для выпечки хлеба отпускается на человека два фунта и двадцать пять с половиной золотников муки, то есть девятьсот двадцать восемь граммов муки. В зависимости от качества муки пекари вычисляют припёк и получается, что на выпечку хлеба используется не вся выданная мука. Остаток поступает в экономию и идёт на приготовление кваса или сыровца.

Сыровец — это хлебный квас, который со времён Киевской Руси был популярным в славянских землях. В деревянной кадке запаривали пресные ржаные сухари и добавляли поджаренные ячмень или рожь. У сыровца кисло-сладковатый привкус, хорошо утоляет жажду, неплохо подходит для окрошки. Обязательно угощу ею МН.

Вся оставшаяся от экономии мука сдаётся в казну, а причитающиеся за неё деньги поступают на ретную артельную сумму роты.

У нас в пограничном училище была такая кафедра войскового хозяйства, где мы изучали хозяйство пограничных застав, раскладки продуктов, высчитывали потребное количество, составляли заявки, обеспечивали хранение продуктов на заставских складах, изучали принципы приготовления пищи, вычисляли экономию от довольствия и приобретение из сэкономленных (ретных) сумм телевизоров, гитар, шахмат и прочего инвентаря для досуга личного состава.

Вместо трёх фунтов хлеба солдатам могло выдаваться два фунта сухарей.

Если солдат не доест отпускаемый ему хлеб, то через месяц он может получить деньги за муку, которая идёт на приготовление хлеба.

Для приготовления чая солдатам опускается по ползолотника (два грамма) сухого чая и шесть золотников (двадцать пять граммов) сахара.

В Советской армии чая один и две десятых грамма, но зато семьдесят граммов сахара в день.

Если кто-то не ест из общего котла, то ему выдаются на руки чайные и приварочные деньги, а также мука и крупа. Сахар обязательно должен выдаваться солдату натурой в руки.

Математика и продовольственно-фуражная служба, аж голова кругом идёт. Хорошо, что у меня в роте нет лошадей, а то с лошадьми забот нисколько не меньше, чем с личным составом.

Лошадь нужно кормить каждый день сеном и овсом. Каждый день чистить, расчёсывать, проверять копыта, своевременно лечить, делать выводку, соломенными жгутами массировать ноги, чтобы не было застоя крови, проверять и чистить снаряжение, организовывать дежурство на конюшне, уборку отходов и вывозку их в специально отведённое место. И ещё тысяча и одна мелочь, которую необходимо знать и учитывать в службе.

На улице встретил старого знакомца коллежского секретаря полиции Иванова-третьего.

— Олег Васильевич, ну, вы просто чудотворец какой-то. Не успели поступить в армию, как стали офицером и командиром роты. Где так быстро делают карьеру? Только у нас, в благословенной России. Не успеем мы и глазом моргнуть, как будем величать Превосходительством, — заливался Иванов-третий.

Я скромно махнул рукой, типа, не вгоняй меня в краску от скромности.

— А хотите посмотреть на революционера особого типа? — предложил мне коллежский секретарь Иванов. — Такого вы ещё не видели.

До полицейского участка ходу было минут десять, и мы пошли вместе, рассказывая друг те новости, которые особого значения не имеют, зато заполняют время общения для поддержания знакомства.

В съезжей избе, это что-то вроде нынешнего обезьянника в отделении милиции, мне показали задержанного монаха.

Чтобы никто меня не укорял в незнании истории, съезжая изба (приказная) — в России 17 века — это канцелярия воеводы, куда съезжались служилые люди уезда на смотры и перед походами. Термин "съезжая" применялся в 18-19 веках к городским полицейским органам, а в 20 веке это стало местом содержания задержанных правонарушителей.

— Хлыстовец тобольский, — сказал мне Иванов-третий. — Тобольской консисторией на него заведено дело о распространении лжеучения, подобного хлыстовскому, и образовании общества последователей своего лжеучения. Он возьми, да в бега подайся. Вот, по ориентировке и задержали. Смотри как глазищи от похотства горят.

Я смотрел на монаха и не верил глазам. Точь-в-точь, как Распутин Григорий Ефимович. А, может, я и ошибаюсь. Хрен с ним, может и ошибаюсь, но попробовать можно.

— Разреши мне переговорить с ним тет-а-тет, — попросил я друга по совместной борьбе с революцией и терроризмом.

— Поговори, — удивился коллежский секретарь, — тебе, как поэту, это может быть полезным, может стишок какой напишешь.

Я снял шашку, отдал её Иванову и вошёл в клетку. Иванов деликатно вышел в другое помещение.