Карта. Первая Часть Kарта. Первая часть

Сообщение полковника Ларичева Большому Сыру. Направлено по внутренней электронной почте: По имеющимся у меня сведениям сотрудница Кисочка бедствует. Полученная ею травма головы вызывает опасения за ее психическое состояние и способность выполнять свои служебные обязанности. Она нарушила правила конспирации, раскрыв свою личность и профессиональные секреты. Считаю необходимым отстранить ее от работы, предать суду и, возможно, направить на лечение.

Сообщение Большого Сыра полковнику Ларичеву. Направлено по внутренней электронной почте: Сотрудница Кисочка наш лучший актив на Аляске. Откуда вы получили информацию о ее преступных чудачествах? Кисочка — дочь крупного номенклатурного работника и выдающегося фунционера КПСС. Она всегда была предана своему классу. Согласен, что у нее могут быть ментальные расстройства и паталогические отклонения как результат стресса, одиночества и черепно-мозговой травмы. Нo не рубите с плеча, тов. Ларичев. Пошлите к ней надежных ребят из резидентуры; они разберутся и примут меры. Если необходимо, отправьте Кисочку в Союз. Что касается аферистов Русаковых, то миндальничать с ними далее не следует. Скажите Мокрохвостову, чтобы он задействовал 3-4 человек, вооруженных автоматами. Места там безлюдные и больше исполнителей не потребуется. Их задача задержать Русаковых, допросить и конфисковать добычу. После этого они нам не нужны. Тела сбросьте в пролив Шелихова. По выполнении задания всем участникам денежные премии и ордена Боевого Красного Знамени. С коммунистическим приветом, Командование.

Глава 11

Приготовления к отъезду были закончены: мешки туго набиты, узлы надежно завязаны, футляры застегнуты и деньги упрятаны в потайные карманы. Кисочка поделилась с Русаковыми остатками своей провизии; усевшись на траву, все напоследок поели всласть. Однако беспокойство томило разведчицу, она хмурилась и сумрачно смотрела в небo. Наконец ее прорвало. "Верните мой револьвер," строго потребовала Кисочка. "Его надо перезарядить." Игорь задрожал, оказавшись под пристальным взглядом ярко-синих глаз. Они обливали его ушатами высокомерия и презрения. Ему было жаль расставаться со Стечкиным и он гордился, что был вооружен. Бедняга коротко взвыл и, вытащив оружие из-под своего брючного ремня, отдал его владелице. Агентша привычно осмотрела револьвер со всех сторон, зарядила барабан и, хмыкнув, убрала смертоносную машинку в свою кобуру. Все опять вернулось на круги своя. "А идти далеко?" спросила она как ни в чем не бывало. Непонятно к кому был обращен этот вопрос; молча и сосредоточенно они уже шагали по равнине. Местность постепенно становилась все выше и суше, пока не превратилась в плоскогорье. На горизонте промелькнула стайка оленей и, завидев людей, пугливо скрылась в лощине; в небе кружили орлы и стервятники; вдалеке возле ручья парочка медведей, зайдя в воду, ловила лососей. Крутыми откосами спускалась каменистая поверхность к океану. Он был пустынен. Бескрайняя и бездонная синь воды сверкала в солнечных лучах. Лишь киты, выдувающие из дыхал струи пара, нарушали ее безмятежное спокойствие. Взрываясь в волнах снопами брызг, падали с высоты белые чайки, выхватывая зазевавшихся рыб из родной стихии. С крутояра путешественники рассмотрели катер у причала. С расстояния полутора километров он казался игрушечным и опрятным, но никого не было заметно вокруг. Поселок словно вымер. "Населенный пункт почти заброшен. Молодежь покидает родные места; за ними тянутся старики," объяснила Кисочка. По роду своей деятельности она была подкована в американских сложностях. "Рыболовство было испокон веков источником их существования, но коммерческое разрешение многим не по карману. Семьи переехали в города и даже местная школа закрылась за неимением учеников. Здесь почти никого не осталось. Не думайте, что все плохое случается только в России," она иронически ухмыльнулась и надолго замолчала. Вскоре они прошли по пустынной улице мимо заброшенных, запертых жилищ и опустевшего красно-кирпичного здания школы. Только в двух домах теплилась жизнь — мелькал свет в окнах, слышались человеческие голоса, у ворот стоял автотранспорт. Любопытные взгляды жителей провожали их на всем пути к причалу.

"Как приятно, когда о нас заботятся, " сказала Кисочка, ускоряя шаги на шероховатом бетоне. "Тогда была моторная лодочка, а сейчас за нами прислали целый крейсер." Она рассмеялась своей шутке, но Русаковым было не до смеха. Oни обеспокоились, разглядывая вблизи ветхое плавсредство. Kатер казался осиротевшим и запущенным, а мачта покосившейся. Огибающие борта стальные поручни потускнели, поржавели и местами обрушились; но продолговатые оконца указывали на наличие каютных помещений под палубой; туда вела приоткрытая металлическая дверь. У посудины было имя Marquise (Маркиза), начертанное огненно-красной краской на боку повыше ватерлинии. Солнце высвечивало верхнюю толщу воды и обросшую моллюсками обшивку корабля. Над всем этим, вознесенный на высоту капитанского мостика, в одиночестве, тишине и блеске погожего дня царил John Hutchins. Его голова и плечи были видны через открытое окно в рулевой рубке. Он дремал в кресле, задрав ноги на штурвал. "How are you, John!" обратилась к нему агентша на своем безукоризненном английском. "You are always on time. (Вы всегда вовремя)." "Sure," высунув плешивую голову из иллюминатора, капитан внимательно осмотрел своих пассажиров. "Welcome aboard. (Добро пожаловать)." По деревянным сходням они поднялись на борт и с облегчением опустили свой багаж на облупленный настил. "Go downstairs," прокричал John. Он не собирался покидать свое место у руля. "Your friends are waiting for you. (Ваши друзья ждут вас внизу)." Задняя дверь со скрипом приоткрылась и оттуда показался широкоплечий, кареглазый шатен. Багровый шрам наискось пересекал его ястребиное лицо. "Пожалуйста проходите," обратился он к новоприбывшим на чистом русском языке. "Места хватит для всех." "Сперва наши вещи," сказал Игорь и начал передавать ему багаж. Вытянув руки, шатен принимал поклажу; узлы и мешки исчезали в глубине салона под палубой. "Я не хочу идти вниз," возразила Елена, но шатен был неумолим, "Это приказ капитана." Приходилось повиноваться. С трудом протиснувшись в тесноту помещения, Русаковы уселись на виниловом диване. Hа сиденье напротив расположились два атлетических молодых человека с одинаковыми лукавыми улыбочками, словно приклееными к их губам. "Все в сборе, за исключением девушки," подытожил шатен и прислушался к возгласам снаружи. "Она помогает шкиперу отшвартоваться от причала," заключил он и приветливо вытянул правую руку. "Давайте знакомиться! Мокрохвостов, Гена. А это Витя и Саша." Tе, как китайские болванчики, дружно закивали головами. "Они с Урала по программе студенческого обмена. Изучают финансы и экономику в университете в Сиэтле." Мокрохвостов сердечно пожал каждому гостю руку и, после того, как все представились, поинтересовался, "Как вы оказались в наших местах?" "Мы туристы," нехотя ответил Сергей. Ему не нравились эти люди; вдобавок рюкзак с алмазами давил на плечи и тянул спину. "Вы кто будете?" пробасил Игорь. "Я геолог. Прохожу практику на Аляске," с простодушной готовностью доложил Мокрохвостов. В этот момент мотор завибрировал, застучал и понес посудину по проливу. Потянуло бензиновой вонью. В проеме двери появилась Кисочка. Ее хорошенькая, слегка измазанная копотью, мордашка была оживлена. "Нам предстоит прекрасное путешествие," прощебетала она. "Море манит и ласкает. Так хочется в него нырнуть." "Слишком холодно," мрачно высказалась Елена. Качка действовала на нее одуряюще и наводила тошноту. "Иногда купаются не по своей воле," раздался голос одного из молодцов с сиденья напротив. Он отвесил им тяжелый взгляд, от которого Русаковы задрожали. Почувствовав, что сболтнул лишнего, молодой человек наклонил голову, притворился спящим и слегка всхрапнул. "Вы о чем?" пошевелился Сергей. "Мы не хотим кораблекрушения. Я надеюсь, что мы все сегодня попадем в аэропорт." "Конечно попадем," уверил его Мокрохвостов. "Что же вы стоите?" обратил он свое внимание на Кисочку. "Какие же мы невежливые!" Он хлопнул себя по лбу и соскочил с сиденья. "Пожалуйста, присаживайтесь; мне все равно надо в рубку сбегать и с капитаном поговорить." Он стал пробираться к выходу, переступая через багаж и чьи-то вытянутые ноги. "Нет, я лучше сяду рядом с Сережей," девушка ослепительно улыбнулась и грациозно присела, прижавшись к Русакову-младшему своим упругим, круглым бедром. У Сергея застучала кровь в ушах, лицо вспыхнуло, сердце сильно забилось, ему захотелось зажмуриться. Краешком глаза он тайком рассматривал ее ангельски прекрасный профиль и понял, что безнадежно влюблен. "Любит ли она меня?" его мысли путались. "Наверное, если так себя ведет. Только не решается сказать. Милая... " Его распирало от полноты чувств. Он взглянул в окно. Путешествие продолжалось. Зеленые холмистые берега были пустынны. Поскрипывая и посвистывая, дизель урчал и посудина плыла к неизвестной цели. От болтанки дребезжали стекла и плохо прикрепленные к корпусу предметы. Иногда в такт качке Кисочка наваливалась на него всем телом и, извинившись, быстро выпрямлялась. Каждый раз она прижималась к нему своими грудями или обнимала его за шею. У смущенного Сергея все больше захватывало дух. Он растерялся и не знал, что ему следует предпринять. "Может незаметно ее поцеловать?" начал раздумывать он. "Тогда oна сразу поймет, что наши чувства взаимны." Сергей уже было набрался духу на такой смелый подвиг и хотел задержать Кисочку во время ее очередного "падения", как внезапно хамоватый Игорь разразился очередной бестактностью. "Много ли наших шпионов за границей и что они вышпионивают?" резко повернулся он к девушке. "Нас много и работы полно," без стеснения отвечала полусумашедшая агентша. "Добываем разные дипломатические и промышленные секреты, устраиваем социальные беспорядки, науськиваем политические партии друг на друга, вмешиваемся в американский избирательный процесс, а также по приговору суда казним отступников и ослушников, проживающих за рубежом." "Зачем все это?" твердил непонятливый Игорь. "Вы что хотите из Америки сделать Совдепию? И здесь наступит голодуха, взяточничество и бесправие как творится на нашей родине." "Да, нет! Что вы!" всплеснув руками, разуверила его девушка. "Наше начальство такого никогда не допустит. Снабжение прервется в случае полной победы коммунизма во всем мире. Тогда куда же будет номенклатура развлекаться ездить и где товары покупать? Я уверена, что в Кремле это понимают." "Я вот что думаю," Игорь звучно поскреб давно не стриженный затылок. "Чтобы содержать такую ораву шпионов требуются значительные средства. Вас же десятки тысяч и все на хорошей зарплате. Какой от вас толк народу российскому? Вы же ничего не производите, кроме неприятностей. Неудивительно, что у государства денег на самые базовые социальные нужды не хватает. Все средства на заграницу разбазаривают."

Тем временем наверху в рубке катера протекал не менее содержательный разговор. За долгие годы подрывной деятельности против Соединенных Штатов два матерых шпиона крепко сдружились и уважали друг друга чрезвычайно. "You are a spy and I am a spy. (Ты шпион и я шпион)," погрузился в благостные воспоминания John Hutchins. "Был я советским, теперь я русский — разницы для меня никакой нет. Как было, так и осталось. И зарплата не изменилась. И начальство все то же. До сих пор шлет поздравления на день Советской армии и годовщину великого октября." "Верно," поддакнул Мокрохвостов. Как боец невидимого фронта, он еще в детстве в совершенстве выучил язык классового врага. "Мы пламенные патриоты и борцы за мир." Он глубокомысленно поднял палец и крепко потер ладони. "Где будем кончать твоих пассажиров?" спросил John. "Я знаю уединенный фиорд к северу от бухты Ларсена. Скрутим их там, они и не пикнут." Он хотел добавить еще что-то, но вой сирены оборвал его. Оба обернулись. Военно-морское судно быстро нагоняло их. "Влипли," прошептал Мокрохвостов и помчался вниз уничтожать улики. В салоне под палубой ожил интерком. Голос капитана вклинился в оживленную беседу, "We are chased by a US coast guard cutter." "Нас преследует катер береговой охраны," перевела Кисочка. Она была спокойна и безмятежна, как если бы происходящее не касалось ее. Все вскочили с мест и прильнули к узким окнам. Американский военный корабль стремительно приближался. Его острый нос рассекал бирюзовую воду, оставляя волнистый след. Казалось, что махина летит над волнами, и вот-вот раздавит хрупкую шпионскую скорлупку, но нет, поравнявшись с нею, корабль замедлил свой бег. "Оружие за борт!" крикнул Мокрохвостов, примчавшись из рубки. Округлившиеся глаза его лихорадочно блестели; брови задрались, лоб прорезали горизонтальные морщинки. Схватив свои крупнокалиберные автоматы, "cтуденты" бросились наружу выполнять приказ, но были остановлены предупреждением американского офицера. "Don"t move or you will be fired upon." ("Не двигаться или мы будем стрелять.") раздался железный окрик громкоговорителя. Угроза была подтверждена действием — на них нацелился носовой пулемет и был произведен предупредительный выстрел. Вода вспенилась и разошлась кругами. С корабля спустили шлюпку. Она мерно покачивалась на волнах. Шестеро вооруженных человек в черной форме спустились по веревочной лестнице и заняли в ней места. Затарахтел лодочный мотор и через минуту они пришвартовались к Маркизе. По шаткому трапу пограничники взобрались на борт нарушителя и приступили к досмотру. Центр боевого управления их корабля поддерживал тесный контакт со своими посланцами, ежеминутно получая от них сообщения, описывающие каждую деталь их высадки на подозрительном судне. Техники — электронщики контролировали камеры и прожектора, помогая офицерам на капитанском мостике пристально всматриваться и предотвращать опасности, могущие возникнуть на чужом борту. Инспекция продолжалась. Проверялись все возможные места, где могли быть спрятаны наркотики, вооружение, боеприпасы или сомнительные люди. Также проверялись паспорта, визы и отгрузочные документы. Стараясь не провалиться в многочисленные ржавые дыры, зияющие в интерьере, пограничники направились в трюм, чтобы проверить личности пассажиров.

Под низким потолком широкого помещения плавали серые клубы табачного дыма. Курили все, было трудно дышать и, казалось, что воздух наполнен тяжелым холодным свинцом. Пассажиры сидели вдоль стен, оцепеневшие, уставшие и оглушенные ревом моторов; никто не обратил на вошедших никакого внимания. Молодцы Мокрохвостова оказались ближайшими к входу, проверка началась с них, а сам шпионский ментор, стоя на ступеньке внутренней лестницы, с тревогой наблюдал за происходящим. Выше него еще двое пограничников преграждали проход из каюты в рубку. Витя и Саша объяснялись на ломаном, но вполне разборчивом, английском; проверяющие их понимали. Ранее аспиранты были замечены в попытке отделаться от улик и их безукоризненные документы не произвели желаемого впечатления. "Студентам" было предложено встать, повернуться к стене и сложить руки за спину. В ту же секунду наручники защелкнулись на иx запястьях. Их отвели на палубу для выяснения. Конфискованные автоматы были разряжены и положены рядом. Они сидели на выщербленных досках, скрестив ноги по-турецки, и лица у них были злы. Около полугода назад роскошным банкетом в лучшем московском ресторане oтпраздновали юные лейтенанты окончание академии ФСБ. Затем кортеж, составленный из 30-и Мерседесов повез галдящую толпу на Красную площадь. Чокались шампанским и закусывали икрой, обнимались и фотографировались, предвкушая славные заграничные карьеры, успехи в жизни и высокие зарплаты. Некоторые из них помалкивали и лукаво улыбались; пользуясь знакомствами, они рассчитывали обойти своих одноклассников и к сорока годам подняться до трёхзвёздных генералов. И подумать все так глупо закончилось! В такой нелепой ситуации непригодны были семейные связи и некому дать взятку... Мерзость и свинство неслыханнoе! Нещадно палило солнце и время ползло черепашьим шагом. Задержанные оставались под присмотром одного из пограничников, другой вернулся в салон; там теперь их собралось трое. Молчание царило в помещении. Мотор военного катера продолжал грохотать на холостых оборотах, табачный дым ел глаза и сквозь его пелену было трудно смотреть. Русаковы неподвижно сидели в дальнем конце, зажав в кулаках паспорта и ожидая своей участи. Мокрохвостов успешно прошел проверку. Потрясенный арестом своих питомцев, он уселся напротив, обхватив голову руками. Пограничник направился к Кисочке. Мысль о том, что сейчас ей предстоит унизительная процедура досмотра взрывала ее сознание. Кисочку всегда упрекали в импульсивности. Oна не могла сдержать себя, лицо ее искривилось, чувства смешались, рассудок затмился, она выстрелила. Пуля попала в бронежилет представителя власти, но не пробила его насквозь, а застряла в многослойном кевларе. Тем не менее энергия остановленного свинца ошеломила мужчину; он почувствовал удар и на животе под одеждой назревал большой синяк. Морщась от боли, пограничник выхватил свой пистолет и выстрелил в ответ. У Сергея была очень хорошая реакция. Еще до того как американец нажал спусковой крючок, Русаков вскочил на ноги и, вскричав "Нет!" загородил собой свою возлюбленную. Невольно он толкнул девушку под локоть, в тот момент как она тщательно прицеливалась в переносицу супротивника. Два выстрела грянули одновременно. Один разбил оконце под потолком, другой поразил Сергея в грудь. Выпущенная с короткой дистанции, пуля прошила его тело навылет и ударилась в мешок с алмазами на спине. Мешок -то этот и спас Кисочку. Ho oна ничего не заметила. В боевом задоре, оставаясь живехонькой, целехонькой и без единой царапинки, разведчица выискивала следующую цель. Раненый Русаков, обливаясь кровью, лежал у ее ног. Он едва слышно стонал. Лицо его посерело, розовая пена потекла изо рта, дыхание стало тяжелым и неровным. Непонятно, что побудило неугомонную Кисочку опустить револьвер и наклониться к Сергею — сожаление или симпатия? — но девушка попыталась приподнять голову жертвы и утешить его. "Freeze!" раздался грубый окрик; пограничники набросились на нее, скрутили и заковали в наручники.