| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 27
Меры по наведению порядка в училище не заставили себя ждать.
Начальник училища был введен в состав Государственного совета, где и будет дремать до почетной отставки. Курсовые офицеры из числа выпускников Николаевского кавалерийского училища были переведены в строй. Все юнкера получили и подписали предостережение о недопустимости в училище цука и других форм неуставных взаимоотношений, а наш набор был объявлен последним кавалерийским. Главному управлению военно-учебных заведений Военного министерства поставлена задача подыскать новое место дислокации училища за пределами города.
Я не отрицаю кавалерийской подготовки. Для пограничников и корпуса военных топографов лошади являются незаменимыми помощниками в их трудной службе. В железнодорожных войсках при строительстве новых дорог и объектов. У медиков для доставки раненных с поля боя. Артиллерия практически вся перешла на механическую тягу. Ракеты на лошадях не перевозят. Лошадей не запрягают в танки, разве что только что в военно-полевые кухни. Офицеры Генерального штаба обзавелись джипами, а лошадь нужна в основном для аристократических прогулок по утрам в избранных садах столицы.
Я по команде передал мой текст училищной песни для исполнения в строю под мелодию "Марша славянки". Текст был разучен на нашем курсе и исполнялся во время вечерних прогулок перед отходом ко сну. На ночь продували легкие. Песня стала популярной, ее стали петь и в других училищах. И только после этого она была узаконена приказом начальника Главного управления военно-учебных заведений.
Облетели последние листья
И опять начался новый год,
Аксельбантов блестящие кисти
И в манеже учебный галоп.
Юнкера — мы надежда России,
Эй, труба, нам "Славянку" сыграй,
Мы пощады в боях не просили,
С нами Бог, но и сам не плошай!
И профессия наша известна -
Защищать нужно Родину-мать,
Хоть она не всегда и любезна,
Мы не можем ее выбирать.
Юнкера — мы надежда России,
Эй, труба, нам "Славянку" сыграй,
Мы пощады в боях не просили,
С нами Бог, но и сам не плошай!
Мы по жизни душевные люди,
Нашим дамам приносим цветы,
Нам минуты даны для прелюдий,
И любовь моя встречная — ты.
Юнкера — мы надежда России,
Эй, труба, нам "Славянку" сыграй,
Мы пощады в боях не просили,
С нами Бог, но и сам не плошай!
Скоро выпуск и мы — офицеры,
Бросит мелочь мальчишеский строй,
И забот у нас будет без меры,
И по золоту звездочек рой.
Юнкера — мы надежда России,
Эй, труба, нам "Славянку" сыграй,
Мы пощады в боях не просили,
С нами Бог, но и сам не плошай!
Учеба шла своим чередом. Я повторял уже пройденные мною предметы и консультировался с преподавателями по отдельным темам программы второго курса. Наш курс никто не трогал, и учеба шла как по маслу. Были, конечно, и эксцессы, но это внутренние дела и на ход учебного процесса они влияния не оказывали.
Помимо чисто кавалерийских дисциплин мы изучали общевойсковые дисциплины, такие как тактика пехоты и стрелковое дело. На вооружении все так же состояла качественно усовершенствованная винтовка Мосина и самозарядная винтовка Токарева. Конструктор Токарев был из простых казаков, рано осиротел, но получил образование, стал оружейным мастером, выучился на офицера, и я его помнил сотником и есаулом 12 Донского казачьего полка. Кроме самозарядной винтовки Токарев создал пистолет Тульский Токарева (ТТ) тридцатого калибра (7,62 мм), а потом и тридцать восьмого калибра (9 мм). Из пистолета тридцатого калибра я, в свое время, стрелял довольно неплохо, то с пистолетом тридцать восьмого калибра я сталкивался вплотную, можно сказать, впервые. У последнего чуть посильнее отдача, но останавливающее действие пули намного сильнее. А если ты умеешь стрелять из пистолета, то сможешь прекрасно стрелять из любого пистолета. Мои преподаватели были сильно удивлены, когда я на второй стрельбе положил двадцать девять очков из тридцати возможных. Первая стрельба ушла на выявление точки прицеливания и особенностей спуска курка.
Из другого оружия на вооружении были ручной пулемет Дегтярева пехотный и пистолет-пулемет тридцатого калибра системы Дегтярева-Шпагина. А пулемету системы Максима равных до сих пор не было.
На последних конноспортивных состязаниях в училище я взял первый приз, отлично пройдя все препятствия и чисто срубив все цели, оставив позади себя всех "корнетов" и "хорунжих" последнего казачьего эскадрона для Отдельного корпуса пограничной стражи и существующих казачьих войск.
В выходные дни я уезжал в увольнение в имение графа Китченера.
— Вы произвели положительное впечатление на начальника Главного штаба, мой друг, — сказал мне граф в один из приездов. — Я с ним разговаривал, и он все время говорит, что встречался либо с вами, либо с человеком, как две капли воды похожим на вас.
— Кстати, Ваше сиятельство, — спросил я его, — а я похож или не похож на того офицера Туманова, которого знали вы?
— Вы знаете, дорогой баронет, — сказал граф, — сказать, что вы именно тот человек, который водил меня за руку, конечно, нельзя, но вы так сильно напоминаете этого человека, что трудно ошибиться в том, что вы это вы.
— Вы, Ваше сиятельство, совсем как мудрец у восточного правителя, — сказал я, — которого спросили, что обозначает ясно видимое обстоятельство, очень неприятное шаху. И тогда мудрец, чтобы не обидеть правителя, начал рассказывать ему, что ничего и не было, а то, о чем он говорит, это просто сон. Сон про то, что это был не сон, а сон про не сон означает, что этого не было и можно продолжить дальше спать.
И мы оба засмеялись.
— Конечно, — сказал граф, — тот, кто Вас знал раньше, тот уверенно скажет, что вы тот самый полковник Туманов Олег Васильевич и не ошибется, потому что вы и есть Туманов Олег Васильевич. Кстати, ожидайте сюрприза.
— Какого сюрприза? — удивился я.
— Пока не знаю, но вами интересовалась ААА, — улыбнулся граф. — Похоже, что вы ее крепко зацепили. Не зря она приходила на первый учебный день в ваше училище вместе со своим отцом.
Глава 28
Перед самым Рождеством я получил приглашение прибыть на празднование светлого праздника Рождества Христова по указанному здесь адресу в семнадцать часов. И подпись. ААА. Ничего странного, дочь военного и время указывает по-военному.
В указанное в приглашении время я прибыл по указанному адресу и оказался в большой квартире начальника Главного штаба генерала Алексеева. Я был одет как павлин в парадную форму, а по-другому нельзя было. На мне был мундир и кивер драгун наполеоновского времени с Андреевской гвардейской звездой, черный мундир с красным лацканом, красно-черный пояс и длинные брюки-шоссеры с красными генеральскими лампасами при ботинках с прибивными шпорами, белая гвардейская портупея шашки и белые замшевые перчатки. По сравнению со мной даже камер-юнкер Пушкин Александр Сергеевич выглядел швейцаром, а не придворным чином, хотя о камер-юнкере был сочинен шутливый стишок другом поэта Соболевским:
Здорово, новый камер-юнкер!
Уж как же ты теперь хорош:
И раззолочен ты, как клюнкер,
И весел ты, как медный грош.
И я выглядел таким же клюнкером, то есть позолоченной кисточкой на гусарском мундире и в упряжи лошади.
Встретившая меня горничная взяла мои шашку и кивер. Кивер был повешен на вешалку рядом с генеральскими фуражками, и моя шашка скромно разместилась среди золоченых ножен и портупей генеральских шашек и сабель.
— Ну, — думаю, — сейчас нужно будет представляться всем генералам, — и я осмотрел себя в большое зеркало в прихожей. Все было в порядке. Но меня проводили в комнату, где собралась молодежь.
Ко мне подошла ААА, попросила у всех минутку внимания и представила меня:
— Господа, представляю вам отличного и бесстрашного кавалериста, юнкера Николаевского кавалерийского училища и моего хорошего знакомого баронета Туманова Олега Васильевича. Прошу любить и жаловать. Господин баронет еще и поэт и если мы его попросим, то он нас порадует новыми стихами.
Молодежь поаплодировала такому представлению. Как говорится, тут и ленивый не мог устоять.
— Господин баронет, а сколько вам лет? — спросила одна симпатичная мордашка, достававшая мне до плеча.
— Двадцать пять, сударыня, — ответил я, — жаль, что мне не положено задать такой же вопрос вам.
Все снова засмеялись, а я краем глаза увидел, как нахмурились брови ААА.
Я быстро перезнакомился со всеми. Все в основном студенты столичных университетов, а девушки все как одна слушательницы медицинского курса Императорской Военно-медицинской академии. Был и слушатель медицинской академии в скромном мундире, но с погонами, украшенными серебряным галуном и золоченым совмещенным вензелем императоров Павла Первого и Александра Первого.
Несмотря на вторую половину двадцатого века, этикет поведения привилегированных классов практически не изменился. Девушки обращались друг к другу по имени, а мужская часть либо по имени и отчеству, либо с добавлением господин. Мне кажется, что это не страшно.
Я прибыл вовремя и через несколько минут горничная внесла поднос с шампанским. Мы подняли бокалы за присутствующих и немного выпили.
— Прекрасное шампанское, — подумал я. — "Абрау-Дюрсо" князя Льва Сергеевича Голицына. Почти сто лет назад по приказу императора Александра Второго на берегу озера Абрау на Кавказе заложили удельное имение, впоследствии ставшее известной винодельней. В 1891 году князь Лев Сергеевич Голицын был назначен главным виноделом ведомства Уделов министерства Государственного имущества. Рислинг, португизер, пино фран, пино гри, совиньон блан, траминер, а затем и знаменитое шампанское "Абрау-Дюрсо". Ребятам я, конечно, рассказывать это не буду, чтобы не вызывать вопросы своим всезнанием. А говорить о чем-то все равно придется. Кстати, с князем меня познакомили, когда он был в довольно уже зрелом возрасте. Прямо скажу, фанат виноделия. У нас многие сановники и знаменитости стараются увековечить себя в марках вина и стать поставщиками двора Его Императорского Величества.
— Господин юнкер, — обратилась ко мне одна из будущих медработников, — а правда, что вы один дрались на шашках с десятью соперниками и вышли победителем?
Я скосил глаз на ААА и увидел, что она покраснела.
— Ага, голубушка, — улыбнулся я внутренне, — так ты уже расписывала меня перед подругами.
— Ну, это была не драка, а учебное занятие, — скромно сказал я, — и было их чуть поменьше, а я демонстрировал приемы владения личным холодным оружием офицера. И сразу предупреждаю вас, здесь я не буду демонстрировать эти приемы.
И все снова засмеялись, в том числе и ААА, поняв, что я ее поддержал.
— Вот у нас, если юнкер закончит учебу по третьему разряду, то его выпускают в армию подпрапорщиком. А вот если у вас кто-то окончит учебу по третьему разряду, то какую квалификацию он получает? — спросил я у слушателя Военно-медицинской академии.
— У нас это просто, — рассмеялся он, — закончишь по третьему разряду, то и получишь квалификацию тюремного врача. Там никого лечить не надо, просто надо не мешать, чтобы заключенный сам по себе отправился в мир иной. Как говорят, есть человек — есть проблемы, нет человека и никаких проблем.
— Вы, вероятно, в числе отличников? — спросил я. — А то вы как-то восторженно рассказываете про должность тюремного врача.
— Студенты засмеялись, но смеялись так, что слушатель ВМА сам понял, что ему не место в этой компании.
— Почитайте что-нибудь из вашего лирического, — попросила одна из подруг ААА. Все аплодисментами поддержали ее. В том числе и ААА.
— Что же вам почитать? — задумчиво сказал я. — Разве что вот это:
В любом романе есть Татьяна,
И для нее есть добрый гений,
Печальный демон без изъяна
С известным именем Евгений.
Татьяне в жизни беззаботной
По нраву быт имений сельских,
Летать ли птицею свободной
Среди лесов, берез карельских.
Что было дальше, всем известно,
О том поведал миру Пушкин,
А наш герой еще ребенок
Ломает на полу игрушки.
Он мог родиться в прошлом веке
В последний день, в последний час,
И все же новым человеком
Мы назовем его сейчас.
Малыш наш русский по рожденью
С французским именем Николь,
Неравнодушен он к варенью,
В его руках большой пистоль.
Он станет точно офицером,
А, может, крупный бизнесмен,
Кто будет мальчику примером,
Сказать не можем мы совсем.
Но точно знаем, что покоя
Не будет знать огромный дом,
Забудут, что это такое,
Поскольку вместе мы живем.
А где-то рядом дочка Настя
В восторг приводит пап и мам,
Она сама по жизни счастье
И скоро будет в гости к нам.
Николь и Настя в том романе
Найдут себе свою судьбу,
Об этом в книжечке в кармане
Я чуть попозже напишу.
Я даже не ожидал, какой шквал аплодисментов и крики встретит мое незамысловатое стихотворение. На крики прибежал хозяин квартиры с женой, а за ними в комнату ввалилась толпа носителей золотых и серебряных погон с генеральскими зигзагами.
Глава 29
— Что случилось? — воскликнул генерал Алексеев, но увидев довольные лица молодежи, сразу успокоился, а заметив меня, он указал на меня пальцем и обратился к генералам, — вот он возмутитель всего спокойствия, господа генералы. Молодой, дерзкий, умный, перспективный, погодите, он еще нами командовать будет. А вы знаете, чью песню распевают юнкера наших военных училищ? Вот этого молодого вахмистра Николаевского кавалерийского училища. Я вам еще скажу, что он мне напоминает моего старшего товарища, флигель-адъютанта ЕИВ и полковника Туманова Олега Васильевича. И он тоже полный тезка моего старого товарища. Это совершенно случайное совпадение, которое случается раз в тысячу лет, и я уверен, что и здесь он появился не просто так, а по воле Всевышнего. Пойдемте, господа, помянем моего старого товарища.
Один из генералов подошел ко мне, положил руку на плечо и задушевно так спросил:
— Сынок, пойдешь служить в мою дивизию?
— Сынок, — протянул я про себя, — в мой последний приезд в город Энск ты был подпрапорщиком в роте обеспечения учебного процесса кадетского корпуса, а сейчас смотри, генерал и меня сынком называешь, папаша, в твою дивизию, — а сам бодро сказал, — почту за честь, господин генерал, но как отметил генерал Алексеев: все в воле Всевышнего.
Генерал так и не понял, что его вежливо послали вслед за всеми пить за мое прошлое и ушел в довольном расположении духа. Это даже хорошо, что многие иносказания понимаются не всеми. Зато в глазах ААА я заметил туманную поволоку. Тонкие и чувствительные люди понимают, что это такое.
Внезапно в комнату вошла горничная и сказала, что господа генералы просят к себе баронета Туманова.
Я вопросительно посмотрел на ААА, но она непонимающе пожала плечами.
Я вошел в залу и остановился у дверей. Негоже скромному вахмистру сразу переться к генеральскому столу.
— Подойдите сюда, Туманов, — сказал генерал Алексеев, — выпейте с нами за царствие небесное полного вашего тезки, так вы на него похожи, что просто оторопь берет.
И генерал подал мне граненую стопку водки. За упокой солдата всегда пьют водку, и только для причащения к Богу пьют "Кагор" и едят смоченную в вине булку.
Я поднял стопку и сказал:
— За бессмертие души! За бессмертие души полковника Туманова и я уверен, что его душа находится рядом с нами и также пьет водку за ваше здравие и процветание. Аминь!
И я выпил водку, закусив канапе с селедкой и сливочным маслом, поданным мне матерью ААА и женой генерала Алексеева.
Все как-то умолкли, пришибленно оглянулись вокруг и тихо выпили из своих стопок. Я отошел к двери, звонко щелкнул каблуками ботинок с прибитыми к ним шпорами, а это я умел делать всегда, четко повернулся и вышел.
Что-то я в мистику ударился, хотя лет через несколько нужно будет проверить место захоронения моего предшественника, зайти в мою старую квартиру, где мы проживали с Марфой Никаноровной, зайти к родственникам Терентьева Христофора Ивановича. Он пожил подольше меня и человек по натуре был писучий, уж он-то оставил свои записки обо всем.
Я вошел в комнату к молодежи и все взгляды сразу устремились ко мне: ну что-там? В ответ я поднял большой палец правой руки: все окей! И все стали веселиться. Играли в буриме. Сочиняли стихи на заданную рифму. Игра шла как-то вяло и не оживилась с моим приходом. Молодежи нужно было еще что-то. Общее мнение — господин Туманов, почитайте нам ваши стихи.
— Хорошо, — сказал я, — но только одно стихотворение, мне нужно успеть в казармы до окончания срока увольнения. Восточное, — объявил я.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
