12. Кофе и мёд

И не думая спорить, я проследовала в особняк. Там сразу отослала Юджинию, чтобы не пугать её излишней бледностью, и позвала Паолу — попросила её составить мне компанию за лёгким ужином, хотя кусок в горло не лез. Мы молча пили горячий шоколад и крошили тыквенные кексы. Гувернантка ни о чём не спрашивала и не пыталась заговорить, к счастью.

Спустя сорок минут вернулся Клэр. Я кивком отпустила Паолу и пригласила дядю присесть. Он, к моему удивлению, выбрал не противоположный конец стола, как обычно, а место рядом. Дождался, пока Магда принесёт горячий шоколад и ему, даже не оспорив выбор напитка, и, лишь когда мы остались наедине, заговорил:

— Боюсь, вы пали жертвой странного розыгрыша. Водителю заплатили, чтобы он повозил вас по неприятным местам. И этот безголовый согласился. Посчитал, видимо, что сумеет прикинуться дурачком и избежать ответственности.

Комок боли под рёбрами наконец-то начал растворяться. Я медленно выдохнула, затем разломила очередной ломтик сладкого кекса и заставила себя проглотить немного. Подостывший шоколад почему-то горчил; наверное, туда переложили имбиря.

— Кто ему заплатил?

— Это выясняют сейчас, — с непривычной мягкостью ответил Клэр, не уточняя, кто и как. — А вы ступайте спать. С завтрашнего дня будем ездить вместе.

— Лучше попрошу у маркиза Рокпорта водителя. Кажется, у него был один лишний, — кивнула я и вдруг почему-то засмеялась.

Клэр вздохнул и встал, а потом обнял меня со спины, прижимаясь щекой к виску. От голубовато-серой ткани дядиного домашнего костюма веяло слабым винно-цветочным ароматом — скорее всего, духами. А от кожи — лихорадочным жаром... или это я была холодна как лёд?

— Самое смешное, прекрасная моя племянница, что он собирался катать вас дольше. — Клэр шевельнулся, и его зефирно-мягкие локоны скользнули по моему лицу. Странное дело, я не чувствовала себя неловко, хотя обнимал меня мужчина — родственник, но лишь формально, потому что до этой зимы нам не приходилось даже говорить подолгу. — Однако вы напугали его гораздо больше, чем он вас.

— Правда? — улыбнулась я.

— Да, — кивнул дядя и выпрямился, напоследок погладив меня по голове. — Он проклинает минуту, когда согласился взять деньги. А теперь ступайте и ложитесь спать, Виржиния. У вас такой вид, что самое время пугать ночные кошмары.

Это было ужасно бестактное замечание, но я деликатно сделала вид, что ничего не заметила.

Как и подобает настоящей леди.

Ночь тянулась под изматывающий аккомпанемент хлюпающих и свистящих звуков. Источник их постоянно менялся. Иногда чудилось, что огромная тварь склоняется над изголовьем, шлёпая обвислыми губами и тяжело дыша; в другой раз — что гнилая речная вода подступает к самым ножкам кровати. Последнее видение оказалось самым жутким: старуха с жёлтыми волосами стояла над мертвецом, распростёртым на письменном столе, и рука у неё была по локоть в чужих внутренностях. Скрюченные пальцы сжимали и разжимали какой-то мышечный комок, и на мои бумаги капала густая жидкость. Но когда старуха посмотрела на меня, я ощутила не ужас, а гнев, и сказала громко:

— Только попробуй.

И проснулась под испуганное "Ой!" Юджинии. Девочка застыла с платьем в руках, виновато глядя на меня.

— Это не тебе, — улыбнулась я, чувствуя себя немного виноватой. — Доброе утро. Или уже день?

Она со вздохом посмотрела в сторону закрытого ещё окна.

— Так сразу и не скажешь, леди Виржиния.

Это поставило меня в тупик, поскольку шутила Юджи нечасто, в отличие от Лиама, например, да и к сарказму склонности не питала. Но вскоре затруднение разрешилось: Бромли атаковала непогода. Почти всю ночь моросил унылый холодный дождь, превращая остатки сугробов в грязную склизкую массу. С юга пришёл ветер, запутался в шпилях и флюгерах, разозлился и в отместку стал кидаться на прохожих. Низкие-низкие тучи толкались боками, перетекали друг в друга, а иногда, в минуты затишья, опускались так сильно, что задевали шляпы особенно долговязых джентльменов. С крыш капало, в трубах свистело, мостовые неприлично чвакали под ногами...

По крайней странные звуки из моего сна теперь получили вполне естественное объяснение — и то неплохо.

Что же до толкования мрачных видений, то никаких дельных мыслей или хотя бы интуитивных озарений, увы, не возникло. Оставалось полагаться на твёрдые, рациональные методы — слава Небесам, они-то никогда не подводили.

Но всё пошло не так — с самого утра.

Компанию мне за поздним завтраком составил Клэр, ограничившись, правда, одной чашкой кофе. О вчерашнем происшествии дядя никому не рассказал, и я была ему за это искренне благодарна. И от нотаций он также, по счастью, воздержался — а ведь какая роскошная возможность манила! Выговорить разом и за неосторожность, и за недостойное леди поведение.

Новостей, впрочем, также не нашлось никаких — о, тяжесть ожидания, тёмная сторона любого благодатного затишья. В Управлении спокойствия, куда накануне доставили водителя, выяснить сколько-нибудь внятных подробностей о "шутнике" не получилось. Судя по скупому описанию, кэбмена подкупил высокий темноволосый незнакомец, одетый не по столичной моде. Говорил заказчик с лёгким акцентом, заплатил щедро — двадцать пять хайрейнов. Столько же он обещал выслать потом в конверте, если-де увидит, как я сажусь в машину, и она уезжает в сторону опасных кварталов. Но адреса своего водитель незнакомцу, к сожалению, не назвал, поэтому вряд ли стоило рассчитывать на исполнение этого обещания.

Ободрённая мирной беседой за чашкой кофе, я решилась послушаться совета Эллиса и, образно выражаясь, натравить Клэра на след Финолы. Начала издалека:

— Значит, водителя нанял мужчина... Я почему-то ожидала, что это будет женщина.

— В голубом платье и шалью на плечах, — сладким голосом ответил дядя. — Определитесь, племянница, считаете вы мисс Дилейни опасным врагом или же недалёкой простушкой?

Мне очень хотелось возразить, что и недалёкая простушка может стать опасным врагом, и противоречия здесь нет. Но тогда, увы, разговор плавно перетёк бы в великосветский обмен изящными колкостями — времяпрепровождение приятное, но исключительно бесполезное.

— Действовать чужими руками, с одной стороны, проще и надёжнее, потому что цепочка длиннее и сложно добраться до первого звена, — пожала я плечами. — Но, с другой стороны, больше заинтересованных лиц вовлечено, значит, шире круг свидетелей.

— Фи, леди Виржиния, у вас через слово — унылые клише какого-то заурядного провинциального детектива... И погодите возмущённо бледнеть, мне прекрасно известно, что этих, с позволения сказать, выражений вы нахватались как раз у незаурядного и вполне столичного. Но утончённей они от сего факта не станут.

Клэр откровенно насмехался; впрочем, как обычно.

— В любом случае, теперь ясно, что действовать она не боится, — попробовала я зайти с другой стороны. — И в следующий раз может...

— Дорогая племянница, — вкрадчиво произнёс он, заставляя меня умолкнуть на полуслове. — С чего вы вообще взяли, что это мисс Дилейни? Не отвергнутый поклонник, не соперница или, наконец, не слуга, уволенный без рекомендаций?

Первое и последнее предположения отчётливо перекликались и пробуждали весьма неприятные ассоциации. Не то чтобы можно было всерьёз рассуждать о том, способен ли на предательство Лайзо, но...

"Подкуп, дурман, шантаж, лживые посулы", — зазвучал мысленный голос с циничными нотками. И, увы, он принадлежал мне самой, а себе не прикажешь замолчать.

Или не думать.

— Не припомню что-то недоброжелателей, способных на подобную злую шутку, — с некоторым трудом вернулась я к беседе. Вспомнилась старуха из сна, столь не похожая на Финолу, но такая же отвратительная. И мертвец, который лежал перед ней на столе... Кажется, черноволосый. — А мисс Дилейни начала действовать. И если розыгрыш с водителем подстроила именно она...

Клэр улыбнулся поощрительно:

— То что тогда?

— Тогда... — я запнулась.

Действительно, что тогда? На что она рассчитывала? Вывести меня из равновесия? Что ж, у неё получилось, правда, она об этом никогда не узнает. А если ей не понравится итог "шутки", то что будет следующим шагом? То, что заденет меня наверняка? Например, если Лайзо остаётся у неё в заложниках, то способна ли она использовать его?

Повредить ему?

— Вы что-то замолчали, Виржиния.

— Если мисс Дилейни не удовлетворится результатом своего маленького розыгрыша, — произнесла я наконец, аккуратно подбирая слова, — то она может придумать что-то ещё. Ударить в уязвимую точку. А Лиам часто гуляет в парке, и его сопровождает только Паола, то есть миссис Мариани, и мне...

— Виржиния, — в третий раз повторил он моё имя, ещё слаще, чем прежде. — Я, простите за подробность, с шестнадцати лет играю в покер. Конечно, опыт в "Старом гнезде" недооценивать не стоит, разбираться в людях вы научились, но неужели можно подумать, что я не сумею распознать блеф?

Меня кинуло в жар.

Десертная вилка упала на блюдце.

— Простите?

— Пожалуй, блеф — не совсем верное слово. Лицедейство будет уже точнее. У меня не настолько короткая память, — едко сообщил Клэр, поднимаясь и расправляя лиловое кружево на рукавах. Блеснули дарёные аметистовые запонки. — И я умею сопоставлять факты. Даже те, которые от меня скрывают. Неумело, впрочем.

Я почувствовала, как от щёк отливает кровь, и вздёрнула подбородок:

— По-прежнему не понимаю, чём вы, дядя.

— Понимаете, дорогая племянница. Мы договаривались, что я могу рассчитывать хоты бы на искренность.

Внутри у меня всё закипело:

— А вы искренни, дядя?

Ответить он не успел — и к счастью, иначе мы наверняка бы поссорились. В столовую вошёл мистер Чемберс и сообщил, что принесли почту; Магда маячила за его плечом, делая страшные глаза: вероятно, письмо получила именно она, однако войти в комнату, где находился ядовитейший из ядовитых сэр Клэр Черри, не решилась.

Конверт был небольшой, но пухлый, сделанный из странной хрустящей бумаги. Увидев его, дядя насторожился, и губы его перестали кривиться в приторной улыбке.

— Могу я взять? — поинтересовался он ровно.

Мистер Чемберс встретился со мною взглядом и дождался разрешающего кивка.

— Конечно, сэр. Прошу.

Конверт дядя принял осторожно и вскрыл на собственном блюдце из-под десерта, а затем вилкой аккуратно извлёк из него содержимое.

Это оказалась иссиня-чёрная прядь волос, скреплённая длинной алой лентой.

— Любопытно, — пробормотал дядя. Прядь он только разглядывал, причём издалека, касаясь её только исключительно вилкой и ножом. — Сырая. И пропитана явно не кровью. Чемберс, стеклянный колпак. Да-да, этот, для тортов. Поставьте на большую тарелку, накройте и унесите в мою комнату. Там будет Джул, скажите, что я срочно хочу его видеть... Нет, впрочем, не срочно — через десять минут.

Чемберс удалился, с необычайной осторожностью унося на блюде под стеклянным колпаком и прядь с лентой, и конверт, и запачканную вилку с ножом. Клэр же присел на стул, на самый краешек, и переплёл пальцы рук.

— Конверт из вощёной бумаги, — пояснил он рассеянно. Густые белёсые ресницы подрагивали. — Не пропускает влагу. А здесь он ещё и тройной. Содержимое пропитано жидкостью, и принюхиваться к ней мне отнюдь не хочется. Некоторые яды весьма летучи, Виржиния...Что вы думаете? И отпустите стол. Испортите себе ногти — будут руки птичницы, а не леди.

Только сейчас я поняла, что всё это время цеплялась за край столешницы. Меня колотило. Но, как и во сне, вовсе не от страха.

— Это волосы Лайзо. То есть мистера Маноле.

Голос у меня охрип, а голова сделалась лёгкой-лёгкой. Очертания мебели и стен слегка мутились перед глазами. Я очень ясно чувствовала запах кофе и чуть слабее — дядиного пьяно-цветочного парфюма.

— Мне тоже кажется так, — плавно кивнул он. — И что вы чувствуете?

Я машинально прижала ладонь к груди и провела с усилием — от горла и немного ниже, несколько раз. Воздуха не хватало, хотя домашнее платье было достаточно свободным. Воротничок царапал шею и душил.

Было жарко.

Белый молочник маячил перед глазами, и очень просто оказалось представить, как он врезается в каминную полку и разлетается на сотню осколков.

— Мне... Я хочу её уничтожить, — тихо произнесла я, чувствуя, что ещё немного — и сорвусь на крик. — Она посмела вторгнуться в мой дом. В мой дом. Посмела отобрать то, что принадлежит мне.

— Водителя? — серьёзно спросил Клэр.

Я стиснула кулаки, заставляя себя не думать о судьбе Лайзо. Он сильный, умный. Он мужчина. С ним не так легко справиться, как хочет заставить меня поверить Финола.

— Да.

— Ах, так.

— Ах, так! — не выдержала я и передразнила дядю. — Почту давно вскрывает Юджиния. В мои руки письма зачастую попадают через несколько часов, уже отсортированные. Вы хоть понимаете, что это значит? Впрочем, забудьте, — сорвалось с языка резкое. Не было сил больше сидеть и смотреть в спокойные голубые глаза напротив. — Пусть блюдо с письмом пока постоит у вас, туда хотя бы дети не доберутся. Я вызову Эллиса.

Пол немного шатался под ногами. И далеко я не ушла: покинуть столовую Клэр мне не позволил.

— Постойте, Виржиния, — произнёс он словно бы с неохотой. — Если мисс Дилейни шлёт что-то безупречно узнаваемое, вроде локона, значит, она пытается убедить вас в том, что Маноле у неё. Если она так старается, то на самом деле его уже нет. Он либо сбежал, либо мёртв.

Я замерла.

— А волосы?

Клэр насмешливо закатил глаза:

— Вы же не полагаете, что достать угольно-чёрную прядь немного вьющихся волос так сложно? И, да, кстати, если мисс Дилейни торопится — наверняка кто-то сел ей на хвост. Или вот-вот сядет.

Мне вспомнилось решительное выражение лица Эллиса и спокойное обещание победы в глазах маркиза Рокпорта.

— Не "кто-то", дядя. Их двое.

Он усмехнулся, обнажив ровные белые зубы:

— Трое, дорогая племянница.

За беспокойным утром последовал мучительный день. Из-за всех волнений навалилась головная боль. Я ходила точно с котлом кипятка на макушке, боясь лишний раз пошевелить шеей или наклониться. Дядя сперва посоветовал остаться дома, в тишине и покое, но уже через полчаса постучал в мой кабинет и, скрепя сердце, рекомендовал всё же выбраться в кофейню и показаться в обществе:

— Следует иногда переступать через дурное самочувствие во имя репутации.

— Вы хотите сказать, во имя редкой возможности щёлкнуть по носу пакостника и показать, что его усилия бесплодны?

— Ах, юная племянница начинает проявлять несвойственный женщинам ум. Неужели сказывается кровь Черри? — закатил он глаза. — Но без сопровождения отпускать вас рано, ведь леди так легкомысленны. Сплошные кружева и сладости в голове...

— О, сладости! — опомнилась я, не обратив внимания на привычные уже шпильки в свой адрес. — Едва не забыла. Надо продлить контракт с пекарней на поставку пирогов и включить дополнительным пунктом сырную и ягодную начинку. Тогда получится на простых блюдах сэкономить время для миссис Хат, и она сможет полностью сосредоточиться на сложных десертах, а заодно уделить время обучению Мадлен... Почему вы так смотрите?