Оплачено кровью

"Оно того стоило" подумала Дафна, улыбаясь при этом, несмотря на то, что она не могла особо в чём помочь, но думается, это того стоило.

— Ты не хочешь составить мне компанию за завтраком? — спросил Гарри.

— Я обычно жду Милли и Трейси. Ты можешь пойти с нами, если желаешь, — ответила она, получив согласный кивок в ответ. В ожидании компании, они вместе продолжили сидеть на диванчиках.

— Давай тогда начнём наш урок, пока мы ждём? — спросил Гарри, на что Дафна удивлённо обернулась к нему. — Учитывая то, что тебе удалось создать оба заклинания вчера невербально, я хотел бы попробовать с тобой кое-что новое. Я хочу, чтобы ты попыталась создать Люмос и Нокс несколько раз подряд невербально.

— Зачем это? — спросила она, не видя смысла в подобных действиях.

— Ты можешь подумать, что это бесполезно, но смотри на эти упражнения с точки зрения того, что они предназначены для регулирования потока магии из своего магического ядра. Создавать заклинания без слов немного сложнее, чем в устной форме, но это помогает улучшить свой магический контроль. Перед тем как переходить к сложным заклинаниям, я хочу, чтобы ты смогла колдовать молча и с наименьшими усилиями, какими только возможно. К тому же, иногда мы колдуем, используя больше магии, чем нужно, и не всегда эта дополнительная магия улучшает заклинание. Подобное, к тому же, быстро тебя утомит.

Дафна была удивлена.

— Интересно... — сказала она шёпотом. — Могу ли я спросить, откуда ты узнал об этом? Или опять я услышу в качестве ответа "Дневники Салазара Слизерина"?

— Не только, но и они в том числе. — В качестве продолжения ответа, он выхватил палочку и начал молча часто создавать Люмос и Нокс в качестве демонстрации, при этом палочкой он не шевелил.

К тому времени, когда Милли и Трейси спустились, Дафна смогла выполнить последовательность из трёх пар заклинаний, прежде чем допустила ошибку. Это было труднее, чем казалось на первый взгляд.

— Не забывай дышать и придавать форму своей магии.

— Это немного мешает, Поттер, и не помогает вообще, — огрызнулась Дафна.

— Это придёт с практикой, — ответил он.

— Это ты так говоришь.

— Хочешь, я тебе совру?

— Лучше не надо.

Милли и Трейси были поражены.

— Во имя Мерлина! Как ты могла опуститься до подобного бесстыжего флирта? — воскликнула Трейси с дразнящей улыбкой, шокируя Гарри и Дафну.

— О чём ты говоришь? — спросила Дафна, сузив брови. Трейси и Милли засмеялись, довольные своей подколкой. — Давайте просто пойдём на завтрак.

— А что насчёт твоего парня? — спросила Милли, на что Трейси фыркнула.

— Шутишь? Я не собираюсь пропустить все самое интересное, потому что Тео решил, что хочет ещё поспать, — ответила Трейси, заработав ещё один сердитый взгляд от Дафны.

— И я снова не понимаю о чём ты говоришь, — с независимым видом бросила Дафна, заставив Трейси улыбаться ещё сильнее. Милли на это тоже потихоньку посмеивалась.

— Завтрак и приколы с утра, дорогая, — сказала Трейси. ["Breakfast and fun first, dearie." Если кто в курсе, подскажите идиому.]

— Доброе утро, дамы, — послышался голос Забини, идущего к ним. — Поттер.

— Забини.

— О чём вы тут говорите?

— Давайте просто скажем, что мы поймали Поттера и Дафну за флиртом друг с другом, — ответила Трейси, заставив Дафну едва заметно покраснеть.

— В самом деле? — спросил Забини с улыбкой. — Шустёр, Поттер. А наша ледяная королева...

— Не уделишь ли ты мне пару минут, Забини? — спросил Гарри, вытягивая Блейза в сторону от их компании. Девочки были удивлены и удивились ещё больше, когда Блейз покраснел и опустил глаза. Затем они оба вернулись к ним.

— Так что, идём на завтрак? — спросил Блейз, оставив трёх девушек очень сильно удивлёнными. — Или, если хотите, то подождите немного — Тео уже поднялся.

Тео потребовалось несколько минут, чтобы в итоге встретиться с ними в общей комнате, и он был удивлён, застав их. Девушки смотрели с любопытством на Забини, Поттер таинственно улыбался, а Забини рассказывал ему о чём-то. Так все вместе они и отправились на завтрак.

— Что ты сказал Блейзу, что он так резко замолчал? — прошептала Дафна Гарри, пока они шли в большой зал, убедившись, что никто их не слышал.

Гарри ухмыльнулся.

— Я сказал ему, что, если он не прекратит, я буду дразнить его тем, о чём он бормочет во сне, — сказал он, заработав удивлённый взгляд.

— Ты что-то знаешь? — спросила она с любопытством.

Да.

— Не так чтобы, но мне удалось узнать пару вещей, — сказал он, получив от неё взгляд. — У него есть тайное увлечение, и он не хочет, чтобы кто-нибудь знал о нём, и с этого момента он будет вести себя как следует, так как будет бояться, чтобы я никому не рассказал.

Дафна была удивлена.

— Отлично разыграно, Поттер.

— Спасибо, Гринграсс.

Глава 6.

Неделя ещё не подошла к концу, а Дафна уже могла сказать, что она дружила с Поттером. Нет, с Гарри. Она так привыкла называть его только Поттер, что ей было всё ещё трудно обращаться к нему просто по имени.

После принятия Гарри на Слизерине, гриффиндорцы всегда презрительно фыркали на Гарри. Некоторые из старшекурсников-придурков попытались запугать нескольких младших слизеринцев, после чего были найдены застрявшими в стенах, не имеющими ни малейшего понятия, как они оказались в подобном положении. Первогодки, однако, отказались что-либо говорить о том, кто помог им, хотя это было кристально ясно. Они со страхом смотрели на Гарри.

Дафна находила подобное забавным.

Священная война Гарри, направленная на унижение ничтожеств и придурков, продвигалась с большим успехом. В классах, он выполнял свою работу правильно и безупречно, даже быстрее, чем Грейнджер, зарабатывая баллы вместо неё. К тому же, Дафна полагала, что он портил зелье Грейнджер, одаривая её троллем за зелья. Ах, как она плакала и стенала, считая подобное несправедливым, и, что самое главное, Гарри не оставил никаких доказательств, указывающих на него. К чему бы не стремилась Грейнджер — добиться этого ей так и не удалось.

Дафна не очень хорошо понимала, откуда возникла такая ненависть между Гарри и Грейнджер. Они, казалось, были так близки... Все думали, что они будут встречаться... но этого так и не произошло. На её взгляд, конечно, поводы были, но для них было слишком много гнева и ненависти... Дафне было любопытно, но она не собиралась совать свой нос в их дела.

Уизли пытался несколько раз начать конфронтацию с Гарри, называя его предателем и скользкой змеёй. К удивлению окружающих, Гарри ответил лишь презрительной усмешкой и вопросом.

— Помнишь слова МакГонагалл в первую ночь первого года, Уизел? Хотя, что я спрашиваю, конечно же, ты не помнишь. Она сказала, что факультет станет нашей семьёй, и поэтому, я спрашиваю у тебя, Уизел, кто больший предатель — тот, кто поворачивается спиной к тем, кто предал его первым, или тот, кто поворачивается спиной к семье, когда был так нужен?

Подобный ответ, конечно, привёл к тому, что Уизли вытащил палочку, и попытаться проклясть Гарри. Но сделать что-либо он не смог из-за того, что Дафна совершенно бесшумно применила заклинание разоружения, получив за это поклон от Гарри и несколько баллов Слизерину от профессора Снейпа, который всё видел.

Даже Лонгботтом пытался противостоять Гарри, что привело к одному из самых непонятных моментов в истории Хогвартса [leading to one of the weirder moments in Hogwarts history]. Лонгботтом подошёл к Гарри в коридоре, после урока Трансфигурации, с просьбой поговорить, непрерывно при этом заикаясь. Что ответил Гарри? Он пристально рассматривал стоящего перед ним сквиба, пока за спиной последнего, его крупная змея по имени Заэль, принимала свою форму.

— Проваливай, проклятый предатель, пока я не скормил тебя своей змее. — Ответ Гарри был полон ненависти.

Лонгботтом перепугался до мокрых штанов, и сбежал быстрее ветра.

Слизеринцы сочли произошедшее забавным, но Дафна видела в действиях Гарри кое-что другое. Настоящую ненависть. Более того, ничто не могло оправдать призыв Заэля, так как ранее он подобным образом не пугал никого из придурков, хотя те вели себя намного хуже, чем Лонгботтом, а сейчас, Гарри призвал змею. Чем этот сквиб заработал такую ненависть от Гарри? Ей было ещё любопытнее, но снова она не стала совать свой нос в чужие дела. Тем не менее, это привело к вопросам о том, что произошло, и о Заэле от МакГонагалл, которая сняла двадцать баллов со Слизерина за угрозы студенту, десять за заклинания в коридорах и двадцать за вызов опасного животного. Гарри был в ярости и отозвал Заэля, после чего поспешил уйти, чтобы не сорваться прямо там, или, по крайней мере, это выглядело так.

Дафна также несколько раз видела Уизлетту, смотрящую на Гарри в коридорах. Гарри даже не взглянул на неё, а его презрение ясно читалось на лице.

Ещё были ничтожества, которые начали насмехаться над Гарри ещё сильнее. Когда один из них попытался бросить в него заклинание, оное отскочило обратно, превратив на напавшем уши в ослиные, а речь — в ослиный рёв. Это было забавно. Потом, когда Гарри уже третий день ужинал со змеями, что вспыхнул сразу весь стол Хаффлпаффа и все ничтожества лишились одежды. Воцарился хаос. Подобное было унизительно для них, и, конечно, несмотря на то, что не было никаких доказательств, все знали, что это был Гарри. Но баллы не сняли, а его даже не задержали, потому что ничто, даже его палочка, не указало на него. [He wasn't docked points nor given detention because nothing, not even his wand pointed at it.] С этого момента, мало кто из ничтожеств осмеливался, не скрывая жажды мести, смотреть на Гарри.

Дафна также начала проводить больше времени с Гарри. Не только во время учебных занятий с их товарищами, но и когда он помогал ей с учёбой, в чём Гарри ей почти никогда не отказывал. Можно сказать, что Дафна наслаждалась уроками с Гарри. Она никогда не признается ему, но он был на самом деле отличным учителем. Тео, Трейси, Блейз, Милли и она сама подружились с Гарри. Даже Панси была не против. Малфой же продолжал культурно дистанцироваться, а Крэбб и Гойл привычно были на его стороне.

И конечно, не стоит забывать про вопиллеры от матриарха Уизли, которая обвиняла Гарри Поттера в предательстве Света, требуя от него, чтобы он согласился на новое распределение и перешёл на Гриффиндор. Гарри невозмутимо продолжал сидеть, игнорируя вопиллер, прилетевший во время завтрака, не обращая внимания на хихиканье придурков, а тем более ничтожеств. Так и не дослушав эту громкую напыщенную речь, Гарри ткнул вопиллер палочкой, превратив тем самым его в пепел.

— Ещё слишком раннее утро, чтобы слушать баньши, — констатировал он, в результате чего некоторые захихикали уже на Слизерине, и обменялись удручёнными взглядами за столами других факультетов. То же самое повторялось ещё три дня, до тех пор, пока заместитель директора школы не связалась с баньши Уизли, и не заставила её прекратить отправить проклятые вопиллеры, которые Гарри Поттер всегда игнорировал.

Можно было бы ожидать, что Люциус Малфой неожиданно появится в большом зале, и потребует объяснений того, что произошло с его сыном, но так или иначе, Люциус Малфой был найден травмированным в тупике в Лютном переулке. С тех пор он был в коме, и с серьёзными травмами. Никто не знал, что произошло. Нарцисса Малфой, если она знала то, что случилось с Драко, хранила молчание. Малфой действительно избегал Поттера. Это выглядело так, будто он наконец понял, что не был принцем Слизерина.

Занимательно, что оружейник в Лютном переулке сообщил о краже нескольких товаров, среди которых было два полных комплекта брони из кожи дракона. Одна из возможных теорий, одобренная Пророком, заключалась в том, что известный всем Люциус Малфой был найден в таком состоянии поблизости от места кражи, после того, как он попытался остановить вора, но был в сильно ранен преступниками.

Ежедневный пророк написал несколько статей о Гарри и его переходе, обвинив его в том, что он пошёл по пути тьмы и зла, осветив его поведение, странные несчастные случаи, которые происходят в Хогвартсе, и его переход на Слизерин. Ответ Гарри был напечатан на первой полосе Ежедневного пророка и остальных газетах магической Великобритании:

Открытое письмо магической Великобритании.

Приветствую всех.

Меня зовут Гарри Джеймс Поттер, более известный всем как "Мальчик, Который Выжил"'. Я готов ответить на обвинения, выдвинутые против меня.

С тех пор, как моё имя вылетело из Кубка Огня, выбрав меня четвертым чемпионом Турнира Трёх Волшебников, я, как никто другой по всей стране, стал целью беспрецедентной кампании по дискредитации, развёрнутой Ежедневным Пророком и госпожой Ритой Скитер.

В первую очередь, касательно моего выбора чемпионом, я уже заявлял несколько раз, что я не бросал своё имя в Кубок Огня, и при этом я не просил, чтобы кто-то другой сделал это для меня. Я даже поклялся своей жизнью и магией, что я не делал этого, и при этом я не просил и не принуждал кого-либо ещё, чтобы они сделали это для меня. Попросите ваших детей показать вам свои воспоминания. Я сделал это в день после первой задачи.

Как Вы можете знать, я был изгнан с факультета Гриффиндор за обман. Учитывая моё предыдущее утверждение, подкреплённое клятвой, получается, что факультет Гриффиндор изгнал меня без причины, поэтому я отказался дальше быть частью этого опозорившегося факультета. Я попросил перераспределения, и Шляпа решила, что лучше всего я подхожу факультету Слизерин, на который меня и хотела изначально направить при первом распределении, но не сделала этого тогда потому, что, к сожалению, я был молодым и впечатлительным парнем, который поверил, что только злые волшебники выходят со Слизерина, имея пример лорда "Вы-Знаете-Кого" (ред., в оригинале письма было настоящее имя "Вы-Знаете-Кого", но мы изменили его, чтобы защитить наших чувствительных читателей), и его Пожирателей Смерти.