Тне hunter. / Охотник. Полная версия. Без вычитки.

Бро, спасибо вам огромное. Без вашей поддержки я бы не написал эту историю так хорошо.

Ван и Сил сбегают с поезда и попадают в степь. Теперь им придется побороться за выживание.==========

— Что это было? — этот вопрос задал Ван едва пришел в себя. Вокруг, куда ни посмотри, простиралась травянистая зелено-желтая степь. Парочка пони стояла в выжженном дотла круге. Высоко в безоблачном небе кружила парочка коршунов. Ленивый ветерок, колыхающий травяное море, нес запахи гари и цветущих трав. И не следа цивилизации, лишь в дали, на горизонте виднелась высокая гора. Голова аликорна по-прежнему раскалывалась, его слегка подташнивало, но вот зрение и слух уже почти восстановились. Пепельногривый в очередной раз восхитился выносливостью организма аликорнов. Даже землепони бы после такого несколько дней отлеживался бы, а вот перепончатокрылый уже почти пришел в норму.

— Ты же единорог и должен разбираться в магии! Это была дальняя телепортация. Чрезвычайно сложная и ненадежная магия, нам повезло, что она сработала.— недовольным голосом ответила Сил и ласково продолжила. — А вот теперь ответить ты мне... — голос пони резко поменялся на гневный. — Какой Хель, ты творил в вагоне?! Зачем полез в драку с превосходящим противником?! Сидел бы, как и другие в вагоне, ни чего бы случилось! Ты был, как будто одержим! Хоть предупредил бы, что у тебя случаются подобные приступы. Ты понимаешь, что из-за тебя под угрозой провала оказалась вся наша миссия!

— Я... я не знаю. — черный пони был растерян, вспоминая свое воистину странное поведение. — Со мной такого раньше не бывало. Это был как бы я и не я одновременно! Трудно объяснить словами. Приступ был как-то связан нападавшими. Я ощущал в них абсолютную чуждость всему существующему... — аликорн резко замолк, прислушавшись к своему чувству зла. Чейнджлинги были по-прежнему поблизости, не смотря на то, что они телепортировались довольно далеко. Смутные подозрения мелькнули в голове перепончатокрылого, но он не стал их озвучивать. — Где мы?

— По идее мы должны были оказаться где-то к югу от столицы. Телепортация позволила сократить, дорогу до Кантерлотской горы. Единственная проблема в том, что эта местность почти не заселена. Сутки пешего хода и мы на месте. Держи свои сумки.

— Как чейнджлинги нас выследили? — просил Ван, едва пони тронулись в путь, к той горе, что черный пони заприметил до этого.

— Без понятия. — огрызнулась Сил, все еще обиженная на лже-единорога. — Если бы не твои выкрутасы, нам бы не пришлось удирать от нападающих и сбивать копыта по этой степи.

— Так может и до Кантерлота телепортируемся?

— Ты точно странный единорог. — возмутилась кобылка. — Я же тебе не хранительница элемента Магии, что бы колдовать на право и на лево. После подобного заклинания мне нужна передышка. В общем быстрее будет пешком.

— Зато чейнджлинги потеряли наш след. — разумно возразил Ван, продолжая идти по степи. Он по-прежнему чувствовал перевертышей поблизости. Выжженное телепортацией пятно закончилось, и теперь аликорн шел по траве, которая местами достигала, чуть ли не спины весьма рослого пони. Травы цеплялись за его копыта, но перепончатокрылый упорно пробивал путь, распугивая каких-то мелких грызунов. 'Главное, не наступить на змею или еще какую-нибудь опасную животину.'. Черный пони словно ледокол раздвигал травяные дебри. Их запахи были настолько сильны и непривычны, что Ван иногда останавливался и чихал. Силазирк шла за Ваном, по уже по примятой траве.

Солнце, перевалило уже за полдень. Лже-единорог, шкура которого была черна, буквально исходил потом. Жажда мучила его все сильнее, но воды в седельных сумках ни у Вана ни у Сил не оказалось. Конечно, можно было попросить у единорожки вина, что она предлагала еще при отъезде из Города Шестерни, но пепельногривый оставил этот вариант на самый крайний случай. А вотс едой проблем. К счастью Вана, у него остались запасы чуть подсохшей выпечки. Он до сих пор не мог пересилить себя и попробовать, хотя бы бутерброд с ромашкой. Слишком уж было необычно — питаться травой. Силазирк же, несмотря на жару и отсутствие воды, была полна сил и довольна. Казалось, что ей даже нравится подобная погода, она не прекращала попыток разузнать о Ване побольше.

Пожалуй, Ван мог назвать этот день — одним из самых скучных в своей жизни. Степь, трава, трава, трава... Медленно приближающаяся Кантерлотская гора. И тарахтящая под ухом Сил. Возможно, идя по обычной дороги, парочка бы и достигла столицы Эквестрии к вечеру, но вот переход по травянистой равнине был явно тяжелее. Вскоре стало ясно, что ночевать придется в степи.

Только ближе к вечеру, уже почти обессиленный аликорн заприметил небольшую рощицу деревьев. Вокруг рощицы трава была заметно гуще и зеленее. 'Наверняка там есть вода!' Обрадовался черный пони. Он уже почти сдался и был готов попросить вина. Мысли о блаженном вкусе воды, прибавили его копытам резвости, но не тут-то было. Чем быстрее пони пытался идти, тем сильнее трава цеплялась за его ноги. Сдерживая желание побыстрее добраться до места, где как ему казалось, есть вода, Ван сбавил шаг. Ожидания не обманули аликорна. В центре рощицы, была не глубокая глиняная яма, явно искусственного происхождения. Об этом свидетельствовал уже зарастающий холмик глины рядом с ямой. Возможно, здесь останавливался какой-то более подготовленный путешественник. На глине виднелось множество отпечатков звериных лап, но самих зверюшек тут не было. Видимо шаги пони спугнули постоянных жителей этого райского уголка. Но что самое главное на дне была вода!

— YaY! — воскликнул радостный пони и быстро спустился к воде. Ему было сейчас плевать на свои городские привычки и опасения подхватить какую-нибудь заразу. Вода имела ярко выраженный привкус глины, но, тем не менее, это была вода. Подошедшая Сил с ленивым любопытством смотрела Вана, но отнюдь не спешила к воде.

— Будешь? — спросил Ван.

— Я пожалуй воздержусь. — ответила единорожка, скривив губы. Похоже, она была чем-то весьма и весьма огорчена. — Лучше вино, чем непонятно какая вода.

Лже-единорог лишь покачал головой и вновь склонился над водой.

Обсудив сложившуюся ситуацию, пони решили переночевать в этой же рощице. Луна уже подняла луну и в степи стало заметно прохладнее. В отличие от жары, при которой Сил чувствовала себя комфортно, даже слабый солод весьма заметно повлиял на нее. Шкура кобылки дрожала, а изо рта был слышен стук зубов. В сгущающихся сумерках, помогая себе свечением рога, Ван насобирал немного хвороста и сухой травы. Подходящих веток почти не было, но аликорну удалось насобирать хоть что-то. Закрыв сложенные ветки от Сил своей спиной, пепельногривый сосредоточился. Пирокинез давался ему весьма плохо, видимо в это был виноват подсознательный страх перед пламенем или же просто не хватает практики. Но, тем не менее, хоть и не без затруднений, он все-таки смог разжечь костер.

— Сил! Иди сюда, погрейся. — кобылку не стоило упрашивать дважды. Она спешно метнулась к костерку поуже утоптанной полянке у родника, уселась рядом с Ваном и протянула дрожащие копыта к огню. Но все равно костер был слишком мал, что бы согреть не маленькую кобылку.

Совсем рядом завыл какой-то зверь. Его песню подхватило еще несколько голосов. За ними еще и еще. Испуганная единорожка метнулась к Вану и прижалась к его боку. Шкура ее была необычайно холодна. От кобылки пахло чем до дурманящее сладки и будоражащем животные инстинкты. Крылья, сдерживаемые ремнем, предательски дрогнули.

— Что это было? — испуганно спросила Сил.

— Я не знаю. — Ван снова прислушался к своему чувству зла, но ничего нового, акромя уже привычного присутствия чейнджлинга не ощутил. Его и самого изрядно напугал вой, но перепончатокрылый не подал виду. Присутствие под боком испуганной единорожки сдерживало его. Что самое странное помимо страха в вое звучало, что-то родное и... любимое?! Так и не разобравшись в своих ощущения, Ван попытался успокоить Сил.— Насколько мне известно, в Эквестрии не водятся хищники способные навредить пони. Единственные достаточно большие для этого звери, медведи, предпочитают расходиться с пони разными тропками. Однажды, бродя вдоль самой окраины Вечнодикого леса, я наткнулся на малинник, усыпанный спелыми ягодами. Не удержавшись, я забросил все свои дела и стал методично обчищать кусты от изумительно вкусных ягод. Я так увлекся этим делом, что даже не обращал внимания на подозрительные шорохи с дрогой стороны малинника. И вот я обчистил свою сторону и собираюсь перейти на другую. Только, только начинаю обходить, как почти перед самым моим носом, из кустов, появляется здоровенная медвежья башка. Мы замерли, недоуменно смотря на друг на дружку. Секунда, две, три и мы одновременно начинаем ломиться в разные стороны. Признаться было весьма страшно.

Единорожка уже уютно устроилась рядом с аликорном. Одним боком она прижималась к нему, вторым же повернулась к начинающему угасать костерку. Она благодарно потерлась мордочкой о шею лже-единорога и осторожно поцеловала его шерстку. Одурманивающий запах кобылки кружил ему голову. Ван разрывался. Его тело хотело провести ночь вместе с этой пони, но его сердце было занято другой. Рог его уже начал слабо мерцать, крылья натянули сдерживающий ремень, а на губах Сил появилась хищная, торжествующая улыбка.

— Нет. — тихий голос аликорна просто шокировал единорожку. Она не верила своим ушам. — Я люблю другую пони.

Сил хотела уж разрозиться бурной обличающей речью на тему странносте одного черного единорога, как вновь раздался вой. В этот раз гораздо ближе. Подобное уже Ван не мог игнорировать. Он поднялся на ноги и сосредоточился на своем роге. Рощицу окутало алое сияние.

— Ты куда? — испуганно спросила единорожка и тоже вскочила на ноги. — не вздумай никуда уходить. Я... я боюсь оставаться одна.

— Успокойся Сил. Я не настолько глуп, что бы удаляться от костра или разделяться в самый неподходящий момент.

Аликорн пытался понять, что же все-таки выло. Он прикрыл глаза и сосредоточился. Холодный ветер ерошил черную шерстку и развивал выбившуюся из-под капюшона гриву. Он нес запахи цветущих трав, пыли, смолы и мокрой древесины Шелест травы, скрип веток, шорохи лап... Шорохи лап?! Вокруг небольшой рощицы стали разгораться несколько десятков пар светящихся желтым глаз. В освещаемый рогом аликорна круг вошли весьма странные создания. Они были похожи на здоровенных волков сделанных из дерева. Ван стал между единорожкой и ближайшим существом.

— Древесные волки! — воскликнула Сил и вновь прижалась к лже-единорогу. В этот раз к его крупу. — Но здесь точно нет воль-яблок поблизости. В рощи обычные деревья.

— Что нам от них ожидать? — спросил перепончатокрылый, неотрывно смотря на медленно приближающихся волков.

— Понятия не имею. Говорят, что они могут путешествовать сквозь время, но как я думаю, что это все сказки. О них достоверно неизвестно почти ничего, кроме того, что появляются при урожае вольт-яблок и боятся громких, металлических звуков. Только у нас ничего металлического нет.

Однако волки не вели себя угрожающе. Они входили в освещаемый магией аликорна круг и просто напросто усаживались на траву и неотрывно смотрели на Вана. Пепельногривый нервно сглотнул, ему было не по себе от такого внимания. Самый большой древесный волк, видимо вожак, сел напротив Вана, запрокинул голову высоко вверх и завыл. Спустя несколько секунд другие волки подхватили... песню?! Поддавшись наитию, черный пони тоже посмотрел на ночное небо. Высоко над рощицей светила луна. Неожиданно он почувствовал некий странный зов. В его горле зародился странный глухой вой. Он присоединился к песне древесных волков. Единорожка отпрыгнула от сумасшедшего пони, однако ее ничуть не удивили и не испугали мелькнувшие в свете костра острые зубы и длинные клыки.

Это было необычайное ощущение. Ван чувствовал что что-то объединяло, роднило с этими существами. И наконец он ощутил о чем пели волки. Они восхищались и преклонялись перед владычицей ночи, перед принцессой Луной Эквестрийской. И Ван тоже изливал в своей песне свою любовь и всю нежность, что испытывал к Луняше. Прямо в воздухи стали разгораться какие-то желтые светлячки, а траву прорезали алые змейки, какого-то гигантского рисунка. Светляков становилось все больше, они кружили вокруг рощицы, постепенно, но почему-то на поляне не стало светлее, ее по прежнему освещали догорающий костер и алый свет рога Вана. Сам же аликорн продолжал самозабвенно выпить песню любви_к_ночи, не обращая внимания ни на что происходящее вокруг.

Сил окуталась защитным кругом из изумрудного пламени, алые лини, словно испуганные огибали этот круг. Единожка-историк с жадным интересом следила за странным ритуалом. А посмотреть было на что. Светлячки слились уже в единый вихрь, который доставал до самой луны, а алые линии перебрались на шкуру Вана свившись там в причудливые символы. Грива и хвост его стали необычайно длинны, они не вновь игнорировали поднявшийся ветер, расползаясь по поляне клубами. Внутри порою можно было заметить багровые вспышки, словно угли от неведомого костра. Вой становился все громче, вихрь кружил все сильнее. Ослепительная алая вспышка. И тишина. Грива и хвост вернулись в привычную, компактную форму. Ван обессиленный упал на смятую траву, символы впитались в его шкуру не оставив на ней и следа, а древесные волки стали растворяться во тьме. Только вожак подошел к аликорну, понюхал его гриву, толкнул мордой в плече и поднял свои светящиеся желтым глаза. Из горла его раздался предостерегающий рык. Сил, прочащаяся за изумрудным пламенем, кивнула волку, мол поняла его предостережение. В отличие от других волков, вожак не стал уходить во мрак. Он медленно истаял прямо на глазах единорпожки. Последними пропали глаза.

С протяжным и хриплым стоном Ван поднялся на ноги.

— И что это было? — просипел черный пони. Похоже он сорвал голос. Но оно того стоило. Ван был уверен, что случившееся с ним было необычайно важным.

— Это тебя нужно спросить. — усмехнулась единорожка убирая огненный круг. — Это ведь ты спелся с древесными волками. И как только тебе это удалось?.. Хотя с учетом того, что случилось в поезде могу тебе со всей уверенностью заявить. Ты ненормальный!

— Давай обсудим это завтра? Я слишком устал. — аликорн упрямо склонил голову. Он был все еще под впечатлением от ритуала, что провели древесные волки. Ван старательно потушил остатки догорающего костра, набросал на это место сорванной травы и обратился к Сил: — Ложись. Там земля прогрета, тебе будет теплее.

Пони лишь благодарно кивнула и улеглась на своеобразную подстилку из травы. Ван же лег рядом и обнял мерзлячку. Ни какой романтики в этом не было, лишь забота о поняшке.

Утро встретило парочку пони сыростью и росой. Сил ещё спала. Ван осторожно, стараясь не разбудить кобылку, поднялся, размял затекшее от лежания на земле тело и спустился к роднику, что бы умыться. Настроение у аликорна было преотличным, казалось, что вчерашнее проишествие как-то обновило и взбодрило черного пони. Из любопытства Ван прошёлся по следам древесных волков. Во всех случаях примятая трава заканчивалась метрах в стах от рощицы, что приютила пони. Кантерлотская гора была уже совсем рядом, часов пять пешего хода и отряд будет на месте. Вернувшись в рощицу Ван заметил, что Сил уже проснулась.