Мошенницы

— Привет пааа, протянула я, — Ээээ, у нас тут типа гости, так что может, оденешься, а? Тем более не май месяц как-никак...

— Ритуля? Глазам своим не верю, — воскликнул папаня и кинулся обниматься...причем не разбирая, то меня, то Сандру...причем подругу почаще и пониже...В общем папа каким был бабником, таким и остался...

— Козел старый, руки убрал от девахи и марш одеваться! — замахнувшись граблями в сторону папаньки, заявила мама, от чего след папули простыл в мгновенье ока, — А вы, — и замах в нашу с Сндрой сторону, — марш на кухню!

А мы что? Мы ничего. Мы девочки послушные. Тем более маму слушаться надо...Жаль раньше этого не понимала...

Через четверть часа, вся семья, включая все еще разъяренную маму, одетого и свежевыбритого папы, меня, ну и конечно Сандры сидела за круглым столом, посредине которого дымился самый настоящий самовар (являющийся нашей семейной реликвией), стояла пиала со сметаной, а на марле, словно первый снег, возлежал творог...Эх, как в детстве блин...

— А ну руки прочь, — воскликнула мама и ладошкой стукнула по моей тянущейся за сметаной руке, — Сначала ты мне расскажешь, где ты пропадала почти семь лет...

— Ну ма...Ну кушать так хочется...— попробовала я, на что папаня заржал и покачав головой сказал, что наша мама не изменилась ни на грамм, так что придется колоться...в смысле рассказывать...

— Ну а что рассказывать? По городам ездила, путешествовала в общем...— потупив взгляд кратко объяснила я свое "недолгое" отсутствие.

— Путешествовала, значит, — прошипела мама, — А можно поинтересоваться на какие деньги ты жила?

— Ну, я работала...

— Боже мой, Лёва, мы вырастили единственную дочь шалавой...— хватаясь за сердце, воскликнула мама...

— Маааа, да с чего ты взяла!?

— Да с того! Кем еще можно работать с семнадцати лет то?! А ведь когда ты сбежала, тебе только-только семнадцать и стукнуло!

— Да не шалава я! — взмолилась я, — Да ты хоть у Сашки спроси!

Теперь уже все красноречивые взгляды достались подруге. Видимо она себя чувствовала ну очень неуютно, так как уже раз третий просто сказала:

— Здрасьте...

— Да, девка то красивая, но видать туповата...Как попугай только и твердит приветствие, — покачал головой папаня.

— Кобель старый, а не мужик! — выдала маман и со всего маху стукнула папаню ложкой по макушке. М-да, почти семь лет дома не была, а ничего так и не изменилось...

Сандра

Сказать, что я была в шоке — ничего не сказать. Сначала меня измочалила кошмарная поездка в общественном транспорте, в котором я со времен подросткового периода. Нет чтобы доехать на машине, оставить ее в ближайшем городке и оттуда заказать такси! Так нет же! Ей видите ли острых ощущений захотелось!

А уж ее родители! Я думала это моя мамочка — умеющая шокировать особа, но эти люди! Даже меня, закаленную общением с Ириной, сумели потрясти до глубины души.

Мама Маргариты тут же приставила свою дочь мыть посуду, а меня, ее же вытирать. Сама она бодро раздавала тумаки ложкой и подзатыльники зазевавшимся. Меня, правда, эта участь миловала, хотя вряд ли надолго. Дядя Лева, выяснить отчество мне так и не удалось, награждал мою филейную часть то шлепком, то щипком каждый раз, когда тетя Люда отворачивалась. Напоследок я не выдержала, и шлепнула его по макушке уже порядком увлажнившимся полотенцем, сама слегка испугавшись возможных последствий. На то этот жизнерадостный мужик громко хохотнул и заявил.

— Надо же, не туповата!

На том мир и был восстановлен.

Родительница пытала Марго по поводу ее жизни в эти семь лет, пока они не виделись, я сёрбала чай, чувствуя себя, словно по мне долго и упорно каток катался.

Когда моя подруга сумела-таки отбиться от материнських расспросов, мы перекочевали в спальню. Поселили нас в одну комнату со словами:

— Может хоть так мужиков водить не будете.

В общем, о наших моральных качествах явно были не высокого мнения. И я тут совершенно ни при чем!

— Зашибись, встретили блудную дочь, — вздохнула Маргоша и плюхнулась на постель.

— А как мы спать будем? — поинтересовалась я более насущными вопросами, обозревая явно односпальное лежбище.

— Не боись, тут раскладушка есть под кроватью, — "утешила" она меня.

— Раскладушка? — загробным тоном протянула я. — Ну, вот сама и спи на этой радости.

— Моя комната. Была. Так что это моя кровать, и я на ней буду спать, — Маргарита даже язык показала.

— Душ?

— На улице бак, на солнышке нагревается.

— В ноябре?!

— Нагреем кастрюльку на плите, в тазике помоешься, — кажется, она получала садистское удовольствие, сообщая мне подробности.

— Сандрочка, ты не нервничай, — сползла она с кровати, подальше от меня. — Можешь спать на кровати.

— Как по мне, лучше пусть меня отчим найдет, чем тут сидеть, — вздохнула куда более миролюбиво, усаживаясь на освобожденный плацдарм.

— Да ладно тебе. Такое разнообразие зато! Нас тут и не подумают искать! Куры и свинки с нами не сочетаются априори. Тем более что Миша знает только выдуманную легенду про моих родственников.

— Свинки...куры... — я гипнотизировала стенку. — Компьютер тут хоть есть?

— Тут даже мобилка не берет, — заржала Марго.

— Антисанитария и отсутствие цивилизации, — подытожила в тихом ужасе.

— Не все так плохо, — попыталась оправдать окружающую действительность брюнетка.

— То-то ты отсюда удрала и сем лет даже носа не казала, — скептически фыркнула. — Так все же, как ты жила это время, что в итоге обзавелась таким гардеробом и побрякушками?

— Учти, от нежелательных свидетелей избавляются, — тоном заправского мафиози сообщила Маргоша. — Сначала я работала официанткой и даже в Макдоналдсе. Совершенно случайно меня однажды чуть не сбил на машине один крутой парниша. Ну, я ему понравилась, а он мне. Мы стали жить вместе...

— А потом ты смылась, как и от Стервятника? — высказала предположение.

— Так предсказуемо? — насупилась она.

— Ты мне лучше сразу список составь, в какие города нам лучше не соваться, — полюбопытствовала я, прикинув, что столько дорогостоящих вещей от одного донора не получишь.

— Да ну тебя! — возмутилась она, — там даже десятка не наберется, а ты уже прямо список!

— У меня часы стоят, — даже для наглядности постучала по ним ногтем, — у тебя здесь бермудский треугольник прямо.

— Вот-вот, бойся. Может тебе наш домовой мстит, — развлекалась Маргарита, вытаскивая из-под кровати пыльную раскладушку.

— Интересно, а домовые на самом деле есть? — вдруг осенило меня.

— Раньше бы сказала "сказки", а теперь не знаю, — после некоторых раздумий поделилась она соображениями.

— Жизненные убеждения претерпели существенных изменений, правда? — я подтащила к себе подушку и легла на живот.

— Еще бы! — хмыкнула она. — Кстати, хочешь погадаю?

— На кофейной гущи? — оживилась и даже приподнялась в предвкушении. — Я так хочу кофе! Прямо ломка уже.

— На картах. Кофе тут днем с огнем не сыщешь, — добила она меня.

— Давай на картах, хоть как-то настроение подымем.

Отыскав колоду карт, Марго дала мне трижды сдвинуть колоду к себе и сем раз от себя, разложила карты в одной ей ведомом порядке и принялась переворачивать. Открыв три карты в верхнем ряду, она рассмеялась:

— Учти, это просто способ развлечься. Не воспринимай серьезно. Например, про твое прошлое карты говорят, такое: вот эти три — означает бедность, вторая тройка — мужчину, но родственника, а третья — свадьбу. Видишь, даже приблизительно не подходит.

— Знаешь, я бы не спешила с выводами, — прервала я поток ее оправданий. — Мы с мамой жили довольно бедно, пока мой биологический отец не передал мне в наследство салон. И чуть однажды не вышла замуж. Точнее, я даже уже стояла в свадебном платье, когда меня пришла поздравить еще одна невеста моего почти мужа. Мне было восемнадцать, я была влюблена как кошка, но вид этой девушки, которая к тому же была на восьмом месяце беременности, меня поразил.

На некоторое время воцарилась тишина. Похоже, этот вечер откровений обеих заставил нас пересмотреть отношение даже друг к другу.

— А что дальше? — я решила вернуть к реальности ушедшую в астрал подругу.

— Да, карты, — она указала пальчиком на картонки, расположенные в ближнем ряду. — Они обозначают настоящее. Тут у тебя дорога, разочарование и...в общем, ты что-то ждешь.

— Опять стопроцентное попадание! Жду уже быстрее вернуться к цивилизации.

— Осталось будущее, — тоном гадалки-шарлатанки оповестила меня Маргарита. — Итак, мужчина. Ого, дорогая, это явно не родственник. А вот тут и соперница нарисовалась, она ткнула когтиком в трефовую даму в обрамлении из червовой мелочи.

— А дальше? — я с нетерпением хотела узнать, что пообещает последние три карты.

— Момент, — девушка показушным жестом перевернула их и тут же смешала колоду.

— Что там было? — подскочила я к ней, пытаясь заглянуть под руку, словно что-то понимала в сочетании картинок.

— Бред какой-то, — Маргоша беспечно отмахнулась, но в ее глазах промелькнуло беспокойство. — Там что-то про дорогу опять. Может снова из-под венца сбежишь, взяв с меня пример. Знаешь, чужой пример — вещь крайне заразная.

Этот поток речи был явной попыткой меня отвлечь, но я явно чувствовала: она врет.

— Это смерть, да? — тихо спросила я, будучи уверенной, что сочетание трех пиковых карт должно означать именно это.

— Нет, — серьезно ответила она мне, на этот раз, глядя прямо в глаза.

— Не скажешь? — спросила, хотя тон был скорее утвердительным.

— Нет, — эхом отозвалась подруга.

— Почему? — я была расстроена и рассержена ее скрытностью.

— Пока я не произнесла этого в слух, есть надежда, что не сбудется, — тихо поделилась соображениями брюнетка. — Давай спать. Уже начало четвертого.

— Откуда ты знаешь? — изумилась, вспомнив про остановившиеся стрелки часов.

— А вон будильник савдэповский, — кивнула она на чудо-прибор.

— А с какой радости он фурычит? — обиделась я, посматривая на дорогущее швейцарское недоразумение на своей руке.

— Вот только он да напольные часы в прихожей тут и прижились, просветила Марго, утаскивая с МОЕЙ кровати вторую подушку и одеяло.

— Сумасшедший дом, — подвела я итог, перед тем как выключить свет.

— Ненавижу, — простонала я в ответ на душераздирающий звук издаваемый механическим монстром под названием будильник. — Который час?

— Половина шестого, — сообщила мне подруга, с диким стоном (это Маргоша) и скрипом (раскладушка), поднимаясь на ноги, — пора кормить живность.

— Пристрелите меня, — я только глубже зарылась головой в подушку.

— Позвони Мирославу, он с радостью выполнит твою просьбу, — вот и утешили!

Пришлось вставать. Отдых на природе начался....

Глава 8. Все прелести наличия домика в деревне.

— Какая у вас в деревне хорошая экология!

— Это у вас в городе экология, а тут природа!

Когда женщина говорит, что ей нечего надеть, — это значит, что закончилось все новое. Когда мужчина говорит, что ему нечего надеть, — это значит, что закончилось все чистое...

(NN)

* * *

Домовенок Франс

— Хозяка вернулась, да еще и не одна! — метался я по дому, делая творог послаще и повкуснее. Седые мои вески, бедное дитя, она же голодная, вон вся аж светится. Дунет ветерок — и ее снесет с подругой, та тоже какая-то бледненькая, замученая. Ну ничего, откормим, приведем в порядок!

Хочу представиться: Франс Францович Франциск, домовой в семнадцатом поколении. Мне недавно исполнилось сто пятьдесят лет.

Нет, ну где это видано! Дитя не было семь лет, а маманя ее по двору гоняет?! Еще и папаня хоть бы оделся! Я ему еще вчера одежду свежую положил на стул. Не порядок!

Совсем мужик распустился, мало я ему по ночам сны плохие шлю, опять на молодок заглядываться принялся! Тьфу, старый, куда лапы тянешь, она же тебе в дочки годиться?! Не, ну девка, ну молодец! Так ему, еще бы добавил полотенцем, ну ничего, я отомщу ночью. Зачем хозяюшку и ее гостью трогаешь, совсем совесть потерял?! Дитятко ты мое ненаглядное, надо пойти раскладушку смазать, в подушку перьев добавить, чтобы помягше было.

Гадают они, умнички. Так что там за карта выпала, седые виски мои, бедное дитя! А ты, хозяюшка, чего себе не гадаешь, у вас дороги переплетены! Ну ничего, утро вечером мудренее, сбегаю к бабке в лес, может чего присоветует.

Сандра

— Я это не одену, — двумя пальчиками удерживая на весу спортивки этак размеров на пять больше мне положенного.

— Оденешь, — пообещала мне подруга, выуживая из шкафа еще какое-то шмотье, — твои каблуки и мини-юбки — не та одежда, чтобы ходить по навозу в хлеву или полоть сорняки.

— Я отказываюсь выходить из дома, — от кошмарной перспективы у меня разве что слезы не брызнули.

— Еще голодовку объяви, — засмеялась она.

— С какой радости ты тыкая радостная? — подозрительно покосилась я на нее. — А это что?

— Это косынка, чтобы волосы прикрыть, — отозвалась она из глубин платяного шкафа и тут же вернулась к предыдущей теме: — радуюсь, что я не сама тут страдаю.

— Да я никогда даже в селе не была!

— Значит кому-то еще хуже, чем мне, а это не может не радовать, — она попятилась к двери, повязывая на голову это убожество. И ей оно шло!

— Этот кто-то — я! — рявкнула, заставив ее пулей вылететь за дверь.

Старые спортивки, свитера растянутые настолько, что рукава подвернуты едва ли не наполовину, кроссовки (хоть они выглядели нормально!) и косынки на головах. Вот такими фантастическими красавицами мы с ведрами помоев отправились в хлев.

Я молчала, не реагируя на попытку Маргариты начать разговор, так как все еще дулась. А дулась, потому как не могла определить, что именно злит меня больше.

Под ногами чвякало, и я старалась не думать, что бы это могло быть. А еще мне перехотелось дышать, когда открылась дверь в сарай. Куда я попала?!

— Так, содержимое ведер надо вылить в кормушку свиньям, — скомандовала она. — А я пока коров подою.

— Давай наоборот, — я быстренько прикинула, что иметь дело с молоком и коровами должно быть приятней и чище, чем с грязными хрюкающими созданиями.

— Ну-ну, — хмыкнула она, но я это проигнорировала.

— Рассказывай что делать, — сказала, усаживаясь на табуреточку, заранее придвинутую подругой к боку пятнистой буренки.

— Итак, засхватыешь пальцами вымя вот так и потягиваешь, сцеживая молоко.

— Ух ты! — восхитилась, — сразу видна сноровка! Такс, подвинься! Все будет в ажуре, — я даже почувствовала некоторое воодушевление. Это выглядит совершенно просто. Каким же будет шок всей семьи, когда городская фифа с легкостью нацедит целое ведро парного молока!

Вот только реальность меня жестоко обломала. Под хихиканье подруги я пыталась выполнять инструкции, но непредвиденной проблемой оказались длинные ногти. Корове это так же не понравилось — она дважды хлестнула меня хвостом по голове, словно мне не хватало косынки, методично сползавшей на глаза, потом сбила копытом бережно установленное ведро, куда попало уже целых три струйки молока!