Мошенницы

— Вот и все. Пришло время помирать... — трагически прошептала я, как только будильник сообщил, что пришло время собираться и идти на каторгу.

Со стороны соседней кровати послышались приглушенные смешки как реакция на мою реплику. Со стоном поднявшись с кровати, я первым делом посмотрела на довольного, явно насмехающегося надо мной Андрея, который ради такого случая даже проснулся в такую рань...

— И чего ты такой довольный? — Подозрительно спросила я у соседа. — Небось, так и представляешь, как меня уже отчислили и комната до конца сессии останется полностью в твоем распоряжении. Снова здесь бордель устроишь!

— Марго, насколько ты знаешь у меня эта неделя — тоже сплошные выпускные экзамены, так что насчет борделя это ты загнула, некогда мне будет!

— И чего тогда веселишься?

— Да смешно потому, что на тебя такую смотреть! Тебя так не трясло, даже когда ты зачет у своей Фрекен Бок пересдавала...

— Ха, сравнил...Это ж другое совсем, — невесело улыбнулась я и трагическим шепотом добавила, — Это же целебное травоведенье как ни как! Тем более от моего препода — весельчака — затейника можно всего чего угодно ожидать...

— Марго, тебе не шестнадцать лет в конце — концов, что бы вести себя так будто это твой первый экзамен для школьного аттестата!

— Ну, спасибо, — фыркнула недовольно я, но узрев, что сосед так и не понял, за что я его собственно благодарю, пояснила, — За то что в столь тяжкий для меня момент еще и про возраст мой вспомнил!

— Перестань подруга, — усмехнулся он, — Я тебе больше восемнадцати ни за что бы не дал!

— Ой ли? За что такой подхалимаж?

— Чистая правда! — и даже хотел перекреститься, но опомнился, и просто в очередной раз выдав мне одну из его сногсшибательных улыбок, добавил, — А сейчас, смотря на тебя, такую растрепанную со сна, закусившую в нерешительности нижнюю губу и бессмысленно уставившуюся в открытый шкаф со своими шмотками так вообще, малолетка!

— Перестань! — Шиканула я на него. — У меня здесь проблема глобальных масштабов нарисовалась!

— Дай угадаю, — заржал сосед, — Что бы такое надеть, что бы и не вульгарно и в то же время, что бы препода можно было вовремя отвлечь всеми имеющимися достоинствами!

— Да, да...— я продолжала бессмысленно пялиться на вещи, поэтому смысл сказанного соседом дошел не сразу, — Андрей! Перестань глумиться и ржать надо мной!

Андрей вскочил с кровати, прижал одну руку к сердцу, а вторую вскинул к потолку, при этом закатив глаза и пафосно изрек, перед этим прошептав, что эту фразу мне непременно следует запомнить и использовать на экзамене:

— Что имени тебе в моем, ты лучше оцени груди моей объем!

В итоге подушкой по голове он получил...причем ни один раз!

Как я сдавала экзамен, лучше не вспоминать. И бледнела, и краснела, и зеленела...И пуговку на кофточке верхней расстегивала (в последствии пришлось и вторую, так как Петрович оказался твердым орешком), и ножку на ножку закидывала, и ручка у меня неоднократно падала во время приближения преподавателя к моему столу, за которой я наклонялась хлопая ресницами, словно веером и ненавязчиво прикусывала губу. После невнятного ответа на вопросы исключительно в рамках моего билета, Григорий Петрович невесело улыбнулся, вздохнул и, снова окинув меня взглядом, наконец, сказал:

— Ладно, давайте ее уже сюда...

Вот тут я струснула окончательно. Попала — маячила на горизонте единственная мысль. Но делать было нечего, пришлось доставать...

— Брусничкина, вы что творите?! — Прошипел сквозь зубы препод, в тот момент, когда я полезла под свою мини-юбку, доставать ее, родимую, то есть шпаргалку, которая находилась под резинкой чулков.

— Как что? Вы же сами только что сказали...

— Студентка Брусничкина, вы что, зачетку под юбкой носите?

— За-зачетку? — переспросила я, после чего Григорий Петрович утвердительно кивнул.

— А, зачетку значит! — Вздохнула я и натянуто улыбнулась, в душе ругаясь матом на себя, идиотку этакую! Чуть собственноручно все не испортила!

— Сдала? — Только я вышла из аудитории, как столкнулась нос к носу с Сандрой.

— Ага.

— А чё так не весело?

— Помнишь, Андрей иногда шутит, что у меня с умственными способностями явный напряг?

— Ну? — Явно не понимая, к чему я веду, спросила подружка.

— Так вот, после сдачи этого чертового экзамена я чуть было с ним не согласилась!

Следующий, и слава всевышнему последний для меня экзамен должен был начаться через несколько минут. Преподаватель невозмутимо зашел в аудиторию, поздоровался и, усевшись на свое законное место, разложил перед собой билеты.

— Ну-с, приступим! — и потер в предвкушении ручки. Ох, знал бы он тогда, что его ждет... Понаслышке от одногруппников зная в общих чертах, что собой представляет сдача экзамена у данного индивидуума, я была во все оружии, поэтому недолго думая пошла тянуть билет в первой пятерки.

— Брусничкина? — удивленно вскинул бровь Константин Афанасиевич. — Хм, никогда бы не подумал, что вы решитесь идти сдавать экзамен в числе отличников.

В числе зубрилок, так и хотелось ляпнуть, но вместо этого я обворожительно улыбнулась и слегка прислонившись бедром к столу проворковала:

— Константин Афанасиевич, неужели у вас обо мне сложилось неправильное мнение?

Старый развратник нервно ослабил галстук и, бросив на меня, вернее на мое декольте, аккурат находившееся на уровне его глаз взгляд, прошептал:

— Тяните билет, Маргарита...

Слегка прикусив губу и взглянув на препода из-под опущенных ресниц, как бы спрашивая взглядом "что тянуть?!", стала водить указательным пальчиком по разложенным в ряд билетам.

Афанасиевич потянулся одной рукой к сердцу, второй же нервно постукивал чернильной ручкой по столу, на котором лежала экзаменационная ведомость. Когда мой пальчик скользнул к последнему в ряду билету, старик слегка кашлянул. Пальчик мой вернулся на одну позицию ранее, после чего профессор слегка кивнул.

— Билет номер одиннадцать, — отчитываюсь и после того, как препод записал номер себе на листик, я отправилась на свое место, а именно на первую парту, которая лучше всего просматривалась с преподавательского места. Читаю билет и понимаю, что хоть Афанасиевич и дал мне подсказку на расположение самого легкого билета из всех имеющихся, знаний моих для сдачи явно не хватало. Хотя, кого я обманываю, свои знания идя на сдачу этого предмет, я ставила как самый-самый последний аргумент, который по моим самым грубым расчетам вряд ли понадобиться!

С отсутствующим видом я уставилась в окно и стала призывно вздыхать, одной рукой теребя свои распущенные волосы. Уже спустя несколько минут, Константин Афанасиевич не выдержал и подойдя ко мне, тихо спросил:

— Рита, что-нибудь ни так? Билет сложный? Или может вам плохо?

— Ах, Константин Афанасиевич, вот на первый вопрос никак не могу подобрать нужных фраз для ответа. Даже не знаю с чего начать... — при этом не забывала тяжело дышать и делать брови домиком.

— Ну, давайте я вам помогу что ли, — прохрипел препод, когда я вздохнула полной грудью, отчего еще одна пуговица на моей гипюровой кофточке сама собой расстегнулась. Пока он самолично писал мне ответ на первый вопрос, нависая над моим плечом, я раздумывала над вторым...

— Все! — выдохнул он и отбросил ручку, — Думаю, сами дальше разберетесь...

— Константин Афанасиевич, — промурлыкала я ему на ушко, — Что бы я без вас делала! Только вот беда, второй вопрос...Я вроде и помню, что вы нам рассказывали по этому вопросу, и рисунок помню в общих чертах, но сказать словами не могу. Словно кошка прямо, — и прищурившись, смущенно пожала плечами, да так, что грудь стала на размер больше...

В общем бедный Константин Афанасиевич ни слова ни говоря стал строчить мне ответ на следующий вопрос...

— Все! — повторился он, на что я действительно благодарно улыбнулась и как только он сел к себе за стол я вскинула руку к верху.

— Что еще? — несчастно спросил тот, хватаясь за голову, — Я же точно помню, в билете всего два вопроса...Или нет? — и не дожидаясь ответной фразы с моей стороны схватил первый попавшийся билет со стола, — Ну вот! Я же говорил, всего два вопроса!

— Константин Афанасиевич, я вообще-то хотела всего-навсего сказать, что готова отвечать.

— Ааа, — протянул он, потом махнул на меня рукой и сказал, что б давала зачетку, дескать так как я первая, то ему вполне хватит и моего письменного ответа... Запрятав куда — подальше свои же каракули, профессор начал неспешна заполнять ведомость, искоса поглядывая то на мои ноги, то на грудь, будто на что-то решаясь.

— Рита?

— Да Константин Афанасиевич, — покорно отвечаю я, так как до зачетки он еще не добрался.

— А может?

— Что Константин Афанасиевич?

— Может, сходим куда-нибудь сегодня вечером? — шепотом спросил он, приступая к заветной синенькой книжечке.

— Аааааа, — протянула я, наваливаясь на стол, следя как он ставит свою закарлючку в последней графе. Когда же он с хлопком закрыл зачетку и протянул ее мне, я ответила, — Простите Константин Афанасиевич, никак не могу. Дела, дела...

Вслед мне неслось досадливое "Эх, Маргарита, Маргарита...Какие кадры..."

Я, не оборачиваясь, пронеслась к двери, напоследок послав своим одногруппникам воздушный поцелуй, которые за время сессии уже привыкли к моей манере сдачи экзаменов, и кто невесело улыбнувшись, кто, завистливо хмыкнув, продолжили кропить над ответами...

Осторожно закрыв за собой дверь, я, зажмурившись, весело прошептала троекратное "Ура" и веселилась бы и дальше, когда заметила Сандру и Андрея. Друзья стояли возле окна и, держа камеру в руках, о чем-то спорили.

— Я тебе говорю, мы разбогатеем! Какой там ютуб?! Это будет исключительно платное видео!

— Марго тебя убьет, — спокойно отзывалась моя подруга.

— За что?!

— За это самое, — перекривляла та.

Я незаметно подкралась к друзьям и вклинившись мордашкой к ним третьей, хотела спросить, что, дескать, за спор, когда увидела, ЧТО они смотрят!

— Что за нафиг? — прорычала я им на ухо. — Вы что, снимали меня только что?

— Я тут ни при чем, — Сандра даже руки подняла в защитном жесте, и я переключилась на моего соседа:

— Андрюшенька, — прошипела я, — ты, что творишь гаденышь? Тебе кто позволял снимать как я работаю, да еще и без разрешения? Я же не снимаю тебя по ночам, когда ты причмокиваешь во сне?! А поверь, это бы тоже принесло мне копеечку, как от твоих поклонниц, так и от твоих недругов — парней!

Из Сандры вырвался нервный смешок.

— Маргоша, да это станет самым культовым видео во всей истории учебы в мире! Назовем "пособием для студентов или методы совращения преподавателя во время экзамена"!

— Ой, я тебя прошу, было бы там кого совращать, — ухмыльнулась я потихоньку успокаиваясь. Ну а что? Выложить в сеть, конечно, не дам, а себе запись с удовольствием заберу. Буду на старости лет вспоминать...

— Сколько хоть поставил? — спросили друзья.

— Ой, а я и не посмотрела, — удивилась сама же, а открыв зачетку, мы все втроем согнулись от хохота пополам.

В графе оценка было выведено лишь одно слово — "хороша"...

Сандра

Последний экзамен, на котором я отличилась, про другие, естественно, я бы упоминать не стала. Какая радость рассказывать про бесконечные часы подготовки и зубрежки, и минуты, когда трясутся коленки и руки, когда тянешь билет. Хотя вот эти-то экзамены я как раз сдавала хорошо, не превращая зачетку в хранилище троек. Итак, на последний день сессии мне выпал экзамен, который мы сдавали на пару с Андреем. Понятное дело, что последние несколько дней мы едва ли не дневали и ночевали вместе, штудируя методички, учебники и конспекты, устраивая друг другу перекрестные опросы, к которым подключали активно веселящуюся Маргошу, которая свою сессию уже успешно спихнула.

— Это бесполезно! — вздохнула я. — Такое море информации в меня вбить просто нереально. Обходных путей точно нет?

— Тебе бы только на кривой козе объехать, — фыркнул парень, захлопывая учебник.

— Андрюша, миленький, — я подползла к нему, и бухнулась рядом, крепко обхватив за пояс и умильно заглядывая в глаза.

— Попытка соблазнения? — полюбопытствовал он, слегка приподняв бровь.

— Максимум могу слезу пустить, — отозвалась я, втягивая носом воздух и с удовольствием отмечая, как замечательно пахнет моя жертва.

— Ты меня пугаешь, — рассмеялся он, наблюдая за манипуляциями.

— Я сама себя иногда пугаю, — легко согласилась я. — Так что сдавайся и рассказывай, что знаешь.

— Собираешься соблазнить преподавателя?

— А реально? — воодушевилась я.

— Смотря чем, — протянул Андрей.

— Рассказывай! — потребовала я, ткнув его кулачком. — В чем его слабости? Марки собирает?

— Ну, он... ценитель алкоголя.

— Да ладно, — я даже села. — Ни разу его навеселе за год не видела.

— Я же не сказал, что он по-черному бухает, — фыркнул собеседник.

— Надо подумать, — протянула я.

— Это всегда полезно, — захохотал Андрей, снова раскрывая книгу.

В общем, когда мы с напарником направлялись на экзамен, в моей необъятной женской сумочке разместился кулечек, в котором позвякивали две бутылки водки.

Зашли едва ли не последними, вытянули по билету и сели готовиться. Не знаю, как у Андрюши, но мои мысли только о том и крутились, как бы этот кулечек преподавателю подложить. Не скажешь ведь напрямую: "мы тут водку принесли". При всем этом я еще умудрялась по памяти царапать на листике ответ. Впрочем, я отдавала себе отче, что в лучшем случае нашкребу на четверку, но хотелось бы больше, кто бы сомневался.

И вот он заветный час Х. Нашего преподавателя кто-то вызвал в коридор. Только за ним закрылась дверь, я вынула пакетик и всучила его в руки отнюдь не радостного таким поворотом событий парню.

Но чтобы не оказаться застуканным в таком вот виде, он быстро вылетел из-за парты, бросился к столу и стал лихорадочно искать место, куда бы пристроить драгоценную ношу. И тут мой взгляд упал на графин с водой.

Вскочив, я схватила вышеупомянутый предмет и выплеснула воду в раковину. Андрей же тут же вылил туда содержимое откупоренных за это время бутылок.

Упав на свои места, мы потрясенно воззрились друг на друга, а затем на лицах расползлись шальные улыбки.

Ровно через две секунды после этого открылась дверь, пропуская в кабинет профессора. Сев за стол, он поинтересовался, готовы ли мы отвечать. Отрицательному ответу он совершенно не удивился, полюбопытствовать, неужели мы еще не успели за время его отсутствия дочитать из шпаргалок материал, нужный для ответа. И кто б нам поверил, что этого и в мыслях не было?! Через пару минут учитель потянулся к графину, а наши руки с зажатыми ручками замерли над листиками. Глаза были прикованы к прозрачной жидкости, перетекающей в стакан.

Мужчина поднес емкость к губам и начал пить. Мы с Андреем даже дыхание затаили. На середине глотка профессор замер, поперхнувшись, аккуратно и медленно поставил стакан и обвел экзаменующихся взглядом. Все присутствующие быстренько прикинулись активно пишущими. Воцарилась гробовая тишина. Преподаватель, молча, встал и вышел из аудитории.