В С Китая 1850-1859

ОБЩЕСТВО МАЛОГО МЕЧА

Китай XIX века кишел тайными обществами, все из которых смотрели на иностранную династию Цин как на своего врага. Поэтому неудивительно, что некоторые воспользовались "Восстанием тайпинов" для организации собственных восстаний, заметным среди которых было восстание тайпинских "Малых мечей" в 1853-55 годах.

Общество Малого Меча, или Сяо-тао Хуэй, было ответвлением могущественного Общества Триады (Сан-хо Хуэй, также известного как Общество Неба и Земли, или Тянь-ти Хуэй). Основанная в Амое в 1848 или 1850 году, ее 2000 членов восстали в мае 1853 года и удерживали город в течение трех месяцев, прежде чем были разгромлены. Его 1200-1500 членов в китайском старом городе Шанхая, в свою очередь, восстали в сентябре 1853 года, их лидер Лю Личуань заявил, что он сражался во имя тайпинского Тянь Вана, чью печать и желтый флаг приняли его последователи. Однако влияние тайпинов еще не распространилось достаточно далеко на восток от Нанкина, чтобы оказать им военную помощь. Следовательно, несмотря на то, что к ним присоединились многие тысячи местных диссидентов, их восстание было обречено на окончательный провал, и в феврале 1855 года они были изгнаны из Шанхая императорскими силами при содействии войск, предоставленных французскими властями Шанхая. Пробиваясь на запад, некоторым удалось присоединиться к тайпинам, но Лю Личуань был убит в бою 17 сентября 1855 года.

Оставшиеся в живых члены Триады "Красных тюрбанов", которые безуспешно восстали в Кантоне и его окрестностях в период 1854-57 годов, также присоединились к тайпинам, невероятные "несколько сотен тысяч" якобы были завербованы во время завоевания провинции Киангси Ши Та-каем в 1855-56 годах. Однако, хотя они представляли собой значительное дополнение к военной мощи Тайпинов, Чун Ван тем не менее считал, что "ущерб, причиненный вербовкой этой банды квантунских солдат", был фактором, способствующим общему провалу Восстания. Тайпинская военная организация им не навязывалась, и они не подчинялись тайпинской религии или закону. В результате они оказались в лучшем случае несговорчивыми союзниками, стремящимися защитить свои собственные интересы, заключая соглашения с врагом всякий раз, когда это их устраивало. Кроме того, их недисциплинированность и разбой подали плохой пример другим элементам Тайпинской армии, что в конечном итоге поставило под угрозу отношения движения с крестьянским населением, от которого зависело его выживание. (Кстати, термин "Красные тюрбаны" был неточным западным переводом их китайского названия "Красные животы" или "Красные пояса", происходящего от красных кушаков, которые они носили, "обернутых вокруг живота'.) [ArmChina]

176-179. ПОВСТАНЦЫ МАЛОГО МЕЧА. Теоретически Малые Мечи следовали правилам Тайпинов, отказавшись от косички и отрастив волосы по всей голове, но один западный наблюдатель отметил, что, поскольку их положение "не было достаточно уверенным, чтобы гарантировать их буквальное соблюдение... они довольствовались тем, что сворачивали свои волосы и прятали их под шляпами. Многие носили волосы, "собранные в узел на макушке, подобно древнему стилю Китая". Другие носили их свободно, выбиваясь из-под тюрбанов. Левин Боуринг записывает, что для идентификации "большинство носили красную тряпку на голове или имели какой-либо другой предмет одежды того же цвета", в частности пояса вокруг талии. Однако один очевидец утверждает, что только члены общества из Фукиена носили красные тюрбаны, а кантонцы вместо этого носили белые. В остальном их одежда выдавала как тайпинское, так и западное влияние. Доступ к западным продуктам был также продемонстрирован в их вооружении, которое, по описанию, включало мушкеты, фитильные ружья, пистолеты, револьверы Colt и несколько винтовок MiniИ с штыками-шпагами. Однако на фотографиях Скарта, с которых взяты эти фигуры, также изображены традиционные китайские древки, копья, мечи и плетеные щиты.

ВОССТАНИЕ МЯО

Мяо, всего лишь одно из многочисленных этнических меньшинств Империи, можно было встретить по всему Юго-Западному Китаю, преимущественно в Квайчоу, но также в некоторых частях провинций Чекян, Хунань, Хупе, Кванси, Квантун, Сычуань и Юньнань, а также в восточном Тибете и северном Вьетнаме. Название Мяо, или Мяоцзе, было дано им китайцами и по-разному переводится в источниках как "ростки", "побеги" или "корни" в смысле "сыны земли" (суффикс цзе просто обозначает, что они были некитайскими "дикарями"). Китайцы также называли их Яоу-цзинь ("Люди-собаки") или Ланцзинь ("Люди-волки") из-за их длинных волос, а иногда Као-по, что означает "горцы" или "люди с холмов". Как и в случае с аборигенами Формозы и некоторых других частей Империи, китайцы также иногда проводили различие между теми мяо, которых они считали Шу-фань (вареными или покоренными варварами), и теми, кого считали Шэн-фань (сырыми или дикими варварами).

Говорят, что всего насчитывалось 83 племени, которые изначально могли принадлежать или не принадлежать к одной этнической группе (мнения расходятся). Отдельные племена редко или никогда не вступали в браки друг с другом и часто были давними врагами. Они были яростно независимым народом, который, хотя на самом деле никогда не был завоеван, уже давно был загнан в горы постоянным вторжением китайских поселенцев, кольцо укрепленных китайских городов было построено, чтобы окружить центр Мяо в Квайчоу после согласованных усилий маньчжуров подавить их независимость в 1728-36 годах. Эти посягательства продолжались и в XIX веке, крупномасштабное восстание мяо на границе между провинциями Квайчжоу и Хунань между 1795 и 1806 годами не смогло их остановить. Нерешительная попытка правительства ограничить или, по крайней мере, контролировать последующую экспансию на территорию Мяо с помощью фун-тянь (военно-сельскохозяйственных колоний) на самом деле сделала немногим больше, чем предоставила местным китайцам многочисленную милицию, с помощью которой они могли запугивать мяо, и практически ничего не сделала для уменьшения постоянный приток китайских поселенцев на земли Мяо. Неизбежным результатом этой неудачи должно было стать другое, гораздо более серьезное восстание, которое бушевало на большей части провинции Квайчоу между 1854 и 1872 годами и перекинулось на соседние провинции Хунань, Кванси, Юньнань и даже Вьетнам.

По современным китайским оценкам, в 1851 году население Квайчоу составляло около 5,4 миллиона человек, хотя иностранные миссионеры обычно оценивали его гораздо выше — от 8 миллионов до невероятных 15 миллионов. Так или иначе, значительная часть его населения состояла из мяо и других этнических меньшинств. Примерно в конце столетия было подсчитано, что даже тогда, несмотря на потерю, вероятно, нескольких миллионов жизней в ходе их восстания, было все еще 2-3 миллиона мяо и Чунг-чиа в Квайчоу, из населения, которое тогда оценивалось в 7 миллионов. Доминирующим и самым крупным племенем мяо в провинции было мпео, или люди, которых из-за их темной одежды китайцы называли хей или Хе Мяо ("Черное мяо"), китайская практика заключается в том, чтобы называть большинство племен мяо по какой-либо отличительной черте их одежды.

Новое восстание, вспыхнувшее в середине XIX века, несомненно, было в значительной степени вдохновлено ранними успехами тайпинов, которые так умело продемонстрировали хрупкость маньчжурского правительства. Возможно, удивительно, что это началось не среди мяо, а среди другого меньшинства, чунг-чиа, и в частности среди племен Пу-и, Пу-ла и Пу-лунг. Имея то же расовое происхождение, что и шаньцы и сиамцы, чунг-чиа обитали в основном в центральной, южной и юго-западной частях Квайчоу (а также в провинциях Юньнань и Кванси), в то время как мяо жили на юге и юго-востоке. Их восстание, вызванное в основном чрезмерными налоговыми требованиями, вспыхнуло в марте 1854 года, и почти сразу за ним последовало восстание недовольных китайцев. Сами мяо присоединились к восстанию только год спустя, в апреле 1855 года, и даже после этого оставались лишь одной — хотя и самой значительной — из многих отдельных мятежных группировок, состоящих в основном из мяо на юго-востоке, мусульман и чун-чиа на юго-западе, а также Китайские диссиденты на северо-востоке. Таким образом, можно видеть, что то, что китайское правительство для удобства решило назвать восстанием Мяо, на самом деле было гораздо более универсальным, чем следует из его названия. Действительно, один китайский автор утверждает, что почти половина повстанцев на самом деле были китайцами, и только 40% составляли мяо или другие этнические меньшинства, остальные 11% были китайскими мусульманами. Что еще более сбивает с толку, некоторые мяо — в частности, кату, или Хуа Мяо ("Цветочное" или "Цветное мяо"), традиционные враги Фэ, — сражались против повстанцев от имени правительства. Основной мятежный китайский элемент, в который входили группы тайных обществ и местные отряды милиции, был известен как "Красные сигналы" и оставался до 1868 года.

При таких обстоятельствах скоординированное руководство повстанцев так и не сформировалось, хотя из наиболее важных лидеров мяо, упоминаемых в современных источниках, — Као Хэ (1855-72), Киу Сун (1855-ок.1871) и Чан Сю-мэй (1866-72) — Као Хэ, вероятно, был выдающимся, он и Киу Сун будучи единственными лидерами Мяо, которых имперцы когда-либо называли та ван (великие цари).

Ранние этапы восстания приняли форму серии перестрелок, когда повстанцы периодически предпринимали наступательные действия против удерживаемых китайцами городов и устраивали засады на любую армию, достаточно безрассудную, чтобы попытаться прорваться в горы. Все китайские укрепленные города, окружающие центральную часть Мяо, были захвачены к 1858 году и удерживались до 1864 года. Однако мятежники не смогли серьезно угрожать главной цели своих нападений, столице провинции Квейян, против которой периодически проводились кампании с 1857 года, и их восстание едва не отошло на второй план из-за более крупного тайпинского конфликта, когда армия Ши Та Кая прошла через провинцию по пути в Сычуань. в 1859 году. [ArmChina]

Организация Мяо

Фактически ее не было. Все мяо жили в небольших деревнях (называемых чай), которые, как говорят, обычно насчитывали значительно меньше 100 домов, а редко и больше. Они были "грубо укреплены, и располагались на самых отвесных скалах, увенчанных лесом, и к ним можно было подойти только по крутым и узким тропинкам". У каждой такой общины был свой наследственный вождь, называемый ту сии, а у некоторых на самом деле их было несколько. Месни пишет, что из-за своей независимости духа "мяо-цзы не обучены подчиняться приказам какого-либо вождя, кроме главы их соответствующих племен или кланов", и что "никто не обладает способностью обладать властью и принуждать к повиновению". Кроме того, каждый человек отвечал за обеспечение себя оружием и боеприпасами и экипировался так, как считал нужным. [ArmChina]

Военные действия

Тактика Мяо была сосредоточена на засадах. Они перехватили и убили большинство правительственных курьеров, а также многих их кули и косцов, что привело к серьезным нарушениям в линиях снабжения и связи имперцев. Даже когда правительственные войска наступали по всем фронтам на завершающей стадии восстания, мяо продолжали устраивать засады на их колонны и линии снабжения при каждой возможности, перекапывая участки дорог и вырубая деревья, чтобы помешать их продвижению, а затем нападали на них, когда они преодолевали препятствия. Они были особенно искусны в снайперской стрельбе (целясь в офицеров противника, когда могли), будучи настолько точными стрелками из своих фитильных ружей, что "почти каждый их выстрел достигал цели". Месни записал около 1869 года, что в свое время сычуаньская армия несла до 30-40 потерь в день от снайперов Мяо. Как только они начали захватывать западное огнестрельное оружие после 1866 года, их мастерство еще больше возросло, поскольку у них не было тлеющих фитилей, которые выдавали присутствие стрелка.

Они не часто пытались штурмовать китайские укрепленные лагеря, предпочитая совершать внезапные набеги на одну заранее выбранную точку в обороне под покровом темноты или просто подкрадываться как можно ближе в подлеске и стрелять в тех, кто достаточно безрассуден, чтобы высунуть голову. Если они решали начать атаку, они атаковали огромной массой, сопровождаемые ревущими трубами и сопровождаемые сотнями вооруженных фитильными стрелков. Если вместо этого враг атаковал, практика мяо заключалась в том, чтобы рассеяться и раствориться в ландшафте, сычуаньская армия в конечном итоге научилась, под руководством Месни, противостоять этому, заранее выбирая свои собственные места для засады, а затем нападая на мяо, когда они рассеивались.

Во многих отношениях мяо были превосходящими бойцами китайцев, с которыми они сталкивались, и Месни пишет, что они были "очень выносливыми" и "бесстрашными воинами"... способны переносить очень суровые лишения и лишения, такие, которые, по словам здешних китайцев, убьют их". Это, их способность использовать каждый уголок и трещину местной местности с максимальной пользой и тот факт, что они снимали скальпы с убитых и раненых имперцев, в совокупности гарантировали им отличную репутацию, моральное превосходство над врагом. Говорят, что даже будучи вооруженными только копьями, они показали себя более чем достойными соперниками имперцев. Их основные недостатки заключались в том, что каждому человеку было позволено делать "в бою все, что ему заблагорассудится", что у них было еще меньше дисциплины, чем у правительственных солдат, они мало уважали власть и, по сравнению с правительственными мушкетерами, вооруженными иностранцами, медленно перезаряжали свои фитильные ружья. Ф.С.А.Борн, путешествуя по Юго-Западному Китаю в 1885-86 годах, он писал, что "с мечом и луком или местным мушкетом они, похоже, были как один на один в своих собственных горах, не уступая китайцам... но иностранное огнестрельное оружие причинило им большой ущерб, когда восстание было подавлено между 1868 и 1872 годами".

Хотя укрепления играли второстепенную роль по сравнению с трудностями, создаваемыми самой горной местностью, мяо были способны возводить довольно внушительные частоколы, когда того требовали обстоятельства. Месни описывает их как "сделанные из деревьев диаметром от десяти дюймов до одного фута, воткнутые концами в землю с земляным валом высотой по грудь и канавой снаружи... густо усеян длинными острыми шипами мыльного дерева, называемого чай-кошу, которые ядовиты, и множеством острых железных гусиных лапок, густо нашитых вокруг каждого частокола и далеко впереди." В каждом таком лагере обычно находилось около 800-1000 человек, которые размещались в палатках и деревянных хижинах. Их более постоянные базовые лагеря располагались на практически неприступных горных вершинах, окруженные скалами почти со всех, если не со всех сторон, со всеми подходами, защищенными частоколом сторожевых постов. Такие места выбирались тщательно, неизменно с родником или ручьем и достаточным количеством пахотной земли для выращивания продовольствия для гарнизона.