Магадемия номер три

Девушка удивилась. А действительно, почему? Когда она устроилась работать в Магадемию, ректором уже был фон Баррик, так что никаких вопросов у неё не возникло. Но если призадуматься и вспомнить, как она обалдела, увидев в ректорском кабинете вместо почтенного старца, молодого смазливого парня…

Потом-то она решила, что Варрик просто так выглядит. Кто их драконов знает, какими они должны быть? Говорят, они, как и эльфы до трёхсот живут. А по эльфам лет до двухсот возраста не заметно. Папа, например, её ровесником выглядит. Вот троллям и гномам меньше повезло. Самый старый тролль, которого она знает, недавно сто семидесятилетний юбилей праздновал. А люди вообще едва до ста двадцати дотягивают. Если конечно они не маги. Те могут себе полсотни годочков прибавить запросто.

А шеф-то у нас — маг. И вообще, может, этот великолепный профиль — чистейшая иллюзия. Утешившись этой мыслью, Гмерреда вернулась к вопросу.

— Что, предыдущий ректор умер от инфаркта, завидев очередную комиссию? — подозрительно прищурилась девушка.

— Ну, не умер, слава нашим целителям, но ректором оставаться отказался категорически.

Гмерреда прищурилась ещё подозрительнее.

— А драконы, выходит, бессердечные?

— Как вы могли так подумать?! Да мы самые сердечные в мире существа! Такого большого, нежного и любвеобильного сердца ни у кого больше нет!

Ректор патетически прижал руку к восхваляемому органу и краешком глаза глянул на собеседницу.

Собеседница смотрела на него с такой наивностью и таким восхищением, что Варрик невольно поперхнулся. Гмерреда похлопала ресницами. Ректор понял, что думает о чём-то не том и перевёл взгляд ниже. Там оказалась грудь. Грудь тут же начала взволнованно вздыматься.

— Издеваетесь? — зловеще прошипел дракон.

Глаза Гмерреды наполнились слезами.

— Издеваетесь, — грустно констатировал дракон.

Девушка, пытавшаяся удержать паузу, не выдержала и хихикнула.

— Немножко, — призналась она. — Но вы первым начали.

— Ну… Оба мы хороши.

— Так почему назначили именно вас? — отсмеявшись, вспомнила о теме разговора Гмерреда.

— Я дракон.

— Я в курсе, — поторопила девушка замолчавшего собеседника.

— Хм. Гмерреда, посмотрите мне в глаза.

Девушка пожала плечами и выполнила просьбу. Жалко, что ли? Тем более, глаза очень даже ничего. Красивые, по правде говоря.

Они смотрели друг на друга, смотрели и смотрели. А потом у Гмерреды зачесался нос.

— Вы меня совсем-совсем не опасаетесь? — ошарашенно спросил Варрик у потянувшейся за платком девушки.

— А вы такой страшный?

— Ну, как вам сказать? Вообще-то очень.

Троллеэльфийка скептически оглядела начальство с ног до головы.

— Уверены, что очень?

— Вообще-то у всех нормальных разумных взгляд дракона вызывает чувство страха. У всех по-разному, от лёгкого опасения до приступов паники.

— Что-то я не замечала, чтобы от вас в ужасе шарахались ученики или преподаватели.

— Ну, я же воздействие экранирую.

— Так это вы меня сейчас напугать пытались?

— Продемонстрировать кое-что.

— То есть… сколько, вы говорите, инфарктов было в последующих комиссиях?

Варрик расплылся в шкодливой улыбке.

— Да кто ж их считал?

Веселье весельем, а отчего комиссии устраивают налёт за налётом на Магадемию, ректор так и не объяснил, о чём заботливая секретарша не преминула ему напомнить.

Выражение лица Варрика тем временем снова изменилось. Он что-то прикидывал, явно оценивая своего секретаря-психолога с нового ракурса. Наконец решение было принято.

— Сядьте уже, наконец, Гмерреда. Я хочу, чтобы вы кое над чем подумали. Возможно свежий взгляд и непредвзятое мнение…

Последнюю фразу он не договорил, да и сказал её скорее себе самому. Гмерреда позволила себе на миллиметр другой приподнять брови, но ничем более не выразила свою заинтересованность. Девушка аккуратно опустилась в кресло для посетителей и сложила руки на коленях, приготовившись внимать.

Ректора эта картинка отчего-то позабавила. Кивнув своим мыслям, он медленно прошёлся по кабинету, в одну сторону, в другую. Наконец, остановившись напротив Гмерреды, он спросил:

— Вы знаете, сколько детей рождается с магическими способностями?

— Примерно один из сотни. Вроде бы. Я не особенно интересовалась этим вопросом.

— Зависит от расы, но в целом — именно так. Только вы не упомянули, что этот один из сотни обладает мизерным потенциалом. У такого лекаря пациенты чуть быстрее выздоравливают или у гончара горшки крепче, чем у всех остальных. Чуть больше силы, достаточной, скажем, для простейшей бытовой магии и это уже один ребёнок из тысячи, а то и больше. У вас в школе был кружок прикладной магии?

— Разумеется, — пожала плечами Гмерреда. — Как и везде.

— И сколько детей там занималось?

— С десяток, но дар был только у троих. Остальным было просто интересно.

— А школа у вас одна на городок. Сколько там у вас народу живёт? Тысяч десять-пятнадцать?

— Зато у нас много шаманов, — чуточку обиделась девушка. — У меня самой мама — шаман и она не одна такая.

— Шаманство — не магия, — нетерпеливо отмёл возражения ректор и снова нетерпеливо забегал из угла в угол.

— Но результат-то схожий.

— Гмерреда! — Варрик аж остановился. — Давайте я вам в следующий раз объясню отличие классической магии от призыва духов. А пока поверьте на слово — это абсолютно разные вещи. Так вот. Сильных магов мало. Очень мало. Во всём Треугольнике только одна Магадемия плюс по несколько коллежей в каждом из миров. А ведь мы говорим о миллиардах разумных существ.

Гмерреда действительно никогда не задавалась вопросом о количестве магов и была несколько удивлена расчётами шефа.

— Итак, нас мало. Существуют различные теории, разрабатываются методики увеличения силы, но факт остаётся фактом. И именно потому, что нас мало, мы держимся вместе. Не влезаем в политику без крайней необходимости и не отдаём своих. Если приходится — сами разбираемся. Много веков всё было просто замечательно, но в последние лет… двадцать, наверное, по мирам стал бродить слушок, что это мы сами не даём увеличиваться числу магов. Дескать, боимся конкурентов. Тормозим развитие, специально плохо учим. А есть ещё замечательный вариант — забираем силу у абитуриентов во время вступительных экзаменов. Этот особенно популярен у провалившихся на испытаниях.

— Ну да, слышала я что-то такое, — согласилась Гмерреда. — Чушь несусветная.

— Чушь. И мелочь. Но очень… показательная. И таких мелочей стало слишком много. На этом фоне жалобы на недоступность магического образования и предложения закрыть Магадемию, а вместо неё основать по университету магии чуть ли не в каждом провинциальном королевстве выглядят даже разумно.

— И что из этого выйдет? Много-много недомагов?

— Я всегда знал, что у вас с мозгами всё в порядке, — осклабился ректор. — Вот именно! Нападки на Магадемию нелепы и притянуты за уши, но ассамблея Треугольника почему-то считает иначе. Причём, мы проверяли всех! Никакого воздействия, никаких посторонних заклятий, ничего. И при этом разумные существа, прожжёные политики, опытные профессионалы на прямые вопросы мямлят всякие нелепости, а собравшись вместе снова и снова принимают, по меньшей мере, странные решения. Совет архимагистров очень обеспокоен. Никто не понимает, что происходит и кому всё это выгодно.

— Э… шеф, вы что, хотите, чтобы я нашла отгадку? — опешила Гмерреда.

— А что, слабо?

— Ну, если вы так ставите вопрос…

— Я ставлю ящик «Лунной радуги».

— Э, нет! Вино и прогулка на радужном драконе!

— То есть… На мне?

— Именно на вас.

— А, где наша не пропадала! Договорились.

Они торжественно пожали друг другу руки и, за неимением свидетелей, разбили сами. Но если бы Варрик фон Баррик знал, к чему приведёт его желание хоть кому-нибудь пожаловаться и шутливый спор…

8. Комиссия. День первый

18 хмурня года 1534 от объединения Миров Треугольника

Поглазеть на явление комиссии народу Гмерреда не успела. Была занята. Прятала секретное оружие. Вообще-то не так давно работающая в Магадемии секретарь-психолог была уверена, что этот агрегат — всего лишь помощник в разборке бумаг, а оказалось — секретное оружие.

Необычной формы голем, был похож на самый обыкновенный ящик. Чем он начинён, Гмерреда даже не пыталась узнать, хотя работала на нём регулярно. Сей волшебный агрегат поглощал постоянно присылаемые в Магадемию инструкции, правила и образцы учебных планов с завидным аппетитом, а потом переводил шедевры канцеляризма на общепонятный язык. Больше того, наевшись инструкций, агрегат выдавал на гора уже заполненные бумажки, строго соответствующие постоянно меняющимся правилам и освобождая преподавателей от множества часов пустой писанины. Он даже почерк каждого конкретного учителя имитировал, если образец заранее дать.

Гмерреда задвинула обсидиановый куб в кладовку и накрыла для верности покрывалом. Не дай пресветлый, какой-нибудь любопытный проверяющий увидит. Магадемия же немедленно лишится серьёзного преимущества в борьбе с комиссиями.

К тому времени, как чёрный ящик был надёжно припрятан, комиссия уже была в кабинете ректора. Ворвавшись в приёмную, запыхавшаяся Гмерреда резко затормозила, услышав из-за в кои веки приоткрытой дверью незнакомые голоса. Больше того, оставшаяся между дверью и косяком щель позволяла девушке со своего рабочего места наблюдать за посетителями. По кусочкам и со спины, но ведь и это немало.

Гмерреда тихо скользнула за стол, взяла в руки какую-то бумажку, приняла сосредоточенный вид и прислушалась. Поспела она почти к началу разговора.

— Видеть вас — большая честь, Тривия. Не ожидал, что из-за столь пустякового случая, нас навестите именно вы.

— Я ещё и Защитница Детей, если ты не в курсе, ящерица.

Мелодичный голос дамы, устроившейся в удобном кресле напротив ректора, к немалому удивлению Гмерреды, был исполнен презрительной скуки. Нет, ящерицей Варрика и сама Гмерреда, бывало, называла, но исключительно мысленно и только когда доводил. Посетительницу же он явно довести успеть не мог, значит ей не нравился то ли сам ректор, то ли весь его род.

Голос радужного дракона не изменился. Ну разве что капельку похолодел.

— Всегда восхищался вашей разносторонностью, Госпожа Луны. И чем же Магадемия привлекла ваше внимание? По-вашему наших детей надо защищать? От кого?

— Понадобится, защитим от кого угодно, — заверила дама. — Пока же, мы прибыли с самой обычной проверкой.

— Обычной?

Ректора Гмерреда не видела, но вполне представляла скептически взметнувшуюся бровь и кривоватую ухмылку. Именно так фон Баррик выглядел, когда пойманный на горячем адепт уверял, что это ведро эктоплазмы он вот только что нашёл посреди коридора и намеревался вернуть в лабораторию.

— Обычной! — поставила точку в неначавшейся пикировке посетительница. — Перейдём к делу.

И они перешли. Кто в бухгалтерию, кто в классы, кто в общежитие, кто в учительскую. Сопровождающих ректор вызывал сам, так что Гмерреде ничего не оставалось, кроме как с умным видом изучать бумаги, исподтишка разглядывая разбредающуюся комиссию. Последней ушла величественная дама, к удивлению Гмерреды оказавшаяся чистокровным человеком. Или казавшаяся. Обыкновенная такая тётка в строгом костюме мышиного цвета. Она от сопровождения отказалась, заявив, что обойдётся сама.

Провожавший её до выхода из приёмной ректор вернулся к Гмерреде и с облегчённым вздохом уселся прямо на край стола.

— Фух! Вот же силища! — выдохнул он, вытирая лоб платком. — Не был бы я драконом…

Гмерреда только сейчас заметила, что с уходом комиссии, воздух стал как бы менее плотным и перестал пригибать к полу.

— Это сколько ж Силы надо иметь, чтобы даже я почувствовала?! — обалдела секретарь-психолог.

— Много, — подтвердил Варрик. — Не нравится мне всё это, — пожаловался он Гмерреде. — Я ждал, что комиссия непростая будет, как-никак давно они у нас не были, видать, тяжёлую артиллерию копили. Всякого ждал, но Геката!

— А кто она такая?

— Богиня. Причём из тех, что силу до сих пор сохранили.

— Надо же. А выглядит человеком.

— Не обольщайтесь. Геката — метаморф. В кого хочешь перекинуться может. Видели бы вы её в ярости.

— А вы видели?

Гмерреда подозрительно прищурилась. Уж очень ректор вдруг стал похож на нашкодившего мальчишку. Он посмотрел на пылающую любопытством девушку, подумал и решил признаться.

— Только никому, ладно.

Секретарь-психолог утвердительно покивала и чиркнула себя большим пальцем по горлу. Мол, могила.

— Я студентом ещё был. Гостил как-то у друга, а тот на археолога учился. И уговорил меня на раскопки с ним съездить. Они там откапывали древнее святилище. Ну как раз при мне вход в него и откопали.

Не мучаясь с описаниями, Варрик быстренько сотворил прямо в приёмной иллюзию мрачного подземного храма. Гмерреде сразу стало неуютно. Высокие чёрные колонны терялись во мраке, по грубым плитам пола шелестел подгоняемый невесть откуда взявшимся сквозняком песок…

Девушка непроизвольно вцепилась в стол, остававшийся якорем реальности, а через мгновение не удержалась от испуганного взвизга.

По стенам вдруг вспыхнули многочисленные факелы, а из-за колонны выскочило разъярённое нечто. Гмерреда успела увидеть шипящих в волосах светящихся змей, искажённое бешенством лицо, какие-то чудовищные тени, догоняющие хозяйку.

Ещё секунда и Гмерреда кинулась бы бежать, но тут иллюзия схлопнулась.

Варрик участливо посмотрел на секретаршу.

— Вы как?

Гмерреда нервно поёжилась.

— Жива. И даже не о…

Тут она вспомнила, что всё-таки не с подружкой разговаривает и смущённо потупилась, не договорив. И тут же высказала претензию.

— Вообще-то предупреждать надо! А если бы у меня инфаркт случился?

— Я в вас верил, — ухмыльнулся ректор. — Но, если честно, я тогда тоже чуть не… кхм. Зато поставил рекорд скорости. Никогда в жизни так быстро не бегал. Ни до, ни после. А потом был большой скандал. Геката была о-о-очень зла. Храм-то один из последних настоящих был. Не новодел, а натуральная древность. Геката там от «бренности мира» отдыхала. Не делайте такие большие глаза — это цитата. В общем, пришлось долго извиняться, платить компенсацию… Мы даже обратно это святилище закопать хотели, но Трёхликая не дала. Сказала, сама разберётся, что с ним теперь делать.

— Ну я бы на её месте тоже, пожалуй, скандал закатила. Если бы ко мне в спальню вломилась орава парней… Так она лично вас не любит? А мне показалось — всех драконов.

— Лично меня. Но всех драконов Блуждающая-в-ночи тоже не любит. Она, видите ли, имеет некую власть над оборотнями, а драконы ей не поддаются. Вот и злится.

— Дела-а-а… — протянула Гмерреда. — И она председатель комиссии. Что ж теперь будет?

— Отобьёмся! — легкомысленно отмахнулся ректор, вставая. В этот момент он был очень похож на студента, которому рассказывают про ужасы сессии в начале семестра.