Это навсегда - 3

Для полной аналогии не хватает только 'реверсных поставок из Евросоюза' и 'схемы Роттердам+'.

— Зато богатеньким плевать: война, не война. Ты не представляешь, Васильич, кого я на днях на блок-посту на въезде в город встретил! Януковича! Не того, что в Ростов сбежал, а сыночка его, который якобы на Байкале утонул. Прибил бы на месте! В Демидовске отсиделся, и когда всё успокоилось, возвращался в Москву.

— Витька? Живой! — обрадовалась Лариса. — Слава богу!

Санька недоумённо посмотрел на Лору.

— А чё радоваться-то? Похоже, Янукович-старший его специально сюда заслал, а чтобы там, на Старой Земле, замести следы, устроил эту комедию с 'гибелью' и 'похоронами'.

— Для нас это, Саня, не новость. Новость то, что он уцелел в здешней мясорубке. Хорошая новость! И не смотри на нас, будто мы тебе семь рублей одной бумажкой задолжали. Он НАШ человек. Всего я тебе не могу рассказать, но ты, как обычно, горячку порешь, обвиняя его, чёрт знает в чём. Видишь шрам у Ларисы? Она его получила в бою в то время, когда мы с Витькой в трёх шагах друг от друга отстреливались от трёх десятков бандерлогов.

Супруга машинально коснулась пальцами щеки.

— Созвониться бы с ним, встретиться...

— Не получится, — оборвал я её порыв. — Ты записную книжку клала в чемодан. А он сейчас в багаже самолёта. Из Демидовска позвоним.

Может, и позвоним. Если время будет. Мы и так уже на полдня опоздаем, если с утра опять вылет не задержат.

Не задержали. Ещё в утренних сумерках Томенко забрал нас из 'гостевой квартиры' и по мокрому, слегка 'покоцанному' асфальту отвёз на аэродром. Ночью бушевал сильный ветер подошедшего-таки с запада атмосферного фронта, обламывая мелкие веточки деревьев, растущих вдоль улиц. Сильный, не ураганный, и тропического ливня, который мы наблюдали в наш предыдущий приезд в ПРА, не было. Просто прошёл тёплый летний дождь с градом и молниями, остатки которого унесло куда-то на юго-восток, в сторону моря.

Ночной дождь немного очистил воздух от дымки и запаха горящей где-то на юге нефти. Вчера Кравцов рассказывал, что уже потушили с десяток скважин, которые, оказывается, целенаправленно взрывали не столько 'украинские патриоты', сколько их арабские 'союзники'. 'Мыкола'-Бучанский после захвата Москвы всё-таки сообразил, что по окончании войны ему нужно будет наполнять государственную казну, и запретил уничтожать нефтепромыслы. Но к тому моменту уцелело не более четверти скважин. При отступлении их тоже решили подорвать, но не успели: Русская армия и её союзники наступали стремительно, а 'воины света' слишком уж озаботились спасением собственных шкур, чтобы выполнить этот приказ.

К нашему приезду пилоты 'Каравана' уже отцепили растяжки, которыми крепили крылья и хвост своей летающей машины к специальным петлям в бетоне самолётной стоянки. Охранники, вынужденные караулить груз в салоне самолёта, потягивались и позёвывали: это нам с женой было уютно отдыхать в 'цивильных' постелях, а у них вот-вот начнутся третьи сутки, в течение которых они не имеют права отойти от ящика с документами.

Как там у Визбора в песне про Серёгу Санина поётся?

То взлёт, то посадка,

То снег, то дожди.

Сырая палатка,

И писем не жди.

Идёт молчаливо

В распадок рассвет.

Уходишь? Счастливо!

Приходишь? Привет!

Снега здесь, вроде бы, не бывает, а до настоящих дождей ещё почти месяц. И московский аэродром не в распадке расположен, а на огромной прибрежной террасе Москва-реки. Но поскольку лететь осталось немногим более часа, будет, будет нам взлёт, а вскоре после него — посадка.

Протекторат Русской Армии, Демидовск, 34.09.30, четверг, 14:15

Лору увезли от самолёта в машине, присланной из гаража правительства, бойцов 'Прокофьева', охранявших груз, забрали в ППД представители компании, а мне пришлось тащиться в город в 'уазике', на котором приехали местные контрразведчики. За ящик теперь отвечают они, а не ЧВК, хотя мне придётся разъяснять им, в каком пакете информация какого рода собрана. Так что встретимся мы с женой лишь после того, как она закончит работу.

Удивило то, что принявший у меня груз документов старший лейтенант, посмотрев на часы, засуетился, поторапливая подчинённых побыстрее уехать с аэродрома.

— Бразильская правительственная делегация должна прилететь, а после войны у нас усиленные меры безопасности, — пояснил он. — Не хочется в суету охраны вклиниваться.

Вот так! Правила международных отношений ещё только предстоит утвердить, а сами эти отношения уже развиваются. Но старлею спасибо! А то я после того, как закончим возиться, собирался к Дому Правительства прогуляться, чтобы с супругой пообедать.

Что бросилось в глаза на улицах Порто-Франко? Большое количество раненых в военной или полувоенной одежде. Кто-то на костылях, кто-то с рукой на перевязи, кто-то без видимых повреждений, но опирается на тросточку. Пока ехали до здания Управления безопасности, с десяток человек попалось. Пусть даже половина из них неподалёку от центрального госпиталя, но в мой прошлый приезд я раненых почти не встречал.

Внешне больше никаких изменений в Демидовске, в отличие от Москвы, не заметно. По крайней мере, из окна автомобиля.

После того, как мы разобрались с содержимым ящика, который я сопровождал, мне объяснили, как пройти к гостинице, заказанной для Ларисы. Нанимать такси смысла не было: идти-то здесь всего три квартала, а поскольку Лора захватила с собой все наши вещи, я ещё и налегке.

По новоземельскому календарю рубеж 9 и 10 месяцев — ранняя осень. И хотя солнце, как везде на юге, неплохо пригревает, но уже чувствуется, что не лето жаркое. Не лето! Как в Киеве бывало в первых числах сентября: и температура под тридцать, а всё равно что-то не так, как было всего две недели назад.

Но к лучшему это. Идти по улице приятнее: от зноя по́том не истекаешь, на витрины можно поглазеть. Стоп! В небольшом кафе, сквозь стекло которого я бросил взгляд, дородная, но весьма шустрая, большегрудая молодая женщина в белоснежном фартуке вытирает стол. Гарна девка-веселуха? Не может быть!

Она что-то стучала на калькуляторе, повернувшись спиной к входной двери, когда я спросил:

— Жи́ночка, в вас ка́ва гоноро́ва, чи з боняка́?

Софийка удивлённо подняла на меня глаза.

— Серё-о-ожа! Серёженька, риднусэнький! Для тэ́бэ кава — тильки найкраща у цьому свити!

Напарница Сони Титаренко только глазами хлопала: и без того подвижная Софийка, проявив незаурядную прыть, кинулась из-за барной стойки и повисла у меня на шее.

— Серёжа, как ты тут очутился? По делам или насовсем? Я так рада тебя видеть! Почекай, я Гришке позвоню: он выходной сегодня, пьятнадцать хвылын, и туто́чки будэ! — без умолку трещала Софья, не давая мне вставит хоть слово. — Я щас, Серёжа! Тильки скину свой наряд в подсобке: нам не разрешают в рабочей одежде с клиентами сидеть! Любашенька, подмени, будь ласка!

Григорий и впрямь примчался на своём 'Равлике' очень быстро. Ну, не через пятнадцать минут, как обещала его супруга, а через двадцать, но факт — бросил всё и приехал. Мы с Софийкой уже успели выпить по чашечке замечательного кофе (действительно благородного, а не из свиного корыта, о чём я и спросил жену Гришки по-украински) и поделиться основными новостями. Иван успел до начала войны купить себе новый грузовик, 'вездеход МАН с фурой', как сказала Софья. Теперь возит грузы в составе конвоев. Снимает небольшой домик на окраине Демидовска.

— В рейсе сейчас: в Техас поехал.

Титаренки, как я и рассчитывал, успели проскочить в ПРА буквально за два дня до начала боевых действий. Только-только зарегистрировались в Демидовске, как началась война.

— Грише сразу повестку и вручили, когда на военный учёт вставал. Хорошо, что не на фронт, а водителем санитарной машины! Как война закончилась, он и остался на ней при госпитале работать. Квартиру купили! Четырёхкомнатную! — похвасталась Соня. — Ребятишки в школу ходят. Вот и я, чтобы не скучать дома, на работу сюда вышла.

Меня поразило, насколько сильно изменился Григорий за время, пока мы с ним не виделись. Нет, фигура и лицо, если не считать загара, остались прежними. А вот взгляд стал намного жёстче, губы почти всегда плотно сжаты, совершенно перестал спорить с тем, что я говорю. А ещё — старательно избегает использования характерных для выходца с Украины, слов, речевых оборотов и даже 'сложновывоводимых' 'шо' и 'г'. И сам старается правильно говорить, и на жену недовольно поглядывает, когда она сыплет ими.

— Может, и покушаешь у нас, Серёжа? — предложила Софийка, отреагировав на то, что в кафе потянулись посетители. — Вы тут разговаривайте, а я побегу: работать уже надо!

— 'Побегу', — недовольно передразнил Гришка жену, умчавшуюся в подсобку за официантскими 'причиндалами'. — Учишь, учишь, а всё без толку!

— Да чего ты к ней прицепился? У меня жена уже четыре года, как с Украины уехала, а всё равно 'г' иногда проскальзывает. Особенно — когда поговорит с кем-нибудь из бывших земляков.

— Стыдно мне, Сергей! Стыдно быть украинцем. Я же видел, что они там, под Одессой творили. Я же как раз людей из концлагеря вывозил.

— Гришка, ты дурак, что ли? — вызверился я. — Ты, бл*дь, совсем рехнулся?

— Тебе просто говорить, Васильич, ты не видел того, что я там насмотрелся! Это же не люди, это звери какие-то! 'Великая европейская нация'...

— А я не стыжусь того, что мой прадед перебрался в Зауралье с Украины! Не стыжусь того, что прабабка по материнской линии была родом из нынешней Одесской области. Мне, Гриша, не стыдно из-за того, что во мне течёт и украинская кровь. Я сегодня утром передавал местной 'безпеке' трофейные документы 'УПА'. В этих документах четверть фамилий — русские. А у двух третей личного состава ЧВК 'Прокофьев', которая, как ты должен был слышать, очень неплохо бандерлогов потрепала, украинские. И подавляющее большинство тех из них, кто полёг в боях, как-нибудь, но связаны с Украиной. И в Русской Армии четверть бойцов — выходцы с Украины. Не в национальности дело, а в мозгах! — постучал я пальцем по виску. — Ублюдков хватает среди всех народов. Думаешь, среди русских их меньше? Три четверти добровольцев, записавшихся в 'УПА' уже после захвата 'генералом Мыколой' Москвы и Новой Одессы, были русскими. Из-за этого ты мне предлагаешь стыдиться и того, что я считаю себя русским?

Григорий, потупившись, хмуро молчал, и возникшую, было, паузу прервала Соня, прибежавшая узнать, не надумал ли я пообедать.

— Спасибо, Софийка! Не сейчас. Я же в гостиницу шёл, где жена остановилась, когда тебя увидел. Мы прямо у самолёта с ней расстались. Боюсь, если она уже в номер вернулась, беспокоиться будет.

— Может, подвезти? — встрепенулся Титаренко.

— Гриша, это вон там, в ста метрах отсюда! Мы лучше вместе с ней к тебе заскочим сегодня или завтра, Сонэчко, — специально исказил я имя Софьи на ласковое обращение 'солнышко'.

— И правильно! — смутилась, но разулыбалась она. — Давно хотела с ней познакомиться. Может, тогда ещё кофе?

— Нет, четвёртая чашка с утра! Лишнего будет, — протестующе взмахнул я руками. — Мы лучше с Гришей на улице ещё постоим, покурим, а то у меня уже уши в трубочку свернулись без сигарет.

— Не страдай дурью, — продолжил я свою нотацию уже в тени пальмоподобного дерева. — Нечего тебе стыдиться. Не украинцы творили то, что ты видел под Одессой, а уроды, у которых нет национальности.

— Но они же называли себя украинцами, и теперь некоторые люди считают, что все украинцы такие.

— Дураки, Гриша, считают! Ду-ра-ки! А что-то делать в угоду дуракам — себя не уважать. Надеюсь, вы с супругой не в обиде на меня за то, что я вас сюда, к 'клятым москалям', отправил? — начал я 'съезжать' с болезненной для Титаренко темы.

— Да какая может быть обида?! — улыбнулся Гришка. — Понравилось нам здесь. Очень понравилось! Куда лучше, чем в этом грёбанном Порто-Франко. И люди хорошие, и природа красивая, и жизнь достойная. И Софийка за детей теперь спокойна. Спасибо тебе за это огромное!

Я же говорил, что если украинская женщина чего-то хочет, она своего непременно добьётся! А ещё сделает всё так, что её 'чоловик' будет воспринимать это, как само собой разумеющееся и единственно правильное.

Протекторат Русской Армии, Демидовск, 34.09.30, четверг, 19:15

Лора вернулась в гостиницу только к концу рабочего дня. Чуть живая. Я уже начал беспокоиться, не случилось ли что-нибудь. Успокаивало то, что в гостиничный номер меня пропустили свободно, лишь взяв на проверку айдишку, в самом полулюксе были беспорядочно разбросан 'дорожный' наряд супруги, в ванной на полочке расставлены мыльно-рыльные принадлежности, а 'косметичка', как мы называем довольно объёмный чемодан на колёсиках, носит следы поиска 'выходных' вещей жены.

— Ты сим-карты для телефонов купил? — первым делом спросила ненаглядная. — Я же позвонить тебе не могла, предупредить, что поздно вернусь.

— Купил, конечно. И даже в твой аппарат вставил. Не думал, что получение полномочий для участия в конференции окажется столь длительным процессом...

— Если бы дело ограничилось только вручение обычного письма с печатью и подписью главы правительства и беседой с заместителем главы правительства, я бы уже давно в гостинице была. Мне ещё пришлось принять участие в переговорах...

— С бразильцами? — вспомнил я предупреждение старшего лейтенанта госбезопасности о прилёте правительственной делегации соседнего анклава.

— Хуже, любимый! Бразильцы прилетели, чтобы обсудить рутинные вопросы технического сотрудничества. Мне завтра с ними ещё предстоит встретиться по вопросу согласования позиций на конференции по международному праву. Послезавтра — с конфедератами, а на обратном пути в Порто-Франко нам придётся на сутки задержаться в Вако, столице Техаса. С представителем Ордена переговоры были...

То-то я приметил на аэродроме транспортный С-130 'Геркулес' с орденской 'глазастой пирамидой' на хвостовом оперении! Ну, да. Эти товарищи очень даже способны вымотать любого, что называется, в хлам.

— В общем, если не поленишься сегодня врубить телевизор, чтобы посмотреть новости, то услышишь просто потрясающие известия!

Заинтриговала! Впрочем, я давно выработал в себе привычку не приставать к жене с расспросами о её служебных делах. Ещё с тех пор, когда приехал в Киев. Зачем подставлять любимого человека, допущенного к секретной информации?

— Ты голодная?

— Как зверь! Слона готова сожрать!

Я рассказал Ларисе о своей встрече с супругами Титаренко и обещании забежать с ней в кафе, где работает официанткой Софья.

— Не сегодня. У меня просто сил нет ещё и с ними 'держать морду'. Давай, просто спустимся в ресторан и покушаем там. Или вообще что-нибудь закажем через рум-сервис...

После трёх попыток дозвониться до службы заказа обедов в номер от последнего варианта пришлось отказаться: трубку просто никто не брал. А когда вышел к горничной, чтобы спросить, работает ли вообще эта услуга, оказалось, что с утра ремонтники оборвали провод, а восстановят линию только завтра. Как это, блин, по-нашему!