Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Так, надо снова менять тему.
— Расскажите мне о Беатриче.
— В последние дни Беа была какая-то странная, очень суеверная. Почти все время проводила на полянке, собирала зеркало...
— Какое зеркало?
— Не знаю, какое-то, с кучей осколков. Она все говорила, что нужно его собрать, иначе будут одни несчастья.
— А потом? Что было потом?
Все сходилось: я действительно видела Беатриче на празднике у Роберты, она мне не привиделась. Я видела ее потому, что она в тот момент, шестьдесят лет назад, смотрелась в кусочек зеркала, и пыталась собрать осколки.
— В день атаки, когда меня захватили немцы, она убежала в лес. Думала, доклеит зеркало — и принесет нам удачу, и мы спасемся ...
— Она умерла в тот день? Чтобы спасти Вас?
— Нет, в тот день ее ранил немец. Даже Алекс, ее немецкий друг, не смог предотвратить это...
— А где он сейчас? Что с ним стало?
Андреа пожал плечами.
— Я никогда не интересовался. Он исчез в тот день, когда убили Беатриче. Он был в шоке.
— А когда все произошло?
Андреа задумался на какую-то секунду.
— Не помню. В конце года, как раз в эти месяцы.
Я вскочила. Если бы только я могла поговорить с ней, предупредить ее! И как только я раньше не додумалась? Если я могла видеть Беатриче, то значит, мне нужно установить с ней контакт!!!
"Святый Боже, я должна ее спасти!" — все думала я, провожая Андреа домой.
Марко
Через несколько дней после драки, когда Марко чуть не убил Алекса, Андреа чуть ли не силком привел нашего брата в медицинский лагерь, желая, чтобы тот извинился передо мной. Они ввалились в мою комнату — я только что проснулась. Я потянулась в кровати, прежде чем встать.
— Что вы здесь делаете, кто вам сказал, что я еще сплю в палатке?
— Доктор Росси, — ответил Андреа, осматриваясь. — Так вот где ты живешь...
Комнатка была крохотной, мы еле-еле помещались втроем.
— Ну и зачем все-таки ты пришел? — Андреа укутал меня простыней и указал мне на Марко, который встал в дверях, скрестив руки на груди и не произнося ни единого слова.
Я выдохнула, пытаясь унять злость.
— Марко, что ты сделал с моим другом! У него все лицо в синяках, глаза распухли, все болит! Он должен был сказать начальству, что на него кто-то напал во время разведки.
— Вы что, все еще встречаетесь? — скривился Марко. — Тебе было недостаточно прошлого урока? Ты продолжаешь на него шпионить? Неужели ты не понимаешь, что он использует тебя?
Я не узнавала брата, его лицо исказилось от ярости. Андреа попытался его остановить.
— Марко, мы не договоривались об этом!
Раньше я обязательно встала бы на сторону младшего брата, будь он трижды неправ, но сейчас вряд ли, особенно после того как я побывала в будущем и узнала, что значит быть свободной женщиной. Независимой ни от кого.
— Убирайся, я больше не хочу тебя видеть! — закричала я Марко. — Ты больше не мой брат!
Андреа сел на разобранную постель Марии.
— Я не знаю, что делать с Марко. Он — просто ходячее несчастье. Взрывной, импульсивный, часто действует, не думая... я даже оружие не могу ему доверить.
Андреа вздохнул.
— Поживем-увидим, сестричка. Береги себя. Не ходи к нам, мы потеряли слишком многих в последнее время.
Я оделась, вышла из комнаты и проводила Андреа к выходу — до коридора. Я увидела, как он присоединился к группе сильных высоких мужчин. Марко, увидев, что Андреа уходит, бросился на него.
— Ненавижу тебя! Ты ублюдок, из-за тебя мы все умрем! Ты позволяешь твоей сестре встречаться со шпионом.
Марко бросил Андреа на землю грубым толчком и ударил его в лицо. Я сглотнула ком в горле: Марко сошел с ума! Я огляделся — чего ждали остальные, почему никто не вмешался?
Андреа с трудом поднялся, у него текла кровь из носу. Какие-то секунды они с Марко злобно смотрели друг на друга, мокрые, в одежде, запачканной землей. Марко снова попытался двинуть брату кулаком в лицо, но Андреа скрутил его и кинул на землю. Марко попытался освободиться, но у него ничего не вышло. Я никогда еще не видела Андреа таким разозленным, он посмотрел на меня, на своих товарищей, затем поднял за шкирку Марко.
— Убирайся. Чтобы я больше никогда тебя не видел в нашем лагере.
Остальные молча кивнули, видимо, никому не понравилось поведение Марко. Марко поднялся, злобно посмотрев на меня.
— Хорошо, вы больше никогда меня не увидите.
Опрос
— Джесс, мне нужно в туалет! Ты уже целый час там торчишь! И чем только занимаешься? — кричал мой брат, стуча в дверь.
Я не стала тратить время и нервы, открыла дверь и пошла к себе. С тех самых пор, как я поговорила с Андреа, я стала больше времени проводить перед зеркалами. Я больше не боялась видеть прошлое, наоборот, я только и ждала этого. Я даже поставила небольшое зеркало на письменный стол, и когда занималась, иногда смотрела на свое отражение.Тем вечером я готовилась к истории, на следующий день меня должны были спросить. С этой учительницей я начала больше учиться, не потому, что мне нравился предмет или ее способ объяснять... как человек, она наверняка очень милая, внимательная и заботливая, но как препод... Весь класс замолкал, когда она доставала из пакетика имена "счастливчиков" для опроса.
Она всегда задавала тысячу вопросов, и самое противное, что она не спрашивала только имена и даты, но хотела знать причины и последствия каждого события. Имена и даты можно выучить наизусть. О причинах нужно думать, нужно быть внимательной в классе и просматривать все схемки в конце учебника. Настоящая засада.
На улице шел дождь, а с конца октября темнело все раньше.Из-за дождя и холода приходилось оставаться дома, а моя обновленная комната, без постеров, без игрушек, с кремовыми стенами и простой, но элегантной мебелью, стала по-настоящему теплой и уютной. Я облизывала ложечку с Нутеллой, мелкими глоточками пила колу и читала в учебнике главу, которую нужно было выучить. Протерла глаза: Вторая Мировая. "Надо же", — подумала я, мы прогуливали с Мартиной ради ее зимнего шопинга именно тот день, когда проф объясняла про Вторую Мировую войну. Я позвонила Мануэлу и он подтвердил, что нужно все выучить вплоть до Сопротивления.
— А почему именно Вторая Мировая? Мы что, так быстро прошли остальные темы?
— Ну, проф сказала, что двадцатый век важнее девятнадцатого.
Я взглянула в зеркало — ничего — и начала читать первую главу. Слишком много воспоминаний, слишком много картин закружилось перед глазами... Я вдруг поняла, что дрожу, и что ложечка от Нутеллы уже давно валяется на полу. Солдаты, ружья, бомбежки, эвакуация...
Я закрыла книгу. Я просто не могла больше. Ужасно крутило живот.
Я позвонила Маттео, его уже спрашивали, и ему не придется ничего делать на истории, он позвал меня в бар на аперитив.Я вернулась домой в девять, поужинала и стала смотреть первые серии Borgia.Я просто не смогла засесть за историю, и мне оставалось надеяться, что мое имя не вытащат из мешочка.
На следующий день, пока мы все ждали учительницу истории, меня била дрожь. Учительница итальянского заметила, что я учу другой предмет и пересадила меня за первую парту.Я посмотрелась в зеркальце пудреницы и увидела только свое измученное лицо. Половина класса прогуливала, вторая половина была в туалете, только я и еще несколько несчастных сидели на первых партах, уткнувшись в тетради, схемы и учебники.
Маттео дал мне конспекты Карло, по-моему, он все записал. А мой мозг отказывался даже воспринимать то, что я пыталась заучить. Даты, имена, детали... вся Вторая Мировая уместилась на двадцати страницах. Даже было несколько фотографий солдат на фронте, я так хорошо помнила их форму. Я сглотнула. Для меня это было слишком.
— Джесс, оправдайся сразу же до начала занятий, скажи, что у тебя были проблемы, что ты не смогла ничего выучить, — попытался как-то приободрить меня Джон.
Я покачала головой.
— Бесполезно, все равно она меня спросит.
Когда учительница вошла в класс, я услышала дробь ее каблучков. Я притворилась, что никак не могу найти что-то в рюкзаке, и попыталась спрятаться за партой, но проф все равно меня увидела, и засмеялась.
— Джессика, готовься. Леонардо, Виттория, Юрий, Франческа, вы следующие. И по этой теме мы всех спросим, не так ли?
— Нет, профессоресса, пожалуйста, — попыталась тонким голоском оправдаться Виттория. — Мне нужно было к дантисту...
Учительница покачала головой.
— Хорошо, предыдущую тему я тебя не спрошу. Но все остальное ты должна знать.
— Вот коза, — прошептала Мартина, взяв меня за руку.
Я пропала. Меня не спасет даже чудесное появление Беатриче. Мне даже не имеет смысла притворяться больной, после того, как меня скрутило в туалете.
— Кто хочет начать? Добровольцев нет? Ну хорошо, Юрий, расскажи мне о причинах Второй Мировой.
— Мы это учили аж век назад! — запротестовал голос с галерки.
— Ну и что? На выпускных экзаменах вы должны будете показать знания по всей программе, даже то, что мы изучали в начале года. Лучше начинайте повторять.
Когда Юрий, опустив глаза, что-то блеял по балканскому вопросу, я пыталась лихорадочно пробежать листы перед глазами, но проф меня засекла.
— Переходим к тебе, Джессика. Расскажи мне о войне. Тема по выбору.
Я провела рукой по волосам. Мартина волновалась больше меня — она разложила схемы по парте так, чтобы мне было удобно подглядывать. Я чувствовала себя ужасно — не потому, что не знала, о чем говорить, а потому, что не знала, о чем именно. Я видела перед собой Беатриче, Андреа, немцев, что я должна говорить о периоде, воспоминания о котором мучают меня до сих пор?Это кошмар.
— Я не... пожалуйста, только не эта тема.
— Ты совсем ничего не хочешь мне сказать, Джессика? Так не пойдет, моя дорогая, ты же знала, что я буду тебя спрашивать. Виктория, давай ты.
— Подождите! — остановила я учительницу. — Мне нужно несколько секунд, чтобы прийти в себя.
У меня вспотели ладони. Я вздохнула и ,несмотря на бешено бьющееся сердце, начала рассказывать.
— Вторая Мировая война. Я расскажу о ситуации в нашей стране.
Я кратко рассказала о первых годах конфликта в Италии.
— В мае 1943 года начались бомбежки союзников по итальянским городам. Города, городки и городочки буквально сносили с лица земли, многие семьи теряли все, и вынуждены были скрываться в горах. 25 июля арестовали Муссолини, и управление страной на какое-то мгновение взял в свои руки Бадольо. После 8го сентября, так называемого перемирия, в Италию вступили немцы. Многие думали, что война закончилась, но, чтобы противостоять немецким атакам, грабежам, резне, появилось Сопротивление. Немцы вытаскивали людей из их домов и волокли на тяжелые работы. Когда каких-то из немецких солдат убивали партизаны, немцы хватали мальчиков, юношей, стариков без разбору — на улицах, заставляли их копать себе могилы, а потом зверски приканчивали их. У людей не было еды, питание по карточкам становилось более чем скудным, а на черном рынке цены просто зашкаливали. Немцы терроризировали людей, врывались к ним в дома, насиловали девушек, брали все, что только захотят. Но некоторые из них не были такими отвратительными, воевали просто потому, что им приходилось...
Я остановилась. У меня были слезы на глазах. Проф с изумлением молча смотрела на меня, и все мои одноклассники с неменьшим шоком пялились на мое зареванное лицо. Казалось, никто не дышал. А я начала икать.
— Девять, Джессика. (* высший балл), вот как нужно учиться, — подмигнула мне проф. Я улыбнулась сквозь слезы. Мартина дала мне носовой платок.
— Можно мне в туалет? — дрожащим голосом спросила я.
Плохие новости
— Эй, Беа! Иди сюда!
Я возвращалась в свою палатку после смены в сестринской и услышала, как меня зовут.Посмотрела вокруг, но никого не увидела. Подняла глаза к небу: мне уже чудятся голоса? А это еще и такой знакомый...
— Беа!
Нет, кто-то действительно меня звал. Я слышала голос из леса, и сейчас действительно узнала его обладателя. С величайшей осторожностью я пошла к нему.
— Алекс, Алекс, это же ты, правда?
Из кустов показалось лицо Алекса, это и правда был он, и его лицо казалось чересчур серьезным. Не говоря ни слова, мы углубились в чащу — нам не хотелось, чтобы нас слышали.
— Беа, мне нужно сказать тебе важную вещь. Я ухожу. Мы оставляем лагерь.
Я протерла глаза, вот уж чего я точно не ожидала.
— Нет, ведь уже не нужно! Марко ушел, ушел совсем! У тебя больше не будет проблем!
Алекс отошел на несколько шагов и схватился за голову — он был в военной форме, в полном облачении, начиная от берета на голове и заканчивая оружием на плечах. Когда я это поняла, то испугавшись, отступила назад. По спине ползли мурашки.
— К чему вся эта одежда, куда ты должен уйти?
— Союзники осовобождают зону, нам нужно убираться.
Я вздрогнула. Немцы уходят? Отличная новость для нас, но не для него, я просто не могу позволить ему уйти.
— Ты просто не можешь уйти, ты же обещал мне, что останешься со мной.. как я буду без тебя?
— До вчерашнего дня ты отвергала меня, а теперь, когда мне действительно нужно уходить, хочешь, чтобы я оставался?— улыбнулся Алекс.
— Нет, пожалуйста, не уходи!
Мне вдруг показалось, что мое сердце разбилось на тысячу осколков, и Алекс сегодня был красив как никогда.
— Разве у нас нет выхода? Есть! Ты можешь вступить в бригаду Андреа! Я уверена, тебя возьмут!
Алекс безучастно смотрел куда-то вдаль.
— Меня убьют, я не могу прятаться, не могу отвергать этот факт — чем я и занимался до сегодняшнего дня. Я сражался в этой войне не с той стороны и сейчас мне нужно платить за это, по полной.
— Ты обещал мне! — закричала я.
Алекс замолчал, и я знала, что он не отступится от принятого решения. Вдруг я разрыдалась.
— Вот так-то, я потеряла не только брата, теперь я потеряла и тебя...
Он смотрел мне прямо в глаза, потом взял мое лицо в свои ладони и поцеловал. Это был горький поцелуй, я чувствовала во рту вкус собственных слез. Алекс не плакал, не показывал своего отчаяния, и я не понимала почему. И мне становилось еще больнее, я ведь думала, что нужна ему...
— Ты не можешь уйти вот так вдруг! Не предупредив меня заранее...
Я молча смотрела на закат, и Алекс так же молча обнимал меня. Я только сейчас поняла, что чувствовала к нему, что-то, что не чувствовала ни к кому раньше.
— Ты не можешь со мной так поступить, понял? Ты не можешь оставить меня вот так! — снова расплакалась я, и начала колотить Алекса со всей силой. — Ты все это время меня обманывал? Я ничего для тебя не значу?
В конце концов Алекс просто схватил меня и прижал к себе.
— Возьми меня с собой, пожалуйста, — прошептала я.
Вокруг нас давно сгустилась темнота,а Алекс все сильнее обнимал меня.
— Я не могу, малышка. Я просто не могу.
— Прошу тебя, Алекс. У меня ничего не осталось здесь...
Легкий ветерок холодил ладони, на насыщенно-синем небе появлялись первые звезды.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |