Гарри слился с метлой, став с ней единым целым, и внезапно ощутил, что видит и контролирует все вокруг.
Бороться и не сдаваться, тренироваться и учиться — все, что вколачивал в них старый Грюм, внезапно перешло из количества в качество. Здесь и сейчас Поттер знал, что через несколько секунд его попробуют стащить с метлы.
— Ступефай!
Он спокойно управлял одной рукой, ведь сейчас он был с метлой единым целым. Затем пришло понимание:
— Редукто!
И вода под ним взорвалась, но Поттер был уже далеко. Зато летящие за ним влетели в эту тучу брызг и невольно затормозили, став легкой добычей подплывших гриндилоу. Сгорбившись и согнувшись, Гарри ткнул пятками в хвост метлы, и та прибавила еще скорости. Еще и еще, и Гарри понял, что догоняет тех, кто стартовал на минуту раньше. Вдохновение и озарение пока что не уходили, и Поттер воспользовался этим на полную катушку. Рискованные обходы сбоку, касты заклинаний на полном ходу, прохождение поворотов и изгибов со срезанием углов, пролеты сквозь кольца — и скорость, скорость, скорость.
Собственно, Гарри наглядно демонстрировал, почему квиддичисты имеют преимущество в полетах на метлах перед обычными учениками. Скорость, расчет и тактика — хотя со стороны полет его выглядел полным безумием. Но так как Гарри не нарушал правил: не сталкивался и не сталкивал других участников, бил заклинаниями по целям в озере и не совал ноги в воду — претензий к нему не было. Скорее то чувство, которое всегда возникает на соревнованиях, когда ты рвешь жилы, из последних сил рвешься к финишу, а тут тебя внезапно кто-то обгоняет. Легко и непринужденно. И уносится вперед, и даже нет сил злиться, ибо все силы уже вложены в рывок до финиша. В то же время — какое-то жжение в груди: не зависть, не злоба, не желание мести, но какая-то смесь теней этих чувств. И легкая обида, что не быть тебе лучшим.
Но Гарри, понятное дело, испытывал только вдохновение и восторг.
Поворот, рывок, еще два изгиба, заклинание в воду — и трасса внезапно закончилась. Гарри вылетел на простор, не стесненный рамками, и от переполнявшей его радости заложил «мертвую петлю» прямо над озером. Зрители хлопали и орали всякое дружелюбное.
Гарри сделал еще несколько фигур пилотажа и полетел уже было к Нимфадоре и Гермионе рассказать о посетившем его вдохновении, как над озером раздался громовой голос:
— В пасхальных гонках над озером победил гость из Хогвартса, Арктур Блэк!
— Молодцы, Хогвартс!
— Арктур — вперед!
— Поздравляем!
Зрители вполне искренне кричали и хлопали, и Гарри ощутил непривычную радость. Ведь хлопали Арктуру Блэку не за прошлую славу, не за то, что он сделал много лет назад, а за совершенное здесь и сейчас. Конечно, такое случалось и в Хогвартсе, но там все-таки довлела над Поттером прошлая слава. Невозможно было понять, где его хвалят из-за нее, а где из-за поступков в настоящем.
Зато вот в ситуации с гонками все было однозначно, и Гарри это было непривычно приятно.
Приз в размере ста галлеонов — потому что каждый из участников внес по галлеону — был не так приятен, как громогласное объявление: мол, сейчас Арктур Блэк по праву победителя гонки назовет новую королеву красоты, которой будут возносить хвалу и говорить комплименты до самого окончания учебного года. Гарри вышел вперед, откашлялся и громко объявил, искоса поглядывая на стоящую неподалеку Флёр:
— Объявляю королевой красоты присутствующую здесь мисс Флёр Делакур!!!
Раздались хлопки, кто-то свистнул, а Гарри восторженно посмотрел на чемпионку Шармбатона. Она стояла с презрительно поджатыми губами, глядя строго перед собой. Это было даже не привычное безразличное принятие комплиментов, нет; это было гораздо хуже. Пускай мисс Делакур не могла вслух возразить — традиции есть традиции, и победитель гонок в своем праве! — но зато она могла выразить своим видом все, что думает.
И Флёр отлично изобразила то, что на самом деле испытывает.
Изобразила безразличие, скуку и легкое презрение.
Внезапно Гарри понял, что он может завоевать все призы в мире, сложить весь мир к ногам Флёр, но она все равно не посмотрит на него. Ни на мир, ни на самого Гарри. И — с острой болью в сердце — Поттер ощутил, что он должен перестать думать о Флёр. Нет, не думать, а мечтать добиться ее улыбки, согласия на свидание, внимания. Можно думать и мечтать о ней, но только как о некоем недосягаемом идеале. И если Гарри хочет жить дальше, то он должен... должен!
Поттер знал, что он должен, и знал, что он справится, но от этого еще больнее становилось в груди.
И в то же время он ощущал какое-то странное облегчение, как будто то, что он сделал, было правильно.
— Не волнуйся, Гарри, — положила руку ему на плечо Нимфадора, — так бывает. Ты бы и раньше это понял, если бы не был так влюблен.
— Да, я понимаю, — вздохнул Поттер. — Наверное, просто пришла пора вернуться из мечты в реальность.
Глава 17
Что же такое заваривается в Британии, и не придется ли мне потом расхлебывать этот «супчик»? Собственно, подговорить Нимфадору на расспросы наставника оказалось делом нехитрым, ибо метаморфка и сама сгорает от любопытства. Дождавшись, пока Грюм отворчится и выпьет стакан огневиски, местного крепкого алкогольного напитка (хез его знает, сколько там градусов, не пробовал, а ареометр делать лень), подкатываем к нему, ну и Сириусу заодно.
Гарри уже немного отошел от мысленного прощания с Флёр и тоже присутствует, маскируясь в кресле. Оно большое, Гарри — маленький, и потому, будучи в некоей душевной переходной прострации, он сидит незаметно. В подтверждение моих догадок о том, что Гарри постепенно будут выводить на полетную орбиту, Грюм не возражает против присутствия Поттера. Хотя и обсуждаются дела Ордена, прошу заметить. В общем, продолжая линию, быть Гарри в Ордене, если только не случится чего-нибудь совсем уж непоправимого.
— Будущий младший аврор Тонкс, — ворчит Грюм, — почему все бездельничали в мое отсутствие?
— Мы тренировали Гарри! — тут же парирует Нимфадора. — Он тут местный турнир выиграл, по полетам на метле над озером!
— И объявил мисс Делакур королевой красоты, понятно, — кивает Грюм, — ну а вы где были в это время? Хвосты его метле на поворотах заносили?
— Мы... мы подбадривали его!
Раз-два-три, и вот уже Нимфадора оправдывается, а товарищ Аластор ловко меняет тему. Но если так, то плохо же он знает нашу упертую метаморфку. Вот уж кто-кто, а Нимфадора реально может упереться рогом... в буквальном смысле. И забодать, хех, не говоря уже о превращении кисти руки в остро заточенное копыто и ударе оным. Это мы сочинили, напившись пива после победы Гарри и утешая парня, а заодно придумывая способы физического воздействия, скажем так, не наводящие подозрений на исполнителя. Удар костяной рукой... ну, пока что Тонкс не пыталась его осуществить, но идея хороша.
Случись чего, во всем виноваты острокопытные твари, а Нимфадора не при делах!
Наставника Нимфадора, конечно, не пытается атаковать. Даже после стакана виски Грюм легко может побить нас всех, а в условиях ограниченного пространства — даже не прибегая к магии. Отмолотит посохом и сядет дальше виски пить. Да еще и суровую лекцию прочтет, мол, на войне нас бы уже убили и изнасиловали, пока теплые. Или еще чего брякнет, физиологичного и пробирающего до самого желудка.
Так что Тонкс всего лишь меняет цвет волос на фиолетовый, а сама белеет до бело-белого состояния, не знаю, как это выразить. Идеально белый цвет, и, честно говоря, это пугает. Даже глаза у нее становятся белые, как будто затянутые бельмами, и я нервно облизываю губы, пытаясь унять рефлексы и не кастануть парочку щитов. Страшно, очень страшно, правда, девушкам в этом плане легче. Сжал ноги покрепче — и вроде как не даешь организму описаться.
— Наставник, если вы не хотите рассказывать о делах Ордена, то так и скажите, — шипит Нимфадора, — а не пытайтесь увести разговор в сторону. Не забывайте, что я тоже состою в Ордене Феникса и тоже торчу в этой школе, пробавляясь новостями из газет! Да, я еще не настоящий аврор, но как член Ордена имею право узнать хоть какие-то подробности?
Грюм, глядящий на Нимфадору сквозь стакан, тяжело вздыхает.
— Я понял, что ты недовольна, ученица. Может, станешь обратно нормальной, а то у меня сильное желание посохом раскроить тебе голову, на всякий случай.
Во, не я один такой бояка. Правда, надо полагать, Нимфадора этот свой внешний вид тоже не с бухты-барахты взяла. Наверняка долго стояла перед зеркалом, придумывала, меняла цвет и формы, чтобы добиться максимального пугающего эффекта. Чтобы, как говорится, глянул на себя в зеркало и тут же обосрался. Интересно, у метаморфов есть какие-нибудь боевые дисциплины и навыки на этот счет? Проработанные формы, так сказать, в которых лучше всего сражаться, бегать, прятаться? Хм-м-м, надо будет поговорить с товарищем Бакстером на этот счет. Пусть даже не смогу повторить формы, если они существуют, но даже просто знание о таком — уже сила и козырь. Как показывает практика, если понадобится — организм на выплеске эмоций способен еще не так раскорячиться.
— Да расскажу, расскажу, — продолжает Грюм, не убирая рук с посоха, — только не ждите страшных откровений.
Тонкс тут же возвращается в нормальный вид, садится в кресло напротив наставника, руки кладет на колени — ну прямо пай-девочка, только школьной формы не хватает. Зато взгляд прилежной ученицы, внимающей учителю, на месте. Хм-м-м, надо будет и вправду подсказать Тонкс насчет школьной формы. Хотя нет, это в мире людей все эти элементы — юбка, блузка, бантик старшеклассницы — служат предметом эротических фантазий, ибо все мы были когда-то школьниками. В местных школах такого нет, форма одежды другая... интересно, интересно. Одеваться в мантию с вырезами, а уже под нее остальное богатство в виде прозрачных блузок и коротких юбок цеплять?
Хотя в случае с Грюмом нашей Нимфадоре надо что-то в стиле милитари.
Или, мва-ха-ха, посоветовать Нимфадоре одеться развратной Пожирательницей, уж тут-то Грюм развернется!
— Блестяще проведя отвлекающие маневры и заставив Аврорат, Министерство и отряды добровольцев из других стран гоняться за ним, Волдеморт внезапно подтянул резервы, — сообщает Аластор. — Сосредоточившись на Пожирателях и попытке их поймать, все как-то подзабыли о бывших союзниках Темного Лорда. А он не забыл — и тянул время, пока идут переговоры. Попытки Ордена противодействовать этим переговорам успеха не имели. Министерство, по понятным причинам, не могло обещать того же, что обещал Волдеморт.
— Зачем же тогда он разгромил «Гринготтс»? Разве гоблины ему не союзники? — вырывается у Нимфадоры.
— Гоблины, — задумчиво тянет Грюм. — Вопрос, конечно, правильный. Дамблдор думает, что разгром «Гринготтса» был инсценировкой, осуществленной совместно Пожирателями и гоблинами. Если бы последние знали о... нет, об этом не будем. В общем, гоблины снабдили Тома деньгами в обход клятв и обетов. Для этого и потребовалось нападение. Готов поклясться, что эти коротышки снабжают Пожирателей артефактами.
— Раз они связаны клятвами, то как? — подается вперед Нимфадора.
— Не знаю, — пожимает плечами Грюм, — но соблазн для них очень велик. Можно не сомневаться, что Темный пообещал им палочки и равные с магами права. За такое гоблины ему не то что денег, собственных жен отдадут наперегонки!
Мы синхронно морщимся от представившейся картинки.
— Но доказательств пока нет, хотя комиссия Министерства работает над вопросом, — вздыхает Аластор и ерзает в кресле. — Дамблдор считает, и я с ним согласен, что гоблины давно готовились к чему-то подобному, и поэтому доказательств предательства гоблинов не найдут. Но при этом Волдеморт при деньгах и артефактах. И союзниках, которых Министерство своей политикой вначале отпугнуло, а теперь у нас нет ни времени, ни сил приманивать их обратно. Перебить обещания Тома практически невозможно, вот так вот.
— Так разве он сможет их выполнить? За такое нарушение Статута всю Британию того... остальные магические страны прижмут!
— Дык оборотням и великанам Историю Магии не преподают, — хохочет Грюм, — хотя теперь в Запретном Лесу бродит призрак Бинса, авось кентавры поумнеют. Не все же им в будущее смотреть! В общем, выполнить свои обещания Волдеморт не сможет, но его это и не волнует. Толпу, боевое мясо, он набрал, на деньги гоблинов вполне может нанять беспринципных магов-авантюристов из других стран, и тогда все.
— Что — все? — синхронно спрашивают Нимфадора и Гарри.
— Волдеморт одним ударом займет Министерство и придет к власти. Если он не дурак, а он сейчас далеко не дурак, то поставит министром подставную фигуру. Тот успешно «победит» Пожирателей, для успокоения других стран. Все, тишь и благодать, формально Статут не нарушен, а по факту Волдеморт у власти. Кинет пару подачек своим союзникам, кто жив останется после атак, да приступит к выполнению своего плана.
— У него есть план?
— У каждого порядочного Темного Лорда есть план, — вздыхает Грюм, — вопрос только в том, насколько этот план соответствует реальности, насколько он выполним.
Пауза. Все ждут продолжения, а Грюм размышляет о достоинствах порядочных Темных Лордов.
— Так зачем вы возвращались в Британию?
— А вот этого вам знать не следует, — неожиданно серьезно заявляет Грюм и замолкает.
Так-так, давайте прикинем хрен к носу. У Волдеморта деньги, артефакты, элитный отряд, пусть и уменьшившийся в количестве, и толпа пушечного мяса. При этом он не стесняется использовать Непростительные, и вообще собирается захватить власть. Министерство при поддержке добровольцев из других стран пытается поймать Волдеморду и упускает из виду все, что можно. Орден пытается действовать, но что-то где-то не срастушки, успехи локальные и редкие.
Вывод?
Будет махач за Министерство. Туда, в здание Министерства, сходятся все нити: там стоят артефактные комплексы, обеспечивающие управление, наблюдение, приказы и указы, там — всякие Отделы Тайн, склады, да и управление Аврората не будем забывать. К чему Волдеморту долгие игрища через подконтрольных магов, если он может грубо, силой взять Министерство и провести «законные» выборы, при которых здание признает министра? Да-да, тот же механизм, что и в Хоге: здание Министерства признает законно выбранного министра и дает ему дополнительные админские права.
