— Сотни да, согласен. Но не тысячи. Потери у нас меньше чем у финнов. Наши все под броней отдыхают противопульной. В броне домиках. Хехе! У моей дочки игра есть такая, накроет голову ладошкой и кричит "Я в домике!". Это значит её наказывать за шалость нельзя. Так вот красноармейцы все в домике! Причем с печкой. Выйдут, постреляют и обратно. Пойми Коба, если мы устроим давильню как с япошками в прошлом году, то все Европа пересрется! И объединится против нас. Пусть лучше мы будем выглядеть клоунами. Это дезинформация такая.

— Хорошо. Но учти, теперь ты в порядке этой дезинформации будешь наказан! Заметь, не я это предложил!

— Ну так нечестно! — скривился я: — Героический товарищ Ворошилов с минимальными потерями бьет врага, а меня подвергают незаслуженным наказаниям. Звезда в шоке!

— Причем тут твоя звезда героя? Как она может быть в шоке?

— А я с ней перед сном разговариваю. Она умная. И все понимает.

— Больше поговорить не с кем?

— Но ты же меня постоянно из дома высылаешь! Родину защищать! Вот и опять еду.

* * *

— Так товарищ Лангемак, а теперь давайте испытайте по тому дзоту систему Град.

— Но у меня только учебные болванки!

— На то и расчет. С боевыми, вы мне тут все в пустыню превратите. А нам еще нужно пару месяцев в войнушку играть! Просто аккуратно постучите им по крыше. И поздравьте с новым годом!

— Не любите вы их товарищ Маршал!

— А за что этих сволочей любить? За резню русских, которую они сразу устроили, как только вырвали себе независимость? Их же вежливо просили, отодвинуть границу от Ленинграда. Взамен давали еще больше землицы. Грамотно спрямляли границы. А они строят из себя... Ух хорошо пошли! И рассеяние небольшое. Кучно легли.

— Так всего пять километров! Система же на тридцать рассчитана.

— Ну-ка посмотрим последствия. По-моему дзот все равно сложился. Даже от учебных болванок. Ну вы и зверь товарищ Лангемак! Не повезло финнам, что вас не расстреляли в позапрошлом году. Хотя это опять моя вина. Вот такой я вредина! Не дал разгуляться немецким агентам, строчащим доносы на лучших конструкторов. А ведь какой отличный план был у Абвера, использовать руки НКВД для диверсий против военного руководства. Напиши донос и все. Слушай, Лангемак! А давай тоже напишем донос на Канариса Гитлеру? А чего? Пусть сам хлебнет того же. Это мысль! Обязательно напишу донос на имя Гитлера, на ряд видных немецких конструкторов, что они предатели и шпионы. Агенты Москвы!

— Вам нельзя. Вы герой!

— А если левой рукой? И никто не узнает. Или на машинке?

— А совесть?

— А я тогда найду бессовестного человека, и пусть он пишет доносы. А мне и правда нельзя. Перезарядили? Ну, давай ка, теперь вон тот еще дзот на левом фланге поздравь? Ух епть! Ты что несколько боевых все-таки сунул? — вскрикнул я испугавшись дота, превратившегося в филиал ада.

— Учебные закончились! — развел рукам конструктор.

— Ладно, хватит салюты устраивать в честь нового года! Поехали в штаб, — поежился я от холода: — Будем кушать иностранное блюдо оливье и пить Советское Шампанское...

* * *

— С Новым Годом товарищи! Гоша давай чокнемся! Мы с тобой еще в космос полетим! Года через три-четыре. Надо тебя уже зарядить на тему больших ракет. Хватит возиться с мелочовкой.

— Ик! Я всегда готов! — икнул от шампанского Лангемак, соглашаясь лететь в космос.

Через час мы с ним пели дуэтом:

— Земля в иллюминаторе! Земля в иллюминаторе! Земля в иллюминаторе видна!..

* * *

— А вот и папулька с войны вернулся! — обнял я прыгнувшую ко мне на колени Гермиону. Потом на второе колено посадил деда Андрея.

— Ты всех убил? — пискнула Гермиона.

— Не, папка добрый, он не всех убивает, а только самых плохих. Остальным только пальцем погрозил.

— Вот так? — спросила дочка, махая пальцем.

— Ага! Только еще брови сурово нахмурил. Вот так, — скорчил я страшную рожу.

Сорок первый, рыбья холера!

— Как это напали девятого мая? — тупо переспросил я. Вот суки немцы! Прочухали, что мы эвакуируем потихоньку людей из прифронтовой полосы. А им типа не интересно воевать, если некого убивать будет. И решили ускориться. Такой праздник мне испоганили! Рыбья холера! Ну все! Ждите ответку по Берлину. Или не бомбить пока? Все же там Штирлиц сидит. Жалко товарища Исаева.

— Ты же обещал что 22 июня нападут! — позвонил недовольный Сталин.

— Сам в шоке! — ответил я: — Похоже Гитлеру нетерпится. А может боится до зимы не успеть в Москву. И решил плюнуть на посевную.

— Он просто заметил, что мы ничего не сеем в прифронтовой полосе. Решил сделать это за нас.

— А еще, наверное, протекло насчет планов минирования дорог.

— Сам говорил, что шпионов ловить не надо! Вот и пожинай плоды.

— Теперь, как говорила Багира, мы можем только драться!

— Кто такая эта товарищ Багира?

— Кошка из сказки Киплинга.

— Тьфу на тебя! Кстати, сказочник, я ведь знаю, что это не твоя жена, а ты тот последний сборник сказок написала. Ладно, давай воюй согласно плану. А то я что-то боюсь меня инфаркт хватит от напряжения. Отлежаться надо. Что намерен делать?

— Отступать согласно плану.

— Не отступать, а заманивать как говорил Суворов!

— Точно! Именно манить! Выйду такой с красным знаменем, и буду манить, манить...

— Ты там в своем уме еще?

— Извини Коба, нездоровое чувство юмора прорезалось. Но до инфаркта еще далеко. Просто так хочется сейчас им треснуть со всей дури! Но нельзя. Нужно, что бы они самовывозом из Берлина все свои грузы к нам доставили. Металлы, продукты, боеприпасы. Чтобы потом можно было все это реквизировать в нашу пользу легитимно. А потом и саму Германию реквизировать также легитимно. А Германия сейчас это почти вся Европа. Ох, где моя таблетка от жадности?

— Кончай меня смешить клоун! — бросил трубку Сталин.

* * *

— Разрешите доложить товарищ маршал? Полк отходит на отведенный рубеж согласно приказу! — вытянулся передо мной командир полка, как только я вылез перед колонной техники из вертолета.

— Ишь какие послушные! — ехидно сказал я: — Я годами бьюсь что бы все в точности исполняли приказы, так все на меня болт постоянно забивают. А как драпать от врага, так все сразу такие послушные сделались?

Комполка покраснел от гнева.

— Я готов развернуть полк для боя в любой момент!

— А гражданским почему не помогали? Которые не успели эвакуироваться? Женщин и детей почему не бросились спасать, согласно наставлению? — яростно прошипел я: — Вы защитники родины или где? Почему колонна идет без попутчиков гражданских?

— Разрешите доложить? — встрял комиссар полка: — Мы подвозили гражданских и беженцев. Они были выгружены на станции в трех километрах. По пути сбиты огнем зенитных установок три юнкерса, пытавшихся штурмовать колонну беженцев.

— Это другое дело! — примирительно кивнул я: — Тогда надо наградить зенитчика! Где он там?

Ко мне подбежал боец.

— Молодец! — вручил я ему орден Красной звезды: — Хорошо стреляешь!

— Так с моей пушечкой как не сбить? Шикарная спарка! — с любовь покосился зенитчик на спарку крупнокалиберных пулеметов на танковой платформе. Я уточнил командиру полка боевую задачу по обороне рубежа и вернулся в вертолет. И отправился ближе к границе. В штаб армии заслона.

* * *

— Буди Буденный нас быстрей с утра! — запел я, когда меня растолкал Буденный, где я задремал в штабе на топчане: — Пусть чай несут! И бутерброды с ветчиной!

— Чего ты Клим тут ошиваешься? — мрачно спросил Буденный: — Я командую заслоном, а не ты! Вали в Москву давай! Нечего тут рисковать зря своей жизнью. Ишь распелся...

— Я хорошо пою! А ты не умеешь!

— Я умею!

— Ну так спой!

— Вы хочете песен? Их есть у меня! — усмехнулся Буденный и замурлыкал на одесский манер гимн армии заслона: — Это школа, школа камуфляжа, школа бальных танцев вам говорят! Две шаги налево, две шаги направо, шаг вперед и два назад! Кавалеры приглашают фрицев, приглашают фрицев вам говорят...

— Я надеюсь ты не станешь всех побеждать в одиночку? — осторожно спросил я: — Твоя задача лишь слегка их тормознуть, без лишних потерь. Пока людей эвакуируют.

— Не учи отца сношаться! И насчет эвакуации... ты как я помню, любитель девочек спасать? Втиснешь в свой вертолет двух дочерей комдива Митрофанова? Его автомобиль расстрелял штурмовик. И он и жена погибли, а дочерей разведчики недавно в лесу подобрали.

— Не вопрос. На коленках посидят, — пожал я плечами.

— Ну, они довольно крупные уже для коленей, — заметил Буденный: — Школу закончили обе, рвутся воевать. Мстить за родителей. Прямо не знаю, как от этих близняшек избавиться.

— Тогда я у них на коленях посижу.

* * *

Назад я летел под сердитое сопение мне в ухо сердитых комсомолок, которых не взяли воевать, поглядывая в окно, опасаясь истребителей. К счастью обошлось. В Минске на аэродроме, на меня вышел Аркадий Гайдар, и начал таскаться за мной таким же хвостом, как и сестры Митрофановы, нудя отправить его срочно на фронт. И дать ему не меньше полка под начало.

— Клим Ефремович! Вы же меня должны понять, как сказочник сказочника! Мы властители людских душ и есть лучшие командиры! Кому как ни нам командовать на войне? Обычные люди быстро паникуют. Опять же нужно иметь фантазию, чтобы угадать действия противника.

— Я вашу мысль понял, и даже если её принять как истину, с чего вы взяли, что вы хороший сказочник?

— А чего? Людям нравится, — обиделся Гайдар.

— Максимум на роту тянете!

— Согласен! — быстро кивнул Гайдар.

— А я ничего и не предлагал. Тебе надо писать дальше, развивать свой талант. А то вот погибнешь по дурацки на фронте, а потом твои внуки вырастут предателями родины без догляда!

— Да как вы можете так говорить? — взвился Гайдар: — Чтобы мой внук вырос предателем Родины? Он что, сын кулака или троцкиста? Да раньше Луна на землю упадет! Как вы вообще можете такое предположить?

— Ну смотри сам, вот ты знаменитый писатель и герой гражданской. Твой сын растет в тени твоей славы. Хотя ни в чем не герой. Но он хоть тебя любит и уважает. А вот твой внук также вырастет в тени твоей славы, но уже любви к тебе и верности твоим идеалам не будет. Получится только избалованный мальчишка. А что писал насчет таких мальчишек король сказочников Ганс Христиан Андерсен? Только из таких избалованных детей вырастают настоящие разбойники!

— А ваши дети будут лучше? — ядовито спросил Гайдар.

— Понятия не имею, — вздохнул я: — Все так поменялось, все так запуталось. Если бы они не знали, кто их отец, может и выросли бы нормальными. А так, мажором быть не запретишь... ладно, хватит нам чушь нести. Вон девочки уже челюсти вывернули от изумления. И вертолет дозаправили. Едешь со мной в Москву? Тогда поехали. Здесь тебе не тут! Все равно Сталин запретил тебя на фронт пускать. Воюй пером, а не автоматом. Чтобы детей было на каких книгах воспитывать. Чтобы не выросли избалованными идиотами.

* * *

Не пойму, чего я к Гайдару цеплялся? Наверное, из-за его поганого внука я искал в нем какую-то червоточинку. А пишет он вроде прилично. Фактически создал свой особенный романтический жанр. Немного бандитский правда. Тьфу! Опять цепляюсь. Почему бандитский? Вроде про пионеров пишет. Только все его пионеры авантюристы какие-то, так и норовят банду собрать. Или это нормально? Чертов Егорушка! Из-за него на приличного, пусть и слегка контуженного человека наезжаю. А может теперь Егор и не родиться? Вон как Аркаша Голиков с блондинками перешептывается, усадив одну на колени. Вот заведет себе гарем, и народит нормальных детей. Русских. А не жирных губошлепов непонятной национальности.

— Отличная штука вертолет, только шумная! — прокричала мне в ухо сидящая рядом сестра Митрофанова: — Такая только у вас товарищ маршал?

— Почему? Уже наладился серийный выпуск. Скоро на таких будут раненных бойцов вывозить в госпиталя.

— А если истребители? — озабоченно спросила девушка: — Они так метко стреляют. Папа пытался свернуть, но не успел...

— У нас вон там большой пулемет стоит! Видишь? Так что есть чем защищаться. А кроме того... нет этого не скажу. Военная тайна!

— Что за тайна?

— Ишь ты какая! А вдруг ты не Митрофанова, а сотрудница абвера Шмульке? Просто притворяешься. Так тебе и все расскажи!

— Да я вас задушу за такие слова! — начала меня душить блондинка и истинная арийка.

— Вот теперь точно шпионка! Легендарного маршала душишь!

— В жизни не встречала такого противного-препротивного! — обиделась девушка. Гайдар, судя по взгляду с ней согласился.

— Мессер! — крикнул пилот, повернув голову. И начал поворачивать машину для залпа ракетой, а бортстрелок начал крутить пулеметом, готовясь к стрельбе. Вылетела огненной стрелой ракета в сторону самолета врага и он взорвался. Все радостно захлопали, а я огорченно покачал головой.

— Ну вот! Вы увидели действие секретной самонаводящейся ракеты! Теперь вас придется всех в секретную тюрьму посадить, чтобы не разболтали! — вздохнул я.

— Надолго? — обеспокоилась соседка.

— Месяца на полтора не меньше! Пока не перейдем в контрнаступление. Ой! Зря я это сказал... Теперь вас точно упрячут.

* * *

Немцы нас изрядно потеснили и уже старательно проводили посевную компанию, со вкусом устраиваясь на новых землях надолго. Мы же расположились в обороне на линии Сталина.

— Может все же жахнем? — спросил Сталин: — Ты ведь так и не испытал бомбу. А вдруг не сработает?

— Если бы испытал, весь мир бы узнал про нее. Через неделю жахнем. Вот только куда?

— По Берлину? — предложил Сталин.

— Я бы по Лондону жахнул, — усмехнулся я: — Типа случайно промахнулись. А Берлин жалко. Он же нам и так достанется. Зачем добро портить? Или по Риму? Нет, это историческая ценность. А может по Варшаве? Поляки нас и так не любят.

— Ладно, хватит шутки шутить! — хлопнул по столу Сталин: — Испытывай как планировали в море у берегов Германии. Нам главное заявку сделать на весь мир. Чтобы все в курсе были, что мы способны сделать. Если что. А потом пойдем в наступление.

— А если что не получится, то и концы в воду! — кивнул я: — Разведка донесла, что у Гельголаннда как раз собрались немецкая и английская эскадры воевать. Пожалуй самое время долбануть по ним фейерверком. Запускаем Змея Горыныча?

— Запускай! — кивнул Сталин, пыхнув трубкой. Змеем Горынычем мы обозвали аналог Як-40, с тремя большими турбинными двигателями, изготовленный на заказ Илюшиным, после того как он кончил возиться со штурмовиками два года назад. Он ходил на 18 000 метров и достать его в принципе никто не мог.

Почему для супербомбера выбрали такой прототип? Просто он единственный самолет, который я очень точно запомнил. И больше всего на нем летал как пассажир. И вид его и дизайн мне очень нравился и всегда внушал симпатию. Даже нравилось, что он не нуждался в трапе, а подобно десантному самолету, откидывал в хвосте свой трап. Правда, пропорции были у Змея побольше. Все-таки Як-40 был автобусом для местных авиалиний. Типа пазика. И размер такой же, на тридцать пассажиров.