Страна Арманьяк. Бастард. (1)

Ну что... еще один день прожил. Жив главное остался... а мог и сгинуть, возможностей выпало предостаточно.

На деньги и имущество поднялся, кучу благородных дел и подвигов совершил. Настоящий кабальеро ебтыть... и знаете... не смотря на кучу банальных бытовых неудобств, мне нравится все что со мной происходит. Как народился благородным рыцарем.... может так и есть, я попал в свое место и время? Не знаю, точно пока ответить не могу, но тихо балдею от самого себя в нынешней роли.

6. Глава.

-Тук, собака, ты зачем позоришь мою честь кабальеро? — поинтересовался я у шотландца, когда мы отъехали на порядочное расстояние от места схватки.

-Не в коем разе ваша милость, — Тук ехал позади на ходу упражняясь с глефой. Подаренный шлем он тоже сразу напялил на голову, так и ехал в нем.

-Даю тебе последний шанс признаться, — вяло попробовал воззвать к его совести. На большее не было сил. Схватка, вино и жирный окорок не располагают к активности. Да и не злился я честно говоря. Так... просто поболтать захотелось.

-Не знаю о чем вы, ваша милость... — голос Тука стал подозрительно умильным.

-Кто спер окорок в мешке? Тот, который не успели нарезать на стол... и не вздумай собака отказываться.

-Ну разве это называется украл? Все равно они все нам должны. Пускай скажут спасибо, что вы так благородно с ними поступили.

-Не смей совать свое рыло в дела благородных господ. Вот как тебя назвать скотина?

-Как? Сами Туком нарекли, — осторожненько ответил шотландец.

-Не придуривайся... — я отмахнулся от здоровенно жука собравшегося приспособить мой берет под посадочное место. -Ты лэрд. По крайней мере себя так называешь. То есть благородного сословия считаешься. Сам говорил, лэрды в палате лордов заседают. И при этом: беглый монах, колдун... сам говорил обвиняли, прелюбодей, разбойник, редкостный пройдоха и в довершении ко всему этому набору ворюга. Может тебя сдать куда надо?

-Не надо. — буркнул Тук. — Я вам еще пригожусь.

-Вот даже не знаю... подумаю еще. Как тебе сегодняшний денек?

-Уф... — фыркнул шотландец. — Отличный денек ваша милость. Вы были сегодня великолепны. Как вы его по шлему... я даже толком ничего заметить не успел. Бам-бам-бам... и он уже на земле валяется. Научите?

-Подумаю... ты слышал как я этим франкам говорил что ты эскудеро?

-Слышал ваша милость, — радостно ответил шотландец.

-Для чего я взял на душу грех вранья?

-Ну... — в голосе шотландца поубавилось радости и он задумался. — Дабы... дабы дать понять франкам, что я имею право находится рядом... и вообще поубавить у них спеси.

-Примерно так и есть. Чего нос повесил?

-Ну так...

-Эскудеро хочешь быть?

-Ну...

-Понятно. Служи... я подумаю. А пока какой из тебя эскудеро? Вон, окорок спер скотина.

-Я же во благо, — смутился шотландец.

-Благими намерениями выложена дорога в ад. Понятно? Приучись думать прежде чем что-то делать.

-Ваша милость, кажись огонек маячит. Не иначе приют...

Впереди, в быстро наступающей темноте помигивал тусклый огонек. Через несколько минут в сумерках нарисовался силуэт какого-то строения.

Подъехав поближе, я увидел на обочине дороги огороженные сложенным из плоских камней высоким забором, несколько небольших одноэтажных зданий. Возле ворот на шесте была прикреплена маленькая лампадка, а сами ворота украшены раковиной подобной тем которые я видел на паломниках.

-Стучи...

Тук спешился и несколько раз сильно стукнул рукояткой кинжала по воротам, потом через короткий промежуток еще раз. За забором басовито взвыло несколько собак, послышались шаги и низкий хриплый голос поинтересовался.

-Кто беспокоит странноприимную обитель?

-Его милость шевалье де Сегюр, — рявкнул в ответ шотландец, таким голосом как будто за воротами стоит сам руа франков.

-Что вам надо? — не высказывая никакого почтения поинтересовался голос.

-Отдых, ночлег и место для молитвы, -ответил я сам. Тук своим голосищем может напугать монахов так, что на нас еще и собак спустят.

-Это приют для паломников, а не гостиница, — спокойно ответил голос. — К тому же у нас все переполнено. Уезжайте...

Вот те новость, похоже монахи особого почтения к благородным кабальеро не высказывают. Или я родом не вышел. Хрен его разберешь. Доминиканцы... что-то знакомое... ага, псы господни*, читал... ворота им выбить что-ли. Нет, нельзя, тогда за мной еще и церковники гонятся будут, а это уже похуже будет чем Всемирный Паук...

Вдруг из-за ворот раздался второго человека. Явно постарше, но сильный и уверенный:

-Куда вы следуете?

-Следуем в Арагон, служить торжеству веры Христовой над магометанами... — постарался я замотивировать свою цель богоугодным и следовательно позволяющим смягчить монахов делом.

-Сколько вас?

-Я и мой слуга, при нас четыре лошади...

-Подойдите к двери, — в воротах отворилось маленькое окошко и за ним в свете факела мелькнуло бледное лицо.

Невидимые собеседники удовлетворились осмотром, ворота заскрипев отворились. За ними стояли два монаха в длинных светлых балахонах подпоясанных широкими кожаными поясами. Монах повыше и поплотнее держал в левой руке здоровенную узловатую дубину, а правой, сдерживал на поводке большого лохматого, хрипевшего и пускавшего слюни пса.

Рядом с ним второй монах, ростом пониже и потоньше комплекцией, с виду гораздо старше первого.

-Проезжайте, — пожилой показал рукой во двор. — Лошадей и слугу проводят. А вы шевалье пройдемте со мной.

Приказал Туку в первую очередь накормить лошадей, спешился и проследовал за стариком рассматривая приют.

Во дворе с правой стороны длинное низкое здание крытое соломой, стены сложены из камня, рядом с ним под навесом расположились несколько лошадиных стойл. Пустых, только в крайнем меланхолично жевал сено осел... или мул, не знаю, этих животин видел только по телевизору. Да и темно уже было.

С левой стороны расположилось такое-же здание. Из него доносится богатырский храп нескольких человек... ага.. паломники ночуют...

Каменный дом по центру, побольше остальных, причем у меня создалось впечатление, что сложен он на древнем, еще римском, если не старше, основании. В стене блестят слюдой несколько окон, больше похожие на бойницы. Стены увиты плющом, крыша из черепицы. Сразу понятно, что в нем обитают сами монахи, а не паломники.

Во дворе довольно чистенько, насколько конечно можно рассмотреть в сумерках, несколько дорожек замощены булыжниками. Где-то журчит ручеек. Почему-то пахнет яблоками и грушами. Я повертел головой стараясь все рассмотреть поподробнее, но солнце уже практически зашло и видно было только сам двор.

Ну что... ожидал согласно своим скудным знаниям про средневековье, что будет хуже. Грязи и нечистот во дворе не наблюдается, наоборот, все довольно пристойно. Может это только в монастырях так... насколько я понимаю монахи всегда были продвинутей остальных в плане быта. Не знаю... но пока впечатление неплохие, будем посмотреть дальше...

Старик отворил мощную окованную железными полосами дверь и пропустил меня внутрь.

Сразу за дверью в царящем полумраке, горело всего пара масляных светильников, я рассмотрел просторное помещение с большим, обложенным камнем камином и длинным столом с лавками по середине комнаты.

В большой нише в стене, стоит деревянная, искусно вырезанная в полный рост статуя мужика в сутане и накинутом поверх нее плаще с пелериной. В руках мужик держит посох с навершием в виде креста.

Святой какой-то, Иисуса Христа так не изображали. За столом три монаха молча что-то едят из деревянных плошек. На нас не обращают ни малейшего внимания.

В комнате немного пахнет ладаном и травами. А вот и они, на притолоке сушатся...

Как интересно все, я первый раз в монастыре. Или это не монастырь, а просто монастырский приют... для меня разница не понятна, все равно интересно.

В книгах про средневековье, писатели не всегда детально описывали быт и обстановку в которых находились их герои. Я в детстве даже представлял все наяву, сам додумывая недостающие фрагменты, но сейчас представлять нужды не было, все предо мной, даже потрогать можно. Подавил в себе желание шлепнуть по тонзуре ближайшего монаха... черт, как же все интересно...

Старик на секунду задержался перед статуей, перекрестился и свернул в боковой коридор. Прошел до его конца и толкнул дверь.

В небольшой комнате со скромным распятием на стене и тусклой лампадой под ним обернулся ко мне и сказал:

-Слава господу богу нашему ты жив. Где ты пропадал Жан? Я уже думал, тебя схватили.

Вот так... уж чего я не ожидал, только не такого развития событий. И что отвечать...

У монаха строгое, худое аскетическое лицо, небольшая аккуратно постриженная бородка , глаза умные, смотрят пронизывающе... так и хочется душу излить.

Получается знает бастарда и мало того, даже ждал. А в дневнике об этом не слова. Мда... отпираться и бить в грудь крича что я не Жан и далеко не бастард д'Арманьяк, смысла нет. Он же меня узнал...

-Не все прошло гладко... падре... — постарался ответить очень обтекаемо и без подробностей.

-Ты уже знаешь что случилось с твоим отцом?

-Да падре... он умер...

-Его подло убили, — лицо старика исказилось от гнева. — Приказ убить отдал сам узурпатор. Без сомнений...

-Я знаю.

-Его накажет господь... — старик яростно вздел руку вверх, на лице промелькнула дикая злоба.

-Я не сомневаюсь, что так и будет падре, но сейчас мне бы хотелось знать что делать дальше. Все планы рухнули, — я постарался определить разговор в нужное русло.

Проклятия и кары небесные на голову Луи, — это конечно хорошо, но желательно определится с земными делами. Моими делами. Сам я в этом мире еще как младенец, а вот старик... знать бы еще кто он, может реально растолковать что к чему и направить на путь истинный. И желательно что бы этот путь не привел меня к плахе... или дыбе... черт, кто же он... и бастард ничего не собирается подсказывать...

Старик взял себя в руки и сказал:

-Я рад что у тебя как всегда холодная голова... ладно, обо всем потом. Сейчас я прикажу приготовить воду, омоешь чресла, потом поешь и поговорим, — старик открыл дверь собираясь уходить, но обернулся и спросил. — Кстати, почему ты не назвал пароль у ворот?

-Я его не помню. Когда уходил из Лектура упал с лошади и ударился головой, — я показал на ссадину на лбу. — Многое вылетело из памяти. Даже с трудом вспомнил кто я есть.

-Такое бывает, господь поможет все вспомнить, — старик перекрестил меня и вышел.

Я присел на узкую кровать стоявшую у стены и осмотрелся.

Аскетическая обстановка. Очень напоминает монашескую келью... скорее всего она и есть. Скромное распятие на стене. Грубо сколоченный стол и стул. На столе рукописная книга, прибор для письма и толстая восковая свеча в бронзовом подсвечнике.

Кто же старик?

Если размышлять логически...

Знает бастарда близко, обращается по имени и на ты...

Паука ненавидит реально, ненависть так и сквозит...

В приюте определенно главный, а может даже и не в приюте. Это заметно по его властности... смирением и не пахнет...

Ждал меня, даже на этот счет был приготовлен пароль, значит есть реальный план.

А... что гадать, пока все слаживается довольно неплохо... вон даже союзник неожиданный нарисовался.

На всякий случай вытянул дагу из ножен, положил рядом и прилег на кровать.

Только сейчас почувствовал как устал, спина непривычная к долгим поездкам задубела намертво, а то ли еще будет. До Арагона путь не близкий... кони, лошадки, основное средство передвижения ебтыть, до паровозов века и века...

Скрипнула дверь и вошел старик. В руках он нес глиняную миску накрытую ломтем хлеба и большой кувшин. Заметив обнаженную дагу сказал.

-Ты здесь в безопасности Жан, нет нужды осквернять обитель обнаженным оружием... — монах поставил еду на стол, и присел рядом на кровать. — Вставай, поешь, воду для тебя греют, монахи уже совершали омовения, так что придется подождать.

-Где мой слуга? — в миске оказалось варенное мясо с зеленью и чесноком, а в кувшине удивительно вкусный шипучий слегка хмельной напиток.

-Он ухаживает за лошадьми. Позже его покормят и устроят на ночлег, — монах тоже себе налил в глиняную кружку из кувшина. — С каких это пор ты стал беспокоится о слугах?

-Когда вокруг тебя одни враги, даже в слуге можно найти друга..

-Ты взрослеешь мой мальчик, — монах одобрительно кивнул головой.

-Хороший у вас... — я показал пальцем на кувшин, и запнулся не зная как назвать напиток.

-Это да, — согласно кивнул монах. — Сидр в этом году удался на славу, отец Бартоломео известный мастер на весь Арманьяк, жаль только страдает грехом невоздержания. Но хватит о пустом. Рассказывай Жан.

Я прожевал кусок мяса оказавшееся говядиной, и очень вкусной говядиной, отпил сидра и спросил напрямую:

-Я думаю стоит начать с того падре, что вы мне скажете кто вы? Я многое вспомнил, а вот вас нет.

-Неисповедимы пути господни, — старик перекрестился. — Я бы предпочел что-бы ты забыл другие вещи. Я твой духовник. Имя мне Иаков, я приор ордена братьев проповедников в этой провинции. Имя в миру нет нужды называть, да я его уже и сам забыл.

Ну вот... потихоньку все начинает прояснятся, хотя что такое духовник для меня все равно непонятно.

-А что вы делаете падре Иаков в этом приюте? -задал я вертевшийся на языке вопрос. По моему разумению, провинциальный приор достаточно большая шишка в церковной иерархии, что бы находится в каком-то захолустном приюте для паломников.

-Видимо, ты многое забыл... — старик грустно покачал головой. — Я здесь, что бы встретить тебя, оказать по нужде посильную помощь и при необходимости дать убежище. Я получил письмо с голубем от твоего отца, упокой господь его душу и прости грехи, и сразу под видом инспекции выехал сюда. Теперь вспомнил?

-Смутно...

-По большому счету это уже неважно. Теперь расскажи о планах твоих, — старик пристально посмотрел мне в глаза.

-Планы... — я добавил сидра в кружки себе и доминиканцу. — А что вы сами знаете падре о моих планах?

-Жан, Жан, — старик покачал головой. — Ты каким был, таким и остался...

-Предосторожность сейчас жизненно необходимая черта падре. Прошу вас ответить на мой вопрос.

-Насколько мне известно ты должен был отправится в Арагон, искать помощи у Хуана Арагонского. Не так ли? И как ты понимаешь, сейчас это предприятие потеряло всякий смысл мой мальчик, — говоря, старик перебирал косточки четок и не переставал смотреть мне в лицо.

-Почему падре? Хуан не стал питать приязни к Луи. В Арманьяке еще есть наши сторонники и если одновременно с вторжением, они откроют боевые действия здесь, положение Всемирного Паука станет очень шатким. Бриты обязательно воспользуются этой войной и вторгнутся на побережье. Добавим Бургундию и Гиень, которые поспешат тоже отхватить свой кусок. Так что не все так печально как кажется. Сложно, — не спорю, но все равно повода опускать руки я не вижу. Это конечно я нарисовал идеальный вариант, на даже если он наполовину свершится, Луи надолго, если на всегда, потеряет свои позиции на Юге, — сам от себя не ожидая такой горячности я пылко выложил свои соображения.