Страна Арманьяк. Бастард. (1)

Александр Башибузук

Страна Арманьяк. Бастард

Аннотация: Средневековье и современный человек, попавший туда по воле случая.

-Что хотела... — звонок жены как всегда оказался не вовремя.

-Нам надо поговорить, — женушка в своем амплуа. Невообразимо печальный голос, сдобренный почти наполовину страданием. Денег просить будет, как пить дать... ах, да... уже как пять лет бывшая женушка, но каким-то удивительным образом я не могу думать о ней как о бывшей, она всегда настоящая, так сказать крест, который я несу и буду нести.

-Я за рулем... — зараза, крутнул руль и едва ушел крузака вздумавшего устроить обгон через две сплошных. — Давай завтра... или послезавтра.

-Тебе все равно... ты наплевательски относишься ко мне, тебе наплевать на дочь, тебе наплевать на всех кроме тебя... — у жены прорезались визгливые нотки в голосе... мда, так и не поменяла сой репертуар, а пора бы, сейчас эти истерики ничего кроме кроме дикой злости не вызывают.

-Я-за-рулем... твою мать... — прорычал я и бросил телефон на сиденье. Да что за день сегодня такой. Сначала в федерации все мозги высушили, теперь Людка... да задрали уроды. Принял вправо и остановился на обочине. Нашарил в бардачке пачку 'Житана', щелкнул зажигалкой...

Опять заверещал телефон. Мельком глянул... ага, опять Плеханов...

-Да, Михаил Иванович...

-Сань, ты подумал?

-Да, Иваныч.

-Так что едешь?

-Нет.

-Вот объясни мне на русском языке, почему? У тебя что бабло мешками валяется? — мой собеседник, председатель федерации спортивного фехтования, последние слова проорал в нешуточной ярости..

-Нет не валяются... — я постарался голос не повышать, все равно бесполезно... Иваныч всегда слышит только себя и возражений не принимает никогда.

-Я тебе, сегодня, все уже сказал, — произнес спокойно и раздельно.

-А ты повтори... потому что я отказываюсь понимать этот бред.

-Я доведу Жихарева до чемпионата и возьму с ним золото, если я сейчас уйду, парень не подготовится и медаль уйдет венграм.

-Да насрать мне на медаль, мне сейчас из министерства звонили, а им насрать на меня, а мне насрать на твой идиотизм. Арабы сидят у меня в приемной. Ты сейчас приедешь и подпишешь контракт, если ты его не подпишешь, я снимаю тебя со сборной... ты меня понял? Ты будешь тренировать этих гребанных арабов и если надо по деснам лупиться со всеми шейхами...

-А не пойдешь ли ты Иваныч... к шейхам, — я отрубил телефон и опять закинул его на сидение.

-Гребанные уроды... — со злостью выкрикнул в лобовуху и двинул по рулю. Нахрена мне такое счастье... манал я этих арабов вместе с их Катарами. Бабки конечно совершенно неприличные получаются, вот втемяшилось в голову сыну короля сделать свою команду чемпионами мира и хоть кол на голове теши. Ладно... кажется все верно делаю, еще побыкую чуток и глядишь в контракте лишний нолик прибавится. Опять запиликал телефон. Да что же это такое...

-Я уже все сказал... — заорал в трубку.

-Александр Вячеславович с вам необходимо срочно прибыть в министерство, на 15.00 у вас встреча с министром, вы меня слышите? — сообщил мне совершенно спокойный женский голос.

А вот это уже серьезно. Если Иваныча я могу послать, то министра... мда... кажется с лишним ноликом не сложится...

-Я буду.

-Пожалуйста не опаздывайте...

-Не буду... — рванул с места и одновременно с истошным воем гудков увидел несущуюся на меня морду громадного грузовика... антракт...

1.Глава.

... темнота расцвеченная сверкающими звездочками вдруг резко исчезла, сменившись режущим светом и тупой болью пронизывающей голову и чьими-то мягкими, нежными и сухими губами у меня на щеке...

-Да что за... — открыл глаза и увидел пофыркивающую лошадиную морду.

Лошадь?

Конь?

Кобыла?

Где я?

Коняка, увидев что я пришел в себя радостно фыркнула и опять полезла слюнявить лицо.

-Фу... тьфу ты... отстань, — протянул руку, отодвинуть морду и уставился на свою руку в... мама дорогая... на руке была одета самая настоящая латная перчатка*.

-Что за... — глаза поневоле опустились ниже и разглядели руку обтянутую кожей ...

И белый балахон с вышитым на ним гербом. А под ним...

И черную, с золотой насечкой составную кирасу...

И широкий кожаный пояс украшенный узорными бляхами...

И торчащий эфес с круглой причудливой чашкой...

И высокие ботфорты из рыжей замши...

Твою мать... на вывернутой ноге золотые шпоры... шпоры?

Когда... когда я успел заявится в клуб к реконструкторам и нажраться в усмерть с Денисом. Стоп... какой клуб? Какой Денис? Я же...

Где моя машина?

Где урод водила с грузовика... задницу наизнанку выверну...

Пошарил глазами вокруг.

Дубовая поросль, ручеек журчит между покрытых зеленым мхом камней и здоровенная оседланная вороная коняка с притороченными к седлу сумками и вьюками. Моей 'Витары' и тем более грузовика с уродом водилой не наблюдалось. Что за черт?

Голова не просто болит, а раскалывается. Нащупал здоровенную ссадину на лбу, всю в засохшей крови и... и слипшиеся от крови волосы... волосы? Уставился на черную, без волосинки седины длинную прядь... да что за черт, у меня уже как лет пять волос на голове не наблюдается. Все что еще растет безжалостно брею наголо...

Попытался вскочить и перецепился через длинную шпагу в кожаных окованных железом ножнах. Шлепнулся на колени и в лужице воды увидел молодую физиономию в обрамлении шикарной шевелюры...

-Мама... — в ужасе прошептал и еще раз притронулся ко лбу, сразу заорав от боли. — Твою же душу в качель... не сплю же...

Надо позвонить... полез в карман... и не нашел кармана... вместо него какие-то хреновины на обтягивающих штанах в виде... в виде... память услужливо высветила актера Домогарова из сериала 'Графиня де Монсоро'... там на нем примерно такие же были...

Потянул из ножен тесак с закрывающей руку причудливой чашкой. Сантиметров сорок будет, обоюдоострое узкое граненое лезвие, память опять услужливо подсуетилась... 'Дага' и сразу вспомнилось второе слово 'Эспада'. Тренер по фехтованию я или кто? У меня дома на стене такие висят: дага старинная, а эспада новодел, но качественный. Подарили в Кастилии когда был на соревнованиях...

Подтянул к себе эспаду... она и есть. Тяжелая, длиной сантиметров восемьдесят пять, можно рубить и колоть, на чашке причудливо изогнутый захват... золотая чеканка... россыпь мелких камней и главное... полный аутентик, хрен спутаешь... мечта Портоса...

-Тьфу, бред какой...

Еще раз посмотрелся на себя в лужу... парень лет двадцати пяти, с длинной брюнетистой шевелюрой и ободранным лбом. Не то, что бы красавец, но и явно не урод, мордочка волевая, нос зачетный, горбатый и длинный, можно даже сказать тоже волевой. В воде отражался одетый поверх доспехов белый балахон стянутый у пояса ремнем. А под ним еще кираса... или панцирь... никогда в доспехах не соображал, вот в оружии совсем наоборот.

Составная кираса, — опять подсуетилась память. Да откуда я это знаю?

По кирасой, кожаный камзол... не камзол, а колет со смешными валиками на плечах, под колетом белая рубаха из довольно грубого по современным меркам полотна, тоже полный натураль... на шее тяжелая золотая цепь с массивным крестом и вторая цепь потоньше и поизящнее с какой-то ладанкой.

Штаны... вернее колготки... шоссы, и пуфы... да это пуфы и ботфорты чуть ли не до паха, да еще под коленом пряжкой стянуты... да что за карнавал твою мать и почему у меня морда юнца, а не сорокалетнего нормального мужика. Тут по неволе в чертовщину всякую поверишь...

Присел на валун и задумался...

Я тренер сборной страны по сабле...

Должен был подписать контракт с федерацией Катара...

Выкореживался набивая цену и не подписал, за что был серьезно вздрючен председателем нашей федерации и вызван на ковер к министру для вздрючки на более высоком уровне...

... а потом... в голове ясно отпечаталась мощная морда грузовика летящая мне на встречу...

Ну... получается потом я умер...

Вздохнул свежего, пряного воздуха... да нет, не умер... встал и несколько раз присел... бодренько так присел, отлично... только башка в области лба болит, да долбанные колготки в зад врезаются...

Зачерпнул из ручья воды и промыл лоб, ерунда, кожа расцарапана, да шишка порядочная, сотрясения вроде нет... подобрал с травы малиновый берет с пучком павлиньих перьев. Надо же как авантажно... берет с перьями, насколько помню пейзане в средние века другие головные уборы носили... значит я не пейзан слава богу.

Ну ладно, там я погиб, а здесь что со мной случилось, да и кто я?

-Слышь, коняка, а кто я? — поинтересовался у коня норовившего поймать губами мое ухо.

Жеребец всхрапнул и закивал головой.

-А мог бы и подсказать Роден, — я потрепал коня по морде.

Роден! Роден... похоже из моей памяти отрывками все-таки прорываются какие-то воспоминания...

-Так ты, Роден?

Жеребец согласно кивнул, всхрапнул и полез губами в лицо...

-Но, не балуй... — получается... получается меня каким-то загадочным образом занесло в прошлое, да еще и вселило в чье-то тело... и как это... там помер, здесь ожил. С одной стороны прикольно, а с другой... да что-за черт, чешется же все. Содрал перчатку и потер шею... м-да... да ты братан минимум месяц не мылся. Вот это не очень... мыться срочно... да и переодеться не мешает...

-Давай Роденушка посмотрим, что у тебя в сумках,— взвесил в руке тяжеленный шлем притороченный к седлу, похожий на спартанский , только без гребня и творчески переработанный м-да... барбют называется, всплыло название... не мои это знания, я сроду в доспехах и всяких там латах не разбирался. Это память старого хозяина тела подсказывает. Слушай братан, подсказывай давай все и сразу, а не порциями...

Оттянул тугую бронзовую пряжку на чересседельной сумке и разложил все содержимое на травке, затем проделал ту же процедуру со второй. Отвязал вьюк позади седла.

Ну, что у нас есть...

Развязал шнурок на тяжелом мешке... вот это я понимаю. Повертел в руках маленький золотой кружок с выбитым на нем мужиком на коне и с мечом. Золото... в мешке килограмм не меньше, это сколько же в долярах будет?

Окстись придурок, какие доляры... нет надо срочно определятся куда меня занесло и главное в кого... память услужливо подкинула название монеты, — конский франк...

И тут я внезапно понял...

Это не сон...

Это не шутка...

И я не брежу и определенно не свихнулся...

Внезапно накрыло ощущение полной беспомощности и дикого ужаса, так накрыло, что я сел на камень и впал в мрачное уныние отказываясь понимать все что случилось со мной. Это в книгах про попаданцев бравые парни моментом вписываются в жизнь и вооруженные массой знаний переворачивают все в истории с ног на голову.

А, я?

Главный источник знаний про средние века: книги Александра Дюма и все, разве что еще Вальтер Скотт...

Больше же ничего не знаю. Совсем ничего...

Не врач...

Не ученый...

Не гениальный полководец...

Не инженер...

Не химик... твою же мать, я даже не имею не малейшего представления о составе пороха, который судя по книгам на зубок знает любой приличный попаданец.

Я не знаю истории... совсем...

Я умею только фехтовать... да черт возьми, я это только и умею, но... умею фехтовать современной спортивной полукилограммовой саблей, которой даже при всем желании барана не зарубишь, а здесь мечи должны быть тяжелеными, вон, только моя эспада больше кило весит...

Куда не ткнись, везде...

Состояние рассудка с каждой секундой становилось все плачевней, я моментами впадал в дикую ярость, злой на весь мир проклиная судьбу и неизвестные силы сыгравшие со мной такую пакостную шутку. Ярость сменялась диким унынием, когда рука сама тянулась к кинжалу прекратить всю нелепость моего положения. Я реально не знал что делать. Не смотря на мою обертку из этого мира, я остался тем кем был и не видел никаких перспектив для выживания. Не радовало даже молодое и сильное тело... твою же мать, здесь же судя по крошкам моих знаний даже зубы кузнецы рвут а люди не моются никогда и добавим чуму, тиф и всякие дизентерии...

Я не знаю сколько я просидел занимаясь самобичеванием, но как ни странно привел меня в чувство голод, банальный голод и зуд давно не мытого тела.

Солнце весело пускавшее зайчики через прорехи в листве ушло к горизонту, стало немного прохладней.

-Сдохнуть? — спросил я сам себя и повертел страхолюдную дагу. — Вот взять и заколоться этой железякой...

Но несмотря на полное уныние и упадочническое настроение вариант не привлекал. Жить хотелось. Жить и пользоваться всеми благами жизни и молодого полного сил тела... да и чума с тифами не так страшны...

Заурчало в животе... вспомнил, что сегодня вечером собирался в испанский ресторанчик с Юлькой Сенчиной, тренером молодежки... не-ет... сдохнуть я всегда успею. В данном периоде истории это как раз совершенно не трудно. По крайней мере сначала надо набить чем-то пузо...

Вытащил и расстелил на траве темно зеленый плащ из плотного сукна и на него вытряхнул все содержимое сумок.

Сразу отсеял все не съедобное в сторону и развернул несколько свертков из грубой, но сравнительно чистой холстины и подвинул к себе полный кожаный бурдюк.

Выдрал пробку... нюхнул, затем влил в себя несколько полновесных глотков... вино... и не плохое вино. Терпкое, с приятной кислинкой, с миндальным послевкусием... поискал современные аналоги и не нашел... но хорошее вино черт побери! Да, именно черт побери. Судя по фильмам, у дворян... а я надеюсь, судя по шпорам, что я дворянин, это самое распространённое ругательство. Значит не будем выпячиваться из эпохи...

В свертках оказалось несколько приличных ломтей копченого мяса и сыра. Пару головок лука и чеснока, пучок незнакомой мне зелени с пряным запахом и в завершение здоровенная булка слегка черствого, но чертовски вкусного сероватого хлеба.

Ну ка... мясо пахнет какими-то специями и копченостями, вроде свежее... червей не наблюдается.

Набил полный рот и даже замычал от наслаждения. Сыр вообще похож на божественный нектар. Не остановился, пока не умял треть припасов. Уже лучше... и всякое дерьмо в голову перестало лезть. Воистину желудок у мужиков прямо связан с мозгами...

С насыщением пришло почти благостное настроение. Порылся в вещах и выудил мешок с запасным бельем и одеждой. Сразу зазудело немытое тело и я обнаружил, что содрать с себя винтажные, приличествующее эпохе одежды не самое простое дело.

Снял пояс с оружием, стянул котту через голову, как подсказала память балахон назывался коттой. Панцирь-то и остальное железо, снять оказалось просто, расстегнул замки и пряжки и отложил в сторону.

А вот дальше... дубы услышали много нелестного про средневековых модельеров... сука, ну как можно изобрести штаны из трех... вру, гульфик забыл, четырех частей... сука, где вы Сен-Лораны и Гуччи...

Не знаю что мне больше помогло: маты или дикое желание помыться, но повозившись я разделся и полез в ручей с ужасом понимая, что рано или поздно мне придется одеваться.

Ни мыла, не мочалок и тем более шампуней, в припасах я не обнаружил и просто набрав глины пополам с песком выдраил себя до скрипа, периодически оглашая лес дикими волями от холода. Водичка оказалась самая что не на есть ледяная. Жеребец пощипывал травку, всхрапывая и удивленно косился на внезапно двинувшегося хозяина. Судя по его глазам прежний обитатель моего тела подобными вещами не заморачивался.

Ледяная вода и чистота полностью привели меня в сознание. Как мог осмотрел свое новое тело...

Весьма, весьма... ноги конечно слегка... вернее благородно, так правильней будет, кривоваты. А вот плечевой пояс и руки прямо бугрятся сухими мускулами, хоть на подиум иди. Ростом я получается сейчас поменьше буду, где-то сантиметров под сто шестьдесят пять, против моих ста девяносто... да и хрен с ним не важно, главное естество есть и не маленькое.

Оп-па... а пацанчик и повоевать успел. На плече грубо зарубцевавшийся шрам, на предплечье целых два... и на ноге заросшая дырка, как будто грубо выдирали... ну да, явно не пулевое, стрелу скорее всего и выдирали...

Размялся согреваясь и остался полностью доволен своей оболочкой. Взял эспаду и проделал несколько мулине в три темпа... а вот это совсем никуда... даже совсем печально. Скорости никакой, тело приказам мозга слушается с опозданием... нет, все мои знания и умения остались при мне, вот тело... тело не мое. Да и эспада... ну как можно фехтовать такой железякой?

Я как-то был приглашен в клуб исторического фехтования, где парни на энтузиазме разучивали приемы по копиям трудов древних мастеров. Пригласил меня Степка, сын моего давнего приятеля Дениса, у молодежи мало что получалось не смотря на желание и литературу. Провозился с ними и с самим собой пару месяцев, да и потом периодически заглядывал... затянуло дело. Так вот. Современная школа отличается от средневековой как небо и земля. Нет, основа та же, но одно дело махать тяжеленной эспадой, больше похожей на меч, а совсем другое легкой как пушинкой современной саблей. Да и скорее всего местные бретеры такого понятия как правила спортивного фехтования просто не знают и не надо придерживаться дорожки и отступать после каждого удара.

Но... парень похоже этой самой железякой махал с детства, так что все не так критично. При необходимости, а она будет, убежден наверняка, наверстаю.

Обсох и лес перепугала очередная порция матов. Пока завязал все эти шнурки и застегнул все гребанные пряжки нервы опять оказались на пределе.

Не факт что все сделал в правильной последовательности... но вроде получилось, да и память тела помогла. Хозяин умел, мне его умения и достались. Вот только память прорывалась кусками и не по порядку. По ругательствам извергаемым из моей глотки вперемежку с родными, русскими, я понял что хозяин был французом... или испанцем... хрен его знает, но скорее всего французом. Как звучит слово дерьмо по языке лягушатников я знаю. Значит во Франции... и это хорошо. Испания у меня ассоциировалась со страшным словом 'инквизиция' и кострами. Книга про Тиля Уленшпигеля, наряду с 'Тремя мушкетерами', в детстве настольной была... собственно говоря тогда и увлекся фехтованием благодаря именно им...

Пора посмотреть что у меня кроме денег и жратвы еще есть. В лесу еще было достаточно светло и я начал наводить ревизию...

В отдельном мешке, оказались некоторые дополняющие приблуды к доспехам. Облегченная кольчуга*, пластинчатые наплечники*, наручи*, латные перчатки*, горжет*, стеганный поддоспешник* и все... то есть совсем не полный комплект доспехов. Там еще в комплекте должно быть еще хренова туча всего. Всякие там сабатоны,* набедренники*... а щит? Ага есть, приторочен к седлу. Небольшой с червленым львом на серебряном поле, кажется такие тарч* называют. Доспехи довольно тонкой работы, с золотой и серебряной насечкой, из одного комплекта и явно не парадные, боевые. Экипировка только до пояса, все что одевается на нижнюю часть тела отсутствует. Стоп... а это что? Я примерил к фигуре белый балахон с вышитым посередине гербом... ага, котта называется. Поверх доспехов надевается. Вот и все...

Где же ты посеял все остальное железо паренек? Где в конце-концов мое рыцарское копье и мой оруженосец.? Все где-то ...

Так... стоп... а какого хрена ты валялся здесь без сознания и ободранным лбом?

Огляделся и все стало на свои места. В зарослях проломана целая просека... да, получается на полном ходу вылетел из седла и двинулся башкой об массивный узловатый корень... вон рядом с ним и берет валялся. А вот куда, и главное от кого я так спешил...

Негодующее ржание отвлекло меня от раздумий... вот я лошара... это тебе не свою 'Витару' в гараж поставить.

-Сейчас Роденушка, сейчас... — потрепал жеребца по холке и немного поматерившись расседлал. С эти делом я знаком, все-таки казацкого роду, все каникулы в детстве на Кубани в станице проводил и с дедом в ночное ездил. Принцип тот же... только все маленько архаично и с лишними наворотами. Обтер жеребца пучком травы и накрыл легкой попоной которая тоже нашлась среди вещей. А коник знатный, рослый, очень массивный, не першерон, но около того, с крутой шеей, длинной гривой и сильными длинными ногами... вроде такие и должны быть у рыцарей, а порода называется андалузской... Ну андалузец, так андалузец...

-Красавец ты мой... — поискал, но не нашел не овса, ни ячменя... а должны они вообще быть... вроде должны. Ладно, утро вечера мудренее. Отрезал краюху хлеба, чуть присыпал крупной серой солью и скормил коню. Завтра будем отсюда куда нибудь выбираться, а пока только вот так и травка с листиками. Затем стреножил жеребца и полез дальше разбираться с имуществом.

С оружием оказалось получше, вернее обильнее...

В кобуре при седле нашел арбалет. Самый настоящий арбалет, не большой и не маленький. Средний. С петлей куда ногой упираются когда руками взводят и маленьким воротом к нему, — это значит механизированный взвод. Солидная изящная работа. По дереву костяные резные накладки, все металлические части с гравировкой. Тул* с двумя десятками коротких толстых болтов тоже нашелся.

Конечно пулемету, я бы больше обрадовался, но с поправкой на эпоху, это равноценное оружие. Так что радуемся тому, что есть. Попробовал взвести руками, без ворота... и взвел, и второй раз подряд взведу, а вот третий не получится, тугой до невозможности, да и ладно, как говорил тот же Иваныч, чем туже, тем приятней. Вложил болт, прицелился в дерево и нажал на спуск. Тренькнул механизм и стрела с гулким стуком вонзилась в ствол. Подошел посмотреть... ого, сантиметров на шесть-семь влезла. Хрен вытащишь, правду писали, что на близком расстоянии большинство доспехов пробивали... да что же такое... ладно, пускай торчит.

Вытянул из ножен прикрепленных к седлу тяжеленный и длинный обоюдоострый меч. Жуткое оружие. Таким, можно на скаку вражину пополам развалить и меч называется бастард*, это я и сам знаю, потому, что крепится не к хозяину, а к коню, а это что за мессер...

Стилет... нет, мизирекорд*, длинный сантиметров тридцать пять, четырёхгранный клинок с крестообразной гардой и ручкой обтянутой потертой кожей... боевое оружие. Побежденных добивать. Ну что же, что старому хозяину этого тела было необходимо, пригодится и мне. Хотя совершенно не понимаю как я это буду делать. Вот не разу я еще никого не зарезал. Что еще...

Обоюдоострый кинжал похожий на меч в миниатюре. Этот уже украшен побогаче, ручка из желтой кости, золотая насечка, навершие рукоятки золотое, усыпанное мелкими сколами рубинов, гарда тоже... скорее всего парадная штука, вон ножны какие авантажные, но клинок у кинжала заточен на славу, если пырнешь мало никому не покажется... стоп, это что за ерунда?

В сумке торчал арбалетный болт*. Не мой, у моего наконечник не такой и оперение красное. А тут черное, а вот и второй в подбивке седла застрял.

Вот оно что... а за парнем-то гнались и палили из арбалетов. По наитию осмотрел заднюю пластину кирасы. Ага, неглубокая четырехгранная вмятина, в районе поясницы. Как раз по форме наконечника арбалетного болта. Вот почему он несся куда глаза глядят... ой... не вляпался ли я в какую-то межродовую вражду или еще чего похуже. Млядь, я же не знаю, — ни года, не даже века... может тут война во всю идет... какая там... во, столетняя или Белой и Красной Розы... может тут неподалеку Жанка, которая д'Арк, с войском лихачит... ой мля... канать надо, канать...

-Тьфу, придурок, — в сердцах обругал сам себя. — Куда? Сиди ровно на попе и не рыпайся. Вон стемнело уже, спать ложись...

Для ободрения и улучшения настроения, выхлебал половину вина, положил рядом с собой заряженный арбалет и остальные колющие и режущие, под голову примостил седло, закутался в плащ и улегся засыпая на ходу. Винцо и нервное напряжение свою роль сыграли...

-Ну а че... может я принц какой наследный... или царевич какой... ага, спи царственный придурок, по принцам из арбалетов не пуляют... или пуляют... все хватит. Засыпаю... завтра, все завтра... — мысли путались, чувствовал себя дико уставшим и разбитым... ага не каждый день в средневековую хрень закидывает. Но, радовало то, что особо удрученным и очумевшим я себя уже не ощущал. — Твою же мать... а мне кажется вся эта история начинает нравится...

* 'Наплечник' — элемент доспеха, представлявший собой куполообразно выгнутую стальную пластину, прикрывавшую плечо, либо несколько таких пластин, скрепленных между собой.

* 'Латные перчатки' -элемент доспеха, защита кисти. Представляет собой кожаную перчатку обшитую комбинацией стальных полос. Является элементом готического доспеха.

* 'Наручи' — часть доспехов, защищающая руки от локтя до кисти.

* 'Горжет' — стальной воротник для защиты шеи и горла. Горжет был частью старинных доспехов и предназначался для защиты от мечей и других видов холодного оружия. Большинство средневековых горжетов были простыми щитками для защиты шеи, которые носили под нагрудником и наспинником. Эти пластины поддерживали вес носимой на них брони и зачастую были оборудованы ремнями для крепления других частей доспеха.

* 'Дага' — До 1400 года даги были в большей степени оружием простолюдинов. Но уже в XV веке они становятся оружием рыцарей, в частности, использовались в Битве при Азенкуре в 1415 году. В XV и первой половине XVI века законодателями моды в фехтовании считались испанцы. Клинки толедских мастеров и широкое распространение дуэлей привело к появлению стиля Эспада и дага ( espada y daga), когда шпага в правой руке использовалась для атаки, а дага в левой руке для отражения ударов противника. В связи с этим наиважнейшей частью даги является гарда, на которую приходятся основные удары клинка противника. Кроме оружия ближнего боя дага использовалась как кинжал для удара милосердия — последнего удара, наносимого смертельно раненому, но еще живому противнику. Дага имеет вид короткой, не превышающей в длину 50-60 см, колюще-режущей шпаги с узким клинком и усиленной гардой. Клинок имеет плоскую, шириной от полутора до двух с половиной сантиметров, или четырёхгранную, с шириной грани, равной 1 см, форму. Эфес даги имеет широкую гарду. Гарды могут быть в виде чаши или в виде дужек. Даги могли иметь различные ловчие устройства, например, между рукоятью и клинком вставлялась пластина с изогнутыми к острию концами. Она предназначалась для перехвата конца шпаги противника либо могла быть ловушкой для вражеского клинка.

* 'Протазан' — колющее древковое холодное оружие, разновидность копья. Имеет длинный, широкий и плоский металлический наконечник, насаженный на длинное (2,5 м и более) древко.

* 'Кольчуга панцирного плетения' — кольчуга изготовленная из рубленых из листа плоских, а не свёрнутых из проволоки колец. В большинстве кольчуг кольца сваривались или заклёпывались. Иногда часть колец была заклёпана, а часть — просто вырублена из листа, что упрощало и удешевляло производство.

* 'Тарч' — название щитов, применяемых в европейской армии с XIII по XVI век. Это выгнутые щиты различной формы, обычно имевшие "локтевое" крепление, один ремень надевался на предплечье, а второй зажимался в ладони. На правой стороне иногда делался вырез, предназначенный для фиксации копья.

* 'Бастард' (применительно к людям) — незаконнорождённое (внебрачное) дитя.

В средневековой геральдике внебрачные дети дворян, как правило, получали герб с левой перевязью

* 'Бастард' (оружие) — 'полуторный меч', 'длинный меч' или 'боевой меч' — средневековый западноевропейский меч. Из некоторых источников следует что названием обязан тем, что крепился не к поясу владельца, а к седлу лошади.

* 'Тул' — футляр, сумка для стрел, колчан.

* 'Арбалет' — это латинское слово, которое состоит из двух частей: "arcus" — лук и "ballista" — катапульта. Это оружие , сочетающее в себе свойства лука и баллисты, было весьма популярным в средние века. Для осад замков и городов использовались огромные баллисты, способные вести обстрел противника "стрелами" из стволов деревьев и валунами. И, конечно, были небольшие модели арбалетов для ручной стрельбы.

* 'Арбалетный болт' — стрела для арбалета. Тяжелее, толще и короче обычной стрелы. Встречались болты полностью изготовленные из металла. Имеет гораздо большую пробивную способность чем обычная стрела. В сечении наконечники болтов квадратные (отсюда и названия quarrel и carreau — от французского 'квадрат'), ромбические или реже треугольные или круглые. Имелась и тенденция замены остроугольной формы на ромбическую, так как первые лучше пробивали кольчугу, а вторые — пластинчатый доспех, который всё более доминировал с XIV в. В отличие от Руси, в Западной Европе широко применялись и зажигательные болты. Они снабжались наконечниками с двумя или одним острыми шипами, чтобы цеплялись за крыши домов, а не падали на землю.

* 'Мизерикорд' -( misericorde — 'милосердие, пощада') — кинжал с узким трёхгранным либо ромбовидным сечением клинка для проникновения между сочленениями рыцарских доспехов.

Кинжал милосердия использовался для добивания поверженного противника, иными словами — для быстрого избавления его от смертных мук и агонии, либо для убийства противника, бесполезного с точки зрения выкупа. Появился в Западной Европе в XII веке и представлял собою кинжал с узким 3-4-хгранным клинком длиной 20-40 см.

2. Глава.

Ночь прошла беспокойно. Ближе к утру стало сыро и холодно, вся трава покрылась росой, да и всю ночь в лесу что-то ухало, скрипело и подвывало пугая Родена, да и меня тоже, заставляя при каждом шорохе просыпаться и хвататься за арбалет.

Окончательно проснулся едва рассвело и к своему удивлению обнаружил, что хорошо отдохнул и выспался. Что за хрень? Последний пяток лет я по утрам кроме головной боли ничего не чувствовал... мда... трудно привыкнуть , что ты разом помолодел лет этак на двадцать пять... помолодел... естество дыбилось с дикой интенсивностью, грозя порвать чертовы колготки. Ниче... придет время попробуем и местный слабый пол. Конечно если... если они не воняют аки звери лесные... знаете, историки на этот момент намекали вполне определенно.

Оправился, умылся и полез в сумки за припасами, есть хотелось просто зверски. Подмел половину оставшейся еды, но вина не трогал, просто попил восхитительной родниковой воды. Сразу захотелось повалятся на травке и послушать птичек, но пересилил себя и занялся делом.

Окончательно разобрал оставшиеся вещи, нашел четыре подковы с ухналями, набор оселков для заточки оружия, бутылочку льняного масла, тоже за оружием ухаживать и походный мужской туалетный несессер. Мда... собственно бритву с костяной ручкой странной формы, флакон зеленого стекла с какой-то пахнувшей ромашкой эмульсией и дико архаичной конструкции ножницы больше похожие на прибор для стрижки овец. U— образная пластина, концы которой, в свою очередь еще развернули остриями друг к другу и заточили. Да и позолотили еще для авантажности... техника на грани фантастики мля... но с грехом пополам режут. Завершало комплектацию набора полированное небольшое серебрянное зеркало. Всласть насмотрелся на свое новое лицо, затем шипя и чертыхаясь побрился и подровнял небольшую бородку... сука никогда в жизни не носил, а вот на тебе, в наследство досталось. Ладно... сбривать пока не буду, может пригодится.

Нашлась даже аптечка, в средневековом варианте конечно: завернутый в холстину спутанный пучок ниток... ага корпия* называется. Несколько рулонов льняной ткани... мля бинты... сука, все в мусоре... как они здесь выживали? Пара небольших глиняных горшочков... горлышки затянуты вощеной бумагой. В одном густая, почти черная остро пахнущая мазь, во втором мазь желтая, пахнет вроде аммиаком... сука, знать бы еще когда какую применять. Вспомнился целебный бальзам матушки Д'Артаньяна... ага это тоже что-то похожее... стоп, стоп... вот что-то и проясняется...

Д'Артаньян-то в Менг приехал в берете, за что и был освистан и оплеван... все уже носили шляпы... значит, я не во времена Ришелье, а значительно раньше, к тому же огнестрельным оружием и не пахнет... мда, глубокомысленный вывод... значит время действия ближе к события описываемым в 'Графине де Монсоро'... хотя там уже аркебузы изобрели... черт его знает, не получается из меня аналитика, не хрен и пытаться.

Вокруг природа поражала благолепием, громадные дубы перемежались молодой порослью, воздух кажется нектаром, серебряным звоном журчит ручей, прыгают по веткам и чирикают разноцветные птички... парадиз одним словом.

Парадиз — парадизом, а определятся надо. ..

Открыл небольшую кожаную сумку... и даже присвистнул. В ней оказался письменный набор: бронзовая чернильница, пучок перьев, нож для их очинки и завернутая в ткань небольшая книга в кожаном переплете с бронзовыми застежками.

Вот даже как, а у нас в книгах средневековых дворян сплошь неграмотными обзывают. Открыл и понял, что понимаю затейливые завитушки. Оперся спиной на седло, нашел последнюю запись и начал читать...

'... отец ,милостью божьей конте Жан V Д'Арманьяк повелевает мне ехать в Арагон к рею Хуану просить милости и заступничества от хулителя и угнетателя свобод дворянства богомерзкого руа франков Людовика ХI. Волею божьею мы остались без союзников и осаждены в славном городе Лектуре, последнем оплоте свобод и прав истинных поборников дворянских свобод. Войско слуги оного Людовика, кардинала Жиля Жоффруа устраивает приступы и всячески наносит урон защитникам и нашим приверженцам.

Видит бог, что я с большей охотой с мечом в руке отражал бы приступы, однако повинуюсь воле отца. Сегодня вечером в сопровождении оруженосца своего и двух копий кабальеро я попытаюсь выскользнуть из Лектура...'

-Твою же кобылу в трещину... — только и смог сказать прочитав эти строки, потянулся к бурдюку с вином, сделал глоток и опять углубился в чтение.

Оторвался от книги только когда разобрал последнее слово...

Это был дневник Жана де лавардан и Рокебрен, сына Жана Пятого, конте д'Арманьяк ... твою же... это что... я Жан? Веселенькое имя... твою мать. С досады метнул кинжал в дерево, а потом еще полчаса бегал по поляне оглашая лес матами и рубя кусты эспадой.

... сука, это западло, это галимая подстава... нафуя же так глумится над заслуженным тренером страны, дважды чемпионом мира, чемпионом олимпийских игр и просто хорошим человеком. То есть, на до мной. За что? Мало загнать в средние века так еще и в тело...

Наконец выдохся, угомонился и постарался проанализировать информацию... все равно все уже случилось и надо поблагодарить неизвестных шутников за то, что я оказался в теле этого... даже не знаю как его назвать, а не к примеру в теле неандертальца.

Жан V, конте Д'Арманьяк, папаша мой, судя по дневнику личностью был гм... слегка эпатажной, до такой степени эпатажной, что его умудрились при жизни дважды отлучить от церкви и сейчас он сидит в городе Лектуре, осажденном войсками руа франков, которому он намеренно ставил палки в колеса не один десяток лет, а я собственно из города свалил направляясь с поручением отца в Арагон за помощью. А сегодня... получается четвертое мая 1473 года. Господи... это же почти семьсот лет, назад... тьфу ты, вперед. Твою же мать, никак не могу воспринять время в котором я очутился...

Но все это семечки... самая прелесть в том, что я бастард, мало того выблядок незаконнорожденный, так еще незаконнорожденный в особо извращённой форме. Папаша Жан V, а мамаша моя... мамаша моя Изабелла, есть родная сестра этого самого Жана. То есть я граф, виконт и много чего еще там... и одновременно никто... бастард в кубе, одним словом. По нынешним временам это жуткий коктейль...

Учитывая, что я автоматом стал врагом этого самого Людовика, коктейль получается смертельно ядовитый. В дневнике не указывалось конкретно, что папаша и руа... непонятно, какой руа... если Людовик, то значит король... ладно пока не важно... так вот, то что эти товарищи конкретно не поделили описано крайне замысловато, сплошной бред насчет ущемленных прав, но очевидно все серьезно. А как с врагами в подобные времена расправлялись всем известно...

-Не хочу в Бастилию... не хочу на плаху... — невольно в голос заорал я. Действительно не хочу... нет это я точно брежу, вот сейчас полезу в сумку ,найду мобилу, позвоню Иванычу и он меня отсюда увезет к таким милым, симпатичным и щедрым шейхам. В отчаянии полез в сумку, но мобилу не нашел...

В сумке лежали в кожаных тубусах несколько грамот которыми папаша подтверждал право наследования мною поместий и разных земель.

Да... как не хотелось , с головой у меня все в порядке. Я даже осознаю, что если папашку грохнут, грош цена этим всем бумагам. В дневнике неоднократно намекалось.

Как же все-таки я хочу свихнутся... господи помоги!!! Обязуюсь стать образцовым семьянином, перестать бухать и тягаться по девкам... даже назад с Людкой сойдусь, только помоги, верни меня обратно. Сделаю из арабов чемпионов мира...

Не помог... я так и остался сидеть в дурацких суконных двухцветных колготках. Да, одна штанина одного цвета, вторая другого.

Рука сама потянулась к бурдюку и несколько добрых глотков вина постепенно привели хаотичный поток мыслей к некой логической направленности. Выход есть и я его найду.

Если старый греховодник, то есть папенька мой, считает что рей Арагона может помочь, то значит так и есть. Недвусмысленно намекается, что сей Хуан, и еще несколько царственных товарищей из Бургундии и Гиени, явно не друзья Людовику. То есть: враг моего врага — мой друг. К тому же дворяне Гаскони, а я черт возьми получаюсь гасконец, поддерживают папашу. Не все, но многие. Король попросту говоря собирается урезать дворянские вольности, и сделать из нашего края свою вотчину... сами понимаете, гордые гасконцы мягко говоря, не совсем согласны с этими инициативами.

Напрашиваются следующие выводы, срочно мчать в Арагон с письмом... ага... вот оно и письмо, запечатанный восковыми печатями тубус... и вести подмогу. Бить Людовика в хвост и гриву отстаивая гасконские вольности.

А фули нам гасконцам... принадлежность к столь прославленной национальности льстит нешуточно, даже некая лихость в мыслях появилась.

И почему я не выбрал на жизненном поприще стезю историка, то вот сейчас бы знал заранее чем эта катавасия закончится. Ан нет, не хрена я не историк поэтому гадание на кофейной гуще получается... авантюризм чистой воды. Но как не суди, без авантюризма из этой истории не выпутаться.

Значит, что... сбежал я из Лектура вчера. Город, судя по записи Жана... тьфу ты... моей же записи хорошо укреплен, силы в нем значительные и может продержаться еще долго. Собственно и держится он уже три месяца... а сколько мне переть до Арагона? И вообще где я сейчас нахожусь... преемник то мой никакой картой не озаботился...

Ладно, пора собираться и куда нибудь выбираться, деньги есть, язык понимаю, внешность благородная, натура русская, значится все шансы на успех налицо. Безопаснее конечно со свитой, но нету. Вчера очевидно все пали прикрывая мой отход. Вечная вам память...

Уложил все вещи обратно, из доспехов одел только кольчугу и поверх нее кирасу, хватит пока, потом оседлал Родена.

-Ну что Жан Жанович д'Арманьяк, голова боится, а руки делают, пора и делом заняться... дранг нах Арагон, едрит ее в качель... — запрыгнул в седло, повертел булками умащивая седалище, заломил лихо берет и слегка тронул шпорами жеребца. — Поехали родной...

Роден сам выбрал направление и неспешно потрусил в просвет между зарослями. Скотина умная... куда-то да вывезет, а я пока крутил головой по сторонам рассматривая средневековый лес. Лепота... воздух чистейший, даже голова кружится, живности море. Куропатки, фазаны, даже небольшое стадо косуль мелькнуло. Представляю какая здесь рыбалка. Природу активно засирать начнут только через несколько столетий. Ну ниче... это даже просто отлично. Еще один положительный момент в моем перевоплощении. Всякими ГМО и прочими гадостями травится не буду.

Вот даже не знаю как считать... повезло мне или нет? Это с какой стороны посмотреть.

С одной стороны, полная жопа: ни медицины, ни цивилизации, воюют все против всех. Того и гляди на ровном месте борзый дворянчик протазаном* по башке пригладит, или церковники во благо господа спалят за неосторожное слово. Хотя мне кто-то говорил, просто так они никогда не сжигали и даже когда палили Сайлемских ведьм основания на то имели железобетонные. А еще чума, холера и всякие там проказы... это тоже не шутка. Добавим личную вражду с королем... или руа... один черт неприятно...

Так вот... плохо это все? Не знаю... скорее не просто плохо а хреново.

А с другой стороны. Вселился в тело молодого парня... стоп. Не с той стороны начал.

В двадцать первом веке, я концы отбросил однозначно. А здесь ожил, значит получил шансы прожить еще одну жизнь... и мне кажется один этот момент перевешивает все вышеприведенные аргументы. Вспомни Саня... тьфу ты... Жан, как ты зачитывался по малолетству дядюшкой Дюма и Вальтером Скоттом. О подвигах мечтал, приключениях. Сражаться за свою даму сердца хотел, сублимируя детские эротически фантазии. Вот те... пожалуйста. Наслаждайся. Чувствую приключений на мою пятую точку приготовлено вагон и малая тележка.

Как я и говорил все просто архихреново, но как ни странно это звучит, наряду с диким страхом прослеживается мой интерес ко всему этому. То есть своими уже ничему не удивляющимися циничными сорокапятилетними мозгами осознаю, что хочу этой жизни попробовать. Очень боюсь, но хочу. Да, тысяча чертей, хочу!

Хочу увидеть Париж, прогуляться по монастырю кармелиток, где Д'Артаньян пырялся с гвардейцами. Станцевать на приеме в Лувре. Хочу завалить какую нибудь герцогиню де Шеврез и отодрать ее со всей юношеской пылкостью предварительно проткнув пару кавалеров на дуэли... стоп, стоп Жан Жанович, это тебя уже не туда понесло... кавалеры сами тебя могут проткнуть, а герцогиня согласно бытующему у современников мнению должна вонять аки зверь лесной. А в Лувре дамы и кавалеры срут за портьерами...

-Да я такой... все могу опошлить... — сообщил я любопытной сойке уставившейся на меня с дерева. — И опошлю. И нечего боятся. В своем мире я уже помер, то есть здесь живу авансом, так что давай друг родной учитывай свои жизненные ошибки и начинай жизнь с чистого листа. И плевать мне с высокой горы, что я необразованный неуч и не знаю рецепт пороха. Обойдусь. Органичнее вольюсь в местное общество, за своего сойду.

Не скажу что настроение было особо боевое, скорее всего совсем наоборот. Но как-то всегда по жизни у меня получалось находить хорошие моменты даже в самых пакостных случаях. Надеюсь и сейчас получится.

Роден неспешно трусил среди деревьев умудряясь на ходу обрывать молодые листочки с веток. А я наслаждаясь природой, неспешно, уже без паники обдумывал свои дальнейшие действия.

Насколько я понимаю, надеяться на чудо которое меня вернет назад в Москву не стоит. Все окончательно и обжалованию не подлежит... да и не у кого обжаловать. Остается только как можно быстрее вливаться в местную жизнь и постараться выжить. Что является очень и очень трудной задачей. По скудным сведениям из дневника моего преемника все в реальности совсем не так как я думал. В моем понятии в средневековье была такая страна как Франция... а оказывается совсем не так. Есть куча самостоятельных территорий которые соединятся в одну страну не спешат и даже открыто не желают. Нормандии, Бургундии, Аквитании, Гиени, Гаскони... и живут там совсем не французы. И есть руа франков Луи ХI, который все эти территории хочет заграбастать под свою власть и объединить в одну страну. Как на мой взгляд задача исторически необходимая если опускать истинные причины движущие этим самым руа. И недаром его здесь недруги называют Луи Паук.

Определенных успехов на этом поприще данный товарищ добился. К примеру моего папеньку загнал за облака... стоп, стоп... какая историческая необходимость? Плевал я на нее с высокой колокольни. Совсем забываю кто я теперь. В жопу этого мироеда. Враг он мне сейчас и точка. Значит надо уцелеть и при этом нанести как можно больше ему урона и неприятностей, в идеальном варианте совсем со свету сжить. Угнетатель дворянских свобод... на шпагу волка...

Стоп... это кто сейчас во мне говорит?

Жан Жанович бастард Д'Арманьяк, виконт де Лавардан и Рокебрен или Александр Вячеславович Лемешев, тренер сборной России по сабле.

Да вот хрен его знает... Александру Вячеславовичу наплевать с высокой башни на Луи Паука, ему бы выжить и все.

А вот Жану Жановичу совсем наоборот... у него от со смертиею папеньки начнется самое настоящее скатывание в низы если что не похуже. И ненавидит он оного Луи всеми фибрами своей души...

Вот и получается что во мне как-то начинают уживаться два очень разных человека... конечно хочется верить, что Александра Лемешева во мне больше... конечно больше. Во всяком случае пока я себя ощущаю именно им.

Задачки у меня... на ходу вынул из сумки бурдюк и сделал еще пару глотков. Для пущего успокоения и плавности мыслей.

Огляделся по сторонам. Лес... признаков людей и всяких построек пока не наблюдается. Вот и ладно... не готов я пока общаться. Еды еще на день хватит, если что дичину какую нибудь завалю... а это что?

Коняка вывезла меня к развалинам совсем древней часовенки. Настолько древней, что она полностью заросла кустарником и совсем развалилась. Да и не часовенка это скорей всего, а храм языческий... ебтыть...

Из кустов вынесся с громадной дубиной наперевес, заросший до бровей здоровяк в грязной хламиде и босиком. Я в ошеломлении смотрел как он с ревом заносит дубину успев только схватится за шпагу, как вдруг Роден став на дыбы заехал ему копытами в грудь.

Мужик выронив палку сложился и улетел в кусты.

-Да что за на... — я наконец выдрал клятый клинок из ножен, вот никак не хотел он вылазить и спрыгнув с коня направился к кустам, куда так бесславно закинуло непонятного мужика.

-Ты живой дурачек?

В ответ донеслись тихие хрипы бормотание и шуршание.

-Ты смотри... живой, — удивился я и швырнул в направлении звуков кусок камня. — Вылазь придурок, а то уши обрежу.

-Милости прошу господин... — донеслось из кустов, но никто так и не показался.

-Явись пред моими глазами смерд, не заставляй предать тебя смерти ужасной, но справедливой... — неожиданно выпалил я и оторопел. Это не я сказал... вернее я... да не тот...

Не знаю что подействовало, но мужик выполз на карачках и с низкого старта вдруг бросился на меня... и опять безрезультатно. На полпути перецепился об корень и грохнулся головой об валун. На этот раз он приложился качественно, аж гул по лесу пошел и замер без движения.

Во дает...

Взял под уздцы Родена собиравшегося совсем затоптать неприятеля... воистину боевой коняка и чуток погладив его по морде привязал к дереву. Так он совсем моего языка изведет и лишит возможности хотя бы определится где я нахожусь.

Подошел поближе и ткнул бесчувственное тело носком ботфорта... живой собака, что и странно... по идеи его еще Роден должен был прибить.

Мужик непереносимо вонял смесью гари от костра и пота, хламида на нем практически сгнила и пестрила прорехами. Косматые волосы и борода полностью закрывали лицо, но тело, хоть и истощенное, поражало своими размерами, вернее габаритами. Мужик был неимоверно широк в кости и могуч. Ростом чуть выше меня , но шире почти вдвое.

-Вот и язык нарисовался... — отворачивая лицо от смрада спеленал разбойника путами для коня. Вот так... кажется надежно. Оглянулся на жеребца. Роден по своему возмущался, фыркал, недовольный тем, что я использовал его имущество на столь непотребные цели. Или хотел добить бедолагу... это я уже не знаю. Одно ясно если не он, получил бы я дубиной однозначно. Надо срочно тренироваться вытаскивать эспаду из ножен...

-У-ууу... — замычал мужик и открыл глаза.

-Ты что это собака разбойничать вздумал? А? На виселицу захотел? — поинтересовался я у разбойника подавляя желание просто взять и перерезать ему глотку. Опять Жан Жанович во мне прорывается.

-Милости прошу благородный господин... — опять забасил мужик стараясь незаметно для меня попробовать веревки на прочность.

Не... ну смотри какой хам... приставил к его горлу клинок даги и как можно спокойнее поинтересовался:

-Назови мне хоть одну причину по которой я не должен тебя прирезать собака?

Мужик не произнес не слова, только угрюмо зыркал глазами по сторонам.

-Как тебя зовут? Кто твой хозяин?

-Я свободный! — с вызовом буркнул разбойник. — Я Уильям Логан, из Ланарка.

-Это где?

-В Шотландии...

-А что здесь делаешь? Воевал бы на родине с бриттами. Или проще на путников нападать?

Шотландец от возмущения даже рыкнул и отвернул бородатую морду.

Мда... кажется больное место задел... по фильмам я знал что не дружат они с бриттами. И кажется совсем недавно, а может и прямо сейчас хлестаются с ними не на шутку.

-Что рычишь борода? Вот что мне с тобой делать?

-Убей... мне все равно...

-Так не бывает... — я пощекотал кончиком клинка его за подбородок. — Почему скрываешься в лесу? В розыске? Вина на тебе есть?

-Вины нет. Розыск есть... — буркнул мужик.

-Розыск без вины не бывает. Ладно... рассказывай. Обещаю, если есть на тебе преступление какое, сам решу судьбу твою. Выдавать не буду. Говори, а то я найду способ развязать тебе язык.

-Зачем оно тебе кабальеро? Я в твоей власти, делай что должно и покончим с лишними разговорами.

-Вот даже так... — я пристально посмотрел шотландцу в глаза. Как на моем месте поступил бы Жан Жанович сомнений нет. Глотку от уха до уха и все дела. Он же дворянин... кабальеро... странно, причем здесь кабальеро... вроде во Франции нахожусь, рыцарь по крайне мере привычнее звучит. Ладно со временем разберусь, дело совсем не в этом. Дело в том что я дворянчик средневековый только с виду, ну и чуть-чуть натуры проскакивает, а в остальном вполне цивилизованный человек двадцать первого века и просто так резать глотки немного претит. Конечно можно съехать на обстоятельства, внедрение в образ и запросто прирезать этого бедолагу и даже очень подмывает это сделать... но не буду...

-Сколько не ел?

Мужик изумленно уставился на меня и промолчал. Ага... видно здорово я из образа благородного кабальеро выбиваюсь...

-Понятно... долго. Клянись святой девой Марией, что не будешь пытаться убежать когда я тебе развяжу руки.

-Клянусь Девой Богородицей, что не буду чинить вреда тебе кабальеро и не буду убегать, — недоверчиво смотря на меня пообещал шотландец и протянул руки.

-Смотри... — я развязал путы. — Сиди здесь без движения я сейчас.

Вытащил из сумки еду и на большой ломоть хлеба положил кусок мяса. Прихватил бурдюк с вином и вернулся к пленнику.

-Ешь... — сунул хлеб в руки шотландцу и присел в стороне на валун который он минутами ранее безуспешно пытался расколоть головой. Бурдюк с вином оставил себе: своими губами к горлышку он прикоснется только через мой труп. Смердит же как падаль.

Уильям с едва сдерживаемым рычанием набросился на еду уничтожив хлеб с мясом мгновенно.

-Руки ладошками сложи... — налил ему вина. — Перекусил? Больше тебе пока нельзя. Рассказывай давай... ты не понял? Живее, а то скоро мое терпение закончится.

-Спрашивай благородный кабальеро, все тебе расскажу, — Уильям выковырял из бороды последние крошки и отправил их в рот. — Только я тебя бастард д'Арманьяк не понимаю. Зачем оно тебе?

-Откуда ты меня знаешь?— попытался я скрыть свое изумление. Получается, что Жан Жаныч был известный персонаж или... или я не хрена не разбираюсь в Средневековье, что скорее всего.

-Твой щит кабальеро, — пленник показал рукой. — Герб д'Арманьяк, полоса бастарда. Тебя же я не знаю.

-Ты обладаешь познаниями неведомыми для смерда. Берегись если ты врешь... — я позволил выпятится в себе Жан Жановичу.

-Я же тебе говорил... я не смерд, — шотландец поморщился. — положение мое, воля злого рока и проклятие моего рода, преследующего нас со времен Брюса.

-Говори... — приказал я. Как все интересно... сейчас он окажется прынцем в изгнании. Средневековье ебтыть...

-Я из великого клана Логанов... — прокашлявшись начал Уильям. — Войны нашего клана, сподвижники Роберта I Брюса* законного короля Шотландии. Двое из нас сопровождали Черного Дугласа* когда он вез сердце короля в Святую Землю и погибли покрыв клан славой.

Мой предок был шерифом Ланарка, получил эти земли от самого Брюса и был повешен тираном Эдуардом Карнарвонским*... мужеложцем и содомитом, пусть горит его душа в аду...

-Это конечно все впечатляюще... — прервал я Логана. Плеснул ему еще вина в ладони и приказал. -Давай эти истории оставим на потом. Ближе к делу.

-Это же история нашего рода... — попытался возмутится шотландец, но увидев мое лицо поспешил продолжить. -Моя семья лэрды* входящие в клан Логанов...

-Что такое лэрд?

-Мы землевладельцы... ну... нетитулованные дворяне, — Уильям немного смутился. — Но лэрды тоже заседают в палате лордов в одном помещении...

-Короче!

-Нас прокляли и дела семьи покатились под гору. Жены перестали родить мальчиков, посевы не всходили, на скот напал падеж. Мужей наших поражало безумие, они стали предаваться непотребному...

-Ты меня уже достал...

-В общем, меня во искупление грехов рода отправили в монастырь...

-Так ты монах? — я расхохотался. Вот не никак не похож этот громила на монашка. Все что угодно, только не это.

-Был... — мрачно насупился Уильям. — Доминиканцем.

-И сбежал?

-Сбежал.

-Чего? Не по нраву епитимьи* и палка настоятеля? Девок непотребных захотелось? — ну от чего еще можно сбежать из монастыря, по мне, так только по этим причинам.

-Поспорил...

-Я тебя сейчас кинжалом ткну, rojai bistree... — последние слова у меня вырвались по русски и я невольно осекся... так и спалится можно.

-Меня перевели в аббатство Сан-Север во Францию переписчиком летописей, так как я грамоте учен, а так же рисовать обучен. А там я поспорил с настоятелем по поводу некоторых теологических определений Фомы Аквинского*.

-Убил? — догадался я.

-Нет... — тяжко вздохнул Уильям. — Связал и порол вервием... а что? Он поносил меня и сквернословил не признавая очевидные догматы.

-Ой, не могу... — я чуть не задохнулся от хохота. Это же надо... теологический диспут с насилием... ну красавчик. Отхохотав налил ему еще вина и дал хлеба. — Продолжай парень, ты мне уже нравишься.

-Закрыли в темницу на месяц, наложили епитимью. Обязали носить вериги семифунтовые и уязвлять плоть голодом и плетью... ну и сбежал я... пробирался по ночам до Арагона, хотел наняться воевать с маврами. По пути подрядился расписать базилику в соборе Святой Марии что в городе Оше...

-Кого на этот раз?

-Местного каноника... — признался Уильям. — Повадился собака ходить с девице Мари, дочери местного булочника... там и поспорили...

-Опять Фома Аквинский?

-Не-е... — заржал шотландец. — Достоинства оной девицы... схватила городская стража заключили в темницу, всплыл побег из монастыря, появились обвинения в ереси и колдовстве. В общем выломал решетку и бежал. Вот... теперь в этом лесу обретаюсь.

-Так откуда ты о моем гербе знаешь?

-Я все в геральдике знаю. Многие свитки и книги переписывал, в том числе и с перечислением именитых родов и их гербов.

Вот так... даже не знаю как назвать эту встречу. Чем-то этот громила даже мне симпатичен и даже может быть полезен...

-Так грешник... развязывай-ка себе ноги и пошли к воде.

-Зачем? — недоуменно уставился на меня шотландец.

-Зачем? Ты же смердишь аки зверь лесной, пошли человека из тебя будем делать. Да не бойся... топить не буду. И не вздумай брыкаться проткну...

Почему я так поступил? Все просто, помимо уверенности в том, что от этого громилы вреда для меня не последует, скорее всего.... к тому же мне нужен человек который разбирается в нюансах этого времени... спалюсь же... да и какой благородный рыцарь без оруженосца? Правильно, получается ущербный рыцарь или как тут говорят кабальеро.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

*'Роберт I Брюс' — король Шотландии (1306-1329), один из величайших шотландских монархов, организатор обороны страны в начальный период войны за независимость против Англии, основатель королевской династии Брюсов.

*'Эдуард III' — называемый также Эдуард Карнарвонский по месту его рождения в Уэльсе; (25 апреля 1284 — 21 сентября 1327) — английский король (с 1307 до своего низложения в январе 1327) из династии Плантагенетов, сын Эдуарда I. Унаследовав трон своего отца в возрасте неполных 23 лет, Эдуард II весьма неудачно вёл боевые действия против Шотландии, войсками которой руководил Роберт Брюс. Популярность короля также подрывала его приверженность к ненавистным народу фаворитам (как полагали, любовникам короля) — гасконцу Пирсу Гавестону, а затем английскому дворянину Хью Диспенсеру младшему. Его казнь красочно описал Морис Дрюон в своем романе 'Французская волчица'. Вкратце, просто засунули в зад раскаленную кочергу.

*'Черный Дуглас' — Джеймс Дуглас, шотландский полководец в период войны за независимость Шотландии. Сподвижник Роберта Брюса. Перед своей смертью Роберт Брюс в 1329 г. завещал своему другу и сподвижнику сэру Джеймсу свое сердце. С сердцем умершего короля Дуглас в начале 1330 г. отправился на Святую землю для погребения сердца, но оказавшись на территории испанского порта он присоединился к отряду крестоносцев Альфонса XI Кастильского и вступил в схватку с маврами, где героически погиб, обороняясь с небольшим отрядом от армии мусульман.

Преследуя войско неверных, Джеймс Дуглас, бросил шкатулку с сердцем в гущу врагов со словами 'Вперед, отважное сердце, как ты всегда хотело! Дуглас последует за тобой или умрет!' Отряд Дугласа отбил сердце короля, прорвав строй противников. Гибель Джеймса во время боевых действий за Тебу не позволила шотландцам продолжить поход.

*'Епитимья'— добровольное исполнение христианином определенных "дел благочестия", предписанных ему духовником за грехи в результате предшествовавшей исповеди.

*'Фома Аквинский' — средневековый философ и теолог, систематизатор ортодоксальной схоластики. Монах доминиканец.

3. Глава.

Посекундно оглядываясь Уильям привел меня к ручью и застыл ожидая всяких пакостей. Очень уж я не вписывался в его видение дворянина.

-Что застыл? Скидывай с себя тряпье и мойся, — приказал я вволю насладившись его растерянным видом. — Да не бойся, я не содомит. Снимай сказал песья башка, не бойся, удачу не смоешь. Ее у тебя и так давно нет.

Шотландец сбросил хламиду и почесывая худое, но мощное тело полез в воду. Удовольствия при этом он явно не испытывал. Я покрикивая при явном саботаже помывочных процедур вытащил свои туалетные принадлежности. Критически посмотрел на средневековые ножницы и стал подтачивать кинжал. Ножницы в данном случае были бесполезны.

Уильям в это время громко бормоча какие-то молитвы... очевидно водяных бесов прогонял, натирал себя песком и глиной. Это по моему повелению, а то он собирался плеснуть водичкой на себя и на этом закончить.

-Тебе самому приятно ходить вонючим как осел? — поинтересовался я у испытывающего адские муки Логана.

-Настоящий шотландец должен быть вонюч, пердюч и волосат... — буркнул монах.

-Ага... тогда это ты точно. Я тут немного заблудился, где это мы находимся?

-Двадцать туазов* до города Оша и примерно столько же до Лектура.

-Ближе что нибудь есть? — бог его знает сколько составляет этот туаз... Жаныч не подкидывает воспоминаний... будем считать его за милю... спрашивать точнее пока не хотелось.

-Есть... Флеранс... — буркнул шотландец натирая шею песком и в очередной раз поинтересовался. — Скажи кабальеро зачем тебе я? Зачем ты заставляешь меня мыться?

Достал уже...

-Жизнь тебе дарю и хочу взять тебя в слуги. Считай это моей прихотью. А вонючий слуга мне не нужен... если хочешь можешь прямо сейчас уходить... — я махнул в сторону леса.

-В слуги? — озадачился шотландец. — Я же преступник.

-Мне наплевать, один я решаю кто преступник, а кто нет. Я так хочу, а будешь спорить получишь по башке... ну? Решай! — я позволил себе разозлится.

-А где ваш оруженосец? — Уильям немного успокоился, видимо на этот раз я в образ попал.

-Погиб. Свита тоже. Все умерли. Один я остался... и довольно об этом. Здесь вопросы задаю я. Я тебе уже сказал... не хочешь, — свободен.

-Я согласен... но я же...

-Ты сейчас преступник которого ждет не дождется Ошский палач, больше ни кто... а лэрд ты или кто, еще большой вопрос. Дворяне по лесам не прячутся в рубищах и с дубинами не нападают. Ты понял? Служи верно и мои милости придут к тебе, — сообщил я шотландцу гневным и надменным тоном.

Во мля... как быстро в роль вошел. Даже нравится стало. Надо сразу ставить на место, слугам только волю дай. Я хотел сначала произвести его в оруженосцы, но потом решил посмотреть. Пусть сначала послужит. Да и хрен его знает, что он за человек. Великим знатоком душ я себя никогда не считал. Видя что Логан еще колеблется поспешил закрепить успех.

-Рано или поздно ты сдохнешь в этом лесу или все-таки попадешь на виселицу. Я же тебе предлагаю жизнь и возможность возвысится.

-Я согласен господин... — Уильям вылез из ручья и стал на колени. — Я буду служить вам не щадя живота своего и отныне моя жизнь ваша.

-Так-то лучше. Возьми, — я бросил ему свою старую котту и запасные... короче трусы. Другого название коротких штанов из полотна с завязками под коленами я не знал, а Жан Жанович подсказывать не спешил. — Да не одевай... подожди. Сначала садись на камень. Бери кинжал и скобли себе голову. Наголо... затем бороду. Сколько получится, потом уже бритвой.

Через час предо мной предстал молодой парень. От того, насколько разнился прежний образ с нынешним, я даже присвистнул.

-Сколько же тебе лет?

-На благовение двадцать будет... — пояснил Уильям и от чего-то покраснел, сам с удивлением рассматривая свою физиономию в луже.

-Понятно, теперь одевай что есть. Не замерзнешь... доберемся до города приобретем тебе нормальную одежду.

-Спасибо господин... — поблагодарил шотландец. — Вы очень добры ко мне. Я отплачу как смогу.

-Куда ты денешься. Отныне и навечно нарекаю тебя Туком, слугой своим, — торжественно продекламировал я. Ну а как его назвать?

Монах!

Из Англии!

Здоровый как кабан!

Только Тук, по аналогии.

-Тук францисканцем был, — буркнул по своему обыкновению Уильям.

-Так ты знаешь...

-Кто в Англии не знает про Роба Локсли графа Хаттингтонского и его товарища братца Тука, — сообщил шотландец повергнув меня в полное удивление и пропел баском.

-Не в отчем дому, не в родном терему,

-Не в горницах цветных, —

-В лесу родился Робин Гуд

-Под щебет птиц лесных... *

Я тихо выпал в осадок. Вона как...не выдумали легенду. Правда значит. Твою же кобылу в дышло... к живой истории приобщаюсь. Так еще д'Артаньяна встречу... стоп, разве что его прапрадеда кажется. А что, он же тоже гасконец и где-то в этих местах обретается. В Беарне... во.

Поудивлялся про себя, но виду не подал и рыкнул на своего нового слугу:

-Мне плевать кто он был. На тебе еще кусочек сыра и пошли. Жрешь сыр, идешь впереди лошади по направлению к городу и рассказываешь все что знаешь про обстановку. Пошел.

-Вам господин не стоит показываться в этой местности, — неожиданно сообщил мне свежеиспеченный Тук.

-Почему?

-Вы должны сами знать...

-Говори... меня по голове в битве двинули, сутки без памяти лежал... почти все забыл, — постарался выкрутится я. Хотя эта версия совсем недалеко от правды лежит.

-Ага, так бывает, — подтвердил Тук. -Моего дядюшку секирой по голове двинули так он не только память потерял, но и речь. Мычал как корова до самой смерти.

-К делу. Меня твой дядюшка мало интересует. Почему?

-Вы же из Лектура с боем уходили? — спросил Тук.

-Ты меня уже злить начинаешь...

-Когда началась осада Лектура, я как раз последние дни в Оше был. Он уже давно под управлением сенешалей* руа франков находился. Все знали что прежний господин, ваш отец Жан V д'Арманьяк в опале и осаждаем в Лектуре. Ну и вы, я так понял с ним были, а сейчас вырвались из города. Как только городская стража или кто из гарнизона увидят ваш герб, тот час схватят. Да и на дорогах войск хватать должно. Подкрепления и обозы... так что господин, если хотите услышать мое мнение...

-Давай без виляния. Говори, — я тихо порадовался тому что нашел этого громилу. Сам бы, ничтоже сумняшеся вперся в город и конечно попался бы. Не иначе ангел хранитель меня в новой личине опекает.

-Только не гневайтесь господин... — Тук скорчил скорбную рожу. — Из-за заботы о вас предлагаю и не в коем случае не хочу оскорбить вашу честь кабальеро...

-Братец Тук если хочешь наладить со мной отношение научись говорить прямо а не вилять задом... — меня уже порядочно стала доставать манера Логана выдавать информацию крайне витиевато и в час по чайной ложке.

-Надо сменять герб ваш и цвета...

Мгновенно во мне взбунтовался прежний обитатель тела и я заорал выдергивая эспаду из ножен:

-Да я тебя на куски порублю собака...

Тук проворно отскочил в сторону и запричитал:

-Я же говорил... зачем сразу на куски, умный на стену не полезет, умный в ворота войдет... сами сгинете а мне что делать...

Я постарался сразу взять себя в руки. Не знаю что Жан Жанович нашел крамольного в словах Тука, мне так предложение показалось толковым и дельным.

-Тихо не причитай, подойди... — я поманил рукой Тука. — Как ты себе это представляешь?

-Я мог бы нарисовать вам новый герб под стать новому званию и имени, но у меня красок нет. Но я могу сходить в Флеранс и купить у живописца. Но в таком виде меня сразу задержат. Вот так...

-Дальше...

-Если вы мне одолжите меч ваш, я посижу у дороги и оденусь, а потом и в город сбегаю...

-Разбойничать собрался? — констатировал я.

-Ну а как... одежки ваши мне не по размеру и не по чину и опять же... цвета... — немного смутился Тук. — Вы не сомневайтесь, благодетель вы мне есть и не сбегу и не выдам вас господин. Ну есть еще один способ... вы подождете какого нибудь кабальеро и вызовите его на поединок. Ну а дальше как господь решит.

-Вот так просто вызвать на поединок?

-Ну а что такого. За даму сердца или еще по какой причине и все... а затем имущество его переходит к вам, — Тук недоуменно развел руками дивясь моей непонятливости.

Ну да... времена такие, все никак не впишусь. Все очень просто. Но вызывать никого на поединок мне не улыбается. Палка о двух концах знаете ли. Могут эти самые рыцари и того...

-Не спеши... — решил я как можно дальше оттянуть решение этого вопроса. — Давай потихоньку двигать к дороге, а там ясно будет. И ты это... слишком много воли взял, пришибу за дерзкие речи твои... понял?

-Ага... — довольно кивнул Тук. — А можно ваша светлость сыра еще кусочек...

-Возьми... и это песню какую там знаешь запевай, про баб... скучно мне.

Тук радостно запихал полный рот сыром, бодренько двинулся по тропинке и баском загорланил:

-Я в детстве парень был недюжий

-Я хреном гвозди забивал

-Я хреном бочки разбивал

-И бочку пива выпивал

-С годами хрен остепенился

Я стал им сваи забивать

Вот только так и не женился

-Не лез мой хрен не в одну млядь*

Да... со слугой мне повезло. Ну по крайней мере пока так. Что дальше будет я не знаю, но очень хочется верить, что не хуже.

Роден неспешно трусил за Туком, а я покручивая головой по сторонам обдумывал как проскочить мимо всех неприятельских пикетов. Тук прав, гербы и цвета здесь вроде паспорта, причем надежного паспорта. Получается, ни один дворянчик по собственной воле не перекрасится, честь рода и фамилии и все такое. И не соврет когда его спросят, кто он такой, по тем же причинам. Так это родные для этого времени дворяне, не я. Во наивные...

Мозги современного человека искушенного в разной казуистике совершенно не протестовали против изменения личины. Вон сколько у меня титулов, разобраться бы еще что они означают. Но насколько я понимаю громкие титулы и фамилии, как мои например, у всех на виду, а про мелкопоместного дворянчика с окраин могут и не знать. Ну едет себе кабальеро, да и пусть едет. Мало ли куда, может нехристей воевать или паломничество совершать. Если судить по Вальтеру Скотту, можно себе еще обет какой нибудь выдумать. И прокатит, надо только с Туком проконсультироваться, а то можно навыдумывать...

Глянул по сторонам... лес заканчиваться не собирался, наоборот стал чаще, появились завалы из павших деревьев, но тропинка по которой вел меня шотландец виднелась ясно...

-Ваша милость, а можно мне арбалет, — попросил Тук выведя меня из раздумий. -Может дичину какую подобью. Так вечером свежим мясцом побалуемся.

-Сколько еще до дороги? — поинтересовался я и не думая передал арбалет со стрелами шотландцу... потом спохватился и понял что сделал явную глупость. Потянулся к эспаде, но Тук как бы поняв мои опасения состроил серьезное лицо, стал на одно колено и заявил.

-Ваша милость, не думайте про меня плохого. Клянусь никогда и не при каких обстоятельствах не причиню вам вреда. Мужчины из рода Логанов не разу не нарушали свои клятвы. До последнего издыхания я буду хранить вам верность и защищать ваше тело.

-Да ладно... ничего такого я не думал, — невозмутимо заявил я, качественно покривив душой. — Ты вопрос слышал? Сколько еще до дороги?

-К ночи ваша милость. Я как можно дальше забрался, да и вы тоже, — виновато пояснил Тук осматривая арбалет.

-Хорошо. Тогда начинай искать место для ночевки.

-А чего его искать. Скоро будет старая разваленная римская башня, я в ней ночевал раньше пока не заметил неподалеку людей. Там и остановимся. От нее как раз пару часов до дороги.

-Веди и болтай меньше... да и озаботься мясом... — я продолжил разыгрывать из себя подлинного Жана бастарда д'Арманьяка виконта де лавардан и Рокебрен. Хотя насколько я догадываюсь лицедейство не очень-то получалось. Настоящим кабальеро надо родится и быть дитем своей эпохи. А у меня с этим не сложилось. Да и ладно, думаю пообтешусь до известных пределов, да и частичка настоящего д'Арманьяка оставшаяся во мне подскажет.

Продолжили путь, перебрались через мелкую речушку и болотце по ее берегу. Там я приказал нарвать Туку клюквы и он пыхтя от усердия набрал целый подшлемник.

Еще через пару сотен метров шотландец ловко подстрелил маленькую косулю выскочившую прямо на нас. Закинул ее на плечи и двинулся вперед опять горланя скабрезные баллады.

Мда... народец-то хоть и средневековый, но в этом плане не очень от современного отличается... ха... даже поизобретательней будет, вернее грубее и пошлее.

Солнце окрасило кончики деревьев багровым а впереди показалась полностью заросшая плющом полуразвалившееся башня. Когда-то она гордо взмывалась вверх наводя страх на галлов и кельтов и даже сейчас почти развалившись вызывала почтение.

Прикоснулся ладонью к шершавой поросшей мхом поверхности, внезапно увидев на долю секунды суровых воинов в римских доспехах и шлемах с плюмажами. Видение было мгновенным, но поражало своей реалистичностью... да... за каждым камнем здесь история. Кровь, сражения... не сразу давались римлянам гордые галлы или кто тут еще водился.

-Обиходь коня, потом костер разожжешь,— бросил Туку. — Кресало в сумке, а косулю давай сюда.

Попробовал кончик кинжала ногтем и быстро освежевал дичину.

Наука не хитрая. Охотой с детства балуюсь. На шкуре быстро порубил мясо на куски, промыл слегка водой, потом притрусил солью из бронзовой солянки и в завершение выдавил на него клюкву.

Не терплю плохо приготовленное мясо. Мясо как и женщина требует к себе достаточно внимательного отношения, но и в свою очередь легкой небрежности, хорошенько разбавленной грубостью. Никакого сюсюканья. И тогда оно получается достойным настоящего мужчины. Обязательно большими кусками, чуть подгорелым сверху и недожаренным внутри, с крупинками пепла на румяных бочках, запах дыма... ммм... твою мать, как же я проголодался.

Быстро ошкурил несколько ореховых прутьев, насадил мясо и уселся ждать пока прогорит большой костер запаленный Туком.

-Что сидишь, бурдюк с вином давай, — перед водружением мяса на костер надо выпить. Святая традиция. Покачал его в руке... пару литров осталось. Нормально... во что же верному Туку налить... вдруг приметил легкий блеск в кустах возле самой стены башни. — Посмотри ка братец, что там блестит?

Шотландец покопался и вытащил старинный кубок весь покрытый грязью и мхом.

-А ну давай его сюда... — повертел в руках и поскреб кинжалом... вот это да... серебро не иначе, да еще и с камнями красненькими. Мда... в наше время враз бы разбогател с такой находкой. А здесь? А здесь вот так будет. Окликнул шотландца. — Очисти его, да получше. Песочком потри. Будет тебе из чего винище хлебать. Да поживее...

Пока Тук трудился, отгреб прогоревшие угли в сторону и приладил на рогульках над ними импровизированные шампуры. Моментально потянуло завораживающим запахом, затрещали на углях капельки жира... м-м-м, вместе с окружающей натуральностью полный парадиз...

Налил шотландцу в кубок вина и сделал сам добрый глоток.

-Ну как орясина? Благодать?

-Ага ваша милость. Девок бы еще...

-Это точно... — поддерживаю. Молодой организм уже прямо кричит и требует. Но решил подразнить бывшего монашка. — Какие тебе девки? Ты же вроде монах?

-Не лежала ваша милость у меня к этому делу душа, прости господи за дерзкие слова... — Тук перекрестился. — Насильно отдали. Ну какой из меня монах? Смех и грех...

-Ну да... ладно, считай я тебя сана лишил... переверни мясцо... да вот так, и вином сбрызни из кубка. Молодец... чего пялишься, удивляешься как благородный сьер с готовкой управляется?

-Нет... — помотал головой Тук.

-Не ври собака... так уж и быть поясню. Вот кто я?

-Ваша милость...

-Это понятно, — перебил я шотландца. — Еще кто?

-Ну... — растерялся Тук. — Кабальеро...

-Это тоже понятно. Кто еще? Стоп... не отвечай сначала мясо давай, — взял шампур, подул и вгрызся в обжигающее, шипящее мясо... мда... ради этого стоит жить. Запил вином и продолжил. — Ну, говори.

-Мужчина? — наконец сообразил шотландец.

-Воот... дошло наконец. А каждый мужчина благородного рода должен уметь обиходить себя сам. Жизнь наша полна опасностей и в одночасье можно лишится и оруженосцев и свиты, вот как я сейчас. Не забывай все, что связано с охотой обязательно для изучения благородными отпрысками. Вот скажи, что бы ты сожрал с большим удовольствием, кусок сырого мяса или отлично приготовленный жареный?

-Ну дык вештимо шареный... — прошамкал бывший монах набитым ртом.

-И я тоже. А что же делать если жрать хочется а никого рядом нет? Воот... мясо жарить, а его жарить уметь надо. Понял орясина?

-Да ваша милость, все понял, — энергично закивал Тук. — Преклоняюсь пред вашим умом ваша милость.

-То-то же. Дай еще мяса... молодец... но запомни, это касается только походной еды. Остальные разносолы пускай готовят люди для этого предназначенные. Понял?

-Понял ваша милость.

-Молодец, давай рассказывай, что ты там насчет герба толковал.

-Ну так... вот только не бросайтесь на меня с мечом... — Тук опасливо покосился на меня.

-Не буду. Рассказывай... я сегодня добрый, — тут я не соврал. Сытная еда, отличное вино и относительный комфорт привели мою светлость в отличное расположение духа. К тому же Тук, как бы это сказать правильней... правильно себя вел. Я приметил, что парень достаточно умен. Не умен в буквальном смысле слова, а по житейски рассудителен и умеет выделять правильные приоритеты. Вот понял, что в его случае, единственно правильным решением будет держаться меня и демонстрирует свою преданность всеми способами. И как-то верится, что он при случае действительно будет защищать своего господина изо всех сил. Не знаю, возможно он просто человек своей эпохи, в которой все зависит от твоего господина или покровителя, а возможно здесь именно умение выделять приоритеты. Во всяком случае я немного расслабился в его отношении, хотел бы он, уже давно всадил в меня стрелу... ан нет.

-Надо герб заменить и поменять титул с именем или вообще снять с себя знаки сословные, — Тук привстал на корточки готовый при малейшем моем возмущении пустится наутек.

-Сядь... я два раза не повторяю. Сказал не буду гневаться, значит нет. Вот ты понимаешь что ты сказал? Предать род, предать предков... опозорить свое имя кабальеро... это неслыханно. В роду д'Арманьяк никогда так не поступали... — я развивал мысль стараясь вбить в голову шотландца мысль, что он предлагает мне святотатство и неприемлемые для благородного сьора вещи . Всем нутром чувствую, идет такой поступок вразрез с образом благородного кабальеро и Тук может что-то заподозрить. — Объясни мне ход твоих мыслей.

-Ну как... ваша светлость понимаете когда перед лицом маячит эшафот, не до благородных манер. Вы уж извините, но про вашего отца легенды ходят. И как его ненавидит благочестивый руа франков Людовик тоже не секрет. Он не оставит вас в покое. Вы его козырь против вашего отца. Я со своей стороны понимаю, что не спроста вы из Лектура бежали... простите за дерзкие слова, но если есть цель, то ее надо выполнить любыми путями...

-Не твоего ума дело цели мои, — прервал я Тука. Парень действительно умен не по сословию и времени. — Я терплю дерзкие речи твои, ибо добр сегодня. Вот скажи, если ты так мыслишь, почему бы тебе не донести на меня. И вину свою покроешь и может милостей отвалят.

-Ну как... — парень заколебался. — Я же поклялся, а род Логанов...

-Вот не лги мне... — рыкнул я. — Истинную причину говори и не испытывай моего терпения собака. Я твою душонку насквозь вижу. Ответствуй.

-Все просто ваша светлость, — Тук склонил бритую голову и тихо ответил. — Не будет милостей за вас, по крайней мере мне. Все получит тот человек кому я донесу... дурное это дело. А я как должен был пойти на эшафот, так и пойду. Но... можете меня прибить... даже заколоть, я тоже честь имею, хоть и покрыл свою голову постыдными делами. Я истинный сын своего рода... и на добрые дела всегда воздаю сторицей. Вы же меня спасли, не дали сдохнуть как зверю. Накормили, одели, на службу взяли... я даже сначала не поверил, худое про вас мыслил. Так не бывает... вы же благородный кабальеро... зачем вы это сделали ваша милость?

— Не причитай... на еще немного вина и веток костер подбрось... — я не знал что ответить слуге. Не рассказывать же в самом деле кто я и что казнить первого встречного у нас не принято. — Зачем говоришь? Все тоже очень просто. Видение со знамением было у меня когда в беспамятстве лежал.

-Какое, ваше милость? — Тук благоговейно вытаращил глаза и мне даже стало немного стыдно за обман невежественного средневекового парня.

-Святой... — я напряг мозги стараясь вспомнить хоть какого-то подходящего к эпохе персонажа. — Святой апостол Петр осенил меня крестным знамением и напутствовал.

-Апостол Петр... — ахнул шотландец и стал истово крестится.

-Да... именно он. Изрек... — теперь я мучительно придумывал чего же он там изрек. — Изрек он... говорит предначертано тебе спасти душу раба божьего на пути твоем. Очистить его от скверны и принять участие в судьбе его. И будет он верным слугой и совершишь ты богоугодное дело тем самым... вот так Тук. А не будь знамения, то мой меч, твоя голова с плеч, ибо ты преступник, греховодник, вор и подлая душа. Теперь понятны тебе действия мои.

-Да ваша милость, богоугодные дела вы вершите.

-Ладно... я же добрый сын церкви нашей в отличии от тебя распутник. Так ты мне не ответил, что там в гербе моем надо изменить.

-У вас лента бастарда и червленые львы по четвертям... вот если полосу убрать и на первой и четвертой четверти львов тоже, получится герб сьоров де Сегюр.

-Откуда они эти... де Сегюры и откуда это ты знаешь?

-Это один из ленов ваших земель. Переписывал я как-то труд аббата де Брюльи, там и видел, а я ежели что раз увидел, до самой смерти помнить буду...

-Не бубни... ну переделаешь ты и что, мало того гореть мне в аду за грехи порочащие род мой, так и в городе обман распознать могут...

-Ваш грех я на себя возьму... — Тук три раза подряд перекрестился. — Да и большого греха тут нет. Лен ваш и вы всегда можете взять его название. Да и не будем мы в городах задерживаться... а куда кстати мы направляемся ваша милость?

-Де дерзи собака. Я направляюсь в Арагон ко двору рея Хуана, а ты... запомни хам, ты сопровождаешь меня. Вот так, — назидательно рявкнул я и швырнул костью в шотландца. Вот не лежала у меня честно говоря так строить своего новоиспеченного слугу, но роль свою надо было играть до конца. Насколько я понимаю, не бывало в эти времена добреньких дворян, да еще и ведущих себя запанибратски со слугами. Вот пройдет время, произведу его в оруженосцы... кусочки знаний подсказывают что можно, тогда и посмотрим, а пока только так. Ну и милостивым как могу буду...

-Ладно, ближе к городу обговорим еще раз... тебе сколько денег надо, приобрести облачение доспехи и оружие приличествующие слуге моему?

-Ну я не знаю ваша светлость... сколько сочтете нужным и как пожелаете меня облачить... -замялся Тук.

-Не хитри скотина... — я покопался в мошне висевшей у меня на поясе... вроде две монеты золотых, как у меня в казне, три серебряные и горсть медяков... ага соответственно франк, су и денье... сколько же дать? А была не была, забрал оба золотых и кинул Туку. — Держи собака и помни мою доброту.

-Ваша светлость... — ахнул шотландец и кинулся целовать руки.

-На место... — спрятал руки, но недостаточно быстро, успел обслюнявить все-таки урод. Э-эх кажись все-таки попал в просак. Много дал... эх, да и ладно, не забирать же назад. — Это тебе с жалованием далеко наперед, понял?

-Понял, понял, — торопливо закивал шотландец и засунул монеты за щеку. — Экипируюсь как положено. Все возьму, не сомневайтесь...

-Я и не сомневаюсь, — буркнул я. — Я буду спать. А ты службу неси. Под утро разбудишь и сам немного отдохнешь. Да... прибери остатки еды, и костер поддерживай... все отбой.

Я прилег на вальтрап*, закутался в плащ, положил под голову седло и почти мгновенно заснул. Вино и сытная еда дали свое, да и настроение было не самое плохое.

Все пока складывалось как нельзя лучше и что-то подсказывало что так и будет дальше.

Эх Жан Жаныч... мы еще города на копье и выкупы за пленных брать будем... люди-то по-своему наивные, ебтыть. Это как в анекдоте про Василия Ивановича и Петьку... и тут мне как поперло... жизнь рыцарская такая... и герцогинь... это, наклонять куртуазно... обязательно... и вообще всех наклонять... романтика ебтыть...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

*'Туаз'— французская единица длины, использовавшаяся до введения метрической системы. 1 туаз = 1,949 м.

* Подлинный автор баллады неизвестен. Народные баллады собраны в сборник Френсисом Джеймсом Чайлдом. Перевод Самуила Маршака.

* Слова народные, чуть подправленные автором.

* 'Сенешаль' — изначально — одна из высших придворных должностей в X-XII вв. В дальнейшем отменили звание сенешаля как придворную должность, превратили их в чисто судебных чиновников, исполнявших в Южной Франции обязанности, на Севере возлагавшиеся на бальи — то есть вершить суд и возглавлять администрацию, ведать военными вопросами и управлять финансами определенного региона, входившего в их юрисдикцию и носившего название сенашальства. Суд строился на основе обычного права региона, в юрисдикцию сенешаля входили как гражданские, так и уголовные дела.

* "Вальтрап" -(итал. gualdrappa) — толстое суконное покрывало под седлом.

4. Глава.

— ... запомни сын мой, на тяжкие это времена, чувствует мое сердце они наступят очень скоро... — невысокий коренастый человек с головой растущей прямо из плечей обращался ко мне стоя с факелом в руках.

-Да отец... — сам того не осознавая ответил я. -Клянусь родом и честью, распоряжусь в случае нужды согласно заветам вашим.

Стояли мы в длинном темном помещении с коническим потолком сложенным из тесанного камня. У противоположной стены стояло несколько сундуков окованных железом и запечатанные бочонки.

-Отец мой, так же завещал... — мужчина вдруг исчез в ярких лучах солнца.

-Что он вам завещал, что... — я внезапно проснулся и зажмурился от лучиков света пробивавшихся сквозь листву. Тьфу ты... сон приснился... прям как на яву, воспоминания Жан Жановича пробиваются... что там в сундуках интересно... точно золото и брильянты, что еще, надо при случае сон досмотреть, может что полезное увижу.

Потянулся и встал. Тук бдил с арбалетом на коленях. Роден всхрапывая щипал травку покрытую росой, увидев что я проснулся, фыркнул и сунул голову мне подмышку.

-Хороший, хороший конь... — потрепал его по холке. — Сейчас я тебя напою красавец.

Сходил к ручью обмылся до пояса, потом набрал воды в кожаное ведро и напоил коня. Тук еще не лег.

-Чего ты сидишь идиот, ложись, пара часов у тебя есть подремать. Я же тебе вчера говорил...

-Я не идиот, ваша милость... — обиделся Тук. — Я латыни обучен. Отец пономарь две дубины об меня изломал, но заставил выучить требник наизусть...

-Ну не идиот, ладно, все равно ложись... — вот это я опять что-то не то ляпнул... тут все наоборот получается. Хорошо что приметил как крестятся, еще не хватало в еретики записаться. Вон, Варфоломеевская ночь* не за горами. Прикрикнул на слугу. — Ложись, сказал.

Сам скинул колет*, и оставшись в камизе* потянул из ножен эспаду и дагу. Надо тренироваться, как можно чаще. Черт его знает... в любой момент понадобится может. Вот еще бы учителя по лучше найти. Опыт работы с дагой у меня заключался всего участием в двух семинарах известного мастера Пабло Фернандеса, ну еще чуть-чуть сам тренировался. С саблей совсем наоборот, но как я уже говорил это не совсем-то. Да и стили разные как небо и земля. Только в 1633 году французский мастер Беннар Ренне в своей книге изложил основы техники фехтования, очень близкой к современной. И это будет только через два века, а вот как сейчас... да хрен его знает как. Книги что я почитывал не давали полного представления.

Сначала повторил все приемы маневрирования*, потом все батманы* и конртемпы *, затем мулине* и закончил финтами*. Подобрал ритм и с возрастающей интенсивностью еще пару раз все прогнал по кругу. Тело чертового кабальеро сопротивлялось, тормозило, но я загнал себя как лошадь, взмок и все-таки остался доволен, работать еще и работать, но прогресс есть, собрался опять идти к ручью, как увидел вытаращенные глаза Тука, который спать и не собирался, а тайком подсматривал за мной.

-Чего вылупился, монашек?

-Ваша светлость... вы... вы великий мастер, я такого никогда не видел...

-Что не так? И что ты вообще мог видеть деревенщина?

-Я видел много схваток, я постоянно прислуживал в монастыре когда наш аббат тренировался, а он великий мастер, он иногда даже допускал меня потренироваться с ним, вы же, все делаете очень быстро, гораздо быстрее и по другому...

-Ты умеешь работать с оружием?

-Да, ваша милость. Предпочитаю шотландский палаш* и алебарду*. С детства отец учил... да и опыт есть, два раза ходил на род Мак Ги, за передел земель клана.

-Молодец. Если не хочешь спать, значит не будешь. Идем польешь мне...

Сколько было времени когда мы двинулись в путь я не знаю, такое понятие как наручные часы станут актуальным только через несколько веков. Приходилось ориентироваться по солнышку. Так вот, оно уже поднялось на ладошку над деревьями, зато я успел отлично потренироваться, плотно позавтракать остатками жаренного мяса и насовать оплеух Туку, когда он вздумал отказаться от умывания.

Лес становился реже, мощные дубы все чаще перемежались густым подлеском, пару раз тропинка терялась, но шотландец уверенно находил ее вновь.

-Совсем недалеко осталось ваша милость, скоро будет дорога паломников, вы бы щит перевернули гербом внутрь, а...

Каких паломников будет дорога я решил не спрашивать, все же родовые земли и я просто это обязан знать, но щит спрятал в чехол нашедшийся в переметной сумке...

Вдруг донеслись истошные вопли и пронзительный женский визг, перемежаемый хохотом и грубыми криками...

-Что за черт? Где-то недалеко...

-Не поминайте имя нечистого всуе ваша милость, грешно это, я быстро... — Тук на ходу взводя воротом арбалет, быстро исчез в кустах.

Я спешился, привязал Родена и тоже двинулся вперед, благодаря себя за предусмотрительность, заставившую надеть с утра не только кирасу, но и все остальные доспехи кроме шлема. Вот кажется и пришло время применить свои умения на практике... черт, а стремно то как...

Мужские вопли тем временем стихли, верещали одни женщины и все еще доносился хохот.

Я приметил направление и стал осторожно продираться сквозь кусты. Голоса стали громче...

-Ваша милость... — появился шотландец. — Там разбойники, грабят ремесленников.

-Сколько их?

-Десяток. Вооружены чем попало. Есть луки и рогатины, у нескольких мечи. Я могу по крайней мере трех пристрелить пока они спохватятся... они нам не противники. К тому же, там парочка девок есть, мужиков-то они уже кончили. Ну что идем? — у Тука глаза горели азартом.

-Suka... — вслух ляпнул по русски. Вот же напасть... не хватало еще в глазах собственного слуги упасть ниже плинтуса. Десять человек... это же армия в натуре.

-Ваша милость, надо думать быстрее... — поторопил шотландец. — Пока они заняты.

-Пасть закрой, зубы повыбиваю... я здесь решаю смерд... — зашипел на Тука восстанавливая свое реноме. — Смотри... делаешь выстрелов сколько сможешь, когда спохватятся, вступаю в дело я. Ты же, когда я их займу, продолжай стрелять. Понял?

-Ага... — радостно кивнул шотландец.

-Возьми с коня меч, не дай бог потеряешь, распну лично. Идем.

Будь у меня полный доспех для коня и владей я искусством конного боя как любой из местных кабальеро, тактика напрашивалась очень простая и сверхэффективная. Десяток легко вооруженных разбойников для конного рыцаря не соперники вовсе. Разметать конем, с седла дорубить остальных и всех делов... ан нет, не могу. Коня сгублю и сам сгину. Не владею я этим искусством... твою же мать...

Чертыхаясь направился за Туком. Когда крики и гогот стали слышаться совсем рядом сделал знак шотландцу обойти поляну с другой стороны. Пригнувшись прошел еще несколько метров и осторожно раздвинул ветки... ебтыть... классическая картина. Злые разбойники изобретательно угнетают добрых пейзан...

На довольно большой поляне стояло несколько телег и небольшой крытый возок. Несколько лошадей привязано к деревьям. Валяется с десяток трупов в лужах крови, а возле телег на травке разношерстно одетые мужики употребляют по назначению двух женщин. Бедняжки уже даже не визжат, только тихо и болезненно стонут. Еще несколько роются в сундуках и корзинах... млядь... сколько их всего... ага, так и есть, десятеро.

Четверо попарно сношают двух девок, шестеро мардерничают... ага, еще три женщины и пожилой мужик у возка связанные сидят. Разбойничающая братия вооружена разношерстно. По крайней мере у двоих прямые мечи, у третьего длинный нож и лук... у остальных колющего и режущего не видно, побросали наверно, мешают предаваться разгулу.

Ну монашек, не выдай, трое по меньшей мере твои... сука, чего же так ноги трясутся...

Находящийся в сторонке от остальных разбойник увлеченно роющийся в кожаном чемодане, вдруг без звука упал лицом вниз. Из затылка торчал арбалетный болт. Ржание лошадей, хохот разбойников совсем заглушили щелчок выстрела и остальные не обратили на внезапно умершего товарища никакого внимания, один из них как раз напялил на себя кружевной чепец и кривлялся изображая девку.

Ну же... есть! Второй завалился на бок пуская кровавые пузыри и судорожно хватаясь за шею в которой торчал болт. На этот раз разбойники повскакивали и загомонили хватаясь за оружие. Один из них вложил в тетиву длинного лука стрелу и застыл всматриваясь в заросли.

Сука давай же... должен успеть... есть!

Парень с луком завалился на спину с болтом в груди. Мой выход, они уже поняли откуда стреляют ...

Выскочил из кустов и пробежав несколько метров и с налету рубанул по затылку ближайшего ко мне разбойника в бурых колготках и драной кольчуге до пояса. Мужик ничком повалился на землю с разваленной почти пополам головой. Выкрутил руку и на обратном махе рассек лицо второму успевшему обернутся и на ходу вбил клинок в низ живота под ржавый нагрудник, третьему. Успел заметить в раззявленном воплем рту гнилые пеньки зубов и пнул его ногой снимая с клинка.

Развернулся к телегам и как раз увидел как на землю осел со стрелой в животе еще один разбойник. А затем с ревом ломая кусты на поляну влетел Тук и снес одним махом голову следующему. Из двоих оставшихся, один, сразу упал на землю и прикрыл голову руками, а вот последний, здоровенный детина в кольчуге до колен, обшитой бляхами успел отскочить и даже отмахнуться длинным палашом от шотландца.

— Тук, назад... — заорал я. — Он мой.

Шотландец отбежал в сторону и переместился за мою спину. Умница... вот только какого хрена я это заорал... сука, опять гребанный бастард из меня вылез...

-Иди сюда смерд... — стал в классическую стойку. Дага в согнутой руке у груди, эспада кончиком клинка в лицо детине.

Разбойник не стал себя упрашивать, подбежал и с хеканием рубанул клинком сверху вниз...

Как просто парень... щелкнул эспадой по палашу сбивая его в сторону и одновременно с шагом вперед ткнул дагой в шею, засадив ее до чашки, шаг назад... все!

Громила булькнул, захрипел и зажимая рану из которой точками били струйки темной крови рухнул на колени.

С непонятным удовлетворением граничащим с сексуальным наслаждением, пнул тело ногой заваливая на землю и вытер о его штанину лезвие... не понял...

... твою же мать, что со мной? Мне э-т-о нравится... тошнотворный запах крови пьянит как аромат изысканного вина, предсмертные хрипы радуют и бодрят... что за хрень?

Даже потряс головой отгоняя наваждение... нет, не прошло, все так же прет...

Адреналин сейчас мозги взорвет...

Каждая клетка тела переполнена возбуждением и наслаждением отвратительным зрелищем...

Твою мать, да у меня стояк! Нет, радость победы на дорожке, особенно когда я выиграл олимпиаду, была очень похожа, но не до такой же степени...

Сука... надо отвлекаться и потом разбираться со своими впечатлениями, по любому это не я, а гребанный бастард Д'Арманьяк. Я без примесей, уже блевал бы дальше чем видел.

Оглянулся... Тук связывал оставшегося в живых разбойника. Тот которому я всадил в живот эспаду, скрутился калачиком на земле и вибрирующе выл. Еще один получивший болт посередине груди содрогался в конвульсиях рыхля ногами землю и судорожно вырывая руками пучки травы. Остальные вроде готовы... твою же мать, помимо трупов организованных нами, на поляне валялось еще десяток других... жутко изувеченных и расчлененных...

— Тук помоги им... — махнул рукой в сторону недобитых разбойников. — Нет, стой, сначала ко мне. Как ты там говорил? Кто я?

-Шевалье* де Сегюр, — зашептал Тук. — Совершаете поездку в Арагон, на борьбу с маврами.

-Ага, понял... — зашагал к связанным людям. Подошел поближе и понял что они не дворяне. Возможно зажиточные горожане, но не благородное сословие. Это было видно по покрою одежды. Ткани добротные, возможно дорогие, это даже я могу понять, но покрой простоватый и все в одних оттенках.

Разрезал веревки и сделав шаг назад чуть склонил голову:

-Вам ничего больше не угрожает. Вы свободны.

Пожилой мужчина сходу повалился на колени пытаясь поцеловать мои сапоги. Пожилая женщина запричитав тоже повалилась на землю, а две девушки очень похожие друг на друга, такие черноволосые кудрявые очаровашки, просто обнялись и разрыдались...

-Хватит слезу пускать... — я сделал еще шаг назад. — Кто вы такие и как сюда попали?

-Исаак бен Маттафий, ваша милость, ювелир из Лектура, ваша милость... — мужик не как не хотел отпускать мои ботфорты.

Вот так-так... скажи еще, что ты меня знаешь...

-Вы меня должны помнить ваша милость, вы изволили заходить ко мне в лавку...

Мда... за что боролись на то и напоролись... ну что, дать команду Туку порубать и их... а девок сначала попользовать по назначению. Вот не капельки не верю что еврей меня не выдаст... только доберется до первых королевских стражников и пожалуйста... стоп, а как он выбрался из города?

-Как ты выбрался из города? — озвучил я свою мысль.

-Горе... горе постигло город... нету больше славного Лектура, — в голос запричитала женщина, очевидно жена ювелира.

-Как нет? Что с отцом? — схватил еврея за воротник и вздернул вверх.

-Нет ваша милость славного конта Жана V. Как есть нет... разорвали франки на клочки вашего батюшку, — прошептал ювелир стараясь не смотреть мне в глаза.

-Рассказывай!

-Добился он почетной капитуляции, впустил войска кардинала Жоффруа в город, а они начали резню и вашего батюшку первого закололи и выбросили на улицу... какое горе, ваша светлость...

-Заткнись... — отбросил ювелира в сторону и пошел к лесу.

Как же это... что теперь... задавал я себе один и тот же вопрос и никак не находил на него ответ.

Никаких родственных чувств к своему гипотетическому папаше я не чувствовал, да и какой он лично мне отец. Разве что прежнему обитателю тела, от которого, кроме самого тела мне достались неясные кусочки памяти и остаточные выбрыки в характере. Я все это прекрасно понимал, но все-таки чувствовал странную тоску по нему. Представлял как единственного союзника в этом совершенно чужом для меня мире и вот сейчас неожиданно его лишился...

-Ну и что дальше... — со злостью срубил куст папоротника. — Приехали... не титула, не имения... ни хрена вообще, твою мать. Хоть в натуре с маврами езжай воевать. Ну сука Луи... устроил ты мне задачку...

Вдруг в голове возникло совершенно ясное видение ослепительно красивой женщины в монашеском одеянии...

Кто это?

Вот дурень... это же мать! Ясно же было писано в дневнике, что я зачат от связи брата и сестры. Где она? Память услужливо напомнила. Монастырь в Валенсии... и добавила, после этого отец женился законно, женился на Жанне де Фуа, дочери Гастона, графа де Фуа, и Элеоноры Арагонской, королевы Наварры. И она была подле отца... твою же мать... она же была на сносях... это же получается она носит брата или сестру мою. Неет... ничего еще не кончилось, дядюшка Шарль в Бастилии сидит... есть кого спасать. Ну сука Луи держись...

Далеко я уйти не успел, развернулся и помчался опять на поляну, забрезжил вновь найденный смысл жизни в этом мире. Именно забрезжил, что делать я так и не знал.

Тук, насколько я понял, прикончил раненых и сейчас преспокойно и методично обшаривал карманы трупов.

Старик еврей, с женой и дочерями, стояли на коленях возле безжизненного тела и читали какие-то молитвы на незнакомом мне языке. Еще две девушки, кажется служанки, именно-те над которыми разбойники беспредельничали, собирали разбросанные вещи и складывали их в телеги.

Какой-то он непонятный еврей... насколько я помню они должны в это время одеваться по другому. Знак на них вешали кажется или шапки специальные заставляли носить... точно не помню. Да и ювелиром он не может быть... из цехов гнали взашей всех инородцев. Это уже позже они это ремесло оккупировали. Точнее не знаю. Да и эти крохи почерпнул из потрепанной книженции без обложки валявшейся в родительском доме. А я как раз приезжал помочь по хозяйству и дом подправить. Ну, ладно... сейчас все это и выясню попутно. Мне главное узнать про мачеху.

Тем временем ювелир закончил молится и оставив женщин подле тела подошел ко мне.

-Кто это там лежит?

-Племянник мой, ваша милость... — скорбно ответил еврей. — Кинулся на разбойников и погиб сражаясь. Воинственный был мальчик.

-Все мы когда нибудь умрем. Рассказывай все от начала до конца и не вздумай ничего утаивать. Почему ты без знака? — особо церемонится с иудеем я не собирался, с ними насколько я знаю никто в эти времена не церемонился. Ничего против них не имею... в своем времени, но к сожаления я сейчас не в нем. Главное сейчас не выдать себя излишней, толерантностью и терпимостью. Последствия могут быть совсем непредсказуемые.

-Я и моя семья крещёные. Вы должны это знать ваша милость... иначе я никак не был ювелиром.

Мда... опять ляпнул, надо постараться исправить положение.

-Я почти ничего не помню еврей. Был ранен во время ухода из города и потерял память, но речь не об этом. Ты и твоя семья творили не христианский обряд возле тела... знаешь что за это бывает? Ты продолжаешь исповедовать веру свою не смотря на крещение?*

-Знаю ваша милость... — ювелир опять упал на колени. — Не выдавайте ваша милость, по гроб своей жизни благодарны мы вам и будем еще благодарны. Ваш отец всегда был расположен к моей семье...

-Почему назвался еврейским именем, а не христианским?

-Так вы знаете меня именно под ним... зачем скрывать...

-Встань старик. Не выдам я тебя. Встань сказал. Рассказывай все по порядку. Как погиб мой отец? Стой... сначала обдумай все. Я пока отдам распоряжения слуге. — Оставил старика и подошел к Туку.

-Всех ободрал?

-Да, ваша милость! — радостно рявкнул шотландец и подкинул на ладони мошну. — Все сюда, собрал. Еще не считал, но тут почти только серебро. Меди мало. Это разбойнички жидов пощипали. Сами-то они дрань-дранью. А вот сюда собрал цацки всякие. Прикажите еще жидов поосновательней тряхнуть?

-Нет. Сначала я с ними потолкую. Ты пока выбери себе подходящее оружие и облачение. И доспех если есть. Да... сходи за Роденом и присмотри коня здесь, — я показал рукой на привязанных лошадей еврейской семьи. — Служанок драть только по согласию... понял? И посматривай вокруг.

-Понял... — враз поскучнел Тук, но недовольства не высказал, побежал выполнять распоряжение.

Вернулся к ювелиру. Старик стоя ждал меня, служанки уже расстелили на траве ковер и положили несколько подушек.

Да... странностей все больше. Если он говорит что город разграбили, то как ушел он со всем имуществом. Вот только попробует собака врать, напущу на него Тука...

-Ваша милость, позвольте предложить вам сесть... — еще раз склонился в поклоне старик.

-Позволяю... — опустился на ковер и показал рукой на место напротив себя. Вот даже не знаю, правильно поступаю или нет. Вроде нормально. Старик крещеный, то есть уже совсем не еврей. Да и не могу я его стоя заставлять рассказывать. Судя по виду ему крепко от разбойников досталось.

-Давай рассказывай, как погиб отец.

-Позавчера он объявил почетную капитуляцию на условиях неприкосновенности его людей и города. Руа франков даровал ему право проследовать для личного оправдания ко двору. Но как только войска кардинала Жоффруа вошли в город, началась резня...

-Подробнее давай...

-Начали ее вольные лучники Гийома де Монфокона... а его светлость графа убил лично некий Пьер ле Горжиа. Тоже лучник. Я слышал как он пьяный горланил об этом.

— Я запомнил эти имена... — от злости я даже зубами заскрипел. Да...не ожидал я от себя таких эмоций. По сути граф мне никто... а вот нет, родственные чувства все-таки сказываются. Приказал еврею. — Продолжай. Где жена моего отца?

-Она невредима. Ее сегодня должны отвезти в Родез со всей ее свитой под охраной. Это я слышал от самого кардинала.

-Дальше.

Горд полностью разграбили и разрушили, а довершении еще подожгли. Жителей почти всех убили... — у старика по щеке покатилась слеза. — Там остался сын мой и брат с семьей. Я не успел их спасти.

-Как ты спасся? Я смотрю ты даже имущество с собой прихватил? Говори правду.

-Выкуп заплатил... выкуп. Меня сразу с семьей, всех кто в доме находился, взяли в плен люди самого кардинала и под страхом смерти запретили остальным причинять вред нам. Дело в том... — старик замялся.

-Говори.

-Я... я имел раньше с ним дело... и с самим руа тоже. Устраивал им займы, договаривался с некоторыми евреями в Оше и других городах вплоть до Валенсии, Арагона и Барселоны.

-Как? Тебя не призирают твои соплеменники за измену вере?

-Нет ваша светлость. Мы многострадальный народ и законы наши позволяют, дабы отвести смерть, принимать чужую веру*. К тому же деньги и дела связанные с ними, не имеют ни веры не национальности. Я уважаемый человек среди своих... да и не только. Вы же знаете хулу на нас возводит низшее духовенство и чернь, сильные же мира сего предпочитают приближать и пользоваться услугами...

-Я все знаю... — соврал я, хотя ничего подобного не подозревал. Да, все верно. Деньги... и еще раз деньги. Поинтересовался. — Как вы здесь попались?

-Из Лектура нас вывели люди кардинала и сопровождали по пути Святого Иакова* десять туазов. Так им приказал кардинал Жоффруа... ну а потом они стали требовать совершенно неподъёмную сумму... — еврей всплеснул в негодовании руками. — Да, ваша милость, требовали очень большие деньги за сопровождение до Оша. Откуда у меня? Все, все до последнего су отдал за выкуп.

-И вы решили следовать дальше сами. Так?

-Да, ваша милость. Со мной было шесть дюжих вооруженных слуг и Самуил... простите ваша милость... Симон, племянник мой. Очень искусный в обращении с оружием мальчик, храбрый и сильный как Давид. До этого самого места дошли нормально, у меня есть охранная грамота от кардинала, но стало темнеть и мы сошли с дороги для ночевки. Кто же мог подозревать, что на нас нападут эти коварные филистимляне. Нас таки застали врасплох... ваша светлость, гора мускулов без мозгов это бедствие. Да, это мои слуги, их вырезали очень быстро. Симон дрался как лев и поразил четырех разбойников. Но он не успел одеть доспехи и его коварно убили стрелой... пепел на мою седую голову не уберег я надежду нашего рода... — еврей заплакал.

-Не спеши посыпать голову пеплом. Я вижу у тебя еще две красавицы дочери.

-Да, ваша светлость, — ювелир гордо улыбнулся и позвал дочерей. — Девочки мои, идите сюда и благодарите нашего спасителя.

Девушки вместе с матерью подошли. Мать осталась чуть в сторонке а дочки ювелира повалились мне в ноги.

-Встаньте девочки и представьтесь, — приказал я, чувствуя определенную неловкость.

Что за мода, чуть что падать в ноги... хотя признаюсь, ощущения от этих поклонений были двойственные... даже немного нравилось. Но этот момент я списываю на остатки бастарда во мне... возможно.

-Мария Луиза, ваша милость, — прощебетала девушка чуть поплотнее и повыше и присела в приветствии.

-Анна Мария, ваша милость, — представилась вторая, сложением поизящнее и неожиданно густо покраснела.

Надо сказать что дочери у ювелира были очень миловидные. Несомненно просматривались признаки еврейской крови: выбивавшиеся из под чепцов пышные волнистые черные волосы, легкая смуглость и красиво очерченные полные губы, развитая не смотря на возраст грудь, и все это, только подчеркивало экзотическую красоту. Хороши девочки... где-то лет по пятнадцать-шестнадцать... в самом соку...

— Эугения Магдалина, ваша светлость, — жена ювелира повторила вслед за остальными процедуру падения на колени и принялась целовать мне руки. — Пусках хранит вас святая Богородица...

-Встань... — я поднял за руку женщину. — Не надо. Я сделал то, что сделал бы любой кабальеро...

И жена... жена тоже у еврея еще ого-го... плотная дама лет сорока пяти с выдающейся, разрывающей лиф грудью и крепким задом. Даже личико еще пышет свежестью, ярко выраженные еврейские, а скорее всего даже испанские черты лица... так, надо брать себя в руки, а то упавшее было естество вновь стало наливаться силой. Да... кстати, дамы вопреки возведенной на них современными историками хулы, не воняли. Совсем... от Эугении Магдалины даже пахло чем-то цветочным, кажется розами.

-Куда вы следовали? — поинтересовался у ювелира.

-В Ош ваша милость. Планировали остановится у родственников, мой родной брат там проживает, а потом... потом не знаю. Скорее всего отправимся в Барселону. Это родина моей жены... хотя не представляю что делать... мы разорены, полностью разорены...

Вдруг раздался испуганный крик, я обернулся и увидел как Тук, поднимает за шиворот оставшегося в живых разбойника и ставит его на колени с целью... ну с какой целью? Конечно хочет лишить его головы... ну и хрен с ним. Пусть рубит. Начнешь выпытывать зачем он стал разбойничать, услышишь душещипательный рассказ о печальной судьбе и нужде, выведшей его на большую дорогу... и самое неприятное что это скорее всего правда. Некогда мне... мда... быстро выветрился налет цивилизованности, а может...

Раздавшееся хекание Тука, свист, тупой стук и шум падающего тела, просигнализировали о том, что все мои намерения поучаствовать в судьбе разбойника и наставить его на путь истинный уже опоздали. Мда... надо будет в следующий раз соображать быстрее...

-Я не смогу вас сопровождать до Оша... — высказал я наконец свою мысль. — Я спешу по своим делам. Но сейчас день и я думаю вы благополучно доберетесь Флеранса, а там наймете охрану до Оша. Мое общество вряд ли будет вам полезным, а скорее всего опасным... о моем положении вы прекрасно осведомлены.

-Я понимаю ваша милость, — ювелир склонил голову. — Я хочу отблагодарить вас...

-Вы можете отблагодарить, предоставив в мое распоряжение одну из лошадей и некоторую одежду для моего слуги. Сами видите он остался практически голым.

-Этого мало ваша милость. Вы совершили несоизмеримо больше, чем моя скромная благодарность, — еврей торжественно поднял палец. — Но мне кажется мы еще встретимся и я смогу быть вам полезным... а пока, в дополнение к коню моего племянника, позвольте подарить вам его доспехи и оружие. А помимо этого еще маленькую безделицу.

Ювелир встал и подошел к возку и склонившись стал ковыряться в его днище. Потом заглянул еще внутрь и вернулся с письменными принадлежностями.

-Примите для начала от меня вот это, — старик протянул на ладони золотой перстень.

Массивный, грубоватый, но по своему изящный и красивый, по центру большой, обработанный в виде кабошона рубин, окруженный россыпью мелких изумрудов. Я благодаря своей бывшей женушке научился разбираться за годы совместной жизни в ювелирных изделиях. Еще бы... большую часть моих и своих заработков, Людка спускала на побрякушки.

Да... ценная вещь, не знаю как по нынешним временам, но в современное время это целое состояние, особенно камень.

-Это моя работа. Лал* родом из Персии, — гордо заявил ювелир. — Вы всегда в случае нужды, сможете перстень продать, но я прошу вас по возможности сохранять его. Я знаю, что он принесет вам удачу. И сейчас я напишу рекомендательное письмо. Насколько я понимаю вам нужно как можно быстрее выбираться из земель руа франков в безопасное место. Значит практически наверняка вы окажетесь в Арагоне. В Вальядолиде, найдете Эзру бен Элизеера, он скромный меняла в еврейском квартале*и покажите ему мое письмо. Поверьте, этот достойный человек при вашей нужде поможет вам в довольно больших пределах.

Ювелир быстро, каллиграфическим почерком начертал несколько строк, сделал оттиск своей печати и посыпал бумагу мелким песком. Потом стряхнул его, свернул письмо в трубку, сложил в пенал и подал мне.

-Вот, ваша милость.

-Почему ты так щедр? — честно говоря я не ожидал столько благодарностей от ювелира. Не смотря на многие байки о скупости евреев, достаточно часто оказывающиеся правдой, Исаак абсолютно не показался мне прижимистым. Это могла быть просто сиюминутная слабость вызванная впечатлениями от спасения или действительно истинная натура еврея. Но... что-то мне подсказывало, что помимо этого есть еще причины пока скрытые от меня. Хотя если разобраться это могла быть обычная расчётливость. Семья оказалась в полном моем распоряжении и ничего не мешало мне продолжить дело разбойников и старик просто откупался от меня. Вот даже не знаю... в любом случае, я ничего не теряю, а только приобретаю.

-Воспринимайте мои дары как осознанную благодарность ваша милость. Поверьте я не щедр. Я просто уже много жил и много видел. Судьба такая своевольная госпожа, что не знаешь где она наградит тебя, а где накажет... — очень загадочно ответил Исаак. — Но не будем много разговаривать. Идем, примите доспехи, оружие и коня. Мне и вам, надо спешить...

Доспех оказался полным вариантом кольчато-пластинчатого*, был на первый взгляд мне в пору и явно не европейского производства. Ювелир это подтвердил, сообщив что его ему привезли из Святой Земли итальянские купцы. К комплекту прилагались чешуйчатые перчатки, шлем шишак* с пластинчатой бармицей* и наносником с наушниками, тоже восточного образца, наручи и наножи, а так же небольшой круглый щит с коническим острием посередине. Доспех новый, не посеченный и на первый взгляд очень дорогой, с золотой насечкой и гравировкой.

Доспех еще больше укрепил меня в мысли, что во первых, ювелир не так прост как кажется, такую ценность у него в плену должны были отобрать однозначно, а во вторых, то что он так просто расстался с ним, более чем доказывало наличие каких-то планов на меня... или просто... даже не знаю что сказать. Вот только не спроста все это.

Из оружия мне в наследство достался меч очень похожий на мою эспаду, с таким же сложным корзинчатым эфесом, только длиннее, шире и тяжелее. Не знаю как его назвать, прежних знаний не хватает, а бастард не спешит подсказывать. Очень похож на хаудеген*, но насколько я знаю оружие такого типа появилось гораздо позднее. Заточка обоюдоострая, так что явно не палаш*. Возможно какая-то переходная модель или фантазия оружейника. Меч оказался производства толедского мастера и тоже очень высокого качества.

Племянник ювелира успел покромсать им четырех разбойников, пока его не расстреляли из лука.

-Ваш племянник был хорошим воином, — сказал я еврею в желании сделать приятное.

-Да, — печально кивнул Исаак. — Он мечтал быть кабальеро, но реально понимал, что никогда им не станет. Ему оставалось только упражняться в воинском исскустве. Я и его отец не одобряли это занятие, но и не мешали. У него была очень светлая голова и он обещал стать хорошим помощником отцу. Но не будем отвлекаться ваша милость, время... время течет не в нашу пользу. Займемся лошадьми.

И в завершении я оказался обладателем неплохого жеребца по имени Роланд. Довольно массивного, хотя и меньше чем мой андалузец, тоже какой-то испанской породы, только менее ценной. С хорошим седлом и упряжью. Как раз для Тука.

На самом деле нам был нужен еще один конь. Поклажи с учетом наследства оказалось много и я быстро сторговал у ювелира еще одну лошадку, оказавшуюся лишней, у одной телеги отвалилось колесо и ее пришлось бросить. Обошелся мне конь в три франка. Исаак не хотел брать денег, но я настоял вызвав у Тука бурю молчаливых эмоций. Ну ни как шотландец не хотел понимать хорошего обращения с евреем, даже обращенным в христианскую веру.

Он тоже отлично прибарахлится. Туку достался запасной комплект одежды того же несчастного племянника и выглядел он теперь более чем прилично. Хотя бритая голова в порезах портила все впечатление. Положение спас обычный берет.

Из оружия он обзавелся здоровенным фальшионом*, панцирной кольчугой содранной с главаря разбойников и еще каким-то подобием алебарды, выглядевшим совершенно страхолюдно.

Вот собственно и все, если не считать некоторых мелочей как прибор для письма, запасного белья и одежды и жуткого набора хирургических инструментов принадлежавших тому-же покойному Симону. Погибший парень оказался врачом. Ну и естественно денег и ювелирных украшений собранных Туком с трупов.

Заставил Тука помочь собрать и сложить в телегу трупы евреев, разбойников же, бросили там где и лежали. Попрощались и двинулись в путь. Исаак с домочадцами в сторону Флеранса, а я в сторону Родеза. Почему Родеза? Я собрался догнать кортеж сопровождающий мою мачеху вынашивающую, моего же, еще не родившегося братика или сестричку. И освободить ее.

Достаточно идиотский поступок... но это как на первый взгляд.

Да, мне должно быть абсолютно наплевать на новообретенных родственников. По большому счету оно так и есть, но все же с маленькими исключениями...

Ситуация в которой я оказался, как ни смягчать ее определение, остается полностью... хреновой, если сказать одним словом. Никаких перспектив, ни в ближайшем, ни в достаточно отдаленном будущем. Сам по себе я возможно и проживу, но наличие такого могущественного врага как Луи Паук сводит шансы на это, к полностью призрачным.

Мелькали мысли свалить на восток или вообще на Русь, но туда еще добраться надо, да и смысла нет если честно.

Остается что? Единственный выход... сопротивляться. Использовать все возможности что бы насолить Людовику. Для чего отправили мачеху в Родез, сомнений не вызывало. Если ей он причинить вред скорее всего не осмелится, все-таки не простая селянка, то ребенок умрет однозначно. Он законный наследник земель Арманьяка, которые Паук так успешно присоединил к своей короне и конкуренты ему не нужны.

Вот я и задумал отбить мачеху, правда сам еще не знаю как. И вернуть в Наварру, где она благополучно и выносит ребенка. Насколько я понимаю правители Наврры тоже явно не союзники Пауку.

Я абсолютный дилетант в средневековой политике, но свой первый шаг вижу именно таким. Прав я или не прав, очень скоро прояснится. Скорее всего не прав, но знать, что моим, еще не родившемся братику или сестричке грозит смерть, и ничего не предпринять, я не могу. Что же будет дальше? Не знаю... возможно захочу увидеть свою мать...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

* 'Колет'— мужская короткая приталенная куртка без рукавов (жилет), обычно из светлой кожи, надевавшаяся поверх дублета в XV-XVII веках. В варианте поддоспешника, то же что и гамбинезон*.

* 'Гамбинезон' (англ. gambeson) — вид поддоспешника. Появился с широким распространением кольчужных рубах. Гамбезон, стёганка, акетон, пурпуэн, жак, жакет и проч. — все они имели одинаковые цели использования и технологию изготовления. Гамбезон активно применялся в Европе с начала XIV ст., и как непосредственный элемент латного доспеха (поддоспешник), и как самостоятельный доспех. Пехотинец часто не имел даже кольчуги, используя вместо неё грубо выделанный и дешёвый крытый кожей, многократно усиленный (по свойствам материала и слоям — от 18 до 30) гамбезон в паре со шлемом стал основным средством защиты обычного солдата в течение всего средневековья вплоть до появления огнестрельного оружия.

* 'Дублет' — мужская верхняя одежда, распространенная в Западной Европе в период с 1330-х годов по 1660-е -70-е года. Это был первый образец одежды, который плотно сидел на теле. Первые дублеты были до середины бедра, позже они стали укорачиваться, и в моду вошли сшивные шоссы (взамен раздельным шоссам-чулкам) и дублет соединялся с ними рядом завязок, доходя ниже паховой впадины.

* 'Варфоломеевская ночь' — массовая резня гугенотов во Франции, устроенная католиками в ночь на24 августа 1572 года, в канун дня святого Варфоломея. По различным оценкам, погибло около 30 тысяч человек.

* 'Идиот' (лат. Idioto) — в средневековье так называли в католицизме монаха, не знающего латыни.

* 'Камиза' — — нижняя рубашка. Могла быть просторной либо облегать тело благодаря шнуровке, которая собирала ткань на боках. Женская камиза была длиной до пят и часто без рукавов.

* 'Контртемп' — нападение с целью опередить атаку противника на подготовку.

* 'Приемы маневрирования' — шаги, скрестные шаги, скачки, бег, закрытия после выпада.

* 'Батман' — в фехтовании, удар оружием по клинку противника с целью его поколебать или вывести за пределы поражаемой поверхности.

* 'Мулине' — в фехтовании, связки из различных приемов.

* 'Финт' — в фехтовании, угрожающее движение оружием, вызывающее у противника реагирование защитой.

* 'Шотландский палаш' — колюще-рубящее оружие кон. XV — нач. XVII ст. с прямым клинком односторонней или полуторной заточкой. Клинок широкий к концу. Сложный корзинообразный эфес. За пределами английских владений не приобрёл популярности.

* 'Алебарда'— род колюще-рубящего холодного оружия, широкий длинный топор с лезвием в виде полумесяца, насаженный на длинное древко, имеющее наконечник в виде копья.

* 'Шевалье' — в Средние века словом 'chevalier', называли во Франции странствующих рыцарей.

* Иудеи на протяжении почти все свей истории преследовались за свою веру практически везде, где они проживали. Под влиянием этого фактора в иудейской религии в исключительных обстоятельствах допускается смена вероисповедания с фактическим сохранением родной веры. Существует такой термин как 'анусим' — что в буквальном переводе означает 'изнасилованный, принужденный'. В таком случае иудей наглядно оправляет навязанные ему религиозные обряды, а тайно, свои.

* 'Путь Святого Иакова' — знаменитая паломническая дорога к могиле апостола Иакова в испанском городе Сантьяго-де-Компостела. Пролегает в том числе через города Флеранс и Ош в Гаскони.

* 'Лал' ( лалл, а также ла́лик) — устаревшее собирательное название для большинства драгоценных камней красного или кроваво-красного цвета: в основном, красной шпинели и

рубина.

* 'Фальшион' (фальчион) — европейское клинковое оружие с расширяющимся к концу коротким клинком с односторонней заточкой. Название оружия предположительно происходит от латинского слова 'falx' — коса.

* 'Кольчато-пластинчатый доспех' — разновидность доспеха из металлических пластин, соединённых друг с другом при помощи отдельных колец или вставок кольчужного полотна, зачастую дополненный кольчужными рукавами, полами. Мог носиться в комплекте с дополнительными защитными элементами, такими, как оплечья, наручи и поножи. Получил значительное распространение на Руси и Востоке.

* 'Шишак' — у восточных народов употреблялись довольно разнообразные шлемы в виде шишаков, полусферической формы с возвышением на макушке и навершием — шишечкой. Часто они были с совершенно открытым лицом, на которое иногда опускался лишь тонкий наносник. Иногда лицо закрывала личина. Монгольские шлемы имели куполообразную форму; такую же форму, но несколько ниже, имеют индо-мусульманские шишаки, к которым для защиты затылка и щёк прикреплялась кольчужная бармица. Почти все формы восточных шлемов повторились в России, были заимствованы Польшей и проникли даже на Запад, где шишак в XVI и ХVII вв. занимал весьма видное место.

'Бармица' — элемент шлема в виде кольчужной сетки (иногда вместо кольчуги использовался ламелляр или кольчато— пластинчатое полотно), обрамляющей шлем по нижнему краю. Закрывала шею, плечи, затылок и боковые стороны головы; в некоторых случаях грудь и нижнюю часть лица.

* 'Хаудеген' — тип длинноклинкового оружия. Основной характеристикой хаудегена считается наличие корзинчатого эфеса при отсутствии крестовины. Однолезвийная заточка большинства экземпляров позволяет отнести их к палашам, меньшая часть имеет двустороннюю заточку, и таким образом является мечами. Подобное оружие часто встречалось в Англии в ХVII веке под названием 'покойницкий меч'.

5.Глава.

Покачивался в седле и рассматривал карту которой меня снабдил Исаак. Позади меня следовал Тук, гордо восседая на своем коне и ведя на поводу кобылку груженую нашими припасами и снаряжением.

Ну, что же... едем в графство Родез. Город Родез находится там же. Надеюсь что мачеху везут именно туда. Очень надеюсь перехватить кавалькаду на половине дороги... но это достаточно маловероятно... хотя кто его знает. Не могу судить о скорости передвижения по средневековым дорогам, я их даже пока в глаза не видел. Мы вообще пока еще из леса не выехали. Д'Артаньян у Дюма вроде быстро передвигался... в общем мысли не о чем. Видно будет.

Тук пересчитал деньги взятые нами трофеем. Оказалось пятьдесят пять су и двадцать денье. И еще четыре обола. По нынешним временам совсем неплохо. А с учетом того, что мои собственные деньги пока практически нетронуты, даже отлично. В средствах пока ограничений нет, и есть еще полный мешочек золотых и серебряных безделушек. Я хотел сначала заставить шотландца вернуть их хозяевам, но потом понял. что не стоит. Слишком уж благородно...

Неплохо стычка прошла, очень полезно и не только в материальном плане. Общение с Исааком очень много дало для моего понимания эпохи, скажем так... немного сблизило меня с ней.

Схваткой я тоже остался доволен. Именно результатами, а не своими действиями. Бойцы из разбойников никакие, разве что их главарь посильнее, но именно посильнее только в физическом плане. Как боец тоже никакой. А вот действовал я, медленно. Очень медленно... придётся очень попотеть возвращая свои прежнюю форму, сломать свое новое тело и научить заново. Но нестрашно, побольше тренировок с практикой и все будет в порядке... ха... если не зарубят конечно.

Тук вообще оказался бравым воякой, под стать своему прообразу. Стреляет хорошо, да и рубится неплохо. Хорошая находка. Так что не все так плохо, шансы на выживание в этой эпохе есть, главное приложить к этим шансам еще немножко удачи. Ко двору пришлись бы знания... но их нет.

Забрезжили просветы в лесу и скоро мы выбрались на неширокую грунтовую дорогу, на которой местами проглядывали замощенные тесанным камнем участки, очевидно еще римской работы.

И сразу я увидел местных обитателей, то есть население. Они шли мелкими группками по дороге, таща свои скудные пожитки в руках и тележках. В основном женщины, дети и старики. Мужчин было совсем мало.

Все грязные, оборванные и изможденные. Со следами побоев и насилия...

Да это жители Лектура спасаются от побоища. Точно, больше некому. Ювелир же рассказывал, что город практически сравняли с землей, а жителей почти всех истребили.

Люди проходили мимо меня и опасливо прижимались к обочине, снимая шапки и кланяясь... сука, не хватало еще что бы кто нибудь опознал меня, но выяснить обстановку все же следует...

-Ты... да, ты, — я указал рукой на молодого парнишку лет пятнадцати, с разбитым в кровь лицом и перевязанной рукой, тащившем на плече корзину с пожитками. За его порванную блузу цеплялись два ребенка. Мальчик и девочка, возрастом лет по пять каждый. — Приблизься.

-Да господин, — паренек низко поклонился и положил корзину на землю. Детки спрятались за его спину.

-Откуда ты идешь?

-Из Лектура господин, — парню явно было больно и он придерживал перевязанную руку второй рукой.

-Что сейчас там?

-Смерть... — мрачно сообщил парень. — Резня продолжается, говорят руа франков приказал убить всех.

-Значит войска еще там?

-Ночью были еще там, а сейчас не знаю господин...

Вот и собственно все что я хотел узнать... посмотрел по сторонам и увидев что образовался промежуток между группами беженцев и рядом никого нет, нашарил в мошне несколько серебряных монет и отдал пареньку. Больше ничего к сожалению я сделать не могу, как бы не хотел.

-Потрать эти деньги с умом... — бросил я беженцу и тронул поводья Родена. Надо двигаться. Если повезет, то кортеж с мачехой отправится в путь только сегодня и есть шансы где нибудь его перехватить.

Проехали несколько туазов, коня я не погонял, шли легкой рысью, быстрее пока смысла нет . Дорог в Родез несколько... вот и гадай по какой везут мачеху. Мда... затея моя, не смотря на благородные задачи и все такое, попахивает идиотизмом все больше.

Время было далеко после обеда и мы съехав с дороги в лесок остановились перекусить.

-Ваша милость... — Тук раскладывал припасы на походной скатерти. — Дозвольте поинтересоваться.

-Давай... — настроения разговаривать у меня не было, но слуга, на то и слуга, что бы развлекать своего господина. Может что интересное скажет...

-Куда мы едем ваша милость?

-Тебе не все равно?

-Нет конечно, — шотландец бросил на меня взгляд, проверяя не разозлил ли его господина дерзкий ответ.

-Почему, изъяснись, а то получишь в голову.

-Ну как... судьба моя связанна с вами. Куда вы ваша милость, туда и я. Даже если направляетесь в пекло. Но все же хотелось бы знать, туда ли. Я хотя бы приготовился.

-В пекло? — я взял кусок мяса, критически осмотрел его и взял другой. — Нет, не в пекло. В Родез.

-Если я спрошу ваша милость зачем мы туда направляемся, вы будете ругаться? — у шотландца на лице промелькнула лукавая улыбка.

-Уже спросил. Все-таки надо тебя вздуть бестия хитрая. Не знаю что тебе ответить... пока не знаю. Возможно придется драться. Будешь?

-Конечно ваша милость. Это лучше чем поклоны бить. Что может быть лучше чем горячая схватка и кровь врага на клинке? — убежденно заявил шотландец.

-А умереть не боишься? — поинтересовался я. Мне показалось что Тук отвечал совершенно искренне.

-Нет... — шотландец помотал головой. — Для мужчины смерть с оружием в руках почетна.

-А пекло?

-Мне место там гарантированно. Так что не стоит и трепыхаться.

-Не юродствуй. Все могут быть спасены.... и вознесены... — я попытался вспомнить какие нибудь цитаты из библии и не вспомнил, поэтому решил дальше не продолжать.

Тук не ответил, молча перекрестился, достал из переметной сумы небольшой бочонок и положил к еде.

-Что это?

-Это ваша светлость, тот напиток, про который благочестивый аббат Виталь дю Фур сказа так, — Тук приосанился и продекламировал с научным видом. — "Если пить арманьяк умеренно, он обостряет ум, помогает вспомнить прошлое, веселит, продлевает молодость и заставляет отступить немощь; излечивает подагру и язву при употреблении внутрь, а раны — при наружном применении, уменьшает зубную боль; робкому человеку полезно подержать арманьяк во рту — это развязывает язык и придает смелость".

Шотландец плеснул на донышко деревянного стаканчика темной жидкости и протянул мне:

-Это жженое вино, аббат назвал его 'арманьяком', мне разочек довелось допить остатки после нашего настоятеля, отличная штука ваша светлость, хоть и не имеет изящества благородного вина. Надо употреблять осторожно ибо арманьяк крепок и коварен.

Мда... арманьяк. В Гаскони же нахожусь, на родине этого славного напитка. Пивал, пивал... до сих пор дома в баре непочатая бутылка "Le Bas-Armagnac" стоит. Стоит... стояла... и не у меня уже точно... Людка квартиру к рукам приберет... да и хрен с ним. Уже не имеет никакого значения. У меня сейчас... гипотетически конечно, парочка замков есть...

Взял стаканчик и осторожно попробовал... тьфу ты... а я думал божий нектар сейчас вкушу... до настоящего арманьяка этому пойлу как до Пекина в известной позиции. Грубый вкус... нет, сходство с потомком есть, явственно прослеживается, но не-то... явно не то. Нет благородства. Видимо с веками его производство отладили и отшлифовали... а пока, пока сойдет. Во всяком случае пить можно... даже в качестве антисептика сойдет. Мда... разочарование...

-Ты где его нарыл?

-Ну... так из воза жидовского забрал... — Тук смутился. — Неча... поганить благородные напитки, нечистыми руками.

-Я тебе разрешал их грабить? — поинтересовался я. Не-е... разброд и шатания надо пресекать в самом зародыше. Ты смотри... средневековая непосредственность.

-Нет, ваша милость... — Тук скорчил виноватую рожу.

-Ну и ладно... — вдруг смилостивился я. Все-таки парень для меня старался... да и не обеднеет ювелир. — Следующий раз спрашивай что можно, а что нельзя. Понял?

-Понял... — повеселел шотландец. — Тут это....ваша милость... не мешало бы провианта добыть. Еды уже совсем мало, да и зерна для лошадок приобрести не мешает. Особенно для вашего жеребца, ему травки мало.

-И что ты предлагаешь? — я отправил в рот последний кусок сыра. А за ним пойдет ветчина с хлебом и все... больше еды нет. В магазин сходить надо... тьфу ты, черт... ага, в супермаркет. Придурок... я неожиданно для себя разозлился... да и шоссы эти... долбанная средневековая мода. Изловлю первого попавшегося портняжку и совершу прорыв в портняжном деле, научу шить нормальные штанцы.

-Надо к постоялому двору, там все и купим, — пояснил Тук. — Он обязательно должен быть на этой дороге. По ней же паломники постоянно ходят... эх, если бы вы знали какие паштеты тут делают...

-Тук ты осел. Это моя земля и я знаю что здесь делают, а что нет... — заорал я пытаясь отвязать гульфик, приспичило как назло в кустики сходить, а шнурки... сука... да что же это такое...

-Ой... ваша милость... я запамятовал... — шотландец побледнел понимая какой упорол косяк.

-Фуу... — наконец справился с завязками и уже из кустов свирепо, совсем по петровски, у Толстого же читал... рявкнул. — Смел ты стал собака, смотри три шкуры спущу, заставлю ртом гадить сволочь. Собирайся поедем к чертову постоялому двору... и только попробуй сейчас что нибудь вякнуть скотина.

Из кустов вышел уже немного подобревшим. Это не я... я довольно милый, добрый и толерантный человек, так мне по крайней мере все в глаза говорили, а то что за спиной вякали я из принципа не замечал. Это во мне бастард шалит и средневековье отпечаток накладывает... да, вот хорошо сказал. Именно средневековье.

Тук моментально все собрал и мы двинулись дальше по направлению к Лектуру. Дорога была совершенно пустынная, только разок мимо протопали четыре мужика в белых балахонах с нашитыми на них ракушками, напоминающими эмблему "Шелл" и босиком. Паломники... кто еще так изгаляться будет. Спасения ищут. Мда... просящий да обрящет... кто ищет тот всегда найдет. В том числе и неприятности на свою голову. Вот как я например.

С правой стороны начался довольно высокая протяженная возвышенность на склонах которой рос виноград, а дальше пошли грушевые и яблочные сады. Культурненько так... все ухоженное...

-Тук ты что молчишь, рассказывай... — молча ехать надоело.

-Что рассказывать ваша милость? — буркнул шотландец все еще дуясь на мою немотивированную агрессию в свою сторону. Это если в духе двадцать первого века сказать, а по меркам окружающей эпохи, по другому будет звучать. Как бы правильней сформулировать... ага... дуясь на мое справедливое желание проявить право господина на наказание своего слуги. Да, именно так.

-Какие у вас девки в Шотландии? Дают?

-Ну какие дают, а за каких и голову могут срубить... — оживился Тук. — Эх девок бы...

-Это да... — согласился я, прислушавшись к своему организму.

-А вот вы знаете ваша милость какой у нас национальный символ?

-Чего? Чертополох кажется или юбки ваши?

-Не юбки, а килты, ваша милость. Попробуйте по горам в шоссах побегать, враз юбку оденете. Да, чертополох. А знаете почему?

-А хрен вас шотландцев поймет. Напихали полный зад колючек врагам в древности или вам напихали?

-Не-е... — хохотнул шотландец. — Как-то спустились шотландцы с гор встретить людей еловых лесов* на побережье, но пока добирались, устали да и пива перебрали. Решили стать на ночлег, а с утра уже разобраться со врагами. Но ночью, враги сняв обувь решили тихо подкрасться и один из них наступил на чертополох. Завопил, предки проснулись и наваляли незваным гостям по первое число. С тех пор у нас чертополох называют 'the Guardian'.

-Кто такие люди еловых лесов?

-Северяне. Даны. Предки с ними не ладили... ваша милость, стой... — Тук пришпорил свою лошадь и выскочил вперед прикрывая меня. — Там кто-то есть...

За поворотом стояло несколько телег и валялись трупы лошадей и людей.

А еще несколько воинов сноровисто обыскивали мертвецов и имущество... и это были не разбойники, а вполне строевые солдаты и их было много, человек двадцать. Рядом с ними расположились несколько всадников, в грабеже участия не принимали, только что-то повелительно покрикивали.

-Это вольные лучники руа франков, — встревоженно сообщил Тук. — Они нас уже заметили. Попробуем скрыться?

-Не суетись... едем как ехали и помалкивай, — я направил жеребца в сторону всадников. А что мне еще оставалось сделать. Щит со своим гербом я спрятал, так что буду косить под Сегюра. Уйти уже не успеем, лучники быстро ежиков из нас понаделают. Наслышан... да и не к лицу благородному кабальеро непонятно кому тылы показывать. Это не бастард во мне говорит, это я сам в полной памяти и сознании заявляю. Или не в сознании...

Рассмотрел солдат... точно лучники. Кожаные короткие штаны, доспехи тоже почти у всех кожаные, железные шлемы похожие на перевернутую суповую миску, короткие широкие мечи, больше похожие на большие ножи. Длинные луки и колчаны. И не двадцать их, а гораздо больше. Чуть подальше еще группа стоит. А вот всадники больше похожи на кабальеро. По крайней мере один из них, сидевший на мощной вороной лошади в защитном снаряжении, облаченный в полный готический доспех. Остальные были на лошадях помельче, да и одеты не так пышно, в основном, в хауберки*. Свита скорее всего.

Один из свиты заметив нас, выкрикнул короткую команду. Лучники мгновенно бросили мародерствовать и выстроились в ряд.

Рассмотрел на щите у кабальеро герб. На желтом фоне, синий лев с красными когтями, ставший на дыбы, темный лес для меня, а вот на котте лилии, это уже знакомо... Луи тотемы.

Кабальеро дождался пока мы подъедем и тронув шпорами коня заставил его сделать несколько шажков на встречу.

-Виконт де Граммон, лейтенант вольных стрелков его величества, — представился он подняв забрало шлема. -С кем я разговариваю?

-Шевалье де Сегюр, — представился я в свою очередь.

-Ваша милость... — склонил шлем в приветствии де Граммон.

-Ваша милость... — ответил я тем же.

-Позвольте поинтересоваться, целью вашей поездки, — голос де Граммона немножко смягчился.

Я на долю секунды задумался, а не пора ли мне бить его перчаткой по морде за дерзостные вопросы... и пришел к выводу, что нет. Соотношение один к пятидесяти не способствует к излишнему проявлению гордыни и все такое.

-Следую в Арагон, исполнить обет свой.

-Я не сомневаюсь, цель вашего обета истребление богомерзких мавров? — оживился мой собеседник и я заметил что несмотря на габариты, виконт еще очень молод. Вон бородка-то как у телушки на ...

-Позвольте сохранить мой обет в секрете виконт, однако замечу, он направлен на прославление и укрепление христианской веры, а так же прославления моей дамы сердца... — завернул я в ответ, согласно своим представлением о рыцарстве, естественно почерпнутым из книг и своей фантазии.

-О-оо... не сомневаюсь, вы покроете свое имя славой, — пылко ответил Де Граммон. — Однако почему же вы не называете имя своей дамы?

-В этом и заключается мой обет... — вежливо выкрутился я. Как просто, обет и все... хоть кол на голове теши. Наивные люди...

Виконт оживился и стукнул себя по правому плечу на котором был закреплен дурацкий бант с лентами серебрянного и желтого цвета:

-Шевалье де Сегюр, моей дамой сердца является графиня Аделаида де Шато-Рено, самая благочестивая и прекрасная на этом свете. Не согласитесь ли вы засвидетельствовать это прилюдно и громогласно.

Мда... кино и немцы... ну кто меня за язык тянул приплетать даму... так засвидетельствовал бы и до свидания. Нет же... ляпнул. Теперь признаю и заплюют...собственный слуга будет в спину пальцем тыкать.

К виконту приблизился немолодой дядька с пышными усами торчавшими из хауберка и тихонько что-то шепнул. Де Граммон не глядя отмахнулся и уставился на меня. Мужик еще раз шепнул и не дождавшись ответа покачивая головой и бормоча что-то отъехал. Отговаривает что-ли... нет... не получилось.

-Я не могу признать графиню Аделаиду де Шато-Рено самой прекрасной и благочестивой дамой, так как моя дама сердца обладает этими достоинствами... — наконец выдавил я из себя и услышал как восхищенно охнул Тук за моей спиной.

-В таком случае... — обрадовался де Граммон. — В таком случае истину определит поединок.

Мда... молодому балбесу не терпится с кем нибудь подраться, а еще лейтенант лучников его величества руа франков Луи XI. Тьфу... вот как это называется? Третий день как в этой эпохе, а уже четырех жмуров на свой счет записал... и вот пятый намечается. Увы мне... увы...

-В таком случае истину определит поединок, — обреченно согласился я. — Выбираю поединок на мечах без щитов.

-В смысле без щитов? — озадачился де Граммон.

-Согласно последних правил поединка, принятых в среде благородных кабальеро вызываемый выбирает оружие на котором предстоит сражаться, — охотно подсказал я. Вот никак мне не улыбается пыряться копьями на лошадях. Не умею я, да копий этих у меня нет. Чертов бастард, когда улепетывал из Лектура посеял где-то. И слава богу... а щит вообще для меня зло...

-Ну... это наверное самые последние правила... — даже покраснел де Граммон. — Я не имел возможности приобщится. Все на войне, да на войне...

-Я в любом случае уверен в вашей благородности виконт, — блеснул я куртуазностью. — Но что это мы? Давайте сражаться.

Выбрали в стороне от дороги ровную полянку. С лучниками на дороге остались сержанты, а Граммон с пажем, оруженосцем и тем самым усатым дядькой, как и я с Туком, стали готовится к поединку.

Граммон спешился и потянул из седельных ножен здоровенный полуторный фламберг*. В своем полном миланском доспехе* и этой пилой в руке он выглядел эпически.

Я же сначала напялил шлем на голову, но потом плюнул и отдал его Туку, вылупившему на меня удивленные глаза. Вот как ему объяснить, что я кроме мотоциклетных, никаких шлемов сроду не одевал.

Де Граммон разминаясь выписывал фламбергом вольты с такой скоростью, что по поляне ветерок шелестел. Увидев меня с эспадой в руках и без шлема, ехидненько улыбнулся, но смолчал, куртуазничать не стал. А его спутник вообще ухмыльнулся во всю свою усатую рожу.

Ну ладно господа, небось уже имущество мое оглядываете... посмотрим... хотя мечом парень впечатляюще машет...

-Ну что приступим? — заявил лейтенант в нетерпении срубить мне голову или чего там еще.

-Приступим... — я внимательно осматривал доспех де Граммона в поисках уязвимых мест и никак не находил... куда ж тебя пырнуть салабон, под мышку что-ли...

-Ээ-х... — лейтенант не стал тратить время на лишние разговоры, мгновенно сорвал дистанцию и рубанул фламбергом сверху вниз, на полпути переведя удар в диагональ.

Ого... вот это скорость, я едва успел отскочить и достать кончиком эспады по забралу. Впрочем без особого успеха. Сталь звякнула о сталь, даже искра проскочила, но на лейтенанта это не оказало ровно никакого воздействия. Он рыкнул и рубанул меня по коленям.

Молясь что бы клинок выдержал, вскользь отпарировал удар эспадой, сбив его меч так, что фламберг врезался в землю и от души рубанул в щель между шлемом и горжетом, а потом подскочив, еще два раза ткнул дагой целясь в шов на кирасе...

Однако... эспада попала куда целился, но удар не пробив броню только заставил лейтенанта покачнутся, а вот дагой я просто не попал... навыка-то почти нет...

Де Граммон заревел, выпрямился, и вслепую наотмашь махнул фламбергом едва не снеся мне голову.

-Nu kapets tibye salabon... — разозлившись рявкнул я по русски. Чуть не срубил мне башку поганец...

Пользуясь тем что фламберг от размашистого удара увело в сторону, в расхлест* нанес три рубящих удара по шлему резвого виконта, сплющив забрало, вмяв верхнюю часть внутрь вместе с плюмажом и вдобавок сделав еще одну вмятину сбоку, в районе уха.

Раздались звонкие удары, де Граммон выронил фламберг из рук, шлепнулся на колени, потом ничком повалился на траву...

Так... дело сделано, а что дальше... вроде у меня для таких целей свинокол граненый есть... только что-то не хочется его добивать...

Дядька с усами встревоженно вскрикнул, очевидно усмотрев на моем лице кровожадные намерения, но с места не сдвинулся...

Нет, не буду добивать. Даже если не захочет сдаваться, не буду. Неплохой парень... не грубил...

Подошел к телу и попытался поднять забрало... хрен там, заклинило намертво, но крови не видно, значит живой. Подоспел оруженосец с усатым и общими усилиями мы наконец стянули железный горшок и подшлемник с головы виконта.

Де Граммон оказался целешеньким, если не считать здоровенной шишки, на глазах вспухающей на лбу. Оруженосец брызнул водой ему в лицо, парень замычав очнулся поводя вокруг ошеломленными глазами.

-Виконт де Граммон, вы побеждены, но так как я согласно данного обета не могу объявить вам имя своей дамы сердца, освобождаю вас от признания ее исключительной добродетели и красоты... — вывел я формулу, самому себе не очень понятную .

Ну а как... еще начнет кобенится и придется во исполнение традиций рыцарских приколоть его. Дикие люди однако... средневековье етить...

Лейтенант, тоже не совсем понял что я сказал, но очумело кивнул головой.

Рядом облегченно вздохнул усатый и они вместе с оруженосцем и пажем утащили парня в сторону, где стали его разоблачать и всячески хлопотать, приводя окончательно в чувство.

-Ваша милость... это было... это было... — раскудахтался Тук помогая мне присесть на попону. Устал я... вроде ничего особо изнурительного не произошло, а ноги дрожат и дыхалка сбилась... не мое тело, не мое... тренироваться еще и тренироваться.

— Позвольте представиться. Шевалье Рауль Люмьер... — ко мне подошел усатый мужик. — Виконт де Граммон уполномочил меня провести переговоры о выкупе его доспехов, оружия и коня.

-Какие ваши предложения? — у меня не было особого желания торговаться. Хотелось свалить как можно подальше и побыстрее. Мало что у них на уме, сейчас кликнут лучников и поедешь в Бастилию за надругательство над королевским лейтенантом. А там и плаха недалеко.

А с другой стороны.

Поединок был, — был. Я победил, — победил. Отказываться от трофеев значит полностью выйти из образа. Сомневаюсь, что бастард поступил бы подобным образом.

-Десять золотых франков, — озвучил цену усатый и слегка смутился.

Сколько? Кажется меня хотят обмануть? Промолчал и только удивленно приподнял правую бровь.

-Десять франков и десять су, — решительно рубанул ладонью усатый.

-Вы это серьезно виконт? — протянул я, всматриваясь в усы собеседнику. Я конечно в ценах пока не очень соображаю, скажем даже совсем не разбираюсь, но совершенно ясно, что меня хотят самым наглым образом надуть. Нехорошо... а еще кабальеро.

Усатый смутился. Он уже скинул кольчужный капюшон и на усатой роже хорошо просматривались черты продувной бестии.

-Десять франков, десять су и мы можем предложить вам некоторые ценные вещи в счет погашения долга, — внес он существенную поправку.

Это уже лучше, а если немного поиграть с рыцарским гонором...

— Шевалье. Как бы вам сказать... спорили мы с виконтом о достоинствах наших дам сердца, поэтому я не хочу осквернять сей поединок торговлей. Я могу принять любую сумму без обсуждения.

Тут уже вмешался сам де Граммон. Приковылял и заявил что он не может принять от меня такой щедрый подарок. Поединок был, он проиграл и теперь должен передать в мое распоряжение коня, доспехи и оружие. Или выкупить их у меня. Так было, будет и вообще шевалье де Сегюр, то есть я, может своей неоправданной щедростью оскорбить виконта де Граммона.

-Не в коем случае виконт. Но...

-Жюль де Граммон всегда платит свои долги, — рявкнул лейтенант и подозвал своего пажа. -Робер, бегом в обоз за моими вещами.

-Хорошо ваша милость, — паж испарился в мгновения ока и через несколько минут вернулся с крепкой лошадкой нагруженной вьюками.

На поляне постелили ковер, бросили несколько подушек. Паж Жюля притащил бурдюк с вином, кубки, нарезал на блюде копченый окорок и сыр. Лейтенант и его усатый спутник расположились напротив меня, его окружение в стороне, а Тук позади меня.

Вот это другое дело. Процесс стал меня захватывать, торговаться я люблю, наверно в бабушку пошел. Она, пока на рынке продавцов до слез не доводила не успокаивалась.

Рауль Люмьер, тот самый усатый, первый взял слово:

-Я думаю шевалье нам стоит для начала определить полную стоимость имущества, положенного вам согласно правил проведения поединков.

Я вежливо кивнул головой соглашаясь с усатым. Послушаем.

-Мы оцениваем имущество в триста турских ливров*, — важно заявил Люмьер. — В эту цену входит дестриэ, боевой доспех для коня, полный боевой доспех виконта и оружие находившееся при нем и при коне во время поединка. То есть, меч фламберг, секира, кинжал, мизирекорд, тройной моргенштерн* на короткой ручке и арбалет.

Я сразу не ответил, изображая раздумье. Изображал для шевалье и виконта, а сам лихорадочно пытался сообразить что такое турский ливр? Вот не сталкивался я еще с такой монетой. С конскими франками, су, денье, оболами — да. А с турским ливром, нет. Вся эта груда железа с конем в придачу должна стоить по нынешним временам достаточно много. Но сколько? Твою же кобылу в дышло... ну что мне стоило в историки пойти...

Вдруг я услышал как сидевший позади меня Тук пробормотал:

-Хорошая цена...

Усатый тоже услышал его слова и поинтересовался:

-Просветите пожалуйста нас шевалье, в каком статусе находится ваш спутник. Имеет ли он право участвовать в нашем разговоре.

-Уильям Логан из клана Логанов, лэрд Шотландии. Выступает в статусе эскудеро* и готовится к посвящению в кабальеро, — я грозно уставился на усатого выпалив тираду с незнакомыми мне терминами... ага, бастард подсказал. — К тому же он не участвует в разговоре, а оказывает необходимую помощь мне. Вы против этого виконт? В таком случае...

-Нет проблем шевалье, — поспешил заявить усатый. — Это ваше право. Ну так как, вы согласны с ценой?

-Согласен, — важно кивнул я.

-По праву победителя вы можете потребовать вышеперечисленные предметы или согласится на компенсацию деньгами либо иными ценными предметами, — заученно произнес усатый и горестно вздохнул.

Ага... приходилось тебе уже торговаться ... или де Граммон успел до меня на кого-то нарваться, либо тебя самого приголубили. Ну что... доспех и конь знатные, но раздевать лейтенанта королевских лучников, чревато непредсказуемыми последствиями. Де Граммон и Люмьер конечно благородные кабальеро, возражать не будут, но и скорее всего ничего не заметят, когда лучники пылая справедливым гневом за обиду своего командира сделают из нас ежиков.

-Насколько я понимаю вы не располагаете вышеназванной суммой. Поэтому я соглашаюсь на компенсацию иными предметами, — сделал я свой ход.

-Отлично. Для начала получите десять франков и десять су, — Люмьер выложил на ковер монеты. — А в качестве разницы виконт может предложить вам следующее...

Паж распаковал вьюки и разложил вещи на ковре.

Ого... много всего. Мое внимание сразу привлекла эспада лежавшая поверх остального добра. Красивое оружие. Ножны украшены червленым серебром. Без аляповатости, в меру. Чувствуется вкус у мастера.

Эфес сложный, корзинчатый, витые дуги переплетаются хорошо закрывая руку образуя своеобразный, стилизованный под растительный, узор. Навершие отлито в форме головы льва с изумрудными глазами. Стильная эспада черт подери...

Потянул клинок из ножен... да он в форме фламберга выкован. Изгиб волны не ярко выражен, мешать скользящему парированию не будет и одновременно рубящие удары таким клинком наносят ужасные, долго незаживающие раны. Тут дело в заточке, она двойная, что-то наподобие пилы. Подлинней моей будет, а весит ненамного больше...

-Эта эспада работы мастера из германского Золингена, — пояснил де Граммон. Дорогая вещь, рубит доспех как масло. Мне ее подарил сам руа Луи

-Не знаю... легковата, — изобразил я сомнение, хотя уже решил, что клинок не отдам. -Во сколько вы ее оцениваете?

-Мы оцениваем ее в десять турских ливров... — поспешил де Граммон, заставив поморщится усатого.

Я посмотрел на лейтенанта. Простодушное лицо, совсем молодой... хитрить пытается.

-Виконт, я пойму если вы оцените в эту сумму, ваш полуторный фламберг. А это игрушка...

-Секретом производства стали из которой сделана эта игрушка, владеет всего один мастер на всю Германию. Это же работа самого Амбруаза Ройтенберга. Посмотрите шевалье на орнамент на клинке, — возмутился Люмьер. — Так больше никто не украшает. Ей цена пятнадцать ливров, не меньше...

Клинок матового серо-синеватого цвета, покрывал узор из переплетающихся виноградных лоз...

Я посмотрел на лейтенанта:

-Так сколько?

-Я уже оценил ее в десять... — буркнул де Граммон не смотря на Люмьера. — Пускай так и будет.

Продешевил лейтенант. Ну извини, никто тебя за язык не тянул.

-Согласен, — я передал клинок Туку и взял с ковра небольшой баклер*. Небольшой, всего сантиметров тридцать в диаметре металлический щит. Такие насколько я помню кулачковыми еще называли.

-Работа английских мастеров. К нему еще прилагается вставной шип, — опять не удержался де Граммон, но цену предусмотрительно не назвал.

Красивый щит. Накладки узорные из бронзы кажется. И самое главное не тяжелый. Припоминаю, что еще до того как даги перестали быть оружием простолюдинов существовал специальный стиль фехтования . Так и назывался: эспада и баклер.

Вещь нужная. Мой тарч тяжелый, им еще управляться учится надо, а если случится... не дай бог конечно, против нескольких противников рубится, совсем без щита не обойтись.

Я вопросительно посмотрел на усатого понимая что именно он назовет цену и не ошибся.

-Ливр, — озвучил сумму Люмьер. — Большая редкость. Сейчас таких уже не делают. Сами понимаете шевалье, мы предлагаем его только из большого уважения к вам.

-Очень признателен... — кивнул я. — Пусть будет так.

Стоит минимум треть заявленной суммы... да и ладно. Вещь нужная, тем более неизвестно когда я еще получу возможность пополнить свой арсенал. Пускай считают что надули... еще себя кабальеро называют. Цыгане...

Следующим лотом шел походный поставец серебряной посуды удивительно тонкой работы, на четыре персоны, в маленьком чемоданчике из тисненой кожи.

Не знаю как здесь, а в современности набор достоин стоять на королевских столах... или у олигархов, что равноценно ели даже не престижнее. Нынче... то есть в будущем, короли измельчали-то, не чета нынешним... тьфу ты... совсем запутался. Будущее... прошлое. Короче, поставец богатый. Как раз мне к лицу. Люмьер и де Граммон заломили за него, целых двадцать пять ливров, мотивируя тем, что это работа известных турских ювелиров и одного серебра в нем на пять фунтов. Опять где-то соврали...

-Да зачем он мне? Я привык жить по походному. Эта роскошь расслабляет...

-Не скажите шевалье. Мы сами привыкли к походному быту, однако бывают случаи, когда требуется соответствовать своему положению. Вам этот набор как раз подойдет, — попробовал польстить мне Люмьер.

-Ну раз вы так считаете... — с сомнением повертел поставец в руках. — Двадцать ливров говорите...

-Двадцать пять, красная цена двадцать пять... но вам отдадим за двадцать три, — заспешил Люмьер и пока я не передумал сунул мне в руки большой кубок. — Венецианская работа. Таким не стыдно салютовать за столом у лиц царственной крови и всего за пять ливров.

Тьфу ты... торгаш какой-то, а не кабальеро. А где благородство и куртуазность... нет, в книгах вас гораздо благороднее описывают.

Кубок, как кубок. На литр, если не больше. Тоже серебрянный, с вставками из эмали расписанной сценками псовой охоты. Грубо обработанные гранаты по ободкам... правда тяжелый. Ладно, берем. Тука-то посудой я обеспечил, да еще римской, раритетной даже в Средневековье, а сам из бурдюка винище хлещу. Вот теперь все как положено.

-Три... и только из большого уважения к вам.

Де Граммон вознамерился что-то сказать, но Люмьер его опередил:

-Три и десять солей*.

Вот зараза... торгаш, чистый торгаш, а не кабальеро.

-По рукам и еще бурдюк этого замечательного вина, — я отпил из кубка. — Кстати откуда оно?

-Из Коньяка, — объяснил де Граммон повергнув меня в изумление. — Сорт винограда называется финь-шампань.

Вот так... шампань из Коньяка. Идет в разрез с моими знаниями... хотя, все правильно. Коньяк еще не изобрели. Арманьяк есть, а коньяка еще нет. А финь-шампань это тот сорт винограда из которого коньяк и будут делать. Все равно вино замечательное. В меру терпкое, с легкой игристостью. Куда там современной порошковой бурде.

-Вы получите вино шевалье, — не смотря на кислую рожу Люмьера заявил де Граммон. — Я хочу вам предложить вещь для истинных ценителей.

-Вы меня заинтриговали виконт...

Лейтенант кивнул пажу и тот развернул небольшой сверток.

Шахматы... черт подери, шахматы. Я открыл резную шкатулку из сладко пахнущего сандалового дерева и взял в руку фигурку из нефрита. Искусно вырезанный бородатый мужик в митре и мантии... ферзь? А это его оппонент из слоновой кости. Крепостная башня... это тура. А вот мужик в короне сидит на троне со скипетром в руках. Король. Кони есть, а слонов что-то не вижу. Вот пешки в виде пеших войнов в конических шлемах, кольчугах, с мечами и щитами.

Шахматная доска не складывается, на золотых ножках в виде львиных лап. Квадраты из эбенового дерева... и белой кости... по рантам инкрустации из золотых и серебряных пластинок...

-Сколько? — сам по себе вырвался у меня вопрос. Я хочу обладать этими шахматами, пускай даже они покроют весь долг де Граммона.

-Три... — начал было лейтенант, но его перебил Люмьер.

-Пятьдесят ливров шевалье, — непреклонно заявил он.

-Сколько? — в изумлении переспросил я. — Это же цена отличного курсе*

-Они стоят того. Их делали в Милане, на заказ для Филиппа III Бургундского, а он проиграл их в кости моему отцу, — надувшись заявил виконт.

Врет собака... так.... пятьдесят... да я еще даже на сотню не набрал. Беру не торгуясь, добра еще много... компенсирую.

-Хорошо, — согласился я вызвав кучу положительных эмоций на лицах шевалье и виконта. Не удержался и поубавил радости. — В придачу к шахматам пойдут четыре мешка фуража моим лошадям и вот эта сумочка.

Я выудил из кучи вещей мужскую поясную сумку расшитую золотом и жемчугом.

Особо радости я не убавил, похоже они все-таки надули меня порядочно. Да и ладно... все равно в прибыли.

-Посмотрите на этот арбалет шевалье. На пятьдесят шагов пробивает насквозь человека в полном доспехе, — Люмьер подал мне арбалет. — Немецкая работа. Всего три ливра.

Арбалет, как арбалет. Поменьше и полегче моего. Тетива взводится реечным коловоротом.

Вся деревянная часть вырезана из светлого дерева в форме какого-то мифического чудища. Прикладом служит свернутый в дугу его хвост. Дуги металлические, с золотой гравировкой. По ложу костяные резные накладки. Ручку от коловорота можно вешать за специальный крюк как к поясу так и к седлу. Чуть меньше и легче моего... а он мне нужен?

Подставил свой кубок пажу, дождался пока он его наполнил, отпил и передал арбалет и тул с болтами Туку. Пригодится. Шотландец будет таскать мой, а мне этот, благо седельная кобура в комплекте идет. Подучится стрелять из него еще бы не мешало...

Дальше виконт выставил шлем салад* со сдвижным забралом и как бонус три павлиньих пера на плюмаж. Не знаю, что ему было больше жалко: шлем или перья, но рожа при этом была довольно скорбная.

Шлем с перьями забрал за три ливра. Переплатил конечно безбожно, но мне он показался более удобным чем мой барбют, по размеру пришелся в пору, да и к моему готическому доспеху по цвету и стилю подходит. А перья на плюмаже вообще отпад. Значит барбют переходит по наследству Туку.

Следом в ход пошла глефа* с изящными хищной формы лезвиями. По словам Люмьера итальянской работы.

Ее я сразу отложил в сторону. Вот не представляю себя с палкой с лезвиями от кос на обеих концах... какой-то неблагородный вид получается, да и работать ей я могу разве что как битой. Еще и мыслишка в голову пришла как еще маленько развести незадачливых кабальеро

-Всего золотой, — попытался уговорить меня Люмьер. — Такой удобно действовать и в пешем строю и конным.

-Я не торгуюсь шевалье, — сделал скорбное лицо. -Я вижу что вещь стоящая.

-Так в чем дело?

-Давайте сначала рассмотрим предметы действительно ценные, которые позволят закрыть основную часть долга, а потом уже доберем остатки, — закинул я удочку. Скоро мне уже грузить имущество будет некуда, а они предлагают всякую малоценную хрень. Огласите весь список пжалста...

-Это законно, — качнул головой уже основательно подпивший де Граммон и заорал на пажа. -Робер, тащи мою шкатулку с драгоценностями.

-Ооо... — воскликнул Люмьер и хватанул вина из кубка. — У... у Жюля есть хорошие камни...

-Так давайте выпьем до дна, за... за честь кабальеро... — приметив что Люмьер и де Граммон уже хорошенько подшофе, решил накачать их окончательно. Сговорчивей будут, да и при нашем отъезде меньше проблем будет. Мало ли что у них на уме... у кабальеро-то средневековых. Всякое благородство согласно доступным мне историческим источникам очень частенько перемежалось откровенной подлостью.

Выпили, закусили...

Опять выпили и закусили...

В промежутке я сторговал за смешную цену ту самую лошадку на которой привезли имущество де Граммона вместе с упряжью. Пригодится. Не буду же я осквернять своего Родена неблагородной поклажей.

Допили вино и когда де Граммон уже не совсем ясно понимал где он находится и порывался скакать рубить драконов, а Люмьер хотя и соображал, но постоянно норовил свалится набок приступили к драгоценностям.

Я сам хорошо подпил, но пока держался, видимо бастард неплохо тренировался по части алкоголя.

Почти весь остаток долга, по ценам Люмьера конечно, покрыли массивное узорчатое ожерелье с шикарным топазом на подвеске и перстень с большим изумрудом.

Глефу тоже забрал походя. Туку будет. У него уже есть алебарда, теперь будет и глефа. Или я сам как нибудь обучусь ей орудовать.

По итогу сторговались. Конечно, как потом сказал мне Тук, ободрали они меня не меньше чем на сто золотых. Скопидомы... торговцы, а не рыцари. Не ожидал. Похоже эти совсем не рыцарственные качества средневековых рыцарей писатели просто пропускали в своих книгах.

Помимо массы полезных вещей я получил нечто гораздо более ценное для меня. Де Граммон попутно спьяну выболтал мне всю информацию в Арманьяке.

Лейтенант направлялся с отрядом своих лучников в Флеранс на усиление. Город оказывается уже был под управлением сенешаля руа франков и планировалась легкая акция устрашения горожан дабы неповадно было поддерживать моего папеньку. Знаем мы эти легкие акции. Всех ограбят, изнасилуют и так далее...

Лектур действительно вырезали почти полностью. Ушло очень мало жителей, а сейчас войска ждали пока утихнут пожары и собирались даже срыть стены замка и самого города.

Отца... отца растерзали. Исаак не соврал. Причем убили его именно те, о ком он рассказывал. Жюль, так звали де Граммона, не одобрял это и не стесняясь костерил Гийома де Монфокона совершившего поступок не гожий для кабальеро. Грозился при случае вызвать его на поединок, что только добавило моих симпатий к лейтенанту. Впрочем он так же не стесняясь костерил и моего покойного папашу... ну это ладно. Папик как выяснялось гадиной был еще той.

И еще я узнал возможно самую важную вещь. Мачеху мою отправили не в Родез, а в замок Байю. Это гораздо ближе чем Родез. И отправили только сегодня утром, целой и невредимой, вместе с ее свитой. Но... кортежем с ней поехало столько солдат и кабальеро, что отбить ее по дороге не получится в любом случае. Проще самого себя сразу дагой проткнуть. Вот так...

Узнал я еще что все владения семьи Арманьяк заняты королевскими войсками и везде уже назначены управители и наместники. Долбанный паук раздает их налево и направо. В том числе и мои виконства Лавардан и Рокебрен... твою же мать... даже сеньерию Сегюр...

И еще один момент... меня ищут, опрашивают всех и трупы опознают. Правда пока не знают что я сбежал, думают что сгорел при пожаре или разорван при бесчинствах. При прорыве мои люди замаскировали все под вылазку и все полегли как один, так что выдать побег некому.

Расставались вполне дружески. Виконт и шевалье так и не заподозрили, что человек за поимку которого их могли возвысить все это время пил с ними вино и выдуривал разные ценности. Обе стороны остались довольны собой.

Я остался не раскрыт, узнал много полезного и даже немного разбогател, а эти скряги вполне были уверенны что развели меня на деньги. Впрочем в чем-то они и правы. Таки развели... перегибать палку в моем положении было крайне неразумно.

Попрощались и мы двинулись в путь. Кабальеро любезно подсказали что примерно в лиге*, по направлению к Лектуру, будет приют для паломников, который содержат монахи доминиканцы и там можно остаться на ночлег и пополнить припасы. Туда мы и направились. Напряжение последних дней сказывалось и хотелось наконец-то поспать в кровати, хотя я очень сомневаюсь что в приюте есть таковые.

Ну что... еще один день прожил. Жив главное остался... а мог и сгинуть, возможностей выпало предостаточно.

На деньги и имущество поднялся, кучу благородных дел и подвигов совершил. Настоящий кабальеро ебтыть... и знаете... не смотря на кучу банальных бытовых неудобств, мне нравится все что со мной происходит. Как народился благородным рыцарем.... может так и есть, я попал в свое место и время? Не знаю, точно пока ответить не могу, но тихо балдею от самого себя в нынешней роли.

6. Глава.

-Тук, собака, ты зачем позоришь мою честь кабальеро? — поинтересовался я у шотландца, когда мы отъехали на порядочное расстояние от места схватки.

-Не в коем разе ваша милость, — Тук ехал позади на ходу упражняясь с глефой. Подаренный шлем он тоже сразу напялил на голову, так и ехал в нем.

-Даю тебе последний шанс признаться, — вяло попробовал воззвать к его совести. На большее не было сил. Схватка, вино и жирный окорок не располагают к активности. Да и не злился я честно говоря. Так... просто поболтать захотелось.

-Не знаю о чем вы, ваша милость... — голос Тука стал подозрительно умильным.

-Кто спер окорок в мешке? Тот, который не успели нарезать на стол... и не вздумай собака отказываться.

-Ну разве это называется украл? Все равно они все нам должны. Пускай скажут спасибо, что вы так благородно с ними поступили.

-Не смей совать свое рыло в дела благородных господ. Вот как тебя назвать скотина?

-Как? Сами Туком нарекли, — осторожненько ответил шотландец.

-Не придуривайся... — я отмахнулся от здоровенно жука собравшегося приспособить мой берет под посадочное место. -Ты лэрд. По крайней мере себя так называешь. То есть благородного сословия считаешься. Сам говорил, лэрды в палате лордов заседают. И при этом: беглый монах, колдун... сам говорил обвиняли, прелюбодей, разбойник, редкостный пройдоха и в довершении ко всему этому набору ворюга. Может тебя сдать куда надо?

-Не надо. — буркнул Тук. — Я вам еще пригожусь.

-Вот даже не знаю... подумаю еще. Как тебе сегодняшний денек?

-Уф... — фыркнул шотландец. — Отличный денек ваша милость. Вы были сегодня великолепны. Как вы его по шлему... я даже толком ничего заметить не успел. Бам-бам-бам... и он уже на земле валяется. Научите?

-Подумаю... ты слышал как я этим франкам говорил что ты эскудеро?

-Слышал ваша милость, — радостно ответил шотландец.

-Для чего я взял на душу грех вранья?

-Ну... — в голосе шотландца поубавилось радости и он задумался. — Дабы... дабы дать понять франкам, что я имею право находится рядом... и вообще поубавить у них спеси.

-Примерно так и есть. Чего нос повесил?

-Ну так...

-Эскудеро хочешь быть?

-Ну...

-Понятно. Служи... я подумаю. А пока какой из тебя эскудеро? Вон, окорок спер скотина.

-Я же во благо, — смутился шотландец.

-Благими намерениями выложена дорога в ад. Понятно? Приучись думать прежде чем что-то делать.

-Ваша милость, кажись огонек маячит. Не иначе приют...

Впереди, в быстро наступающей темноте помигивал тусклый огонек. Через несколько минут в сумерках нарисовался силуэт какого-то строения.

Подъехав поближе, я увидел на обочине дороги огороженные сложенным из плоских камней высоким забором, несколько небольших одноэтажных зданий. Возле ворот на шесте была прикреплена маленькая лампадка, а сами ворота украшены раковиной подобной тем которые я видел на паломниках.

-Стучи...

Тук спешился и несколько раз сильно стукнул рукояткой кинжала по воротам, потом через короткий промежуток еще раз. За забором басовито взвыло несколько собак, послышались шаги и низкий хриплый голос поинтересовался.

-Кто беспокоит странноприимную обитель?

-Его милость шевалье де Сегюр, — рявкнул в ответ шотландец, таким голосом как будто за воротами стоит сам руа франков.

-Что вам надо? — не высказывая никакого почтения поинтересовался голос.

-Отдых, ночлег и место для молитвы, -ответил я сам. Тук своим голосищем может напугать монахов так, что на нас еще и собак спустят.

-Это приют для паломников, а не гостиница, — спокойно ответил голос. — К тому же у нас все переполнено. Уезжайте...

Вот те новость, похоже монахи особого почтения к благородным кабальеро не высказывают. Или я родом не вышел. Хрен его разберешь. Доминиканцы... что-то знакомое... ага, псы господни*, читал... ворота им выбить что-ли. Нет, нельзя, тогда за мной еще и церковники гонятся будут, а это уже похуже будет чем Всемирный Паук...

Вдруг из-за ворот раздался второго человека. Явно постарше, но сильный и уверенный:

-Куда вы следуете?

-Следуем в Арагон, служить торжеству веры Христовой над магометанами... — постарался я замотивировать свою цель богоугодным и следовательно позволяющим смягчить монахов делом.

-Сколько вас?

-Я и мой слуга, при нас четыре лошади...

-Подойдите к двери, — в воротах отворилось маленькое окошко и за ним в свете факела мелькнуло бледное лицо.

Невидимые собеседники удовлетворились осмотром, ворота заскрипев отворились. За ними стояли два монаха в длинных светлых балахонах подпоясанных широкими кожаными поясами. Монах повыше и поплотнее держал в левой руке здоровенную узловатую дубину, а правой, сдерживал на поводке большого лохматого, хрипевшего и пускавшего слюни пса.

Рядом с ним второй монах, ростом пониже и потоньше комплекцией, с виду гораздо старше первого.

-Проезжайте, — пожилой показал рукой во двор. — Лошадей и слугу проводят. А вы шевалье пройдемте со мной.

Приказал Туку в первую очередь накормить лошадей, спешился и проследовал за стариком рассматривая приют.

Во дворе с правой стороны длинное низкое здание крытое соломой, стены сложены из камня, рядом с ним под навесом расположились несколько лошадиных стойл. Пустых, только в крайнем меланхолично жевал сено осел... или мул, не знаю, этих животин видел только по телевизору. Да и темно уже было.

С левой стороны расположилось такое-же здание. Из него доносится богатырский храп нескольких человек... ага.. паломники ночуют...

Каменный дом по центру, побольше остальных, причем у меня создалось впечатление, что сложен он на древнем, еще римском, если не старше, основании. В стене блестят слюдой несколько окон, больше похожие на бойницы. Стены увиты плющом, крыша из черепицы. Сразу понятно, что в нем обитают сами монахи, а не паломники.

Во дворе довольно чистенько, насколько конечно можно рассмотреть в сумерках, несколько дорожек замощены булыжниками. Где-то журчит ручеек. Почему-то пахнет яблоками и грушами. Я повертел головой стараясь все рассмотреть поподробнее, но солнце уже практически зашло и видно было только сам двор.

Ну что... ожидал согласно своим скудным знаниям про средневековье, что будет хуже. Грязи и нечистот во дворе не наблюдается, наоборот, все довольно пристойно. Может это только в монастырях так... насколько я понимаю монахи всегда были продвинутей остальных в плане быта. Не знаю... но пока впечатление неплохие, будем посмотреть дальше...

Старик отворил мощную окованную железными полосами дверь и пропустил меня внутрь.

Сразу за дверью в царящем полумраке, горело всего пара масляных светильников, я рассмотрел просторное помещение с большим, обложенным камнем камином и длинным столом с лавками по середине комнаты.

В большой нише в стене, стоит деревянная, искусно вырезанная в полный рост статуя мужика в сутане и накинутом поверх нее плаще с пелериной. В руках мужик держит посох с навершием в виде креста.

Святой какой-то, Иисуса Христа так не изображали. За столом три монаха молча что-то едят из деревянных плошек. На нас не обращают ни малейшего внимания.

В комнате немного пахнет ладаном и травами. А вот и они, на притолоке сушатся...

Как интересно все, я первый раз в монастыре. Или это не монастырь, а просто монастырский приют... для меня разница не понятна, все равно интересно.

В книгах про средневековье, писатели не всегда детально описывали быт и обстановку в которых находились их герои. Я в детстве даже представлял все наяву, сам додумывая недостающие фрагменты, но сейчас представлять нужды не было, все предо мной, даже потрогать можно. Подавил в себе желание шлепнуть по тонзуре ближайшего монаха... черт, как же все интересно...

Старик на секунду задержался перед статуей, перекрестился и свернул в боковой коридор. Прошел до его конца и толкнул дверь.

В небольшой комнате со скромным распятием на стене и тусклой лампадой под ним обернулся ко мне и сказал:

-Слава господу богу нашему ты жив. Где ты пропадал Жан? Я уже думал, тебя схватили.

Вот так... уж чего я не ожидал, только не такого развития событий. И что отвечать...

У монаха строгое, худое аскетическое лицо, небольшая аккуратно постриженная бородка , глаза умные, смотрят пронизывающе... так и хочется душу излить.

Получается знает бастарда и мало того, даже ждал. А в дневнике об этом не слова. Мда... отпираться и бить в грудь крича что я не Жан и далеко не бастард д'Арманьяк, смысла нет. Он же меня узнал...

-Не все прошло гладко... падре... — постарался ответить очень обтекаемо и без подробностей.

-Ты уже знаешь что случилось с твоим отцом?

-Да падре... он умер...

-Его подло убили, — лицо старика исказилось от гнева. — Приказ убить отдал сам узурпатор. Без сомнений...

-Я знаю.

-Его накажет господь... — старик яростно вздел руку вверх, на лице промелькнула дикая злоба.

-Я не сомневаюсь, что так и будет падре, но сейчас мне бы хотелось знать что делать дальше. Все планы рухнули, — я постарался определить разговор в нужное русло.

Проклятия и кары небесные на голову Луи, — это конечно хорошо, но желательно определится с земными делами. Моими делами. Сам я в этом мире еще как младенец, а вот старик... знать бы еще кто он, может реально растолковать что к чему и направить на путь истинный. И желательно что бы этот путь не привел меня к плахе... или дыбе... черт, кто же он... и бастард ничего не собирается подсказывать...

Старик взял себя в руки и сказал:

-Я рад что у тебя как всегда холодная голова... ладно, обо всем потом. Сейчас я прикажу приготовить воду, омоешь чресла, потом поешь и поговорим, — старик открыл дверь собираясь уходить, но обернулся и спросил. — Кстати, почему ты не назвал пароль у ворот?

-Я его не помню. Когда уходил из Лектура упал с лошади и ударился головой, — я показал на ссадину на лбу. — Многое вылетело из памяти. Даже с трудом вспомнил кто я есть.

-Такое бывает, господь поможет все вспомнить, — старик перекрестил меня и вышел.

Я присел на узкую кровать стоявшую у стены и осмотрелся.

Аскетическая обстановка. Очень напоминает монашескую келью... скорее всего она и есть. Скромное распятие на стене. Грубо сколоченный стол и стул. На столе рукописная книга, прибор для письма и толстая восковая свеча в бронзовом подсвечнике.

Кто же старик?

Если размышлять логически...

Знает бастарда близко, обращается по имени и на ты...

Паука ненавидит реально, ненависть так и сквозит...

В приюте определенно главный, а может даже и не в приюте. Это заметно по его властности... смирением и не пахнет...

Ждал меня, даже на этот счет был приготовлен пароль, значит есть реальный план.

А... что гадать, пока все слаживается довольно неплохо... вон даже союзник неожиданный нарисовался.

На всякий случай вытянул дагу из ножен, положил рядом и прилег на кровать.

Только сейчас почувствовал как устал, спина непривычная к долгим поездкам задубела намертво, а то ли еще будет. До Арагона путь не близкий... кони, лошадки, основное средство передвижения ебтыть, до паровозов века и века...

Скрипнула дверь и вошел старик. В руках он нес глиняную миску накрытую ломтем хлеба и большой кувшин. Заметив обнаженную дагу сказал.

-Ты здесь в безопасности Жан, нет нужды осквернять обитель обнаженным оружием... — монах поставил еду на стол, и присел рядом на кровать. — Вставай, поешь, воду для тебя греют, монахи уже совершали омовения, так что придется подождать.

-Где мой слуга? — в миске оказалось варенное мясо с зеленью и чесноком, а в кувшине удивительно вкусный шипучий слегка хмельной напиток.

-Он ухаживает за лошадьми. Позже его покормят и устроят на ночлег, — монах тоже себе налил в глиняную кружку из кувшина. — С каких это пор ты стал беспокоится о слугах?

-Когда вокруг тебя одни враги, даже в слуге можно найти друга..

-Ты взрослеешь мой мальчик, — монах одобрительно кивнул головой.

-Хороший у вас... — я показал пальцем на кувшин, и запнулся не зная как назвать напиток.

-Это да, — согласно кивнул монах. — Сидр в этом году удался на славу, отец Бартоломео известный мастер на весь Арманьяк, жаль только страдает грехом невоздержания. Но хватит о пустом. Рассказывай Жан.

Я прожевал кусок мяса оказавшееся говядиной, и очень вкусной говядиной, отпил сидра и спросил напрямую:

-Я думаю стоит начать с того падре, что вы мне скажете кто вы? Я многое вспомнил, а вот вас нет.

-Неисповедимы пути господни, — старик перекрестился. — Я бы предпочел что-бы ты забыл другие вещи. Я твой духовник. Имя мне Иаков, я приор ордена братьев проповедников в этой провинции. Имя в миру нет нужды называть, да я его уже и сам забыл.

Ну вот... потихоньку все начинает прояснятся, хотя что такое духовник для меня все равно непонятно.

-А что вы делаете падре Иаков в этом приюте? -задал я вертевшийся на языке вопрос. По моему разумению, провинциальный приор достаточно большая шишка в церковной иерархии, что бы находится в каком-то захолустном приюте для паломников.

-Видимо, ты многое забыл... — старик грустно покачал головой. — Я здесь, что бы встретить тебя, оказать по нужде посильную помощь и при необходимости дать убежище. Я получил письмо с голубем от твоего отца, упокой господь его душу и прости грехи, и сразу под видом инспекции выехал сюда. Теперь вспомнил?

-Смутно...

-По большому счету это уже неважно. Теперь расскажи о планах твоих, — старик пристально посмотрел мне в глаза.

-Планы... — я добавил сидра в кружки себе и доминиканцу. — А что вы сами знаете падре о моих планах?

-Жан, Жан, — старик покачал головой. — Ты каким был, таким и остался...

-Предосторожность сейчас жизненно необходимая черта падре. Прошу вас ответить на мой вопрос.

-Насколько мне известно ты должен был отправится в Арагон, искать помощи у Хуана Арагонского. Не так ли? И как ты понимаешь, сейчас это предприятие потеряло всякий смысл мой мальчик, — говоря, старик перебирал косточки четок и не переставал смотреть мне в лицо.

-Почему падре? Хуан не стал питать приязни к Луи. В Арманьяке еще есть наши сторонники и если одновременно с вторжением, они откроют боевые действия здесь, положение Всемирного Паука станет очень шатким. Бриты обязательно воспользуются этой войной и вторгнутся на побережье. Добавим Бургундию и Гиень, которые поспешат тоже отхватить свой кусок. Так что не все так печально как кажется. Сложно, — не спорю, но все равно повода опускать руки я не вижу. Это конечно я нарисовал идеальный вариант, на даже если он наполовину свершится, Луи надолго, если на всегда, потеряет свои позиции на Юге, — сам от себя не ожидая такой горячности я пылко выложил свои соображения.

О подобном развитии событий я думал чуть ли не с первого дня попадания в этот мир. Информацию к размышлению дали записи в дневнике бастарда и дополнились обрывками сведений почерпнутых из общения с евреем Исааком, де Граммоном и Люмьером. Окончательно же все оформилось в более-менее прорисованный план только сейчас, в разговоре с духовником.

Бенедиктинец не перебивая дослушал меня до конца, и задал тот самый вопрос, на который я так и не смог в своих размышлениях найти ответа:

-Не спорю, идея при правильном ее воплощении в жизнь может быть хороша. Но что тебе с нее? Кем ты себя видишь после освобождения фамильных земель?

-Паука должна постигнуть кара за совершенное предательство и злодеяния...

-Жан! — перебил меня отец Иаков. — Оставь Паука в покое, его судьба предрешена господом, который воздаст ему сторицей. Я задал вопрос: что лично ты получишь от этой войны кроме удовлетворенного чувства мести?

-Я верну себе свое место падре!

-Твое место в монастыре мой мальчик, — грустно сказал старик. — Ты плод кровосмесительного греха и тебе не место в мире. У тебя было твое положение, пока был жив граф. После его смерти, запомни, никто, никогда не поддержит твои права. Я считаю это величайшей несправедливостью...

-Как это падре? Я же бастард, я выблядок, а вы не поддерживаете позицию матери нашей церкви, — со злостью выпалил я доминиканцу. Старик озвучил мое реальное положение, которое я наотрез отказывался понимать и принимать своими мозгами человека двадцать первого века и теперь от осознания реальности меня душила дикая злоба.

-Да, не удивляйся, в данном случае я не поддерживаю официальную позицию церкви по некоторым причинам... — старик допил сидр, поставил кружку на стол, секунду помолчал и продолжил. — Ты плод любви Жан, запретной, но любви. Ты достоин заменить своего отца. Ты вырос на моих руках. Я тебя люблю как собственного сына. И мне достаточно этих причин, что бы не соглашаться с твоим нынешним положением. Но увы... этого мало. Война лишь ввергнет наши земли в пучину раздора и не принесет тебе ровным счетом ничего.

-Падре... я не хочу с этим мирится. Жизнь есть борьба, неважно против чего, но ты жив пока борешься. Мне не место в монастыре...

Старик услышав стук деревянных подошв в коридоре прервал меня приложив палец к губам.

В дверь стукнули и после приглашения в комнату вошел невысокий монах с выдающимся носом крючком, бросил на меня быстрый взгляд и с поклоном доложил приору:

-Отче, вода готова.

-Хорошо, ты свободен. Теперь удели внимание слуге нашего гостя, — отец Иаков, жестом руки оправил монаха. Подождал пока шаги его затихли и сказал мне. — Доедай мой мальчик и пойдем, я тебя провожу.

Доедать и допивать собственно уже было нечего. Я когда волнуюсь жру как крокодил. Да и мясо оказалось очень вкусным, хотя и на мой вкус немного недосоленным.

-Я уже поел, благодарю вас падре. Мне надо взять запасную одежду.

Старик несколько удивленно посмотрел на меня, но провел в конюшню. Там, около похрупывающих овсом расседланных коней сидел Тук и с поражающей скоростью наворачивал ложкой в большой миске. Увидев меня он подскочил.

-Ваша милость, я расседлал и обтер коней. Братья любезно выделили нам отборного овса...

Я одобрительно кивнул ему, взял чистое белье и последний чистый набор одежды из сумок, подумал и забрал с собой грязное белье. Невелика шишка, постираю и сам... главное что бы никто не подсмотрел как я это делаю, — явно самозванцем посчитают, да еще и придурковатым.

Помещение где мылись монахи немного удивило... баней оно конечно не было, но какие-то сходные черты наблюдались.

Несколько деревянных лоханей, каменные лавки вдоль стен и даже шкафчики без дверей с гвоздиками для одежды. Пол выложен каменной плиткой, есть сток воды. И главное, в помещении было чисто...

Вот как, после увиденного не плюнуть в рожу современным историкам расписывающим поголовную нечистоплотность в Средневековье. Одно им счастье, что они в будущем, а я в прошлом ...

Для меня приготовили большущий железный котел горячей воды, и медный, поменьше, с холодной. Несколько грубых льняных простыней, плошку с густой, комковатой, едко пахнущей субстанцией неопределенного цвета и большой глиняный кувшин с жидкостью с запахом ромашки. Мда... похоже аналоги мыла и шампуня. Полный банный парадиз... в средневековом варианте конечно.

Да и ладно... на безрыбье сами знаете какую позицию примешь. Ничего... выживу, будет средневековым неряхам революция в банном деле. Еще какая...

Вымылся до скрипа, субстанция заменяющая мыло мылилась хреновато, но отмывала, а вот аналог шампуня привел мои волосы в невообразимо пушистое состояние, куда там разным 'Нивеям' и 'Проктерам Гембелям' вместе взятым.

С бельишком повозился конечно подольше... объемы несоизмеримо больше чем у современного. Камиза вообще на сарафан в сборках похожа. Но справился. Одеваться в свою одежду не стал, не быстрое это дело, а накинул приготовленную сутану и сандалии с деревянной подошвой. Тоже к счастью чистые.

Вот так... теперь патлы состричь, тонзуру на затылке выбрить и чем не бенедиктинец... хотя нет. Категорично нет. Хрен вам, а не монастырь.

Никогда и ни за что... не мое это. Даже в иезуиты, хотя они по своей деятельности моей натуре поближе будут. Старик совсем наверно из ума выжил такое мне предлагать. Хотя он предлагает искренне... искренне заблуждаясь он предлагает.

Не я стану конте д'Арманьяком, так им станет мой еще не родившийся братик. Вот что-то хочется верить что мачеха носит мальчика. Уж он то имеет все права. На худой конец, дядюшку Шарля вызволю из Бастилии. А сам? Сам при них... посмотрим. Вариантов море... мое бастардное происхождение доказать документально надо. Я с матушкой еще не беседовал. Могла она теоритически согрешить? Могла... да масса вариантов. Главное загнать Паука куда подальше...

Нет... никаких монастырей. Хрен вам всем.

Я еще средневековых девок не пробовал...

Всего четырех людишек извел...

Всего в одном поединке поучаствовал...

Ни одной графини не совратил, тем более герцогини...

Вот так... настроение если особо не поднялось, то сам я, точно наполнился бодрой уверенностью.

Ну все паучок, кто не спрятался я не виноват...

От избытка чувств смахнул эспадой пучок сушеной мяты висевший на притолоке и отнес белье Туку с приказанием высушить до утра или готовится к взбучке.

Теперь можно опять с приором дискутировать.

Старик так и находился в моей комнате, на столе разместился новый кувшин с сидром и деревянная плошка с фруктами.

-Жан, у меня такое странное впечатление, что тебя подменили, — бенедиктинец встретил меня фразой заставившей насторожится.

-Почему падре? — по спине прошел холодок... неужели все-таки прокололся.

-Не знаю... — лицо старика выражало легкую растерянность. — Ты мне кажешься другим... лучше что ли. Или просто повзрослел?

-Потеряв отца падре, сразу взрослеешь... — я облегченно выдохнул. Пронесло...

-Ну, да, — старик согласно кивнул. — Испытания тебе выпали не из легких. Ничего мальчик мой, все скоро закончится. Я смогу выхлопотать тебе сан в Италии... или даже при Ватикане. А пока переждешь время в монастыре.

-Падре... — я налил полную кружку сидра и ухватил прошлогоднюю грушу из плошки. — Неужели вы меня так плохо знаете? Как вы могли подумать что я соглашусь?

-Жан, это не шутки. Луи очень мстительный человек, он не успокоится пока не изведет последних людей из рода Арманьяк. Ты уже знаешь, что твой дядя Шарль* уже в темнице, а де Немюра*, со дня на день казнят. Жан я не отговариваю тебя от мести. Но месть это такое блюдо, которое подают холодным. Надо выиграть время.

-Я все это знаю. Есть один очень существенный момент. Они уже в руках Луи, а я еще нет.

-Это дело времени, мальчик мой. Тебя ищут, ищут целенаправленно, как ты этого не понимаешь? — приор досадливо отодвинул от себя кружку с сидром.

-Падре... — мне почему-то стало жалко старика. — Я обещаю подумать над вашим предложением. Да, правда... я серьезно подумаю. Положение мое действительно не из легких, но я хочу уверить вас, что не буду совершать глупые поступки и совать свою шею в петлю.

-Господь внуши этому отроку разумение... — старик перекрестил меня.

-Я открыт для его наставлений... — я тоже перекрестился. — Падре вы же знаете что моя мачеха на сносях?

-Да сын мой, я знаю что ее пощадили, но где она сейчас не ведаю.

-Какие права на наследство имеет ребенок? Мальчик. Будем считать что родится мальчик.

-Все... формально все. Брак твоего отца с Жанной де Фуа освящен церковью, и право наследования никто не сможет оспорить. Но... — Приор сделал паузу. — Но, Жан. Для того что бы эти мысли имели хотя бы малейший смысл, дитю надо сначала родиться, а потом Всемирный Паук должен пожелать отдать земли. Как первое, так и второе, крайне маловероятно. Как не печально это звучит, но это так.

-Я понимаю, — я потянулся к кувшину и вдруг обратил внимание на свою руку в сутане... твою же мать... неожиданно родилось решение. — Падре... а есть в замке Байю представители вашего ордена?

-Есть, отец Варсонофий состоит там каноником... — приор недоуменно на меня уставился. Через несколько секунд недоумение сменилось пониманием, и еще через мгновение старик гневно заговорил. — Ты сошел с ума. Я все понял, Жанну перевезли в замок Байю? Так? И ты собираешься сунуть свою голову в пасть льву. Воистину господь лишил тебя разума... и не проси. Я не хочу брать грех твоей смерти на свою душу...

Скоро приор выдохся, замолчал отдуваясь и стал глушить сидр кружками.

Я как мог спокойнее и рассудительней изложил свои соображения, потом затих еще на пару минут пережидая пока спадет очередной приступ гнева.

Не знаю как мне удалось убедить приора, но он обвиняя меня в полной тупости все-таки написал письмо с сопроводительной запиской к канонику замка Байю.

В письме ничего крамольного не было. Приор интересовался здоровьем каноника и приглашал его на теологическую конференцию при приорате. В записке же указывалось что с письмом направлен брат Фома, которому и предписывается вручить отцу Варсонофию оное письмо.

Задумал я довольно простой план... проникнуть неузнанным в замок. Все. На этом план заканчивался и начиналась дикая импровизация. Программа минимум: попытаться что нибудь предпринять для очистки своей совести. Хотя бы увидеть мачеху. Программа максимум: ее похитить и сопроводить в Наварру.

Пока не имею не малейшего понятия как осуществить заключительную часть своего плана. Пока...

-Жан... пообещай мне, — старик уже смирился с тем что ему не удастся уговорить совершить меня постриг.

-Что падре?

-Пообещай мне и поклянись на распятии что будешь беречь себя, — приор тяжело встал, снял со стены распятие и дал мне в руки. — Клянись, что после того как убедишься в тщетности своих попыток, ты вернешься ко мне и совершишь предначертанное. Обратишься к господу.

-Клянусь падре.... — я клялся искренне. Не люблю шутить с высшими силами. Я действительно очень тщательно буду оберегать свою шкуру и постараюсь не совершать глупых поступков. И действительно после того как пойму тщетность своих планов, приму постриг. Это правда. Но... сразу говорю. Я одновременно клянусь что использую любую возможность, любую лазейку для исполнения своих намерений и буду бороться пока не достигну своего. Я честен пред собой и пред богом.

Вторую часть клятвы я произнес про себя, поцеловал распятие и отдал приору. Мы еще немного поговорили и когда уже была глубокая ночь он ушел оставив меня наедине со своими мыслями.

К этому времени я уже находился в полубессознательном состоянии. Слишком много событий произошло за один день и организм просто не выдерживал напряжения. Положил рядом с кроватью заряженный арбалет и эспаду. Дагу положил рядом с собой и только закрыл глаза, как сразу провалился в глубокий сон

7. Глава.

— ... мой отец завещал мне казну эту, так как я сейчас завещаю ее тебе сын мой. Запомни, употреблена она должна быть только во славу рода нашего. Клянись, — невысокий коренастый человек протянул мне блеснувшее в тусклом свете факелов распятие.

Да что такое... приору клянись, теперь этому клянись...

-Клянусь отец мой... — произнес я осознавая что досматриваю свой прошлый сон, как вдруг человек передо мной опять исчез в ярком свете...

-Daite son dosmotryet mudaki... — в отчаянье заорал я, открыл глаза и увидел в свете свечи встревоженное лицо приора.

-Вставай Жан, вам надо срочно уезжать.

-Что случилось, — я рывком встал с постели.

-Исчез из приюта Симон. Послушник. Тот кто приходил к нам в келью... — лицо приора было встревоженным и злым одновременно.

-Как это произошло, — я матерясь про себя стал натягивать шоссы.

-На него было наложено покаяние творить молитву по четыре раза в ночь. Брат Гаспар, тот которого вы видели у ворот, пришел будить этого негодника и обнаружил только пустую постель. Вышел по нужде, перелез через забор и скрылся.

-Думаете он узнал меня и побежал доносить?

-Скорее всего так и есть... — приор подал мне колет. — Возможно он подслушал нас разговор, возможно где-то видел тебя раньше, но это уже не важно. Тебе надо срочно уезжать.

-Куда он побежал?

-В Лектур. Туда три часа быстрым шагом... обратно на лошадях примерно час. Исчез он скорее всего около двух часов назад. Гаспар видел как он выходил по нужде... вот и считай, сколько у тебя времени.

-Где этот бездельник... — я никак не мог пристегнуть наплечники к кирасе. — Выдеру собаку.

-Он седлает лошадей, — приор неожиданно ловко помог мне. — Я с ним разговаривал. Он пройдоха, но кажется надежный человек. Можешь на него положится.

-Что с вами будет падре?

-Ровным счетом ничего... — старик язвительно улыбнулся. — Я принадлежу к ордену с которым у Паука пока не хватит сил справится. И он это прекрасно понимает. Я могу даже не пустить его воинов сюда. Если он подаст жалобу в епархию, то ему придется доказывать что я принимал именно тебя.

-Падре... удави этого поганца. -Как его... Симона.

-Зачем? — лицо приора исказилось зловещей гримасой. — Он будет гнить в монастырской темнице да конца века своего. А он у него будет долгий... уж я позабочусь об этом.

-По мне ему надо просто перерезать глотку, — я застегнул пояс и натянул берет. — Ну что падре... давайте присядем на дорожку.

-Зачем? — непонимающе уставился на меня доминиканец.

-Примета такая есть.

-Все в руках господа нашего, а приметы сын мой, отголоски язычества невежественного, наставительно сказал приор. — С богом. С дороги уходите как можно глубже в лес. Погоня, будет двигаться вам на встречу. Когда они не обнаружат вас здесь, то скорее всего будут проверять дорогу в Ош. Сомневаюсь что они додумаются искать вас так близко от Лектура.

-Спасибо падре за все. Благословите меня...

-Благословляю сын мой, но идем, надо торопится.

На улице уже светало, Тук успел оседлать лошадей и сложил вещи. Приор перекрестил нас еще раз и затворил ворота.

-Ну что Тук... похоже пока бог на нашей стороне, — я подъехав хлопнул своего слугу по плечу выбив целое облако пыли. Вот поганец... так и не привел свою одежду в порядок.

-Бог в нас, ваша милость, — убежденно заявил шотландец и перекрестился.

-В нас, так в нас. В лес сворачивай,— я тронулся с места.

Эх... жизнь наша благородная, как говорится: и опасна и трудна... ничего... вот сегодня нам опять повезло и нет никаких оснований думать что дальше будет по другому. Вперед в замок Байю. Надеюсь из меня получится образцово показательный монах бенедиктинец...

-Тук.

-Да ваша милость... — шотландец зевнул.

-Пасть закрой, муха залетит. Ты латынь знаешь?

-Знаю... требник наизусть.

-Давай, учи меня. Всему что должен знать монах...

-Зачем вам мон сьор?

-Не твое дело, доедем узнаешь...

-Вот чует мое сердце неприятности... — пожаловался Тук.

-Не скули. Давай... как будет по латыни господь?

-Domine.

-Отлично... domine... а господь с вами?

-Dominus vobiscum...

-Еще лучше...

К обеду я твердо зазубрил несколько слов и фраз на латинском языке. Не так все трудно, как мне сначала показалось. Сомневаюсь что обычные монахи виртуозно знают латынь. Тук к примеру может шпарить на этом языке не останавливаясь достаточно долго, только вот большую половину своего текста не понимает. Заучил наизусть и все. А он как раз из продвинутой части монасей. Так что мне парочки фраз с головой хватит... надеюсь.

Проголодались и решили перекусить на живописной полянке заросшей травой, углубились мы в лес достаточно далеко и осторожничать нужды не было.

Тук выложил на скатерть мясо, хлеб и сыр и снял притороченный к седлу бочонок с сидром. Гостинцы из приюта. Пока я беззаботно дрых, мой верный слуга обеспечивал нас провиантом. Говорит не крал и я ему верю, слышал как приор распоряжался обеспечить нас провизией. Еда кстати, отличного качества. Хлеб так еще даже теплый. А сыр... в сыр я влюбился раз и навсегда. Подарок с небес, а не сыр.

-Тук.

-Да, ваша милость.

-Вот зачем ты мне служишь?

-Как зачем? — шотландец чуть не подавился куском хлеба.

-Все, вопрос снимается... — мда... ляпнул не подумав. Судьба у него такая... карма...

-Ладно, другой вопрос... а... забудь. Нет вопросов. Возьми лучше карту и глянь в какую нам сторону ехать. Так что бы на армию Паука не наткнутся.

Взял кубок с сидром и откинулся на ствол дубка.

Еда есть, деньги тоже, с оружием все в порядке. План... по крайней мере руководство к действию, тоже имеется. Погоня, по идее, уже нас проскочила и перекрывает пути на Ош и Кондом... вот средневековые гасконцы затейники. Так назвать город, без всяких на то оснований... насколько мне известно данный городок к знаменитому резиновому изделию не имеет ни малейшего отношения.

Так вот, погоня нас должна потерять.... если она конечно была. Послушник-то мог и по девкам сорваться.

-Тук ты карту посмотрел?

-А что мне ее смотреть, я и без нее вас выведу. Придется только большой крюк сделать.

-Это ничего. Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет.

-А если горка небольшая, — попытался возразить мне Тук.

-Вот не перечь мне собака. Сказал так, значит так, а не в коем случае не этак. Запомни две прописных истины. Хозяин всегда прав, а если он не прав... это тебе показалось. Понятно?

-Конечно...

Неожиданно примерно в полукилометре от нас на запад, раздался трубный голос рога проревевшего какой-то осмысленный мотив .

-Что за...— я прислушался и практически на грани слышимости различил заливистый лай собак.

-Не знаю ваша милость, — Тук вскочил и стал запихивать в сумки остатки еды. — Возможно просто охота.

Охота? Что-то сильно масштабная... черт... если они движутся в нашу сторону, то выжмут нас прямо на армию Паука...

-Надо туда... — Тук привязал сумки и вскочил на коня. — Так мы проскочим между ними и Лектуром...

-Если повезет, проскочим, — добавил я и обругал себя последними словами за излишний оптимизм. Твою же мать... собаками меня еще никогда не травили...

Взяли невысокий темп, не хотелось коней загонять, да лес стал гуще и можно было запросто вылететь из седла наткнувшись на сук.

Черт... неужели это за нами охотятся. Не может быть... разве... разве что, приора уже допрашивают с пристрастием искусные палачи и он соловьем заливается с испанскими сапогами на обеих ногах. Не верю я в безграничную человеческую стойкость, под пытками разговорится любой, даже самый стойкий. Твою же кобылу в трещину и у Тука не поинтересуешься о вероятности такого сценария. Нет, скорее всего нет. Доминиканец же говорил, что плевал с высокой башни на Луи. А вообще хрен его знает...

Проскакали пару километров, лай собак стал ближе, чертовы твари как привязанные тянулись за нами.

Роден ровно скакал пока не высказывая не малейшей усталости, мне даже показалось даже с удовольствием. Тук на своем Роланде тоже не отставал, да и грузовые лошадки бойко перебирали ногами.

Собаки периодически азартно взлаивали перекликаясь между собой. В рог же трубили все еще далеко.

Выскочили на неширокую мелкую речушку и сотню метров проскакали прямо по воде сбивая след... бесполезно...

Совсем рядом, яростно захлёбываясь залаяли собаки, я собрался пришпорить Родена, но пошел такой бурелом, что продвигаться дальше можно было только шагом... твою же мать. Приехали...

-Тук. Загоняй лошадей вон к тем выворотням, — я ткнул рукой в сторону завала из деревьев. — Да привяжи их покрепче.

Завал образовался у подножья довольно высокого холма, один склон которого обсыпался образуя обрыв и кони там оказывались прикрыты почти со всех сторон.

Сам соскочил с седла, вытащил арбалет из кобуры и перекинул через плечо перевязь с тулом. Потом привязал Родена. Снял щит доставшийся мне в наследство от покойного племянника Исаака вместе с трофейным шлемом и побежал к поваленному громадному дубу перекрывающему дорогу к нам.

Тук через мгновение оказался рядом со мной и принялся яростно крутя воротом взводить арбалет.

-Ну что шотландец, похоже мы добегались?

-Это они добегались! — Тук весело сверкнул глазами и увидев что я тоже взвожу арбалет посоветовал. — Чуть ниже берите ваша милость, стрела при выстреле подскакивает.

Они добегались? Спорное суждение... похоже как раз мы. Я вложил стрелу в желоб и попробовал прицелится... нет, придется если выживу произвести небольшую революцию и в оружейном деле. Куда это годится, не прицела, ни приклада... сука. Целится приходится по верхней грани наконечника... спасибо хоть арбалет тяжеленный, подрагивание рук от волнения на прицеле не сказывается...

С треском смялись кусты и на полянку выскочили две хрипящие собаки. Взрыли лапами опавшую листву притормаживая и высматривая добычу... твою же бога в душу качель... это баскервили какие-то. Телята с клыками...

Гладкошерстные, странного шоколадного окраса... я даже не знаю какую аналогию с современными породами провести, скорее всего помесь дога с мастино, собаки, в одетых на них кольчужных нагрудниках одним только видом наводили ужас...

Тренькнул арбалет Тука, пес справа получил болт прямо в морду и покатился по земле. Я тоже почти наугад прицелился и даванул на спуск. Щелкнуло, арбалет довольно сильно дернулся и болт... болт благополучно миновав цель улетел в чащу...

Клятый пес сориентировался и рванул к нам. Я схватился за эспаду, но меня опередил Тук. Перескочив через бревно, шотландец поймал острием глефы собаку, упер древко в землю и перебросил ее через себя, потом со всего размаху несколько раз рубанул по хрипящей и визжащей туше. Ткнул острием добивая пса и издал победный клич...

-Назад придурок... — заорал я и увидел как еще два пса вылетели на поляну... ну вот и моя очередь геройствовать пришла. Перескочил через бревно, прямым выпадом вбил клинок в раззявленную пасть и покатился по земле выпустив эспаду из рук, сбитый с ног вторым псом...

Обдало зловонием из смрадной пасти, зубы проскрежетали по горжету, долбанный пес целился в горло...

-Fu... nelsya, nasad skotina, fu — заорал я с испуга и ударив локтем по морде умудрился скинуть пса с себя. Потом всадил ему дагу в пузо и одновременно c моим ударом Тук рубанув глефой развалил собаку почти пополам...

-Давай назад... — уперев ногу в морду вытащил эспаду, ринулся за бревно и заорал Туку. — Заряжай арбалет, ne tormosi...

-Есть, ваша милость...

-Долбанная тварь... — я оттер собачью слюну с лица. — Фу... мерзость...

Протрубил рог и на поляну выскочили несколько всадников. Первого сразу снесло с седла выстрелом шотландца, он в отличии от меня бил пока без промаха. Я же опять безобразно промазал.

Оставшиеся смешались, попытались развернуть лошадей и тут Тук еще раз удивил меня. Шотландец вскочил и метнул глефу как копье выбив второго всадника. Глефа вонзилась ему в поясницу.

Пока я пытался опять взвести арбалет охотники развернули коней и скрылись в чаще.

Толком нападавших я не успел рассмотреть лишь заметив что они не кабальеро. Кони не те, да и тяжелых доспехов не было видно. Скорее всего опять вольные лучники... или бог его знает кто, но то что они охотились за нами уже не вызывало сомнения. На коттах были лилии Паука.

В чаще опять несколько раз взревел рог и раздался приказ спешится. Потом затрещали кусты и к первой группе добавились еще люди... судя по тяжелому топоту копыт на этот раз как раз и тяжеловооруженные рыцари... песец...

Тук быстро прицелился и раздавшийся после выстрела вопль в кустах просигнализировал о том, что он и на этот раз не промахнулся. В ту же секунду по бревну стегнул с десяток стрел превратив его в импровизированный частокол. Я едва успел спрятаться, от испуга матерясь на русском языке как сапожник...

Следующий десяток секунд стрелы летели без остановки не давая высунуть голову. Тук ужом прополз за бревном и высунув арбалет опять выстрелил. Не знаю что он там рассмотрел, но не промазал, это точно. В чаще всплеснулся вопль перешедший в заунывный вой.

-Обойти пытался... — пояснил шотландец и опять заработал воротом.

Вот это парень стреляет... точно добрый ангел меня на него навел... даже стало немного стыдно за некоторые выражения в его адрес. Без шотландца мне точно конец наступит преждевременно. Выживем, приближу...

-Не стреляйте, не стреляйте... — на поляну вышел молодой парень в гербовой котте размахивая копьем с привязанной белой салфеткой. — Барон Гийом де Монфокон предлагает переговоры.

-С каких это пор он стал бароном, — неожиданно для себя заорал я.

-Не соглашайтесь ваша милость... — горячо зашептал Тук. — Чую я какую-то пакость. Это же он дал подлую команду убить вашего батюшку...

-Знаю... — рыкнул я со злости. Да... именно эта скотина. Исаак рассказал, де Граммон подтвердил. Заорал пажу. — Передай своему хозяину что его вызывает на поединок Жан шестой милостью божьей конте д'Арманьяк.

-Ваша милость... — Тук укоризненно посмотрел на меня.

-Молчи, я знаю что делать... — я надел салад на дагу и приподнял его над бревном. И почти в тоже мгновение, его со звоном откинуло в сторону сразу тремя стрелами и еще несколько просвистели мимо... тьфу мля... снайперы средневековые. Вот те и переговоры. Только высунешься сделают ежика уроды. Мама роди меня обратно... вот это вляпался. Какого хрена я кобенился с шейхами... не иначе меня за вредность и непомерную жадность сюда закинуло...

Подобрал шлем с травы. Сталь отличная, стрелы оставили только легкие царапины которые при желании быстро заполирует кузнец... да, очень не хочется, а одеть придется. Напялил салад на голову и затянул ремни. На мое счастье он не крепился к горжету и голова оставалась подвижной. Затянул ремни и поднял забрало. Не знаю как они умудряются смотреть через эти щелки... по мне так ни хрена не видно.

Осмотрелся по сторонам...

В конном строю нас атаковать бесполезно, в завалах лошади ноги поломают. Только пешим порядком и только в лоб, разве что проберутся на холм и оттуда будут обстреливать. Прыгать чистой воды самоубийство. Высоко, да и на сучья напорешься почти наверняка. А на случай стрельбы у меня есть Тук. Стрелкам придется высовываться над обрывом где они будут представлять отличную мишень, а нас как раз за ветками почти не видно...

-Держи второй арбалет... — я подвинул оружие шотландцу. — Посматривай назад...

На поляну опять вышел паж и издевательски манерно сообщил:

-Господин барон велел передать, что он знал конте Жана V д'Арманьяка, но ему он лично срубил башку. Жана VI он не знает, а с незаконнорожденным выблядком отлученного от церкви еретика он сражаться не может, так как... ахрр...

Паж не договорил, свалился на землю хрипя и прижимая руки к животу. Это Тук не долго думая всадил в него арбалетный болт.

-Ты что творишь?

-Мое законное право наказать подлеца за оскорбление моего господина, — шотландец пожал могучими плечами и яростно завертел воротом.

Опять защелкали стрелы по бревну, и на поляну сомкнувшись строем, прикрываясь щитами и высунув между ними короткие толстые копья вышло восемь солдат...

— Логаны вперед, — вдруг завопил шотландец, разрядил арбалеты в строй, свалив одного человека и схватив алебарду вскочил, собираясь перепрыгнуть через бревно.

-Куда идиот... — я едва поймал его за пояс. — Сиди здесь и присматривай за холмом...

Тук обиженно засопел, присел и стал взводить арбалеты.

Я выглянул, опять пригнулся и стал прикидывать диспозицию. Через бревно лезть атакующим смысла нет. С левой стороны тоже не пройдешь, дуб упирается в сплошной завал. Будут обходить справа...

Значит так тому и быть. Фермопилы мля... а я за триста спартанцев сойду... не, не хочу, достоверно известно что данные товарищи друг друга пользовали не стесняясь. Не по масти мне...

Взял щит в левую руку и приготовился. Страха не было... вру, был. От волнения била такая крупная дрожь, так что даже зубы стучали. Но деваться некуда. Палачи в Средневековье на диво изобретательны. Даже думать про них страшно.

Тук успел подстрелить в ногу еще одного копьеносца. Второй выстрел пропал даром, болт пробил щит, но застрял и никакого вреда не принес.

Солдаты так же прикрываясь щитами слаженно перегруппировались и попарно, больше расстояние не позволяло, появились в проходе.

Первая пара с хеканием ткнула в меня копьями, причем уроды сделали все по хитрому, один ударил в щит, пытаясь сбить его в сторону, а второй чуть задержался, собираясь пырнуть уже в открытое тело.

Твою же мать... и у них почти все получилось. От удара мгновенно онемела левая рука, щит увело в сторону, но вот следующего момента они не предусмотрели, да и не могли предусмотреть. Откуда солдатикам знать, что у непонятного бастарда дома полный ящик медалей разного достоинства, в большинстве конечно золотых и он владеет клинком на сотни лет опередив все стили фехтования которые только начинали зарождаться.

Клинок молнией метнулся к солдатам и распоров лицо первому срубил руку по локоть второму. Я скользнул вперед ко второй паре и классическим косым ударом разрубил шлем вместе с черепом третьему, а затем вывернув кисть прямым выпадом ткнул острием в лицо четвертому.

С хлюпом выдрал эспаду из глазницы и сразу же отскочил назад прикрываясь щитом. Оставшиеся в живых не побежали как я тайно надеялся, а просто отогнали меня короткими выпадами копий.

Зато не дремал Тук. Над плечом гулко прожужжал болт и с хрустом пробив кость впился в скулу пятому копьеносцу. А вот шестому уже я сам сбив в сторону древко копья, воткнул эспаду в бедро.

Седьмой... седьмой ублюдочный урод, поступил как для меня совсем нелогично, но к сожалению очень практично. Эта скотина метнула копье, окончательно отбив мне левую руку под щитом и выхватив короткий толстый меч с ревом прыгнул вперед на лету нанося удар.

Едва успев отпарировать я вынужден был сделать шаг назад и с грохотом завалился на спину перецепившись через истошно воющего солдата, скорчившегося на земле и баюкавшего обрубок руки.

Чертов копьеносец в упор поймал щитом болт из арбалета, вскрикнул, видимо его куда-то все-таки достало, покачнулся, но все равно шагнул вперед высоко занося меч видимо серьезно настроившись прикончить меня.

Что произошло дальше я помню и буду помнить все жизнь...

Долбанное забрало, долбанного шлема при падении закрылось сразу сократив мне весь обзор до узенькой щели.

Щит при падении оказался у меня под задницей и я с ужасом понял, что никак не успеваю его вытащить.

Ожидая, что вот-вот моя голова разлетится на кусочки я зажмурился и наугад ткнул эспадой в сторону солдата...

Клинок во что-то уперся а затем мягко скользнул дальше. Рев, переходящий в бульканье и тяжелая туша омерзительно воняющая потом и почему-то дерьмом, рухнула на меня прижав к земле.

Судорожно подавляя позывы рвоты я забарахтался пытаясь скинуть дергающееся тело, но Тук имел на этот счет свое мнение. Хекнув он рубанул по еще живому солдату и меня обдало струей крови...

Этого мой организм уже не выдержал и меня вывернуло на свои же ботфорты.

-Твою же мать... — со злости ткнул дагой в шею копьеносцу без руки и от его булькающего хрипа выблевал остатки из своего многострадального желудка. Но на этот раз на солдатика.

-Вы целы ваша милость? — обеспокоенно спросил Тук и оттащил изрубленное тело в сторону.

-Что со мной станется... — я посмотрел на валяющиеся изуродованные трупы, и чуть было опять не блеванул.

-А чего блюете? — удивился шотландец.

-Не твое дело. За холмом следи, — буркнул я и смягчившись добавил. — Ты это... молодец. Отлично стреляешь.

-Дык дело нехитрое, — Тук расцвел, прицелился из арбалета и опять в кустах кто-то завопил. — С малолетства приучен.

-Научишь... — я чуть приподнялся и сразу получил стрелу в основание плюмажа. — Вот ублюдки... сколько же их там?

— Так известно. Кабальеро пару человек, оруженосцы ихние, да пажи. Копейщиков мы выбили всех, да половину лучников тоже. Осталось всего два стрелка. Вот и считайте...

-Сам сосчитай... — я никак не мог сообразить сколько человек осталось.

-Семь-восемь человек, — сообщил шотландец, подумал и добавил. — Но вообще-то пажей и оруженосцев может быть больше.

-Бастард! — заорали из леса. — Сдавайся. Гарантирую будешь моим личным пленником.

-Ваша милость... — зашептал Тук, закидывая взведенные арбалеты за спину. — Разговаривайте подольше, я их обойду...

Я кивнул шотландцу и крикнул в ответ:

-Ты представься сначала.

-Барон Гийом де Монфокон, сеньор де Сегюр. Понял? Де Сегюр!

-Сеньерию тебе Паук, за убийство моего отца нарезал? — я от злости хватил кулаком по дереву.

-Руа волен распоряжаться своими владениями, — нагло заявил невидимый мне собеседник.

-Пока я живой, они, не его.

-Если будешь сопротивляться воле его высочества, то быстро перестанешь быть живым бастард. Сдавайся. Руа милостив к своим пленникам. Глядишь выторгуешь свою никчемную жизнь и будешь гнить в монастыре живым и здоровым, — барон расхохотался.

-Я подумаю... ты мне лучше скажи как меня нашел?

-Тоже большая задача... ты подумал что мы будем искать на дорогах к Ошу, а сам подался поближе к Лектуру. И ясно как день что ты подашься в лес. Не спорю бастард, умно. Но я эту загадку быстро разгадал. Кстати твой никчемный духовник молчал до последнего...

-Ты поднял руку на церковника и теперь будешь гореть в аду! — я чуть не выскочил из-за бревна. Эта тварь осмелилась поднять руку уже на второго близкого мне человека.

-Моя добродетель перевесит мои грехи... — барон опять заржал. — Но хватит. Сдавайся. Сейчас сюда прибудут три копья и мы выкурим тебя как крысу...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

ПРИМЕЧАНИЯ

* 'Вольные лучники' — данное подразделение пехоты создал Карл VII (они получили это название из-за того, что были свободны от налогов), (ордонанс 28 апреля 1448 г.).

'Повелеваем, чтобы в каждом приходе королевства нашего был лучник, который будет там находиться и постоянно оставаться в снаряжении подходящем и удобном, из салада, даги, меча, лука, колчана, жака или хука из бригандины, и будут они называться вольными лучниками (les francs archers). Каковые будут избираться и выбираться нашими выборными на каждых выборах, самые прямые и легкие для обращения и упражнений с луком, какие только найдутся в каждом приходе, не принимая во внимание ни богатство, ни просьбы, какие только можно. И будут они содержать вышеозначенное снаряжение и стрелять из лука и ходить в своем снаряжении во все праздники и нерабочие дни, чтобы были они самыми умелыми и привычными к означенному делу и упражнениям, дабы служить нам всякий раз, когда мы от их потребуем, и им будем платить четыре франка на человека каждый месяц, за то время, что они будет служить нам. Повелеваем, чтобы они, и каждый из них, были свободны и ничего не должными, и оных освобождаем от всех податей и прочих любых повинностей, что установлены нами в нашем королевстве, как от выставления и содержания наших латников, караула, стражи и перевозки, так и от всех прочих субсидий, исключая помочи на войну и соляного налога...'

* 'Армет'(армэ) — рыцарский шлем XV-XVI ст. В отличие от гранд-бацинета, в армете бувигер из двух раскрывающихся лицевых половинок составлял единое целое с остальными частями шлема. В закрытом положении фиксировались штифтом на подбородке. Позже бугивер стал единым и присоединялся к височным частям шлема, что позволяло откидывать его как забрало. Нижняя часть бувигера крепилась ремнем с ронделем к затылочной части шлема. Почти всегда армет опирался на плечи и не позволял поворачивать голову, однако этот шлем мог иметь бармицу и не крепиться к кирасе. Вариантов этого шлема множество.

* 'Хауберк' (хоуберк ) — вид доспеха. Представлял собой кольчугу с капюшоном и рукавицами (капюшон и рукавицы могли выполняться как отдельно, так и составлять единое целое с кольчугой). Также дополнялся кольчужными чулками. В XIV веке постепенно начинает выходить из употребления в связи с распространением бригантно-латных элементов защиты.

* 'Дама сердца' — культ Прекрасной Дамы появился в Провансе из особого поклонения Деве Марии ''кроткой Даме небес'',, в честь которой не только возносились горячие молитвы, но и слагались стихи. Ее изображения на иконах увенчивалось короной. Чувственное поклонение Богородице возвеличило в свою очередь и земную женщину, и земная любовь становилась более возвышенный и окрашивалась особыми поэтическими тонами. Это был культ любви в основном духовной, платонической. Окружая почитанием ''даму сердца'', рыцарь, в сущности, служил не ей, а некоему отвлеченному идеалу красоты и непорочности, который он создавал в своей душе. По установившимся взглядам, рыцарь и не должен был стремиться к разделенной плотской любви, дама сердца должна быть для него недосягаемой и недоступной. Такая любовь, как считалось, становилась источником добродетели и входила в состав рыцарских заповедей. В кодексе рыцарской любви центральное место занимали ратные подвиги в честь ''прекрасной дамы'' и её прославление. Рыцарь бился на турнирах, прикрепив перчатки своей дамы к шлему и прибив к щиту табличку, превозносившую её добродетель и красоту. В эпоху Возрождения, в честь прекрасной дамы слагались стихи и исполнялись серенады. Обычаи рыцарской любви были неторопливы. После нескольких месяцев ухаживания рыцарь получал право поцеловать руку своей дамы. Точно следуя принятым в обществе правилам, он постепенно продвигался по ступеням близости, завоёвывая сердце своей избранницы. При этом успех у любимой женщины всецело зависел от степени заслуг рыцаря. В сословной системе средневековья имела значение не личность человека, а та роль, которую он играл в обществе. Такой же функцией была и женщина. И только в любви она была сама собой, только в любви рыцарь относился к женщине, как к личности. Гимны любви, слагаемые трубадурами, были страстной мечтой об идеальных, человечных отношениях. Обожествляя женщину, они представляли её как воплощение лучших человеческих свойств — красоты, доброты, грации, ума, человеколюбия. Дама могла быть замужней, и это ее не компрометировало, т.к. идеалы такой любви считались изначально только ''высокими''.

* 'Миланский доспех' — полный рыцарский доспех нач. XV — сер. XVI ст. Простота, надежность и максимальная защита тела. Характерные черты: гладкие округлые формы, увеличенный левый налокотник и большое количества ремней скрепляющих латы. Часто использовался вместе со шлемом типа армет, дополнительной защитой в виде ронделя, бувигера, наплечей, налобника и так далее. Обязательным элементом доспеха были латные рукавицы и сабатоны.

* 'Фламберг' — тип длинноклинкового оружия с волнистым, подобным языку пламени клинком. В силу особенностей заточки наносил ужасные рваные раны, а так же имел более усиленные возможности для пробития брони. Мог быть двуручным, полуторным и реже одноручным.

* 'Турский ливр' — основная счетно-расчетная золотая монета во Франции в промежуток между 1230-1803 годах. Имеет прозвище: ' монета которой никогда не было'. Турский ливр использовался как мера стоимости и как монета ливр выпускался только один раз в 1656 году весом в 8,024 г (7,69 г серебра).

* 'Дукат' — серебряная а затем золотая монета весом 3,5 грамм. Дука́т (итал. ducato) — название серебряных (с 1140 года), затем золотых (с 1284 года) монет, которые впервые появились в Италии и позже стали выпускаться в других странах Европы

* 'Дестрие' (декстер) — средневековая порода рыцарских боевых коней. Очень высокие мощные кони, достигающие около тонны веса и роста в холке 180-200 см, хотя особенно ценились выучкой, выносливостью и породой, а не большим ростом. Широкая грудная клетка и мощная мускулатура позволяли такому коню свободно нести полностью одоспешенного всадника и собственные доспехи, при этом он мог бежать быстрым галопом (но не более 1000 м), круто поворачивать, отвечая шпорам наездника и поводьям. Но в походе и выдвижении на рубеж атаки они всегда шли шагом. Боевые кони всегда бывали жеребцами, отчасти по причине их естественной агрессии, направлявшейся на врага — их приучали бить копытами и кусать лошадей противника. Некоторые сеньоры платили за дестриера от 100 до 200 фунтов серебра — целое состояние по меркам тогдашней жизни.

* 'Соль'(су) — чеканилась изначально из серебра, вес около 0,39 грамм. Су (фр. sou) — вариант названия французской монеты соль (= 12 денье), позже 5 сантимов. Поначалу чеканилась из серебра, впоследствии из биллона и меди. Денежная единица и монета Французского Королевства во второй половине XIII-XVIII веков. Составляла 1/20 ливра (фунта) или 12 денье.

* 'Салад'(саллады) — группа шлемов (конца XIV — начала XVI) ведущая своё происхождение от бацинетов, различных по форме (от похожих на каску, до похожих на шляпу), но имеющих в качестве общей черты наличие назатыльника (особенно длинного у германских салладов), а также продольного ребра жёсткости, нередко (но не обязательно) превращающегося в настоящий гребень. Есть вариант так называемого пехотного салада без забрала.

Шлем пользовался популярностью как у пехоты, так и у рыцарей. С той разницей, что рыцари довольно часто (но не всегда) предпочитали вариант с небольшим забралом, в то время как лучники и арбалетчики предпочитали варианты с открытым лицом, а салады, носившиеся обычной пехотой, нередко имели поля, делавшие их похожими на айзенхуты. Тем не менее, салады с полями встречались и у рыцарей, а украшенный салад с открытым лицом был популярным парадным шлемом, носившимся рыцарями вне боя.

*'Баклер' (кулачковый щит) — маленький, 20-40 см в диаметре, чаще всего металлический круглый щит. Был рассчитан, главным образом, в качестве вспомогательного оружия с мечом или шпагой. Держался за ручку с обратной стороны. Баклеры имели только одну рукоятку, которую воин сжимал в кулаке, из-за чего их называли 'кулачными щитами'. Мог оснащаться специальным острием крепившемся по центру, которым вполне можно было атаковать.

* 'Глефа'(Глевия) вид древкового пехотного холодного оружия ближнего боя. Состоит из древка (1,2-1,5 метра) и наконечника (40-60 сантиметров, ширина 5-7 сантиметров). Древко обычно покрывается заклёпками или увивается металлической лентой для предохранения от перерубания. Наконечник — клинок, имеет вид заточенного только с одной стороны широкого фальчиона. От обуха наконечника отходит параллельный или направленный под небольшим углом к клинку шип (т. н. 'острый палец'), служащий, во-первых, для захвата оружия при отражении удара сверху, а во-вторых, для нанесения более эффективных против закованных в броню противников колющих ударов (в отличие от ударов рубящих, наносимых наконечником). Однако основное предназначение глефы — всё же нанесение именно рубящих ударов. На нижней части древка также имелся наконечник, но он обычно не затачивался, а просто заострялся — использовался в качестве противовеса для балансировки оружия и для добивания раненых.

-А ты сам попробуй собака. Иди сюда урод, я тебе bebichi посрубываю.

-Это ниже моего достоинства бастард. Короче, у тебя десять минут на раздумья...

Ничего не понимаю... положение у нас конечно аховое. Нас двое, противников человек восемь-десять. Но подкреплений в ближайшем будущем у них не будет однозначно. Как его вызовут? Сомневаюсь, что они возят с собой почтовых голубей, а что такое рация, люди еще не будут знать века четыре. Даже если у них есть голуби... пока эта птаха мира долетит, пока доберется подкрепление... сутки, не меньше. А вот взять меня, долбанный барон не может. Силенок маловато. Мы и так большую часть выбили... и выбьем еще. Так что он голову мне морочит собака?

Ну сука... только попадись. На медленном огне изжарю, на кол ублюдка посажу. Это какой же извращенной и порочной натурой надо обладать, что бы посметь на доминиканца руку поднять...

-Эй барон? Хотя какой ты барон? Если свинью нарядить кабальеро она все равно свиньей и останется...

Никто не ответил...

Что за нахрен...

Не успел сильно удивится как в зарослях раздался глухой стон, а затем еще кто-то заверещал как заяц и сразу же прозвучало несколько воинственных воплей, среди которых я различил голос шотландца... твою же мать...

Сильно не раздумывая перемахнул через бревно и ринулся в заросли на шум схватки.

Навстречу мне сразу выступил коренастый кабальеро в полном миланском доспехе и котте с лилиями Паука. На голову мужик напялил солад с наглухо задраенным составным забралом и пышным плюмажом .В руках он держал здоровенный цвайхандер*, положив его на правое плечо.

За ним, чуть поодаль, стояли два парнишки в легких кольчугах, только с отдельными элементами латной защиты. Причем в разнобой, как будто поделили между собой. У одного были наручи, а у второго поножи.

Первый держал в руках обычный прямой меч и круглый щит без герба, а второй, в старинном норманнском шлеме*, вооружился протазаном*.

— Я виконт... — начал было представляться кабальеро даже не сняв с плеча меч, как я на бегу рубанул его эспадой по внутреннему сгибу локтя так удобно подставленному под удар, а затем когда его развернуло засадил до чашки дагу подмышку.

-Мне по хрену кто ты... — не останавливаясь выдрал оружие и срубил парня с протазаном в руках изумленно уставившегося на меня, располосовав ему рубящим ударом плечо.

Второй мальчишка успел замахнутся мечом, но получил граненое лезвие в живот.

-Извини парень, ничего личного... — с прокрутом вырвал клинок и оттолкнув пажа плечом помчался на крики и лязг железа доносящиеся из зарослей.

-Только попробуй сдохнуть клятый шотландец... — прорвался через кусты и увидел как Тук отмахивается своим фальшионом сразу от трех мечников. Четвертый безуспешно пытался встать на колени, раз за разом падая на бок.

Тук держался, но явственно припадал на правую ногу, полностью залитую кровью.

-Ко мне уроды... — истошно заорал я и увидел как в тот же самый момент, один из нападающих снес меч шотландца в сторону, а другой наотмашь рубанул его по груди. Тук вскрикнул и осел на землю, а мечники одновременно развернулись ко мне и прикрывшись щитами организовали что-то вроде строя.

Это скорее всего были оруженосцы, так и не успевшего мне представится виконта или возможно даже самого барона. Одеты поосновательней чем пажи, на всех бацинеты, длинные кольчуги, у одного так вообще что-то похожее на юшман*. Набедренники, наголенники и наручи. У двоих в руках почти одинаковые полуторные мечи, у третьего кобальцгер* с вычурной гардой. Держатся без страха, движения уверенные... так, а где барон? Где эта сука... на коттах у оруженосцев какие-то красные быки... а у третьего крепостная башня на червленом поле и по левой стороне синяя и белая вертикальные полосы. Барона не вижу...

-Где барон?

-Тебе до этого дела нет, гнусный бастард, — рявкнул в ответ самый крупный из оруженосцев, то что в юшмане.

-Мне как раз есть дело, сопляки... обещаю если скажете, отпущу живыми... — почти спокойно пообещал им.

-Смерть бастарду... — одновременно проревели оруженосцы и слаженно напали на меня.

Ну суки, сами напросились. Вы мне еще за Тука ответите... сбил кобальцгер и обратным ударом ткнул в лицо крайнему нападающему. Затем отскочил в сторону и отбежал на несколько шагов.

Парень которого я ударил, зажимая руками хлынувшую кровь опустился на колени. Оставшиеся притормозили и развернулись ко мне.

-Последний раз спрашиваю, где де Монфокон? Присягаю, вы позавидуете мертвым если не скажете... — спросил еще раз, сдерживая в себе дикую злобу. Подождал пару секунд и добавил. — Все. Время истекло...

Никакого сожаления и тем более откровенной жалости я не чувствовал. Более того, я с самого начала схватки почти не руководил собой, отдав все на откуп инстинктам и эмоциям. Осознавал себя как Александр Лемешев, но половиной меня управлял Жан, бастард д'Арманьяк. Получился довольно уродливый симбиоз, но мне с ним было удивительно комфортно. Радовало еще то, что особого кайфа, такого как в первый раз, я не почувствовал. Был азарт, было желание выжить и победить, было желание убить своих врагов и никакого сексуального возбуждения.

Я отлично себя чувствовал, осознавая, что эти две личности прекрасно поладили между собой, в случае необходимости дополняя и уравновешивая друг-друга. Очень удобно оказалось: решения непопулярные у Лемешева, но необходимые в окружающей средневековой обстановке принимал бастард. А действия неприемлемые для него, и общее руководство осуществлял Лемешев. При этом никакого раздвоения личности я не чувствовал. Но хватит об этом. Чувствую, мне еще не раз придется обдумать все эти коллизии с моими личностями, так что не будем отвлекаться. Тут вообще-то меня зарубить пытаются...

Возможно, если бы парни имели выучку получше и побольше опыта, у них бы и получилось нанести мне какой нибудь урон. Все— таки я никогда в жизни не сражался с несколькими серьезными противниками одновременно. Но к их несчастью, ни первым — ни вторым, парни не обладали и через пару секунд распластались на земле захлебываясь кровью.

Самый старший из них успел вскользь чиркнуть меня по наплечнику и сейчас с распоротой шейной артерией заливал траву почти черной пузырящейся кровью, вырывая в конвульсиях траву вместе с землей. Его товарищу повезло немного больше. Он умер мгновенно. Клинок эспады перерубил одновременно с кольчужной бармицей шейные позвонки.

Подошел к стоящему на коленях оставшемуся в живых и опрокинул его ударом ноги на спину. У оруженосца оказалась сильно разворочена скула и поврежден левый глаз. Парень зажимая рану постанывал, но тем не менее смело посмотрел мне в лицо.

-Ты хочешь умереть оруженосец?

-Я в твоих руках бастард, — ответил ломающимся юношеским баском парень.

-Где барон?

-Он бросил нас и сбежал. Обманул... — парень задыхался почти теряя сознание, из под руки толчками выхлестывала кровь. — Сказал, что обойдет тебя с тыла, приказал напасть, а сам ускакал... сделай так бастард, что бы об этом узнал каждый благородный кабальеро...

-Я сделаю это. Зажми покрепче рану, я пощажу тебя... — я срезал у него кусок котты и дал в руки. — Зажимай, может тебе повезет и ты выживешь.

Вдруг понял, что совсем забыл про Тука, беспощадно обматерил себя, развернулся и подбежал к шотландцу. Увидев его живым, с облегчением перевел дух.

-Живой дружище! Ну ты меня и напугал!

-Живой... ваша милость... — Тук зажимал на груди длинный, но неглубокий порез. Меч прорубил кольчугу и гамбинезон, но тело сильно повредить уже не смог.

-Убери руки... вот... будешь жить старина, — сделал я вывод, осмотрев рану. Крови конечно натекло порядочно, но сама рана была глубиной всего несколько миллиметров, хотя и пересекала грудь наискосок до самых ребер.

-Ты сиди... я сейчас, — я на радостях помчался проверять не остался ли кто в живых.

Позволил выпятится в себе бастарду и приколол двух недобитых лучников. На самом деле это была не жестокость, а милость. С такими ранами с это время не живут. Потом нашел еще одного с болтом в плече, прислонившегося к дереву.

-Что вы сделали с приютом доминиканцев? Говори и я подарю тебе быструю смерть.

Лучник скривился, закашлялся, потом утер кровь с подбородка и хриплым, надтреснутым голосом заговорил.

-Барон приказал... монахов порубили всех... со стариком он сам забавлялся. Но приор крепким оказался... тогда он приказал его повесить...

-Где этот... Симон его зовут... тот, кто меня выдал.

-Не знаю... кажется остался в лагере... — лучник закашлялся опять, кровь текла изо рта не переставая.

-Ладно... молись.

Лучник забормотал слова молитвы, а потом, чувствуя все-таки к себе легкое чувство омерзения, я аккуратно проткнул ему сонную артерию дагой.

-Ну и урод ты все таки Сашка... — почти безразлично сказал сам — себе и еще раз пробежался по поляне. Разглядел полоску крови ведущую в лес и пройдя по ней нашел успевшего уползти на пару десятков метров копейщика. Это был тот самый солдат, которому я проткнул ногу возле бревна. Разговора с ним не получилось, солдат вздумал отмахиваться мечом и я недолго думая с облегчением приткнул его подобранным копьем. Действительно с облегчением, не пришлось добивать... а так, вроде как в бою.

Собрался взять аптечку которая досталась мне от бастарда и обнаружил, что чертовы лучники все-таки успели здорово навредить. Лошадка которую я получил от де Граммона как выкуп за доспехи, лежала на земле с тремя стрелами в боку и уже испускала дух.

Твари... такую лошадь погубили. Потом вспомнил что в наследство нам достался добрый десяток лошадей и немного оттаял. Все равно жалко, но ничего уже не поделаешь.

Прихватил аптечку и бочонок с арманьяком, сойдет вместо спирта и вернулся к Туку, по пути проверив неизвестного виконта с несчастными мальчишками которых только сейчас стало по настоящему жалко.

Не знаю... к счастью или к несчастью, это наверно смотря кому... виконт вместе с пажами уже отошел в мир иной. Горевать особо было некогда, да и здраво размышляя незачем. Они умерли с оружием в руках как настоящие кабальеро и скорей всего сами себе другого конца не желали.

Оруженосец с распоротой щекой лежал без сознания, кровь не останавливалась, продолжая толчками выплескиваться на траву... ну что я смогу сделать твою мать... сам же напал. Чем я ему сейчас помогу... плюнул и направился к шотландцу. Не мой это грех...

Снял с Тука кольчугу и гамбинезон. Потом камизу.

-Ну что братец Тук, будем тебя лечить, — сообщил шотландцу с опаской следившему за моими манипуляциями.

-А чего там ваша милость лечить-то? Писануть на тряпку да приложить, а потом перевязать. Делов-то.

-Я тебе сейчас на голову писану? Ты что придурок сдохнуть хочешь? — я смочил арманьяком чистую тряпочку.

-Так это же пить надо, зачем добро переводить? — Тук сглотнул слюну и вожделеюще посмотрел на бочонок.

-Ладно... заслужил сегодня, — я налил половину чашки и сунул ее в руки шотландцу. — Жри давай и не мешай.

Особых навыков в медицине я не имею, так, все-то, что должен уметь любой мужик. Главное не умение, а энтузиазм.

Действуя в основном по наитию, обработал края раны арманьяком, сам конечно, предварительно пропустив внутрь пол кружечки. Промокнув импровизированным тампоном кровь в ране, снял крышки сразу с обеих баночек с мазью.

И что дальше... подумал и наложил ту, что пахла получше. Кровь кстати довольно быстро после этого унялась. Затем сложил в несколько раз бинт, положил на рану и поверх плотно забинтовал. А что... мы медики такие... изобретательные.

-Все братан... теперь будешь жить, — хлопнул шотландца по ноге.

-Ай... ваша милость... нога... — завопил тот.

-Тьфу черт, что же ты молчал придурок, — я уставился на довольно глубокий разрез зияющий на бедре.

-Так я думал вы видите... а это... можно еще пол стаканчика. Больно хорошо эта штука боль отшибает...

-Alkagolik... — сообщил я ничего не понявшему Туку.

-А стоит ли ваша милость заклинания говорить... богопротивно это... — ужаснулся шотландец.

-Это не заклинания придурок. Пей... — сунул кружку и принялся обрабатывать по той же схеме рану на ноге.

Закончил и предупредил шотландца:

-Смотри у меня, лежи без движения. Крови ты все-таки много потерял. Время у нас много. Пока барон приведет подмогу, не меньше десяти часов пройдет. Мы успеем далеко уйти. И пойло не трогай, по башке получишь.

Немного посидел, соображая что в первую очередь надо сделать. Лошади и трофеи... у меня всего хватает с избытком, а Тука надо по первому классу экипировать... заслужил парень. Виконт-то неизвестный, вроде размерами подходит. Значит...

Притащил за ногу его труп к шотландцу и обязал обдирать по мере сил. Потом собрал все оружие и сложил в кучу, откинув в сторону более достойные на первый взгляд образцы. Хотя в эту категорию попал только цвайхандер виконта и кобальцгер его оруженосца... вру, еще мизерикорд и кинжал того же неизвестного кабальеро. Остальные образцы ни качеством, не особой красотой не поражали. Да и куда нам столько...

Юшман с оруженосца, тоже вознамерился отдать шотландцу, но сам ее снять с трупа не смог. Противно... крови как со свиньи натекло. После недолгих раздумий труп отволок поближе к Туку, который несмотря на раны, уже почти полностью ободрал доспех с кабальеро.

Большая часть лошадей разбежалась, но боевой конь виконта и еще пара лошадок так и стояли привязанные к дереву.

Опасливо подошел к караковому жеребцу. Зверюга здоровенная, похоже, той же породы, что и мой Роден.

-Тише. Тише, мальчик, ты же не будешь возражать если у тебя появится новый хозяин... — я зашел сбоку, стараясь не испугать коня.

Жеребец всхрапнул, покосился глазами, вздрогнул но не укусил.

-Умница, хорошая лошадка... — я похлопал коня по шее, и нащупав пряжки заседельных сум, осторожно расстегнул и сбросил их на землю. Затем отстегнул кобуру с арбалетом и ножны с полуторным мечом, при виде гарды которого, память услужливо подсказала название. Скьявонеска* это. Предок скьявоны*. Палаша, которым вооружены ватиканские гвардейцы. Полетел на землю тяжеленный тарч в чехле. Потом по гербу Тук разберется, кого я на тот свет отправил.

Отвязал поводья и чертово животное... да, как его еще можно после этого назвать, хватануло меня зубами за руку, выдрало поводья из рук и галопом умчалось в лес задрав хвост как трубу.

-Долбанная скотина... — с чувством выругался я. Еще хорошо что рука в защите, а так прокусил бы как пить дать. — Что б тебя волки сожрали!

-Ваша милость... так надо было ему морду коттой закутать... — подал голос шотландец. — Эх... жаль. Хороший крессе был. Хорошо хоть что-то с него досталось.

-Не жалей, пути господни неисповедимы. Только он знает, что дать, а что забрать. Ты доспех ободрал?

-Ну, да, делов-то, тут у кабальеро еще два десятка дукатов* в мошне было...

-Это хорошо. Теперь все это твое... кроме дукатов конечно...

-Благодарю ваша милость... — шотландец покряхтывая встал и вознамерился произвести свой обычный ритуал целования моих рук.

-Брось... сам знаешь, не люблю. Слушай задачу. Уроды, подстрелили нашу лошадку, значит надо выбрать из трофеев коня получше и перегрузить все. Забираем все что нужно и валим куда нибудь подальше. Куда, чуть позже решим. И не хватайся за все. Я делаю, а ты подсказываешь как лучше и помогаешь. Время пошло... только нос не задирай, пришибу...

-Благодетель вы мой... как можно...

-Еще раз так выразишься собака, сдам в инквизицию на опыты. Какая тут лошадь получше...

Со всеми делами справились довольно быстро. Теперь встал вопрос куда податься. От своих намерений посетить замок Байю, я отказываться не собирался, все равно сделаю что задумал, но... барон поднимет в округе все на уши и так просто по дорогам не попутешествуешь, схватят со всеми вытекающими из этого последствиями..

-Ну? В какую сторону отправляемся?

-Я думаю ваша милость нам следует продолжить путь по тому-же направлению. Обойдем Лектур с востока по большой дуге. В лес они больше не полезут, будут на дорогах дежурить. С божьей помощью как нибудь проскочим. А пока желательно убраться как можно подальше от этого места и переждать денек — другой. Так что, туда. — Шотландец рукой показал на восток.

-Туда, — так туда... — мне было почти все равно, как раз стала наступать разрядка после боя и голова практически нечего не соображала. Хотелось просто лечь и заснуть. К тому же тело бастарда, еще не привыкло к темпу с которым я махал оружием и отчаянно протестовало. Болели все мышцы без исключения: сам себе казался столетним стариком.

К вечеру забрались в неимоверную глушь, даже солнце с трудом пробивалось через кроны вековых деревьев. Я приметил полянку около небольшого озерца и скомандовал привал.

Тук себя чувствовал неважно, был бледный как мел, даже разговаривал с трудом. Уложил его на попону и опять осмотрел раны. К счастью воспаление не началось, только слегка покраснели края, но главное раны перестали кровоточить. Не знаю что за мазь досталась мне от бастарда, но она работала неплохо. Наложил ее опять и перебинтовал, прописав шотландцу полный покой до завтрашнего утра. Попутно наорав, когда он собрался натаскать хворосту.

Налил ему кружку арманьяка, заставил выпить и с облегчением вздохнул когда шотландец почти мгновенно уснул.

Расседлал коней, обтер их как мог и задал по доброй порции овса. Лошади наше все, беречь надо.

Наконец занялся собой. Залез в озерцо и долго плескался смывая с себя пот и кровь. Потом тщательно вычистил одежду и ботфорты. Клятые солдаты... ну не как не хотели помирать эстетично. Заляпали меня всякой гадостью по самое не хочу. Грязное это дело людей убивать... м-да... в прямом и переносном смысле.

-Бр-р... мерзость какая, — вспомнилось несколько особо отвратительных эпизодов. — Ладно бастард. Дело по нынешним временам житейское... пообвыкнешься как нибудь...

Захотелось поесть чего нибудь горячего. Натаскал хвороста, развел костер и водрузил над ним медный котелок, который Тук тайно одолжил у доминиканцев. Ворюга... радует только что тащит не в свою пользу... так уж и быть, отпускаю ему этот грех.

Пошарился по запасам и нашел мешочек с какой-то крупой, очень похожей на кукурузную муку крупного помола. Но явно не кукуруза, да и хрен с ним. Съедим. Побольше окорока, поменьше крупы, пару кусков сыра и топленого масла не забыть, вот те и ужин... ладно, займемся оружием пока вода закипает.

Клинок на эспаде в нескольких местах поцарапался, появилось пару щербинок, к счастью не больших. Вооружился оселками и за несколько минут вернул ее к прежнему состоянию. Конечно полирнуть не мешает, да нечем... доберусь до кузнеца отдам в работу. Смазал клинок льняным маслом и отложил в сторону, занявшись дагой. По ней работы оказалось чуть больше, скололся маленький кусочек острия.

Пока острил, закипела вода. Посолил как следует, и забросил все ингредиенты сразу. В конце сушеных травок закину, запах приятный, напоминает прованский сбор, вот тебе и еда достойная кабальеро.

Подумал немного и отправил свой готический доспех с эспадой вместе, в багаж. А взамен достал кольчато — пластинчатый доспех доставшийся в наследство от племянника Исаака и эспаду-фламберг де Граммона... еще раз подумал и заменил ее на меч того-же племянника. Жалко такую драгоценность... оставим ее для парадного варианта. Еврейский меч не хуже моей эспады будет, такой же легкий и даже на несколько сантиметров длиннее. Клинок правда у основания широковатый... посмотрим. Поупражняюсь немного и сразу все станет ясно.

Примерял доспех и остался доволен. Классом защиты он конечно уступает готическому, но в разы удобнее и легче. К тому же он с юбкой, надежно прикрывающей ноги почти до колена.

Шишак тоже полегче и удобнее чем салад. По крайней мере обзор ничем не ограничивается.

Почему я так поступил? По ряду причин.

Хочу изменить свою внешность. С утра бородку сбрею и будет полный порядок. Доспех бастарда приметный, вполне могут и по нему опознать. А мой новый, хотя и скорее всего немного устарел, смотрится дорого и внешность меняет здорово.

Есть еще одна причина. За несколько схваток, в которых успел поучаствовать, пришлось убедится, что родной доспех к моему стилю фехтования подходит мало. Мое основное преимущество в скорости и подвижности. Буром переть и надеяться, что ответные удары не прошибут защиту, я не собираюсь. Пока, по крайней мере. Масштабных битв не ожидается. Так что меняем личину.

Закипело варево на костре. Засыпал травки и разгреб угли убавляя жар. Еще немного и можно будет питаться.

Теперь трофеи... двуручник... ну его в задницу, такую тяжесть. Пойдет Туку. Скьявонеску тоже... тяжела не в меру. Обычный полуторный меч, с двумя долами идущими от основания почти до конца клинка. Гарда причудливая, один конец перекладины загибается к рукоятке, а второй к клинку. Так себе... не вижу практического применения в своих руках. Шотландцу сойдет. Кобальцгер? Опять шотландцу. Тоже не мое оружие.

Так, пороемся в сумках... стоп, а арбалет?

Достал арбалет из кобуры... мать моя женщина, он не болтами, а свинцовыми пульками пуляет... такие кажется шнеппер называются*. Так сказать, промежуточный вариант между арбалетом и аркебузой. Красивый...

Привлекла внимание костяная накладка на прикладе... совсем интересно. Накладка повернулась на шарнире открыв небольшой ящичек. Вытащил ящик и увидел светлую женскую прядь волос, обернутую в батистовый платок с замысловатой монограммой.

Мда... сам того не ведая я безобразно прервал чью-то историю любви. Печально...

Настроение немного испортилось и я решил арбалет как можно быстрее кому нибудь продать... или подарить. Печальные мысли навеивает.

В сумах нашел стандартный походный набор, похожий на тот, что обнаружил сам у бастарда сразу после переноса. Правда, тут еще присутствовал маленький деревянный ящичек с какими-то косточками, святые мощи скорее всего и небольшой молитвенник в золотом окладе. Набожный виконт попался... ладно, белье шелковое, совершенно новое, значит забираю, верхнюю одежду тоже, а остальным пусть Тук распоряжается... арбалет тоже пока себе оставлю, благо запасная тетива, мешочек с пулями и пулелейка присутствует. Вообщем все и так мое... шотландец просто отвечать за сохранность будет.

Снял котелок с огня и набрав полные тарелки варева отнес Туку.

-Вставай лежебока, хватит косить под больного.

-Как это ваша милость, — 'косить больного', — Тук продрал глаза и с шумом втянул воздух носом.

-Это значит притворятся. Держи тарелку и кубок. Пить сегодня будем. Много. Помянем убиенных нами, все-таки божьи души. А ты прочитай молитву, какую знаешь за упокой душ.

-Хорошо ваша милость... — Тук зачерпнул полную миску каши и отправил в рот. — М-м-м... вкушно ваша милошть...

-Молитву сначала прочти обжора, да погромче, я повторять буду, потом уже жрать. Экая ты Тук, свинья все-таки...

Пробормотал молитву вслед за шотландцем. Странно, но так захотелось. Что-то подсказывало что надо. Не знаю, возможно это бастард во мне или что-то еще, но помолился и стало немного легче. Исчез груз с души... ты смотри, так скоро и набожным стану. Причудливы воистину твои дела господи.

Варево оказалось на высоте, под него отлично пошел предок арманьяка и в конце концов мы объелись и здорово захмелели.

-Вот шотландец... скажи, — я ткнул кружкой по направлению к Туку. — Ты сегодня боялся?

-Не знаю... ваша светлость.

-Как это? — я наколол кончиком даги ломоть ветчины.

-Не успел, а потом уже некогда было.

-Вот и я так... а теперь скажи, я наверно кажусь тебе странным? Только правду говори.

-Правду... скажу. Сначала казались, больно вы не похожи на местных. Теперь вижу, что вы просто умный. Грамотный. Как бы сказать, что бы не разозлить вашу милость...

-Валяй, — я милостливо махнул рукой.

-Два человека, в вас... — выпалил Тук и испуганно посмотрел мне в лицо.

-Что так заметно... — по инерции ляпнул я и поспешил исправить вопрос. — Почему ты так считаешь?

-Не знаю... — смутился Тук. — Я запутался совсем. А какая разница ваша милость? Вы хозяин, я ваш слуга, меня все устраивает и я благодарю бога за то что вы меня нашли.

-Понятно... — я немного успокоился. Просто я действительно знаю много неизвестного в этой эпохе и этот факт, никак не мог, не бросаться в глаза. Тем более Тук постоянно находится со мной, все видит и слышит. — Слуга говоришь... знаешь что дружище. Ты доказал своей службой, что достоин большего. Назначаю тебя своим эскудеро... что там в таких случаях говорят? Я что-то позабыл.

-Ваша милость! — Тук рванулся было опять целовать руки но сдержался.

-Так что надо сказать?

-Я не знаю, — смутился шотландец. — Вы уже все вроде сказали... только маленький вопрос... в эскудеро пожизненно или с правом закончить обучение и стать кабальеро?

-Не знаю, решу потом. Видно будет. Служи и будешь вознагражден. Только вот обязанностей слуги с тебя никто не снимал. Знаю, что неправильно, но пока так. Не нравится, можешь отказаться...

-Нет ваша милость, я со всем согласен. Я другого слугу к вам не допущу... — завопил Тук.

-Вот и молодец. Давай выпьем...

Напились до безобразия, да, в буквальном смысле слова. Я даже не помню момент когда лег. Даже малейшей мысли не мелькнуло установить дежурство. Пронесет авось...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

* 'Шапель'— дешевые шлемы, производимых в Европе с XIII до XVII ст. Имел цилиндрическую, цилиндрическую с конусом или сфероконическую форму с широкими полями, частично закрывающими плечи. Защиты лица не было. Иногда в переднем поле шлема делались прорези для глаз. Мог иметь бармицу. Крепился к голове подбородочным ремнем.

* 'Гамбинезон' (англ. gambeson) — вид поддоспешника. Появился с широким распространением кольчужных рубах. Гамбезон, стёганка, акетон, пурпуэн, жак, жакет и проч. — все они имели одинаковые цели использования и технологию изготовления. Гамбезон активно применялся в Европе с начала XIV ст., и как непосредственный элемент латного доспеха (поддоспешник), и как самостоятельный доспех. Пехотинец часто не имел даже кольчуги, используя вместо неё грубо выделанный и дешёвый крытый кожей, многократно усиленный (по свойствам материала и слоям — от 18 до 30) гамбезон в паре со шлемом стал основным средством защиты обычного солдата в течение всего средневековья вплоть до появления огнестрельного оружия.

* 'Цвайхандер' (нем. zweihander) или биденхандер (нем. bidenhander), в переводе 'для двух рук' — двуручный меч ландскнехтов и швейцарской пехоты позднего Средневековья и эпохи Возрождения.

* 'Протазан' — оружие, имеющее длинный, широкий и плоский металлический наконечник, характерной особенностью которого является наличие в плоскости лезвия ''ушек'' разной длины и конфигурации, насаженный на длинное — до 2,5 м, древко. Появился в XV ст. у немецких пехотинцев.

* 'Юшман' — кольчато-пластинчатый доспех, который от бехтерца отличается значительно более крупными передними пластинами, вплетёнными с небольшим нахлёстом. На спине пластины, как правило, были меньше, чем на груди, и их число было больше. Всего на юшман уходило около 100 пластин. Общий вес доспеха составлял 12-15 кг. В большинстве случаев, это был распашной доспех с осевым разрезом и застёгивался на груди. Гибкость у юшмана была заметно ниже, чем у бехтерца, при большей жёсткости, вследствие чего юшман было труднее прогнуть тяжёлым ударом, ломающим кости.

* 'Кобальцгер' (нем. Katzbalger — кошкодер) — меч для ближнего боя — ''кошачьих свалок''. Одноручный, с прямым обоюдоострым клинком 70 — 80 см. Вес от 1,5 до 2 кг. Отличительнря особенность кацбальгера — большая гарда в форме литеры 'S' и короткая металлическая рукоятка. Носился в металлических или кожаных ножнах, подвешенным в горизонтальном положении к поясному ремню по типу ятагана.

* 'Шнеппер'( Балестра) — это короткий арбалет стреляющий пулями, как правило, он имеет двойную тетиву в центре которой находится специальный мешочек для помещения туда пули. Пулевые арбалеты появились в самом начале XVI века и были двух типов: испанские и немецкие шнепперы, а также отличавшиеся от них по конструкции итальянские балестры. Немецкие шнепперы изготавливались не только в Германии, но и в других странах, особенно в Брешии (Италия).

* 'Скьявонеска' (славянский меч) — тип меча, обычно полуторный, появившийся в Юго-Восточной Европе в XIV веке. Позднее заимствован венецианцами, послужив основой для скьявон XVII-XVIII веков. В Венеции сохранилось множество подобных мечей. Особенностью скьявонеск была гарда в форме латинской S, загнутые концы которой предположительно позволяли захватить клинок противника и отвести его в сторону или вырвать из рук. Предположительно данная техника родилась из опыта столкновений с турками с их кривыми саблями.

* 'Скьявона' — разновидность холодного оружия, является одной из трех наиболее распространенных форм мечей с корзинчатой гардой, вместе с шотландским корзинчатым мечом и хаудегеном.

Изначально, в XV веке, словом (gli schiavoni)обозначали мечи, которыми была вооружена гвардия дожей; они имели длинные прямые клинки, их отличительной особенностью были горизонтально изогнутые в форме буквы 'S' парирующие дужки.

8. Глава.

— ... клянусь отец мой, что буду преумножать и беречь буду казну не щадя жизни своей и потрачу ее только благо рода нашего, — я говорил положа руку на евангелие в серебряном окладе.

Сон приснился под утро и начался именно с того момента на котором прервался в приюте. Та же каморка, божьей милостью конте Жан V д'Арманьяк, то есть мой отец предо мной, и сложенные у дальней стены сундуки и бочонки.

-Я принимаю твою клятву, — отец тяжело оперся о мое плечо. — Пошли. Нам скоро в путь.

-Я помогу вам, — взял отца под руку и освещая путь толстой свечой в подсвечнике, повел его по низкому и узкому коридору.

Поднялись по ступенькам, отец отпер большим ключом массивную кованную решетку, мы прошли и он запер ее опять. Затем, повернул кованный подсвечник на стене и решетку с легким шорохом закрыла опустившаяся сверху каменная плита.

-Иди посмотри, нет ли кого наверху... — попросил отец.

Я кивнул головой и... и проснулся.

-Твою же мать... — в сердцах выругался. Когда я уже досмотрю этот сон до конца? Интересно же, куда папаша сокровища припрятал. Ну ладно... всему свое время. Пока мне оно, все равно ни к чему.

Распинал Тука и встал сам. К счастью никакого синдрома вчерашнего дня не было. Голова ясная, настроение великолепная. Очередное преимущество молодого тела. Вот только... вот только надо женщину. Срочно. Иначе... иначе не знаю. Грех какой нибудь совершу.

-Э-эх... кофейку бы... да нету, — пожалел я и поинтересовался для смеха у Тука. — Дорого нынче кофе?

Ожидал, что шотландец не поймет о чем я, но к моему удивлению он ответил:

-Сарацинская зараза-то, не знаю ваша милость. Дорого наверно. Как ее можно вообще по доброй воле в себя лить? Не понимаю. Что для сарацина хорошо, для христианина смерть.

-Это точно, — обрадовался я. Значит кофе уже появилось в Европе. Ага... а порох?

-Тук, а хорошая аркебуза почем?

-Тоже дорого, но это совсем никчемная вещь. Грохот, дым, а толку почти нет. Я пять раз из арбалета выстрелю, пока эту аркебузу заряжать будут.

Вот так... просто изумительно. Вот и одно из применений моих знаний. В оружии, в том числе и огнестрельном я неплохо разбираюсь. Вполне смогу местным мастерам подсказать как кремневый замок сконструировать. Если аркебузы есть, то и пушки тоже. Тут я тоже могу несколько идей подкинуть. Живем! М-да... есть поправочка. Если выживем конечно.

Посмотрел на раны шотландца и остался доволен. Гноя нет. Даже воспаления. Сменил мазь и забинтовал все обратно. Затем загнал шотландца умываться, а сам начал упражняться со своим новым оружием.

Согнал с себя семь потов, но результаты радовали. Тело постепенно начинало подчинятся. Новой эспадой... не совсем конечно эспадой, но буду это оружие называть так, тоже остался доволен. Тут в основном оперируют тяжелыми мечами, и моей старой эспадой парировать такие удары сложновато, можно сломать. А этим клинком вполне.

Позавтракали хлебом и сыром, вчерашнюю стряпню вечером сожрали под чистую. Потом погнал Тука драить котелок. А что? Работа посильная, не кирпичи же заставляю носить.

Я решил твердо провести на этом месте еще один день, пускай ажиотаж связанный с моей персоной поуляжется. Завтра помолясь и двинемся в путь, да и Тук надеюсь уже нормально в седле будет сидеть.

Возник вопрос времяпровождения и я взялся за арбалет. Ну в самом же деле, шотландец стреляет как Робин Гуд, а я? Два раза выстрелил и мимо. Позор. Будем учится.

Рассмотрел что болты доставшиеся от де Граммона разные. Тул был разделен перегородкой на пополам.

Вытащил болт с деревянным оперением покрашенным в черный цвет. Наконечник четырехгранный, с коротким острием. Между гранями поверхность плоская. А вот из другого отделения, у болта оперение красное, и наконечник уже трехгранный, более вытянутый. Между гранями утопленные полукруглые пазы и весь наконечник закручен в одновитковую спираль.

-Тук, для чего этот болт? — я показал его шотландцу.

-О... ваша милость, это дорогой. Такие делают германцы. У нас их по одному су пару продают. Это дальнобойные, смотрите у него и оперение под спираль идет. При полете болт закручивается и летит дальше и точнее. Даже на излете может пробить кольчугу или гамбинезон. Его как бы ввинчивает в тело. Если слабая защита, может и насквозь прошибить. Приберегите их.

-А как он по доспеху? Мой готический пробьет?

-Нет, видите острие вытянутое. Согнется или сломается. По броне лучше вот этими, более тупыми.

Ты смотри... идея нарезов в зачаточном состоянии. Побережем. Пересчитал дорогие болты и стал практиковаться обычными. И практиковался практически целый день, к вечеру уже уверенно поражая мишень... ну почти уверенно. Еще обязал себя при первой возможности найти мастера потолковей и объяснить как сделать на арбалет нормальный приклад и целик. Уверен меткость моя повысится на раз.

Так с перерывом на обед, и попутным изучением католических молитв, прошел день. Вечером опять плотно перекусили и выпили немного винца. Хорошенько выспались и с раннего утра, как и планировали отправились в путь. Сон кстати в эту ночь мне не снился.

Когда солнце переместилось в зенит, выбрались из глуши. Лес пошел пореже, причем почему-то даже без хвороста и кустарника. Какой-то слишком культурный лес. Тук подсказал что хворост пособирали местные вилланы, за порубку деревьев их беззастенчиво вешали.

Еще пару часов и выбрались на лесную дорогу, больше похожую на тропинку. А еще через час на горизонте увидели легкие дымки. Это был Лектур. То есть-то, что осталось от города.

Взяли правее собираясь его объехать и наткнулись на первую деревню. Дотла разоренную деревню. Разлагающиеся трупы тягали по улице собаки, все близлежащие деревья усеяли облепленные вороньем повешенные крестьяне.

Я даже пришпорил Родена, стараясь быстрее проехать этот ужас вполне достойный картин Иеронима Босха.

За что? Понятно папаша получил свое из-за вражды с Всемирным Пауком, а их зачем. Ну заберите все, ограбьте, изнасилуйте, но жизнь-то оставьте, какая польза от мертвых вилланов?*Не понимаю бессмысленной жестокости.

-Тук.

-Да, ваша милость.

-Неужели это сделали солдаты? Смысл какой? Деревенька же все равно кому нибудь достанется во владение. А так что с них взять?

Это не солдаты ваша милость.

-А кто?

-Наемники. Рутьеры*. Руа франков всегда пользуется их услугами. Дешевле чем содержать регулярные части. Да и кабальеро после обязательных сорока дней* службы приходится платить. Он умеет считать денежку.

-Кто такие рутьеры? — я порылся в своей памяти и не нашел определения этому слову.

-Наемники. Рутьеры страшные люди. Сброд разных национальностей. Считают себя семьей. Странные у них обычаи, поговаривают что они поголовно еретики и поклоняются сатане. Живых вообще не оставляют. Но воюют крепко. На них всегда спрос есть. Это скорее всего они и сделали. Их почерк, — Тук показал на повешенные вверх ногами трупы. — Видите, у всех животы вспороты. Они, как пить дать они.

-А как руа на это реагирует?

-Как будто вы не знаете мон сьор. Ему все равно, правда последнее время поговаривают, что их преследуют за зверства.

-Тьфу... урод и уроды... — я не смотрел на трупы, пока мы не проехали деревню. Что я еще могу сказать? Тут в пору завопить по примеру классика: 'О времена, о нравы...'. Только от этого легче не становится. А в современные времена европа удумала учить нас, темных славян, демократии. Еще раз тьфу...

Пошли поля, заброшенные и вытоптанные, а кое где даже сожженные. Скорее всего специально. Похоже Паук решил помимо моего папеньки наказать и его народ. Паны дерутся у холопов чубы трещат. Издержки войны, она зараза гуманной не бывает... чего-то я расчувствовался, пора завязывать.

Дал размяться Родену, перейдя на галоп. Жеребец с удовольствием поддал и скоро деревня и поля скрылись позади.

Дорога была абсолютно пустынной, только изредка перелетали громадные стаи ворон торопясь успеть к пиршеству организованному для них армией Паука. Ни дня тебе не покрышки урод...

-Тук.

-Да, мон сьор.

-Что у нас с конями, перековывать не надо? — поинтересовался у шотландца, прекрасно зная что пока не надо. Просто надоело молчать.

-Да нет, мон сьор... все вроде в порядке, я лошадок осмотрел.

-Да... а ты как себя чувствуешь?

-Хорошо мон сьор. На мне как на собаке заживает, — Тук похлопал по груди. Доспехи я ему запретил одевать, он на радостях собирался напялить кольчугу с кирасой и теперь шотландец ехал в одном колете.

-Ладно... если что говори, остановимся посмотрю твои раны.

-Все в порядке, мон сьор.

-Да что ты заладил монсьор, да монсьор... о смотри, кого это несет? — я заметил впереди группку людей. Впереди шел странной дергающейся походкой какой-то мужик, а за ним тянулась еще группка людей.

-Не знаю... — Тук приложил руку козырьком ко лбу прикрываясь от солнца. — Оружия вроде нет. Может паломники?

-Тебе видней... наготове если что будь...

Странная процессия приблизилась и я рассмотрел людей поподробнее. Впереди шел обнаженный по пояс мужик, что-то уныло и однообразно распевая на латыни и в ритм лупил себя по спине плетью. Компания из десяти человек идущая за ним в точности повторяла его движения и тоже завывала, добавляя громкости в момент ударов.

-Ochrenet... — только и смог я сказать. Мужики реально себя лупили. О никакой имитации речи не было. На хвостах плеток были маленькие гвоздики, при каждом ударе врезающиеся в тело. Кровь текла ручьями, но странную процессию это не останавливало.

Поравнявшись с нами предводитель рявкнул короткую команду и вместе со своими спутниками упал на дорогу. Причем все попадали в разных позах. Некоторые на спину, некоторые на живот. Парочка лежа на боку замерла в младенческой позе, еще несколько прижимали пальцы к губам.

Полежав несколько секунд главный опять отдал команду, все повскакивали, затем побрели дальше, правда перестав себя бичевать и оставив меня в величайшем охренении.

-Тук, что это было? — поинтересовался я у скалившего зубы шотландца.

-Флаггелянты* монсьор.

-А поподробней?

-Последователи францисканца Антония Падуанского. Искупают грехи уязвляя плоть свою, — Тук небрежно махнул в сторону флаггелянтов.

-А чего на землю падали?

-А они завсегда так. Те, кто на пузо падали, — прелюбодеи, на спину, вроде убийцы...

-А те что пальцы к губам прижимали, что-то лишнее сболтнули? — догадался я.

-Что-то вроде. Клятвопреступники скорее всего. Тот что загнулся наверно содомит. Раньше церковь приветствовала их аскезу*а сейчас не одобряет. Почитает за сектантов, но и не препятствует. Странные люди монсьор. Питаются только хлебом, водой и злаками, спят только на соломе. Женщин к себе на арбалетный выстрел не подпускают.

-С женщинами это да... — упоминание женщин вызвало у моего организма уже обещающую стать постоянной, определенную реакцию. Вот напасть... хоть Тука дери. Тьфу ты нечистый... всякая хрень в голову лезет. Я разозлился. — А ты чего зубы скалишь скотина. Люди грехи свои искупают, а ты ржешь. Как дам по башке. А еще бывший монах...

-Нельзя меня по башке монсьор, — Тук улыбнулся. — Я геройски раненый при защите вашей милости. Рука у вас не поднимется.

-Еще как поднимется. Ладно proechali...

-А на каком это языке это вы говорите ваша милость? — осторожненько поинтересовался Тук. — Что-то очень знакомое.

-А ты что языкам обучен? — я не ответил на его вопрос. Вряд-ли он подозревает о русском языке. А врать не хотелось.

-Ну да... гельское* наречие знаю, язык франков, васконский*, латынь... — Тук запнулся. — Почти знаю. Немного на языке дойчей говорю.

-Это... это русский. Был у меня один... один соратник, научил.

-А-а... русы... знаю. То есть языка не знаю, но про русов слышал. Хорошие войны говорят. Но сам их никогда не видел. Читал, что они византийцев хорошо трепали.

-Это они могли, — согласился я. Вот бы повстречать земляков... да нет их здесь. — А что в этих местах их совсем нет?

-Нет ваша милость. Разве что у сарацинов в рабах встречаются.

Только там и могут... я почитывал некоторых псевдоисториков и борзых писателей которые расписывали как русские витязи колесили по средневековой Европе и в Крестовые походы запросто ходили, но честно говоря сомневаюсь, что это так и было. Разве что отдельные экземпляры, да и то совершенно случайным способом. Врут товарищи безбожно или передергивают. Некоторые из них и современных итальянцев к русскому народу причисляют, мотивируя словом этруски. Ага... русские, однозначно. Вот бы их сюда... да бог с ними. Нет, а все-таки кто сейчас на Руси правит? М-да... история явно не мой конек. Иван какой-то там скорее всего. Может даже и Грозный... или Калита... нет, не знаю. Значит и голову себе забивать не буду.

-Тук, есть хочешь?

-И пить, монсьор!

-Я тоже. Ищи место...

-Подождите ваша милость... впереди опять кто-то есть. — глазастый Тук кого-то увидел впереди на дороге. — Повозка и солдаты кажись.

Этого еще не хватало. Хотя... надеяться добраться до замка и никого не встретить, не приходится однозначно.Не будем тешить себя надеждой

Действительно примерно в парах сотен от нас впереди на дороге стоял какой-то возок и несколько фигур

Тук... ты если что не лезь в схватку. Заряди арбалет и воюй с расстояния. Понял?

-Понял монсьор... а если...

-Я те дам: 'а если'. Я приказал, ты исполняешь...

Подъехали поближе.

Мда... сегодня какой-то день знакомства со средневековыми реалиями. Если попаду назад, историки на части порвут как особо ценного очевидца.

На дороге стоял возок с закрепленной на нем железной клеткой. Именно такой, какую частенько можно видеть в фильмах про инквизицию. А в клетке сидела на корточках маленькая хрупкая женщина в длинной, грубой холщовой рубашке и кожаном глухом колпаке на голове. Я было засомневался, женщина-ли она вообще, смахивала фигуркой больше на мальчика, но кое-какие выпуклости все-таки рассмотрел. Девушку заковали в ручные и ножные кандалы и в добавок приклепали цепью к самой клетке.

Лашаденка которая везла возок лежала на боку рядом, без особого успеха делая слабые попытки встать на ноги. Жалобно всхрапывала и вообще выглядела довольно печально.

Три мужичка в шепелях, гамбинезонах и с алебардами, сидели безучастно на обочине, а вокруг возка метался упитанный монах бенедектинец и осыпал проклятиями попеременно девушку, лошадку и стражников.

Как бы все понятно, даже мне, неискушенному в местных реалиях. В возке ведьма, кто еще может быть, метается достойный представитель инквизиции, а мужики с алебардами, — стражники. Как интересно... а ведьма настоящая?

Честно говоря в них верю. Вот, жена моя бывшая и теща ее особенно, самые настоящие ведьмы. Это конечно шутки, но в ведьм верю. Были знаете, — прецеденты.

-Тук, это я все правильно понял?

-Да ваша милость... ведьма, спаси меня господи, — шотландец с испуганным лицом часто крестился. — Видите, она и лошадь уморила.

-На герб глянь. Откуда стражники?

-Да кто его знает... отсюда не видно. Кажись из Флеранса... давайте мы их объедем... или вообще в лесу переждем. Мы и перекусить собрались, — Тук говорил шепотом как будто нас могли услышать и видно было что действительно боялся.

— Экий ты трус... ничего не бойся, — я направил жеребца к повозке. — На меня колдовство не действует, и на тебя, как моего эскудеро, соответственно. Не трясись, по шее дам.

По мере нашего продвижения стали слышаться вопли монаха.

— ... бездельники, сделайте же что-нибудь ... — вопил монах стражникам.

-А что мы сделаем... мы вам отец Бонифаций сразу говорили, лошадь не справная, надорванная, помрет по дороге, а вы слышать не хотели... — бубнили стражники в ответ.

-Вот я на вас жалобу инквизитору напишу... — грозился Бонифаций.

-Да пишите куда хотите, мы причем... это она лошаденку погубила... — вяло отбивались стражники.

-Ничего... вот доберемся до Тулузы... там живо тебе шкуру спустят отродье диаволово... — перешел монах к ведьме.

— А не хочешь напоследок, монашек, тела женского, горячего попробовать, а? Так я тебе дам... — отвечал приглушенный колпаком язвительный молодой голос. — Воспользуйся, а то рассержусь и вообще мужской силы лишу...

-Изыди сатана, не вводи во искушение... — забубнил монах.

-Ага... испугался... ты потрогай меня за грудь... упругая, красивая, небось каждую ночь прелести женские снятся... а грех слаадок, не бойся монашек...

-Господи избавь меня от лукавого... — монах отбежал от возка на десяток шагов, заметил нас и шикнул на стражников.

-Что здесь происходит святой отец? — как можно равнодушней поинтересовался я.

-А с кем имею честь разговаривать? — подозрительно уставился на меня маленькими глазками бенедектинец.

-Шевалье де Сегюр. Тон мне твой дерзостный не нравится монах, может научить тебя вежливости? — для порядка рыкнул я.

-Не грози кабальеро! — взвизгнул монах. — По поручения я действую епископа Тулузского. Доставляю ведьму и блудницу Марианну из Флеранса на разбирательство святейшего инквизитора Аквитании, Гаскони и Прованса. Данный случай требует его личного рассмотрения и ты кабальеро должен мне оказать содействие.

-Что ты там лопочешь жирный хряк? — я немного разозлился от того что не знал насколько он мне может что-то там указывать. Вот хрен его знает, какое отношение ко мне имеет инквизиторы и всякие епископы. Они власть церковная, а я... вообщем хрен его знает. С инквизицией в любом случае шутки плохи Да и визгливый голос монашка раздражал не в меру.

-Да как ты смеешь, у меня есть грамота... — монах выхватил из сумки висевшей у него через плечо, кожаный футляр и случайно им ударил Родена по морде...

Вот ей богу я не хотел такого развития событий. Какое мне дело, до этого доминиканца, этих стражников и их подопечной ведьмы. Правильно, никакого. Ехал себе и ехал. Тук вон... вообще предлагал свернуть перекусить. А так...

ПРОДА

Роден справедливо возмутился, встал на дыбы и лягнул францисканца передними копытами. Представьте себе удар копытом боевого коня весом чуть-ли не с тонну. Причем правое копыто угодило монаху точно в лоб.

Я конечно мог это предотвратить, но не успел... не великий мастер в верховой езде во первых, а во вторых... не захотел. Больно уж монах противный.

Францисканца откинуло в сторону, шмякнуло об повозку, по которой он и сполз на землю в бессознательном состоянии. Жирное лицо залило кровью. Ведьма как будто увидела, что случилось и визгливо расхохоталась.

Стражники, привстали, но увидев в руках Тука арбалет, живенько сели на место. Один, видимо старший среди них, даже примирительно поднял руки.

-Вы видели, что оный монах совершил предерзостный поступок, но моя рука его так и не коснулась... — поинтересовался я у стражников, положив руку на эфес эспады.

-Видели ваша милость. Совершенно предерзостный поступок совершил отец Бонифаций. Видно ведьма, ему разум и помутила, — стражники единогласно, с большой готовностью согласились и даже немного подкорректировали событие.

-Подтвердите, при необходимости? — я нащупал в мошне три серебряные монеты и кинул их стражникам.

-А как же ваша милость. Вот вернемся назад в Флеранс, и сразу подтвердим, — чуть ли не в пояс поклонился старший.

-Вот и отлично, — настроение начало понемногу подниматься. Да и монах остался вопреки моим опасениям в живых. Стражники снесли Бонифация с дороги и ободрав подол его же сутаны перевязывали голову. Францисканец постанывал, но пока в себя приходить не собирался.

-Кабальеро... кабальеро... подойди... — от неожиданности чуть не подпрыгнул. Звала меня ведьма.

-Ваша милость... — предостерегающе прошипел Тук, но я ведомый непонятной силой, спешился и подошел к клетке.

-Что ты хотела ведьма?

-Сильный... сильный... могучий мужчина... — прошептала ведьма. — Почему ты не боишься меня?

-Ты действительно ведьма?

-Да, — обыденно ответила девушка.

-Почему ты не запираешься, ты же знаешь что с тобой сделают.

-Буду запираться, сделаю себе только хуже, — пожала плечиками ведьма. — Спасибо тебе.

-За что? Я же тебе не помог... и не помогу.

-Не надо... меня не сожгут... нас сейчас мало жгут, все катарам... все катарам, потом, позже... позже будет страшно... — как в трансе забормотала девушка и вдруг пронзительно запричитала. — Тебя двое... вас двое... его двое. Один наш, другой не наш, один добрый, второй злой. Одному будет плохо, второму никак... нельзя тебе быть добрым, нельзя злым... ступай своей дорогой и найдешь их. Одного уже потерял... вторую потеряешь... иди, спеши... все равно успеешь и не успеешь...

-Ваша милость... мон сьор, да очнитесь вы...

— ... две... две отметины князя на тебе... одна на одном, другая на другом... он вас примет, они тебя примут... поделись кровью... поделись силой ... спасешь одну, одного, всех... дааай сиилу... — странные, непонятные слова заворачивались вокруг меня коконом и уносили в темноту... вдруг сильный толчок выбил меня из круговорота и я с удивлением обнаружил, что меня тащит за шиворот шотландец подальше от возка.

-Он м-о-о-ой... — страшно взвизгнула ведьма и забилась в конвульсиях, сотрясая клетку.

Два стражника бросили монаха и подскочив к возку, стали бить ведьму тупыми концами алебард. Старший подошел ко мне и участливо посоветовал:

-Ехали бы вы ваша милость... не надо вам тут находится, она так нашего капитана сгубила... как есть начисто сгубила, высох и за седьмицу помер.

-Матерь божья, она настоящая? — изумленно пробормотал я.

-А какая еще, — ухмыльнулся стражник. — Самая что ни на есть. Езжайте, сейчас отец Бонифаций очнется, вопросы начнет задавать. Оно вам надо?

Как в тумане добрел до рвущегося с повода и хрипевшего Родена, вскарабкался в седло, рванул галопом с места и смог остановится только проскакав с километр.

-Млядь... она настоящая... сука, она настоящая... — никак не мог распутать завязки сумки и достать флягу. Казалось если срочно не выпью пару глотков вина, помру на месте. Руки дрожали крупной дрожью, состояние было таким, как будто я сдал пару литров крови и пробежал потом пару километров.

-Тук... дай вина... — заорал я подъехавшему шотландцу и спрыгнул с коня.

-Давайте ваша милость подальше от дороги... там перекусим и винца попьем, а вам и полежать не мешает, — шотландец уговаривал меня как ребенка увлекая в лес. — Да и лошадкам не мешает отдохнуть, вон как жеребца загнали.

-Все... я в порядке... — забрал у Тука повод Родена. Сознание понемногу начало прояснятся, но руки продолжали дрожать. — Тьфу ты чертовщина...

-Она самая... — согласно кивнул головой шотландец. — Сильная ведьма, очень сильная...

-Расстилай скатерть, — я показал шотландцу на полянку. — Жрать хочу, не могу.

-Счас ваша милость, все сделаю... — Тук привязал повод и засуетился с едой. — Счас поедим, выпьем, полегче станет, тока мне не понятно монсьор какого вы к ней полезли...

-Болтай меньше... — я прилег на травку и не дожидаясь пока шотландец разложит еду приник к бурдюку. — Фу... божья благодать... вино жизнь возвращает. Вот скажи... много здесь ведьм... в Гаскони...

-Я это уже вторую вижу, хотя на первую, односельчане скорей всего наговорили... безобидная старушка была. Но говорят, их много. Я читал много книг. Так там все разложено по полочкам...

-Тьфу, ты... — я впился в кусок хлеба с сыром. — Я думал это враки...

-Да какие враки, монсьор, — Тук уставился на меня. — Мать наша церковь, совершенно определенно по этому поводу высказывается. Неужто не верите...

-Верю шотландец, конечно верю... — я постарался исправить свой промах. — Я о другом. Естественно церковь наша в своих утверждениях непогрешима. Но братец... ты должен понимать что некоторые слуги церкви используют веру в своих корыстных целях.

-Это как? — Тук ошеломленно застыл с куском мяса наколотым на кинжал.

-Ты что тупой? Вот скажи, какого хрена ты из монастыря сбежал?

-Я вам монсьор говорил... а... я понял о чем вы. Так-то не добрые сыны церкви... ну да в монастырях процветает пороки, стяжательство и корыстолюбие, сам в таком был... ну а какое это имеет отношение к ведьмам?

-Обыкновенное. Могут недобросовестно провести расследование, намеренно не обратить внимание на явный оговор, да много чего могут эти недобрые сыны церкви... вот я и думал, что... короче какая разница что я думал. Верую, истинно верую. Сегодня сам все на своей шкуре испытал... долбанная ведьма. Что сидишь, вино по кубкам разливай...

-Я знаете как испугался, чуть не обмочился... — Тук добавил вино в кубки. — Но потом как-то справился.

-Молодец! — похвалил я Тука и прислушался к своему организму. Тремор постепенно проходил, слабость тоже... еда и вино сработали. Это я еще хорошо отделался. Не будь шотландца рядом, бог знает что могло случится. Нет... твою же душу богу в качель, настоящая ведьма... допил вино и налил снова, — омерзительное чувство страха никак не хотело проходить.

Однако немного подкрепившись я приказал Туку собираться и мы опять двинулись в путь. Хотелось убраться как можно дальше из этих мест.

Местность так и оставалась практически пустынной, проехали еще одну разграбленную и сожженную деревеньку и только к исходу дня мы встретили живых людей. Группу монахов францисканцев возле небольшой придорожной часовни. Как не странно, я даже обрадовался увидев их, щедро одарил милостыней и кое-какой провизией. Монахи направлялись в Прованс, совершенно случайно сбившись в кучку и остановились на ночлег возле часовни, которую сейчас понемногу приводили в порядок. Кто-то совершенно загадил ее, именно в буквальном смысле слова и даже разбил каменную статую святого Варфоломея, чьего имени часовня и была.

Францисканцы по пути совсем обнищали и претерпели немало лишений. Проходящий отряд наемников, здорово их поколотил, ограбил и даже смеху ради подрал сутаны на мелкие клочки. Так что теперь монахи выглядели довольно живописно.

Меня этот факт здорово удивил. Я всегда считал, что церковь в Средневековье заправляла всем и монахи почти всегда были неприкасаемые, я не говорю о религиозных войнах, чем и пользовались, здорово беспредельничая и угнетая население. Это я о правильных монахах, принадлежащих к правильной конфессии. Сами подумайте, какой идиот в эпоху торжества инквизиции будет связываться с церковью. Живо на костер угодишь. Однако действительность оказалась совсем другой и никак не вписывалась в якобы исторические факты описываемые некоторыми авторами, особенно советскими.

— Отец Игнатий, а кто эти безбожники, которые так над вами поизгалялись? — поинтересовался я у одного из монахов. Улыбчивого крепыша, средних лет. Францисканец сидел на камне рядом со мной и пытался прутиками заделать прорехи в своей сутане.

-Рутьеры, сын мой. Они, безбожники. Прости им господь их прегрешения, — у монаха синел под глазом здоровенный бланш, на лбу запеклась кровью здоровенная ссадина, но он выглядел бодро и постоянно улыбался. Такой приятный в общении дядька.

-А опишите мне их.

-Безбожники, — отец Игнатий опять расплылся в улыбке. — С виду чистые безбожники.

-А серьезно.

-Отряд, человек семьдесят. По говору я понял что они фламандцы. В белых, длиной до колена, коттах. Половина арбалетчики, остальные пикинеры. Вооружены добротно, почти все в бригантинах*и пехотных саладах. Обоз с ними шел, несколько непотребных девок и разный сомнительный люд... да... капитан у них приметный. Очень высокий и худой, на через все лицо рубленый шрам. Лошадь у него тоже особенная. Настоящий андалузец, белый, без единого пятнышка. Звали его... дай бог памяти... Иоганн. Точно Иоганн. Нас было совсем собрались лишить жизни, но он не разрешил. Правда как раз он и приказал сутаны порвать. Вот и все что я знаю сын мой.

— И куда они направлялись? — поинтересовался я у монаха. Что-то совсем мне не хочется с ними повстречаться, исход этой встречи будет печален в первую очередь для нас.

-Куда, не знаю, сын мой. По этой дороге шли, по тому же направлению что и вы. Получается... нас они встретили вчера вечером... значит вас дети мои, они опережают на день пути... да, на день, может чуть больше.

Мда... похоже и деревеньки, их рук дело. Ну ладно, надеюсь в густо населенной местности они беспредельничать не будут. Местные сеньоры*, за истребление своих кормильцев быстро их на ноль помножат.

-Еще кто-нибудь за это время проезжал?

-Никого, сын мой. Война совсем опустошила эти места, — грустно покачал головой францисканец.

-Спасибо за сведения святой отец. Можем мы чем нибудь вам помочь? — монахи были мне симпатичны... какими-то настоящими они мне показались и хотелось сделать для них как можно больше... в рамках разумного конечно.

-Нет, сын мой. Вы и так сделали достаточно. Езжайте с богом, мы будем за вас молится,— отец Игнатий протянул руку для благословения. Остальные монахи тоже стали осенять нас крестными знамениями, кивали головами показывая как они будут усердно молится и дружно затянули какую-то молитву.

-Ну все... божья благодать нам теперь точно обеспечена, — сказал я Туку отъехав подальше.

-А как же монсьор, мы благочестивы аки агнцы божьи... — хохотнул шотландец.

-Не безбожничай еретик. А то сейчас сам тебя сейчас дубиной благословлю... — беззлобно ругнулся я. После общения с францисканцами гнетущее состояние оставшееся после ведьмы как рукой сняло, даже поднялось настроение. Вот и не уверуй после этого... надо добраться до церкви и заказать обедню во избавление. Мда, батенька... совсем ты в религию ударился, а раньше вроде не страдал излишней набожностью...

-Ваша милость, давайте вон за тот холм свернем, там и заночуем. С дороги не видно, да рощица там с речушкой, — Тук прервал мои размышления и показал рукой на видневшуюся невдалеке рощу. — Если хотите, можем до Монстарюка добраться, там постоянный двор должен быть обязательно.

— Нет, давай здесь. Вымыться хочу побыстрее, ведьма как излапала меня всего, грязным себя чувствую, — я чуть пришпорил Родена и свернул с дороги. На самом деле была еще одна причина по которой мне не хотелось ночевать в городе. Мы еще находились на землях принадлежавших семье Арманьяк, и совершенно не хотелось вдруг кем-то быть узнанным.

-А я бы не отказался, если меня бабенка половчее соберется полапать, — ухмыльнулся Тук.

-Сейчас я тебя полапаю... да не шарахайся, повязки-то надо сменить...

Место для ночлега оказалось отличным. Роща из ореховых деревьев, вся поросла высокой густой травой и кони с удовольствием за нее принялись, после законной порции овса конечно.

Осмотрел раны шотландца, правда сначала пришлось вскипятить воды и отмочить присохшие бинты. На груди все оказалось нормально, края начали подживать, а вот порез на ноге опять стал кровить. Оно и понятно, он поглубже, да и верховая езда не способствует заживлению, По хорошему бы, надо Туку отлежаться и вставать только в сортир с костыликом, минимум неделю... ан нет, не получается. Времени у нас нету... совсем, одна надежда на мазь и крепкое здоровье шотландца.

Оставил своего новоявленного эскудеро кашеварить, предварительно заставив вымыть руки и снабдив строжайшими инструкциями, сам-же полез в реку мыться. А потом разойдясь еще и Родена загнал в реку и хорошенько отдраил. Совершенно неожиданно приметил и набрал почти полсотни здоровенных раков. Один в один, похожих на современных, правда необычно крупных. Вода как раз закипела и я недолго думая в два приема отправил весь свой улов в котел.

Немного побаивался, вдруг французы в эти времена не очень-то жалуют раков, и я в очередной раз присяду в лужу, но все оказалось в порядке. Тук весь изошел от нетерпения, пока моя добыча сварилась. Слопали по паре штук, а остальное оставили на десерт, под вино.

Слопали сборный кулешик, отдышались и принялись с толком и расстановкой за вино с раками.

-Фу... куда так жрать... — я откинулся на седло и распустил пояс. — А ты ешь, не стесняйся, тебе как раненому герою положено. Разрешаю...

-Лопну же ваша милость... — Тук постепенно начинал набирать жирок и выглядел уже не таким худым как при нашей первой встрече.

-Не лопнешь... давай рассказывай как священник исповедь принимает... — я старался узнать как можно больше о католической вере, во время маскарада все может пригодится.

-Монсьор, а зачем вам это? Я приметил, что вы и облачение монашеское из приюта прихватили, — осторожно поинтересовался Тук. — Не поймите меня превратно, я же могу что хорошее присоветовать. Зачем вам в монаха переодеваться?

-Догадливый... — смысла скрывать от Тука свои намерения уже не было. Преданность свою он доказал с лихвой и действительно мог помочь советом. — Ладно... рассажу, подлей вина в кубки. Дело в том, что я хочу попасть в замок Базе. Просто так, меня туда не пустят, мало того скорее всего попытаются убить, вот я и решил сменить личину. И не вздумай сейчас пороть чепуху по поводу чести кабальеро и всякую подобную хрень. Для достижения своей цели, все способы хороши... ну почти все. Против меня никто честно играть не собирается и получат в ответ тоже самое с лихвой.

-И не подумаю ваша честь... — Тук улыбаясь, покачал головой. -Все хорошо к месту, честь кабальеро в том числе. Это же я вам присоветовал титул и имя сменить. Забыли?

-Не забыл, — я действительно совсем выпустил из виду по чьему совету я стал де Сегюром.

-Зачем вам в замок? Повидать кого хотите?

-Да. Эти уроды увезли туда жену моего отца. Она на сносях и если родится мальчик, он будет единственным законным наследником земель Арманьяк. Наследником, который пока не запятнал себя враждой с Пауком. Дядя мой в Бастилии, второго гоняют как зайца и тоже возьмут со дня на день и формально у Паука есть на это причины, но истинное дело в землях, он собирается присоединить их к короне. А малыш в этих восстаниях не запятнан и значит отбирать у него наследство нет причин. В случае если Паук все-таки это сделает, возмутятся очень многие. Это попрание основ дворянства. Следовательно что?

-Мальчик не должен родится... — Тук покачал головой. — Да... не зря руа франков Всемирным Пауком прозвали, но как вы собираетесь вытащить контессу*? Это же не возможно в одиночку.

-Не знаю... пока не знаю... но разведать все я обязан. Пускай даже сгину... но этот, еще не родившийся мальчик, надежда всего нашего рода и единственная возможность вернуть свое. Если он благополучно вырастет, то не будет необходимости даже воевать. Мы все сделаем по закону. Паук вернет Арманьяк...

-Ваша милость... — Тук тяжело поднялся и тут же стал передо мной на одно колено. — Это благородная цель. Дело за которое не стыдно умереть. Я клянусь... клянусь своей жизнью что пойду за вами до конца и призываю господа бога засвидетельствовать мою клятву. Примите ее монсьор...

-Уильям Логан! Я принимаю твою клятву... — поступок Тука меня немного ошарашил. Но шотландец говорил с таким пылом и страстью, что я растрогался чуть ли не до слез. — Встань братец и налей нам вина. Вместе мы скрутим голову Пауку как паршивой курице...

Вечер закончился на отличной ноте. Мы опять наклюкались, допив все вино и обсудили много важных моментов, о которых я даже не подозревал. Шотландец оказался еще тем хитрецом и я ложась спать, был уже гораздо более уверен в успехе своей миссии. Касаемо ее первого этапа. А вот как вытащить Жанну... в общем пока не знаю... но вытащу обязательно.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

* 'Васконский язык' (Гасконский) — гасконский язык-диалект — (Gascon, [gasku]; фр. [gaskɔ̃]) — диалект окситанского языка. Иногда рассматривается как самостоятельный романский язык. Однако сильно разбавлен местными баскскими диалектами.

Гасконский язык распространён в Гаскони и Беарне (во Франции: в части департаментов Атлантические Пиренеи, Верхние Пиренеи, Ланды, Жер, Верхняя Гаронна, Ло и Гаронна и Арьеж, в большей части Жиронды; в Испании — в небольшой долине Валь-д'Аран на северо-западе Каталонии). В мире языком владеет около 250 тыс. человек.

* 'Окситанский язык' — провансальский язык, каталонский язык, лангедок — относится к романской группе языков. Язык коренного населения Окситании — юга Франции, и ряда сопредельных районов Испании и Италии. В Средние века был языком законодательства и юриспруденции, на нем создана богатая литература. В 1539 король Франции Франциск I сделал французский язык официальным языком всего королевства. Лишь в 1982 во Франции было официально признано существование ''коренных этнических меньшинств'' и их языков.

* 'Гельский язык' — основной шотландский диалект.

* 'Флагеллантство' — движение 'бичующихся' (лат. flagellare — 'хлестать, сечь, бить, мучить', лат. flagellum — 'бич, кнут'), возникшее в XIII веке. Флагелланты в качестве одного из средств умерщвления плоти использовали самобичевание, которое могло быть как публичным, так и келейным.

* 'Аскеза' (от греческого ασκεσις — 'упражнение'), аскетизм — вид духовной практики, преднамеренное самоограничение, самоотвержение, либо исполнение трудных обетов, порой включающий в себя самоистязание. Цель аскезы — достичь определённых духовных целей. Подобная практика распространена во всех типах традиций и культур.

* 'Ютланд' (полуостров Ютландия)— будущая земля Шлезвиг — Гольштейн в ФРГ.

* 'Остров Руян' — остров в Балтийском море. Реально существующий прообраз знаменитого острова Буяна, из славянских преданий и сказок.

* 'Варяжское море' — Балтийское море.

* 'Виллан'(от лат. villanus — сельский житель) — категория феодально-зависимого крестьянства в Англии, Франции, Германии, Италии и Испании в средневековье. Отличались от сервов, как крепостные крестьяне от холопов на Руси. Имели право перехода от одного сеньора к другому, свободу брака и наследования имущества.

* 'Сервы'(от лат. servus — раб) — рабы, полностью подчиненные своему сеньору и служащие в усадьбе или замке феодала. Находились в личной, поземельной и судебной зависимости от сеньора. Платили: 1) поголовную подать (шеваж); 2) ''брачный побор'' за разрешение жениться (Формальяж), за вступление в брак со свободным лицом либо с сервом из другой сеньории; 3) право ''Мёртвой руки право'', ограничивающие свободу наследования, 4) право ''первой ночи'' сеньора на свадьбе. Кроме того, сеньор мог взыскивать с серва произвольную талью, т.е. требовать неограниченных повинностей и платежей. В отличие от вилланов, не имели прав перехода. С XIII ст. начался отпуск сервов на волю путем выкупа вышеперечисленных повинностей, характеризующих личную зависимость. Процесс личного освобождения проходил до XV ст. Сумма выкупа была различной и определялась договором между сеньором и сервом. Со временем сервы превратились в вилланов и цензитариев.

* 'БРИГАНТИНА, бриганта — доспех XIII по XVII ст. из стальных пластин на кожаной или тканевой основе с перекрыванием пластинами краев друг друга. Бригантина с латной защитой конечностей составляла латно-бригантный доспех. Также существовал кольчужно-бригантинный, шинно-бригантинный и полный бригантинный доспех. Три основных вида бригантин: 1) классическая, использовалась рыцарями в ХIII — сер. XIV ст. После -ополченцами и наемниками. Изготовлялась из мелких пластин. Часто производилась в безразмерном варианте с подгонкой ремнями на спине и плечах. Могла иметь кольчужную юбку. 2) крупнопластинчатая бригантина (корацина) использовалась рыцарями с нач. XIV до нач. XV ст. Изготовлялась точно по фигуре. Имела разъемный нагрудник и отдельные пластины, защищающие спину. Застегивалась ремнями на груди и плечах. Юбка ламинарной конструкции. Иногда задние сегменты юбки отсутствовали для удобства сидения в седле. Поздние экземпляры корацины состояли из двух нагрудных пластин, двух пластин защищающих живот, четырех боковых и двух спинных. С появлением кирасы корацина исчезла из обращения из-за высокой стоимости. 3) Бригантина с пластроном использовалась с сер. XIV ст. Изготовлялась путем приклепывания к классической бригантине кованого нагрудника (пластрона). Застегивалась ремнями на спине. Часто бригантины состоятельных людей покрывались снаружи дорогими тканями и проклепывались золотыми кнопками.

* 'Сеньор'(лат. senior — старший) — 1) землевладелец, владетель сеньории, имеющий в своих владениях права государя. Обладал правом суда и расправы над своими подданными, набирал войско из своих вассалов и ополчение из крестьян. Собирал налоги. Крупные сеньоры чеканили собственную монету. Жители городов на территории сеньории подчинялись сеньору. 2) феодал, в личной зависимости от которого находились более мелкие феодалы — вассалы. 3) титул высокопоставленного нобиля в Риохе, аналогичный леоно-кастильскому конде (графу). 4) титул дворянина, стоящего ниже барона и не имеющий права на обращение ''дон''.

* 'Контесс' (графиня) — жена конта(графа).

9. Глава.

-Базиль, отдай распоряжение сейчас же начинать работу, — отец сидел в кресле в маленьком кабинете и отдавал распоряжение невысокому коренастому горбуну в черных одеждах. — Каким образом перестроить часовню ты знаешь.

-Не сомневайтесь ваша светлость. Все будет выполнено точно по вашим указаниям, — горбун низко поклонился. — Через седмицу, работы закончат.

-Я не сомневаюсь Базиль. В ком угодно, только не в тебе мой добрый друг. Я знаю, что скоро к замку подойдут войска Паука, но отдал распоряжение не сопротивляться и сдать его по первому требованию, дабы избежать ненужных жертв и разрушений.

-Я в курсе ваша светлость, очень мудрое решение, — горбун опять поклонился. — Разрешите мне идти?

Я сидел рядом с отцом и ловил каждое слово, прекрасно понимая, что я опять вижу сон и боялся даже шелохнуться, чтобы не проснуться.

Как только горбун вышел, отец повернул голову ко мне и сказал:

— ... ваша милость, ваша милость... вставайте. Кто-то сюда едет...

-Все-таки ты зараза Тук... опять не дал досмотреть, — открыл глаза и чуть с досады не врезал шотландцу по морде. — Кто там едет? Зачем?

-А я откуда знаю... — Тук на всякий случай немного отодвинулся. — Его пока только слышно, но еще не видно.

Я прислушался... действительно к нам кто-то приближался пьяно горланя фривольную песенку про белошвейку Мари и лесорубов.

-Ну и чего ты переполошился? Это какой-то пьянчужка... подожди, подожди... — я прислушался. Голос показался мне очень знакомым. — Твою же мать... Тук в кусты и взять живьем эту скотину...

Я узнал голос... Симон! Сволочь Симон! Симон сбежавший из приюта и продавший меня и падре Иакова. Ублюдок... есть все-таки бог на небе...

На поляну треща ветками выехал большой упитанный мул. Верхом на нем сидел мертвецкий пьяный Симон, горланил песню и что-то прихлебывал из оплетенной соломой глиняной бутыли.

Увидев лошадей, Симон недоуменно потряс головой и сразу вылетел из седла выбитый мощным ударом. Тук неслышно появившись из кустов, с одного удара послал его в глубокий нокаут.

-Отличный удар дружище, теперь вяжи его... да и мула тоже не забудь привязать... пригодится, — приказал я Туку, чувствуя как сердце наливается радостью и одновременно бешеной злобой.

Шотландец спеленал Симона, посадил к дереву, затем плеснул ему водой в лицо.

-А... что... зачем... — Симон таращил глаза ничего не понимая.

-Хватил мычать скотина. Давай, rasdupliаisya padla... — я приподнял ему голову просунув под подбородок кинжал. — За какие денежки гуляешь ублюдок? За тридцать серебряников?

Симон потряс головой и наконец узнал меня, а затем и Тука, поигрывающего мечом.

-А-а-а... зачем... не может быть... ваша милость... — с ужасом завыл бывший послушник и несколько раз подряд громко испортил воздух.

-Тьфу, свинья. Тук угомони его... только пока не до смерти... — я отошел в сторону.

Раздался звук сильного удара, затем еще один. Симон взвизгнул и затих.

Трясущийся крупной дрожью, с подбитым глазом и расквашенным носом, послушник представлял собой совсем печальное зрелище, а в довершении ко всему он еще и умудрился обмочится... мерзость... тварь, слабоват оказался на расправу... ну ничего, мы еще даже не начинали...

-В... вваша миллость... не надо... Христом богом молю, не ннадо... — Симон зарыдал, пуская сопли и слюни.

-Ответь мне на один вопрос сволочь. Зачем?

-Н-не знаю... бес попутал...

-Как ты меня узнал сволочь...

-Видел раньше с вашим батюшкой... и разговор ваш с приором тоже подслуша-а-ал... не губите ваша милость...

-Кому доносил?

-Н... н-не знаю... добежал до лагеря и потребовал у часовых отвести к главным... привели в палатку, там было много людей... потом в другой палатке еще один кабальеро... его все называли Гийомом и бароном... допросил меня и выдал награду... обманул сволочь... дал всего три золотых франка... остальное обещал потом, но солдаты вытолкали меня взашей...

-Опиши мне этого барона, — потребовал я. Скорее всего это был де Монфокон, которого я знал только по голосу. Барон умудрился сбежать так и не показав лицо. Кольнул Симона кинжалом. — Описывай скотина. Приметы, одежду... все.

-Высокий как вы... очень смуглый... глаза как у змеи холодные... под правым глазом старый шра-а-ам... — Симон не договорив, опять зарыдал.

-Клянусь апостолом Павлом, я выпущу тебе кишки... — Тук со всей силы двинул послушника эфесом палаша по голове. — Отвечай на вопросы его милости...

-В корацину... в корацину, крытую алым бархатом, был одет... лицо худое, губы тонкие...

-Цвет волос?

-Черные... черные... до плеч ваше сиятельство...

-Все, закрой рот... — я отошел и позвал к себе Тука. — Мне от него больше ничего не надо. Твои предложения?

-Повесить, сволочь! — решительно заявил шотландец. — Только дозвольте, я над ним немного поработаю.

-Пытать... — я немного поколебался, слишком заманчиво было посмотреть на муки урода и все-таки отказался. — Не надо дружище. Мы не палачи. Тащи веревку...

В очень многих прочитанных мною книгах, герои свершив справедливую месть, долго разглагольствовали на тему того, она все же не принесла им полного удовлетворения...

А мне принесла! Абсолютное и полное удовлетворение! Когда предатель задергался на веревке, на душе стало очень спокойно и даже радостно. И нечему удивляться, вся моя псевдоцивилизованность испарилась еще в первый день пребывания в этой эпохе и я не могу сказать что особо сожалею о ней. Мне все нравится...

С настроением позавтракали и отправились в путь. Спустя несколько часов показался донжон* замка Бюзе... Приехали.

Замок стоял на высоком холме, немного в стороне от одноименного поселения. Старинный, еще норманнской постройки, он смотрелся очень величественно и красиво на фоне неба и подавлял своей мощью окружающую местность.

До него оставался еще почти лига, но мы уже свернули с дороги в лесок. Согласно моего плана, вместо бастарда д'Арманьяка, дальше продолжал путь святой отец Фома.

Мул случайно нами приобретенный, оказался как нельзя кстати, я переодевшись в облачение доминиканца, еще раз обговорил с Туком план действий, взгромоздился в седло и двинулся в путь.

Сняв доспехи и оставив оружие почувствовал себя голым как младенец, не удержался и все— таки прицепил под рясу мизерикорд. Больше для собственного успокоения. Если меня раскроют, не поможет и целый арсенал. Останется только вежливо поздороваться с палачом...

План был достаточно простым. Тук оставался с лошадьми в лесу, а я проникал в замок, благо повод был достаточно законным. А дальше... дальше только могу догадываться. Разведаю обстановку, посчитаю охрану... нет, даже не буду гадать. Все по обстановке... экспромтом.

Мул размеренно потрусил по дороге, а я поглубже напялив капюшон, принялся изучать окрестности.

Страха не было... вообще. Почему, сам не знаю. Не хочу даже задумываться над этим. После переноса я очень изменился... даже не так. Попробую сформулировать по другому. Я очень сильно вжился в свой новый образ. До такой степени, что остаточная эмоциональная связь с прежним обитателем нового тела, практически меня в него и превратила. Да, я мыслил как Александр Лемешев, но уже был бастардом д'Арманьяком. Пусть так... жаловаться не собираюсь, да и некому. Еще раз повторюсь, — меня все устраивает.

Прошло несколько крестьян как будто сошедших с картин средневековых художников, волокущих на спинах вязанки хвороста. Попалась довольно симпатичная девушка погонявшая осла с притороченными корзинами. Все они глубоко мне кланялись , а я важно их благословлял. Из образа вроде не выпячивался, крестьяне на первый взгляд воспринимали благословения как положено. Девушка даже руку поцеловала. Разложить бы тебя прямо на травки и принять обстоятельно, по расширенной программе исповедь... да нету времени... ничего. В первом же борделе наверстаю.

Ничего трудного... подумаешь, святой отец Фома. Надо будет, самого папу римского сыграю. Есть правда одно достаточно серьезное несоответствие образу. Тонзура. Выбривать ее я наотрез отказался, рассчитывая спрятать шевелюру по капюшоном. Не будут же меня обыскивать и раздевать. Кроме того, Тук пояснил, что это достаточно обычное явление. Должно прокатить... Жанна де Фуа, я еду за тобой...

Еще раз прислушался к себе и вдруг как по мановению волшебной палочки окружающий пейзаж сменился фруктовым садом... что за хрень...

Вцепился в луку седла от неожиданности... а, оказалось, что я сжимаю подлокотник резного кресла. В недоумении посмотрел вокруг и обнаружил что нахожусь в цветущем яблочном саду и сижу в кресле напротив очаровательной девушки с волнистыми, русыми, с золотистым отливом волосами, в кремовом, расшитом жемчугом платье, затянутом золотистым пояском под саму грудь. Треугольный вырез был задрапирован прозрачной тканью, не столько срывавшей, сколько подчеркивающей очаровательную выемку на груди.

-Магда, я не вижу Фике. Эта несносная собачонка, опять куда-то запропастилась. Найди ее, она где-то в саду, — девушка обращалась к пышнотелой женщине в глухом черном платье. Дождалась, пока женщина с поклоном удалится и повернула ко мне свою красивую головку. -Жан, вы необычно молчаливы сегодня. Я требую чтобы вы начали улыбаться.

-Ваше желание контесс, для меня закон, — склонил я голову в поклоне. Каким-то странным образом я говорил и одновременно наблюдал за сценой со стороны. К примеру, видел что маленькая левретка* которую якобы ищет камеристка Магда, преспокойненько сидит позади моего кресла и никуда сбегать не собирается.

Девушка, довольно улыбнулась и кокетливо поправила локоны выбивающиеся из-под прозрачного покрывала стянутого на лбу золотой диадемой.

-Мне скучно Жан, ваш отец постоянно в разъездах и мне даже некому почитать перед сном. Вы же умеете переводить с итальянского?

-Да, моя госпожа, — я опять склонил голову.

-Прекрасно, — девушка весело и звонко как колокольчик, рассмеялась. — Вы будете сегодня вечером переводить. Намедни мне прислали из Рима очень интересную книгу, некого Боккаччо...

-Всегда к вашим услугам...

-Прекрати Жан, — девушка притворно рассердилась и топнула ножкой в парчовой туфельке. — Называй меня просто Жанна. Не забывай, я твоя мачеха и ты должен мне повиноваться во всем...

Видение исчезло так же внезапно как и появилось. Я ошеломленно обнаружил что опять сижу верхом на муле. Даже ущипнул себя... не сплю, значит не сон. Что за черт... открыл флягу, смочил ладонь и протер себе лицо... твою же мать, опять проделки бастарда.

Видение поражало своей правдоподобность и четкостью образов. Я даже разглядел тоненькую пульсирующую голубую венку на высокой грациозной шее девушки...

Стоп! Это же Жанна де Фуа... что за черт, она же меня соблазняла! Очень непосредственно и невинно, но соблазняла... и ее усилия нашли отклик. Возбуждение осталось и после видения. Даже вернувшись в реальность я все еще ее хотел: в паху все скрутило тянущей сладкой болью...

-Да не может же быть... — опять плеснул водой в лицо. Клятый бастард меня скоро с ума сведет. Сны, видения... прямой путь в дурку... не знаю есть они в Средневековье или нет. Надо постараться взять себя в руки...

Вдруг впереди на дороге, показались клубы пыли и скоро я различил несколько всадников усиленно погонявших лошадей. Немного насторожился, но особого значения не придал. Мало ли кто едет... я монах, божий человек, что с меня взять...

Через несколько минут четыре латника осадили разгоряченных коней возле меня, подняв тучу пыли. Здоровенный усач в хауберке рявкнул с седла:

-Монах?

-Отец Фома, из общины братьев проповедников, — я скромно представился, стараясь отвечать спокойно и благостно. — Следую в замок Бюзе, к канонику отцу Варсонофию с письмом от приора Иакова.

-Тебя-то нам и надо, — обрадовался усач. — Следуй за нами отец Фома, да не отставай, а то пришпорю твоего мула копьем.

-Куда? — выдавил я из себя вопрос. На такое развитие событий я совсем не рассчитывал. Похоже экспромты начинаются с самого начала. Ну хоть голову не рубят и руки не вяжут, уже хорошо...

-Туда, куда ты и направлялся монах. В замок. Там тебе все объяснят. Вперед отче, и поспешай, иначе поедешь к верху задницей, поперек моего седла, — гаркнул усач и не вдаваясь в долгие объяснения развернул и пришпорил коня.

Мда... даже не знаю что сказать... воспримем случившееся как данность. Все равно в замок и направляюсь. Вообще-то меня особо никто и не спрашивает...

Четверть часа усиленно погонял мула стараясь сильно не отставать. Наглотался пыли, полностью отбил себе задницу, мул галопировал ужасно тряско, но успел.

Замок вблизи оказался еще величественней, но к моему удивлению оказался не таким большим как показался сначала. Не очень разбираюсь в фортификации, но это скорее всего изначально был бастион, уже в последствии перестроенный в замок. Четырехугольной формы, по углам башни. Стены высоченные, с большими машикулями*. Перед подъемным мостом, пара башенок барбаканов. * Такой непросто взять даже правильной осадой, не то что с налету.

Подвесной мост оказался опущен, а крепостные ворота открыты. Герсу* как раз начали поднимать.

-Шевелись монах, шевелись... — рявкнул усатый и неожиданно огрел моего мула плетью. Иоф, я успел назвать своего мула по примеру Тиля Уленшпигеля — Иофом, жалобно заржал, рванул с места и внес меня в замковый двор, чуть не скинув с седла. Я с трудом остановил бедное животное и спрыгнул на землю собираясь попросту набить морду латнику, но меня остановил зычный голос:

-Святой отец, не горячитесь. Подойдите ка мне.

Я обернулся и увидел рослого кабальеро средних лет в малиновом берете и золоченой кирасе.

-Не тратьте свои усилия попусту падре. Солдаты грубы по сути своей и недостойны вашего внимания, — кабальеро слегка поклонился. — Я виконт Гастон дю Леон.

-Отец Фома, из братства отцов проповедников ордена Святого Доминика, — я сдержанно кивнул, злость продолжала сдавливала горло и мне все еще очень хотелось прирезать усатого латника. — Потрудитесь объяснить мне виконт, с какой стати ваши солдаты захватили меня столь бессовестным образом.

-Подождите святой отец, я вам скоро дам ответы на все ваши вопросы, — кабальеро отошел к подбежавшему низенькому толстяку в коричневой одежде горожанина.

Я пользуясь возможностью прислушался...

-... ничего не могу... ваша милость... — толстяк разводил руками и тряс головой так, что его массивный красный нос трясся как курдюк овцы на бегу. — Кровотечение... часы сочтены...

-Я прикажу тебя повесить на крепостных стенах собака... — виконт а ярости вырвал кинжал из ножен. -Ты же клялся...

-... плод... нельзя предусмотреть... — я улавливал только обрывки фраз, но ясно видел как толстяк в отчаянии бухнулся на колени и попытался обхватить ботфорты виконта. Аптекарь одним своим видом вызывал омерзение: остроконечная голова, покрытая редким рыжеватым пушком, тоненькие кривые ножки и как противовес выпирающему брюху, обширный рыхлый бабский зад.

Вдруг очень захотелось, что бы кабальеро с размаха двинул его сапогом в морду...

-Оставь его Гастон... — во дворе появился новый персонаж. Еще один кабальеро в алой корацине. Худой, с наглым презрительным выражением на лице. Он был уже здорово навеселе, и продолжал вливать в себя вино из глинянной бутылки. Кабальеро рыгнул, покачнулся и выдал глумливым тоном. — Этому выблядку и подстилке Арманьяков, самое место в аду... так что аптекарь сотворил благое дело отправив их разом.

-Еще одно ваше слово барон Гийом де Монфокон и мы скрестим клинки, — у дю Леона от ярости исказилось лицо. — Потрудитесь уйти, я приказываю вам как сенешаль* округа.

Барон! Де Монфокон! Рядом... сделать всего несколько шагов и всадить клинок чуть выше горжета... рука сама потянулась под сутану за мизерикордом и только диким усилием воли я смог ее остановить.

-Ладно, ладно Гастон... уже ухожу ... — миролюбиво забормотал барон, но я заметил как блеснули ненавистью его глаза. — Право слово не стоит нам ссорится... одно же дело делаем...

Де Монфокон развернулся и пошатываясь скрылся в пристройке к донжону.

-Итак, отец Фома, — кабальеро обернулся ко мне. — Насколько я понял из объяснения сержанта, вы сами следовали в замок. С какой целью?

-У меня письмо к отцу Варсонофию, капеллану, — я достал письмо и показал его дю Лиону. — Письмо от приора нашего ордена.

-Мда... воистину удачнейшее и одновременно нелепейшее совпадение... — кабальеро озадаченно повел головой.

-Я жду ваших объяснений виконт, если их не последует, о случившемся будет извещен руководитель моего ордена, — едва сдерживая себя, сквозь зубы процедил я. На самом деле, по обрывкам разговора я уже примерно понял что случилось, но все равно гнал свои догадки прочь, боясь что случилось непоправимое.

-Отец Варсонофий в результате нелепейшего случая умер, — досадливо кривясь, объяснил виконт. — Он, будучи под воздействием горячительных напитков упал со стены замка. Так что вы не сможете выполнить свою миссию. Однако... нам необходимы ваши услуги святой отец.

-Что вы хотите?

-Вы просто исполните свой долг. Примете исповедь от одной особы и отпустите ей грехи... увы, к моему величайшему сожалению и не по моей воле, эта особа сейчас при смерти. Если господь не совершит чудо, то вам еще придется совершить погребальный ритуал.

-Ведите... — я не стал тратить время на лишние разговоры. Не было больше никаких сомнений... твари опередили меня... видит бог, я отомщу, отомщу, так что содрогнутся небеса...

Поднялись по винтовой лестнице под самый верх башни. Виконт открыл маленькую дверцу и жестом руки приказал удалится аптекарю успевшему забежать в комнатку вперед нас и теперь демонстрирующему показной усердие, сидя на скамеечке и щупая пульс у смертельно бледной женщины лежащей на кровати.

-Контесс, — виконт поклонился. — Я выполнил ваше желание и свой долг христианина. Священник со мной.

Женщина... скорее девушка, лежала без движения с закрытыми глазами разметав по подушке копну золотистых волос. Она попыталась что-то сказать едва пошевелив начавшими синеть губами, но не смогла и только чуть кивнула головой.

У меня все поплыло перед глазами...

— ... Жан... Жан... Жан... — девушка крепко сжала бедра и ускоряясь принялась скакать на мне, как дикая амазонка на необъезженном жеребце, размахивая головой и хлеща по лицу спутанной гривой волос. Разогнавшись до невероятного темпа вдруг хрипло вскрикнула, и содрогнувшись упала на мою грудь.

На несколько секунд замерла и откатилась в сторону. Я убрал с ее покрытого испариной лба прядь и поцеловал в губы.

-Я тебя люблю Жанна... и всегда любил...

-Я знаю... — девушка торжествующе улыбнулась и укусила меня за губу, и неожиданно заявила. — Ты гораздо лучше, чем твой отец...

-Не говори так...

-Но это правда... — Жанна опять вскарабкалась на меня. — Надо повторить милый. Я хочу быть уверенна, что зачала...

-Жанна! Не усугубляй наш грех...

-Молчи, — девушка прижала пальчик к моим губам. — Я все делаю правильно. Роду Арманьяк, нужен наследник. Мое предназначение — родить Арманьяка и я его рожу в положеный срок наперекор всему. А если одному Арманьяку, надо в этом деле помочь другому Арманьяку, то так решил господь. Я молилась, и мне было откровение. Но... Жан... я делаю это с удовольствием, так как тоже полюбила тебя...

Сознание внезапно вернулось и я опять увидел комнатку с ободранными стенами, едва прикрытыми ветхими гобеленами, грубую кровать и Жанну... мою Жанну...

-Выйдите все, — рявкнул я стараясь не потерять сознание от осознания произошедшего..

-Я не могу их оставить наедине, — в комнатку ввалился де Монфокон. — У меня на этот счет есть совершенно ясные приказы.

-Вы мне мешаете совершать таинство. Вы же прекрасно знаете, что я должен остаться наедине с этой женщиной и свидетелем исповеди может быть только господь бог, — я чуть не вцепился барону в глотку наяву почувствовав как поддаются под моими пальцами его шейные позвонки.

-Хватил блеять монашек, приступай к делу, иначе это сука помрет не причащённой. Меня вынесут из этой комнаты только мертвым. — Монфокон гнусно рассмеялся и влил в себя еще вина из бутыли.

-Барон, вы недостойны носить золотые шпоры, — Гастон дю Лион сделал шаг вперед и швырнул свою перчатку к ногам де Монфокона. — Имею честь сегодня по полудни скрестить с вами клинки.

-Ну что же. Я с удовольствием снесу вам башку виконт... нет, скорее всего я пожалею вас. Голову вам снесет палач за измену, — лицо барона исказила злобная гримаса и он зловеще расхохотался, . — Но это чуть позже. Пока эту суку не исповедают, я не выйду из комнаты.

Я остановил дю Леона, потянувшего из ножен рапиру:*

-Да будет так, виконт. Я совершу должное, даже в присутствии этого кабальеро. Вы же с аптекарем, должны покинуть нас.

-Не забудь барон! Ровно по полудни, возле замковой часовни, — виконт круто развернулся и таща за шиворот аптекаря скрылся за дверью.

Я подошел к двери и задвинул тяжелый засов, затем вернулся и присел рядом с постелью. Барон как раз отвернулся собираясь подвинуть стул поближе и мне без помех удалось достать мизерикорд и спрятать его в широком рукаве сутаны.

Собой в этот момент я не руководил, разумом и телом полностью завладел бастард д'Арманьяк. Почему так произошло... не знаю, хотя догадываюсь. Да и плевать. Плевать на все. Я сейчас хочу только одного. Вырвать жизнь из этого ублюдка.

Встал и, сделав быстрый шаг к барону, всадил ему клинок туда, куда и намеревался во дворе. Чуть повыше горжета, под самый подбородок.

Легкий хруст...

Выпяченные недоуменные глаза де Монфокона...

Горячая струя крови ударившая мне в руку...

Удар оказался верным, мизерикорд пробил сонную артерию и трахею. Барон пытался закричать, но синеющие губы извергли только легкое сипение. У него подогнулись ноги и я подхватив тело опустил его на ковер.

Присел возле него и откинул капюшон:

-Знай собака, тебя убил божьей милостью конт Жан VI д'Арманьяк, отомстив за всю свою семью...

Барон стекленеющими глазами уставился на меня, попытался протянуть руку, что-то прохрипел, но в тот же момент его тело скрутила страшная конвульсия и через несколько секунд де Монфокон испустил дух.

-Тварь... — я плюнул на тело.

-Ты отомстил за меня и за своего сына Жан... — раздался позади меня зловещий шепот.

Обернулся и увидел как Жанна де Фуа приподнялась на постели...

-Жанна, — я бросился к ней. Смысл сказанного молнией пронзил мой мозг.

-Ты пришел за нами Жан, я верила... — девушка обмякла в моих руках. — Они убили нашего мальчика. Заставили меня выпить зелье и случился выкидыш... это он, он заставил меня его выпить...

-Он уже в аду...

-Мальчик, был мальчик, совсем уже большой... я должна была родить тебе сына... ухожу к нему Жан, — лицо Жанны исказилось в предсмертных судорогах. — Я ни о чем не жалею любимый... прости...

Девушка сильно дернулась и обмякла.

-Отпускаю тебе все грехи сестра моя, покойся с миром... — я перекрестил тело и закрыл покрывалом лицо. Потом быстро прочитал заупокойную молитву. Чувствовал себя полностью опустошенным, по лицу лились слезы, но мысли были четкие и ясные.

Как же так...

Почему меня заполняет щемящая тоска, а из глаз сами по себе катятся слезы...

Я же не имею к этой несчастной женщине и ее ребенку никакого отношения...

И зачем я обрек себя на смерть? Из замка живым мне не выбраться...

-Да потому, что ты, и бастард, теперь одно целое и его горе автоматически становится твоим... — прошептал я сам себе и решительно встал. — От кого-то я слышал отличное выражение. Умирая, — убивай...

Оттащил тело барона в угол, затем на деревянных ногах подошел к двери и отодвинул засов.

-Мне нужен аптекарь. Заходите метр, она умирает, и я могу не успеть, — сказал я толстяку и втащил его в комнату, захлопнув дверь перед носом дю Леона.

Очень хотелось вырвать у него признание о том, кто приказал отравить Жанну, но вместо этого молча вонзил ему клинок под лопатку.

Аптекарь приглушенно вскрикнул и ничком повалился на пол.

Все... пока, все...

Рывком распахнул дверь.

-Заходите виконт, я сделал свое дело...

Дю Леон шагнул в комнату и увидев валяющиеся на полу тела, выхватил рапиру.

-Именем Его величества Луи Одиннадцатого, ты арестован монах... — виконт вдруг запнулся и тряхнул головой. — Это ты, бастард?

-Да, это я. И я счел своим долгом отправить на тот свет этих мерзавцев. Я в своих правах виконт, не так ли? А теперь делай, что должен, — я скрестил руки на груди.

Убить виконта вполне реально, но из башни я не выйду в любом случае. В ней десятка два латников в полном вооружении и еще человек пятьдесят, если не больше, во дворе и на стенах... и что-то мне подсказывает, что сейчас я поступаю правильно...

-Ты действительно в своих правах бастард. Этим ублюдкам давно приготовили место в аду... — дю Леон задумался, на лице у него отразились какие-то внутренние сомнения и наконец, тяжело вздохнув, с видом человека принимающего тяжелое , но верное решения, он произнес. — Уходи. Я не поступлюсь своей честью кабальеро, отпустив тебя... я лишь немного нарушу клятву верности своему синьору. Он вассал Паука. Но Паук, не мой сеньор. Сам знаешь бастард, — вассал моего вассала, не мой вассал. Так что в данном случае я могу поступить по совести. Но знай бастард. Через половину часа после твоего отъезда я подниму тревогу и пошлю погоню. Большего я сделать не могу. Идем, я проведу тебя...

Не веря в случившееся, я покорно пошел за виконтом. Воистину чудеса чудесатые. Не на что большее, чем кандалы и свидание с палачом, я уже не рассчитывал.

Спустились вниз. На молчаливый вопрошающий взгляд того самого усатого сержанта возле выхода из донжона, дю Валлон со смешком сказал:

-Монах свое дело сделал. Там сейчас аптекарь и де Монфокон. Аптекарь оживляет контессу, а барон опять вгоняет ее в гроб...

-Ха... — сержант хохотнул, обдав нас густой чесночной вонью, зачем-то подмигнул мне и мы беспрепятственно прошли во двор.

-Виконт вы только что приобрели себе друга и брата, — я внимательно посмотрел в глаза дю Леону. Честный взгляд... вот даже не знаю, как пояснить по каким признакам я его охарактеризовал как честный, но это так. Резкие волевые черты лица... чем-то дю Леон, напоминал мне Шарля Ожье де Батца, де Кастельмора, графа д'Артаньяна, генерал — лейтенанта, прообраза знаменитого героя Дюма. Изображенного на средневековой гравюре.

-Оставьте бастард... я поступил по велению своего сердца и не о чем не жалею. Но вы мой должник. Барона де Монфокона должен был убить я. И я вам этот долг еще вспомню, — виконт рассмеялся.

-Как барон оказался здесь?

-Приехал вчера, рассказал что убил вас в честном сражении. Меня немного насторожило-то, что он прибыл один, без окружения и своего отряда. Но к сожалению, я не обратил особого внимания на это. Как раз прибыли сеньор де Кастельно де Бретену с аптекарем метром Гернадоном и предъявили мне приказ руа, допустить их к контессе. Барон присоединился к ним и... в общем вы уже знаете чем это закончилось. Я протестовал, но они уверили меня, что не нанесут ей вреда.

-Я действительно сражался с отрядом барона. Я и мой эскудеро, уничтожили его полностью.

-Как? Весь? — изумился виконт.

-Да, около двадцати человек. Но не стоит удивляться. С нами был бог, так как мы сражались за правое дело. Де Монфокон перед этим, вырезал приют для паломников ордена доминиканцев и лично подвергнул пыткам их приора, отца Иакова. Так что господь вложил меч мщения в мои руки. Но... после того как погиб весь отряд, даже пажи, которых он заставил сражаться, де Монфокон не принял бой, а позорно сбежал...

-Святая дароносица... — воскликнул виконт. — Как он мог. Эта собака, недостойна носить золотые шпоры.

-Именно так, но уже не стоит об этом разговаривать. Он получил свое. Виконт, у меня есть время, задать вам еще один вопрос?

-Задавайте. Я подниму тревогу именно в тот момент когда обнаружу как барон и аптекарь закололи друг друга. Вас же, буду искать только как свидетеля способного пролить свет на это загадочное событие, — виконт ухмыльнулся.

-Как Жанна попала сюда и какую роль вы в этом сыграли?

-Я сумел во время резни в Лектуре спасти контессу и ее окружение. Солдатню уже никто не контролировал. Вы уже знаете что случилось с вашим батюшкой?

-Да, виконт. Не будем на этом останавливаться.

-Хорошо... хоть он и был номинально моим врагом, я все равно преклоняюсь пред его смелостью и доблестью. Упокой господь душу этого мудрого и храброго человека, — виконт перекрестился. — Так вот. Его высокопреосвященство кардинал Жоффруа приказал мне сопроводить контессу в этот замок и содержать ее здесь до распоряжений Луи. Остальное вы уже знаете... но Жан... вам пора.

-Еще раз виконт. Вы мне теперь друг и брат, — я снял с пальца перстень, доставшийся мне от де Граммона, который к счастью я забыл снять перед отправкой в замок. — Примите этот перстень в дар, как залог нашей дружбы.

-О... воистину щедрый подарок... — виконт рассмотрел перстень и сразу надел его на палец. — Я принимаю вашу дружбу Жан. Не переживайте, контесса будет погребена достойно своего положения и по христианскому обычаю. А теперь вперед. Помните у вас всего половина часа...

Как только я пересек крепостной ров, спало наваждение, которое и руководило всеми моими поступками в замке. Я опять стал Александром Лемешевым и одновременно с этим, на меня напал холодящий кровь ужас.

Твою же мать... как? Как я умудрился совершить столько глупостей? Воистину совсем ума лишился. Такое только в страшном сне может приснится. Заколол двух человек в замке полном солдат и благополучно свалил...

Бастард... бастард! Это не я. Черт... я даже не говорил во время этого ужаса своим языком. Одна возвышенная благородная — куртуазная хрень. Фу... мама дорогая... пронесло...

Вместе с постэффектами от совершенных поневоле безумств, пришла тихая грусть. Как ни крути, в этой эпохе я все-таки бастард д'Арманьяк. Живу его жизнью, ношу его имя, вынужден продолжать его дело, черт возьми, я уже даже про себя называю себя его именем.

И... и переживаю его потери как свои. Да... как ни крути именно я, потерял сейчас свою любимую женщину и своего, еще не родившегося сына. И именно мои слезы сейчас льются от бессильной злости...

Ну, Паук... не знаю, как случилось в исторической действительности, вряд ли благоприятно для бастарда, но в моем варианте будет совсем по-другому. Я перепишу старую шлюху историю на новый лад. Присягаю.

А теперь надо как можно быстрее добраться до Тука...

Погонял несчастного мула так, что он пал без сил примерно за пару сотен метров до того места, где меня ждал шотландец с лошадями.

Оставшееся расстояние преодолел бегом, по пути крикнув смазливой пастушке гнавшей коз, что дарю ей мула лежащего впереди нее, на дороге.

Влетел в лесок и стал быстро срывать с себя монашеское одеяние.

-Ну как монсьор? — Тук подскочил и стал помогать мне.

-Все сделал... гореть в аду портному, придумавшему эти долбанные шоссы... — я перецепился в спешке и рухнул в кусты.

-Как, все? — восхищенно ахнул шотландец и помог мне встать.

-Так... неси кольчугу... де Монфокон уже в аду...

-Господи, чудесны произволения твои! — воскликнул Тук. — Надеюсь, что эта скотина познала муки перед смертью.

-Не знаю... плевать... но он сдох... доспех давай орясина, через пять минут за нами вышлют погоню...

-Плевать, монсьор... — Тук затянул ремни на кирасе. — Мне уже ничего не страшно. С вами бог ваша милость, иначе нельзя сказать. Только по его воле можно совершить такой подвиг. Куда мы сейчас?

-В Арагон! Я подниму весь мир против ублюдка Паука...

-Поднимете, никуда от вас мир не денется, а вот верного эскудеро при благородном кабальеро орясиной обзывать негоже... — Тук строптиво фыркнул и затянул пряжку на кирасе. — Я тут можно сказать, весь измаялся вас поджидая, уже штурмом замок брать собрался, а вы орясина...

-Тук... ты мне больше чем эскудеро. Понял? — я хлопнул оруженосца по плечу. — Понимаю что негоже тебя хаять, но я любя...

-Это как? — шотландец отшатнулся.

-Да не бойся. Братской любовью... — я застегнул пряжку на поясе и попрыгал. — Ну вроде все. По коням мой брат, друг, верный эскудеро и вечная орясина, Тук. Да не кривись, не кривись, не буду больше...

10. Глава.

-Контессе не здоровится и она не может вас принять, — камеристка Магда склонилась в глубоком реверансе.

-Что с ней Магда? Возможно стоит вызвать метра Пелегрини и он ее осмотрит?

-Не извольте беспокоится ваша милость...

-Я передумала Магда, вы можете войти Жан, — дверца покоев Жанны де Фуа приоткрылась, она нетерпеливо поманила меня пальчиком и приказала камеристке. — А вам Магда следует остаться здесь и проследить что бы нас никто не побеспокоил.

Я прошел в будуар. Основное место в нем занимала громадная кровать с шелковым балдахином , ноги утопали по щиколотку в ковре привезенном из Леванта. Стены покрывали драпировки из парчи и бархата и гобелены с искусно вышитыми шелком идиллическими картинками. Но более всего привлекали к себе внимание, усыпанные жемчугом четыре трехсвечных шандала из чистого золота. А в них стояли большие свечи из чистого воска полуметровой высоты...

Я припомнил как немного скуповатый по жизни отец, угробил на эти покои целое состояние по первому требованию Жанны.

Ранее в них проживала моя матушка Изабелла, но после того как она ушла в монастырь и отец женился, молодая жена не секунды не захотела мирится со старой обстановкой.

-Жан, нам надо поговорить... — немного нервно заявила девушка и прогнала с кровати левретку.

-Я всегда к твоим услугам Жанна и не далее как вчера сам просил тебя об этом, но ты сослалась на головную боль. А позавчера, ты заявила что плохо спала и у тебя нет настроения. А еще раньше...

-Не надо продолжать... — Жанна со злостью зашвырнула в угол большую венецианскую куклу. — Я тебе все объясню.

-Тебе недолго придется объяснять... я примерно уже все понял. Ты больше меня не любишь. Так ведь?

-Это жестоко Жан, видит бог, все совсем наоборот... — Жанна встала собираясь подойти ко мне, но потом сдержалась и опять села на кровать. — Ты ничего не можешь понимать... я... я... я слава дева Марии понесла!

-Как это?

-Как обычно это происходит с женщинами, — девушка скорчила недовольную гримаску. — Как можно быть таким недогадливым. И теперь мы... мы не сможем любить друг-друга.

Жанна говорила решительным тоном и сейчас была совсем не похожа на веселую взбалмошную девочку, какой она по сути и являлась в свои девятнадцать лет.

Жанна на секунду задумалась и продолжила:

-Я люблю тебя, но прежде всего, я контесса Д'Арманьяк. И не могу ставить любовь превыше долга.

-Но как это может нам помешать?

-Все очень просто. Я должна благополучно родить наследника. Родить сына, твоему отцу, который унаследует все. И никто, никогда, не должен узнать, что на самом деле, — это твой сын. Следовательно...

Солнце мазнуло лучиком по глазам, сразу прогнав сон. Жанна исчезла и вместо нее, я увидел рядом с собой на кровати целую копну русых вьющихся волос и выглядывающие из нее пухлую щечку и вздернутый носик...

-Во как...

Рядом со мной лежала повернув головку набок и отставив аппетитный задок, очень миловидная девчонка...

-Сон... долбанный сон...

Эти долбанные сны и видения скоро мне мозги взорвут. Почти каждую ночь, да и нередко днем, я проживаю прошлое бастарда. Кусочками, отрывками... вот как сейчас. Когда вижу отца, еще ничего, а вот Жанна, убивает настроение на целый день. Не помогают убеждения самого себя, что я не имею никакого отношения к ней и ребенку — мало того, откровенно подставлял голову под палаческий топор, пытаясь их спасти... бесполезно.

-Ладно, переживу. Так... а девка откуда взялась?

Головная боль, легкая тошнота и пересохший рот помогли вспомнить...

После того как я сбежал из замка мы отправились в Арагон. Справедливо полагая, что в Гаскони нам делать нечего, я повернул в Лангедок. По пути ничего особого не произошло, передвигались в стороне от дорог, в основном лесами.

Достаточно комфортное путешествие получилось, только один раз пришлось засылать Тука в деревеньку, прикупить зерна для лошадей и провизии. Охотились: я прилично освоил арбалет и даже подстрелил большого оленя на сотне шагов.

Конечно пообтрепались и пропахли костром, — не смотря на то что я периодически устраивал помывки и постирушки. Но в общем, я остался доволен, главное опять не пришлось убивать. Дело не в моей исключительной моральности, я успел уже отправить в ад кучу людей, просто... даже не знаю что сказать... в общем каждый отправленный на тот свет человек, ложится лишней тяжестью на сердце... как-то так.

Через несколько дней мы добрались до Тулузы. Довольно большой по средневековым меркам город и хорошо укрепленная крепость. Несколько впечатляющих соборов. А замок графа Тулузского, вообще шедевр фортификационного дела.

Остановились в гостинице 'Медведь и бык', расположенной в промежутке между первым и вторым кольцом стен. Подальше от толкотни. Оказались единственными постояльцами и фактически спасли хозяина от разорения, у него как раз приходило время оплаты аренды и еще каких-то закладных. Дело в том что в гостинице постоянно останавливались торговцы красками, но война в Арманьяке, как то нарушило этот бизнес и теперь гостиница простаивала. Так что он с нас пылинки сдувал и окружил максимальным комфортом. Ну... в средневековом его понятии.

И тут нас понесло... в городе оказалось неимоверное количество проституток. Причем! Представительницы этой древнейшей профессии были объединены в цех, такой своеобразный профсоюз, отстегивали городу мзду на совершенно законных основаниях и строго им, то есть городом контролировались. В части медицины в первую очередь. Что не может, не радовать... согласитесь. Проститутки истинное спасение в некоторых случаях. С этим тоже невозможно не согласится.

Так вот. По первому требованию наш хозяин метр Эммануил, вызвал дюжину девчонок, разной степени привлекательности и возраста. Скажу прямо, — откровенно негодного товара не было...

Короче, в себя я пришел... да, сегодня и пришел, по прошествии двух дней по приезду.

Пили, ели... нет, скорее всего хлебали взахлеб и жрали и предавались любовным утехам напропалую. Короче устраивали оргии. Благо кровать в моей комнате оказалась широченная. Правда с матрасом набитым сеном, но это ерунда. Сено-то свежее.

Проститутки... короче, я был лучшего мнения о средневековых представительницах этой профессии, начитавшись всяких 'Анжелик' и иже с ней... хотя полное невежество девки компенсировали неподдельным энтузиазмом. Пришлось немного обучить контингент и все наладилось. В общем оторвались с Туком за все дни воздержания с лихвой...

Опустил руку с кровати и нащупал кувшин. Сидр пролился в глотку божественным нектаром. Воистину царский напиток, — никакого пива не надо. Хотя и всевозможные сорта пива мы тоже продегустировали. Так себе... одним словом Франция. Возможно в Германии оно получше, но здесь отвратное.

Так, а что мы сегодня собирались делать помимо бражничанья и удовлетворения похоти?

Ага, завтра собирались отбыть, значит собираем припасы и готовимся к поездке...

Нащупал висевший в изголовье шнур и пару раз дернул. Средневековый телефон однако, веревка через блоки идет к колокольчику у хозяина. Метр Эммануил расхваливая и демонстрируя свою гостиницу, выдал эту систему как невиданное новшество придуманное им лично. Врет конечно... да какая разница.

Встал и оправился в ночную вазу. Затем толкнул девушку.

-Вставай, как там тебя...

Дева мгновенно проснулась и мурча потянулась выпячивая выдающуюся грудь с крупными сосками...

-Хотя нет. Бегом мыть свою лохматку и назад в постель...

Да, так правильней будет, мое естество требовало еще одного совокупления... или двух...

-Луиза я... — девушка хихикнула, мигом умчалась к большому тазу на кованной подставке и через пару минут опять оказалась на постели.

-А мне все равно... — развернул ее ноги к себе, закинул на плечи и рыком вошел. — Подмахивай давай... Луиза. Как я тебя вчера учил... у-м-м-м-ница...

Мог бы и не напоминать, девушка отрабатывала свои деньги старательно и кажется, даже не притворялась. Хотя кто ее знает? Древнейшая профессия все-таки, со своими древнейшими же уловками.

-Вызывали ваша милость? — дверь открылась и в проеме возник хозяин. Метр Эммануил абсолютно не впечатлившись происходящим, застыл в подобострастной позе. Рожа красная, лысый череп блестит, морда круглая, усы торчат как у Чапаева, передник всегда чистый, да и сам опрятный. В меру тороватый, в меру хитроватый, в меру умный и понятливый. Образцовый хозяин.

-Завтракать... нет, сначала мыться... две бочки горячей воды и на обмывку бочку...

-Уже приготовили... согласно вашего приказания. Вчера вечером вы изволили...

-Молодец... что у тебя на завтрак... — я даже не подумал останавливаться продолжая сношать проститутку... средневековье ебтыть и я в нем. А деве, так вообще пополам. — Сделай омлет с трюфелями из десяти яиц... нет из пятнадцать и паштеты свежие подай... что там еще у тебя есть?

-Могу предложить большого запеченного угря под чесночно — луковым соусом. Улов утренний.

-Во... давай угря, сидра ледяного... пару кувшинов и буди моего эскудеро... пусть сюда идет... — я проголодался как волк и был готов сожрать не то что угря, а целого кабана.

-Как прикажете ваша милость... — хозяин испарился, аккуратно прикрыв дверь за собой.

-Давай Lizka, поддай... — я ускорился.

-Da, da, da... porwi menya... razorwi menya popolam... а-а-а-а... о-о-о... — завопила проститутка смешно выговаривая русские слова.

Надо же... запомнила все. Я вчера по пьяни учил прикола ради...

Мозги взорвались наслаждением и я бурно извергся в девушку.

-Фух... — откинулся на кровать.

-Ну как, ты доволен? — девушка рассмеялась и чмокнула меня в грудь. — Я все выучила, только правда не понимаю, что говорю.

-Тебе и не надо... заслужила... премию... — я рывком встал. — А теперь свободна. Скажи моему эскудеро что бы добавил тебе су к положенной плате.

Дева заверещала от радости и стала натягивать платье.

-Да слышал я монсьор, слышал, — буркнул Тук, оказывается уже появившийся в комнате. — Баловство это. Денег на всех не напасешься.

-Дай, я сказал... — пришлось рыкнуть. Тук в своем амплуа, но я честно говоря очень доволен его прижимистостью, даже перепоручил все рассчеты и передал расходные деньги. Ну никак не въеду в местную денежную систему.

-Как скажете...

-Вот именно. А остальных рассчитай строго в рамках. А теперь пошли мыться и завтракать, дел сегодня невпроворот. Да... скажи хозяину что бы распорядился прибраться в моей комнате и завтрак нам накрыл здесь.

-Пора бы и пажа нанять... — опять заворчал шотландец, но все-таки отправился выполнять поручение.

Мда... средневековые иерархичные заморочки. Эскудеро быть на побегушках не по рангу. Правда шотландец ворчит больше из вредности, но все равно надо этот момент исправлять. Ранги и иерархия в этом времени превыше всего.

-Не ной. Сегодня если что и наймем... а сам в помывочную возвращайся. Утренний моцион будешь совершать неряха...

Хозяин приготовил для нас в специальном помещении два больших деревянных корыта полных горячей воды. Такие... кхм... ванны, одна радость дерево чистое, отскобленное и корыта простынями застелены. Это значит, что бы в задницу заноз не загнать. Комфорт ебтыть... даже мыло присутствует. Пахучее, правда на привычное мне кусковое совсем не похожее. Жидкое и комковатое, но тем не менее — это мыло. Я после вынужденной партизанщины по лесам, откровенно наслаждался этим весьма сомнительным, но все-таки комфортом.

-Рассчитал, мон сьор, — вернулся Тук, притащил кувшин грушевого сидра и тоже полез в свою лохань.

-Чего ты ворчишь как старик? Денег вроде хватает, — я отпил из стакана. — М-м-м... благодать. Надо с собой бочонок прикупить.

-Прикупим монсьор. А денежек много не бывает, — Тук с наслаждением плескал горячую воду на красный едва затянувшийся шрам пересекающий грудь. — Нам еще с хозяином гостиницы рассчитываться и припас в дорогу покупать. Вы вон еще и наряд парадный покупать собрались. Да кузнеца оплатить, да оружейника, стирку белья и одежды, опять же куафера вашего. Сдался он, я сам могу вам волосы подрезать. Опять же кисти и краски надо прикупить. Вляпаемся с гербом-то...

-Не бурчи. Давай прикинем что нам у оружейника надо.

-Известно что... вашу эспаду, дагу и доспех полирнуть, да болтов к арбалетам прикупить. Ну и если разрешите, я свой фальчион и палаш тоже переточить отдам, да еще кое что по мелочам...

-За мой счет? Ладно, разрешаю...

Вымылись и вернулись в комнату. Хозяин уже расстарался и едой собранной на столе можно было накормить отделение голодных солдатиков... или нас двоих.

Готовил он сам. Не очень притязательно, но вкусно и самое главное на кухне была если не идеальная чистота, то, где-то около того. А это громадный плюс. Дизентерии мне еще не хватало.

Угорь оказался божественным. Запечённый целиком на подушке из трав, он таял во рту, а с соусом можно было и гвозди съесть, настолько он мне показался вкусным. А вот с гарнирами у средневековых поваров оказалось бедновато. Готов пол жизни отдать за картошечку, но где же ее возьмешь. Хрен его знает когда ее привезут из Америков. Пришлось довольствоваться крупным горохом.

Вина не употребляли, ограничились ледяным сидром. Он вообще, как я заметил, здесь за воду идет.

Только поели, пришел куафер, то есть парикмахер с подмастерьем. Ловко обрезал мне волосы по плечи. Оказалось так благородные кабальеро носят. Справившись, парикмахер собирался их накрутить на зловещего вида плойку разогретую в жаровне с углями... брр... нет, только не это. Отбился, зато прикупил у парикмахера несколько флакончиков, довольно хорошо пахнущих эссенций. Вместо одеколона сойдут. Брил он меня моей бритвой, тщательно вымытой и продезинфицированной мной же. Побрил мастерски.

После приведения себя в надлежащий порядок отправились к оружейнику. Я не очень пылал желанием гулять по городу, впечатлений хватило за время путешествия от городских ворот до гостиницы...

Вонь... страшная вонь. Народец помои прямо на улицу выливает, особо не разбирая кто по улице едет или идет. Улочки узкие, грязь по середине улиц по колено. Некоторые бюргеры даже устройства похожие на ходули используют, что бы не замазаться. Знать же на лошадях, каретах и портшезах перемещается. В общем, сплошной средневековый парадиз.

Тьфу мля... все ожидаемые впечатления коту под хвост.

Но ехать надо. Оружие содержать в порядке просто жизненно необходимо, да и любопытство разбирало на арсеналы средневековые поглазеть. Тук же, в отличии от меня был в полнейшем восторге от города, В Тулузе, оказывается был похоронен в резиденции доминиканцев сам Фома Аквинский, кумир шотландца. Кстати я с удивлением узнал, что доминиканцев еще называют якобинцами. В честь очередного святого Иакова.

Хозяин рекомендовал оружейника итальянца. Некого Джузеппе Бернулли из Милана. По словам Эммануила, итальянец поставляет оружие и доспех на весь Лангедок, и благородные кабальеро бывает даже рубятся за право его заказать.

Ну что же. Поглядим. Я вроде пока свою покупательную способность не потерял. Есть во мне одно качество, и оно кажется сохранилось в новом теле. Очень люблю разные кунштюки. Особенно связанные с холодным оружием. Дома... ну в общем вы поняли. Дома, в прошлой жизни, я собрал впечатляющую коллекцию, справедливо считаясь одним из самых серьезных коллекционеров в городе. А сколько у меня крови выпила жена, догадываясь о истинной стоимости некоторых экземпляров. Жуть...

Лавка расположилась на рыночной площади в самом центре города, куда мы не заплутав и добрались, нас провела служанка из гостиницы.

На вывеске ожидаемо расположился рыцарь в полном турнирном доспехе, на богатырском коне, безжалостно насаживающий на копье жуткого вида чудовище и герб гильдии оружейников Тулузы. Два скрещенных копья на фоне кирасы. Почтенный оружейник Джузеппе Бернулли, был по словам хозяина гостиницы как раз главой этой самой гильдии... или цеха, что в общем-то одно и тоже.

Возле входа два паренька приняли коней, а в торговом зале нас встретил сам хозяин. Высокий, тощий, широкоплечий и удивительно смуглый итальянец возрастом далеко за пятьдесят.

-Рад видеть благородных кабальеро в своей скромной лавке, — хозяин был достаточно любезен, но особого подобострастия я не заметил. Знает себе цену. Принял он нас в небольшом кабинете возле торгового зала, сразу предложил мне присесть в кресло, безошибочно угадав в Туке эскудеро и оставив его постоять.

Хотя ошибиться было трудно. Я как мог вырядился, повесил на шею цепь выигранную у де Граммона и надел на палец кольцо от ювелира Исаака. Добавим бархатный колет, берет с перьями, эспаду-фламберг и вот она. Картина благородного и главное состоятельного кабальеро.

— В первую очередь мне хотелось привести в порядок свое оружие и некоторые части доспеха. А далее ознакомится с вашим ассортиментом, кстати о нем ходит молва не только в Лангедоке и Гиени. С лучшими его образцами, — я сделал акцент на последней фразе.

-Я не заслуживаю вашей похвалы, — итальянец вежливо склонил голову в бархатной шапочке, тряхнув седыми кудрями. — Но у нас конечно есть несколько достойных вещей, которые могут удовлетворить самые взыскательные требования. Как мне вас называть благородный кабальеро?

-Шевалье де Сегюр. Ограничимся этим, — я подпустил в голос загадочности. Пусть думает что к нему наведался какой нибудь герцог инкогнито.

-Прекрасно, ваша милость, — оружейник кивнул в ответ изображая полное понимание моих причин скрывать свой основной титул. — Я сейчас распоряжусь и ваше оружие посмотрят. А пока ваша милость, мы попробуем очень достойное вино с моего личного виноградника.

Итальянец два раза хлопнул в ладоши и возле нас мгновенно оказался рослый молодец, как две капли похожий на оружейника. Парень притащил графин с вином, бокалы, блюдо с фруктами, затем отправился с шотландцем за оружием и доспехами.

-Мой сын Джованни, — гордо сказал итальянец разливая вино в бокалы. — Со временем надеюсь превзойдет меня в ремесле. Однако поговорим немного о деле. Что бы вы хотели посмотреть ваша милость. Хотя подождите, не отвечайте... я уже вижу что вас может заинтересовать . Я покину вас на несколько минут.

Итальянец встал и скрылся за дверью. Я воспользовался моментом и осмотрелся. Все в комнате говорило о состоятельности хозяина. Дубовые резные панели на стенах, искусно вышитые гобелены со сценами битв и головы зверей на стенах. Резная палисандровая мебель. Даже посуда на столике оказалась серебряная с золотыми инкрустациями.

Прибыльное однако дело торговать оружием. С умом конечно. Эммануил говорил что итальянец прибыл в Тулузу десять лет назад совсем бедным и за это время сумел развернутся...

-Вот ваша милость... — прервал мои размышления итальянец и бережно положил на стол дагу к черных окованных червленым серебром ножнах. — Я вижу у вас эспада работы почтенного Амбруаза Ройтенберга из Золингена, так вот эта дага как раз будет ей под пару. Она, тоже его работы и вполне подходит по стилю.

Оружейник снял ножны и показал клинок, выкованный тоже под фламберг, только с более выраженной гранью и волной.

Я осмотрел оружие: дага явно не делалась в пару под эспаду, эфес, хотя и смахивала переплетением дужек образовывающих растительный орнамент. Но клинок все равно поражал своей красотой и тщательностью отделки. Больше всего мне понравилось то, что не смотря на красоту и пышность отделки это было несомненно боевое оружие.

Итальянец взял клинок в руки и загадочно улыбаясь сказал:

-Вы видели еще не все достоинства этого клинка, смотрите...

Оружейник повернул кольцо под навершием и прижал большим пальцем кнопку у основания рукоятки. Неожиданно раздался звонкий щелчок и из навершия выскочил десятисантиметровый трехгранный шип.

-Неожиданно. С такой конструкцией я еще не встречался, — я с интересом осмотрел навершие. В прошлой жизни я видел много разных конструкций даг: от трехлезвийной, когда от основного клинка отходят веером в стороны еще два, до даги совмещенной с кремневым пистолетом. Но такой — нет. Хотя средневековые мастера умудрялись изготавливать куда более причудливое оружие, так что нечего и удивляться.

Оружейник увидев некоторые сомнения на моем лице рассыпался в комплиментах:

-Насколько я понимаю, вы ваша милость владеете стилем 'Эспада и Дага и судя по вашему боевому оружию, владеете прекрасно. Царапины и щербины свидетельствуют об этом. Так вот, — этот прекрасный клинок предназначен именно для вас и будет хорошим сюрпризом для врагов.

-Не знаю метр, этот сюрприз конечно очень интересен, правда пока практического ему применения я не вижу. Но оружие достойное. Сколько вы за него хотите?

Я решил приобрести дагу. На повседневную носку у меня была моя старая, а эта достойно будет смотреться в парадном варианте. На хороший понт, а здесь я смотрю у кабальеро все на нем держится, можно и потратится.

По своей сути, моя парадная эспада и вот эта дага являются оружием боевым, но у меня никогда не поднимется рука, разве что в самых исключительных случаях, пользоваться ими по назначению. Красивые же...

Каждая рубка оставляет порой неизгладимые отметины на клинке и мне просто жалко уродовать такую красоту. Для этих целей есть рабочие клинки, вот ими как раз и будем справляться.

-Скажу сразу ваша милость, она недешева, но цена до последнего обола справедливая, — итальянец хитровато прищурился. — Но предлагаю о цене поговорить позже, после того как вы осмотрите остальные образцы.

-Я не возражаю, — отпил вина и изобразил на лице легкую заинтересованность.

Появился сын оружейника и произнес несколько фраз на итальянском.

-Джованни говорит, что ничего страшного с оружием нет. Мы все поправим за пару дней, — перевел итальянец.

-К сожалению у меня нет столько времени, я завтра с утра отбываю.

-Никак не возможно ваша милость. Предстоит достаточно трудоемкая работа, — Джузеппе развел руками. — Со шлема надо снимать подклад, зашлифовывать царапины, воронить и опять приклепывать подстежку. С оружием еще сложнее, на нем особое воронение. К тому же мы до предела загружены работой. У меня все три мастера даже ночуют на работе.

-Метр Бернулли, мне надо снаряжение завтра с утра. Я думаю если вы успеете, то мы оба останемся довольны. Я работой, — вы вознаграждением, — пришлось пообещать итальянцу дополнительную оплату.

-Мы постараемся ваша милость, — оружейник постарался скрыть довольное выражение лица.

Ладно, один — ноль в твою пользу, но тут не повозмущаешься. Я не собираюсь оставаться в городе ни единого лишнего дня. И так подзадержались, плоть свою удовлетворяя.

-Пришлете снаряжение в гостиницу 'Медведь и Бык' завтра с рассветом. А сейчас метр, показывайте остальные ваши сокровища. Кстати, у вас есть вещи вашей работы?

-Кое что есть, но я уже почти сам не работаю, разве что для души. Слава Господу нашему, в этом уже нет необходимости. — Оружейник немного самодовольно улыбнулся. — На меня работают три отличных мастера кузнеца, чеканщики и доспешники, да и сын уже перенял все фамильные секреты мастерства. Но иногда все-таки тянет и я вожусь со сталью. У нас с ней давняя привязанность перешедшая во взаимную любовь. Но что-то я разболтался. Простите ваша милость старику его слабости. Сейчас вам все покажут.

Оружейник опять хлопнул в ладоши и из-за двери появились два работника. Они принесли на бархатных подушках образцы оружия и снаряжения.

-Вот с первый взгляд, обычная перевязь для шпаги, — Джузеппе взял в руки богато расшитую перевязь. — Красивое тиснение на коже, не правда ли? А вышивка? Достойна для самых высших мира сего. Однако в ней есть маленький секрет. Между слоями кожи вшито кольчужное полотно особого плетения, очень тонкое и практически невесомое, но вполне способное остановить прямой удар рапирой и как раз перевязь закрывает грудь. Посмотрите, она осталась очень гибкой...

Достойна для самых великих мира сего... я провел ладонью по перевязи. Работа впечатляющая, не перестаю удивляться искусству средневековых мастеров. Вышивка серебром... как раз для меня, люблю его холодный блеск, гораздо больше чем золотой. Для самых великих мира сего говоришь... так это именно для меня. Я им стану, если не в ближайшем будущем, то в обозримой перспективе точно...

-Я оценил эту вещь метр, — солидно кивнул головой. — Но как вы и советовали вернемся к обсуждению ее цены в конце моего визита.

-Вы истинный ценитель... — итальянец довольно улыбнулся, отложил перевязь в сторону и взял в руки другую вещь. — Это обычный пояс. Им очень удобно опоясываться поверх колета при повседневной носке или даже при дворе. Но опять же, в нем есть маленький секрет...

-И я попробую его сам угадать... — я взял пояс. На первый взгляд секреты и негде прятать. Кольчужное полотно смысла нет вшивать, узкий, толщиной всего в пол ладони. Застежка тоже серебряная, стилизованная под львиные лапы цепляющиеся друг за друга когтями. Бляшки в виде львиных голов. Вдруг под рукой в задней части пояса стала прощупываться небольшое утолщение... так... потянул за львиную голову и в руке оказался небольшой кинжал. Всего сантиметров десять длиной... бляха как раз и образовывала ручку. Лезвие было обоюдоострое, чуть пружинило и как раз за счет этого и было незаметно. Черт... прообраз самого настоящего тычкового кинжала. Очень эффектно... но как то не вяжется с оружием благородного кабальеро, встречающего опастность лицом к лицу. Более похоже на оружие шпиона и тайного убийцы... Нравится очень, возьму обязательно, но надо как-то свои желания обыграть. Возмутится что ли...

-Метр, работа блестящая. Но вы забываетесь, предлагая мне подобную вещь. Это оружие больше к лицу...

-Убийце, вы хотите сказать ваша милость? — деликатно прервал меня оружейник. — Позвольте не согласиться. Это оружие самообороны. Для того что бы воспользоваться им с дурными намерениями, надо эти намерения иметь. Жизнь подкидывает нам иногда такие неожиданности, которые очень сложно предусмотреть. И если бы мир состоял из одних благородных синьоров, то и подобному оружию не было в нем места.

-Вы мудры метр, — я с показным сомнением отложил пояс в сторону. — Я подумаю, вернемся позже к этой вещи. Что у вас есть еще?

-У нас есть все. Даже можем подобрать на вас уже готовый доспех...

-Нет, латы не интересуют. У меня есть несколько комплектов и они вполне меня устраивают. Хотя... у меня есть отличный полный кольчато — пластинчатый доспех левантийской работы, и мне надо под него гамбинезон.

-Есть ваша милость, — торговец радостно всплеснул руками. — Только вчера доставили из Нарбона. Отличные поддоспешники, работы богомерзких сарацин. Но справедливости ради могу сказать, — они отличной работы и очень подходят для носки в жаркое время. Их пошили из ткани изготовленной из шелка сырца. Очень подходят под бахтерцы и юшманы. Отлично амортизируют и защищают. Уже вижу, один из комплектов, будет как раз на вас в пору. Отдельные его части даже усилены кольчужным полотном. Пройдемте ваша милость, надо примерить...

Пробыл я в оружейной лавке не меньше двух часов и это того стоило. Во первых договорился о ремонте нашего оружия. Во вторых приобрел много действительно нужных вещей. И самое главное узнал очень много из расстановки политических сил на Пиренейском полуострове. Оказалось Хуан Арагонский действительно спит и видит как отберет у Всемирного Паука Руссильон, совершенно беспредельно отжатый руа франков ранее. Значит мне туда дорога.

Конечно пребывание у итальянского оружейника обошлось мне не даром. За дагу он запросил, не много — не мало, а четыре турских ливра. Совершенно беспредельная цена. Торговался как цыган, но сбил цену до двух ливров и пятнадцати солей. Зато, все остальные покупки, включая ремонт снаряжения обошлись мне в ту же сумму.

Приобрел шелковые гамбинезоны, себе и Туку. Три десятка болтов для арбалетов и боевое копье для себя, не разу даже в руках такое не держал, но какой кабальеро без копья? Дал себя уговорить приобрести перевязь и пояс с секретом и продал шнеппер, доставшийся мне с трофеями от неизвестного рыцаря. Кстати, его стоимость покрыла больше половины покупок. Итальянец оценил его в три с половиной ливра.

Уже собираясь уходить, осторожненько поинтересовался огнестрельным оружием.

-Метр, вы же знаете, сейчас все больше в моду входят эти грохочущие штуки...

-Ваша милость интересуется пистолями и аркебузами? — оживился итальянец и так пребывающий в отличном настроении. Видимо все-таки ободрал меня зараза.

-Ну, да... хотелось бы посмотреть... ради чистого интереса.

-О... ваша милость. Я точно так же поначалу сомневался, а сейчас провожу с ними практически все время. Знаете, за этим оружием будущее! — убежденно заявил итальянец.

О-о-о! Если бы ты знал, насколько ты прав итальянец. Очень скоро эти грохочущие трубки сведут на нет практически все защитное железо... кстати они же его и возродят уже в виде бронежилетов. Но сказал оружейнику обратное, не хочу выходить из образа:

-Это вряд ли метр. Это оружие для черни. Благородный кабальеро никогда не унизится до такого надругательства над мечом и копьем. Однако если у вас есть образцы, то я с удовольствием полюбопытствую. Так, ради интереса...

-Конечно есть. Прошу вас пройти в мой личный кабинет.

В результате я стал собственником короткой аркебузы* с колесцовым* замком, усовершенствованным самим метром Бернулли. Он приспособил складное неотъемное ушко, как на заводных игрушках, вместо ключа для завода замка.

По сути аркебуза подходила под прообраз кавалерийского карабина, калибром примерно миллиметров двадцать. Ствол короткий, примерно сантиметров сорок пять, вполне удобно и с седла стрелять.

Сразу же и попробовал его на заднем дворе. Когда в ушах перестало звенеть и дым рассеялся, а это произошло примерно в одно время, оказалось что пуля на пятнадцати шагах проломила старую кирасу приспособленную как мишень. Конечно разброс был ужасный, целился в грудь а попал в самый низ. Но все же...

Если сравнивать с современными образцами, эта аркебуза совершеннейшее зло и анахронизм в чистом виде. Ни приклада, ни мушки, заряжаешь минут пять не меньше, но! Но по нынешним временам, она настоящая вундервафля. Если правильно ее применять. А я знаю как ее приспособить. Сразу заказал у оружейника три мара* свинцовой картечи, предварительно объяснив что это такое и забрал весь порох что у него был, а это два мара, не меньше, то есть примерно полкило. Да... еще приметил кусок толстого войлока и нарисовав пробойник по калибру ствола, вытребовал все это в придачу. Пробойник мне тоже должны были доставить утром. Не знаю, понял ли мастер зачем мне все это надо, скорей всего нет, но я рассчитываю что с помощью калиброванных пыжей и кожаных прокладок сделаю бой аркебузы резче и точнее. Сам же мастер в этом направлении даже не думал, а в качестве пыжей использовал обычные тряпки.

Седельная кобура и комплект для зарядки, вместе с набором пирита*, тоже перешла в мое пользование.

Я конечно мог навскидку дать десяток рецептов мастеру как усовершенствовать оружие перескочив через целую эпоху, но не стал этого делать.

Глупость с моей стороны? Нет. Убежден, что нет и буду пользоваться своими знаниями очень осторожно впредь... или даже вообще не применять.

Во первых, — не место и не время.

Во вторых, — совершеннейше убежден, что человечество развивается по строго утвержденному господом богом плану и не мое дело вмешиваться в божье произволение. Разве что очень осторожно и строго дозированными порциями и желательно не форсировать создание новых образцов оружия. Не созрели люди пока, а для себя, строго для личного употребления, я эту ружбайку немного усовершенствую. А выполнит работы надежный человек, которого я сразу после этого и упокою... может быть... или нет... короче, видно будет.

Отвалил за аркебузу в комплекте, всего ливр, что несказанно удивило. Шнеппер плюющийся пульками стоил три с половиной, а почти полноценное огнестрельное оружие, в половину, даже больше, дешевле. Но особо голову не стал ломать над этим казусом. Какая разница, мне же дешевле.

Совсем собрался уходить и опять мастер подкинул интереса. Жеребец мой, по воле случая остался совсем без защиты и я для него приобрел легкие, не турнирные, доспехи.

Стеганные, с кольчужным подкладом: нагрудник, кринет*, накрупник*, вальтрап и пристегивающуюся к нему защиту боков. Все достаточно легкое и вполне способное защитить от стрелы. Только наголовник был посерьезнее и собран из щитков. К моему счастью вся лошадиная амуниция оказалась довольно темного цвета и без аляповатых вышивок. Так, по углам серебряные вензеля и окантовка.

Тук, получил вариант попроще, без кольчужного подклада, и без вышивки, просто простеганные в несколько слоев с наполнением из пакли. А что? Эскудеро должен соответствовать кабальеро, но не в коем случае не быть равным по пышности. На том и стоим.

А вот на обновки для лошадей пришлось раскошелится. Все вместе обошлось мне в пятнадцать ливров. Не дешево, но и необходимо. В общем, денежки добытые по пути испарились. Но это не страшно. Есть еще увесистый мешок с конскими франками доставшийся в наследство от бастарда и два десятка дукатов от рыцаря зарубленного мной в битве с отрядом де Монфокона. Пускай этого урода черти в яду жарят без передышки и с особой изобретательностью. Правда надо еще сообразить в каком соотношении идут эти дукаты к ливру. Но это несложно. Вряд ли сильно дешевле, золота в них вроде по весу столько же.

У Тука, когда я озвучил цену за покупки чуть глаза из орбит не вылезли из-за моей расточительность, но с ценой шотландца немного примирило то, что он сам и его жеребец тоже получили обновки, к тому же я разрешил ему выбрать кинжал за мой счет. Но все равно он еще долго бурчал под нос, пока я не прикрикнул. Вот правду говорят в анекдотах, шотландцы народ прижимистый, если даже не жадноватый. Но я все равно доволен, все-таки о моей мошне заботится. А то я могу мигом все спустить и не заметить.

Наконец выбрались от оружейника и прямым ходом направились к портному. Метр Бернулли был так любезен, читай, доволен барышами, что отправил с нами своего сына. Джованни показал путь и отрекомендовал соответствующим образом. Много времени в этой лавке я не потерял. Готового платья не было... скорее всего в эту эпоху такого понятия вообще нет, портной тщательно обмерив меня и Тука, записал требования и пообещался к утру все доставить. На ткани я тоже не поскупился. Исключительно бархат, парча, шелк и батист. Тоже исключительно темного синего и черного цвета. Чем довольно сильно разочаровал портного, он собирался мне выпаривать материал исключительно попугайских расцветок. У меня просто созрели некоторые идеи по поводу мое внешность и они как раз требовали скромных расцветок. До и не терплю я все яркое.

Но, от ми парти* не отказался, боясь выделится из образа кабальеро. Поэтому одну штанину на шоссах мне сделают темно-синей, а вторую черной. Чертова мода... кабальеро разряжаются как попугаи обозначая таким образом цвета своего рода.

По сравнению с оружейником, комплект парадной одежды и комплект повседневной одежды вместе с несколькими комплектами белья с полотенцами и салфетками, обошлись в сущую безделицу, что все равно не сильно обрадовало шотландца. Вот же прижимистый Тук. Порой не в меру.

После портного мы собирались к сапожнику заказать мне новые ботфорты и туфли, но попали как раз на любопытное зрелище происходящее на главной площади перед собором.

Судя по стечению народа, по лавкам смысла ходить не было, все пришли полюбопытствовать... на казнь. Да, самая обыкновенная казнь. Изловили шайку разбойников, которых вместе с еще парой чем-то провинившихся несчастных и собирались изобретательно извести при полном стечении простого люда. И не только простого... Над толпой возвышалась большая трибуна покрытая богатыми драпировками на которой восседало с десяток кавалеров и дам. В центре на троне восседал сам конт Тулузский. Трибуну окружала цепь латников в гербовых коттах с окситанским крестом на них. Ну и конечно везде реяли флаги с гербом на которым были лилии, два задания, не разобрал какие и баран. Веселенький такой герб. А про лилии понял. Тулузское графство перешло под корону Франции сразу после альбигойских войн*.Так что город сейчас под оммажем* у Паука. Информация к размышлению. Поберечься бы надо.

Мало того, к трибуне, прилепилось несколько портшезов* из которых жаждала кровавого зрелища публика родом пожиже.

Удивило большое количество женщин, как среди знати, так и среди простого народа. Хотя чему удивляться, женский пол ничем не уступает мужскому, а по части кровожадности порой и превосходит. Вот только маскировать свои чувства умеет не в пример лучше. Я не возмущаюсь, просто отдаю должное женщинам.

Мы остановились тоже посмотреть. В любом случае пока толпа не разошлась проехать куда либо возможности не представлялось.

К лобному месту преступный народ доставили в двух возках под эскортом копейщиков. Выволокли одетых в серые хламиды несчастных, похоже над ними уже успели поработать так как половина из них уже сама ходить не могла и поставили в рядок на колени на помосте.

Появился мужичек в черной мантии и зачитал длинный свиток в котором перечислялся список преступлений. Было далековато, да и толпа бурлила и вопила выражая свое негодование, но я в основном разобрал.

Шайка некого Бернарда из Муасака, шел длинный список имен и прозвищ, обвинялась... в общем обвинялась в обычных для разбойного люда делах их которых самым невинным было поругание чести девиц и женщин. Кстати упоминалась и содомия, что меня нешуточно удивило. Я всегда считал, что царящие в современных Европах нравы родом из глубокой древности. Хотя могло вполне оказаться что нетрадиционные нравы вполне обычны, особенно среди знати и на них закрывают глаза до поры до времени, пока не появляется необходимость поставить это в вину. Не знаю и судить не буду, пока со средневековыми геями не встречался. И дай бог не встречусь.

Еще я отметил, что судя по речи чиновника было проведено тщательное следствие, с опросом свидетелей и даже некоторым медицинским освидетельствованием жертв. Некий медикус Жирома свидетельствовал что одна из жертв после того как ее поджарили на вертеле еще жила двое суток его усилиями. Под каждое преступление была указана соответствующая статья разных эдиктов* и ордонансов*. То есть закон, в его средневековом варианте конечно существовал и нельзя было кого ни попадя просто так вздернуть на виселицу или всяко разно изничтожить.

По совокупности преступлений семерых разбойников приговорили к колесованию. Соответствующее приспособление уже и было на эшафоте возведено. Эдакие жуткие колеса с зубцами, наводящие мысли на законопослушность, одним своим видом.

Далее разбойникам предоставили возможность обратится за помилованием к конту. Осужденные по очереди излагали свои просьбы, толком я не слышал что они там вопили, но вроде давили на жалость. Конт благодушно одного из них и помиловал, заменив колесование виселицей. Добрый правитель у жителей Тулузы.

Не знаю насколько это обрадовало самого разбойника, но толпа бурно выразила ликование милостливостью своего правителя.

Счастливого помилованного сразу и повесили. Священник быстренько его исповедовал, Два помощника палача подтянули разбойника к виселице, натянули мешок на голову и надели петлю. Затрубили трубачи в нарядной одежде цветов графства исторгая из длинных труб с флажками что-то заунывно — бравурное, после чего сам палач и дернул за рычаг. Как бы минус один.

А вот остальные как минимум ему позавидовали. Сначала им переломали все кости на колесах, причем с великим искусством, не один из них не потерял сознание во время пытки. Затем изломанные тела тащили на особый станок, где плач ловко действуя жуткого вида топором, по очереди отсекал члены, заканчивая головой. Помощники ловко ловили отрубленные руки и ноги, показывали толпе которая бесновалась в экстазе и складывали в корзину. Действовали экзекуторы ловко и быстро, но все равно действие затянулось на добрые пару часов.

Предпоследним оставили мясника который нарушил правила своего цеха. Обсчитывал, обвешивал, нарушал ценовую политику и даже подменял говядину человечиной. Хотя этот пункт здоровенный краснорожий детина отказывался признавать яростно вопя о своей невиновности.

Не знаю виноват он или нет, но приговорили его к банальному лишению головы, без всяких надругательств над плотью.

Взлетела секира, глухой стук и голова скатилась по специальному желобу в корзину. Все просто, ловко и без особых затей.

А вот последний акт палаческого действа достаточно сильно смутил. Не скажу что меня особо шокировали предыдущие казни. Чувствовал легкое отвращение и не более того. Во первых я находился далеко и не мог рассмотреть все в подробностях, во вторых совершенные преступления заслуживали подобного наказания. Но с женщиной поступили даже не жестоко, а вообще за гранью добра и зла.

Некая Люсьена, отравила своего мужа, добропорядочного бакалейщика Бономе, к тому же сержанта городского ополчения, следовательно в двойне уважаемого. Отравила она его, в целях присвоения имущества и вообще за время брака совершила массу преступлений. Помимо супружеских измен она обвинялась в ненадлежащем почтении и уходе за своим мужем. Обвинения поддерживало ряд свидетелей, главной из которых, как я понял, была матушка несчастного мужа и его брат наследующий лавку со всем имуществом.

Мда... если за такое казнить, треть современных женщин можно извести не напрягаясь. В некоторой степени средневековое общество по прогрессивней будет...

Любовник ее тоже должен был предстать на эшафоте и предстал, но в мертвом виде. Судя по обвинению, благополучно помер во время дознания.

Приговорили Люсьену к погребению живьем вместе с отравленным мужем. Тут же приклепали ее цепями к трупу супружника в гробу, заколотили крышку и увезли на кладбище.

Женщина, вполне миловидная пухлая блондинка средних лет, не сопротивлялась совсем, казалась полностью безучастной и даже почему-то глупо улыбалась. Парадокс однако. Потом уже мне Тук объяснил что палачу скорее всего дали мзду родственники преступницы или она сама и он ее подпоил особым зельем, так что женщина совсем не совсем осознавала что с ней происходит.

Вот так... очень удивляюсь что в Средневековье еще есть преступность. При таких наказаниях, мысль о противоправном, должна исчезать еще в юном возрасте.

Любовника же, его собственная смерть, совсем не освободила от наказания. Труп оскопили, причем специальным инструментом в виде кривых ножниц и потом срубили голову. Все... финита. Разгоряченная толпа, разочарованно ропща стала расходится. Бедный народец, возмущение можно понять, развлечений-то никаких. Интересно театры уже есть или нет?

Как я говорил, зрелище меня особо не впечатлило, но настроение испортилось. Громадное скопление толпы, жуткие рев и вонь, знаете не способствуют настроению.

К обувщику мы все-таки попали и я заказал, то что хотел. Правда от туфель отказался. Это какой-то кошмар, а не туфли. Длиннющие носки, — которые, судя по длине, у некоторых особо дорогих экземпляров свидетельствовали о родовитости носителя. Мне так мастер вообще предложил туфли с носами привязывающимися к колену. Тихий ужас... у туфлей подошва деревянная и в добавок все на одну ногу. Таким понятием как левая и правая нога, мастера пока не заморачиваются совсем. Но ботфорты из очень качественной кастильской замши заказал. Опять же их должны были доставить поутру. Темпы однако у местных ремесленников, но я верю что все будет сделано в точности по заказу и вовремя. За клиента, особенно, богатого клиента, ремесленники тут будут бороться до последнего. Собственно в чем проблема? Будут работать до утра и всех делов. Мои деньги, — ваша работа.

Дальше мне надоело шастать по грязище и вдыхать ароматы средневекового города, да и интерес пропал. Не смотря, что соборы, в частности базилика Сен-Сернен и кафедральный собор Сент-Этьен поражали своей красотой и величественностью.

Оживился я в той части рынка где торговали пряностями. Опрятней и чище там было и пахло не в пример лучше. Правда когда узнал цены, чуть с лошади не упал. За мар* черного перца просили пять лиардов*, красный перец оказался подешевле, — четыре с половиной лиарда.

Торговали пряностями исключительно торговцы из Барселоны. Почему так? А бог его знает, опять наверное какие-то цеховые заморочки. Как я уже успел узнать, торговля в Средневековье подчинялась массе правил и законов за нарушение каковых головы урезали безжалостно. Да и внутрицеховые правила поражали. К примеру число подмастерьев и учеников строго регламентировалось, считалось что мастер большее число может обучать только с ущербом для своего производства, что недопустимо. Или к примеру: подмастерье пока не станет мастером не имел права женится. А вот хрен его знает почему.

Пряности все-таки взяли. По две унции* красного и черного перца. Тук чуть в обморок не упал, а мене плевать. Так я желаю и все тут. Люблю я острое. Шотландец правда все равно торговался как еретик за спасение души и цену-таки сбавил.

Зато сухие смеси трав шли почти за бесценок, чем я и воспользовался накупив изрядно.

На этом мне окончательно все надоело и я отправился в гостиницу, оставив Тука докупать фураж для лошадей. Знаю что опять станет сбивать цену, затянув процесс покупки до бесконечности. Оно мне надо? Да и не дело благородного кабальеро столь низменным делом заниматься.

Поесть захотелось, винца попить и поразмышлять. В своей комнате завалился на кровать и вытребовав у хозяина досточку покрытую воском и стило и стал придумывать себе герб и девиз, попутно прихлебывая молодое Божанси и ожидая пока метр Эммануил запечет для нас гуся и пару каплунов.

История с сеньерией Сегюр которую я взял себе в титул, мне не нравилась все больше. Это была земля Арманьяков и в любом случае меня связывала с семейством. Без встреч с благородными сьорами не обойтись, не по пустыне едем и кто-нибудь из них вполне может при упоминании моего титула связать меня с Арманьками, поголовно находящимися в опале. Даже обязательно свяжет, так как знание геральдики и знатных родов входит в чуть ли не в первую очередь в обучение знати. Значит?

Значит надо от сеньерии Сегюр и всех опознавательных знаков связанных с Арманьяками, избавится безжалостно. Есть благовидный повод. Обет. Будет звучать примерно так.

-Я взял обет скрывать свой герб, цвета рода, основной титул с именем и принять темные облачения до тех пор пока собственной рукой не изничтожу сотню... две сотни сарацин во исполнения торжества христианской веры, — торжественно и выспренно продекламировал я в потолок.

Слушай, а отлично звучит! Так, а теперь девиз на щит. Вернется Тук и тут же мне его намалюет.

Как там было у Вальтера Скотта... рыцарь лишенный наследства? Нет, мне это не подходит. Воспримут не так. Все что связанно с бастардством, долой однозначно. Ага... да что за хрень в голове вертится!

-Никто, кроме меня! -вдруг выпалил и понял что попал в точку. — Так и напишем на черном фоне серебряными буквами на латыни. А герб... а никакого. Черный фон с серебряной окантовкой и все. Отлично будет смотреться. Доспех-то у меня исключительно вороненый.

Стоп... я же заказал себе сине-черные шоссы... надо синенького в герб добавить. Значит... значит на синем фоне будет черный щит, на котором уже и будет надпись серебром.

-Да ты батенька просто монстр геральдических символов, — похвали я себя, наградил бокалом вина и принялся придумывать имя.

А титла... пусть так и будет, шевалье де... де... де... вот хрен его знает: знаний и воображения катастрофически не хватает... шевалье де Розмарин... Барбарис, Хмели-Сунели... вот млядь...

Опять набулькал вина в бокал.

Может по писателям пройтись? Шевалье де Голон, шевалье де Дюма? Бред! Насколько я понимаю, титла отождествляется с владением земелькой. Есть земелька Вик — Фезанзаге, вот мой папаня и был в дополнение к основному титулу виконтом де Вик — Фезанзаге. А земелькой можно при желании и отдельно стоящий хутор обозвать. Как проверишь, есть ли такая? Правильно, — никак. Значит, я буду шевалье де Дрюон. Где-то я читал, что предки данного писателя получили титлу дворянскую от Наполеона Бонапарта... или не они? Да какая разница. Хорошо звучит! Шевалье де Дрюон. Вполне по французски. А имя оставим Жан.

Ф-ух... придумал. Где там этот Эммануил хренов? Жрать хочу, не могу.

Вдруг внизу раздался оглушительный грохот, звон и пронзительные вопли хозяина. Мне даже на секунду показалось что его проткнули вертелом, так истошно он вопил... Может разбойники?

Втиснулся в ботфорты и прихватив эспаду слетел вниз готовый спасать хозяина и расчленять злоумышленников...

Но увидел следующую картину.

Разбойников не было...

Хозяина никто вертелом не протыкал и вообще никаких увечий не наносил...

На полу в кухне валялся перевернутый шкаф и гора посуды...

Почтенный метр Эммануил, красный как рак носился по кухне с присно упомянутым вертелом за щуплым чумазым пареньком. Парень проявлял чудеса изворотливости и выскальзывал из рук метра как угорь. Хозяин же попыток не оставлял, впустую полосовал воздух железякой и завывал как сирена.

Я пожалел что со мной нет аркебузы. Бахнул бы в потолок в лучших разбойничьих традициях и конец суматохе. Правда возможен инфаркт у хозяина, но это ерунда.

Легонько постучал кончиком эспады по медному котлу.

Ноль эффекта. Вопли и топот заглушали все звуки. Меня же никто не собирался замечать.

Немного разозлился, спихнул котел со стола на пол и рявкнул.

-Achtung! Tudit naperekosyak... метр Эммануил объяснитесь, что здесь творится?

Паренек заметил меня первым и мигом сориентировавшись юркнул ко мне за спину. Хозяин по инерции кинулся за ним и чуть не наткнулся на кончик эспады.

-Я еще раз спрашиваю, что здесь творится метр? — пришлось рыкнуть.

-Он... он... — хозяин пыхтел как паровоз и задыхаясь не мог вымолвить не словечка.

-Метр успокойтесь, — пришлось смягчить тон. — В любом случае он от вас никуда не денется.

Паренек услышав мои слова испуганно пискнул и забился в угол.

Метр отдышался и выпалил:

-Это исчадие ада опрокинуло мой шкаф с посудой, испортило баранью тушу, залило новую скатерть вином, уронило перечницу в суп и...

-Это не я... — опять пискнул паренек.

-А кто! — взвыл хозяин. — Взял на свою голову, погубит меня когда нибудь моя доброта. Убью, не пожалею, возьму грех на душу...

-Тихо, тихо... кто он такой?

-Работник мой. Пожалел на свою голову сироту. Мне нужен был слуга, а тут он из Арманьяка с беженцами пришел, говорит сирота. Нешто я без сердца. Обогрел, приютил...

-Обобрал... — продолжил я за хозяина.

-Что? — метр в недоумении выпятил глаза.

-Не обращайте внимания метр. Ну и что вы собрались с ним делать? Убить? — поинтересовался я. — Ваш вертел вполне для этого подойдет. Только надо бить в живот прямым уколом. Тогда вы проткнете желудок и мальчишка будет помирать долго и мучительно.

-Н-не надо... — мальчишка попытался сбежать, но я его успел поймать за шиворот.

-Н-нет... — метр испуганно уронил вертел на пол и в смущении спрятал руки за спину.

-Как тебя зовут маленький негодник? — я легонько встряхнул паренька.

-Франсуаз... Франсуа, Франсуа меня зовут в-ваша... м-милость, — у парнишки зуб на зуб не попадал от страха.

-Ну и что с тобой делать?

-П-поймите... п-простите...

-Сколько тебе лет?

-П-пятнадцатый на рождество п-пойдет...

-А не скажешь! — подивился я. Мальчишка показался щупленьким и худющим. Вот что с ним делать? Выгонит его на улицу хозяин как пить дать... или пришибет. Много-то ему надо? В чем только душа держится?

-С лошадьми обращаться умеешь?

-Да ваша милость... с малолетства...

-М-да... метр Эммануил, что вы с ним собрались сделать без шуток?

-Не знаю! — кабатчик уже успокоился, но все равно пыхтел от злости. — Выгнать бы его, но я успел вложить в него деньги...

-Сколько?

-Опять же одежда... передник... колпак...

-Сколько?

-Пять... пятнадцать денье! — выпалил метр.

-Короче, получишь семь денье и я его забираю себе в слуги.

-А ущерб? — взвыл хозяин.

-Тогда оставляй его себе, но мы закупимся провизией в дорогу на стороне, — равнодушно бросил я метру и подтолкнул мальчишку в его сторону.

-Договорились, — поспешно заявил хозяин гостиницы.

-Вот и ладно. Франсуа, будешь служить нам? — поинтересовался я у мальчика.

-Буду ваша милость! — парень изобразил что-то вроде поклона пополам с реверансом и покачнувшись чуть не упал. Экое все-таки несчастье... чувствую, пожалею я о своем решении... хотя без слуги уже никак не обойтись... или пажом его сделать... нет, пока в слуги.

-Вот и хорошо. Нанимаю тебя в слуги. Жалованье положу достойное. Но есть одно условие!

-Какое ваша милость? — паренек настороженно на меня уставился.

-Вымыться! До скрипа! Переодеться в чистое. И быть таким всегда. Иначе я тебя повешу на первом же суку! -грозно рыкнул на паренька.

-Я его отдраю как медны таз. Блестеть будет, — поспешил меня заверить хозяин гостиницы, боясь что сделка сорвется.

-Н-не надо... я сам, — пискнул мальчишка. — Обязуюсь.

-Вот и хорошо. Есть во что достойное у тебя переодеться?

-Есть, — живо заявил мальчишка. — Чай не сервом был, а б... в общем есть. Верхняя одежда есть и две смены белья.

-Хорошо. Сейчас вернется мой эскудеро, пойдете на рынок и выберет тебе еще облачение моих цветов. Парадное. Все, свободен, бегом марш мыться, а вас метр, попрошу ко мне. Поговорим за провизию.

В результате разговора хозяин обязался поставить мне три гуся копченых, два окорока свиных и один говяжий, все разного копчения, половина большого круга сыра Бри и маленький круг Одижье, масла оливкового и топленого коровьего, сушеного гороха, бобов и дробленой пшеничной крупы с мешочком муки. И конечно мешок копченых угрей, которые мне изрядно полюбились и три больших хлеба круглой формы. Ах да... совсем забыл. Три, примерно пятилитровых меха с вином из того же винограда Финь-Шампань и десятилитровый бочонок с яблочным сидром. Бочонок у нас уже был, подарок из доминиканского приюта, так что платить пришлось только за сидр. Ударили по рукам, но я быстро сбил радость с хозяина заявив что окончательный расчет с ним проведет шотландец, предварительно согласовав цены. Уж этот цену собьет наполовину, если не меньше.

Метр Эммануил накрыл стол и одновременно вернулся Тук, красный и довольный, заявив что весь фураж прикупил по сходной цене.

Только сели обедать, как нарисовался Франсуа. Чистый, переодетый и с узелком в руках.

С первого взгляда он мне показался довольно страшненьким, что и зачлось в совокупность моей жалости. Но сейчас он предстал в совсем другом виде.

Так, как и прежде он казался довольно тщедушным, но стройным, с отличной осанкой. Очень правильные черты лица, легкая скуластость и смуглость кожи, правильный формы рот с пухлыми, но красивыми губами. Ну и слегка вьющиеся кудри до плеч цвета воронова крыла.

М-да... красавчик однако. Такого в девчонку нарядить, никто и не заметит подмены. Щуплый вот только... не знаю как с конями будет справляться... ладно! Откормлю! Все равно уже не выгонишь.

Парень переоделся в короткую потертую, но чистую курточку. И к моему удивлению, в шоссы с пуфами. Где он их раздобыл интересно, явно не по сословию одежка. Правда все одноцветное и изрядно потрепанное. И на ногах были сапожки, правда раздолбанные и расползшиеся...

-Это Франсуа, наш новый слуга, — представил я его Туку. — Просил, вот получай.

-Че-то дохлый какой-то... — с сомнением буркнул шотландец.

-Я сильный! — гордо заявил парень и от чего-то покраснел.

-Это дамуазо* Уильям Логан, мой эскудеро. Поступаешь в его полное распоряжение, — проигнорировал я ворчание Тука и бахвальство пацана. — И еще придется тебе дамуазо, после обеда сходить с ним на рынок и подобрать какую — никакую кольчужку с кинжалом и еще одежонку темно-синего цвета, как парадную. Но в рамках, без роскошества. Ну, сам знаешь.

-Знаю, — на удивление покладисто согласился шотландец. — Только кольчужку больно жирно будет. Жак* сойдет, хотя я видел и кольчужки подержанные, — дешевые. А кинжал, я свой старый отдам. Он ему как меч и будет. Поддоспешник тоже мой перешьем. М-да... без защиты никак. Заяц пукнет и пришибет невзначай. Что ж ты парень дохлый-то такой? Это сколько же денег-то потратить придется что бы откормить тебя?

-Я мало ем... — смутился Франсуа.

-Это и плохо, — в один голос рявкнули мы с Туком, заставив вздрогнуть паренька.

-Давай, парень, возьми себе со стола еды сколько осилишь и иди, вон в уголке поешь, — разрешил Тук и посмотрел в мою сторону ожидая одобрения. Увидел кивок и продолжил. — И сидра налей, вон кружка деревянная стоит. А вот вина тебе не видеть еще лет пять. Пока жирок не наешь. Все, вперед, выполнять не прекословя, иначе уши обдеру.

Вот таким нечаянным образом у меня появился слуга. Пока слуга... проявит себя, станет пажем, а дальше посмотрим. И плевать мне, что из третьего сословия*. Прав был Петька, который рассейский и первый: близких надо подбирать и возвеличивать из черни, они тогда служат не за страх, а за совесть, а родовитых ненавидят и давят со всей классовой ненавистью. Вот так...

Сразу после еды мы с Туком, предварительно выгнав конечно из комнаты Франсуа, обсудили мои идеи по смене имени. Тук полностью одобрил задумки и быстро оформил щит начертав красивыми буквами девиз, добавив обрамление из переплетающихся завитушек.

К моему удивлению оказалось, что ему в сборнике сословий встречался похожий по названию бретонский род. Только он звучал как Друон. А наплевать. Все равно буду де Дрюоном. Сразу после этого шотландец помчался в город заказывать новые котты и экипировывать Франсуа.

Непотребных девок вызывать я не стал и на вино не налегал. Тук соответственно тоже. Парнишку он забрал ночевать в свою комнатку.

Заснул я мгновенно и без сновидений проспал до рассвета. С рассветом стал принимать работу от ремесленников.

На первом этаже уже стояла целая делегация сразу от нескольких цехов города.

Первых принял естественно оружейников во главе с сыном главы цеха. Оружие и доспех они подправили мастерски, даже всматриваясь, следов повреждений рассмотреть не удавалось.

Болты к арбалетам тоже оказались высочайшего качества. Метр Бернулли в качестве подарка от фирмы прислал лишнюю дюжину в вышитом колчане и бочонок вина, которое мы пробовали в его лавке. Вино надо сказать отменное, в меру кисловатое и хорошо выдержанное.

Портняжки тоже превзошли самого себя. Все оказалось готово строго по заказу, по мерке и тоже без подарков не обошлось. Дюжина носовых платков из тончайшего батиста, правда мерзкого голубого цвета. Да собственно какая мне разница, хоть розового.

Котты и костюмы получились очень представительные и богатые. Правда и заплатил за весь заказ изрядно. За срочность.

Ботфорты тоже порадовали, по моему заказу к ним пришили два ремешка с пряжками охватывающие ногу на щиколотке и под коленом и теперь не было нужды привязывать их к поясу. Но все равно как только найду сапожника попонятливее, объясню чем отличается правый сапог от левого.

Пришло время собираться. Лошадок нагрузили с горой и я очень пожалел что так непредусмотрительно бросил мула. Сейчас бы он как раз пришелся к месту. Но вообщем -то ничего страшного. Лошади крепкие, а груз громоздкий, в меру тяжелый.

Наконец собравшись, мы подъехали к городским воротам и как только они открылись пропускать подводы с провиантом, покинули город.

Кстати, метр Эммануил нас провожая даже слезу пустил, но сверх оплаты никакой провизии не дал. Сволочь.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

* 'Сарацины' — магометане, узко — арабы и мавры.

* 'Аркебуза' — гладкоствольное дульнозарядное фитильное ружьё. Изобретено в 1379 г. в Германии. В XV ст. аркебуза трансформировалась в ручное огнестрельное оружие. Калибр около 20 мм. Приклад узкий, изогнутый, при стрельбе брали подмышку. Со временем на нее начали ставить более удобные чем фитиль приспособления для воспламенения пороховой затравки. В том числе колесцовые и ударные замки.

* 'Колесцовый замок' -механическое приспособление на оружие, предназначенное для воспламенения пороховой затравки. В колесцовом замке искра происходит в следствии трения зубчатого колесика о пирит. Завод пружины вращающей колесо производится специальным ключом.

* 'Мар' — средневековая французская мера веса. Равна в среднем от 250 до 280 граммов. 1 мар = 8 унциям = 1152 карата = 4608 гранн.

* 'Кринет' — часть конского доспеха использующаяся для защиты шеи. Могла изготавливаться в тяжелом варианте, — из металлических пластин, так и в легком, — из стеганной материи с подложкой из кольчужного полотна.

* 'Накрупник' — часть конского доспеха использующаяся для защиты крупа. Так же изготавливалась, как и тяжелом варианте, так и в легком.

* 'Лиард' (фр. liard) — первоначально монета из Дофине = 3 дофинских денье. Монету чеканили из биллона. При Людовике XI стала общефранцузской монетой = 3 турским денье. Вес монеты 1,2 г, проба серебра — 250-я.

* 'ми парти' (фр. Mi parti) — в буквальном переводе — 'разделенный пополам'. В XIV — XV веках, считалось модным, если левая и правая половины одежды были разного цвета. Комбинации цветов указывали на социальное положение, степень знатности, принадлежность к тому или иному роду и т.д.

* 'Унция' — в Средневеково Франции была равна в среднем от 32 до 38 граммов.

* 'Дамуазо' (фр. damoiseau от лат domicellus) — название сыновей феодальных сеньоров, пока они подготовлялись в качестве пажей, а затем оруженосцев к принятию рыцарского звания.

* 'Жак' — одно из названий гамбинезона, стеганный поддоспешник, мог служить самостоятельным видом доспеха у простых войнов не имеющих средств на более дорогую защиту.

* 'Третье сословие' — население в католических странах в средние века, делилось на три сословия. Священники и клир, которые в католической Европе — были первым сословием. Второе сословие — дворяне. Третье — все остальные, но в основном под третьим сословием понимались купцы и горожане.

11. Глава.

С нужного нам направлении протекала Гаронна, беря свое начало в отрогах Пиренеев, но она не проходила через графств Фуа. Можно было добраться по притоку Гаронны — Арьежу, протекающему через Фуа, но барку нанять оказалось проблематично и дорого. Во первых плыть пришлось бы против течения, пользуясь услугами бурлаков, правда использующих для этого упряжки волов, а не ручной труд. А это дорого, да и не быстро.

Во вторых с судна при необходимости быстро не сбежишь, а я всегда предпочитаю свободу маневра. Так что путь предстоял исключительно на лошадях, что у меня не вызывало в общем, больших проблем. Как-то я уже свыкся с седлом.

Ехали не останавливаясь до вечера, пообедали на ходу хлебом и сыром. Населенных пунктов сторонились и держались реки по берегам которой рос довольно приличный лес.

Франсуа посадили на нашу тягловую кобылку Розу. Она и так была порядочно нагружена, но воробьиный вес парнишки даже не почувствовала. Так он и ехал с торчащими по сторонам длинными ногами. Спина у кобылки больно широкая была, не по паренька размерам.

Тук приобрел для него старую, многократно заштопанную потертую кольчужку одинарного, старинного плетения с коротким стеганным жаком и сразу заставил все надеть для приучения к доспеху. Франсуа сразу потолстел, правда стал жутко неуклюжим.

Шотландец, сразу как-то тепло воспринял Франсуа, тем не менее, не упускал малейшей возможности для муштры. Но все равно как-то по отечески у него получалось. Не ожидал от него, честно говоря.

Парень не мог нарадоваться своим новым положением и проявленной нами добротой. Стараясь во всем услужить, хватался за все сразу, с вполне предсказуемым результатом. Примерно таким же, как на кухне метра Эммануила. Слава богу, пока без критических последствий.

К счастью, лошади приняли паренька доброжелательно. А Роден, который фыркал и норовил укусить даже шотландца, даже высказывал к Франсуа явные признаки расположения.

Нашлась еще одна явная польза от мальчика. Он очень ловко обслуживал нас во время еды, оказалось даже умел готовить и причем неплохо. Правда приходилось сторонится его во время этого действа, весьма был велик шанс быть обваренным или заляпанным.

Как бы там не было, на привале он состряпал очень недурственный кулешик, умудрившись не пересолить и не переперчить.

Перекусив, я сразу стал выспрашивать его историю.

-Рассказывай.

-Что рассказывать ваша милость?

-Все. Где родился, где крестился, как попал в Тулузу. Только не вздумай врать, — я состроил зверскую гримасу. -Тук, что мы с ним сделаем если соврет?

-Как что монсьор. Спустим штаны и выдерем нещадно, — шотландец хохотнул. — А потом еще раз выдерем, так что зад поперек треснет.

-Не надо меня драть. Я родился в Саматане, это бастида* неподалеку от Л'Иль Журдена. Отец был... кожевенником, — Франсуа запнулся. — Да, кожевенником. Потом пришли войска руа франков Луи и взяли поселение приступом. Отца и мать убили. Так что я остался один.

Франсуа зажмурился отчаянно стараясь удержать слезу, не удержал, оттер кулаком и продолжил:

-Пришлось бежать. Кое какие деньги у меня были, так что выжил. С беженцами добрался до Тулузы. Остальное вы знаете.

-М-да... не реви парень. Экая ты плакса... не реви сказал, уши надеру, — я шутливо дернул паренька за ухо. — Все плохое закончилось, началась совершенно другая жизнь. Полная...

-Вы очень добры ко мне ваша милость, — мальчик неожиданно дал волю слезам.

Я застыл в растерянности, но ситуацию поправил шотландец. Он мгновенно поймал паренька за чуб и приговаривая: 'Не реви щенок, не реви щенок, уши обдеру', потащил его учить расседлывать лошадей.

М-да... у парня глаза совсем на мокром месте. Даже не знаю что сказать. В это время, мальчики в четырнадцать лет считаются вполне самостоятельными и порой, вовсю уже сражаются и по борделям шастают. А этот... может психическая травма какая? Какая нахрен психическая травма в средние века. Это болезнь от современной изнеженности появилась... а может и нет. Вот же себе слугу подобрал, добродетель, едрит твою...

Прошелся по поляне и вышел к берегу Гаронны. Мы следовали как раз против ее течения. Река как река, довольно широкая и быстрая. Наш берег пологий, а противоположный вода подмыла и образовался обрыв. Густые рощи по берегам. Через несколько километров русло сузится и будет паромная переправа. И соответственно поселение при нем. Надо подумать как его объехать.

-Ох и рыбалка наверное здесь, — восхищенно заявил я приметив как здоровенная рыбина шлепнула хвостом по воде подняв легкую волну.

Искупаться что ли? Вечер, а солнышко все равно припекает. Поискал глазами шотландца и мальчишку. Оказалось, что они закончив с лошадьми устроили тренировку с оружием. Тук показывал Франсуа приемы обращения с глефой, а мальчишка усердно и вполне сноровисто повторял за ним.

-Тук, Франсуа. Бегом ко мне. Купаться будем, — заорал я принявшись стягивать ботфорты.

-О, это дело! — радостно заявил Тук, который стал гораздо чистоплотнее под моим влиянием и тоже стал раздеваться.

— А тебе что, особое приглашение надо? — рявкнул я на мальчишку. — А ну скидывай одежонку.

-Я попозже, — пояснил Франсуа. — Я тут добро посторожу. Негоже без присмотра оставлять. Да и посуду надо помыть.

-Ну как знаешь, — я попробовал ногой воду а потом с разбегу прыгнул в реку. Вынырнул и погрозил кулаком мальчишке. — Что бы потом обязательно вымылся. Смотри мне!

-Обязательно... — Франсуа собрал посуду и ушел за камыши напоследок пояснив. — Я подальше мыть буду, вы же купаетесь ваша милость, так что не буду воду поганить.

-Тук, тебе не кажется, что он немного странный? — поинтересовался я у шотландца, уже обсыхая на берегу.

-Не... монсьор. Я с ним поговорил. Просто мальчишкой отец не занимался. Одна матушка. В монастырь его готовили, вот он и неприспособленный. Ниче... жилка кажись в нем есть, а дурь я из него быстро выбью. Шкура у него чай не железная. Хороший парень монсьор, не сомневайтесь. Все на лету схватывает. А хилый, потому что наголодался. На моего покойного братишку похож... — Тук неожиданно смутился.

Ага... Вот и объясняется расположение шотландца к Франсуа. Хотя ничего плохого я в этом не вижу.

-Смотри сам. Поосторожней пока. Совсем же хиленький, вот отожрется, тогда и бери в оборот.

-Ага... — шотландец быстро плел из ивовых прутьев какую-то конструкцию.

-Это ты на рыбу?

-Ну да. Свеженькой побалуемся.

-И то дело, — меня прямо подмывало порыбачить, но как-то я крючками и лесой позабыл запастись в Тулузе. И как назло булавки подходящей нет. Ничего, до первого кузнеца доберусь, -закажу. Рыбалить я люблю, дворянское положение и средние века вокруг совсем не повод забрасывать любимое занятие.

Из кустов появился Франсуа. Он нес отдраенную до блеска посуду, а по влажной одежде и мокрым волосам было видно, что он действительно купался.

-Вымылся?

-Я это... когда мыл в воду свалился, вот и пришлось сразу искупаться, — паренек тряхнул мокрыми волосами и глянув на меня опять слегка покраснел.

-Да что ты постоянно краснеешь пацан? — я голяком развалился на песке позагорать под вечерним солнышком, а бельишко вывесил на кусты подсушится. — Прям девчонка какая. Стой... а ты уже девок пробовал?

-Пробовал... И не одну! — важно заявил Франсуа и поспешил ретироваться.

Врет пацан... однозначно врет. Ну ничего, это дело поправимое. В первом же городе и станет паренек мужиком. Лично за уши в бордель оттащу. И куда стеснительность денется.

Тук, к моему большому удивлению, наловил по камышам своей примитивной плетенкой полтора десятка средних, — сантиметров по сорок длиной, речных угрей.

Тут я не удержался и хотя уже начинало смеркаться, принялся за готовку. Рыбу выпотрошил и вымыл под моим присмотром Франсуа. Затем я уже сам, присыпав солью перцем и сушеными травками, завернул ее в лопухи и плотно обмазал глиной. Ну и в костер конечно.

Тук, и особенно Франсуа, следили за мной со священным трепетом. Ничего себе! Сам господин решил их накормить. Через полчасика, после того как я расколотил запекшуюся глину и раздался божественный аромат испеченной рыбы, нас уже не смог бы оторвать от еды сам Всемирный Паук со всем своим войском.

Сказать, что рыба получилась вкусная, — ничего не сказать. Божественная. А с винцом... вообще божья благодать и пища богов.

С набитыми желудками собрались завалится спать. На этот раз, я все же решил выставить посты. И так пока филонили безбожно. Когда нибудь эта беспечность выйдет боком.

Первый дежурил Франсуа, его я обязал нести службу до полуночи. Все равно больше не высидит, парень на глазах засыпал. Вооружил его арбалетом, но главным оружием у пацанчика являлся голос. Парень должен был вопить как резаный, при малейшей опасности. После Франсуа бдил Тук, почти до рассвета. Сам вызвался. А затем уже я.

Часы отсутствовали и придется обходится луной. Но думаю справимся.

Сон пришел как всегда незаметно...

-Почему вы уезжаете мама? Неужели нельзя не подчинится? — я с отчаянием обращался к очень красивой женщине одетой в глухое черное платье и такое же покрывало на голове. Женщина поражала своей красотой, хотя ей было уже далеко за сорок. Правильные тонкие черты лица и огромные синие глаза с длинными пушистыми ресницами делали ее похожей сказочную фею.

-Так надо сын... — моя мать осторожно промокнула батистовым платочком набежавшую слезинку. — Я знала, что ты придешь меня проводить мой мальчик.

-Я тебя увезу...

Мать прервала меня жестом руки и строго сказала:

-Я тебе уже сказала. Так надо. Ты уже не маленький и должен понимать. Нашему роду нужен наследник. Законный наследник. У твоего отца есть единственный путь заставить папу отозвать отлучение.

-Я понимаю, но очень хочется постоянно видеть тебя рядом мама...

-В мыслях ты всегда со мной рядом сын... — Изабелла д'Арманьяк опять промокнула глаза и печально, ни к кому не обращаясь сказала. — Мои дети, мой самый большой грех и одновременно самая большая любовь.

-Не говори так. Дети не могут быть грехом!

-К сожалению могут, — контесса встала. — Мне уже пора Жан. Заботься о брате и сестре.

-Не упоминай при мне этих свиней. Они не удосужились даже прийти провести тебя. Они... Они осудили отца и собрались просить милостей у Паука. Ты представляешь!

-Ты их должен понять! Вы все в очень тяжелом положении, даже не смотря на признание вас отцом. В любой момент это решение могут оспорить.

-Я должен только тебе и отцу за свою жизнь мама! Не говори мне больше об этих отступниках.

-Жан! — мать с мольбой воздела руки. — Вы должны быть вместе!

-Этому никогда не бывать. Идем я помогу тебе спустится по лестнице. И знай матушка, я обязательно приеду к тебе в Барселону...

Сон прервался сам по себе и я почувствовав что-то мокрое на щеке, с удивлением понял, что плакал во сне.

Усилием воли прогнал накатившую грусть и приподнявшись осмотрелся.

Еще было совсем темно, Тук сидел возле тлеющего костра и что-то тихо напевал под нос, Франсуа свернувшись комочком спал у него под боком. Лошади, привязанные к деревьям, от чего-то тревожно всхрапывали и беспокойно перебирали ногами.

-Тук, что с конями?

-Зверя наверно чуют, вот и пугаются. Чего вы так рано монсьор встали? Еще пару часиков спокойно можете почивать.

-Заснешь тут с вами. Раздувай костер, — я встал и натянул ботфорты. — Тревожно мне что-то шотландец. Шевелись, шевелись, и пацана буди...

-Как скажете, — Тук подбросил веток в угли и стал махать щитом, раздувая огонь.

Я выбрал себе сук потолще из кучи хвороста и сунул его в костер. За факел сойдет... что же такое чувство пакостное...

Костер стал разгораться, темнота понемногу отступала, но вдруг сразу в нескольких местах вокруг нас раздался хриплый переливистый вой, между деревьями стали мелькать красные огоньки, а отблески разгорающегося костра начали выхватывать из темноты юркие приземистые тени.

-Волки, мать твою... — заорал я, выхватил эспаду и побежал к лошадям. — Коней вяжи покрепче, живее...

-Есть ваша милость! — Тук подскочил ко мне. В одной руке он держал палаш, в другой горящий смоляной сук. За спину он закинул сразу два взведенных арбалета.

-Держи другую сторону. — приказал я шотландцу и вдруг с ужасом осознал что не вижу Франсуа. — Где пацан, Тук?

-Да к то его знает? — скотт* напряженно всматривался в темноту. — Может на дерево взобрался?

-Здесь я ваша милость, — из кустов появился Франсуа таща за собой здоровенную корягу. Поднапрягся и закинул ее на костер. Затем выхватил кинжал и стал рядом с нами.

-Возьми лучше глефу, — шотландец ногой подвинул к мальчику лежащее на земле оружие. — Только не руби, а коли, старайся близко не подпускать.

-Хорошо, — Франсуа поднял оружие. Не смотря на подрагивающий голос выглядел он решительно, да и глефу держал уверенно. Вот и хорошо. Правду Тук говорит. Есть жилка в парне.

Лошади бесились, неистово ржали и лягались. Если бы мы не привязали коней, они давно бы вырвались и ускакали в лес, после чего о них можно было бы позабыть.

Волки шныряли вокруг нас, взвизгивали, подвывали, но не нападали. Зверей отпугивал разгоревшийся костер, да и маловато их было для нападения, всего с десяток.

Все это здорово нервировало и утомляло. Каждую секунду ожидать нападения, не имея возможности даже присесть и постоянно напрягать глаза всматриваясь в темноту удовольствие не из приятных. Да и периодически раздающийся леденящий кровь волчий вой, настроения не добавлял. И пить как назло хочется.

-Прикрой меня, — бросил я Туку и подбежал к вещам. Схватил бочонок сидра и кубок, затем побыстрей вернулся к лошадям. Отдал все шотландцу. — Пей, потом дашь пацану...

-Благодарю монсьор... — Тук отдал мне факел, положил на землю палаш и выбив пробку налил полный кубок напитка. — Но сначала вы ваша милость...

Восхитительно запахло яблоками и сразу немножко поднялось настроение.

-Ну ладно... — я взял кубок и этот самый момент из темноты вытянувшись в прыжке вылетела темная тень.

Выронив кубок схватился за эспаду, но Франсуа опередил меня. Отчаянно закричав. мальчик сделал шаг вперед и поймал волка на лезвие глефы.

Удержать зверя на древке он не сумел и тяжелая туша выбив из рук оружие опрокинула мальчика на спину.

Мы с Туком одновременно всадили в волка клинки, зверь захрипел и завыл хватаясь зубами за сталь. Ват же живучий зараза... Осторожно ткнул эспадой еще раз, пинком скинул тушу с мальчика и оторопел увидев залитое кровью лицо.

Твою же мать, неужели цапнул?

-Прикрывай меня... — крикнул шотландцу и оттащил Франсуа за шиворот подальше от бившегося в конвульсиях зверя.

Оглянулся в поисках фляги с водой и не найдя, плеснул парнишке в лицо сидра. Жидкость смыла кровь и я с облегчением перевел дух увидев что парень целый.

-Вот засранец, перепугал-то как! — на радостях влепил мальчишке пощечину.

Франсуа дернулся и открыв глаза еще отчаянней завопил, пытаясь отползти от меня.

-Тише, тише... — я поймал его за ногу. — Куда ты?

Парнишка повел глазами и увидев совсем рядом щелкающего клыками издыхающего зверя, слабо вскрикнул и нащупав древко глефы стал яростно тыкать ей в волка.

-Хватит... — пришлось остановить парня. — Ему уже хватит. Давай лучше вставай и к лошадям. Попробуй их успокоить.

-Бегом, бегом парень, Матильде морду коттой закутай, враз успокоится... — Тук вскинув арбалет и быстро прицелившись нажал на спуск. Арбалет щелкнул и в кустах раздался хрип с пронзительным визгом.

-За Брюса... Oго-го... — шотландец бросил арбалет на землю, и бросился в темноту размахивая факелом.

Вот же ненормальный! Твою же мать...

-Ura-a-a... Za rodinu... Za Stalina... — завопил я по примеру Тука и осекся.

-'Тьфу... Млядь... Это же придет в голову такое кричать...' — мелькнуло в голове, но деваться было некуда и я подхватив горящий сук кинулся следом за шотландцем.

Не знаю, чью вопли перепугали волков, но поблизости нашей стоянки, кроме единственного зверя бешено грызущего торчащее в боку древко болта, мы больше живности не обнаружили.

Скорей всего я и спугнул. Это же надо такую хрень заорать!

Хотя, если разобраться, не такая уж это и хрень. С таким кличем погибали наши деды и прадеды идя в битву. И попробуй им тогда сказать, что они кричат не то. Живенько перевели бы в неживое состояние. Так что будем считать во мне заговорила генная память. Дед мой три войны прошел и закончил воевать командиром кавалерийского эскадрона в Маньчжурии. Полным кавалером ордена Славы.

Светало. Я доколол подраненного Туком зверя и притащил его на стоянку. Оба волка оказались просто гигантских размеров. В длину, вместе с хвостом, одной со мной высоты. И весили килограмм по пятьдесят — шестьдесят. Какие-то, волчьи великаны...

-На человечинке отожрались, — пояснил Тук. — В Арманьяке. Там еды сейчас хватает.

-А какого их сюда принесло?

-Не знаю монсьор. Скорее всего охотится на них стали. Они в наших местах гости редкие, говорят чаще всего в горах встречаются. На границе с Арагоном и Кастилией, — Тук перевернул за лапу зверя. — Дозвольте монсьор, я себе хвосты возьму. Шкуры у них сейчас негодные, а вот хвосты употребить можно.

-На шлем себе прицепишь? — догадался я.

-Ну да. Предки мои вообще черепа медвежьи и волчьи на шлемы крепили. Давно это правда было.

-Два, не с руки. Или один, или три, — растолковал я шотландцу. — Один Франсуа отдай. Его заслуга в этом звере тоже есть.

-И то дело. Малец-то духовитый оказался. Как я вам и говорил. И не такой хлипкий как казалось, вон как зверя пыранул. Ниче... Я его еще поднатаскаю.

-Не помешает, — согласился я, у меня родилась некоторое намерение в отношении мальчика. — Кстати где он?

Франсуа сидел на корточках перед вторым зверем и осторожно трогал тушу кинжалом. Он уже успел умыться и теперь выглядел вполне пристойно. Правда лицо имел бледное, — как у ожившего мертвеца.

-Иди сюда, — подозвал я его.

-Да, ваша милость, — мальчик быстро подскочил ко мне.

-Ты молодец. Хорошо держался, — похлопал его по плечу.

-Это мой долг перед вами ваша милость. Я старался, — вежливо склонил голову Франсуа.

-Впредь так и действуй и моя милость не обойдет тебя, — я выудил из кошеля серебряную монету и отдал пареньку. — Держи, купишь себе что нибудь.

-Благодарю вас...

-Не благодари. Живо камизу себе застирай, а то пятна крови останутся, — я ткнул пальцем в пятна рубашке паренька.

-Потом... — Франсуа отшатнулся.

-Сейчас! — на самом деле я не спроста собрался заставить Франсуа заняться стиркой. Закралось у меня легкое подозрение...

В общем, я было совсем подумал что мой слуга девчонка. Конечно я привык видеть в современности инфантильную молодежь с полным отсутствием определяющих половых признаков. Но я сейчас не в современности... То есть в современности, да не той. В пятнадцатом веке таких не бывает.

-Завтрак готовить надо, я попозже... — попробовал отговорится Франсуа.

Девка! Сто процентов девка. Пацан бы разоблачился без особого стеснения.

-Тук иди сюда! — позвал я шотландца. Когда шотландец подошел, приказал. — Стяни с него камизу.

-Я сам! — Франсуа решительно вскочил и стал стягивать курточку. Затем Вытащил из штанов камизу и тоже снял ее.

Нет! Сисек нет. Мда... а я уже совсем было уверился в женской стати своего слуги. Худющий... Кожа да кости... Но не беда. Кости есть а мясо нарастет. Хотя что-то не мальчуковое в фигурке есть...

-Вы ваша милость думаете что я девчонка! — с обидой выкрикнул Франсуа. И потянул завязку на штанах. — Могу и достоинство свое показать.

-Не надо. Достаточно. Я удовлетворен. Вперед стираться, — я решил удовлетворится увиденным.

Не девка! Однозначно. Конечно отсутствие груди до конца ничего не проясняет. Бывали у меня в жизни случаи. Но! Парень разделся сам, а это если бы он был девочкой, полный разрыв шаблона для целомудренного Средневековья.

Ладно... Хватит экспериментов. Да и Тук волком, совсем не одобряюще косится. Прикипел к парнишке. Хотя, если он похож на его покойного брата, то и не удивительно.

-Монсьор... — укоризненно протянул шотландец. — Да парень он. У меня глаз наметанный. Не в жисть не спутаю. Просто стыдливый. Говорил же, — его в монастырь готовили...

-Все, не ной. Должен же был я как-то проверить. Закрыли тему. Завтракаем, собираемся и в путь...

Позавтракали хлебом и сыром, собрались и не мешкая выехали. Я собрался как можно быстрее попасть в Фуа. Там сейчас правила родная сестра Паука Мадлен Французская. Вдова погибшего на турнире Гастона де Фуа. Конечно формально правила не Мадлен, а ее шестилетний сын Франциск Феб, но именно при нем она и состояла регентшей.

Расчёт у меня был простой. Вряд ли меня будут искать в Фуа где правит сестра Паука... Во всяком случае надеюсь на это. В любом случае миновать Фуа по пути в Арагон не удастся.

К тому же в Фуа я надеялся найти проводника через Пиренеи. Перевалы через которые двигались торговые караваны все были плотно перекрыты войсками Луи, напряжение с Арагоном и другими Испанскими государствами у франков все возрастало и не редки были пограничные стычки, а с учетом того я что меня разыскивали путь мне через них был заказан. А без проводника искать переходы занятие для клинических идиотов. Эти горы и в двадцать первом веке остались в категории труднопроходимых и непредсказуемых, а в Средневековье и подавно.

Я припомнил как проезжал их вместе с командой по пути на соревнования в Испании. Мы тогда следовали в Памплону, через Ронсевальское ущелье. Просто оторопь брала при взгляде в жуткие провалы в которых бурлили неистовые горные речушки. И погода менялась мгновенно. Безоблачное небо и солнышко в считанные секунды сменились свинцовыми тучами, шквальным ветром и градом. Я тогда очень боялся что автобус сметет в пропасть порывом урагана. Снег там кстати на многих вершинах и перевалах лежит круглогодично. Представляю что там сейчас творится. В общем проводник нужен.

Еще обеда добрались до притока Гаронны. Река Арьеж по ширине не отличалась от своей более известной сестры, но была более мелкой, с изобилием отмелей и перекатов. Она еще в этом месте была судоходной, но уже в предгорьях, где и расположено Фуа, таковой быть переставала, превращаясь в бурную горную реку.

Переправились на другой берег на пароме, обычной барке с экипажем из десятка паромщиков с шестами. Коренастые мужички бодренько переправили нас содрав за переправу пять су. Немало, но в этом виноват я сам, надо было начинать путешествие по левому берегу.

По берегам Арьежа расположились заливные луга с множеством пасшегося там скота. Перемежались луга ореховыми и дубовыми рощами. Вид открывался красивейший, а с учетом того что погода стояла великолепная путешествие, не смотря на ночное происшествие, обещало быть приятным.

Франсуа немного дулся за устроенный мной досмотр, но явно этого не высказывал. Еще бы! Только попробовал бы. Из благих целей я. Не хватало еще девушку заиметь в компанию. Проблемы одни... бытовые. Слава богу до такого отвратного слова как 'эмансипация', еще сотни и сотни лет.

Мне надоело отмалчиваться и я попросил Тука спеть что нибудь. Больно хорошо у него это получалось. Мой преемник в теле бастарда, оказалось понимал английский. Знал и я его, но современный, который отличался от нынешнего как небо и земля. Примерно так, как отличается церковно-славянский от современного русского языка.

Тук не стал чинится и затянул балладу:

-Послушайте повесть Минувших времен

-О доблестном принце По имени Джон.

-Судил он и правил С дубового трона,

-Не ведая правил,

-Не зная закона.

-Послушайте дальше. Сосед его близкий

-Был архиепископ Кентерберийский.

Я сам не заметил как стал подпевать шотландцу, а в вскоре к нам присоединился и Франсуа. У парнишки оказался чистый, хрустальный, хотя и не сильный голос. Так и ехали распевая во весь голос и пугая пестрых соек.

-Он жил-поживал,

-Не нуждаясь ни в чем,

-И первым в народе

-Прослыл богачом.

-Но вот за богатство

-И громкую славу

-Зовут его в Лондон

-На суд и расправу.

-Везут его ночью

-К стене городской,

-Ведут его к башне Над Темзой-рекой...

Тук...

-Да монсьор.

-Крамольная же песенка.

-Да есть немного. Но народу не запретишь.

-Запретишь при желании. Надо делать так, что бы нечего было запрещать.

-Так не бывает. Народец-то всегда недовольный.

-Это ты точно подметил. Что там у нас впереди?

-Городок Памье при замке Ля Февр. К исходу дня доберемся, — Тук изучил карту назубок, причем обладал поистине энциклопедическими знаниями в географии Средневековой Франции. По его словам, библиотеку аббатства Сен-Север он поглотил за год.

-А нам в этот Памье надо? — образ Средневекового города ассоциировался у меня только с грязью и вонью. Да еще клопами, которых я все-таки обнаружил в гостинице у метра Эммануила.

-Да нет в общем-то. Припаса хватает. Вот конечно мне хотелось хоть глазиком глянуть на собор Святого Антония. Говорят воистину красив он. Да и монахи помогут душу на благочестивый лад настроить беседами богоугодными.

-Ты что шутишь? — я посмотрел на шотландца. Так и есть. Зубы скалит. — Я тебе сам душу настрою на любой лад.

-Это вы можете монсьор, — Тук хохотнул.

-Могу, — согласился я. — Франсуа!

-Да ваша милость, — ответил мальчик. Он ехал позади нас и держал повод второй вьючной лошади.

-Чего молчишь?

-Не след слуге вмешиваться в разговор господ.

В общем-то правильно отвечает парень, но какая-то ирония все-таки проскальзывает. Ох непрост пацан. Голову под заклад даю, — непрост.

-Правильно мыслишь. Как ты считаешь, следует нам в Памье заезжать или нет? Я вот думаю тебя в бордель отпустить. Естество побаловать. А?

-Как прикажете ваша милость, — смиренно согласился Франсуа и подпустил в голос немного радости. — Можно и в бордель.

Опять правильно. Возможно мне кажется, но после истории с волкам и моим досмотром, он стал немного раскованней... Или сделал правильные выводы...

-Ладно, я позже решу... — в город мне все-таки совсем не хотелось. — Выбирайте место для привала. Обедать пора.

Выбрали под привал красивую поляну на самом берегу реки. Костер не разводили, перекусили в сухомятку, ветчиной, сыром и хлебом. Запили все сидром, коего все еще оставался приличный запас. Сравнительно приличный. На вечерок... И все.

Отошел отлить и спугнул здоровенного кабана отлеживающегося в камышах. Зверюга к счастью нападать не собиралась и просто убежала проломив просеку в кустах.

Рекордный экземпляр. С полтонны весом, не меньше...

-Ты видел? — в изумлении крикнул Туку.

-Подсвинок, — пренебрежительно махнул рукой шотландец. — Вот у меня дома, раз в четверо больше встречаются.

М-да... опять я не делаю поправку на эпоху. Дичь-то не в пример больше современной будет. Я где-то читал что здесь еще должны сохраниться реликтовые быки, зубры и пещерные медведи. Вот бы поохотится на таких. Только опять поправочку надо делать. Охотится придется с рогатиной или даже с кинжалом. Высший знак проявления охотничьего мастерства у благородных охотников. Придется вспомнить ритуалы и термины. Не исключено придется поучаствовать. Когда-то я много почитывал про средневековую парфорсную охоту*.

Как не хотелось повалятся на травке, все-таки ночное приключение сил и нервов забрало немало, да и не выспались мы, — пришлось ехать. Я решил в город не заезжать для ночлега, а остановится на ночь не доезжая лиги три. Все ж, меньше хлопот с гостиницей, к тому же на свежем воздухе пользительней будет.

Так и сделали. Проехали довольно большую деревеньку, и поля с яблочными садами при ней и остановились в буковой роще на холме возле реки, спугнул небольшую стайку серн. Прыткие животные умчались так быстро, что я даже не успел руку к арбалету опустить.

Пока Тук и Франсуа обустраивали нашу стоянку, я понаблюдал с холма за окрестностями.

Удивительной красоты местность.

С юга уже были хорошо заметны отроги Пиренеев, а сами вершины гор терялись в облаках, поражая своей величественностью.

Вся долина реки покрыта дубовыми и буковыми рощами, в промежутках между которыми расположились великолепные пастбища с роскошной травой по пояс.

Я приметил тянувшийся по дороге караван из нескольких повозок охраняемых парой десятков всадников и таким же числом пеших войнов. За ними немного отстав, следовали еще всадники и еще несколько повозок. Такой приличный караван. Из-за расстояния, гербов на коттах почти не было видно и я подозвал Тука.

-Кто это?

-Счас глянем, — шотландец прикрылся ладонью от заходящего солнца. — Груз какой-то везут. Смотрите монсьор. На коттах щит в красную и желтую полосу. Значит латники из Фуа... Что же они могут везти? Наверно серебряную руду монсьор. Тут копи есть неподалеку. Или железо...

А за ними кабальеро с окружением пристроился, видать спешит в Памье до захода солнца успеть. А вот он их Беарна. Красных быков на гербе видите? А дальше непонятно. Торговцы скорей всего. Или странствующие фигляры или акробаты. Все на ярмарку в Фуа едут.

-В Фуа говоришь? А скажи-ка мне братец, что про Мадлен Французскую говорят?

-Вдова она. Муж конт Гастон де Фуа, на турнире пал два года назад. Умом и красотой изрядна. Про ее волосы даже ваганты*и трубадуры поэмы складают. С золотом сравнивают.

-Прям так уж хороша? — у меня проснулось желание увидеть правительницу Фуа. А возможно не только увидеть.

-Сам не видел монсьор, но говорят, — так. И двор ее считается самым изысканным и веселым на Юге, самому хочется побывать, фрейлин пощупать, — шотландец мне заговорщицки подмигнул.

-Нам сейчас не до тисканья Уильям, — ответил я шотландцу, хотя подумал о совсем другом. Молодой организм, — что с него возьмешь. Но к моему молодому организму к счастью прилагались довольно старые и повидавшие всякого мозги. Это я так скромно о своих. Поэтому удовлетворить инстинкты я еще успею. Дело надо делать.

-Что там за ситуация в Фуа?

-Сейчас все спокойно монсьор. Но, после своей бабки Элеоноры, Феб первый претендент на Наваррский трон. И если он на него все-таки сядет будет совсем по другому.

-Феб это сын Мадлен Французской? — уточнил я. Все эти родовые хитросплетения следовало крепко запомнить.

-Да, — Тук кивнул. — Так вот. Почти наверняка трон достанется Фебу. Вот тогда и начнется. Принц-то скорее всего еще несовершеннолетний будет и Мадлен опять станет регентшей Наварры. Вот тогда и придется ей покрутится. Надо будет срочно сына женить, да не просто так а что бы обрести сильных союзников. Вот ей и придется выбирать между франками и арагонцами. Почти наверняка она будет склонятся к франкам. Все-таки сестра Луи... Хотя даже не знаю, тут очень много вариантов. И родственные связи не главное. Мадлен может попытаться сыграть свою партию.

-Понятно. Если получится, нанесем визит к Мадлен. Примут нас, как думаешь? — я интересовался не просто так. А вот хрен его знает как в пятнадцатом веке визиты совершают. С предварительным уведомлением? По предварительной записи? Согласно родовитости? А вот хрен его знает? Погонят еще взашей.

-В смысле примут? — Тук озадачился. — В случае нашего визита мы будем представлены ко двору однозначно.

-Под какой личиной представляться будем?

-М-да... — Тук задумался. — Под истинной. Это же Фуа. Не забывайте монсьор, что ваша мачеха невинно убиенна по приказу Паука. А она де Фуа. После этой истории дворяне графства не допустят что бы вам причинили вреда. Мало того вы зароните в их души гнев против Луи, а это тоже немаловажно.

-Я понял Уильям. Ты же будешь представлен как мой эскудеро дамуазо Уильям Логан. Тебе нечего стыдится своего имени.

-Благодарю монсьор. А Франсуа? — Тук пристально посмотрел на меня. — Вам по статусу своему необходим паж.

-Мне его пажем объявить? — я прервал Тука. — Он не нобль!

-А бог его знает, — кто он, — задумчиво буркнул шотландец. — Мне кажется парень скрывает свое истинное происхождение. Не из простолюдинов он. Как пить дать не из простолюдинов.

-Тук, не мути воду, приучись говорить со мной прямо. Я понял, — ты хочешь, что бы я его приблизил. Так?

-Монсьор! — шотландец немного смутился, но глаз прятать не стал. — На все ваша воля, монсьор.

-Пошли есть. Я подумаю, — я не стал давать ответа шотландцу. Проблемы большой не вижу в возведении паренька в новый для него ранг, но подумать стоит.

Поужинали и прикончили остатки сидра. Я особо по этому поводу не огорчился, вина хватает, да и в первом поселении можно запасы восполнить. Стемнело быстро и я распределив дежурства завалился спать.

Как говорится будет день, будет пища.

Вкусная пища...

Хочу шашлык...

Хорошо промаринованный...

Поджаристый...

С корочкой...

Из кабана...

Завтра и завалю...

Из аркебузы...

А фули нам...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

*'Бастида' (фр. bastide) — небольшие укреплённые селения на юге Франции в XII-XV столетиях, окружённые валом с башнями для защиты от внезапных нападений. В средние века бастидой назывались также деревянные постройки в виде 2-х или 3-х этажных башен, применявшиеся при осадах, a иногда и сторожевые башни на городских стенах

Бастиды имеют, как правило, прямоугольную планировку с решетчатой сетью улиц. Планировка бастиды формировалась под влиянием плана римского военного лагеря.

*'Скотт' — самоназвание шотландцев. 'Скоттия' — Шотландия.

*'Парфорсная охота' — охота верхом на лошадях. Имеет различные варианты проведения.

* 'Ваганты' (от лат. clerici vagantes — странствующие клирики) — 1) в XI-XV ст. в католической Европе, бродячие певцы, способные к сочинительству и к исполнению песен или сказаний, часто были духовного звания. 2) студенческие товарищества или отдельные школяры, переходившими из одного университета в другой. Их песенное творчество в концепции любви и образе возлюбленной, совершенно лишёно типичных для лирики трубадуров и миннезингеров феодальных отношений (куртуазное служение даме и т.п.), зато воспевается земная радость плотского наслаждения; грубое описание нагого женского тела.

Конец ознакомительного фрагмента.