Киты по штирборту: Книга 2. Небесный Артефактор

* * *

— Кирилл! — Мишка перехватил меня уже на ступенях главного входа. Один из служащих вызвал по моей просьбе "емельку" и только что доложил, что экипаж подан. Так что я, честно говоря, рассчитывал, что мне удастся покинуть этот чёртов бал незамеченным. Не вышло.

— Да? — я обернулся к другу, одновременно надевая перчатки

— Ты что, уже уезжаешь? — удивлённо спросил Михаил.

— Ну, это же вы будете завтра пассажирами, так что можете себе позволить танцевать до рассвета, а мне нужно выспаться перед полётом, — натянуто улыбнулся я.

— Жаль... — расстроился Мишка. Хм, кажется, он не в курсе происшедшего. Ну и замечательно. Надеюсь, девицам хватит ума и впредь молчать о нашем столкновении с этим медведем.

— Да ладно тебе, — я хлопнул друга по плечу. — Говорил же, что не люблю подобных мероприятий. А за шутку с сестрами прими мою благодарность.

— Э? — Михаил опешил.

— Что? Танцевать с хоть немного знакомыми девушками куда интереснее, чем с абсолютно неизвестными дамами, — пояснил я.

— О, кстати! — Мишка хлопнул себя ладонью по лбу. — Чуть не забыл... Кирилл, мои кузины хотели бы сопроводить меня в Китеж... ты не будешь возражать, если пассажиров будет больше запланированного?

Вот как...

— Миш, ты же понимаешь, что "Резвый" мне не принадлежит, — начал было я отказываться, но Горский перебил:

— Кирилл, пожалуйста. Они очень просили! — воскликнул он.

Да чёрт с ними. Объяснять Михаилу, почему я не хочу видеть его кузин, сейчас мне совершенно не хочется. Да и настроение другу портить... на фиг. В общем, если хотят, пусть провожают. Всё равно времени на разговоры с девицами во время полёта у меня не будет.

— Ладно, уговорил. Завтра в полдень буду ждать вас на поле за верфью, — вздохнув, ответил я, и Мишка просиял.

— Спасибо! Ты меня выручил, — с улыбкой проговорил Горский. — Ну, тогда до завтра, да?

— Удачи, Миш, — пожав ему руку, я кивнул и, развернувшись, потопал вниз по лестнице.

Уже сидя на заднем сиденье "емельки" и посматривая в окно, за которым проносились сияющие тусклыми огнями фонарей и окон новгородские улицы, я размышлял о происшедшем на балу и никак не мог понять, зачем кузинам Горского нужно было так зло шутить? Вроде бы в те несколько раз, что мы встречались с ними в доме Ивана Фёдоровича, я не давал повода для обид... Или это Елена решила за что-то отомстить своим подругам? Но почему так? А может, не им, а брату? Или Мишке? М-да, а ведь хороша Лена... фигурка, личико... и целуется... м-мм... стоп, что-то меня не в ту степь понесло.

Так и не придя ни к какому решению, я тряхнул головой, чтобы избавиться от накативших воспоминаний о нежных губах моей несостоявшейся пассии, уставился в окно, за которым уже замелькали знакомые улицы. А вот и мой дом... Расплатившись с водителем, я вышел на улицу и, глубоко вдохнув морозный воздух, шагнул к крыльцу. Спать, спать, спать...

Полёт! Вот не думал, что так соскучился по нему... А если учесть, что в этот раз Ветров полностью устранился от управления "Резвым"... М-м!

Нет, во время наших тренировочных вылетов он не раз поручал мне "вести" дирижабль, но сейчас — сейчас было совсем другое дело. Я не просто пилотировал "Резвого", я был его капитаном... а Святослав Георгиевич взял на себя роль остальной команды. Этакая игра в "киты".

И то, что у комингса рубки стоят две симпатичные девушки и наблюдают за тем, как я командую, парой слов заставляя дирижабль совершать самые разные эволюции, здесь совершенно ни при чём, точно... Ну, если только самую малость. А вот Мишку мне даже немного жаль. Ветров выставил его с мостика и даже слушать не стал. В принципе, правильно. Посторонним здесь делать нечего, даже если эти посторонние уже умеют кое-как читать карты и слышали кое-что о прокладке курса. Эх, плюсы-минусы... зато и девчонкам сюда хода нет, а болтать с ними мне не хочется, от слова "совсем". Вчерашнее феерическое завершение бала как-то не способствует продолжению общения.

— Кирилл, Китеж на одиннадцать, превышение двадцать шесть. Расстояние триста, — прервал царившее в рубке молчание Ветров.

— Сообщите на привод, — откликнулся я, и Святослав Георгиевич отошёл к телеграфу, тут же застрекотавшему. Ну да, всё по-взрослому. Сейчас Ветров обозначит "Резвый" для порта Китежа, а ещё через двадцать-тридцать минут нас поведут на посадку.

Так и вышло. Ветер сменился, и уже через пятнадцать минут порт Китежа откликнулся. Засверкали огни причального сектора, телеграф начал выплёвывать ленту с указаниями, и я сбросил ход до малого.

— Есть привод! Расстояние восемьдесят, высота сорок шесть, скорость под конусом сорок узлов. Снос ноль, дифферент ноль, крен ноль, — доложил Ветров.

Понеслась. Начался самый сложный этап. Китеж идёт со скоростью сорок узлов и, в отличие от Высокой Фиоренцы, ложиться в дрейф не собирается. Моя задача: подвести "Резвый" под подъёмный конус, уравнять скорости и позволить ему втянуть нас на швартовочную площадку. Ну, хоть в ручном режиме поднимать шлюп не придётся. Пилотский минимум уже сдан, а значит, и рисковать ни к чему.

— Подъём на десять, — облизнув внезапно высохшие губы, проговорил я.

— Есть подъём на десять, — откликнулся мой единственный помощник и экзаменатор. Мерно защёлкали риски высотомера, отмеряя десятые доли кабельтовых. Шлюп начал подъём на высоту.

— Есть дорожка. — Ха, вышли на уровень конуса.

— Прекратить набор высоты. Средний вперёд, — откликнулся я.

— Есть прекратить. Высота тридцать. Есть средний вперёд. Скорость сорок восемь, расстояние шестьдесят.

Конечно, Ветрову было совершенно необязательно сообщать всё это, учитывая, что мне отлично видно приборы, но если уж играть в большие дирижабли, то до конца и по всем правилам. Медленно потекли минуты, и вот "Резвый" едва заметно качнулся, а я буквально кожей ощутил, как напор ветра за бортом стих. Вошли в конус.

— Стоп машина!

— Есть стоп машина.

Теперь идём на инерции, заодно выравнивая скорость со скоростью движения Китежа.

— Подъём десять щелчков, — я замер. Если расчёт правильный, то уже через минуту нас должен подхватить конус, и его плотные "стенкы" не дадут уйти "Резвому" из створа. Шлюп вновь чуть дрогнул, и щелчки высотомера ускорились. А у меня заложило уши. Получилось! И тут же раздался голос Ветрова:

— Мы в створе. Есть захват конуса. Подъём... превышение на три. Давление... штатно.

— Отключить вспомогательные.

— Вспомогательные отключены. Подъём — штатно... давление — штатно.

Ну, вот и всё. Осталось дождаться, пока конус, сохраняя давление внутри, поднимет наш дирижабль вверх и зафиксирует на "языке"... Минута, другая... Под нами загрохотала швартовочная площадка и втянула вставший на неё "Резвый" в док.

— Вошли, как кортик в ножны, — довольно проговорил Ветров и, покосившись на меня, хлопнул ладонью по плечу. — Кирилл, ты меня слышишь?

— А? Да... да, слышу, — кивнул я, с усилием отдирая ладони от поручня, в который вцепился с удивившей меня самого силой.

— Поздравляю со штатной швартовкой... "капитан", — не скрывая усмешки, произнёс Святослав Георгиевич, а от входа на мостик раздались довольно жидкие, ввиду малого количества зрителей, но дружные аплодисменты. Только тогда я нашёл в себе силы обернуться и сойти с центрального возвышения перед обзором. И то ноги у меня были словно деревянные. Но в душе... в душе разлилась такая радость, что свихнуться можно, честное слово! Я сделал это!

И не сказать, что работа была проще, чем во время первой моей швартовки. Тогда я вёл дирижабль как пилот, лично контролируя приборы и держа руки на рукоятях управления, а сейчас ориентировался лишь на поступающую от Ветрова информацию и не прикасался к управлению вовсе. Да и Высокая Фиоренца, в отличие от Китежа, находилась в дрейфе, что тоже упрощало работу... Зато в этот раз не пришлось возиться с минимизацией энергопотребления, и не было нужды трястись от того, что "Резвый" в любой момент может развалиться на куски. И всё равно я считаю, что эта швартовка была сложнее. Не на порядок, конечно, но намного, намного сложнее, чем предыдущая... хотя, конечно, со швартовкой "Феникса" не сравнить, м-да...

— Господа, наш корабль совершил посадку в порту Китежграда. Температура за бортом восемнадцать градусов, время шесть часов пополудни по средне-ладожскому стандарту. Благодарим вас за то, что воспользовались услугами нашей компании. Наш полёт завершён, экипаж желает вам приятного отдыха и хорошего дня, — разлепив ещё не слишком послушные губы, с дурацкой улыбкой сообщил я нашим пассажирам. Жаль, здесь некому оценить эту шутку по-настоящему.

— Неплохо, юнец, — проговорил Ветров, едва край платья последней из зрительниц скрылся из виду. — Но в следующий раз подводи дирижабль под конус, а не врывайся в него, словно матрос в пивную после рейса.

— Я ошибся? — нахмурился я.

— В этот раз нет. Ты подвёл шлюп к конусу на самой границе его образования, но в будущем лучше так не рисковать и подводить к нему дирижабль снизу... если не хочешь платить портовым службам за перерасход энергии, разумеется, — ответил наставник и кивнул в сторону выхода из рубки. — Иди, провожай своего друга. Здесь я и сам сейчас управлюсь.

— Спасибо, Святослав Георгиевич, — поблагодарил я, покидая мостик.

От души потянувшись и до хруста покрутив головой, чтобы расслабить основательно затёкшие мышцы шеи, я миновал узкий коридор "Резвого" и, оказавшись в кормовом салоне, обвёл взглядом собравшихся здесь уже готовых к выходу пассажиров.

— Ну что, на выход? — улыбнулся я, и народ, довольно загомонив, потянулся на выход. — Миш, не терзай взглядом свои вещи. Мы пришлём за ними позже.

Младший Горский кивнул и, пристроившись в хвост покидающей дирижабль маленькой очереди, потопал на выход следом за мастером Цао. Первым на металлический настил дока шагнул Иван Фёдорович, и он же помог спуститься Ирине и Светлане, не прекращавшим щебетать о чём-то даже на крутом трапе "Резвого". Следом за ними сошёл катаец, потом Михаил, ну а я оказался замыкающим.

У выхода из дока нас уже встречали. Двое затянутых в "шкуры" обалдуев под предводительством лощёного хмыря с лейтенантскими погонами остановили нашу компанию и потребовали документы. Я отделался матросским жетоном, старший Горский предъявил свой паспорт и два "листа доверия", в которые были внесены Ирина и Светлана. Ну а мастер Фенг, ничтоже сумняшеся, сунул под нос лейтенанту свою дипломатическую бумагу, от одного вида которой хлыща передёрнуло словно от удара током. На заполнение журнала у слегка сдувшегося представителя порта ушло несколько минут, после чего он пожелал нам хорошего дня и устремился в док, в гости к Ветрову, наверное...

Несмотря на разницу в проектах, все парящие города похожи своей компоновкой, и чтобы попасть из портовых секторов в жилую или присутственную часть любого из них, нужно подняться на несколько десятков, а то и на сотню метров вверх. К счастью, наследие шумеров известно и сейчас, так что нам не пришлось пересчитывать тысячи ступеней, чтобы выйти под ажурный прозрачный купол Китежа, хотя в лифт наша компания еле поместилась. Впрочем, тут скорее нужно винить Свету с Ирой: барышни нарядились словно на прогулку по парку, а учитывая, что нынче в моде шляпки размером с тележное колесо, которых к тому же так просто не снять и не надеть без каких-то там ухищрений... В общем, девушки смущались, Горские, прижавшись спинами к стенкам лифта, на пару давили ухмылки, а я, вспоминая Хельгу и её наряд для прогулки по Высокой Фиоренце, размышлял о причинах, по которым мода в парящих городах коренным образом отличается от "земной". Ничего удивительного, оказывается. Широкие юбки в переходах и галереях неудобны, то и гляди зацепишься за что-нибудь, в туфлях на высоких каблуках легко переломать ноги, спускаясь или поднимаясь по крутым трапам или просто застряв на решётчатых фальшполах, ну а шляпы... В тесноте служебных коридоров удобнее ходить в берете или "таблетке", чем с тележным колесом на голове. И только нашему катайцу было всё по фиг. Ну да, с его ростом, шляпы наших дам не причиняют ему ровным счётом никакого беспокойства. Они попросту не задевают мелкокостного невысокого старикана.

Спустя минуту лифт наконец остановился и, звонко щёлкнув фиксаторами, позволил открыть двойные, забранные матовым стеклом двери. Вот мы и под куполом. Подъёмник вынес нас на крышу портовой управы, возвышающейся над городом на добрых пять этажей. Можно было бы, конечно, выйти в холле, но встретивший нас у дока лейтенант настоятельно советовал "пройтись по городу верхами", при этом бедняга так косил взглядом на Ирину со Светланой, что мы с Мишкой еле сдержали смех. Но к совету хлыща наша компания прислушалась, и мы не прогадали...

Хм, компоновка парящих городов, может быть, и одинакова, а вот подкупольная архитектура у каждого своя, это совершенно точно. Белый и зелёный. Такое впечатление, что других цветов здесь нет вообще. Белые стены "домов", соединённых меж собой мостами и галереями, и бликующие остеклением купола "подземных" помещений утопают в парковой зелени, за которой невозможно даже рассмотреть линии улиц и проспектов. И только ближе к центру города зелёное море отступает перед "скалами" построек, кучкующихся вокруг уходящего к куполу шпиля энерговода. И всё равно это удивительно. Всего в нескольких милях под нашими ногами царит суровая северная зима с вьюгами и сугробами, люди ходят по улицам в шубах, зябко кутаются в пальто и шинели, а здесь лето... самое натуральное лето.

Замерев у ограждения смотровой площадки, мы ещё несколько минут молча любовались открывающимися с неё удивительными видами, пока Иван Фёдорович не подал голос.

— Так, господа. Красоты Китежа — это замечательно, но... время к вечеру, а нам ещё нужно отыскать гостиницу, в которой я забронировал номер. Идёмте?

И мы пошли. Найти гостиницу оказалось несложно, так что уже через час Горские принимали доставленные из дока в номер вещи, а мы с Ириной и Светланой сидели в небольшом ресторанчике на крыше отеля, угощаясь кофе. И ведь никто из персонала и слова не сказал о возрастном запрете... Словно в другую страну попали.

— Кирилл... — молчание за столом было прервано Ириной.

Я поднял взгляд на барышню.

— Да?

— Я... мы... хотели бы извиниться за инцидент на балу, — глубоко вздохнув, протараторила девушка и выжидающе уставилась на меня. Нет, всё же Горскому чертовски повезло с кузинами. Красавицы, что и говорить. Светловолосые, высокие, статные...

— И зачем же вам понадобился этот фарс? — поинтересовался я, прогоняя лишние мысли и напомнив себе, что мои кузины в той жизни, тоже отличались красотой и умом, что не ничуть не мешало им быть настоящими тварями.

— Кирилл, ты неправильно понял, — сказала Светлана. — Мы ничего подобного не затевали. Лена... понимаешь, до недавнего времени отец позволял ей очень многое, но он заболел и вынужден был передать дела и хозяйство своему сыну, старшему брату Лены. Андрею пришлось оставить службу в гвардии и... в общем, официально он сейчас глава семьи, но с младшей сестрой общего языка они не нашли. Лена привыкла к большей свободе, а Андрей ей многое запрещает.