Темная Прага

— Кто вы? — спросил Карел, когда к нему вернулась способность трезво мыслить.

Женщина склонилась над несчастной торговкой, провела пальцами по ее шее, внимательно ощупав края раны. Затем она отошла от девушки, которую теперь ничем не вернешь к жизни, и обернулась к инспектору, наконец обратив на него свое внимание.

— Я бы посоветовала вам забыть все, что вы здесь видели, — сказала женщина.

— Она мертва? — скорее подтвердил, чем спросил Черник, и добавил на этот раз не обескуражено, а раздраженно. — Вы спугнули преступника! Да кто вы такая?!

— Мое имя Ева, хотя вряд ли это вам о чем-то скажет, пан. Я повторю еще раз: вам следует навсегда забыть, что здесь произошло, если не хотите составить ей компанию, — Ева указала на распростертый труп. — Оставьте вашего "преступника" мне!

— Я занимаюсь этим делом, пани, и не собираюсь оставлять убийцу безнаказанным. Меня зовут Карел Черник, старший инспектор полиции. И вам придется рассказать мне все, иначе я буду вынужден вас задержать до выяснения обстоятельств, — как можно более официально произнес мужчина.

Женщина засмеялась. Странная реакция в подобной ситуации, Карел начал опасаться, что встретил еще одного безумца — многовато на сегодняшний день!

Переведя дыхание и успокоившись, она ответила:

— О, господин инспектор хочет знать всю правду? Ну что ж, как вы желаете! Мне следует дать вам показания прямо здесь? — Ева театрально окинула взглядом место преступления: вечер успел смениться темной ночью, а холодный промозглый ветер и дождь все не унимались, превратив пиджак инспектора и короткий плащ Евы в подобие мокрых тряпок.

— Я могу предложить вам отправиться со мной в участок, пани... простите, не знаю вашей фамилии, — развел руками Карел.

Она ничего не ответила на эту ремарку, лишь кивнула. До участка они добирались пешком — в столь поздний час трудно было найти карету. Инспектор все же попытался выведать у Евы объяснения произошедших событий, но она только односложно отвечала, а то и вовсе игнорировала вопросы докучливого человека.

О, как же она была зла: на этого так не вовремя подвернувшегося полицейского, на мадьярского вампира, на отвратительную пражскую погоду, на весь мир!

Черник открыл перед женщиной дверь полицейского участка, пропуская ее внутрь. Сняв пиджак, он повесил его на крючок, который, не выдержав тяжести мокрой одежды, отвалился от стены. Карел поморщился, в очередной раз послав ко всем чертям австрийские власти, жалевших денег на ремонт обветшавшего здания.

Младший инспектор Рихард Тесарж уже ушел, и в этот час в здании оставался лишь дежурный, который принес Чернику и Еве чай, и тут же удалился, оставив их в кабинете наедине.

— Вы знаете этого убийцу? — Карел без предисловий перешел к делу.

Ева грела руки о горячую чашку с чаем и не спешила отвечать, предпочитая искать ответ в замысловатой игре чаинок. Кто-то гадает на кофейной гуще, может быть и она видит что-то, недоступное человеческому глазу?

При комнатном освещении инспектор, наконец, разглядел свою странную собеседницу. Ее темные волосы были перетянуты лентой и убраны в пучок — ни шпилек, ни заколок, которые так любят все женщины. В мужской одежде, которая на любой женщине смотрелась странно и нелепо, Еву можно было принять за суфражистку. Однако до этого Карелу не приходилось видеть эмансипированных дамочек, бегающих по ночному городу и отстреливающих преступников. Курить папиросы и рассуждать о феминистическом движении — пожалуйста, но не убивать маньяков на темных улицах Праги.

Наконец она оторвалась от созерцания своей чашки с чаем и внимательно посмотрела на Карела усталыми и слишком старыми для ее возраста зелеными глазами.

— Я не знала его лично, — ответила Ева, затем, помолчав, добавила. — Мне не нужно знать его имя, чтобы желать его скорейшей смерти.

— Какова ваша выгода в его убийстве? Ева, зачем вам нужно убивать его? — не понимал Черник.

— Если я расскажу вам, вы ведь не поверите, сочтете сумасшедшей...

Ева не предполагала — она говорила то, о чем точно знала. Как будто ей уже много раз приходилось повторять эти слова.

— Если вы, пан инспектор, продолжите выслеживать того, кого считаете обыкновенным маньяком, он убьет вас также легко и просто, как девчонку-торговку и ту женщину несколько дней назад.

— Неужели вы думаете, что все полицейское управление не сможет справиться с каким-то студентом, который возомнил...

— Не сможет, пан, не сможет, — Ева грустно покачала головой.

— Что же с ним не так? Он умнее и сильнее всего полицейского управления? — появление все новых и новых загадок в этом деле начало раздражать Черник. — Кто же он такой, в конце концов?

— Он не "кто", — с презрением в голосе произнесла женщина, — он труп, покойник, восставший из могилы, чтобы пить кровь живых людей. Нет, Черник, молчите! — Ева предостерегающе подняла руку, видя, что инспектор уже пытается ей что-то возразить. — Если уж вы спросили меня, то слушайте и вспоминайте все, что видели сегодня на Водичковой улице. Вы пытались остановить преступника, стреляя в него. И что же, инспектор? Он даже не был ранен!

— Но вы тоже стреляли в него, после чего ваш "труп" убежал, — резонно заметил Карел, прилагая большие усилия, чтобы не усмехнуться.

Не говоря ни слова женщина вытащила из кобуры свой пистолет, теперь Черник мог его как следует рассмотреть. И был удивлен и разочарован: всего лишь обычная маленькая "Беретта", как он и предполагал. Ева щелкнула затвором, разрядила магазин, и на стол высыпалось несколько пуль, ярко блестящих на свете лампы. Свинец так блестеть не будет.

— Серебро? — удивился Карел.

— Именно, инспектор. Посеребренная оболочка. Только засадив серебряную пулю в сердце, такое существо и можно уничтожить, — Ева решила не проводить лекцию по вампирологии и не рассказывать инспектору об остальных способах. По крайней мере, сейчас.

— Вампиры? Кто еще: оборотни, феи — все они существуют? — с иронией спросил Карел.

— Если не верите мне, то поверьте своим глазам. Та женщина, что была убита три дня назад, умерла от потери крови, вы сами видели две дырки у нее на шее. Часто ли вы встречали людей, которые пьют чужую кровь? На месте преступления не было ни одной капли, наш венгерский гость был очень аккуратен.

— Я стараюсь очистить мир от этих чудовищ. Не мешайте мне, господин инспектор!

— В этом есть резон, — кивнул Черник. — Но поверить все равно непросто, — заметил он, критически оглядывая женщину.

С одной стороны — этот безумный блеск в глазах, эта странная одежда и поведение выдавали в ней особу не вполне благоразумную (Карел решил использовать наиболее деликатные характеристики). Когда она сказала, что целью ее жизнь является уничтожение этих кровососущих чудовищ, в ее взгляде мелькнула искренняя злоба, а спокойный прежде голос задрожал от возникших сильных эмоций. Но, с другой стороны, — и это он видел своими глазами, — тот убийца бросился от ее пули, как черт от ладана. Или будет правильнее сказать — как вампир от серебра?

Он взглянул на настенные часы: те показывали второй час ночи — не время для серьезных разговоров. Зато самое то, чтобы слушать истории про вампиров.

— И... как много таких тварей на свете?

— Слава Богу, их мало, — ответила Ева, — иначе бы моя задача была невыполнимой. Их редко встретишь больше одного-двух в городах, и я говорю лишь о крупных, где легко убивать и оставаться незамеченным.

— Но, пани, объясните мне одну вещь. Если эти вампиры и впрямь существуют, как вы говорите — а я уже готов вам поверить — то зачем хранить тайну об их существовании? Почему вы не поднимите эту тему, не расскажите общественности? Тогда бы от вампиров и следа не осталось, и мы б вернулись к своей "рутинной" работе — раскрывать преступления, которые совершили люди. А это, пани... — Карел вспомнил, что женщина так и не назвала своей фамилии, — пани Ева, посложнее бывает.

Она снова засмеялась — только на этот раз грустно и как-то вымученно.

— В вампиров никто не поверит, люди сочтут меня ненормальной и запрут в сумасшедшем доме. Ведь и вы так считаете, да? Или вы предложите мне отправить письмо императору с предложением создать отдел полиции, который будет заниматься уничтожением вампиров?

— И все равно я не понимаю, почему вы действуете в одиночку, ведь это же опасно, — заметил Черник.

— Люди не могут справиться с вампирами, — резко сказала она.

Ее фраза осталась непонятой Карел, сама же она никак не пояснила свою реплику, а лишь продолжила:

— Эти твари обладают чем-то, что можно сравнить с гипнозом. Им ничего не стоит заставить человека действовать так, как хочется вампиру. На моих глазах жертва сама шла к вампиру, подставляла шею и не сопротивлялась, когда тот принимался сосать ее кровь.

Черника передернуло: он вспомнил, как стоял в том переулке, завороженный немигающим взглядом вампира, не было возможности пошевелиться, тогда свои мысли казались чужими... или, наоборот, чужие — своими?

Но то были чувства. Голос же разума вопрошал:

— И как же вам удается противостоять вампирам, если их силы столь велики?

Собеседница ушла от ответа полюбившимся ей способом — промолчала, будто Черник не задавал вопроса.

— Инспектор, это все, что вы хотели знать? Если так, то позвольте мне идти. Как видите, я была честна с вами и рассказала вам все. Остальное вас не касается. Будьте благоразумны и держите все, что узнали, при себе. И не вмешивайтесь, это не принесет вам добра.

Она оставила Карела одного со страшными мыслями, роящимися в голове. Инспектор не попытался удержать ее, потому что знал, что в случае надобности он всегда сможет найти ее. А пока надо было свыкнуться с мыслью, что мир не так реален, каким представлялся ему ранее, и происходящие в нем события не всегда можно объяснить обычной логикой.

Ева, которая впервые поведала человеку о деле всей своей жизни, надеялась, что инспектор забудет все, что видел и слышал в ту весеннюю ночь, хотя в глубине души испытывала необходимость поделиться с кем-нибудь тем кошмаром, в который была погружена всю свою жизнь — вот уже семьдесят лет. Люди столько не живут, однако на протяжении всей истории мечтают продлить свою молодость; Еве же такая возможность была дана по рождению, и больше всего на свете она мечтала жить, как обычный человек.

Она не сказала Чернику ни слова о том, кем является, и почему видит своим долгом уничтожать вампиров — если не всех, то как можно больше. Ей было слишком тяжело возвращаться к больной теме, которую она, наверное, никогда ни с кем не сможет обсудить.

Карелу также следовало забыть свою ночную собеседницу, рассказавшую ужасную, неправдоподобную историю, списать ее на игру больного воображения — своего или Евы, не важно. Но тот вечер никак не выходил из его головы. Он помнил ужас в глазах несчастной торговки и не мог позволить, чтобы подобное повторилось вновь. Кем бы ни был тот монстр — убийца остается убийцей. И Карел Черник должен разобраться в этом деле и отправить злоумышленника в тюрьму, где ему и место.

Наверняка, узнав о его способах, охотница сочла бы кощунством использовать обычные детективные методы в поисках вампира, однако для Черника они были единственно приемлемыми. Сопоставив немногочисленные свидетельские показания и проанализировав ситуацию, он сидел в теплом, хоть и совершено неуютном, кабинете в полицейском отделе, уткнувшись в документы и пытаясь найти зацепку.

Впоследствии охотница не раз оценит его способы ведения дела: даже вампиры, наученные горьким многовековым опытом, не были готовы к такому "унизительному" способу охоты на них, когда их приравнивали к обычным преступникам и использовали те же средства. Это было нечестно... Но действенно!

* * *

Подойдя к дому N15 по Темпловой улице и остановившись возле парадного входа, Карел еще раз критически его осмотрел. Это было одно из мест, где предположительно мог скрываться преступник. Дом был старый, однако не выглядел так, как подобает вампирскому жилищу. Вампирам полагалось жить в средневековых замках-крепостях в горах где-нибудь на востоке: в Галиции, Буковине или Трансильвании, и наводить страх на окрестные деревни. К тому же сейчас было ранее утро, солнце неуверенно пробивалось сквозь облака — совсем не вампирское время.

Это лирические рассуждение прекратились, когда утренний воздух разорвал выстрел, прогремевший на уровне второго этажа дома. Забыв на время про вампиров и прочую нечисть и вернувшись к своим профессиональным обязанностям, Карел бросился наверх, благо дверь была не заперта.

Искать стрелявшего не понадобилось. Он, вернее, она, стояла возле настежь открытой двери в одной из комнат спиной к Чернику, и тот узнал свою недавнюю знакомую — Еву. Она сжимала в руке уже виденный Карелом пистолет и смотрела на свою жертву. Тот самый убийца. Маньяк, преступник... вампир? Кем бы он не был, сейчас он, бесспорно, был мертв. Вряд ли человек (или вампир, или кто он там) может оставаться живым после того, как из его тела вытекло столько крови. Карел привык видеть ужасы убийств, и трупы не могли его напугать, однако от такого количества крови, которая быстро впитывалась в бывший до этого серым ковер, становилось не по себе.

— Это чужая кровь, — произнесла Ева.

Она обернулась к инспектору, улыбаясь. Так могут улыбаться женщины, получившие предложение руки, сердца, счета в швейцарском банке и дворянского титула. Она же улыбалась, глядя на творение рук своих.

— Вы убили его, — констатировал инспектор.

— Нет, еще не все, вы можете мне помочь...

— Вы меня не поняли, Ева. Я сказал, что вы убили его — и это преступление. Даже если он сам был убийцей, его следовало судить по закону, а не устраивать самосуд. Меру наказания назначаете не вы, а австрийские власти.

— Инспектор, отступите, наконец, от буквы закона, и посмотрите сюда! — раздосадовано воскликнула Ева.

Брезгливо ступая по ковру, стараясь не испачкать ботинки в крови, она нагнулась над трупом и развернула его лицо, чтобы и инспектор мог увидеть...

Черник не шелохнулся, но вся пища съеденная за день сделала кульбит в его желудке, желая выйти наружу. Карел сдержал рвотный позыв, продолжая разглядывать лицо преступника, то есть то, что от него осталось. Бывшая белоснежная кожа с тонкими прожилками вен полностью выгорела, открыв кроваво-красные мышцы и кости. Глаз не было, нос запал, а на месте губ были желтоватые зубы и два удивительно длинных и заостренных клыков.

Черник приходилось видеть жертв пожаров, и это всегда было для него тяжелым и страшным зрелищем. Но такого ему еще никогда не приходилось наблюдать. Человек (или же все-таки не человек?) был цел... кроме лица, превратившегося в кровавое месиво, на которое падал свет из окна. Сегодня не было дождя. Небо было не таким серым и изредка пропускало едва ощутимые солнечные лучи.

Карел не успел опомниться, как Ева достала из заботливо припасенной сумки какую-то деревяшку (память услужливо подсказала, что это, скорее всего, кол из какой-нибудь особой породы дерева, по преданию убивающей вампира) и молоток. С таким набором в руках она была похожа на плотника, и это было бы комично, если бы не было так жутко и неправдоподобно.