Темная Прага

Темная Прага

Роман написан коллективом авторов:

Франсуаза,

Кэрри Гринберг,

Екатерина Вдовина,

Ася Верчак,

Ричард Гудман.

Je cherche le soleil

Au milieu de la nuit

20 сентября 1888 года

Вечер давно опустился на улицы Праги, погрузив их в темноту. Окна шикарных домов в старом квартале зажглись, и город стал похож на ожившую раскрашенную открытку. Вечер — пора светских раутов, балов и приемов в высшем обществе. Отовсюду слышалась речь на смеси европейских языков: немецкого, английского, французского, и даже чешского, хотя последний был непопулярен в этом аристократическом квартале. Голоса заглушал оркестр, который погрузил весь район в пучину вальса, закружив в его калейдоскопе людей, событий и времени. Одна лишь атмосфера этого сказочного города оставалась нетронутой — таинственная, манящая и немного пугающая.

Вечер сменился ночью. Еще ярче зажглись на небе звезды, выплыла из-за туч полная луна, а свет в окнах домов погас. В то время как простые люди уже спали, экипажи только развозили господ по их домам и загородным поместьям.

Одна из таких карет ехала по набережной Влтавы. Она была украшена позолоченным гербом старинного рода, находящемся в прямом родстве с немецкой королевской фамилией Гогенцоллернов, и принадлежала герцогу Фридриху фон Валленштайну.

Он ехал со своей любовницей, будущей женой и просто любимой женщиной в ее поместье, находящееся в пригороде Праги, в нескольких километрах от города. Это была молодая иностранка, недавно получившая наследство от своей дальней родственницы и переехавшая жить в Прагу. Как говорила она сама, переехать в самое сердце Европы ее заставило небогатое положение их семьи в Англии, в то время как здесь ее ждало собственное поместье и безбедное существование. Впрочем, какие бы мотивы не двигали девушкой, Фридрих был крайне рад, что она оказалась в Праге — ведь как бы иначе он смог с ней познакомиться? И не только познакомиться, но и влюбиться, как мальчишка, лишь однажды завидев ее на балу месяц назад!

Сначала он имел неосторожность принять Анну за даму полусвета, которая ищет себе богатого покровителя, но, к счастью, он ошибся; она происходила из древней, хоть и обедневшей сейчас фамилии, и даже имела дворянский титул. Хоть все это и стало известно лишь от самой Анны, у Фридриха не было на этот счет ни малейших сомнений.

Что привлекало его в этой женщине?.. Герцог не мог дать однозначного ответа. В тот день она показалась Фридриху несчастной и одинокой, будто случайно попавшей на светский бал, и совершенно чужой среди собравшихся людей.

Он смотрел на нее с любовью: милые черты лица, большие печальные глаза на светлой, почти белой коже, темные вьющиеся волосы уложены в аккуратный пучок — такая элегантная, хрупкая, невесомая, что сильно ее отличало от немецких или чешских барышень.

Хотелось обнять ее, прижать к сердцу, согреть, развеять то одиночество, в котором она прибывала, даже окруженная толпой.

— Как тебе сегодняшний вечер, Liebchen? — спросил Фридрих и взял Анну за руку. Под тонким шелком перчатки он ощутил ледяной холод.

Анна выглядела крайне усталой и измученной, темные круги запали под глазами, она была бледна как никогда, и вряд ли сегодняшний бал у фрау Гроссман доставил ей хоть малейшее довольствие, но девушка мило улыбнулась и ответила, что все было замечательно. Анна обманывала саму себя — все было совсем не так.

Она откинулась на мягкую бархатную подушку и закрыла глаза. Скоро, скоро ее жизнь изменится. Хотя бы немного. Она выйдет замуж за Фридриха. Человека, которого любит, а если и не любит, то очень уважает. Что будет дальше, она не знала.

Сейчас, как всякая невеста, она была занята такими вещами, как составление праздничного меню, подготовка свадебного платья и прочими мелочами, которые для невесты становятся самым главным в жизни. Это была одна сторона ее жизни. О другой она предпочитала не думать.

О ней и не нужно было думать, — она сама напоминала о себе.

Карета подъехала к воротам поместья Анны — небольшой усадьбе с домом в классическом стиле, построенным около века назад. Если раньше оно являлось отражением своего времени и соответствовало статусу владельцев, ведь покойный лорд Сэнж и его жена были дипломатами из Британской империи и служили в богемской провинции Австрии, то сейчас поместье находилось в запустении. Ничто не указывало на то, что здесь живут люди, разве что проникающий иногда из-за плотных штор свет свечей, да раздающееся порой из конюшни ржание лошадей. Даже газовое освещение еще не добралось до этого предместья Праги, и дом освещался по старинке, свечами. Двор и сад были заброшены, у хозяйки не было времени, сил и желания заниматься ими. Никто теперь, как в былые времена, не выходил гулять в сад ранним утром, а раньше эти прогулки были обязательным и любимым ритуалом леди Сэнж — и парк тогда был ухожен по английской моде, и в клумбах постоянно, до самой зимы, росли цветы.

Слуга заторопился открыть резные створки ворот, и карета проехала во двор, к самому крыльцу. Фридрих помог Анне спуститься с высокой подножки. Они направились в дом; едва передвигая ноги от бессилия, Анна прошла внутрь, закрыв за собой тяжелую дубовую дверь. Все плыло перед глазами, и девушка с трудом отдавала себе отчет, где находится.

В сознании девушки билась лишь одна мысль, заглушая все остальные. Нет, не мысль, инстинкт. Кровь, кровь... кровь!

"Потом, только не сейчас", — уговаривала она себя.

Анна считала, что за двести лет уже научилась справляться с собой, сдерживать голод. Она ошибалась. Просто раньше под рукой всегда находился кто-то, чью жизнь можно было принять, лишь бы продлить свое существование. Что бы Анна не пыталась доказать самой себе, она не была простым человеком. Она была вампиром.

Если бы ей самой еще недавно, пару веков назад, сказали бы об их существовании, девушка бы просто не поверила. Потому что это было невозможно, глупо и абсурдно. Вампиры могут существовать только в сказках, им там самое место, чтобы пугать детей или суеверных крестьян. В девятнадцатом веке предание настолько проникло в художественную литературу, что никто и не рассматривал его иначе, как легенду. В эпоху технического прогресса, сметающего привычный старый строй, век уродливых фабрик на окраинах городов, бедствующих рабочих и жиреющих буржуа никто не принимал всерьез средневековые верования и фольклор, рассказывающие о существах, охотящихся в ночи.

Единственными, кто знал всю правду о вампирах, были, разумеется, сами вампиры.

Сейчас, поздним вечером, даже слуги разошлись, и в доме не оставалось практически никого, кроме Фридриха... Анна боялась за него и за себя. Боялась, что не сможет справиться с собой. "Терпи!" — приказала она себе. Его жизнь была единственной, чем она дорожила на этом свете... К сожалению, после своей.

Фридрих подошел сзади и нежно обнял ее, но она вздрогнула и поспешила отойти подальше, лишь бы не чувствовать тепло рук живого человека.

— Что с тобой? — удивленно произнес он, глядя, как сторонится его Анна.

— Все в порядке.

* * *

Протяжные гудки оповестили ожидающих на платформе людей о приближение поезда, следующего из Парижа. Разномастная толпа тут же ринулась на штурм вагонов. Шум разноязычных голосов сливался в один неразделимый гул, не замолкающий ни на секунду. Местный пражский Вавилон.

Как только состав замедлил ход, проводники открыли двери вагонов и выставили наружу небольшие складные лестницы, чтобы прибывшим было легче спуститься на перрон. Пассажиры тут же начали выходить из своих купе и торопливо пробиваться к выходу. Среди них был молодой человек среднего роста с тонкими чертами лица и слегка насмешливым взглядом. Он был бледен, что можно было списать на усталость от долгого пути или какую-нибудь легочную болезнь, которыми страдали многие — от самых низов до монархов. Уверенно вышагивая вперед, мужчина опирался на необычную трость с резной ручкой. В ней не было никакой надобности, но она прекрасно дополняла образ. Его багаж состоял из одного легкого саквояжа, содержащего несколько элегантных костюмов, сшитых специально для него, и книги Джеффри Чосера, с которой он не расставался ни в одном из своих путешествий. Он питал большую слабость к старине, потому что сам имел к ней непосредственное отношение.

Его звали граф Эдвард Варвик, точнее, так он всем представлялся. Новая жизнь — новый образ. И, несмотря на то, что с тех времен, как он был вынужден скрываться, прошло уже достаточно много времени, Эдвард хранил свою настоящую фамилию в тайне. Она была слишком громкой и напоминала о глухом средневековье, чтобы носить ее в этом странном веке шумных поездов и огромных кораблей. Впрочем, Эдвард просто не слишком любил свое прошлое. Всю свою жизнь он прожил в Англии, и как только у него появился шанс, пусть и было уже поздно, сбежал, и наконец-таки смог вздохнуть полной грудью, хоть и фигурально выражаясь. Путешествия стали его хобби, прекрасным спасением от скуки, но сюда, в Прагу, его привели дела.

Сев в карету, граф отправился за город. Он был уверен, что его там уже ждут.

* * *

Анна сидела в глубоком кресле в гостиной и наблюдала за давно потухшим камином. Взгляд ее утратил всякую осмысленность, и она, подобно часам, могла только отсчитывать секунды, минуты... века.

В полной тишине графиня, наконец, смогла совладать с собой. На секунду ей даже показалось, что она забыла, кем является на самом деле... Всего на секунду, но ведь секунда — это целая вечность!

Тяжелый дверной молоток глухо ударил по двери. Анна закрыла глаза. Она знала, кто это был. Только один человек... одно существо. Время остановилось и превратилось в вечность, пока она дошла до двери и несильно толкнула ее. Почти не заскрипев, та открылась, впуская гостя в дом.

Тот, не дожидаясь приглашения, шагнул внутрь и тут же крепко обнял Анну, приподняв ее над полом. Его можно было назвать нежеланным гостем, потому что именно таким он являлся в эту секунду для Анны. Но разве это объяснишь графу Эдварду Варвику, представшему перед ней во всей красе? Это существо невозможно было заставить уйти, пока оно само этого не захочет.

— Сестренка, как же давно я тебя не видел! — радостно воскликнул граф, прижав ее к себе. — Если бы не кузина Мэри, я бы даже не узнал, что ты выходишь замуж! Хотела скрыть от меня такую радость, проказница? — Эдвард, наконец, отпустил девушку и добавил, — а где же твой избранник, герцог фон Что-то-штайн, или как его там зовут? Впрочем, неважно.

Фридрих как раз появился на самом верху лестничного проема и с удивлением оглядывал ночного гостя. Гость в свою очередь бросил критический взгляд на жениха Анны.

— Кто это, дорогая? — спросил Фридрих, спускаясь вниз.

— Мой... брат? — с легкой вопросительной интонацией произнесла Анна, взглянув на Эдварда.

— Меня зовут Эдвард, — добродушно улыбнувшись, сказал гость, а уже через секунду он самозабвенно тряс протянутую руку Фридриха. — Граф Эдвард Варвик. Очень приятно познакомиться с вами, герцог! Моя сестра столько рассказывала мне о вас!

— Странно, мне Анна о вас ничего не говорила, — переводя взгляд со своей возлюбленной на ее братца, недоверчиво произнес Фридрих.

Новоявленный брат бросил на Анну обиженный взгляд, а потом приблизился к уху герцога и тихо произнес:

— Мы с ней сильно поссорились несколько лет назад, я отвадил от нее одного ухажера. Негодяй, каких свет еще не видел, но она, глупышка, влюбилась в него до беспамятства. Сколько слез было! После той ссоры она больше со мной не разговаривала. Как я могу видеть, сестрица не поумнела с тех пор... — герцог как будто не услышал этой фразы, продолжая с недоверием изучать странного полуночного гостя.

Резко развернувшись на каблуках, Эдвард шагнул к Анне и снова обнял ее, положив голову ей на грудь. Фридрих удивлением взглянул на них, но промолчал.

— Сестричка, ты ведь простила меня! Правда? Представляешь, если бы я не открыл тебе глаза на того мерзавца, ты бы сейчас не была так счастлива с благородным герцогом фон Валленштайн, — он повернулся к Фридриху. — Кстати, герцог, вы не будете возражать, если я задержусь в поместье до свадьбы моей горячо любимой сестры? — спросил он, с надеждой глядя на возлюбленного Анны.

— Если только Анна не...

— Прошу вас, Фридрих, можно я буду называть вас просто Фридрихом? Я боюсь невежественно заблудиться в вашей благородной фамилии.

Герцог с неохотой кивнул, понимая, что этому сумасшедшему лучше не отказывать. Неизвестно, что он может сделать в следующий момент. Фридрих не успевал следить за стремительными движениями и речью гостя, который словно пребывал в каком-то собственном, никому не ведомом мире.

— Я бы мог поселиться в гостинице, конечно, но недавно у меня произошла личная трагедия, и я не хочу оставаться один. Правда, глупо? Но это так, — наигранно печально произнес Эдвард. — Моя любимая — прекрасная девушка, — она покинула меня всего полгода назад.

— Что же с ней случилось? — скорее стараясь держаться в рамках приличия, чем от любопытства, спросил Фридрих.

— О, мой дорогой герцог, она умерла, — ответил Эдвард, совсем поникнув. — Умерла от старости.

— От ста...? Хм... Эдвард, — предостерегающе произнесла досель молчавшая Анна.

— Пожалуй, для вас найдется комната, — наконец, согласился герцог.

Эдвард словно засветился от радости.

— Благодарю вас, дорогой Фридрих! Вы спасли мою жизнь!

— Я прикажу Мартине подготовить покои, — ледяным тоном произнес Фридрих.

— Благодарю, — повторил Эдвард, склонив голову в легком поклоне.

Герцог фон Валленштайн отправился отдавать приказы, а "брат" и "сестра" остались наедине в гостиной.

— Что ж, прелесть моя, когда ты собираешься убить этого идиота? — поинтересовался "братец", сев в кресло рядом с камином.

— Он не идиот! — слабо запротестовала Анна, устроившись напротив.

— Только не говори, что любишь его.

— Я никого не люблю, — глухо произнесла она.

Эдвард не успел ответить, потому что Фридрих вернулся.

— Ваша комната готова, — сказал герцог, положив свои руки на плечи Анны.

Притворно улыбнувшись парочке, граф поднялся со своего места и быстро взбежал по лестнице наверх, перегоняя служанку, которая должна была показать ему его покои.

В комнате повисла тишина. Анна едва сдерживала улыбку. От Эдварда можно ожидать чего угодно! Откуда он узнал о свадьбе, о том, где она сейчас живет?.. Пожалуй, лишь он один на всем свете мог так просто придти в дом своей ненаглядной "сестрицы", а также жены, любовницы и иногда подруги и компаньонки. Она не могла понять, почему в присутствии графа ей становилось легче. Даже голод как будто немного отступил. Но все равно сейчас появление Эдварда было совсем не к месту.

"Когда ты собираешься убить этого идиота?" — слова гулко отзывались в ее голове, звучали, как руководство к действию. Она с жалостью посмотрела на своего будущего мужа. Она ведь не убьет его, правда? Правда?.. Вопрос обращался скорее к Эдварду, чем к ней самой.