| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— В спину не ударят? — засомневался осторожный Кошелев.
— Могут и ударить, если неосторожно задом к ним повернёмся. Придётся с ними быть особенно осторожными. Однако если удастся их привлечь, то следующим летом в уничтожении бесленеевцев будут и кабардинцы участвовать. А гнобить бесленеевцев придётся, иначе они нас вырежут. И другим наука будет, десять раз подумают, прежде чем на казацкие сёла нападать.
* * *
Молодая жена знаменитого колдуна фурора в донской столице не произвела. Многие были разочарованы её "солидным" возрастом.
— Девка-перестарок! — возмущались одни. — Непонятно, куда он смотрел, когда её выбирал? Или спьяну предложение сделал, а потом отступиться побоялся, всё же родичка Хмеля.
— Действительно! — поддакивали другие. — При его-то достатке и знакомствах мог бы на двенадцатилетней юнице жениться. А он в дом старуху ввёл.
— И на рожу совсем не красавица! — поддерживали неприятие представителей сильного пола местные красавицы. — Да и фигура... не туда и не сюда. Не юная девица, не зрелая женщина. Здесь каждая вторая не хуже, а остальные — много лучше! Может, заколдовала она его? И на старуху бывает проруха, и на колдуна, наверное, имеется особое колдовство.
— Чем это, интересно, ему наши казачки не угодили, что он со шляхтянкой связался? — возмущались третьи. — Наши-то девки правильные, уважительные, своё место в доме знают, на улице мужчинам дорогу уступают. А эта... ходит, задрав нос, да с охранником впереди. Ей богу, нарочно бы перешёл дорогу и вышел этой чванливой бабе навстречу, да с охранниками колдуна связываться неохота. Мигом голову задом наперёд свернут и скажут, что так и было!
— Ясное дело, у них с простыми людьми разговор короткий! — поддерживали их четвёртые. — Только если уж захотелось ему знатной жены, то чего он себе черкесскую княжну, магнатскую или даже султанскую дочку не взял? Ведь все знают, что по ночам филином оборачивается и куда хочет может залететь, что захочет взять.
— Не... это не он в филина превращается, другой характерник. А его по ночам чёрт в любое место по желанию носит, причём невидимым. Откуда, думаете, у него такое богатство?
— Да зачем ему на чёрте летать, если он волшебное слово знает, любые клады, самые что ни на есть глубоко зарытые, может отыскать. А чёрт ему помогает их безнаказанно взять, на себя проклятья принимает!
В общем, понести может не только отдельно взятого Остапа, но и сплетников целого города, а потом и края. Причём, распространяясь, слухи разрастались и мутировали похлеще, чем крысы в неумело написанной постапокалиптике, принимая совсем удивительные и причудливые формы. После их расползания и мечты о незаметности для Аркадия остались в прошлом.
Зазванный в гости Трясило внимательно выслушал советы об употреблении кумыса и мёда, пообещал обратиться к знахарям для консультаций по поводу его хворей. Однако неожиданно сильно возмутился, когда заметивший потребность старого атамана вертеть в руках трубку попаданец посоветовал ему завести чётки.
— Я что, иезуитский выкормыш?!! — резко выразил протест таким предложением Федорович. У него почему-то чётки однозначно ассоциировались именно с католичеством. — Я тебе не папист проклятый!
С немалым трудом и помощью ездивших на богомолье в православные монастыри казаков Аркадию удалось убедить престарелого пирата в полной православности чёток.
Война.
Апрель-май 1639 года от Р. Х.
Пока Аркадий пытался наладить семейную жизнь и продолжить двигать прогресс, почти со всех сторон бушевала война. Исключением был север, где Россия и Литва не воевали, а только готовились к битвам и осадам. Радзивиллам удалось пригасить восстания селян, но ненависть ограбленных и униженных людей никуда не делась и ждала только возможности выплеснуться.
Приезжавшее от Хмельницкого тайное посольство договорилось с магнатами о нейтралитете между Малой Русью и Литвой. Гетману не хотелось воевать на два фронта, Радзивиллам мечталось о независимости, впрочем, объявлять об отделении от Польши они не спешили, слишком уж шляхта против такого шага была настроена. Зато фактическое предательство своих польских собратьев устроило большинство, подставляться под набеги калмыков, казаков и черкесов желали ОЧЕНЬ немногие. Жаждавшие помахать саблей ехали выполнять свой долг перед королём в частном порядке. Армия Литвы сосредоточилась на востоке и юге государства для защиты страны от возможной агрессии. Приказы из Варшавы игнорировались.
Вернуть Смоленск было идеей фикс Михаила Романова, но пока он, несмотря на вдохновляющие речи монахов, юродивых и некоторых царедворцев, воздерживался от похода на Литву. Уж очень в плохом состоянии были финансы государства. Как это ни смешно звучит, но прекращение татарских набегов и возможность освоения плодородных чернозёмов только истощили казну. В новые земли приходилось нешуточно вкладываться, а отдача от них была пусть и ближней, но перспективой. Государь всей душой рвался на запад, на освобождение древних русских городов, однако был вынужден считаться с реалиями. Денег на войну в этом году собрать не удавалось, а налагать на и без того измученное податное население новые налоги означало заведомо подстрекать их к бунтам.
Однако инспирированное казацкой разведкой давление на него монахов продолжалось. Смерть одного за другим двух сыновей произвела на верующего и любящего семью человека очень тяжёлое впечатление. Шепотки, что бог требует вызволения из-под богомерзкой власти папёжников православного люда, оказывали всё большее влияние. Если бы не присущая ему ответственность, уже весной пошёл бы на ворога. Государь всё больше стал уделять времени молитвам и посещениям монастырей, старался чаще прикладываться к святым мощам. И ждал вестей о битве поляков с казаками.
Уход большей части калмыков из приволжских степей снял страшный пресс давления на яицких казаков. Хотя мелкие стычки с оставшимися там калмыцкими пастухами продолжались, да кочевавшие невдалеке казахи в белых и пушистых ягнят превращаться не спешили.
Гребенцы продолжали войну на уничтожение с кумыками и принявшими ислам окотами в союзе с другими окотскими племенами. Но уже не за существование, а на изгнание врагов прочь. Однако даже многочисленные победы и отсутствие единства среди них не делали эту задачу лёгкой. Уж что-что, а защищаться от более многочисленных и лучше вооружённых противников те, засев в горных селеньях, умели очень хорошо.
Активизация недругов в Черкессии не была для донских атаманов совсем уж неожиданной, но, тем не менее, размах военных действий застал их врасплох. Донцам пришлось поначалу вместе с союзными черкесами обороняться. И только атаки на проявившие враждебность натухаевские и мамелюкские селенья, для выдерживания артиллерийского обстрела малоприспособленные, изменили ход противостояния. Правда, о мире на этой земле в ближайшее время можно было только мечтать.
Грандиозное сражение произошло на юго-западе Анатолии. В смертельной схватке сошлись войска двух претендентов на султанский трон, Ислама Гирея и Ахмеда Халебского. В битве приняли участие около трёхсот тысяч воинов, дравшихся друг с другом с предельным ожесточением, невзирая на единоверие, родство и прежнюю дружбу. Долгое время её исход был неясен, однако к вечеру лучше подготовленные профессионально янычары и сувалери (конники оджака) сломили сопротивление армии Ахмеда. Причём первыми побежали, подставив спины под удары, мамелюки, согласившиеся драться под знаменем претендента из Халеба. Вслед за ними дрогнули и ополчения племён, были смяты, выброшены из тележного укрепления пехотинцы... настала пора лёгкой конницы Гирея. До темноты ногаи и крымские татары преследовали бегущих, помогая собрать смерти обильную жатву.
Однако сам Ахмед и его приближённые сумели спастись и успели позже укрыться в хорошо укреплённом, снабжённом припасами для выдерживания длительной осады Халебе. Сдаваться Исламу они отказались. Пришлось Гирею разделить войско на две части. Основная осадила вражеское гнездо. Другая, состоящая только из конницы, принялась приводить к присяге прежде служившие другому претенденту на трон провинции. И, что ещё более важно, собирала продовольствие для осаждающей армии. То, что у сирийских и египетских феллахов не было лишнего зерна, а у вынужденно поддерживавших Ахмеда бедуинов излишков скота, никого кроме ограбляемых не волновало. Не участвовавшие в боях с войском Гирея друзы, евреи и марониты отделались финансовыми потерями.
Не имея средств для продолжения войны, Ислам объявил, что даст привилегии на торговлю в халифате только тем странам, которые согласятся внести в султанскую казну большие суммы. Оговорив, что венецианцы могут не беспокоиться, после наведения порядка он сметёт их проклятый город с лица земли. Голландцы, англичане, французы после некоторого колебания деньги выплатили, а Венеция, не имея шансов на мир, оккупировала Морею, южную часть Греции. И дала добро греческим пиратам с островов на тотальный грабёж побережья Малой Азии. Западный и южный берега этого полуострова стремительно стали равняться в безлюдности с северным, давно опустошённым казаками.
Был у этого безобразия ещё один подтекст. Европейцы привыкли к большому постоянному потоку дешёвых рабов из Руси и Черкессии. Полное прекращение людоловства на Руси, переориентация черкесов на вывоз пленников в Россию и Персию болезненно сказались на состоянии галерных флотов сразу нескольких западных держав. Греки, отлавливая турок, таким образом сразу получили выход на ёмкие рабские рынки. Даже Ришелье, делавший ставку именно на турок, вынужден был "не замечать" турецкого происхождения новых галерников.
Валашский господарь, как и обещал, пошёл на юг. Первым делом он согнал кочевья буджаков из Добруджи, потом без особых хлопот захватил Македонию и северную Болгарию. Не встретив серьёзного сопротивления, он немедленно начал укреплять горные перевалы и уже с интересом посматривал на Болгарию южную (аппетит приходит во время еды), пока ограничиваясь приглашением тамошним жителям переселяться на пустоши у него. Обещая длительное освобождение от налогов и защиту от набегов.
Трансильванский Ракоци полностью захватил все венгерские провинции, бывшие под властью осман, присоединил к ним немалые территории, заселённые сербами, и начал присматриваться к венгерским землям, доставшимся Габсбургам.
Венеция и добровольно присоединившаяся к ней Черногория превратили почти всё восточное побережье Адриатического моря во владенья республики святого Марка. Мизерные гарнизоны, остававшиеся в тех землях от осман, серьёзного сопротивления оказать им не могли, да и не пытались. Неожиданно для себя, Венецианская республика выросла в размерах территории более чем в два раза и останавливаться не собиралась. Для неё жизненно важной была Левантийская торговля, запрет Ислама на участие в ней стал крайне болезненным. Оставалось нахватать побольше османских территорий для размена на возврат в Левант. Стремившийся отмыться от обвинений по соучастию в убийстве Мурада Османа Гирей всячески способствовал распространению слухов о вине в этом преступлении Венеции, поэтому на уступки дожу пойти не мог.
Империя, никого при этом не удивив, двигать войска на юг не стала. Фердинанд III и рад бы был выполнить обещание своего посла, но крах переговоров о мире с Францией и Швецией не давал ему такой возможности. Вторжение шведов в Чехию, а потом и номинально французской (всё более и более номинально) армии герцога Саксен-Веймарского в Баварию создавали реальную опасность собственно австрийской территории. Императору стало не до новых завоеваний, сохранить бы то, что раньше было. Упорство же в желании воевать таких опасных врагов уже начало понемногу расшатывать под ним трон. Ведь резко усилившийся и не скрывавший ненависти к австрийцам Ракоци мог в любой момент ещё более ухудшить обстановку для католического лагеря. В Вене унюхали запах приближающейся военной катастрофы.
Впрочем, неприятности сыпались не только на католиков. Большой отряд лисовчиков неожиданно предпринял дерзкий рейд через всю Германию и ворвался в юго-западные провинции Нидерландов. Казалось бы не представлявшие серьёзной опасности поляки и казаки прошлись по протестантским землям, как божье наказание, будто саранча из Святого Писания. Избегая столкновений с войсками, обходя укреплённые пункты, они даже не столько грабили, сколько жгли, громили и убивали, превращая местность вне крепостей в развалины и руины. Сосредоточенные на фламандском фронте голландские части не успели перехватить это вторжение. Даже опытные, много повоевавшие кавалерийские полки безнадёжно опаздывали в погонях. Разрушили и спалили лисовчики не так уж много, но унижение гордым голландцам нанесли немалое.
Понимая, что вернуться им не дадут, бандиты прорывались в союзную католическую Фландрию. Кинувшийся наперехват лидер Нидерландов Фредрик-Хендрик Оранский наблюдал через канал за уходом орды во Фландрию, когда какой-то лихой шляхтич или казак умудрился попасть ему стрелой в лицо. Не ожидавшие обстрела — расстояние для гладкоствольного ружья было слишком большим — голландцы позорно проворонили этот выстрел. Имевший возможность легко уклониться штатгальтер игнорировал полёт стрелы, за что и поплатился. В результате чего лидер непримиримых через три дня умер, страна получила болезненный щелчок от каких-то дикарей, в парламенте опять подняли головы совсем было усмирённые сторонники мира с Испанией.
Усложнение положения с продовольствием и финансами поставило правительство Людовика в тяжёлую ситуацию. Ришелье был вынужден пойти на драконовские меры по экономии бюджета. Естественно, среди первых пострадавших числилась западная армия королевства. В Париже уже осознали сомнительность принадлежности воинского соединения под командованием герцога Бернгарда Франции, из всех армий страны этой урезали бюджет в первую очередь, чтоб явно склонявшийся к присвоению Лотарингии командующий осознал необходимость подчинения королю.
Однако, ирония судьбы, министр-кардинал этим спас склонному к мятежу герцогу жизнь. Тот не стал, как было в истории, дожидаться полной концентрации и прибытия обозов, а как только спала распутица, двинулся с теми войсками, что у него были, в Баварию, таким образом счастливо избежав смерти от чумы.
А эпидемия этой страшной болезни началась во Фландрии, и без того разорённой длившейся многие десятилетия войной. Границ чума не признавала, пострадать от неё предстояло всем сторонам бушевавшей в Европе войны.
У Франции неожиданно резко ухудшилось положение на Аппенинском полуострове. После смерти герцога Савойского фактической правительницей в Савойе стала его вдова, сестра короля Людовика Кристина, женщина глупая и вздорная. Она быстро восстановила против себя население, а главным доверенным лицом сделала духовника-иезуита отца Моно. Он ей и насоветовал... В результате последовало почти всеобщее восстание, возглавленное двумя братьями покойного герцога, Томасом и Морицем Савойскими. Восстание было немедленно поддержано испанцами, армия маркиза Леганеса в начале апреля подошла к столице Савойи Турину. Немедленно взбунтовалось и население столицы, командующий небольшой французской армией кардинал Лавалет был вынужден укрыться в цитадели, с немалым трудом успев переправить сварливую герцогиню к французской границе.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
