Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Уроки некромантии


Статус:
Закончен
Опубликован:
13.05.2010 — 13.05.2010
Читателей:
1
Аннотация:
Первая книга трилогии.
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

С одной стороны, даже хорошо, что все сложилось именно так. Не пришлось придумывать других причин, Марвин сам проделал всю подготовительную работу. Теперь он боится неминуемой смерти, — а что бы он ни плел, жить он хочет, — но при этом полон вины перед Орной, которую так подвел. Именно то, что требуется в его роли.

С другой же — жаль будет, если мальчик не сможет выкарабкаться, сбежит в смерть или безумие, — а то, что теперь он считает себя подлецом и трусом, сильно снижает его шансы на выживание.

Но если выживет, — этот опыт еще принесет ему пользу.

Аккуратно свернув пергамент, Ханубис встал. Марвин вскочил, едва не перевернув дубовый стул, в немой мольбе заглянул в глаза учителю.

— Увы, это не сон, — ответил Ханубис. — Но нам осталось совсем немного, скоро все будет хорошо.

На улице было тихо и ясно, ни ветерка. Доверив Марвину расставить факелы, Ханубис начал разматывать моток веревки, выкладывая на мостовой сложные фигуры, закручивая петли, — от центра к периметру. В голове, как всегда, зазвучала песенка, старая колыбельная далекой родины. Пересечения он закреплял запасенными заранее камешками — кладбищенскими, освященными именем Отрина Земледержца.

— ... если земля неровная или влажная, для защитного круга лучше использовать веревку, — механически объяснял он. — Если граница сдвинется, это может повредить ритуалу, но меньше, чем в случае, если круг разомкнется. Эта веревка сделана из человеческого волоса — самый подходящий материал, но и стоит немало. На длине экономить нельзя. Если веревка слишком коротка, чтобы выложить ею пентаграмму, лучше уж сразу на ней повеситься — хлопот будет меньше.

Вторым заходом принесли остальные вещи, поставили их внутри круга. Голубка волновалась, била крыльями и курлыкала, будто плакала. Животные загодя все чувствуют. Яблоня над колодцем скрипела голыми ветвями.

Раскладывая на краю колодца предметы — костяной жезл, нож, чашу, маленький пентакль на цепочке, кисточку — Ханубис продолжал инструктаж. Он искренне надеялся, что Марвин его слушает.

— Ты должен будешь трижды заявить о своем согласии. Потом — зарежешь птичку и дашь крови стечь в чашу. Потом ляжешь на плащ — постели его вон там, около жаровни, только петлю не задень, — ляжешь на плащ и заснешь.

— Я...

— Заснешь, я сказал. А заснув, призовешь Орну. Она придет.

— Но учитель..! — шепотом закричал Марвин. Ханубис приобнял его за плечи, заглянул в распахнутые глазища, полные ужаса.

— Ты сможешь, — в который раз пообещал он. — Ты можешь, я знаю. Помнишь, тогда, при налете? Я бы не справился без твоей помощи. И я знаю, как ты боялся, но ты сделал все так, как надо, — и мы спасли город. На этот раз от тебя требуется куда меньше: заявить о согласии, перерезать горло голубке, призвать Орну. И все. И не бойся: я здесь, чтобы помочь тебе, Марвин, я с тобой.

Юноша отступил на шаг. Сжал челюсти, медленно кивнул. Немного же ему надо.

— Тебе придется раздеться, — продолжал Ханубис, — будет холодно, но надо потерпеть. Я постараюсь закончить ритуал раньше, чем ты окоченеешь. Брось одежду за пределы круга, только не повреди линии. У тебя есть какие-то вопросы?

К его удивлению, Марвин спросил, стягивая мантию:

— Это ведь будет очень сложный ритуал, да? Я не замечал раньше, чтобы вы уделяли столько внимания внешним деталям. Даже в ночь налета...

— Да, — согласился Ханубис с легкой улыбкой. — Это сложный ритуал. Сложнее, чем поднять дракона, — там были нужны только Сила и знание формулы. Сейчас же это не некромантия в чистом виде, а сочетание таковой с магией разума, и нам требуется ювелирная точность, чтобы все прошло так, как задумано.

— И вы пошли на это только ради меня, учитель?

— Не мог же я оставить тебя на произвол судьбы. Не волнуйся, я люблю свою работу.

— А хватит ли одной голубки? В ней немного крови...

— Кровь тут — далеко не главное.

Марвин старательно отшвырнул клубок одежды к стене и вытянулся перед учителем, голый, уже покрывшийся гусиной кожей.

— Готов? Очень хорошо. Начинаем.

Зачин был классическим. Медленно, четко выговаривая слова, Ханубис призвал в свидетели пять стихий, — Отрина, Ромерика, Ратин, Моаку и последнего. Прикрыл на миг глаза — и воззвал к Бездне. Она откликнулась сразу, как и всегда; нахлынула, заполняя пространство ритуала холодом, болью, страхом. В голове звучала колыбельная.

Линии защиты тускло светились. Вне круга уже собрались духи — лярвы с крысиными мордочками, привидения, заплутавшие души — ничего, что стоило бы внимания. Тогда дальше, на всеобщем наречии, чтобы Марвин сумел понять хоть что-то...

— Ныне я, Ханубис мара Истанхавиль, стою здесь, дабы сочетать несочетаемое — живое и мертвое, мужское и женское, человеческое и эльфийское. Я призываю в свидетели богов, я освящаю ритуал свидетельством Бездны, силою крови и моей Силой. Ныне я вершу ритуал, и да пребудет он нерушимым отныне и навеки, в жизни и смерти! Марвин ор-Мехтер, станешь ли ты Вратами?

— Да, — выговорил Марвин.

— Да будет услышано! Когда же пересечет Врата дева, именуемая Орной, — лягут перед ней тайные тропы, уводя, скрывая, пряча ее там, куда поведет ее Проводник. Марвин ор-Мехтер, станешь ли ты Проводником?

— Да, — расширенными глазами он смотрел прямо перед собой, — что уж он мог там увидеть?

— Да будет услышано! Когда же достигнет дева, именуемая Орной, тайной обители — да исчезнут, иссякнут, истлеют тропы, дабы не нашла она обратного пути. И встанут перед ней стены, дабы не освободилась она, не вырвалась, не причинила вреда — ни прямого, ни косвенного. Да станут сии стены крепки, нерушимы, непроницаемы — да станут ей эти стены узилищем отныне и вовеки, в жизни и смерти! Марвин ор-Мехтер, станешь ли ты Тюрьмой?

— Да, — в третий раз выдохнул тот.

— Да будет так!

Нагнувшись, Ханубис рывком вытащил из клетки голубку — снежно-белую, хлопающую крыльями в панике, — схватил ее поперек туловища. Марвин, стуча зубами, взял нож, левой рукой оттянул птице голову, правой — почти идеально! — полоснул по сонной артерии. Дымящаяся кровь полилась в чашу.

Бездна приблизилась — наблюдая, принюхиваясь, свидетельствуя.

Когда крови набралось достаточно, Ханубис швырнул трупик к корням исходящей злобой яблони, поднял пентакль за цепочку.

— Ложись, — скомандовал он.

Марвин, весь дрожа, улегся на плащ, не сводя глаз с блестящего кругляшка.

— Я досчитаю до пяти, — сказал Ханубис, — и ты заснешь, и призовешь Орну, и она придет к тебе. Будь бесстрашным, следуй своими снами, приведи ее в место, подобающее ей, то, что станет ей домом. Слушай же: один... два...

На счет 'пять' глаза юноши сомкнулись. На какое-то мгновение лицо его расслабилось, стало спокойным... потом вдруг все мышцы напряглись, забугрились, будто сведенные судорогой. Он призвал Орну, и та пришла.

И то хорошо.

Ханубис взял чашу и кисточку, опустился на колени около ученика и начал точными, размеренными движениями рисовать на его лице сложные символы. Треть ритуала была позади, и некромант позволил себе вздохнуть с облегчением. Следующие части сложнее технически, но, по крайней мере, уже не нужно уделять внимание истеричному мальчику, способному выкинуть что угодно в самый неподходящий момент... сейчас он ведет Орну по закоулкам своего разума... и пусть себе ведет.

Этим приемам Ханубис научился очень давно, в земле, называвшейся тогда Адмашахиной, и очень редко использовал их — просто не возникало нужды. Знаки скрепят связь и, в некоторой степени, защитят Марвина от Орны, если та попробует причинить ему вред. Снова смочив кисточку, он начертил знак на горле юноши, спустился к быстро вздымающейся безволосой груди. Спиной он чувствовал десятки глаз, следящих за каждым его движением. Напрасно ждете, даже если что-то и пойдет не так, вам не перепадет ничего.

Да, этим знакам он научился в Адмашахине, там же узнал и заклинание 'уловления души', ставшее ныне основой для его 'золотой клетки'. Лориен ар-Тейн была бы тронута, — интересно, помнит ли она, как они сидели вдвоем над листами папируса, тренируясь в написании 'кошмарных закорючек'? Лориен ар-Тейн... госпожа Хозяйка... эхх. Стоило ли столько лет избегать мыслей о ней, чтобы потом вспомнить посреди ответственнейшего ритуала? Ее сапфировые глаза, нежный смех... и сам он, снедаемый виной и страхом, — точь-в-точь как этот мальчик...

Да, ритуал идет по плану, отсюда и внезапная сентиментальность.

Марвин застонал сквозь сон, будто от боли. Ханубис пересел чуть правее, вновь обмакнул кисточку в кровь, начертал очередной символ на животе, чуть выше восставшего пениса.

Про красавицу Лориен стоит подумать на досуге — время перемен настало, и было бы очень полезным выяснить, каковы ее планы, или хотя бы прикинуть приблизительно, что она может предпринять. Пока что не до нее.

Закончив, Ханубис встал, снова окинул быстрым взглядом пределы круга, светящиеся линии. Бережно, чтобы не смазать знаки, укрыл Марвина своим плащом.

Теперь, когда Орна нейтрализована, можно перейти к основной задаче.

Шагнув к колодцу, он поставил на место чашу и поднял жезл. Медленно вдохнул, сосредотачиваясь на задаче.

... он чувствовал вековечное присутствие Бездны, ее ледяные эманации, пронизывающие теплую, живую плоть города. На миг он охватил сразу все — агонии умирающих и скорбь по умершим, зреющие опухоли и неспешный распад мертвых тканей, запах насилия в сгоревших кварталах и плотный пузырь кладбища за городской стеной. Потом сконцентрировался на ритуальном круге, на черных линиях-паутинках, расходящихся от скелета в глубине колодца. Линии эти плыли, искажались, вибрировали в ледяных потоках, порой делаясь четче, порою сходя на нет... эльфья магия. Ханубис не был уверен, сможет ли он распутать их, но сейчас его задача была несколько проще.

Воздев жезл, он начал новый узор, чем-то похожий на защитный, — только вот пользовался он на этот раз не простой веревкой, а Силой. Медленно и сосредоченно он начал плести свою паутину, обвивающую нити заклятия Орны, не касаясь их, но окружая каждую петлей, замысловатым узлом. Отмечая жезлом направление витка, двигаясь в такт мелодии колыбельной, он был сейчас и портным, и иглой, и нитью, пронзающей камень, и землю, и купол темного неба над крышами пустых домов.

... звезды шепчутся над нами

и дитя мое не плачет

веет ветер меж холмами

и дитя мое не плачет

он качает колыбельку

и дитя мое не плачет

шелком устлана постелька

и дитя мое не плачет

белым шелком обвеваю

и дитя мое не плачет

тихо песню напеваю

и дитя мое не плачет...

Его узор был почти незаметен, сливался с пропитанной смертью аурой места. Последний штрих... Вот так, хорошо.

Ханубис открыл глаза, чувствуя холод и головокружение. Этот ритуал выпил много Силы... пожалуй, он и не помнил, когда в последний раз так уставал. Он прочитал завершающие формулы и просто стоял, глядя, как медленно гаснут линии, как расползаются духи, а Бездна отступает, занимая свое привычное место — на грани сознания.

Марвин лежал на боку, сжавшись в клубок, весь белый. Некромант заставил его встать, оттащил в дом, уложил на кушетку в гостиной, подбросил дров в камин.

Очень хотелось свалиться и заснуть на месте, но неблагоразумно оставлять ценные вещи на улице, как бы ни были редки посетители.

Сматывая веревку в моток, Ханубис в последний раз осмотрел свое детище. Нити нового заклятия почти терялись в фоновых эманациях этого города, построенного на костях. Да, хорошо.

Теперь, когда Ленерро ар-Диелне, король Проклятых Земель, эльфийский маг, свихнувшийся в Бездне, придет в Геронт и попытается освободить Орну, — а это обязательно случится, — он либо сразу влезет в ловушку, либо — если за прошедшие годы стал повнимательней — истратит кучу времени и Силы на то, чтобы ее распутать. И крайне сомнительно, что это ему удастся.

Тогда и можно будеть ударить.

Глава шестая

Перед зимним солнцеворотом, когда ночи особенно беспросветны, геронтцы ставили на окна свечи, дабы хоть немного развеять тяжелую тьму. Всюду, от королевского замка до самой бедной лачуги, в каждом огне горел теплый свет. Скорее всего, в том были отголоски огнепоклонничества, но кто уж задумывался об этом? Свечи ставили не для богов — для людей.

Этой зимой все было так же — наперекор близкой войне, тревожным слухам, скорби о погибших. Кто-то ежевечерне ставил светильники на пепелищах, — ветер и мокрый снег гасили их, но люди разжигали снова, — случайные прохожие, вышедшие специально за этим соседи, — кто знает?

В преддверии нового года, под покровом зимы, город жил ожиданием чуда, тоской по солнцу. В обычае было дарить близким подарки, — главным образом съестное: свежий хлеб, корнеплоды, яблоки, — а кроме того, свечи, фонари, блестящие ленты, шерстяную одежду — все, что могло подарить свет и тепло. По традиции, заведенной еще Эриком Огненным, на рыночной площади дворянские дочери раздавали хлеб и мясо, разливали бесплатно горячий слабенький пунш — чтобы каждый мог обрести тепло хотя бы на время.

Город жил ожиданием солнца; перед рассветом тяжелые, грохочущие телеги мусорщиков проезжали по улицам, подбирая тела замерзших за ночь.

Длинными ночами перед солнцеворотом устраивали свои пирушки городские гильдии. Так было и в этом году. Восточный ветер нес сумбурные слухи с фронта, власти боялись возвращения драконов, — но сердце города билось, жизнь шла своим чередом.

Едва ли Марвин когда-либо мог предположить, каково быть предателем. Как выяснилось — куда проще, чем кажется со стороны. Той ночью он немного простыл, и еще неделю провел у камина, лечась горячим вином и читая книги по истории магии. Что до души... все было в порядке. Иногда, наткнувшись в книге на термины Старшей Речи, или же готовясь ко сну, юноша чувствовал странную пустоту, недостачу чего-то важного. Но это чувство быстро проходило, тем более, — а с каждым днем он все более уверялся в этом, — он поступил правильно. Учитель стал теплее относиться к нему, больше доверять, что ли, обсуждать прочитанное, рассказывать случаи из практики... Да и сам Марвин чувствовал, будто пересек какую-то черту, поднялся на еще одну ступень в своем ученичестве. В конце концов, он поступил так, как было должно.

Он много размышлял о долге в эти дни, о долге и чести, — и теперь это были не пустые слова. Думая о своем теперешнем положении, вспоминая строки Тайной Книги, Марвин ощущал, как крепнет в нем непоколебимая уверенность в истинности его пути, стальной каркас или надежная броня.

В тот день Марвин впервые с той ночи вышел из дому — купить гусиных перьев в лавке неподалеку. Под легким снежком он дошагал до площади Висельников, чуть помедлил, поглядел на рабочих, строящих новую ратушу. Кондиторию пана Скляжевского тоже уже начали отстраивать.

— Ох, молодой господин! Я уж не чаял вас найти, молодой господин!

Марвин не сразу понял, что обращаются к нему, но обернулся на очередной крик. Через площадь к нему бежал Вилли, конюх ор-Мехтеров. Ничуть не изменился, все такой же нескладный, борода клочьями, рябое лицо искажено от волнения.

123 ... 1011121314 ... 212223
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх