Аларика

Он кивнул, и устроился за столом.

— Пива? Вина? — предложила я.

Он мотнул головой и продолжил:

— Когда вы со спутником въезжали в город, с вами была раненая... как у нее дела, кстати

— Поправляется.

— Рад за нее. Как это произошло?

Я помолчала, разглядывая его. Скрывать мне, собственно, нечего... ну то есть много чего — но к Митейтель это никак не относится. Но лучше бы ему разговаривать с Тайроном. Да, и этот человек действительно тот, за кого себя выдает?

— Прошу прощения, почтенный, — осторожно проговорила я, — но прежде чем что-то рассказывать, я бы хотела быть уверенной, что на самом деле говорю с человеком от городского головы. Пойми меня правильно — скрывать на самом деле нечего — но и болтать на каждом углу о том, что с нами случилось тоже незачем.

— Согласен. — Он вынул из кошеля свиток с печатью. — Ты грамотна?

Я кивнула, внимательно изучая пергамент. На самом деле, понятия не имею, на что смотреть. Имя, род... хорошо, запомним. Подпись головы, оттиск перстня с гербом на печати. Что толку, откуда мне знать, как они должны выглядеть, никогда не имела дел с такими вещами. Ладно. Главное, не сболтнуть лишнего.

— И все-таки, — я вернула свиток, — тебе лучше поговорить с моим телохранителем.

Давным-давно Тайрон сказал, что лучше представляться так... "тем более, что это почти правда" — хмыкнул он тогда. Путешествующая пара, если они не говорят о себе как о муже и жене, всегда вызовет вопросы и шепотки за спиной. Но путешествующий по делу лекарь с телохранителем тоже неплохой вариант, сплетен будет поменьше.

— Я уже говорил с ним. На следующий день после того, как вы пришли в город. Теперь хочу услышать то же самое от тебя, госпожа.

Знать бы, что Тайрон ему сказал. Ладно, откуда и куда мы идем по "моим семейным делам" мы обсудили давным-давно, что до орков, тут никаких тайн. Хочет знать детали — его право. Я начала рассказывать.

Мужчина внимательно слушал, потом засыпал вопросами. Где именно все произошло, сколько орков... сколько — можно подумать, я считала. Интересно, Тай запомнил? Сколько было телохранителей у раненой. Развернул было карту, я покачала головой:

— Прости, почтенный, здесь я не сильна. Если мой телохранитель не указал место, то я тем более ничем не могу помочь.

Он кивнул и продолжил расспросы.

Наконец, он сказал:

— Благодарю тебя, госпожа. Теперь я вижу, что вы действительно пришли в город без злого умысла... Ответь мне только еще на один вопрос — есть ли у тебя патент целителя?

Так... Ладно, патенты — они тоже разные бывают. Маме вон и вовсе не требовался — в городах она не бывала, а до деревенских знахарок никому дела нет.

— Я намеревалась купить новый, когда придем в Ривеллен. До сих пор я никуда не выезжала из родного города, и мой старый патент был действителен только там. — Проверять никто не будет, невелика птица. Гильдии обмениваются сведениями только о тех патентах, что дают право практиковать в любом городе Сэйргии, и купить такой может лишь выпускник академии, чьи имена внесены в реестр, ежегодно рассылаемый по стране.

— Я не стала брать его с собой — все равно на месте придется сдавать экзамен в Гильдии. Не беспокойся, я не намерена практиковать здесь, в Дольвере. Если только... — я помедлила, — ты не сочтешь практикой лечение раненой, что мы подобрали на дороге. Но я не взяла с нее ничего... и не намереваюсь брать. Таким образом, закон не будет нарушен.

— А как же ваш кодекс, запрещающий лечить бесплатно? — прищурился он.

Я мило улыбнулась:

— Там предусмотрены исключения — для больницы при храме Лазара, например. К тому же, кодекс запрещает лечить. Про "спасать жизнь" он умалчивает.

Мужчина рассмеялся:

— Хорошо. В любом случае, недоразумения с кодексом ты будешь улаживать внутри гильдии. Всего доброго.

Он поднялся.

— Прошу прощения, почтенный, — окликнула я. — Скажи, здесь есть представительство гильдии магов?

— Конечно.

— А не знаешь ли ты, пускают они в свою библиотеку?

— Пускают. За деньги, разумеется.

Замечательно. Самое то, чтобы занять голову. Если нагрузить разум работой, на эмоции сил не останется. Да и эта парочка не будет мельтешить перед глазами. Надо только спросить у трактирщика, как туда добраться.

Разумеется, вечером голова раскалывалась. Вот и славно. Все лучше, чем думать, о том что все равно уже не изменить.

Я уснула, едва донеся голову до подушки, и ничуть не удивилась, увидев порядком поднадоевшее лицо Регунды.

— Что с тобой случилось? Я не могла достучаться... рана, болезнь?

— С магией перебрала. — Призналась я. — Говорят, неделю без сознания провалялась.

— Да, неделю, — подтвердила советница. — Что произошло?

— Женщину на дороге подобрала, раненую. Пока до города добрались... в общем, сил не подрасчитала.

— Дура! — взорвалась Регунда. — Из-за какой-то чужой бабы едва не подохнуть! Ты что, не понимаешь, насколько важно...

— А не заткнулась бы ты? — медленно закипая проговорила я.

— Да как ты смеешь!

— Еще как смею. Потрудись припомнить, что ты для меня — тоже чужая баба... из-за которой я пару раз едва не подохла. Поэтому будь любезна, заткнись.

— Потрудись припомнить, что я вытащила тебя из застенка.

— А то ты позволишь забыть... Скажи, какого рожна ты прикладываешь столько сил для того, чтобы сделать и без того поганые обстоятельства еще поганей? Полагаешь, то, что я после общения с тобой хожу злая и невыспавшаяся сильно повышает шансы выжить?

— Ну так не делай глупостей, и я слова лишнего не скажу. О тебе же забочусь.

Я расхохоталась. Регунда уже давно исчезла, как всегда не потрудившись попрощаться, а я все смеялась и не могла остановиться.

На следующий день я снова ушла в библиотеку. И на следующий. Магические головоломки не оставляли времени для праздных размышлений. Не знаю, как проводил это время Тайрон, но в те недолгие минуты, что я его видела, он казался потерянным. Словно что-то вышибло у него землю из-под ног. Я не спрашивала, в чем дело. Теперь уже не имеет значения. Со своей бы жизнью разобраться.

И все же так вышло, что именно я была рядом, когда очнулась Митейтель. Тайрон как раз завтракал внизу. Один — меня не позвал. Может, заметил, как старательно я его избегаю, и разобиделся. А может, ему было просто наплевать. Скорее всего второе.

Я собирала вещи: судя по всему на днях можно будет уходить. И вдруг почувствовала, что в комнате что-то изменилось. Обернулась. Митейтель смотрела на меня, и в глазах была такая тоска, что стало страшно.

— Зачем? Я хотела умереть.

Мило. Это теперь так принято выражать благодарность. Хотела бы — я бы тебя не вытащила. Никто бы не вытащил.

— Сами боги не могут удержать душу, если она не намерена оставаться. Я бы не смогла ничего сделать, если бы ты не хотела жить.

— Что ты можешь знать об этом? — в голосе не было ни злости, ни пренебрежения. Только тоска.

В самом деле, что? Почему я, потеряв все, лишь еще сильнее стала цепляться за жизнь? Ответить не успела — в дверях стоял Тайрон.

— Ты?— удивилась она.

Я перевела взгляд с одной на другого. И тихо вышла.

Вернулась относительно рано. Библиотека закрывалась за час до заката и обычно я появлялась на постоялом дворе когда уже горели фонари. Но в темноте не выйти за городские ворота, значит надо было покинуть город раньше.

Внизу, в общей зале, сидел Тайрон. Увидел меня, махнул рукой, хлопнул по лавке рядом с собой, приглашая сесть. Я послушалась. Тем более, что он устроился в облюбованном мной уголке. Есть хотелось, и было бы глупо искать другое место.

— Будешь? — Тайрон поставил передо мной полупустой кувшин с вином.

Он что, решил надраться? Зачем? Я мотнула головой и повнимательней пригляделась к эльфу.

Пьян. Никак иначе не истолкуешь этот лихорадочный блеск глаз, румянец на щеках, не слишком четкие движения. Посторонний, наверное, не заметит, но я слишком долго была рядом.

— Что случилось?

— Ничего, — он криво улыбнулся. — Ровным счетом ничего не случилось. Просто я понял кое-что... и это "кое-что" мне совершенно не нравится.

— Объяснил, называется.

Он пристально посмотрел на меня:

— Хорошо. Откровенность за откровенность: почему ты от меня прячешься?

Я уставилась на доски стола, чувствуя, как щеки наливаются тяжелым румянцем. Заметил все-таки... ну, и что ему сказать?

— Вот то-то и оно. — Усмехнулся Тайрон. — Квиты.

Он резко поднялся и направился на улицу не замечая или делая вид, что не замечает моего растерянного взгляда. Даже среди гула голосов было слышно, как тяжело хлопнула дверь. Ох, ну вот... нет, хватит. Пошла-ка я отсюда.

Митейтель не спала. Я молча вытащила из под койки дорожную сумку. Шагнула к двери. Нехорошо, наверное, просто так исчезнуть, без объяснений. Но что, собственно, сказать?

— Ты любишь его? — донеслось сзади.

Я обернулась.

Она была настолько красива, что даже не получалось позавидовать. Никому ведь не приходит в голову завидовать совершенным формам древних статуй. Ими можно только восхищенно любоваться. И что с того, что эта невозможная красота ходит и дышит?

— Какая разница? Он любит тебя. Все остальное уже не имеет значения. — Правы были древние — любовь и кашель не утаишь. Значит, можно не опускаться до вранья.

— Это было бы легко исправить. Просто позволить мне умереть. Он погоревал бы какое-то время, а потом понял, что любит не меня, а свои воспоминания. И дальше все просто.

Я усмехнулась:

— "Какое-то время" может и затянуться на пару веков. Я столько не проживу. — Наверное, надо бы злиться, ревновать, что там еще бывает в таких случаях? Но, странное дело, мне было ее жаль. Мне, смертной девчонке, было жаль ее — вечно юную, до невозможности прекрасную и бесконечно одинокую. Одинокую, несмотря на Тайрона, потому что от него она не примет ничего кроме дружбы, такие вещи заметны всем, кроме... Ох, да мне-то какая теперь разница! Соперница? Смешно. Мы друг другу не ровня.

— Так дело только в том, что ты не доживешь? Иначе ты предоставила бы событиям идти своим чередом? — яда в ее голосе хватило бы на неплохих размеров город.

Я подошла ближе, наклонилась над прекрасным лицом:

— А ты так хорошо знаешь людей, правда? Настолько хорошо, что не веришь, будто смертный может руководствоваться не только своей выгодой? Ты не ошиблась и в этот раз — я думала о себе. О том, как буду потом смотреть в зеркало, зная, что позволила тебе умереть. И немного — о том, какой взгляд был у Тайрона, когда он собирался драться до последнего ради того, чтобы дать мне хоть небольшую возможность увезти тебя.

Какое-то время мы молча мерялись взглядами.

— Он любит не меня, а память о своей любви. — Повторила Митейтель. — Так же как и я — воспоминания о его брате. Наш народ никогда не умел смотреть вперед. Баллады, герои, память... прошлое, всегда прошлое. Может быть, поэтому нам не нашлось места в настоящем. Дай ему время понять это.

Я отвернулась. Открыла дверь. Сказала, не оборачиваясь.

— Мне все равно.

Прощаться не стала.

Я знала, куда двигаться дальше. По предгорьям вдоль того хребта, что мы перешли. Потом дорога поворачивала на запад, а мне надо было еще какое-то время на юг по лесу, к отрогу в глубине которого и была пещера. По легенде, там когда-то жили гномы, но как сейчас проверишь. Коня я не взяла — в лесу от него больше забот, чем пользы Да и не такая уж я хорошая наездница. Пешком было спокойнее.

Одинокая женщина далеко не уйдет — слишком уж легкая добыча для любого, кто пожелает. Днем я шла, накинув морок, редкие путешественники видели лишь оборванного мальчишку, останавливаясь на ночь, тщательно маскировала костер. На мое счастье, никто не заинтересовался одиноким нищим пацаном, да и охранные заклинания тревожили лишь дикие звери. Может, хорошо пряталась, а может и в самом деле просто повезло.

Я шла так быстро, как только могла. Загнать себя за день до полусмерти, чтобы не осталось сил думать. Это помогало, но не слишком. Все равно без Тайрона было пусто. Не хватало его улыбки, мимолетных прикосновений, даже его подколок. Ничего, привыкну. Время лечит все.

А потом с дороги пришлось уйти. Несколько десятков шагов — и она исчезла за ветвями. В непролазном лесу можно было ходить кругами вечность. И стало совсем некогда думать о посторонних вещах — только следить за направлением. Да стараться не переломать ноги о коряги. Где-то в этих местах до войны магов стояла столица... ее стерли с лица земли вместе с жителями. Если верить летописям, планировался "акт устрашения", а вышло наоборот — озлобленный народ организовал ополчение дополнительно к регулярной армии. Сейчас на том месте, где был город, наверное никаких следов не осталось. Время слишком быстро стирает творения рук человеческих.

И все-таки я дошла. Довольно долго простояла перед черным провалом, собираясь с духом. И шагнула под каменные своды.

Огонь зажигать не стала, воспользовалась магическим зрением. Совсем некстати вспомнила Тайрона. С ним было бы спокойнее. С ним я вообще ничего не боялась. А сейчас было страшно. Настолько, что хотелось завопить дурным голосом и ринуться обратно, не разбирая дороги. И вроде ничего особенного пока не встретилось, но в воздухе висело нечто... Отзвуки творимой некогда некромантии. Давний запах боли и смерти. И почему эта, чтоб ее, советница прежнего короля прицепилась ко мне. Что, во всей стране нет путных боевых магов?

Пещера была огромной. Как ни старалась, даже магическим зрением я не смогла увидеть потолок, да и ширина такая, что можно устраивать строевые учения. Повороты, развилки, переходы... На второй развилке я вытряхнула из мешка лист пергамента с походной чернильницей и стала записывать повороты. Подумала еще немного, и оставила кляксу на стене на уровне глаз. Будем надеяться, что чернила не кончатся раньше, чем дойду до места. Еще бы знать, куда идти и как должно выглядеть это самое святилище в недрах горы. Пока не было никаких признаков того, что здесь некогда обитал подгорный народ. Впрочем... я пригляделась к стене. Слишком уж она была ровная. И пол тоже. Может, и в самом деле гномья работа.

Здесь жили. Впрочем, "жили" — немного неправильное слово. Оголодавшая нежить. Уже знакомые скелеты. И вурдалаки. Магия привязывала их к этому месту, не давая разбрестись по окрестностям, и они пожрали даже крыс. Хорошо, что каждый из них был сам по себе. Объединись нежить и устрой охоту — тут бы мне и конец пришел. А еще хорошо, что они не были разумными. Ничто не трепетало в них перед смертью, не врывалось в мое сознание агонией чужой души.

Я убивала. Меч был в ножнах — сталь плохо справляется с уже раз умершими. Зато огонь не подводил. Самым трудным было не подпустить к себе пылающее чудовище — потому что и в огне у них была только одна цель — жрать.

Увидеть, бросить заклятье и бежать со всех ног. Дождаться, пока упадет и рассыплется в пепел. Идти дальше. Не тянет на героическую битву со злом — ну и пусть его. Зато жива. Хорошо, что их было немного, за пару часов мне повстречалось лишь четверо. Боевая магия нещадно тянула силы. И убив четвертого я поняла, что не могу бросить даже простейшее заклятье. Надо было отдохнуть. Вот только убедиться, что из той развилки никто не появится...