За поворотом, за углом (Поверь мне)

Ее странное настроение и затянувшееся молчание удивили студентов. Не понимая причины, они растерянно смотрели на Катю. Ей стало стыдно. "В сущности, не такие уж они плохие... Уставшие, замученные проблемами. Что же мне с вами делать?" Забрезжила идея.

— Записываем условия самостоятельной работы.

— Опять? Вы нам еще за прошлую контрольную не объявили результатов! — взбунтовались хором.

— За ту, которую все без исключения списали? Или считаем, что ее не было, или каждому "неуд.". Правильный выбор. Итак, самостоятельная работа. Без ограничений по использованию учебников и конспектов.

По зеленой доске стучал мел.

— Дано: завод N, товарооборот, объемы и номенклатура производства, структура издержек, прибыль. Ваша задача проанализировать финансово-хозяйственное положение предприятия и дать предложения по его развитию.

— Судя по размеру долга, — прогнусавил студент с первого ряда, — этот завод пора закрывать.

Катя развернулась:

— Уточнение. На заводе занята четверть трудоспособного населения областного центра. Это примерно пятнадцать процентов поступлений в бюджет города. Варианты задания: вы — представитель банка-кредитора, руководство завода или местные органы власти. Оценивать буду не столько выводы, сколько алгоритм решения.

Катя наблюдала за студентами: сосредоточенные, задумчивые. Пишут. Расходясь после занятий, заспорили в коридоре о правильном ответе.

"Интересно, что скажет кафедра, если узнает об этой задаче без ответа", — размышляла Катя в изумлении от собственной выходки.

В стопке тетрадей она отыскала одну, развернула. На последней странице решения увидела приколотую скрепкой визитку на имя Андрея Колодина с кричащими буквами "ПОЖАЛУЙСТА!!!" Катя вложила тетрадь в сумочку и вышла из аудитории.

Снег на улице совсем стаял, без него в начале апреля вечером было неуютно и темно. Катя едва не взвизгнула от испуга, когда из-под козырька подъезда навстречу ей вынырнула черная долговязая фигура...

V

— Ты??? — словам мешали эмоции. — А я перестала ждать.

— Прогонишь? — похудевший, не совсем трезвый Роман старался казаться спокойным. — Негодяя, труса...

— Нет, — покаяние обезоружило ее. — Но и наверх не приглашу.

— Пройдемся?

Взял у нее сумки, как делал всегда. Медленно пошли по большому кругу от дома.

— Выслушай, не перебивай. — Она и не собиралась. — Со стороны, да: мамочкин сынок, сбежал от ответственности — кругом виноват. А я все это время душу рвал меж двух огней: мама на грани инсульта, и ты в положении... Ей перечить нельзя, и тебе не объяснишь, не потеряв, — Роман остановился, дотронулся до ее запястий. — Прости, зай, обман с командировкой... Запутался я. Думал, пережду, пока матушка поправится и поймет, что ошиблась в тебе.

Катя молчала, не отнимая рук.

— Котенок, прости... Я и так наказан хуже некуда. Невмоготу без тебя! Раз ребенка не будет, спешки со свадьбой нет — мама успокоится. Прости меня и давай жить, как прежде.

Как холодным душем, Катю пронзила мысль, что нарочно или нет, но ее унизили. Что отношения, которые предлагал Роман, продлятся до следующей прихоти его матери. Катя отстранилась и честно ответила:

— Как прежде, Рома, я не смогу.

— Почему? Нам же было хорошо вместе.

— Я буду бояться, что этот кошмар повторится. Не смогу тебе верить.

— А не в другом ли причина? — странным тоном сказал Роман. — Может, не было ее: чистой, светлой, бескорыстной?

— Что?!

— Любви, блин! А, может, и ребенка с самого начала выдумала?

Словно облитая помоями, Катя без выражения обронила:

— Дурак...

Ушла без оглядки, с чудовищной обидой и чернотой в сердце. Роман не стремился догнать. Но со следующего дня устроил настоящее преследование: обрывал телефон, то умоляя о прощении, уговаривая сойтись, то, не желая мириться с отказом, обвиняя в черствости, добиваясь признания, что она никогда не любила его. Снова уговаривал помириться, жаловался, что из-за разлуки запил, с высокой температурой, воспалением легких и болями в сердце не принимает лекарств, потому что не хочет жить без Кати.

— Почему ты прямо ему не скажешь: прощу, поверю, что любишь, вернусь, но только женой? — удивилась Ксюша, когда Костя уехал в очередной рейс, и девушки снова остались одни.

— Если б любил, сам догадался. Но вообще, уже не знаю, хочу ли этого.

— Не мудри. Он, конечно, повел себя как подлец. Но, в конце концов, ты не беременна, он не изменил тебе, не разлюбил. Пришел с повинной, значит, может на своем настоять, а не плясать под указку змеюки-матери. Прощать надо тоже уметь, голубушка! И выбирать, что важнее. Оступился человек... Но если он тебе дорог, дай ему шанс все исправить. Такими женихами не бросаются: москвич, с двухкомнатной квартирой, зарабатывает хорошо.

На Катину просьбу не вмешиваться Ксюша вспылила, обозвала ее твердолобой и книжным червем. Назло, из озорства, взяла визитку Колодина, в присутствии Кати созвонилась с ним и условилась о свидании.

Злость на подружку послужила для Ксюши предлогом утолить любопытство и развлечься: посмотреть на влюбленного в нее, состоятельного и симпатичного, по описанию Кати, студента, и в приятном обществе повеселиться в престижном клубе, где работал бывший однокурсник Марик.

"Статный, самоуверенный, пахнет дорогим парфюмом, — оценила она Колодина при знакомстве. — Не то, что Костя — засаленные джинсы и несмываемый аромат бензина и машинного масла".

Марик без очереди, по блату, провел их в клуб, усадил за столик. Пока Колодин делал заказ, Ксюша отвлеклась на шумную компанию за столиком напротив. Три девушки и три парня. Один так похож...

Она приподнялась со стула: "Он!!! Ах ты, мерзавец!"

ГЛАВА 10

I

"Это называется болен?! Не встает с постели? Вот скотина!" — Ксюша искрила немыми молниями.

Роман, которого эти молнии должны были испепелить, имел несколько кислый, но вполне здоровый вид и совершенно не замечал Ксюши. Рыжеволосая вульгарная девица из компании Романа под улюлюканье приятелей села ему на коленки, обняла его и развязно поцеловала.

Пару минут Ксюша, всегда считавшая, что ее сложно чем-то удивить, бессмысленно хлопала ресницами, не веря глазам. Но разбуженный дух мщения и обида за подругу воззвали к расправе над неверным Романом и его пассией. Она уже представила, как встряхнет лахудру за рыжие перья, влепит ему по гнусной физиономии, разнесет в пух и прах, но спохватилась, что рядом Колодин, Катин студент. Не получится ли, что публично опозорив Романа, она навредит подруге? Поползут слухи по институту — Катя ей спасибо не скажет. Ксюшу раздирали противоречия.

Колодин заметил ее волнение:

— Что-то не так?

Ксюша коснулась висков:

— Голова разболелась. Здесь душно, и музыка слишком громкая. Уйдем отсюда.

На улице, симулируя слабость, она уточнила:

— Мне лучше вернуться домой.

Машина Колодина ползла по заторам на узких улочках и застряла на очередном светофоре, выбравшись на шоссе. . Ксюша хмурилась, жалея, что затеяла авантюру со студентом, потащилась с ним в этот клуб, поссорилась с Катей, хотя та была права. Какой же Роман негодяй! Сколько низости и двуличия в этом маменькином сынке!

"КамАЗ" со встречной полосы окатил Ксюшу волной тоски. Напомнил о Косте, о натопленной кабине его грузовика, откуда она свысока поглядывала на всех, прижимаясь к сильному плечу в пропахшей бензином куртке. Зажегся зеленый свет, Колодин газанул, и "КамАЗ" остался далеко позади, но настроение у девушки испортилось окончательно.

— Когда я смогу увидеть вас снова? — прощаясь, спросил Колодин.

— Не думаю, что это хорошая идея, — честно ответила Ксюша. — Вы женаты. Я тоже несвободна. В безумную любовь с первого взгляда я не верю, и не будем обманывать друг друга: мы оба не хотим серьезных перемен. А другие отношения мне не интересны.

Колодин помрачнел:

— В юности цыганка напророчила мне встречу с зеленоглазой блондинкой, которая перевернет мою жизнь. Теперь ясно — это вы. Я готов уйти из семьи, измениться, свернуть горы ради того, чтобы вы были счастливы со мной. Но если вы счастливы с другим, я не стану навязываться. В том, что отношения для забавы или назло кому-то обречены, я убедился на собственной шкуре... Решайте, быть моей или нет. Но вы уже подарили мне радость и надежду. Спасибо за то, что вы есть. Просто спасибо...

Ксюша грустно улыбнулась:

— Вы хороший парень, Андрей. Мне очень жаль, что так получилось... Не будь у меня никого, я бы не раздумывала... Но сейчас... И вам тоже спасибо.

"Он прав, прав во всем, — размышляла она, поднимаясь по лестнице. — Счастлива ли я с Костей? Я люблю, а он? Никогда серьезно не говорит об этом, все отшучивается. Больше в рейсах, чем со мной. Кто знает, на что способны мужчины? Вот Роман: клянется Кате в любви, а сам изменяет. А Костя — его дружок, выпивают вместе. Тоже с девицами?"

От подозрения защемило в груди. Расстроенная Ксюша провернула ключ в замке, не обращая внимания на старушку-соседку, в который раз подсматривающую за ней через приоткрытую дверь своей квартиры. "Как рассказать Кате о Романе? И надо ли, если они и так расстались? Причинять новую боль?" — грызли Ксюшу сомнения.

Катя кипятила молоко в кухне. Ксюша просочилась мимо нее в комнату и плюхнулась на диван.

Затарахтел телефон. Она лениво дотянулась до трубки.

— Солнце, разговор есть, — шепнул ей в ухо Роман.

Ксюша прыжком поднялась на ноги.

— Я видела тебя сегодня в клубе, гаденыш, — тихо, чтобы Катя не услышала, сказала она. — Разговора не будет. Забудь этот номер.

— Тебе невыгодно со мной ссориться, — вальяжно продолжил Роман, — не то проболтаюсь Косте, как ты без него зажигаешь. Кстати, хахаля твоего засветил не только я, но и наши общие с Костей знакомые.

— Это мой школьный приятель, — соврала Ксюша.

— Потому вы так поспешно слиняли? Детка, на месте Кости я бы не поверил. Тем более что я уж постараюсь укрепить его сомнения.

— Подонок! Что тебе нужно? Нашел другую, так не лезь больше к Кате!

— С той девахой у меня ничего серьезного. Скажем, она... поддержала меня, когда любимая девушка меня отвергла. Так что будь умницей: не распускай язык и убеди Катю вернуться ко мне. Тогда и я...

Ксюша бросила трубку, потому что в комнату вошла Катя:

— Кто звонил?

— Ошиблись номером, — опустила глаза Ксюша.

— А... как прошло свидание?

— Отвратительно.

— Ну и хорошо, — обрадовалась Катя. — На глупости больше не потянет!

II

"Комедия!" — думал Владимир. Повторяющаяся картина "почти бездыханная собака" имела бы эффект, не услышь он однажды "замри!" и глухой удар об пол за миг до своего появления в комнате Олега.

Черныш скрючился, точно по-прежнему разбитый параличом. Тапок Владимира хрустнул по уликам — крошкам печенья на ковре. Олег напрягся, но отец промолчал. Уходя, оглянулся: пес облизнулся и ответил взглядом прожженного мошенника.

То, что его дурачат, больше забавляло, нежели злило Владимира. Бешенства и блох у Черныша не обнаружилось, потому вторжение пса на свою территорию Дремлев воспринял спокойнее, чем мог предположить. Кроме того, он очень быстро осознал, что уступив, не потерял, а преумножил родительскую власть: условие о том, что собака останется у них до выздоровления или до первого "залета", стало гарантией примерного поведения сына. Олег подтянулся в учебе, не прекословил, старался угодить и даже как будто оттаял к Елене Николаевне. При таком раскладе шалость с "припадками" якобы больного пса, который в доме был на редкость пристоен и незаметен, Владимира не смущала.

— Ну, как тебе? — потребовала его внимания Елена. Покружилась, прошлась по паркету, цокая шпильками сверкающих сапог с пузатыми желтыми розочками на голенищах. — Правда, шик? Кожа, последний писк моды, из Италии. Начальник из командировки жене вез: ей не налезли, а мне впору пришлись. Они, видишь, для моделей — на изящные, стройные ножки.

— Это да, — любуясь, подтвердил Владимир. — Ножки, что надо!

— Цена бешеная, даже без накруток и пошлин, но они стоят того. Согласись, вещь!

Елена красовалась, крутилась, завлекая Владимира, — довольная, соблазнительная. Конечно, не увернулась от объятий и поцелуя.

— После ужина кремом смажу, — сказала, ставя сапоги на коврик. — Свистать всех на кухню! Чур, ваша очередь мыть посуду!

Владимир сполоснул тарелку, передал ее стоящему наготове с полотенцем Олегу и подмигнул:

— Заканчивай и покорми своего... — он осекся, потому что из коридора донесся пронзительный вопль.

Посуда брякнулась обратно в раковину. Владимир и Олег бросились на звук. Елену сидела на корточках на половичке и, раскачиваясь, рыдала.

— Что? Что такое?!

— Гадкий пес! Боже мой! Насквозь!

— Да в чем дело?

— Смотри, что натворил этот мерзавец!

В руки Владимиру ткнулся сапог: лепестки желтой розочки осыпались на пол, в голенище зияла дыра.

— Это все ты виноват! Добренького изображаешь — пригрел разбойника! Я знала, что этим кончится! Варвар!

Олег опомнился первым и помчался в комнату, где затаился напуганный криками Елены Черныш. Секундой позже туда влетел Владимир.

— Пап! Он не нарочно, он нечаянно! — лепетал сын, заслоняя Черныша. — Не надо, пожалуйста!

— Я предупреждал!

— Он не хотел! Он не знал!

— Отойди!

— Нет, папочка! Он больше не будет! Не трогай его! Я все для тебя сделаю! — Олег полз от Владимира по ковру, пихая Черныша и загораживая его собой. — Или выгони меня вместе с ним! — мальчик обхватил пса за шею.

Владимир остановился. "Черт знает что!" — сплюнул в сердцах.

— Лен, — вернулся он к плачущей женщине, — не убивайся ты так. С собаки — какой спрос, а сапоги слезами не починишь. Куплю я тебе такие же, даже еще лучше. Ну не реви...

— Он купит! — она дико захохотала. — Помалкивал бы! Что ты можешь на свою зарплату? Сам пальто до проплешин сносил, ботинки каши просят... И у сына рукава на локтях, как у детдомовского. Тоже мне, отец называется!

Владимира словно тряхануло ледяным током. Он замахнулся... Но занесенная рука дрогнула. Судорога стянула ее в кулак, затем разжала и с гулом впечатала в стену. Звякнула висячая подкова.

— Заткнись! — прохрипел Владимир, на щеке его дергался нерв.

Елена, понимая, что переборщила, окоченела от ужаса. Очнувшись, кинулась за ним, хватая за одежду, пытаясь удержать:

— Прости, прости меня! Я — дура! Ляпнула сгоряча! Совсем не то имела в виду! Володя!!!

Сильно, но аккуратно он отстранил ее и выбежал вон.

III

Снаружи его хлестнул по лицу промозглый ветер.

"Дожил! От бабы такое унижение... Языком, а ровно под дых дала. И сам, как с катушек слетел, едва не ударил ее... Тошно, — без шапки, нараспашку Владимир резал непогоду. — Неудачником, значит, считает... Да мне только захотеть... — он споткнулся о развязавшийся и промокший в луже шнурок, нагнулся и рывком затянул его так, что чуть не оторвал. — Ботинки не меняю, потому что удобные. Пальто новое смысла нет брать — в конце сезона. А рукава у сына короткие стали — так растет пацан. Дура!"