Вернуть жизнь(рабочее название)

По колено, утопая в снегу, я бежала вперед. Дыхание сбивалось, сердце почти выскакивало из груди, но тварь не отставала, с каждой секундой расстояние между нами неумолимо сокращалось. Я начала петлять между деревьями, стараясь хотя бы не дать Баскаре шанса для прыжка. Из горла стали вырываться одни лишь хрипы, воздуха катастрофически не хватало, уже не чувствуя ног, я бежала лишь на диком, почти животном ужасе, заполнившем все мое существо и не позволяющим прямо здесь упасть без сил. Деревья сливались в серую, непрерывную стену. Я уже чувствовала зловонное дыхание твари, развязка неумолимо приближалась. Вылетев на небольшую поляну, я обернулась назад. Очертания лесного хищника были смазанными, напоминающими стрелу в полете, скорость движения почти невероятная. Успев, лишь мысленно удивиться, как мне вообще удалось от нее убегать, я полетела на землю. Предательский корень, так не вовремя подвернувшийся под ногу, лишил меня призрачного шанса на спасения. Земля радостно распахнула объятия для моего неуклюжего тела, дав почувствовать всю твердость твердыни в разгар зимы. До крови изодрав руки, я перевернулась на спину, собираясь до последнего биться за свою жизнь. Рукоять кинжала удобно легла в ладонь, я посмотрела на зверя. Баскара остановилась на краю поляны, настороженно наблюдая за моими движения. Будто насмехаясь надо мной, хищник не спешил нападать, медленно по дуге обходя замершую жертву. Вдруг, издав громкий рык, тварь бросилась на меня, целясь в самое горло. Время замедлилось, секунды растянулись. Длинное, гибкое тело Баскары с выпущенными когтями в полете прыжка приближается ко мне, я поднимаю кинжал в попытке защититься...но медленно, слишком медленно! Не успею! В последней отчаянной попытке, я резко дернулась вправо, уходя с траектории движения хищника. Тварь, не ощутив под ногтями желанной плоти, разгневанно взревела. Неожиданно хищник странно дернулся, рев перешел в жалобное поскуливание. Перед глазами мелькнула тень, порыв ледяного ветра коснулся кожи и голова зверя по катилась по снегу, орошая его красной кровью.

Я подняла голову, прямо передо мной с зажатым в руке огромным мечом возвышался вождь Тахир. Наклонившись ко мне, он помог подняться.

— Все в порядке? Она не успела тебя ранить?

Почему я никогда не замечала, как похожи вождь и Алхир? Те же черты лица, те же движения, те же глаза...Почти мистическое сходство. Я смотрела на него и видела Наследника, таким, каким он должен был стать, не появись я в его жизни. Постепенно лицо вождя стало расплываться и через мгновение, на меня уже смотрел, издевательски улыбаясь, Алхир. Меня стало колотить, из глаз полились слезы, страх раскаленными щипцами вцепился в сердце.

— Алхир! Алхир! — как безумная повторяла я, неотрывно смотря на вождя.

Вождь нахмурившись, встряхнул меня за плечи, не дав полностью скатиться в истерику.

— Что с моим сыном?

— Алхир! Алхир! — стуча зубами, твердила я ненавистное имя.

— Что с моим сыном!? — взревел Тахир, до боли сжав мои плечи.

— Он...Мы шли за Баскарой, а там люди...они напали, — я с трудом связывала слова, слезы душили меня, — он дрался, в самый разгар сражения напала Баскара...она ранила Наследника! Он не успел вовремя принять противоядие, когда все было почти кончено, яд свалил его...Алхир!!! Он умер у меня на руках, а я ничем не смогла помочь!!! Ничем!!!

Вождь не веряще смотрел на меня, мой путаный рассказ не хотел укладывался в его голове, он не верил. Нет! Он не желал верить в смерть сына!

— Все произошло так быстро...Алхир погиб, — тихо произнесла я.

Внезапно, Тахир разжал руки, и я мешком свалилась на землю, ноги меня не держали. Глаза вождя стали пустыми, вся жизнь ушла из них.

— Рахтор, Грогх, Сгарх, пойдете со мной, — твердый голос вождя никак не вязался с его глазами, — Тахрса, отведи свою ученицу в деревню. Харгт, отзови племя с Охоты...пусть готовят погребальный костер.

Отдав распоряжения, Тахир с тремя воинами направился в сторону болота. Я смотрела им вслед до тех пор, пока темнота полностью не поглотила фигуры Сах.

— Пойдем, Сагар! — Тахрса подошла ко мне.

— Я не могу идти, ноги не слушаются, — просипела я, охрипшим голосом.

Не дав мне больше ничего объяснить, Жрица подхватила меня на руки и понесла в сторону дома. Быстро ступая по снегу, Тахрса будто не замечала моего веса, быстро двигаясь вперед. В ее объятьях было тепло и надежно, я медленно успокаивалась, слезы перешли в редкие всхлипы. Нечисть не произнесла за всю дорогу ни слова, ее молчание давило на меня. Лес постепенно редел, мы подошли к деревне, когда на землю опустилась глубокая ночь. Холод проник в каждую частичку моего тела, не спасала даже зимняя одежда и тепло, исходящее от моей Тахрсы.

Когда мы подошли к хижине, я не чувствовала ни рук, ни ног. Скрипнула дверь, и мы зашли домой, жрица осторожно опустила меня на ложе, укрыв теплой шкурой. Сама же пошла разводить очаг, ее действия были такими привычными и родными, вот она взяла охапку дров, вот отработанный за года удар камня о камень, для получения искры, вот неизменный котел...Только все это проходило мимо меня, я лежала и смотрела в потолок, внутри все заледенело, как и мое тело. Слезы вновь покатились из глаз: 'Что я наделала?'.

— Сагар! Будь сильной! — жрица села на постель, рядом со мной.

— Тахрса, — шепотом начала я, голоса не было, — он погиб из-за меня! Это я виновата в его смерти!

— Девочка моя, — нечисть успокаивающе погладила меня по голове, — ты не виновата. Да и что ты могла сделать?

— Тахрса, ты не понимаешь, — я приподнялась на локтях, глаза горели лихорадочным огнем, — Это Я! Я, понимаешь Я! Это Я...

Жрица прервала меня на полуслове, приложив к моим губам палец и заставив замолчать:

-Сагар, ты много за сегодня пережила. Успокойся. Тебе сейчас надо отдохнуть. Смерть Алхира это трагедия для всех нас, но нужно быть сильными.

Встав с ложа, нечисть зачерпнула в миску успокаивающего отвара, что только что приготовила.

— Вот, выпей!— и, не дав мне возможности еще что-нибудь сказать, влила в рот.

Пожаром прокатившись по горлу, зелье приятным теплом свернулось в животе. Я откинулась обратно на шкуры. Тело расслабилось, голова стало легкой, мысли стали успокаиваться, потекли ровно и плавно.

"— И чего я так испугалась? Все получилось как нельзя лучше, даже Баскара вовремя подвернулась. О, сама Сиир благоволит мне, храня и защищая."

Умиротворенная улыбка заиграла на моих губах, сон ласково принял меня в свои нежные объятия, даря отдых измученному телу. Мерное дыхание заполнило тишину хижины.

А около очага стояла убитая горем жрица, она бездумно помешивала кипящую в котле жидкость, простое движение, давно ставшее привычкой. Из ее глаз текли кроваво-черные слезы...

Яркое солнце появилось на горизонте, озаряя своими холодными лучами мерзлую землю. Стараясь осветить каждое дерево, каждую поляну, выжечь тьму из этого проклятого леса, оно все выше и выше возносилось над землей, пряча в своих нестерпимо ослепительных лучах лик защитницы мира, падшей Богини Сиир. Несколько мгновений и повсюду в лесу стали видны преданные солдаты могучего Солнца, его верные слуги-лучи, захватившие каждый потаенный клочок этой земли. Лишь одну поляну они обходили стороной, не смея нарушать своей игрой, полог скорби и горя, накрывший небольшую деревню в самом центре этого черного леса.

— Сагар! — кто-то тронул меня за плечо, вырывая из когтей липкого кошмара.

С трудом открыв глаза, я увидела жрицу, ее лицо постарело и посерело, вмиг утратив всю притягательность, из глаз пропал живой огонек, они будто потухли.

"— Это все из-за меня!— пронеслась в голове предательская мысль".

Чтобы Тахрса не заметила раскаяния в моих глазах, я обняла ее и прижала к груди. Моя сильная, моя смелая, моя бесстрашная жрица горько плакала, ее могучее тело содрогалось в моих объятьях, а я все сильнее и сильнее прижимала ее к себе.

"— Тахрса знает! Она знает! Вот почему моя жрица так горько плачет. Вот, что сломило ее. Вот, что лишило жизни. Она знает, кто убил Наследника! Смерть Алхира, мое предательство — это сокрушило ее..."

— Я не могла иначе, — не уже ли этот надломленный голос принадлежит мне.

— За что, Сагар, за что ты воткнула кинжал в мое сердце? — тихо произнесла нечисть, не поднимая глаз на меня.

— Он хотел лишить племя жрицы, ты никогда не предавала значения его речам, списывая это на ребячество и детскую глупость. Но, Тахрса, Алхир действительно верил то, во что говорил. После победы над вождем и вашим последующим сожжением, он собирался отправить и меня на костер! Понимаешь?! Он бы привел племя к гибели, без Богини, без ее покровительства мы никто!

Тахрса вырвалась из моих объятий и резко замотала головой из стороны в сторону:

— Нет, нет! Я в это не верю!

Схватив ее лицо ладонями, я заставила жрицу посмотреть мне в глаза:

— Тахрса! Это правда! Он слишком ненавидел тебя, нас! Смерть одного ради жизни многих! Не это ли правильный выбор? Жрица должна жить на благо племени, ради племени, во имя племя. И она должна жертвовать, жертвовать собой! Понимаешь, жрица, ты понимаешь!? Нужно было вырвать с корнем эту заразу, несущую нашему племени беды и гибель. И пусть ты любила его как родного, пусть сейчас твое сердце обливается кровью, но племя будет жить! — горячо шептали мои губы.

— Мое сердце обливается кровью не от смерти Наследника, а от твоего предательства, — проговорила жрица, отняв мои руки от своего лица. — Меня спасает только мысль, что все это ты делала ради Сах.

— Мне больно от твоих слов!

Мы сидели друг против друга, так близко, я кожей ощущала тепло, исходящее от такого родного, такого любимого для меня существа. И в то же время так далеко, пропасть пролегла между нами, навсегда разнеся нас по разные стороны баррикад. У каждого была своя правда.

— Сагар, я скрою от вождя твое участие в смерти его сына, я буду покрывать твое преступление. Но не потому, что ты мне дорога, для меня ты умерла вместе с Алхиром на том проклятом болоте. Я спасу тебя от смерти лишь по воле Богини, ибо ее желанием было, чтобы ты стала истиной жрицей. Не мне идти против Богини, не мне за нее решать. Мне остается только молиться, что, как только ты исполнишь свою миссию, Сиир накажет тебя самой страшной, самой ужасной смертью за все то горе, что ты принесла!

Жрица медленно поднялась и посмотрела на меня сверху вниз:

— Вставай и одевайся, нужно проводить Наследника в последний путь.

Отвернувшись, она подошла к двери и вышла на улицу, оставив меня одну, наедине с моими мыслями.

"— Она меня прокляла!— закрыв лицо руками, я громко зарыдала.

-Как же здорово она все обставила! я в восхищение! Ну и хитренькая же эта жрица!.

-О чем ты? — от удивления я даже перестала плакать, прислушиваясь ко второму Я.

— А ты разве не поняла? Думаешь, она не понимала, что Алхир вовсе не малолетний бред несет, а говорит то, что думает? Да, все она понимала! Только повлиять никак не могла, слишком уж Наследничек ее не взлюбил! А убить его она не могла, во-первых: этот ее фанатичный пунктик всеобъемлющей любви к Сахам, во-вторых: она боялась, что ее могут заподозрить. Поэтому и решила, наша хитрющая жрица комбинацию позапутаннее составить. Ставку сделала на не любовь Наследника к людям, но где ей достать человека...вот тут-то ты как раз и подвернулась. Убедить вождя в срочной, просто жизненной необходимости ученицы, пускай и человека, не составило труда, она и так из него веревки вьет. А дальше дело техники, чтобы никто ничего не заподозрил, она действительно начала готовить из тебя жрицу. Параллельно, нашептывая вождю о скорых претензиях Алхира на место главы племени и убеждая того, в срочной нужде твоей с Наследником свадьбе, чтобы, мол, было на кого племя оставить. Да и тебе она постоянно мозги прочищала, насчет твоей миссии в племени. А как она виртуозно настроила тебя против Алхира! Связала так, что только смерть одного могла освободить другого. Перекрыла все пути! Уйти во внешний мир не позволяло чувство благодарности, быть с Алхиром — его ненависть к людям. Ай да, молодец!

— Не возможно!

— А кому выгодна смерть строптивого Наследника? Не жрице ли? Теперь ничего не угрожает ее положению, никто не собирается сражаться с вождем, никто не посмеет высказать недовольство ее властью над Тахиром".

Я остолбенела от открывшейся картины, так вот значит, какая ты Тахрса на самом деле! Использовала меня ради удержания своей власти. Я сжала в кулаках края одеяла, горящими глазами уставившись в стену хижины. Ярость лавиной неслась по венам, заставляя изо всех сил сдерживать себя, чтобы не броситься вслед за жрицей и не задушить ее голыми руками.

"— Спокойнее! Твое время еще придет!"

Это точно, мое время еще придет. Усилием воли, я заставила себя успокоиться. Выровняла дыхание, и резко поднялась с кровати. Дойдя до ниши, я нагнулась в поисках туники. Наконец, найдя оную, я натянула ее и, накинув меховую накидку, вышла на утренний мороз. Снег под ногами громко захрустел, разгоняя гробовую тишину, стоящую над деревней. Маленькие, ровные домики присыпанные белыми хлопьями, казались, сказочными и волшебными, проходя мимо них, я невольно улыбалась, столько умиротворения было в этой картине. Минув ворота, я направилась к Священной Поляне.

Как и в прошлое утро, вся деревня собралась здесь, каждый пришел проводить в последний путь юного Наследника. Я, не сбавляя шага, стремительно шла к центру, нечисть расступалась передо мной, позволяя пройти. Под ногами не было снега, лишь черная земля осталась в этом месте. Я вышла из кольца Сах и встала рядом со жрицей, та покосилась на меня, но ничего не сказала. В центре, где еще совсем недавно была зверски убита маленькая девочка, лежала большая куча хвороста, сложенная в виде высокого ложа. Там, на накрытом белыми шкурами, лежало тело Наследника Алхира. Смерть никак не отразилась на лице Наследника, он будто спал. Величие и презрение, даже после гибели, его черты хранили такое знакомое выражение, будто маска не желающая покидать своего хозяина. Или не маска? Я ведь его почти не знала. Глухая, давящая тишина расползлась над поляной, взгляды каждого были направлены на мертвеца.

Будто во сне, вождь медленно приблизился к погребальному костру, движения его были скованными и неловкими, осторожно положив руку на чело сына, он произнес:

— Это страшно, когда родители хоронят своих детей. Мой сын, я буду хранить в своем сердце каждую минуту твоей жизни. Пока мы помним, мы живем. Сын, ты будешь жить, ибо память о тебе будет гореть в душе каждого из нас! Пусть наша Великая Богиня позаботится о тебе!

С этими словами, вождь взял факел у ближайшего воина и поджег хворост. Смотря на разгорающееся пламя, он медленно отходил назад, пока не поравнялся со жрицей. Никто не отводил глаза, каждый отдавал свою молчаливую дань Наследнику.

Огонь разгорался все сильнее, набрасываясь на юное тело Алхира, как изголодавшийся падальщик кидается на разлагающиеся останки, с жадностью и хрустом уничтожая последние следы чьей-то жизни.