Охотник

Оставаться в кабине смертельно опасно — угол падения достаточно тупой, но если корабль при такой скорости врежется в дюну, то капитана просто размажет, и никакая броня не спасёт. Это всё-таки мелкий грузовой корабль, а не боевой крейсер КНС, посаженный Скайуокером. Прыгать — было бы неплохо, если бы в арсенале бывших владельцев был хотя бы один парашют, ну или джетпак, на худой конец.

Но прыгать — это единственный путь к спасению. Так, ещё раз по списку. Парашюта нет, джетпака тоже нет, транспорт отсутствует... Так, так... транспорт... уже что-то. Владимир же своими глазами видел, как контрабандисты выгружали какие-то ящики. Но выгружали их на небольших летающих платформах, которые после разгрузки возвращали на корабль. Платформы! Вот оно!

Звездолёт накренился на правый борт, Владимиру пришлось ползти на четвереньках, хватаясь за всё, что можно. Мини-платформы находились в грузовом отсеке, располагавшемся практически рядом с выходом. Быстро добравшись туда (благо, корабль небольшой) и убедившись, что платформы целы, активировал одну, скидал на неё заранее заготовленный хабар и потолкал к выходной аппарели. К счастью пульт управления всё ещё работал, аппарель открылась. В лицо ударил мощный поток горячего воздуха, несмотря на то, что только начинало светать, на Татуине круглые сутки стояла жара. Но сейчас она пока ещё не была в зените.

Время было на исходе. До земли оставалось чуть меньше ста метров. Сейчас или никогда.

Оттолкнувшись ногами от края аппарели, Владимир выпрыгнул наружу, сразу заскочив на платформу и полетел вниз. Это произошло буквально за секунду до того, как его обречённый на гибель звездолёт, чиркнув брюхом о поверхность бархана, завертелся и кубарем полетел сквозь дюны, оставляя за собой пропаханный след, усеянный бесформенными кусками железа.

Владимиру повезло не в пример больше, хотя всё равно не повезло. Он почти точно рассчитал расстояние, скорость и время падения. Почти, что значит — не абсолютно. А 'не абсолютно', в работе разведчика, очень часто значит провал. Он не учёл слабую мощность репульсорных двигателей платформы, не рассчитанных на такие экстремальные нагрузки, а в довесок к этому уже давно переходивших все сроки эксплуатации. Когда до земли оставалась пара метров, скорость падения заметно упала, но это не могло повлиять на ситуацию в целом. Платформа глухо ударилась о песок и подобно сноуборду покатилась по склону бархана. Владимир, не сумев удержать равновесие, вывалился наружу, и прокатившись по инерции несколько метров, замер, вцепившись в песок.

— 'Не хило получилось!' — мелькнуло у него в голове — 'Хотя бывало и лучше'.

Действительно, не самая твёрдая посадка в его жизни, хотя и не самая мягкая. Но он жив и это главное. Орбалиски частично поглотили компрессионную силу удара и уже почти восстановили организм, так что за жизнь можно не переживать.

Первым делом Владимир снял со спины рюкзак и внимательно осмотрел свой немногочисленный скарб. Вода, сухпай, всё на месте. Правда бинокль кажется пострадал. Ну да ладно! Главное, что все запасы воды уцелели, а это очень важный фактор выживания в пустыне. Тем более, что Татуин очень беден ресурсами, особенно водными, поэтому, те кто летят сюда на продолжительный срок, стараются запастись как можно большим количеством воды, поскольку местная довольно дорогостоящая.

Из оружия при нём были только охотничий нож, бластер DL-44, и два наруча со встроенными в них прелестями. Всё остальное Владимир оставил в крепости, не желая щеголять по улицам Мос-Айсли со здоровыми стволами наперевес, и решив разжиться оружием уже на месте.

Было ещё трандошанское пулевое ружьё с оптическим прицелом, которое Владимир успел прихватить из падающего корабля, но запасных обойм к нему не было. Итого, всего на... десять выстрелов. В принципе, чтобы отбиться от местных недоброжелателей вполне хватит. Всё равно орбалисковая броня по-прежнему остаётся его главным козырем.

Закончив со снаряжением, Владимир забрался на самую вершину дюны и осмотрелся. Гладкая на вид песчаная поверхность, изуродованная довольно глубокой бороздой, усеянной обломками, а примерно в паре километров из-за поверхности бархана поднимался столб чёрного дыма. Не иначе, как кораблю крышка.

Сама панорама также не внушала оптимизма. Со стороны упавшего корабля, где-то вдалеке стелилась гряда каменных гор цвета ржавчины. Со всех остальных сторон Владимира окружала бескрайняя пустыня, сплошь усеянная песчаными барханами, по форме напоминающих морские волны, поэтому и называлась дюнным морем. И это море уходило вдаль, упираясь в горизонт.

Оказаться посреди безводной пустыни под двумя палящими солнцами — верная смерть. Воды хватит максимум дней на пять. После чего останется только медленно умирать от жажды, под палящим зноем. Не бывать этому никогда!

Безводная пустыня — подумаешь! В Ливии было хуже...

Прежде всего надо добраться до корабля и оценить степень повреждения. Возможно, если аварийный маяк уцелел, то удастся вызвать помощь. В конце концов, должен же быть на Татуине хоть какой-то аналог МЧС, для подобных случаев.

Поставив перед собой задачу, и собравшись с силами, Владимир двинулся в сторону упавшего звездолёта.

Получившаяся после падения борозда была вся усеяна железными обломками и чем дальше Владимир шёл, тем меньше надеялся на то, что на корабле могло уцелеть хоть что-то.

Выйдя к месту крушения, капитан тихо скрипнул зубами. На месте звездолёта полыхал огромный костёр, вероятно произошло возгорание топлива. Повсюду валялись обломки. В любом случае спасать уже нечего, всё поглотил огонь.

— 'Приехали!' — иронично подумал он — 'Чтоб я ещё хоть раз сел за штурвал чужого корабля!'

Присев на безымянный кусок металла, Владимир задумчиво обхватил голову руками. Ситуация была очень плачевная. Он оказался совершенно один посреди пустыни, без всякой связи с внешним миром, без точных координат и без оборудования. И всё из-за каких-то болванов, которые даже техосмотр своего корабля не могут провести! Хотя больше всего бесило совсем другое. После стольких лет военной службы, Мономах умудрился споткнуться о такую мелочь! Три ничтожных контрабандиста стали причиной гибели офицера спецвойск! Позор! Хотя, разве это нонсенс? Сколько опытных разведчиков погорело на таких вот мелочах. Вероятно, даже больше, чем погибло от вражеских пуль. Когда на протяжении десятилетий тебе кажется, что ты уже пережил абсолютно всё, и у врагов уже нет таких приёмов, которые ты не знал — вот так и погибают лучшие спецы, глупо, бесславно и на ровном месте. Так что не он первый, не он последний. И сейчас надо думать о том, как выбраться отсюда. Пару лет назад Мономах бы в два счёта решил бы этот вопрос. Несколько часов медитации для вычисления нужного направления и можно спокойно идти, не обращая внимания на пекло. Но теперь Силы у него нет, придётся всё делать по старинке. Вспоминаем преподаваемые в учебке и проверенные в суровой реальности правила выживания в пустыне.

Оставаться на месте и ждать спасателей бесполезно. Информация, полученная от пленных пиратов, говорила, что эти пески поглотили не одну тысячу кораблей. И под их поверхностью сейчас лежит столько металлолома, что если организовать добычу, то можно спокойно идти на пенсию. А это значит, что никто его здесь искать не будет. Вероятность этого равна нулю. Зато вероятность дождаться песчаных людей на свою голову довольно велика. Уж кто-кто, а они вполне могли заметить дым, идущий от горящего звездолёта и послать сюда отряд. Или нет. В любом случае можно ждать их хоть до ишачьей пасхи, а вода кончится через несколько дней. Нужно уходить.

Первый вопрос: 'Куда идти?'. Обычно в таких случаях ориентируются по солнцу или по звёздам. Но при этом нужно знать расположение населённых пунктов, чтобы хотя бы представлять приблизительно, куда идти. Но здесь у Владимира такая возможность отсутствует. На Татуине целых два солнца, палящих с удвоенной силой, да и карты местности у Мономаха не было. Вернее, она была... в голове, но сейчас практически бесполезна. Но исходя из элементарной логики, поселения на Татуине стараются строить рядом с естественными укрытиями от песчаных бурь и высоких температур. Значит топать нужно в сторону гор. Хотя до них и далеко, не меньше трёх дней пути, а то и больше. Но других вариантов нет, в пустыне ему однозначно грозит смерть.

Владимир не стал отправляться в путь сразу. Он прекрасно понимал свои шансы выжить в такую жару. Орбалиски давали ему кое-какую защиту от высоких температур, но не могли обеспечить абсолютную неуязвимость. Поэтому Владимир предпочёл выждать. Вырыл себе небольшую яму в песке, обложил её несколькими деталями, сорванными с обшивки корабля, создав тень, накрыл брезентом, прихваченным во время эвакуации и залёг на дно.

* * *

Оба солнца, освещавшие Татуин, вышли в зенит. Дюнное море превратилось в филиал ада. Температура воздуха в этих местах достигала аж восьмидесяти градусов, а песок прогревался настолько, что на нём можно было кипятить воду. Вся местная живность попряталась по различным норам, спасаясь от страшного зноя. Жара не щадила ничего живого. Даже Мономах, за свою прошлую жизнь не раз бывавший в жарких пустынях, защищённый бронёй орбалисков, почувствовал это пекло, сидя в своём временном убежище. Он то и дело разрывал нагревшийся песок, всё больше углубляясь под землю. Для контейнера с водой ему пришлось вырыть отдельное углубление и постоянно следить за температурой.

Под вечер жара немного спала и Владимир выбрался из своего убежища и принялся готовиться к длительному путешествию. Из нескольких железяк, оставшихся от корабля, и куска брезента, сделал себе некое подобие зонтика для защиты от солнца, при этом сам с ног до головы обмотался тряпьём, которое было под рукой. Положил под язык пластмассовую пуговицу, чтобы избежать сухости во рту, и тронулся в путь.

* * *

Третьи сутки капитан молча брёл сквозь пустыню. День он пережидал в тени или наспех выкопанном укрытии, вылезал оттуда вечером и продолжал путь до самого рассвета, преодолевая километр за километром. Воду он старался расходовать крайне экономно, делая по два-три глотка каждые полчаса. Расстояние до скал сокращалось с каждым днём.

Но беда, как говорится, никогда не приходит в одиночку. На четвёртые сутки, Владимир решил пройти немного дольше обычного, как вдруг резко замер и прислушался, настороженно поглядывая по сторонам. Пустыня не подавала никаких признаков жизни. Ничего!

Вообще ничего! Даже ветер, который дул ещё пятнадцать минут назад, неожиданно стих. Пропали все звуки. Пустыня замерла, а это значит...

Обернувшись, Владимир увидел, как на горизонте появилось маленькое тёмное облако.

— 'Буря!' — безмолвно выдохнул он, сжав кулаки. — 'Только её мне не хватало!' Бросил взгляд в сторону скал. Бесполезно, до них ещё как минимум сутки чапать, а буря накроет это место самый максимум через... коротко глянул на продолжающее расти багровое облако... через двадцать минут, а скорее всего даже меньше. До своего предыдущего лежбища тоже не добраться, слишком далеко. И как назло, ни единого естественного укрытия поблизости. Ну что ж, остаётся только одно...

Владимир отбросил в сторону свой 'зонтик' и в спешке принялся рыть окоп, отбрасывая песок в сторону, создавая заслон для летящего песка. Конечно, далеко не самое надёжное укрытие, но за отсутствием другого строительного материала, приходится обходиться тем, что есть под рукой. Он не нервничал, не паниковал, не пытался убежать, что с его стороны было бы полным идиотизмом. Не импровизировал. Владимир отлично знал, что делал. Для него было не впервой попадать в песчаные бури, так что все его действия были отработаны сотни раз на учениях в далёкой молодости и десятки раз в реальных боевых условиях. И сегодня ничего принципиально нового.

Буря приближалась. Огромная стена из летящего песка высотой в несколько сотен метров, неслась по пустыне со скоростью двести километров в час, поглощая всё, что попадётся на пути, подобно лавине. До столкновения оставались считанные минуты. Владимир уже закончил работу. Зарыл свой хабар в песок, как можно плотнее укутался в брезент, надел свой шлем, для надёжности обмотав и его, и залёг на дно получившегося окопа, с подветренной стороны.

— 'Пять, четыре, три...' — отсчитывал он секунды до столкновения, прикидывая скорость бури и оставшееся расстояние — '...два, один. Понеслась родимая!'

На этот раз его расчёты оказалась абсолютно верны. Едва он закончил считать, как песчаная волна накрыла его.

* * *

Буря длилась двое суток, которые Мономах провёл в очень не комфортных условиях, практически зарывшись в песок, подобно бедуину. Не зря всё-таки Энакин Скайуокер в первом фильме потащил Квай-Гона к себе домой, мотивируя тем, что он не выживет в бурю. Песчаные бури действительно очень опасны. Один только песок, летящий с огромной скоростью, способен содрать с человека кожу, не говоря уже о том, что можно погибнуть от удушья.

Как только буря стихла, капитан выбрался на поверхность и сразу же принялся оценивать ущерб.

— 'Не так уж и плохо, как могло быть' — констатировал он, изучая оставшееся у него имущество.

Зарытый в песок скарб не пострадал. А вот запасы воды были почти на исходе, требовалось срочно восполнить их. Не менее срочно требовалось восполнить почти опустошённые запасы жизненной энергии. Орбалискам снова нужна жертва. Придётся немного побродить по окрестностям, авось удастся полакомится тускенами, на крайняк разорить пару ферм, всё равно этого никто не заметит. В остальном вполне приемлемый результат, особенно если учесть, что песчаные бури на Татуине, немного посильнее бурь в Сахаре. Не растратил-таки сноровку, капитан! Не растратил!

* * *

Ещё сутки ушли на то, чтобы достичь скалистой местности. Здесь температура начала постепенно падать. Значит Владимир достиг зоны относительной прохлады, созданной в результате взаимодействия магнитных руд в недрах планеты с магнитным полем Татуина. Остаётся надеяться, что именно в этой области должны находиться поселения и возможно водоёмы, иначе Владимиру не выжить. Наличные запасы воды иссякли. Теперь от их пополнения остро зависит его жизнь. С такими не очень радостными мыслями Владимир продолжал углубляться в плато.

Но измотанный долгим переходом через пустыню он не смог вовремя заметить опасность.

— Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы!!!!! — закричал часовой тускенов, заметив бредущего человека.

Владимир тут же среагировал, кувырком уйдя за ближайший валун. Вся сонливость тут же пропала, уступив место неподдельному веселью, перешедшему в безумный хохот. Конечно, со стороны смотрелось очень глупо, но Мономах просто не смог сдержаться. Он сразу узнал этот крик, но до сегодняшнего момента он слышал его сидя на диване перед телевизором, а тут всё в живую. Настоящий пустынник.

Тускенский часовой что-то проворчал на своём языке. Видимо недовольный тем, что не удалось ошеломить добычу своим фирменным рёвом, как это происходит обычно.

На его крик прибежало ещё два воина. Коротко переговорив с ними, часовой вскинул винтовку и выстрелил в сторону валуна, за которым спряталась добыча. Пуля с чваканьем вошла в песок.